Текст книги "Ворон, колдунья и старая лестница"

Глава 15

Дэвид уложил детей обратно в кровать, еще раз строго-настрого запретил им рассказывать кому-либо из взрослых о спиритическом сеансе, особенно Молли, и вернулся в комнату к Аманде. Та хотела, чтобы Дэвид рассказал, что случилось после того, как она погрузилась в транс. Дэвид и рассказал все, что только смог припомнить.

Поначалу он никак не мог избавиться от чувства, что его дурят. Ведь если посмотреть на все произошедшее логически, с точки зрения науки, то есть таким образом, каким, скорее всего, посмотрел бы отец, пребывание Аманды в состоянии транса было весьма сомнительным, а следовательно, скорее всего, она прекрасно знает, что происходило в комнате во время сеанса. Более того, скорее всего, она сама все это спланировала и провернула. Вот только каким образом – этого Дэвид не мог понять. Однако он уже был научен горьким опытом и знал, насколько Аманда изобретательна. Но, надо отдать ей должное, вопросы о произошедшем она задавала с совершенно невинным выражением лица, а когда услышала про то, что дух ответил «да» на вопрос, является ли он полтергейстом, искренне удивилась и разволновалась.

Дэвид не знал, что и подумать. Он действительно не представлял, как можно объяснить все произошедшее, но точно ощущал присутствие в комнате Аманды чего-то сверхъестественного.

На следующий день он собрал младших под дубом на заднем дворе и опять заговорил с ними о случившемся. Джени как раз возобновила попытки узнать у Дэвида, что такое полтергейст, когда на заднем крыльце дома появилась Аманда. Увидев его с младшими, она направилась прямиком к ним. Шла девочка медленно и, казалось, прихрамывала на правую ногу.

– Что у тебя с ногой? – спросил Дэвид, когда она приблизилась.

– Палец дверью ушибла, – ответила Аманда.

– Аманда, – перебила Джени, – что такое полтергейст и когда он жил в этом доме?

Вздохнув, девочка рассказала все: о том, что такое полтергейст, и о том самом полтергейсте, который преследовал обитателей «Уэстерли».

– И что же, прошлой ночью он опять появился? – спросила Джени. – Он что, снова собирается посещать этот дом?

– Ну, – сказала Аманда, – этого я не знаю. Но Дэвид говорит, дух подтвердил, что он тот самый, который жил здесь прежде.

– И что, он будет кидаться камнями и ломать вещи, как рассказала Аманда? – спросила Эстер у Дэвида. – Молли не разрешит.

– Нет, – ответил Дэвид, – я так не думаю.

– Подумать только – Молли не разрешит! – сказала Аманда голосом, полным сарказма. – Если дух захочет, он будет творить все, что пожелает, и Молли с этим ничего поделать не сможет. Полтергейсту никто не в состоянии что-либо приказывать или запрещать.

Все это время Блэр молчал. Должно быть, он, как всегда, внимательно слушал. Обычно ему всегда удавалось услышать гораздо больше, чем можно было предположить. Сейчас же он был увлечен игрой с пером сойки, которое нашел под деревом. Когда дети обсудили сеанс и каждый высказал свои соображения, Дэвид спросил Блэра:

– А ты слышал, как дух издавал стуки, Блэр?

Малыш в это время пытался просунуть перо в петельку своей рубашки. Он посмотрел на брата:

– Дух издавал стуки? – переспросил он. – Нет, не слышал. Я слышал, как дух говорил.

– О чем это ты? – спросила Аманда. – Все остальные слышали только стук.

– Тебе это, наверное, приснилось, – сказал Дэвид. – ты ведь большую часть сеанса проспал.

– И что же дух говорил, Блэр? – спросила Джени. – Что он тебе говорил?

– Он сказал, что не стучал. Он сказал… – Блэр сделал шаг вперед и посмотрел на Аманду, а потом на Дэвида. – Он говорил про Аманду.

– О чем это он вообще? – возмутилась Аманда. – Он все выдумывает!

– И что же он говорил про Аманду? – спросила Джени.

– Замолчи! – закричала Аманда на Джени. – Он все выдумывает!

Все уставились на Блэра. Он наклонился, поднял перо и протянул его Аманде.

