Текст книги "Адриатические байки от Зямы Исламбекова"

– Ну, вот, видишь, к чему приводит пьянство, разврат и беспринципность? – с ухмылкой заметил Виктор Иванович.

– Супер! – только и смог из себя выдавить Антон, который начинал обдумывать вариант траха с бесчувственными телами.

– Даже и не думай! – пригрозил пальцем Виктор Иванович. – Сейчас собираемся и дуем на нашу набережную, благо, что городишко небольшой.

– А, может быть, это самое, значит, разочек? А? – начал было гундосить Антон, но старший приятель был непреклонен.

– Разрешаю тебе вставить ей вместо члена своего … пузырек с каплями, с клофелином, – Виктор Иванович загадочно улыбнулся и вышел из квартиры.

Напоследок друзья взяли ключи от машины, сняли с неё все колеса и засунули в багажник. Закрыв машину, Антон вернулся в квартиру и Жельке засунул брелок с ключами от машины, а следом запихал и ключи от квартиры глубоко-глубоко…

Прекрасная была картина: обе, абсолютно голые и белые (бледные-пребледные, блин, белее не бывает) девушки полусидели – полулежали на диване. Коньяк и бокалы, чай, чашки и пр. – всё было убрано на кухню, посуда вымыта. Никаких следов. Одежда аккуратно сложена и убрана в платяной шкаф, обувь в коридоре была аккуратно расставлена среди других туфель. В квартире наблюдались порядок и чистота. Всё свидетельствовало о грандиозной приборке.

Видеокамеры стояли на своих местах, а вот видеорегистратор был теперь без USB-HDD (на терабайтном накопители приятели надеялись найти истории охмурения и обчистки до ниточек любителей неупорядоченного секса с очаровательными фуриями).

Ни денег, ни драгоценностей, ничего приятели не взяли, но фоток и коротких видеороликов наделали великое множество. Новенький смартфон Nokia-N95E теперь содержал замечательную подборочку фото-видео черногорского порно.

Итак, через полчаса после снятия колес петербургские туристы с вещами оказались на набережной, на продолжавшемся ещё солнцепёке. Народу практически не было, видимо, все ещё трапезничали.

– Ну, что, пометим водичку фекалиями? – спросил Антон и начал рассматривать с практическим интересом бетонную набережную на случай своего вылезания из воды.

– Пометим, пометим, – как-то вяло ответил Виктор Иванович, у которого от всей этой истории настроение было ниже плинтуса.

– А что так грустно-то, а? Мы же, это самое, значит, вроде бы ещё живы, и, это самое, значит, бабло ещё на месте, при нас?! А? – Антон ходил вдоль пристани взад-вперед, внимательно, на сколько позволяла ситуация (похмелье, жара, возбужденное состояние), осматривал каждый метр бетона. – О, наконец-то! – обрадовался Антон, – эврика!

На глаза ему попался поливочный шланг, который, по всей видимости, лежал на просушке. Он был достаточно чистым, гибким и толстым. По нему, как по канату, и решил Антон взбираться из воды на набережную после купания. Один конец шланга Антон прикрепил к скамейке с вещами, другой бросил в воду. Размер был в аккурат до самой воды. Не больше, не меньше, то, что доктор прописал, то, что надо.

С разбега Антон сиганул в воду. Его радостный крик и брызги при входе в сине-голубую воду развеяли грусть-печаль Виктора Ивановича, который тотчас решил нырнуть следом, и …

Виктор Иванович красиво прыгнул ласточкой в воду. Идея купания ему очень понравилась. Оба плавали минуту-полторы, после чего Антон не без труда и не без помощи приятеля вылез на набережную. Ему всячески способствовал Виктор Иванович, который в воде и подсаживал, и поддерживал, и давал разного рода советы, находясь у самого края трехметровой набережной …

С Виктором Ивановичем всё оказалось сложнее, он не смог подняться и принял единственно верное решение – поплыл в сторону пляжа для выхода на сушу. То ли ему не хватило сил и здоровья подняться по шлангу, то ли он не сильно-то и хотел? Но всё равно, на выход из воды ушло не так много времени, т. к. плавал Виктор Иванович красиво, быстро и стильно.

