Текст книги "Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес"

2

Библиотека шато «Блиссак» находилась на первом этаже, окнами на подъездную дорогу. Тенты на окнах загораживали ее от солнца, отчего внутри царил сумрак.

Но не настолько густой, чтобы Пэки, войдя, не увидел миссис Гедж, причем весьма отчетливо. От зрелища этого храбрость его чуть подувяла. Как он и предполагал, хозяйка шато женщиной оказалась грозной. Не понравилось ему выражение ее глаз, да и зловеще поджатые губы. И уж если на то пошло, не понравилось, как сжимались и разжимались ее кулачки.

Однако вошел он со всей уверенностью, какую ему удалось наскрести, и уселся в кресло. А усевшись, почувствовал себя бодрее. Не то чтобы совсем уж хорошо, но получше.

– Ну, как поживаете, миссис Гедж?

Однако информации из первых рук о том, как она поживает, получить ему не удалось. Эта грозная женщина даже не поклонилась в знак приветствия. Она сидела, будто высеченная из цельного пласта скалы.

– Только что разговаривал с мистером Геджем.

Она снова не ответила.

– По его словам, вы знаете, что я не виконт де Блиссак.

На этот раз реакция последовала. Хозяйка шато показала, что она из плоти и крови. Такой развязной бойкости она не ожидала, и заметно вздрогнула.

– Но виконт – мой друг. Когда я объяснил ему, насколько мне необходимо попасть в шато, он согласился, чтобы я занял его место. Я…

– Вот-вот, – перебила миссис Гедж, обретя наконец дар речи. – Очень бы хотелось услышать ваше имя. Или хотя бы один из ваших псевдонимов.

Пэки расхохотался, очень надеясь, что весело. Однако полной уверенности не было. Самому ему хохот показался немножечко каркающим.

– Дорогая моя миссис Гедж! У вас сложилось впечатление, будто я преступник?

– Вот именно.

На этот раз Пэки ограничился улыбкой. Что далось легче.

– Позвольте же мне объяснить…

– В полиции объясните.

– Они меня не поймут. Я очень плохо говорю по-французски. Миссис Гедж, вы ведь застраховали свои драгоценности в компании «Нью-Йорк, Лондон и Париж»?

– Вы хорошо осведомлены.

– Видите ли, я служащий этой компании, и она прислала меня сюда.

– Что!

– Я один из обширного штата детективов.

И снова от изумления у миссис Гедж появилось слабое сходство с живым человеком.

– Вы надеетесь, что я этому поверю?

– Очень даже надеюсь.

– Ладно, продолжайте.

Нельзя сказать, чтобы ее поведение слишком уж воодушевляло, но Пэки все-таки продолжил.

– Фирма прислала меня, чтобы я посторожил ваши драгоценности. Сен-Рок – скорее всего вам это неведомо – превосходное пастбище для мошенников в сезон летних отпусков. Они пачками слетаются сюда. Городок просто кишмя кишит ими. Пари держу что здесь в это время года камня не бросить, не угодив в одного из них.

Миссис Гедж прикрыла глаза, словно бы давая понять, что лично она камнями не швыряется.

– У моей компании были основания полагать, что предпримут попытку украсть ваши драгоценности…

– Какие основания?

Пэки очень хотелось бы, чтобы эта женщина не перебивала его вопросами. История получалась куда более гладкой, когда ему давали вести монолог. Последний вопрос требовал быстрой смекалки, но Пэки справился.

– В вашем доме уже находится преступник, – веско промолвил он.

И снова миссис Гедж прикрыла глаза. Видимо, движение век заменяло ей речь, и, надо отметить, вполне успешно. Во всяком случае, она ясно передала свое мнение: да, правда, будто бы сказали веки, преступник в доме есть!

Пэки поспешил подкрепить свои слова деталями, и незамедлительно всплыло новое доказательство того, что ирония в нашей жизни всегда тут как тут: ни на единую секунду ему и в голову не пришло бросить тень на герцога де Пон-Андемера. Карлайл был артист своего дела, и Пэки безоговорочно поверил его спектаклю, ни капельки не усомнившись в его истинности.

– Речь идет о сенаторе Опэле, вашем госте.

