Текст книги "Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес"
Автор книги: Пелам Вудхаус
Жанр: Литература 20 века, Классика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Глава XV
Молли и Сигсби (который по пути беспрерывно приборматывал «Галлахер, Галлахер, Галлахер», в страхе, как бы магическое имя опять не вылетело из памяти) выехали в двухместном автомобиле через четверть часа после отъезда миссис Уоддингтон. На полпути к Нью-Йорку, однако, спущенная шина притормозила их продвижение, а неумелость Сигсби задержала еще на дольше. Добравшись наконец до Нью-Йорка, Молли высадила отца у полицейского управления и к дому «Шеридан» подъехала, когда миссис Уоддингтон уже совершила опрометчивый поступок, ошеломивший офицера Гарроуэя.
Поспешно поднявшись по лестнице, Молли позвонила в квартиру Джорджа. Некоторое время ей казалось, что звонок останется без отклика, но через несколько минут в коридоре раздались шаги. Дверь открылась, и на Молли уставились воспламененные глаза полисмена.
Она с удивлением смотрела на него. Никогда прежде она не видела этого человека, и у нее мелькнуло чувство, что, пожалуй, она предпочла бы не видеть его и сейчас. Нос, глаза и уши у него ярко пламенели, со спутанных волос капала вода. Чтобы ослабить жжение, Гарроуэй какое-то время держал голову под краном и теперь выглядел точь-в-точь как труп, который извлекли из реки после нескольких дней пребывания в воде. Мелкое отличие состояло в том, что он чихал.
– Как вы тут очутились? – воскликнула Молли.
– А-апчхи!
– Что? – переспросила Молли.
С благородством, заслуживавшим продвижения по службе, полисмен подавил новый чих.
– Грубое насилие, – сообщил он.
– Мистер Финч не пострадал? – всполошилась Молли.
– Он – нет. Я – да.
– А вы кто?
– Гар-оо-чхи… чхи…
– Как?
– Гар-иш-чхи-и-и… Гарроуэй! – чуть успокаиваясь, сумел выговорить полисмен.
– А мистер Финч где?
– Не могу сказать, мисс.
– У вас что, простуда?
– Нет, мисс, не про… чх-упчх-апчхи! Женщина швырнула мне в лицо перец.
– Не следует водить знакомства с такими особами, – строго указала Молли.
Несправедливость укора ужалила Гарроуэя.
– Она мне не знакомая! Я ее арестовывал.
– А, понятно.
– Она вторглась в чужую квартиру.
– О Господи!
– А когда я довел до ее сведения, что вынужден арестовать ее, она взяла да и швырнула мне перец в лицо! И сбежала!
– Ах вы, бедняга!
– Спасибо, мисс, – признательно отозвался Гарроуэй. Человеку всегда приятно сочувствие, а уж тем более от молодой прелестной девушки, глядящей на вас огромными голубыми глазами. Именно в эту минуту офицер почувствовал явное улучшение.
– Принести вам что-нибудь выпить? – осведомилась Молли.
– Нет, мисс, – печально покачал он головой. – Это противозаконно. Вообще-то я должен участвовать в облаве сегодня вечером. Внизу, в ресторане, продают спиртные напитки.
– Нет, я имела в виду – из аптеки, лекарство. Или мазь.
– Спасибо, мисс, не смею доставлять вам такие хлопоты. Я сам загляну в аптеку по пути в участок. А сейчас вынужден оставить вас, мне надо… а-апчхи!
– Что-что?
– Одеться, мисс.
– Но вы же одеты!
– Для рейда, о котором я только что упомянул, требуется полный вечерний костюм… пчхи… апчхи! Чтобы обмануть служащих ресто… пчхи!.. Усыпить их бдительность. Ничего не получится, если мы нагрянем туда в полицейской форме. Сразу насторожатся.
– Ой как интересно! А в каком ресторане устроите облаву?
– Видите ли, мисс, – заколебался офицер Гарроуэй, – это служебный секрет, но если вы никому не скажете, обла… пчхи… а-пчхи! – организуем в «Лиловом цыпленке». Это здесь, за углом. Так что пожелаю вам, мисс, доброй ночи, а мне пора бежать.
– Минуточку! Я ведь пришла к мистеру Финчу! Вы его не видели?
– Нет, мисс. Никто не заходил в квартиру, пока я был тут.
– Тогда я подожду. Доброй ночи. Надеюсь, вам станет получше.
– Мне уже лучше, мисс, – галантно сообщил Гарроуэй, – благодаря вашему сочувствию. Доброй вам… апчхи-и! – ночи, мисс.