Для какой балды он решил показать навыки плавания баттерфляем, зачем? Здоровый, как обычно – абсолютно голый, обритый мужик с уже покрасневшей от летнего солнца плешью, не скользил, а «летел» бабочкой мимо яхт и катеров со скоростью, с которой кролисты-любители плавают в водных ластах.

Забыв про свой нудизм, Виктор Иванович неспешно вышел из воды и направился к скамейке с вещами, где обсыхал Антон.

Редкие прохожие на набережной и отдыхающие на пляже внимательно следили сначала за Виктором Ивановичем, а затем и за двумя странными русскими, которые диссонировали и с местными обычаями, и с представлениями об отдыхе на Адриатических курортах. «Русские, наверное?!» – думали те, которые хорошо разбирались в туристах.

Не будет ошибкой полагать, что Тиват – адриатический курорт!? Большое скопление всевозможных яхт и катеров, развитая туристическая инфраструктура, аэропорт и ряд других плюсов, характерных для сезонного отдыха на Адриатике – всё свидетельствовало о том, что именно здесь начинают и заканчивают свои туристические приключения любители активных видов отдыха со всех стран мира. Правда, предпочтение будет у Европы.

– Интересно, как там тёлочки? – поинтересовался у Виктора Ивановича Антон. – Они, наверное, уже очухались? Да?

– Часов пять-шесть будут в отключке. Ещё час-полтора будут приходить в сознание. Полчаса-час будут искать ответы на вопросы, которые наверняка появятся и которых будет много, ну, очень много. – Виктор Иванович начал одеваться.

– А что с тачкой? – спросил Антон и вдруг зашелся гомерическим хохотом.

Прохожие почему-то решили, что сутулый и длинный мужик в открытую потешается над своим приятелем, который был в слаксах, майке и часах. Картина маслом.

Когда были надеты плавки, то майку Виктор Иванович зачем-то снял. Жадный до солнца, он не понимал, что тело его давно сгорело. Красный, как варёный рак, он всё время крутил головой по сторонам, словно что-то или кого-то искал.

– Давай-ка прогуляемся, – предложил Виктор Иванович Антону, ковырявшему дужкой от очков в правом ухе. Чистка была эффективной, даже слишком.

Серы из ушей удалось наковырять с половину, если не больше, чайной ложки. И всё бы было ничего, если бы не поломка дужки у очков.

– Так, бл@дь, началось! – в сердцах выругался Антон.

– Что началось? Ты о чём?

– Да, сука, бл@дь ёб@нная, – взорвался Антон, – делают, бл@дь на х@й, х@й знает что!

– Вон, смотри, – Виктор Иванович взглядом показал в сторону араба, торговавшего очками и чем-то ещё, чем обычно торгуют в курортных зонах. – Пошли, посмотрим… Может, купим что-нибудь?!

– Сука, бл@дь! – выругался Антон и со всей силой бросил очки на бетон.

Очки с треском ударились, отскочили на несколько метров и … не разбились и даже не потрескались.

– Ни х@я себе, бл@дь?! Вот это да, бл@дь?! – удивился крепости своих солнечных очков Антон. – Я их х@ярю, бл@дь, х@ярю, а они, бл@дь на х@й, ни х@я, бл@дь.

– Хватит материться, эрудит хренов, – пожурил приятеля Виктор Иванович и с гордо поднятой головой направился с вещами к торговцу.

Рядом с торговцем находились четыре больших скамейки и большая беседка на все случаи жизни. Виктор Иванович, дойдя до скамейки, стоявшей на солнце, плюхнулся на неё таким образом, что Антон сразу же догадался, что будет через несколько минут. И действительно, развалившись сидя в вольготной позе, через пять минут сидения под палящим солнцем, Виктор Иванович начал давать такого храпака, что бедный араб даже подскочил на месте от первого громкого рыка.

– Сколько стоит эта ху@та? – спросил Антон у торговца, показывая на пару очков от (для) солнца, выполненных в стиле единого целого стекла.

– Для тебя будет 4 евро. Но если ты купишь 5 пар, то я продам тебе за 15 евро.

– А если я куплю 10 пар? – Антон прищурил правый глаз и пристально взглянул на продавца.