– Вот, возьми мое перо, – сказал он.

После этого уже никто ничего не смог от него добиться.

В тот же день, сразу после обеда, полетели камни. Дэвид был в кухне вместе с Молли и Блэром и разговаривал с мачехой, когда из холла вошла Эстер. Она хромала и морщилась от боли.

– Что с тобой? – спросила Молли.

– Я на камешек наступила, – ответила девочка.

Она села на пол и стала изучать пострадавшую ногу. Действительно, на пятке виднелась небольшая красная точка. Молли поцеловала ее, чтобы побыстрее прошла, и сказала Эстер, что кожа не повреждена, а значит, через минуту все пройдет.

– Ты, что же, прыгнула прямо на камень?

– Я бежала, и он мне прямо в пятку вонзился, – ответила Эстер. – Там, в холле.

– В холле? – спросил Дэвид. – А каким образом камень оказался в… – Он запнулся, не договорив, и пошел в холл. У самой лестницы он обнаружил круглый камешек с одной острой выступающей гранью. Мальчик поднял его и продолжил поиски. В гостиной, возле рояля, он обнаружил еще один – такого же размера. В столовой нашлась еще пара камешков. Находки он принес в кухню.

– Смотрите, – сказал он. – Все эти камни я нашел в доме. Это ты их притащил, Блэр?

Блэр помотал головой, Эстер тоже отпиралась. Молли взяла камни и внимательно посмотрела на них.

– Странно все это, – сказала она. – Сегодня утром я нашла несколько камушков прямо на пороге своей спальни. Должно быть, кто-то играет с ними.

Дэвид ничего не ответил, вдруг ощутив, как по шее и спине побежали противные мурашки. Он пошел искать Джени, чтобы спросить у нее, не она ли притащила камни в дом, хотя уже знал, что она тут ни при чем. Так и вышло.

Аманда снова сидела у себя в комнате, закрывшись на ключ, но Дэвид очень настойчиво постучал к ней и сказал, что ему нужно с ней переговорить.

Увидев камни, она разволновалась, но сказала только одно:

– Их могли притащить дети.

– Нет, – ответил Дэвид, – я уже спрашивал их, и они говорят, что ничего не делали.

– Ну, они могли и соврать.

– Неа. Эстер не умеет, а Джени никогда бы не стала врать про такие вещи. Она врет только тогда, когда сама придумывает истории.

– А Блэр? Он еще так мал, что сам не понимает, когда фантазирует, а когда говорит правду.

Эти слова привели Дэвида в бешенство.

– Он тоже не врет! – закричал мальчик. – Блэр очень умный, он много чего знает. Просто иногда он знает такие вещи, о которых другие люди и понятия не имеют.

Аманда хмыкнула.

– Ну ладно, – сказала она, – пусть будет по-твоему. Так кто же тогда притащил в дом камни?

Дэвид лишь многозначительно взглянул на девочку.

– Полтергейст? – предположила она.

– Ну… у меня была такая мысль, – заметил Дэвид.

Аманда передернула плечами.

– Что ж, если это действительно полтергейст, мы скоро это выясним.

– Как? Как ты собираешься это выяснить?

– Я говорю, что если это действительно полтергейст, то он наверняка в ближайшее время что-нибудь еще выкинет. Уж если он начал проказничать, то не остановится на том, чтобы просто притащить в дом пару камней.

Эта мысль Дэвиду в голову не приходила, но после разговора с Амандой ни о чем другом, кроме проделок полтергейста, он уже не мог думать. Поэтому когда вечером после ужина в кухню влетел небольшой камень, Дэвид почти не удивился.

Младшие уже легли спать, Аманда была у себя в комнате, а Дэвид сидел на кухне за столом и листал большой художественный альбом Молли. Перед тем как уйти наверх, Аманда вымыла посуду, и теперь Молли вытирала плиту и чистила раковину. В общем, был обычный тихий вечер, когда внезапно в кухню влетел камень, прокатился под столом и выкатился из-под него с другой стороны. Дэвид выглянул бы в холл, если бы была хоть какая-то надежда кого-нибудь там обнаружить.

Однако Молли об этом не знала. Она подняла камень, открыла кухонную дверь и внимательно оглядела холл.