Молли, выйдя на крышу, встала там, любуясь миллионами переливающихся огней. На такую высоту голос Нью-Йорка доносился едва слышным шепотом. Воздух был прохладен и душист. Легкий ветерок шелестел кустами в горшках, за которыми с таким рвением ухаживал Муллет. Виновато светил полумесяц, словно понимая, что предстает он не в самом выигрышном виде. Как и Сигсби X. Уоддингтону (гонявшемуся сейчас за третьим Галлахером), луне, чтобы выразить себя, нужны широкие просторы.
Молли, однако, в серебристом сиянии не усмотрела повода для критики. К луне она испытывала собственнический интерес. То была ее личная, персональная луна, она должна была бы светить сейчас в окошко поезда, уносящего ее в свадебное путешествие. В том, что путешествие пока что откладывалось, луна ни капельки не виновата. Глядя на светило, несчастная невеста пыталась продемонстрировать своим поведением, что воспринимает все правильно.
Именно тут в покой ночи ворвалось приглушенное восклицание, и, обернувшись, Молли увидела Джорджа.
Джордж стоял в лунном свете, буравя ее оловянными глазами. Хотя фигурка перед ним обладала всеми признаками Молли и опрометчивый наблюдатель с ходу признал бы – да, это Молли и есть, казалось настолько невозможным, чтобы девушка очутилась здесь, что Джордж решил – у него галлюцинации. Видимо, его подкосило нервное напряжение тяжкого дня, доведя до состояния путника, которому уже мерещатся миражи. А потому Джордж остался стоять где стоял, не смея шевельнуться. Ему ведь было известно, что стоит дотронуться до видения – и оно исчезает.
Но у Молли склад ума был более практичный. Она двадцать миль проехала ради того, чтобы увидеть Джорджа, прождала его уйму времени, и вот он наконец-то появился! И она совершила самый разумный поступок – слегка вскрикнув от восторга, скакнула к нему словно кролик.
– Джордж! Милый!
Человек учится, пока живет. Джорджу стало ясно, что он здорово промахнулся; пора пересмотреть все эти предвзятые идеи насчет того, что может и чего не может произойти с видениями. От прикосновения Молли не исчезла, а, наоборот, с каждой секундой становилась реальнее.
Прикрыв глаза, он нерешительно поцеловал ее. Потом открыл их. Молли по-прежнему стояла рядом.
– Так это и правда ты? Не видение?
– Да, это я, а совсем не видение.
– Как же… Что?..
Уровень интеллекта у него был вполне приличный, и тут до него дошло, что он портит золотой миг бессмысленной болтовней. Он прекратил всякие расспросы, и на крыше воцарилось молчание. Луна, весьма довольная, смотрела сверху. Не очень-то большой интерес рассматривать огромный город. Такое вот зрелище куда приятней. Единственное зрелище, если подумать, ради которого и стоит светить.
Джордж прильнул к Молли, а Молли прильнула к Джорджу, точно двое уцелевших после кораблекрушения, случайно встретившихся на омываемом волнами берегу. Забытый мир уплывал от них все дальше и дальше.
Но мир никогда не позволяет забывать о себе надолго. Джордж вдруг оторвался от Молли и, вскрикнув, подбежал к стене и взглянул вниз.
– Что случилось?
Успокоенный, Джордж вернулся. Тревога оказалась ложной.
– Мне показалось, я увидел кого-то на пожарной лестнице.
– На пожарной лестнице? Кто ж там может быть?
– Подумал, может, сосед с нижнего этажа. Пренеприятный тип. Любопытный такой, вечно всюду сует нос. Некий Ланселот Биффен. Он и раньше сюда захаживал. Редактор «Городских сплетен». Нам вовсе ни к чему, чтоб он за нами подсматривал.
– А ты уверен, – тревожно спросила Молли, – что его там нет?
– Абсолютно.
– Если кто увидит меня здесь…
Джордж выругал себя за чересчур живое воображение, которому почудился темный силуэт на фоне летнего неба. Сам разрушил золотой миг, и его уже не вернуть.
– Не пугайся, милая. Даже если он и видел тебя, то ни за что не догадается, кто ты.
– Ты хочешь сказать, ему не в диковинку, что ты кого-то целуешь?
Джордж пребывал в том расположении духа, когда человек не вполне отдает себе отчет, что говорит, но был уверен, что ничего подобного не имел в виду Язык у него узлом заплетался, когда он попытался выразить все это тремя разными способами.
– Да-а, после того, что произошло сегодня днем… – протянула Молли.