– Вы что же, пытаетесь мне внушить, будто сенатор Опэл – преступник?

– Нет. Но у него есть служащий…

Пэки немножко мучили угрызения совести, что он швыряет Блэра в пасть волкам, но он утешился соображением: маленькое добавочное неудобство едва ли так уж сильно подействует на человека, уже почти неделю служащего у сенатора.

– Когда отдохнете и у вас выкроится минутка присмотреться к прислуге, то вы заметите невысокого, неприметного человечка – личного слугу сенатора Опэла. Эгглстон, так он себя называет. Но нам он известен под кличкой Эд Англичанин.

Пристально следя за хозяйкой, Пэки с удовольствием отметил, что по ее лицу снова пробежала рябь. Он воспринял это как признак зарождения веры: ага, дело продвигается! – и, воодушевившись, продолжил:

– Но я начал объяснять, как очутился тут под именем виконта де Блиссака. Как я вам уже сказал, виконт – мой друг. Мы случайно встретились, и, узнав, что он приглашен к вам в гости, я понял – вот оно, решение проблемы, тревожившей меня. Понимаете, было крайне важно найти способ внедриться в шато так, чтобы у Эда Англичанина не зародилось ни малейших подозрений. Я доверился виконту, и он охотно позволил мне занять его место. Пока что, рад сказать, Эд ничего не заподозрил!

– Вы действительно друг виконта де Блиссака?

– Да, и много лет.

– А как его зовут? – проницательно подалась вперед миссис Гедж.

– Морис! – без запинки ответил Пэки.

Миссис Гедж опять откинулась назад. Результат ее испытания сомнений до конца не развеял, скептицизм еще держался, но она уже начинала верить.

– Н-да, все это представляется мне весьма необычным…

– Возможно…

– Почему же фирма не сообщила мне, что посылает вас сюда?

– Политика фирмы – не тревожить своих клиентов без крайней надобности. – В голосе его прозвучал слабый упрек. – Она действует тихо и незаметно.

Миссис Гедж призадумалась.

– Насчет этого Эгглстона вы уверены?

– Абсолютно!

– Что же вы предполагаете предпринять?

– Буду держать его под неусыпным наблюдением.

– А тем временем, – ехидно заметила миссис Гедж, – он возьмет да убьет меня в моей же собственной постели!

Чувство, подобное тому, какое он однажды испытал на матче, ожидая свистка, по которому на него набросятся одиннадцать вскормленных на кукурузе убийц из Гарварда или Нотр-Дама, охватило Пэки. Наступил миг, когда он должен поставить на карту все. Победить или проиграть. Начать действия теперь – или никогда.

Пэки вцепился в подлокотники.

– Да с какой же стати ему вламываться в вашу спальню? Вы ведь не там держите драгоценности?

– Вот именно что там.

– Держите? Там?! – У Пэки перехватило дыхание. – Вы хотите сказать, что… О-о, дорогая моя миссис Гедж, – очень серьезно проговорил он, – вы не представляете, какому вы себя подвергаете риску! Крайне опасно спать в одной комнате со всеми этими брю… бриллиантами, крайне. Да вы подумайте сами! Прокрадывается к вам в спальню медвежатник, то есть взломщик. Вы просыпаетесь, визжите… И что же? Либо он сигает… то есть прыгает в окно, либо бросается душить вас! Нет, ни под каким видом не спите больше в той комнате!

– Не могу же я оставить ее пустой.

– Мой вам совет: поменяйтесь спальнями с мистером Геджем. В конце концов охранять драгоценности – мужское дело.

От такого варианта миссис Гедж заметно просветлела. Пэки, напряженно наблюдавший за ней, понял, насколько безошибочно проник Слаттери в женскую психологию, когда заметил, что если в доме намечается убийство, то хозяйка предпочтет, чтобы жертвой пал ее муж.

– Н-да… – задумчиво протянула миссис Гедж.

– Да! – подтолкнул ее к решению Пэки.

– Н-да-а…

– Да!

– Да! – решилась миссис Гедж.

Все это было очень похоже на конференцию в Голливуде.

– Скажу мистеру Геджу когда увижу его, – самым сердечным тоном заключила она и прибавила, проявляя трогательную заботливость хорошей жены: – Одолжу ему свой револьвер.