– Странно, – сказала она. – Интересно, откуда бы здесь мог взяться камень?

Дэвид лишь покачал головой, помня об обещании не рассказывать никому о полтергейсте, особенно Молли. Впрочем, он чувствовал, что вскоре она сама это выяснит. Вот и пусть выясняет. Во всяком случае, он не окажется к этому причастным.

Предчувствие его не обмануло. Камни продолжали лететь в дом. Один из них с шумом проскакал через весь холл и остался лежать напротив парадной двери, а еще три вкатились в открытую кухонную дверь. Сразу три камня пролетели через столовую, а потом Молли показала Дэвиду целую горсть, собранную на террасе, которую она использовала в качестве мастерской (камни влетели через открытое окно). Мальчик видел несколько летящих и падающих камней, младшие тоже несколько наблюдала, и Молли тоже их замечала. Более того, один из камней, прилетевших в открытое окно мастерской, ударил ее по руке.

На следующий день после начала странного камнепада Аманда показала Дэвиду довольно приличных размеров голыш, который, по ее словам, прилетел прямо к ней в комнату, когда она сидела на кровати. Девочка рассказала, что у нее было ощущение, будто камень упал прямо с потолка. За исключением этого случая, все остальные появления камней в доме происходили при таких обстоятельствах, когда Аманда совершенно никак не могла иметь к ним отношение. Дэвиду это казалось очень странным.

На третий или четвертый день каменного обстрела Молли собрала всех в гостиной для серьезного разговора. Разумеется, до этого она уже расспросила детей, не их ли это рук дело, но теперь она почти умоляла их сознаться, что это они швыряются камнями. Как только Молли начала говорить об этом, все трое младших воззрились на Дэвида, и в глазах их он читал немой вопрос, можно ли рассказать о полтергейсте Молли. Дэвид поглядел на Аманду.

Молли подавила нервный смех и сказала:

– Если только это не кто-нибудь из вас, дети, играет в игры с камнями, я всерьез начинаю подумывать, не начал ли в дом являться один из тех призраков, которые шумят и двигают предметы. Как их там называют?

Молли смотрела на Аманду, ожидая ответа, но тут Джени сказала:

– Полтергейсты! Их называют полтергейстами.

– Вот, точно, – сказала Молли. – Неужели ты знаешь, кто такие полтергейсты, Джени?

– Ну, я вообще не по годам развитый ребенок, – ответила малышка.

Молли засмеялась и сказала, что в любом случае, полтергейст это или чья-то неудачная шутка, она начинает чувствовать себя очень неуютно, и если в ближайшее время это не прекратится, она намерена вызвать мистера Бэлларда, агента по недвижимости, чтобы тот пришел и хорошенько все проверил.

Это насторожило Дэвида. Как только выдалась возможность, он решил поговорить об этом с Амандой.

– Надо сделать так, чтобы она не встречалась с этим мистером Бэллардом, – сказал он.

– Почему?

– Потому что он почти наверняка знает о том, что в доме Уэстерли жил полтергейст.

– Ну и что из этого? – спросила Аманда.

Дэвид уставился на нее.

– Ты же говорила, что Молли ни в коем случае не должна узнать, что в доме орудует дух. Ты ведь сама говорила, что мы ни в коем случае не должны рассказывать ей об этом.

– Я сказала, – ответила Аманда, – что мы не должны рассказывать ей. Но мы же не можем запретить мистеру Бэлларду говорить с ней.

– Но ты ведь говорила, что она до смерти испугается, если узнает.

Аманда передернула плечами.

– Ну и пусть, – ответила она.

Тем вечером Дэвид долго вспоминал, с каким видом Аманда произнесла это «ну и пусть». Теперь ему казалось, что Аманда даже хочет, чтобы Молли узнала о живущем в доме призраке. Единственное, о чем Аманда пеклась, так это о том, чтобы Молли не прознала, что дети уже в курсе происходящего. Хорошенько всё обдумав, Дэвид решил, что, скорее всего, именно этого и хочет Аманда, и, придя к такому выводу, он стал предполагать самое худшее. Только одного он не мог понять: каким образом ей все это удается проворачивать.