И отодвинулась. Девушкой она была доброй, но общеизвестно, что даже самая добрая особа женского пола обожает помучить мужчину, которого любит. Женщина может быть ангелом милосердия, исцелять боль и страдания, но уж если ей выпал случай кольнуть возлюбленного и понаблюдать, как тот корчится в муках, такого случая ни одна не упустит.
Язык казался сейчас Джорджу клубком шерсти, с которым вдосталь наигрался котенок. Огромными усилиями он расправил два-три главных узла, чтобы произнести хоть что-то.
– Клянусь тебе… – начал Джордж, настолько увлекшись эмоциями, что даже пылко вскинул кулак к луне.
Молли замурлыкала от наслаждения. Она просто обожала смотреть на него, когда он бывал особенно забавным, а уж смешнее, чем сейчас, он еще никогда не выглядел.
– Клянусь тебе чем хочешь, я в жизни не видел эту чертову девицу!
– А она прекрасно тебя знает!
– Для меня она – абсолютная, совершенная незнакомка! Целиком и полностью!
– Ты уверен? Может, просто забыл про нее?
– Клянусь, – повторил Джордж, в последнюю секунду удержавшись, чтоб не прибавить «этой луной!». – Если хочешь знать…
– Да! Очень-очень!
– Так вот, я думаю – девица свихнулась. Совершенно безумная особа!
Молли решила, что мучение длилось достаточно долго. Девушки с поразительной точностью умеют рассчитывать время пытки. Мучения в меру мужчинам на пользу: подстегивают, помогают поддерживать форму, активную и энергичную, – но слишком много – это тоже перебор.
– Джордж, бедняжечка мой! – проворковала она. – Неужели ты даже на миг подумал, будто я поверила хоть единому слову из того, что она наговорила?
– Так значит, ты не поверила?
– Конечно же, нет!
– Молли! – Теперь Джордж аккуратно взвешивал слова. – Ты самая милая… самая добрая… самая прекрасная девушка на свете! Ты идеальная!
– Уж разумеется! Видишь, как тебе повезло!
– Ты ведь сразу поняла, что она сумасшедшая! Сразу раскусила, что она одержима какой-то манией…
– Ничего такого я не поняла! Сначала я совсем растерялась, но потом пришел папа и все объяснил. Он сказал, что исчезло мое жемчужное ожерелье.
– Твое жемчужное ожерелье? Исчезло?!
– Девица стащила его. Она воровка. Разве ты еще не понял? Все разыграно, и очень хитро. По-другому заполучить ожерелье она не могла. А вот так, ворвавшись, крича всякую чепуху, она отвлекла внимание от свадебных подарков. Потом притворилась, будто хлопнулась на стол в обморок, схватила ожерелье и быстренько сбежала. Никто даже и не догадался, что же произошло на самом деле.
Джордж присвистнул. Кулаки у него сжались. Он враждебно уставился на куст в горшке, точно именно тот нанес ему личное оскорбление.
– Если я когда-нибудь встречу эту…
– А вот мама, – расхохоталась Молли, – все еще утверждает, будто ты знаешь ее и ее россказни – правда. А ожерелье она стянула нечаянно. Забавно, а?
– Ужасно забавно, – горько заметил Джордж. – Из-за твоей мачехи я хохочу без остановки, с самого начала. Она заслуживает, чтоб ей как следует дали дубинкой по голове. Если хочешь знать, что я думаю об этой мерзавке, об этой каре небесной, которая ухитрилась прицепиться к вашей семье и отравляет всем жизнь, позволь мне начать с того, что… Однако сейчас не время…
– И правда. Мне пора возвращаться.
– О нет!
– Да. Надо ехать домой и упаковываться.
– Упаковываться?
– Возьму только один чемодан.
Вселенная вокруг Джорджа бешено завращалась.
– Ты что же, уезжаешь? – упавшим голосом выговорил он.
– Ну конечно! Завтра.
– О Господи! Надолго?
– Навсегда. С тобой.
– Со…
– Само собой! Разве ты не понял? Сейчас я еду домой уложить чемодан. Потом вернусь в Нью-Йорк, переночую в отеле. Завтра мы рано утром обвенчаемся и днем уедем. Совсем одни.
– Молли!
– Взгляни на эту луну. Сейчас ей полагалось бы светить в окошко нашего поезда.
– Да.
– И ладно! Завтра вечером луна будет не хуже!
Джордж облизал губы. Ему щекотало нос, а в груди разрастался непонятный ком, затрудняя дыхание.
– А полчаса назад я думал, что никогда не увижу тебя.
– Пойдем спустимся. Проводи меня до машины, – отрывисто сказала Молли. – Я поставила ее у дверей.