– Тогда я продам тебе всё за 30 евро.

– А скидка? – не унимался Антон.

– Так я же делаю тебе скидку?!

– Как ты мне делаешь скидку? Ты, бл@дь на х@й, на пять только делаешь, а на остальные – ни х@я! – Антон разговаривал с парнем так, словно собирался у него купить, да не просто, а чуть ли не весь товар. – А вот эти, бл@дь, сколько? – и Антон показал на другую пару.

– Этих сколько пар будешь брать? – на полном серьёзе поинтересовался араб.

– А почём отдашь? А?

– Ну, если десять пар, то по 3 евро за штуку, – араб уже что-то начинал подсчитывать в уме, наивно полагая, что Антон может заинтересоваться выгодным предложением.

Антон мерил на себе одну пару очков за другой, иногда забывая, вернуть на место на стенде те или иные очки. Через полчаса на его голове красовалось шесть разных пар очков, на шее было ещё четыре пары и в каждой руке он держал по паре новеньких, разных мужских очков от (для) солнца. Все солнцезащитные очки могли быть куплены Антоном по 1,5 евро за пару. При этом не надо было брать ни пять, ни десять аналогичных пар, т. к. бедный араб уже ничего не соображал. Он продолжал что-то лепетать на родном арабском языке, а Антон, словно заведенный механизм, долдонил одно и тоже, что в целом было абсолютно непонятно продавцу.

Ни туристов, ни просто прохожих рядом не было. За этим цирком никто, разумеется, не наблюдал, а Виктор Иванович тем временем продолжал спать, давать храпака. Антон и развлекался, и коротал время, прекрасно понимая, что до приезда таксиста Горона оставалось ещё прилично.

Прошло два часа, и араб заплакал. У него случился нервный срыв. Он то и дело всхлипывал и что-то бормотал себе под нос. Часто вытирая рукавом футболки слёзы, лившиеся из больших карих глаз, он опасливо озирался по сторонам, боясь пришествия ещё такого же покупателя…

Последней каплей терпения, если уместно такое сравнение, было то, что неожиданно увидел араб. Вот именно тогда-то и случился у него нервный срыв. Антон продолжал мерить пару за парой, как вдруг он обе руки засунул в свои светлые парусиновые брюки, сделал какие-то движения, как будто что-то чесал или поправлял, а затем медленно и аккуратно начал доставать из брюк … презерватив, в котором было 100 – 150 мл мочи. Именно в процессе доставания какая-то часть мочи пролилась (вылилась) и попала в область ширинки.

– Во, бл@дь, а я, бл@дь, думаю, бл@дь, а что это, на х@й бл@дь, мне там так давит, бл@дь?! – Антон свои комментарии обратил в сторону крепко спавшего на скамейке Виктора Ивановича. – Вот же ж, сука бл@дь, какая х@йня, бл@дь, бывает в этой жизни, бл@дь!?

– У вас все так делают? – спросил араб на арабском языке Антона, вытиравшего о брюки свои руки.

Затем Антон, увидев невдалеке фонтан с русалкой, изо рта которой в несколько струй текла вода, решил сделать следующее.

Он неспешно подошел к фонтану и, заметив, что вокруг ни души, а глубина почти по пояс, без какого-либо колебания залез сначала одной ногой, а затем и вторую ногу поставил на дно фонтана, где полно было мелких монет. Чисто инстинктивно Антон стал собирать монетки одну за другой. Он так увлекся этим процессом, что не заметил подбежавшего к нему продавца очков, активно жестикулировавшего и что-то говорившего на арабском языке. В итоге он понял, что надо вылезать и идти сохнуть.

Мокрый след от фонтана до стенда с очками, оставленный Антоном, через пять минут полностью высох и исчез, а ещё минут через восемь-десять мокрый Антон стал абсолютно сухим и радостным от того, что как потом оказалось, он успел помочиться в фонтане, когда смывал с брюк и трусов свою мочу.

Данные строки не для эстетов и даже не для дамочек, изображающих из себя фифочек-фафочек с аккуратными маникюром и педикюром, с выбритыми лобками и подмышками, которые, однако, сами без зазрения совести, втихаря делают минет и при этом борются за чистоту русского языка и высокую нравственность.