Он стал наблюдать за Амандой, стараясь ловить ее сразу после того, как где-нибудь падали камни. Однажды Дэвид нашел ее в комнате, в другой раз она прогуливалась от гаража к дому, и когда он ее спросил, что она там делала, Аманда ответила, что долго читала на сеновале. Но подозрения Дэвида по поводу Аманды и ее причастности к падению камней это не развеяло, пока не разбился кувшин с молоком.

В тот день вся семья, то есть четверо детей Стэнли, Аманда и Молли, сидела за обеденным столом. Все вели себя немного нервно, как будто готовы были в любую минуту выскочить из-за стола. Дэвид думал о странном камнепаде и предполагал, что мысли остальных детей были заняты тем же предметом, поскольку все ели тихо, молча и напряженно, будто стая птиц, которые даже во время еды остаются начеку.

Тут, как будто до этого в воздухе было мало напряжения, раздались странные звуки. Надо сказать, что трубопровод и канализация в «Уэстерли» были такими же старыми, как и сам дом, поэтому то и дело издавали звуки, которые Молли называла «несварением». Сначала послышалось бульканье, потом странное бурчание и хлюпанье из тех мест, где в доме были трубы, особенно со стороны водонагревателя и из угла кухни.

В тот вечер нагреватель выдал особенно громкий трубный звук, так что все засмеялись, и тут внезапно от середины стола донеслось громкое «хрясть!». Дэвид отвернулся от нагревателя и увидел камень, который все еще катился по столу, и молоко, выливающееся из разбитого кувшина.

Молли ахнула и побежала за тряпкой и губкой, а дети так и остались сидеть и смотреть неподвижно на камень. Вернувшись, мачеха вытерла молоко. Вид у нее был испуганный и рассерженный одновременно.

– Этому надо положить конец! – сказала она дрожащим голосом. Дэвид даже не знал, к кому она сейчас обращается – к семье или к полтергейсту. Все остальные молчали, даже Джени.

Мальчик вспомнил об этом, когда тем же вечером укладывал детей спать: не только Джени, но и все остальные день ото дня становились все менее разговорчивыми. И он догадывался, почему. Вот только думать ему об этом не хотелось, потому что от таких мыслей по спине бежали мурашки. Неприятно сознавать, что твои разговоры может слышать кто-то другой, бесплотный. Дэвид понимал, что у детей на уме то же самое, и не мог выкинуть из головы одну-единственную мысль: когда камень расколотил кувшин, Аманда сидела с ними за одним столом, у всех на виду.

Глава 16

В тот же день, когда камень необъяснимым образом разбил кувшин с молоком, обитатели дома вскочили посреди ночи от ужасающего треска и скрежета. Этот шум довольно долго не давал всем спать. Проснувшись, Дэвид сначала сел на постели, потом зарылся обратно под одеяло, но вскоре стал нашаривать выключатель. Только тогда скрежещущий звук затих, и воцарилась тишина.

Когда Дэвиду удалось найти выключатель, он понял, что звук был действительно очень громким, поскольку даже Блэр проснулся. Малыш сидел в кроватке и, когда зажегся свет, стал сонно тереть глаза и спросил:

– Шум. Что это за шум, Дэвид?

– Да уж, шумело действительно сильно, – ответил брат. Он спустил с кровати ногу и уже собирался выйти в коридор посмотреть, что случилось, когда дверь внезапно распахнулась и в комнату влетела Молли. На ней развевалась ночная рубашка, которую она надела впопыхах, волосы растрепались, ноги были босыми.

– С вами все в порядке? – спросила она и тут же выбежала из комнаты, не дождавшись ответа. Когда Дэвид подошел к двери и выглянул в коридор, он увидел, что Молли бежит к комнате Джени и Эстер. Дверь в комнату Аманды была открыта, внутри горел свет, а значит, Молли, скорее всего, уже побывала там и проверила, все ли в порядке с дочкой. Через минуту Молли вернулась, и теперь за ней бежали Джени и Эстер. Увидев Дэвида на пороге комнаты, и Блэра, выглядывающего из-за дверного косяка, она остановилась и попыталась улыбнуться.

– Ну что ж, – сказала она, – как вы думаете, что это было? Землетрясение?