– Правильно! – одобрил Пэки. – Что ж, очень рад, что состоялся наш маленький разговор. Надеюсь, вы понимаете, если что случится – я всегда тут! Всегда готов прийти на помощь!

– Спасибо.

– Не за что. Это моя обязанность.

И, ободряюще улыбнувшись, Пэки ушел. Не успела за ним закрыться дверь, как из-за большой кожаной ширмы донеслось легкое шуршание и оттуда вылезла хрупкая мисс Путнэм.

– Какая чушь! – заявила она.

3

Почти всем, кто знал личную секретаршу миссис Гедж, она представлялась призрачной тенью. Чувства подсказывали, что она здесь, но факт этот как-то не убеждал. Вы улавливали отблеск сверкнувших очков, видели мягкую почтительную улыбку, плывущую в воздухе, и, сказав себе: «A-а, это мисс Путнэм!», продолжали свои дела, не обращая на нее больше ни малейшего внимания.

Женщина, устроившаяся сейчас в кресле напротив миссис Гедж, была совсем другой. Глаза ее смотрели остро, держалась она властно, но самая большая перемена произошла в ее поведении. Обычной мисс Путнэм никогда и в голову бы не влетело усесться без приглашения, она не стала бы сардонически хохотать при хозяйке и, более того, ни за что бы не взялась проверять ее рефлексы. Однако именно этим она и занималась – подавшись вперед, резко постукивала миссис Гедж по коленке.

– Надеюсь, миссис Г., вы не проглотили всю эту белиберду? – озабоченно осведомилась она.

От появления мисс Путнэм, бесшумного и неожиданного, хозяйка резко подскочила.

– Я и не знала, что вы тут, – проворчала она.

– Да, я тут, – сухо подтвердила мисс Путнэм. – Хотела услышать, что за историю накрутит этот тип. Давно уж к нему приглядываюсь. Да уж, – продолжала она, – хорошей же работенкой вы меня наградили! Хлопот у меня – как у косоглазого субъекта с трясучкой, который пытается набрать номер телефона пожарной охраны. – Она укоряюще покачала головой. – У вас, миссис Г., настоящий талант выбирать гостей! Сначала этот тип, потом этот ваш герцог!

– Герцог де Пон-Андемер? – вздрогнула миссис Гедж. – Вы хотите сказать, что и…

– Ну да! Это Карлайл Втируша. Один из самых искусных аферистов. Не успела его увидеть, тотчас же и узнала. Как вы вообще умудрились встретиться с ним?

– На пароходе познакомилась.

Мисс Путнэм прицокнула языком, не рассерженно, а укоризненно.

– Разве ваша мама, миссис Г., не учила вас основным правилам жизни? Одно из них – никогда не заводить близкой дружбы на пароходе. А что до этого субъекта, который представляется виконтом, а потом врет, будто он детектив…

– Вы уверены, что он не детектив?

– Вы что же, купились на его басни? – спокойно укорила мисс Путнэм. – Я полагала, у вас побольше здравого смысла.

– Почему вы так уверены?

– Потому что сама сыщик и другого узнаю за милю!

– Но он друг виконта де Блиссака!

– Это он так уверяет.

– Он знает имя виконта…

– Долго ли узнать? «Готский альманах» можно купить в любой книжной лавчонке. Парень он молодой, крепкий, так что вполне в состоянии открыть книжку и прочитать все, что написано о виконте.

– Да, верно. А я и не подумала…

– И припомните, ему никак не удавалось говорить нормально. Все сбивался на «брюлики» и «медвежатников». Уверяю вас, он мошенник! Мне ли их не знать! И заметьте, изготовился действовать быстро. Эти его советы поменяться спальнями с мистером Геджем… Профессиональные взломщики, я слыхала, не любят работать в спальне, где спит дама. Женщины визжат, и к ним не все грабители способны применить грубую физическую силу.

– А мне показалось, – с задумчивым видом отозвалась миссис Гедж, – предложение недурное. Спальнями с мужем я, наверное, все-таки поменяюсь.

– Разумеется, поменяйтесь. Я б и сама это предложила. Пускай эти субъекты воображают, будто у них преотлично все вытанцовывается. Пусть приступают к действиям, и вот тут-то мы и сцапаем их на месте преступления!