Они спустились по лестнице. Из-за эксцентричных повадок лифта Джорджу частенько приходилось подниматься и спускаться пешком, но только сейчас, впервые, ему бросилась в глаза особенность, отличающая эту лестницу от всех других лестниц в многоквартирных домах. Его была увита розами и жимолостью, на ней вовсю распевали птицы, чего, собственно, и не бывает в многоквартирных домах. Странно… И все же, как он незамедлительно понял, так и полагается!
Молли забралась в свой автомобильчик, а Джордж высказал то, что давно уже вертелось у него на языке.
– Не понимаю, зачем тебе вообще сейчас уезжать.
– Как это зачем? Надо упаковаться и успеть сбежать из дома до возвращения мамы.
– Так что, эта черто… твоя мачеха в Нью-Йорке?
– Да. Отправилась в полицию.
До этой минуты Джордж относился к Нью-Йорку как к городу особенному – в частности, ему очень нравилось, как сейчас через уличные плитки пробиваются фиалки, – но услышав новость, он обнаружил, что город утратил частицу очарования.
– Так она в Нью-Йорке, вот как?
– Сейчас, наверное, уже едет домой.
– А может, у нас еще есть время зайти куда-нибудь и наскоро пообедать? Уютненький такой, маленький обед в каком-нибудь спокойненьком ресторанчике…
– Господи, нет! Мне давно уже надо поторапливаться. – Молли пристально взглянула на него. – Джордж, милый, ты умираешь от голода! Я вижу. Ты такой бледный и измученный. Когда ты ел последний раз?
– Ел? Когда ел? Не помню уж.
– А что ты делал после скандала?
– Я… Ну, прошелся немножко. Потом караулил в кустах – надеялся, вдруг появишься ты. А потом, наверное, отправился на станцию и сел в поезд.
– Бедняжечка ты мой! Ступай и сейчас же поешь.
– Почему я не могу поехать в Хэмстед с тобой?
– Потому что не можешь.
– А в каком отеле ты остановишься на ночь?
– Пока не знаю. Но непременно перед этим загляну на минутку к тебе.
– Что, сюда? Ты заедешь сюда?
– Конечно.
– Обещаешь?
– Да, если ты сейчас же пойдешь и пообедаешь. Ты совсем бледный.
– Пообедаю?.. Ладно, схожу.
– Обязательно, смотри! Если не пообедаешь к тому времени как я вернусь, сразу же уеду домой! И никогда, никогда не выйду за тебя замуж! До свидания, милый. Мне пора.
Автомобиль тронулся и свернул на Вашингтон-сквер. Джордж долго смотрел ему вслед, когда и смотреть-то уже было не на что, только на пустую улицу, а потом, будто средневековый рыцарь, отправился совершать подвиг во имя своей дамы. Хотя она, разумеется, сильно ошибалась, приказав ему обедать. Единственное, что ему хотелось и что прописал бы ему любой доктор, – вернуться на крышу и любоваться луной. Однако ее желание, пусть даже самое пустяковое, было для него законом.
Куда же добраться быстрее всего и выполнить омерзительную задачу с минимальной затратой времени?
В «Лиловый цыпленок», разумеется. Ресторанчик рядом, под боком, и человек целеустремленный, если возьмет комплексный обед за полтора доллара, сумеет побросать в себя всю еду минут за десять, так что луна не истомится в ожидании.
Вдобавок в «Цыпленке» можно раздобыть и «чай», тот особенный, если вас там знают. Джордж, человек молодой и умеренный, чувствовал, что такой «чай» требуется ему позарез. Ему полагалось бы, конечно, услаждаться золотистым нектаром из старинного хрустального бокала, но раз уж такового под рукой нет, придется довольствоваться виски, поданным в обычном чайничке.
Глава XVI
1В «Лиловом цыпленке» наблюдался наплыв посетителей. Внутренний зал, куда Джордж заглянул перво-наперво, был битком набит, шанса отыскать свободный столик – ни малейшего. Джордж прошел дальше, надеясь отыскать укромное местечко на веранде или в саду, мимоходом подивившись атлетическому сложению многих посетителей.
Обычно в «Цыпленке» собиралась богема из близлежащих кварталов, спортивной статью не блиставшая. За столиками обычно сидели худосочные поэты да тощие художники-футуристы. Сегодня поэтов с художниками хватало, но их затмевали гранитолицые мужчины с могучими плечами и квадратными челюстями. Джордж решил, что в Нью-Йорке проходит конференция и это ее участники из других штатов, решившие вечерком поглазеть на богему.