Помнится мне и то, как на заре зарождения бандитского капитализма вся Россия и другие постсоветские братские республики взахлёб читали Эдуарда Лимонова, Тимура Кибирова и других авангардных писателей и поэтов, творивших и радовавших себя и читателей новыми литературными изысками, формами и приемами. Сегодня уже и по радио, и на телевидении нет-нет, да и прорвётся в эфир ненормативная лексика, которая пока под запретом, но в большинстве семей присутствует?!

А как ещё передать весь словарный запас, всю словесную палитру героев, которые на эмоциональном подъеме выражают свои чувства, думы и чаяния бытовым, банально распространенным в России способом?!

Я, между прочим, за чистоту и неприкосновенность, за постоянство и красоту русского языка! Но время, увы, берет своё!

И это я ещё не прошелся по семьянинам, которые вырвавшись из домашних очагов, оказавшись в командировке или на отдыхе, пускаются во все тяжкие. Курортные романы, нагулянные дети, экзотические болезни … Так? Нет?

Всё, проехали. Описываю так, как было, как могу и умею. Другого не дано!

Финал всего этого сюжета был и комичным, и трагичным. Когда вдалеке показался знакомый и долгожданный Опель Омега, то Антон разбудил Виктора Ивановича. Затем Антон начал возвращать торговцу его же очки, но тот ни в какую не хотел ничего брать. И тогда чуть ли не силой русские туристы стали засовывать арабу его же очки на стенд, в футболку и в джинсы. Кульминацией всего этого спектакля стала сцена, когда бедняга вдруг решил, что за все очки ему теперь придется заплатить. И теперь он стал проявлять настойчивость в вопросе ценообразования и возможного дисконта для него, любимого…

* * *

Солнце близилось к закату. Подъехала машина-такси Горана. Таксист помог нашим туристам с вещами и втроём с ветерком они помчались в аэропорт, куда с минуты на минуту должен был приземлиться московский аэробус с российской группой туристов, следовавших на отдых в Албанию.

Ровно в 20.00 диктор объявил по громкоговорителю об успешном приземлении Ту-154 из Москвы. И только в 20.25 по местному времени из здания аэровокзала вышла небольшая группа, направившаяся к видавшему виды албанскому микроавтобусу марки Мерседес.

Из семи подошедших взрослых и двоих детей школьного возраста курили трое: водитель-албанец и молодожены из Твери.

После беглого знакомства и посадки всей группы в старую колымагу началась дорога в соседнюю Албанию.

Если кто-то бывал в Крыму или на Кавказе, то в Черногории дороги практически такие же, с той лишь разницей, что нет явных ям и разворотов на 360 градусов, которые крымчане, например, называют поворотами-коорданатами. За пять с небольшим часов хода было не более полутора, от силы – двух десятков крутых поворота на всей дистанции пути. Дорога петляла из стороны в сторону, была узкой, но позволяла иногда разогнаться до сотни км/час. По ходу следования до границы были сделаны две пятиминутные остановки и одна двадцатиминутная, у самой границы, за пару минут пути до пограничного КПП.

Попутчики преимущественно были москвичами, из которых только двое были условно коренными, т. е. с более, чем десятилетним проживанием в столице. Остальные же были из европейской части России, «понаехавшие» в Москву.

Арджан, 40-летний водитель, немного изъяснялся на ломанном русском языке. Он практически всё понимал, активно кивал головой, показывая, что понял вопрос или целое предложение, однако в ответ произносил лишь такие слова, как: конечно, да, у-у. Последнее в устах Арджана могло означать всё, что угодно, и звучало громко, отчётливо и как-то несколько протяжно. Всем очень хотелось поскорее добраться до своего отеля, но время тянулось так медленно, что не было никакой надежды на быстрый приезд к цели назначения.