– Вы считаете, и действуют они заодно?

– Нет! – помотала головой мисс Путнэм. – Непохоже они себя ведут. Не гуляют вместе. Держатся отстраненно. Мне все рисуется вот как: тот, который только что был здесь, играет в одиночку…

– Сенатор! – воскликнула миссис Гедж.

– Нет, тут полный порядок! – заверила мисс Путнэм с некоторым сожалением, словно ей хотелось, чтоб и он тоже, для полной симметрии, оказался преступником. – Сенатора Опэла я видела в Вашингтоне. Это тот самый, совершенно точно. И я ни на грош не верю, что камердинер – мошенник. Это все для отвода глаз.

– Нет, я хотела сказать, у меня есть одно письмо, и сенатор, чтобы заполучить его обратно, пойдет на что угодно. Как вы думаете, а вдруг он нанял этого субъекта, чтобы его выкрасть?

– Очень может быть! – с удовлетворением решила мисс Путнэм. – Угодили по шляпке гвоздя! Тогда все прекрасно вписывается. Этот тип работает на сенатора, а Втируша охотится за брюликами. Но Втируша – аферист, сейфы он не взламывает. Значит, есть еще кто-то за пределами шато, с кем он в сговоре. Мне кажется, я знаю, кто это. Не доводилось вам слышать о человеке по имени Слаттери, Суп Слаттери?

Миссис Гедж ответила не сразу. Видимо, она старательно копалась в памяти.

– Нет, – наконец сказала она. – Не-ет. Суп Слаттери? Что за странное имя! Почему Суп?

– Суп – это вещество, которым взрывают сейф. Динамит.

– О, неужели?

– Когда я на днях наведывалась в городок, поклясться могу, что приметила Слаттери. У него физиономия из таких… не забывается. В казино входил. Я уж подумала, что это его двойник. Но теперь, когда все так повернулось, когда Втируша оказался в шато, я ничуть не сомневаюсь – это и был тот самый Слаттери. Втируша пролез в дом, а, разведав все, впустит Супа. Так всегда делается.

– Да?

– Это называется – сообщник в доме.

– Сообщник в доме? Как удивительно!

Говорила миссис Гедж спокойно, но мисс Путнэм видела: она потрясена. Что ничуть ее не удивило. Женщина широких взглядов, она понимала, что присутствие преступников, лично ее бросавшее в дрожь азарта, на владелицу дома эффект может оказать совершенно иной. Непрофессионал, само собой, реагирует иначе, чем специалист. К тому же дамы народ нервный.

По коленке миссис Гедж мисс Путнэм уже стучала; теперь она потрепала ее.

– Миссис Г., причин нервничать нет. Я здесь. Когда вы нанимаете служащего агентства Джеймса Б. Флаэрти, то получаете настоящего мастера своего дела.

– Что же вы можете сделать?

– Закурите-ка сигарету выкурите почти до конца, пусть останется окурочек с полдюйма. А я сшибу его выстрелом с двадцати шагов. Вот что я могу.

Миссис Гедж понемножку приходила в себя.

– Я не сомневаюсь, что вполне могу на вас положиться.

– Девиз нашей фирмы – «Верная служба»! – заверила мисс Путнэм.

– Тогда я все предоставляю вам. – Миссис Гедж встала.

– И разумнее поступить не можете.

– Пойду разыщу Веллингтона и скажу ему, что мы меняемся спальнями. А потом, наверное, – прибавила миссис Гедж, – сразу же и лягу. Я очень устала после плавания.

– Надеюсь, вы не разнервничались?

– О нет! Нисколько!

Но напряженность лица опровергала ее заверения. Мисс Путнэм провожала ее взглядом, пока за ней не закрылась дверь, потом покачала головой. Попадались ей нервные наниматели и раньше, но теперь она жалела, что не сохранила информацию в тайне.

Но тут же и просветлела. Очкастое лицо вскинулось, словно у боевого коня, почуявшего приближающуюся битву. Как-никак события вот-вот начнут разворачиваться. А бурные события – как она частенько говорила близким друзьям в фирме Флаэрти на Сорок четвертой улице и Седьмой авеню – самое лакомое блюдо.