– Мне так не кажется, – ответил Дэвид. – Я не почувствовал, чтобы что-нибудь качалось или сдвинулось с места. Но шум я точно слышал.

– И я тоже слышала, – сказала Джени.

– И я тоже, – сказала Эстер. – Я тоже слышала. А ты слышал шум, Блэр?

Джени схватила Дэвида за руку и громко прошептала ему в ухо:

– Это ведь был полтергейст, правда, Дэвид? Это ведь был полтергейст?

– Прекрати, Джени, – шепнул ей Дэвид. И сказал громче: – Мне показалось, что звук доносился с лестницы.

– Ага, – кивнула Молли. – Мне тоже так показалось.

Она протянула руки к Джени и Эстер, привлекла их к себе и крепко обняла. Потом мачеха медленно повернулась и посмотрела в конец коридора, где начиналась лестница. Лицо ее перекосилось.

– Звук определенно шел с лестницы.

Только сейчас Аманда вышла из своей комнаты. На ней была старая рубашка ее отца, заменявшая ей пижаму, и девочка щурилась, как будто все еще не могла проснуться.

– Что случилось? – спросила она.

Все лишь покачали головами.

– Кажется, что-то случилось на лестнице, – сказала Молли и медленно пошла по коридору. Дети шли позади нее, не отставая ни на шаг.

Когда же Молли щелкнула выключателем и осветила лестницу, все ахнули. Лестница с самого верха, все ступеньки и холлу первого этажа были в земле, то тут то там валялись черепки и разорванные в клочья листья филодендрона.

– Ох, – выговорила Молли, – бедный цветок!

Этот филодендрон был у Молли уже очень давно. Он пережил своего прежнего хозяина задолго до того, как отец и Молли встретились. Джеффри Стэнли привез это растение из полевой экспедиции в Мексику. К тому моменту как они с Молли поженились, филодендрон стало ростом почти с отца. Когда семья переехала в новый дом, для огромного растения никак не отыскивалось место. Пришлось поставить его на втором этаже, у окна в фонаре, в начале коридора, то есть как раз там, где заканчивалась лестница. Дэвид помогал отцу занести тяжелую кадку наверх, и пока они его несли, отец все шутил, что Молли могла бы найти ему место и внизу, мол, неизвестно, зачем тащить такую тяжесть наверх. Что ж, теперь цветок и вправду был внизу. По крайней мере, большая часть его стебля была там, перемешанная с комьями земли, вместе с несколькими крупными черепками, которые остались от большой кадки.

– Но как, – начала Молли, к которой только что вернулся дар речи, – как это вообще возможно?!

Она закрыла лицо руками, но Дэвид видел, что мачеха вот-вот разрыдается.

Эстер пробежала мимо и кинулась вниз по лестнице собирать черепки и разодранные листья. Остальные просто молча смотрели на нее. Набрала полную горсть обломков, малышка вернулась наверх, осторожно ступая по ступенькам. Здесь она уложила обломки и землю в аккуратную горку и отправилась обратно вниз.

Молли наконец отняла руки от лица и сказала:

– Тессер, дорогая, не надо сейчас ничего делать. Утром все приберем. Давайте пока что все забудем об этом и вернемся в кровати.

Она протянула Эстер руку, и девочка взяла ее, но все время оглядывалась через плечо на грязь и черепки на лестнице. Эстер очень не любила беспорядок, и неважно, кто его устраивал.

Возвращаясь в свою комнату, Дэвид услышал, как Молли спрашивает Аманду, не хочет ли та провести остаток ночи с ней, чтобы не оставаться одной. Дэвид нарочно не закрыл дверь, чтобы услышать, как отреагирует Аманда. Дословно ответ он не услышал, но и того, что донеслось, оказалось вполне достаточно, чтобы понять: девочка отказалась, сказав, что не все такие трусихи и не все пугаются проявления сверхъестественных сил.

Потом он услышал, как Джени предложила:

– Мы побудем с тобой, Молли. Можно мы с Тессер побудем с тобой сегодня? Мы ведь хотим остаться с Молли, правда, Тессер?

Дэвид закрыл дверь и лег в постель, но долго не мог заснуть – лежал, слушал и ждал сам не зная чего. Однако больше ничего не произошло, и наконец сон одолел его.