Первые полчаса россияне ехали молча. В стареньком Мерседесе, петлявшем по горным дорогам Черногории, всё время играла албанская народная музыка. Вначале было даже интересно, затем захотелось чего-то другого, т. к. складывалось впечатление, что одну и ту же композицию исполняют разные коллективы, а через двадцать минут езды захотелось тишины. Водитель, как ни странно, всё понял с первого слова. Приёмник-то он выключил, но, сволочь такая, начал громко мурлыкать и напевать себе под нос эту же самую мелодию, которую пассажиры совсем недавно слушали. Слуха у Арджана, как, впрочем, и дикции, не было. Громкий голос и удары по рулю в ритм или просто от езды по ямам на дороге сопровождались автомобильными гудками и репликами нервных туристов. Смотреть в окна стало неинтересно, т. к. стемнело, и от встречных машин яркий свет то и дело ослеплял и Арджана, и сидевших рядом с ним пассажиров. Наши герои оккупировали весь последний ряд сидений. Борясь со сном и начинавшимися рвотными явлениями, Антон решил рассказать детский, по его мнению, анекдот.

Маленькая ремарка. Меня всё время просят не использовать в романе мат-перемат, от которого не то, что тошнит, а просто выворачивает наизнанку. Неужели нельзя без мата?

Приходит мужик в больницу и говорит, что у него болит локоть. Доктор отправляет его сдавать анализ мочи.

Мужик возмущенно: – Доктор, какая моча, локоть болит!

Доктор говорит: – Пришёл лечиться, сказали сдавать, значит сдавай, и не пререкайся!

Ну, мужик озлобленный приходит домой, взял мочи у жены, у дочки, у тёщи, у кошки, воды с батареи отопления, добавил и тормозной жидкости с машины, потом пошел и сдал всю эту смесь на анализы.

Приходит за результатом, доктор ему и говорит: – Кошка у вас абсолютно здорова, за неё можете не переживать.

Батареям ремонт ещё не скоро понадобится.

У тёщи развивается страшная болезнь, надо делать операцию, дорого и только за границей. За дочь не беспокойся, организм молодой сильный, несмотря на тринадцатилетний возраст, плод сформировался удачно, будет двойня, чего не скажешь о жене, у жены твоей сифилис уже полгода, и в связи с болезнью она тебе не даёт, и ты в сортире дрочишь, а там тесно, локтем бьёшься, вот локоть и болит.

Мужик встает и оху@вший уходит. Доктор кричит ему вслед: – Ты еще тормозуху смени, и клапаны отрегулируй на «Москвиче»!

Анекдот понравился не всем. Женщины сказали, что это – сплошная пошлость, и что, мол, вообще не смешно. Москвичи так и не поняли, для чего мужик с локтем начал сдавать анализы?!

Виктор Иванович смеялся минут пять, если не больше.

Затем молодожён из Твери рассказал следующий анекдот.

Идет экзамен по логике.

Профессор:

– На борту самолета 500 кирпичей. Один кирпич выпал из самолета. Сколько на борту осталось кирпичей?

Студент:

– Ну, это легко! 499!

– Правильно. Следующий вопрос: как поместить слона в холодильник за 3 шага?

– 1. Открыть холодильник. 2. Поместить туда слона. 3. Закрыть холодильник.

– Дальше. Как поместить оленя в холодильник в 4 приема?

– 1. Открыть холодильник. 2. Вынуть слона. 3. Положить оленя. 4. Закрыть холодильник.

– Отлично! У царя зверей льва – день рождения. Поздравить его пришли все животные, кроме одного. Почему?

– Потому что олень все еще находится в холодильнике.

– Великолепно! – говорит профессор. – Пойдем дальше. Может ли бабуля пройти через болото с крокодилами?

– Конечно, может! Ведь все крокодилы ушли праздновать день рождения льва.

– Хорошо! А теперь последний вопрос. Бабуля прошла через пустое болото, но все равно умерла. Что с ней случилось?

– Эм-м-м… эм-м-м… Может быть, она утонула?

– Нет, извините, на нее упал кирпич, который выпал из самолета. НА ПЕРЕСДАЧУ!

На этот раз от смеха просто угорали молодожёны, Антон с Виктором Ивановичем и … водитель Албанец. Водителя трясло от смеха. Он хлопал по рулю, который держал левой рукой, и каждый раз раздавался громкий звуковой сигнал, от которого шарахались в разные стороны попутные и встречные машины.