Глава XIV

1

Во время исключительно важной беседы между Пэки и миссис Гедж мистер Гедж маялся поблизости от библиотечной двери. И не успел самозваный служащий фирмы «Нью-Йорк, Лондон и Париж» выйти из библиотеки, как наткнулся на него, трепещущего от возбужденности и любопытства.

Отчет Пэки вдохнул в Геджа новую жизнь. Видимо, все сошло легко и гладко. Миссис Гедж проглотила сказочку, не поперхнувшись. И муж ее преисполнился ликованием, словно ему на ступенях эшафота даровали отсрочку приговора.

Преподнесенная несколькими минутами спустя новость – миссис Гедж предлагает ему поменяться спальнями – ничуть не уменьшила его ликования. С чего вдруг жене приспичило совершать такой странный обмен, уразуметь он был не в силах, но она частенько совершала поступки, мотивы которых оставались для него темны и непонятны. Приписав все пустому женскому капризу, он вышел во двор, чуть ли не пританцовывая. Ему еще досаждали, конечно, кое-какие тревоги, но хотя бы от самой большой он избавился. Заворачивая за угол, он даже запел.

Возможно, он так и так не пел бы долго – человеку со множеством забот на уме очень скоро нашлось бы, над чем поразмышлять молча, – но пение его оборвалось совсем уж быстро. Неспешно подойдя к задним комнатам шато и бесцельно блуждая взглядом по сторонам, он наткнулся на зрелище, от которого оторопел, словно его хорошенько двинули кулаком.

Действительно, такая картина обескуражила бы любого, и то, что Гедж издал приглушенный писк, а пятясь, больно стукнулся головой о дерево, нельзя считать свидетельством какой бы то ни было слабости.

Ведь увидел он жандарма! Тот только что нырнул в кусты рядом с кухонной дверью, да как нырнул! Со зловещей прытью леопарда на охоте.

2

Воспользовавшись преимуществом обзоров с птичьего полета, узнаем про этого жандарма поподробнее, и выяснится, что он отнюдь не безжалостная гончая, мчащаяся по следу, а всего лишь милый молодой человек по имени Октав, дожидающийся пирога. А потому мы можем взглянуть на него хладнокровно. Глаза наши не выкатятся из орбит, как не скатываются твердо сидящие на своих орбитах звезды, а кудри останутся лежать и ни один волосок не вздыбится, как иглы на взъерошенном дикобразе. Однако с Геджем именно все перечисленное приключилось. Он превратился в настоящее желе из пульсирующих нервов. С силой молота на него обрушилась кошмарная истина: несмотря на все старания и предосторожности, полиция вышла на его след!

Пройти мимо страшных кустов с их страшной начинкой оказалось выше его сил, и, развернувшись, он засеменил обратно. А заворачивая снова за угол, наткнулся на Пэки, единственного человека, с кем мог обсудить это жуткое происшествие.

– Послушайте! – задыхаясь, выговорил он.

Как и почти все, кто видел этого коротышку, Пэки намеревался бросить ему словечко-другое и проскользнуть мимо, но взглянул на него и застыл на месте. Его поразили выпученные от ужаса глаза. Всего минут десять назад он оставил Геджа в состоянии полной душевной гармонии, и не мог вообразить, что же вызвало столь удивительный рецидив.

– Послушайте! – воззвал Гедж. – За домом следят!

Теперь уж Пэки впал в совершеннейшее недоумение.

– Ну что вы! – растерянно возразил он.

– То есть как «что вы!»? – осведомился Гедж. Случаются минуты, когда приходится говорить жестко даже с союзниками. – Я видел копа! Собственными глазами!

– Видели?

– Да-с, сэр!

– Где?

– В кустах у кухонной двери.

– Всего один коп?

– И одного хватит.

– Как странно…

Гедж находился не в том настроении, чтобы судить об этом, но уж очень ему показалось неподходящим это определение. И он разгневанно фыркнул:

– Странно! Ничего себе!

– Погодите здесь! – велел Пэки. – Сбегаю взгляну на него.

– Только сами на глаза не попадайтесь!

– Ладно.