Проснувшись утром, он обнаружил, что Молли уже была на ногах и, вероятно, встала довольно рано, поскольку от остатков филодендрона не было и следа.

Завтрак тем утром был непривычным: все вели себя неестественно и очень напряженно. Конечно, все думали о полтергейсте и о случае с цветком, так что поначалу дети даже начали обсуждать это, но Молли, вся на нервах, попросила их сменить тему. Лицо ее было бледным и усталым. Когда младшие закончили завтракать и пошли во двор играть, Дэвид спросил Молли, не звонила ли она мистеру Бэлларду. Молли кивнула.

– Да, – сказала она, – я звонила. Но он ничем не может помочь. Он сказал, что слышал о подобных вещах много лет назад. Говорят, ходили слухи о том, что в «Уэстерли» живет призрак. Но все это было очень давно, и много лет ничего не происходило, иначе бы он не стал продавать дом. Мистер Бэллард подчеркивал, что он не суеверный человек, и, по его словам, я просто выдумываю, потом что нервничаю из-за отъезда мужа.

– Да уж, – хмыкнул Дэвид, – думаю, он и по поводу того, что случилось этой ночью, сказал бы, что это плод нашего воображения.

– Я пыталась ему рассказать, – сказала Молли. – Но он сказал, что, скорее всего, это сделал кто-то из детей, а теперь просто боится сознаться.

– Ну, если он имеет в виду младших, то он просто дурак, – заметил Дэвид. – Они уж никак не могли этого сделать. Хотя бы потому, что кадка очень тяжелая. А кроме того, если кто-нибудь из них сделал это, я бы уж точно знал.

– Я знаю, – сказала Молли. – Я и не думаю на вас, ребята. Ни на кого из вас.

У нее задрожал подбородок, как будто Молли собиралась заплакать. Она отвернулась, чтобы дети не видели ее лица, и поспешила прочь из комнаты. Дэвид посмотрел на Аманду:

– Ну, что ты думаешь? – спросил он. – Я имею в виду про нее. Как думаешь, она психанет?

Аманда передернула плечами.

– Я вообще не понимаю, чего она так боится. Полтергейсты никогда не причиняют серьезного вреда людям. По крайней мере, я о таком не слышала. Хотя нет, я читала об одном духе, который колол людей булавками, но никаких серьезных увечий он тоже не причинял. Еще я читала об одном призраке, который обитал в доме в Англии около трех лет, и вот он… – и Аманда начала рассказывать долгую историю о тамошнем полтергейсте и о том, что именно он вытворял. Но Дэвид слушал невнимательно, поскольку думал о словах Аманды по поводу трех лет. Мальчик не понимал, как люди могли столь долгое время мириться с присутствием полтергейста. Он точно знал, что его бы на такой срок не хватило, а учитывая, как развивались события в их собственном доме, он вовсе не был уверен, что Молли выдержит еще хотя бы девять дней до возвращения отца.

В тот день больше ничего не произошло, за исключением нескольких камней, которые Джени нашла в столовой. Как обычно, Аманда большую часть дня провела в своей комнате, а дети играли на улице, на лужайке под дубом. Молли рисовала, но мало. Сегодня она в основном работала в саду и сидела в шезлонге с книгой.

Ужин прошел без происшествий. После него Молли позволила младшим посидеть дольше, чем обычно, и в десять часов все одновременно отправились спать. Как и в прошлую ночь, Эстер и Джени остались в комнате Молли.

Блэр уснул сразу, как обычно, а Дэвиду казалось, что он вообще никогда не сможет заснуть, пока мальчик не проснулся и не обнаружил, что проспал довольно долго. Более того, ему казалось, что его разбудило что-то определенное, но теперь он уже не мог вспомнить, что именно. Дэвид лежал не шевелясь и пытался мысленно вернуться в сон, чтобы вспомнить, что его разбудило. Вдруг его осенило: во сне что-то коснулось его плеча.

Как только Дэвид это осознал, сердце его бешено забилось, а голова сама собой повернулась вправо, хотя кругом было темно хоть глаз выколи. Он лежал под одеялом совершенно неподвижно, будто статуя, только сердце стучало громко-громко, так что кто-то или что-то, стоявший сейчас в темноте в его комнате, наверняка слышал этот стук.