* * *

Желька и Зорица начали выходить из искусственной комы практически одновременно. Примерно в 22.30, когда за окном горели лишь уличные фонари, да в редких соседних окнах был виден только свет от работавших телевизоров, на девушек из открытых окон и балкона подул легкий морской бриз. Несколько конвульсивных движений, и глаза их немного приоткрылись. Во рту была сухость, а тел своих они просто ещё не чувствовали. Говорить было очень и очень трудно. Языки не волочились, губы еле-еле шевелились, слабость была такой сильной, что лениво было даже просто шевелиться. Было холодно, и девушек стало колбасить от озноба, колотить и трясти так, словно это была наркотическая или алкогольная ломка.

Чисто машинально, не сговариваясь, каждая из девушек стала водить руками по телу, которого практически ни одна, ни другая просто не чувствовали. Однако с каждой минутой силы всё прибывали и прибывали, туман из головы уходил, появлялись и понимание, и тревога, и страх. В полумраке комнаты хорошо блестели глаза, которые и пугали, и служили своего рода опознавательными знаками, словно габаритные огни у машины.

– Ох, подруга, что-то мне не хорошо, – слабым голосом не то плача, не то стеная, выдавила из себя Желька. – Что это было, а?

– Не знаю… Плохо мне, очень и очень плохо. А где эти двое? – поинтересовалась Зорица.

– А который сейчас час? Где мы? А? – Желька медленно приходила в сознание.

В голове шумело, внутри мутило и бурлило, конечности отекли, тело покрылось пупырышками от озноба, от которого ещё и колотило. Во рту было не просто сухо, а как будто ещё кто-то взял, да и насрал.

Когда Желька в первый раз попыталась встать, то она вдруг почувствовала у себя внутри … что-то металлическое, что-то инородное. О, ужас! Нащупав рукой посторонний предмет, она осторожно извлекла оттуда ключи от квартиры, которые тут же выронила на пол. Громко вскрикнув, она продолжила нехитрые манипуляции той же рукой и в том же месте и, о Боже, следом вытянула брелок с ключами и сигнализацией.

Желька потеряла на несколько секунд сознание. Она, увы, не видела ни самого момента извлечения пузырька с клофелином, не слышала отчаянных воплей подруги, извлекшей из своей пещерки «русский сюрприз».

Минут пять девушки громко рыдали, крепко, насколько позволяли силы, обнявшись, поглаживая нежно и ласково друг дружку по головам, по обнаженным плечикам, по замерзшим спинкам.

– Зорица, милая моя подруга, ты не посмотришь у меня в заднице? – виновато прошептала Желька, предчувствуя очередной подвох или даже беду.

– Да, конечно… Только давай одновременно, – предложила Зорица, аккуратно вставая с дивана.

Чудесная картина, достойная лучших кистей эпохи, могла быть запечатлена следующим образом: одновременно две абсолютно голые молодые красавицы, стоящие друг перед другом на четвереньках, засунули в задние проходы правые руки. Пальцами левой руки каждая искательница приключений помогала и раздвинуть сфинктер, и произвести некоторое подобие пальпации. При этом правая рука, практически по самую кисть, была втиснута в задницу подруги. Возможно, действие продолжалось не более минуты, но девушкам это показалось вечностью.

– У меня пусто, – констатировала Желька.

– Аналогично.

– Уроды! – вдруг закричала что было сил Желька.

– Сволочи! Подонки! – начала вторить подруга.

– Где эти твари? Где эти мерзавцы? – продолжала буйство Желька. – Я убью этих извращенцев! А-а-а-а!

Девушки в порыве гнева чуть было не выскочили голыми на улицу, но вовремя остановились.

Сбегав в туалет и помывшись по-быстрому, девушки оделись и выбежали к машине, стоявшей без колес прямо под ярким фонарем…

Вторую картину можно было писать с двух разъяренных львиц, с ужасом и отчаянием взиравших на то, что ещё недавно их радовало, возило и кормило. Ведь всех своих клиентов они обирали в съемных квартирах, которые они меняли как перчатки.

– Ну, всё! Потрахались?! Заработали?! – Зорица внимательно оглядывала машину.