Пэки занял выгодную позицию, откуда хорошо просматривалась кухонная дверь. Долго следить не пришлось – трогательная любовная сцена представителей низшего класса вознаградила его за вахту. Из дома вышла кухарка, неся дымящийся пирог. Точно бы влекомый запахом, из кустов выполз жандарм. Пирог перешел из рук в руки. Жандарм поцеловал кухарку, кухарка поцеловала жандарма, и жандарм двинулся прочь, держа курс на юг. Он нес пирог и мурлыкал себе под нос какую-то сентиментальную песенку.

Пэки понял все, и к Геджу вернулся целеустремленно. Его осенила новая блестящая идея. Последнее время идеи так и сверкали у него в мозгу, так что он уж почти и удивляться перестал.

– Ну? – подался к нему Гедж.

– Да, жандарм здесь. Все верно. Мне все понятно. Его прислали для расследования. Поразительно, до чего ж сноровисто действует эта французская полиция!

Столь очевидного восторга оперативной работой французской полицейской машины Гедж явно не разделял. Он молча пританцовывал на месте.

Пэки, явно старавшийся докопаться до донышка, задал уточняющий вопрос:

– В ночь преступления…

– Не нравится мне, когда вы так это называете!

– В ночь того неудачного происшествия, – поправился Пэки, – вы говорили кому-нибудь, что отправляетесь на праздник?

– Нет. Но в дом меня впустил, когда я вернулся, дворецкий. Он же уложил меня в постель.

– И, наверное, заметил, что вы в восточном наряде, с тюрбаном на голове?

– Ну, не заметить он никак не мог.

– Вот и разгадка! Так полиция и напала на след. Видимо, информацией их снабдил дворецкий.

– У-y, гончая! – провыл Гедж. – А ведь обещал ни словечка не проронить!

– Надо было дать ему на чай.

– Как это, интересно, дать на чай? Я кто, по-вашему, Джон Рокфеллер?

– Да ладно, теперь уж все равно поздно горевать. Если полиция села вам на хвост, остается одно – удирать! Улизнуть и залечь на дно. И я скажу вам где. На моей яхте!

– На вашей?..

– В Сен-Рок я приплыл на ялике. Сейчас он стоит на якоре в гавани. Там вы будете в совершенной безопасности. Отлежитесь со всеми удобствами. На борту полно консервов. Можете хоть месяц там скрываться, вас не найдут. А когда появится возможность спокойно вернуться, расскажете миссис Гедж сказочку… ну, будто потеряли память, что-нибудь в таком роде. Афазия – по-моему, так это называется. Многие известные бизнесмены в Нью-Йорке исчезают из родного дома, а через несколько месяцев их обнаруживают в Дюбеке, к примеру, штат Айова, где они бродят со стеклянными глазами, вопрошая: «Где я?» Детали, в общем, продумаете на яхте. Времени хватит.

Из всех предложений, какие могли бы сейчас выдвинуть перед Геджем, ни одно не показалось бы ему соблазнительнее. Мысль сбежать подальше от дома пленяла его. Будь Пэки крупным финансистом да предложи ему неограниченный кредит, и то он не смотрел бы на него с большей симпатией.

– Пошли! – с пылом выкрикнул он.

– Минутку! – остановил Пэки. – Как же доставить вас на яхту?

– Моторкой управлять умеете?

– Конечно.

– Ну так в лодочном домике на озере есть моторка.

– Вполне возможно. Но какой толк нам кататься по озеру?

– В озеро вливается канал, соединяющий его с гаванью.

– О, вот как? Прекрасно! Тогда бегите скорее, упакуйте зубную щетку, пижаму, всякие мелочи, и в путь!

С тихим удовлетворением Пэки наблюдал, как Гедж скрылся в доме. Наконец-то, показалось ему, он распутал это сложное дельце. Осталось только, переместив хозяина шато на «Летящее облако», нанести визит в отель «Дез Этранжэ», найти там Супа и уведомить его, что больше незачем терзаться колебаниями. Когда он сегодня ночью прокрадется в венецианскую спальню, она будет очищена не только от дамочек, но и от постояльцев мужского пола.

Сочтя, что проявил к Слаттери огромное великодушие, Пэки повернулся спиной к ветерку закурить сигарету, вполне, по его мнению, заслуженную. А повернувшись, увидел, что к нему приближается Блэр Эгглстон.