Потом он снова почувствовал прикосновение, и в то же мгновение мягкий знакомый голос позвал:

– Дэвид.

У мальчика перехватило дыхание, поэтому ответил он не сразу.

– Блэр, ты чего встал с постели?

– Дэвид, – ответил Блэр, – я слушаю. А ты слушаешь?

– О чем ты говоришь? Или, возвращайся в…

Но Блэр толкнул Дэвида в плечо и сказал: «Ш-ш-ш-ш».

На секунду Дэвид замер – и тоже услышал. Это был тихий писк, и раздавался он из другой части дома. Дэвид сел на кровати и в темноте взял Блэра за руку. Как обычно, брат оказался мягким и теплым. Они сели вдвоем на край кровати и слушали.

Через минуту они вновь услышали этот звук – тихий отдаленный писк, после которого раздался очень мягкий щелчок. Дэвид встал, и, не выпуская руку Блэра, начал на ощупь продвигаться к двери. Он уже нащупал ручку, когда где-то внизу лестницы раздался грохот, а за ним другой, еще громче прежнего.

Дэвид распахнул дверь и высунулся в темноту коридора. В ту же секунду внизу у лестницы метнулся свет и стал подниматься вверх, как будто кто-то бежал с фонарем, перепрыгивая через три-четыре ступеньки. Луч был тонкий и слабый, но когда он добрался до верхней площадки, Дэвид смог разглядеть, что с фонарем бежит кто-то небольшого роста и одетый в белое. Свет бесшумно проскользнул по коридору и исчез в комнате Аманды.

Потом зажегся свет в комнате Молли, и она выбежала в коридор, опять едва успев надеть ночную рубашку, как и вчера. Когда мачеха исчезла в комнате Аманды, Дэвид зажег свет у себя в комнате и вместе с Блэром вышел в коридор. Молли они встретили на пороге комнаты Аманды.

– Ой, Дэвид, – сказала Молли. – А ты что здесь делаешь?

– Где Аманда? – спросил Дэвид.

– В кровати, – сказала Молли, – с ней все в порядке. Но какой жуткий, ужасный шум…

Она не на шутку перепугалась – до такой степени, что даже не пыталась скрыть свой испуг перед детьми. Внезапно Дэвид рассердился. Он уже собирался сказать какую-то дерзость, когда из своей комнаты вышла Аманда, а из комнаты Молли одновременно выбежали Джени и Эстер. Аманда, как и прошлой ночью, сонно протирала глаза.

– Пойду… Пойду посмотрю, что на этот раз, – сказала Молли.

– Я с тобой, – сказала Джени. – Мы все пойдем посмотреть. Правда ведь, Дэвид?

– Конечно, – ответил Дэвид. – Пойдем все.

Но когда все пошли вниз по лестнице, он задержался. Выждав, пока остальные скроются за изгибом лестницы, он направился в комнату Аманды. У ее кровати на тумбочке лежал небольшой фонарик размером с шариковую ручку, Дэвид уже не раз его там замечал. Он взял фонарик и тут же положил на место, а потом кинулся вниз по лестнице и прибежал в гостиную почти одновременно со всеми, в тот самый момент, когда они искали, что же было причиной шума. Оказалось, со стены упала картина.

Это была большая картина маслом, на которой Молли изобразила Джени и близнецов. Теперь она лежала на полу как раз под тем местом, где висела на стене, но упала она не просто так. Это стало очевидным, когда все заметили, что верхняя часть тяжелой позолоченной рамы сильно повреждена. На полу возле картины они обнаружили большой кусок горного хрусталя, который отец держал у себя на столе в качестве пресс-папье. Это была довольно большая глыба, и, должно быть, удар оказался чрезвычайно сильным.

Дэвид не проронил ни слова, пока помогал Молли собирать вещи и провожал детей обратно в кровать. Он не проронил ни слова, потому что чувствовал, что стоит ему открыть рот – и он наговорит лишнего. А прежде чем он начнет говорить, ему надо все обдумать. Ему нужно было хорошенько подумать – о фонарике Аманды, который был еще теплым, когда Дэвид его взял с тумбочки.