– Смотри, подруга, эти уроды оставили ещё и болтики от колёс! Какие они молодцы?! – Желька смотрела на машину и пыталась понять, на чем и где они прокололись?! И кто из мужиков заметил первым их коварство?!

– Я думаю, что это мой жирдяй. Ох и здорово же он целуется?! Опытный, гадёныш, – Зорица замерла как вкопанная, затем схватила Жельку за руку, и, глядя подруге в глаза, медленно, чеканя каждое слово, прошептала, – Желька, а давай посмотрим видео?! Там много чего мы узнаем! И то, что на улице происходило.

– Точно! А я пока ребятам позвоню насчёт колес. Надо, чтобы они подъехали и помогли с колесами, – Желька быстро набрала на своём телефоне номер молодого человека, который в тот момент уже крепко спал, и стала грузить его своими проблемами. В итоге он сломался и обещал подъехать к ним в течение ближайшего часа.

– Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Они и про камеры всё знали, уроды! – Зорица была и расстроена, и восхищена одновременно. Да, так бывает…

– И этого у нас теперь тоже нет, – констатировала Желька, безуспешно ища жёсткие диски от видеорегистратора и камер.

– Ты знаешь, я ведь сначала думала, что их надо жестоко наказать и проучить, – начала Зорица, – а теперь, я думаю, что это – Божий знак нам. Знак свыше! Понимаешь? Нам надо завязывать с нашим ремеслом…

– Наверное, ты права. Ведь мы могли и откинуться?! – Желька искала сигареты с зажигалкой, голова болела, тошнило, и то и дело прошибал озноб, затем холодный пот, часто сменяя друг друга. Все признаки сильнейшей интоксикации были налицо.

* * *

После поселка Приевора[14]14
  Приевор – тихий и спокойный поселок в пригороде Будвы (3 км до центра Будвы), находящийся на холме с которого открывается вид на знаменитый пляж Яз (удаленность 1,5 км). Именно здесь арендуют жильё те туристы, которые желают разместиться максимально близко к пляжу Яз.


[Закрыть] через пару километров пути вдоль Адриатики показался Черногорский курорт Будва[15]15
  Бу́два (черногор. Будва, Budva) – город в Черногории, расположенный в центральной части адриатического побережья страны. Город является центром одноимённого муниципального округа. Будва основана 2500 лет назад, является одним из самых древних поселений на берегах Адриатического моря. Будва и её окрестности образуют Будванскую ривьеру – крупнейший туристический центр Черногории, знаменитый своими песчаными пляжами, ночной жизнью и прекрасными образцами средиземноморской архитектуры. Округ Будва занимает площадь 122 км². Прибрежная полоса быстро сменяется горным ландшафтом. Горы, состоящие из осадочных пород, покрыты редким колючим кустарником. Новый город расположен вдоль берегов небольшой бухты. На севере бухта заканчивается мысом, на котором расположена старая крепость. Недалеко от Будвы, в пределах прямой видимости, находится остров Святого Николы, один из немногих островов у побережья Черногории. Через город проходит так называемый Адриатический тракт (Ядранский путь) – шоссе, связывающее между собой многочисленные населённые пункты в Греции, Албании, Черногории, Боснии, Хорватии. Климат в Будве – типичный средиземноморский, с тёплым летом и мягкой зимой. Количество солнечных дней составляет в среднем 297 в году. Будва – один из самых теплых городов Средиземноморья: средняя температура января составляет 8 °C, июля – 23,9 °C, средняя летняя температура – 23,1 °C, зимняя – 9,3 °C. Температура морской воды летом поднимается до 24,7 °C, а осенью – 18 °C – 19 °C. Относительная влажность воздуха – от 63 % летом до 80 % осенью.


[Закрыть]. Будву проехали быстро и без осложнений, а вот в Бечичи пришлось сделать остановку. Кто-то попросился в туалет, а Антона банально вырвало. После пятиминутной остановки скоростные гонки по ночному побережью Адриатики продолжились.

* * *

Конечно, если взглянуть на карту мира, Америка – большая, а Беларусь – маленькая. Но, с другой стороны, если посмотреть на карту Беларуси, то Америки там вообще нет!

Пора принять меры и наложить вето на табу!

Александр Григорьевич Лукашенко, Президент Республики Беларусь