Однако особо озадачиваться этим не стал, потому что, подстегнутый видом еды, начал понимать, что Молли была права – женщины всегда ведь правы: пусть высшее его «я» требовало луны, более низменное почти с той же настойчивостью стремилось подкрепиться. А в этом ресторанчике счастливо сошлись возможности удовлетворить желания обоих «я»: над мощеным задним двором, именуемым здесь «садом», вовсю рассиялась луна, прекрасно видная, самая что ни на есть подлинная, и стояли наготове официанты, горя рвением подать обед за полтора доллара.
Комбинация показалась Джорджу исключительно удачной, и теперь его заботило одно – как бы разыскать местечко. На первый взгляд и тут все столики были заняты.
Впечатление подтвердил и второй. Зато у стены дома «Шеридан», в нескольких шагах от пожарной лестницы, Джордж углядел столик, за которым сидел всего один человек. К нему он и подошел, виновато улыбаясь. Обычно ему не нравилось делить столики с незнакомцами, но если альтернатива – уход отсюда и долгие розыски другого ресторана, то и с соседством можно смириться.
– Простите, сэр, – проговорил Джордж. – Вы не возражаете, если я сяду за ваш столик?
Человек, поглощенный до того трапезой, вскинул на него глаза. Судя по его телосложению, он тоже был участником конференции из другого штата. Он возвышался над столиком точно великан из цирка, и руки, сжимавшие нож и вилку, отличала мощь, какую Джордж отметил прежде и у других обедавших. Однако была и разница – взгляд. У тех он был стальной и недружелюбный – такие глаза водитель автоматически связывает с дорожной полицией, а профессиональный вор – с профессиональными сыщиками, – этот же смотрел ласково, глаза его можно было бы назвать даже красивыми, если б их не портили красные ободки вокруг век и общий, несколько воспаленный, вид.
– Ничуть не возражаю, сэр, – отозвался он.
– Что-то сегодня народу многовато.
– Да, немало.
– Значит, не возражаете, если я устроюсь тут?
– Всегда пожалуйста.
Джордж огляделся, ища глазами официанта, и обнаружил одного уже у своего локтя. Как ни переполнен был «Цыпленок», постоянных клиентов прислуга знала, а Джордж уже несколько месяцев регулярно посещал этот ресторан.
– Добрый вечер, cap, – приветствовал его официант улыбкой, некогда разбившей немало девичьих сердец в Италии.
– Добрый вечер, Джузеппе, – отозвался Джордж. – Возьму обед.
– Да, cap. Зуп-пюре или пульон?
– Пюре. Многовато сегодня клиентов, Джузеппе.
– Да, cap. Полно. Хороший бизнес.
– Официант, похоже, вас знает, – заметил его сотрапезник.
– Ну да. Я частенько сюда забегаю.
– Ага… – задумчиво отозвался другой.
Прибыл суп, и Джордж жадно набросился на него. Его сосед с чудовищным аппетитом поедал спагетти.
– Вы первый раз в Нью-Йорке? – поинтересовался после паузы Джордж.
– Вообще-то нет. Я тут живу.
– A-а. Я думал, вы из другого штата.
– Нет, сэр. Живу прямо тут, в Нью-Йорке.
Престранная мысль, что он уже встречал где-то этого человека, мелькнула у Джорджа. Да, теперь он мог бы поклясться, что ему знакома и долговязая фигура, и выпирающее адамово яблоко, и это доброе выражение лица. Он покопался в памяти. Но нет, ничто не ворохнулось в ее глубинах.
– У меня странное чувство, будто мы уже встречались, – поделился Джордж.
– Мне и самому так показалось.
– Моя фамилия Финч.
– А моя – Кабо. Деланси Кабо.
Джордж покачал головой.
– Нет, незнакомая.
– А мне вот ваша знакома. Слыхал ее, но вот где, никак не вспоминается.
– Вы в Гринвич-Виллидж живете?
– Немного дальше. В центре. А вы?
– А я на верхнем этаже вот этого самого дома. Позади нас.
Внезапный проблеск узнавания, заметил Джордж, осветил лицо его соседа.
– Вспомнили, где мы встречались?
– Нет, сэр, что вы! Нет-нет! – заспешил тот. – Напрочь позабыл. – Он отхлебнул ледяной воды. – Однако вспоминается, что вы как будто художник?..
– Правильно. А вы? Тоже художник?
– Я поэт.
– Поэт? – Джордж постарался скрыть естественное удивление. – А где печатаетесь?
– Пока что, мистер Финч, я еще ничего не опубликовал, – печально признался тот.
– Вот незадача! Я тоже еще не продал ни одной картины.
– Н-да, паршиво.
И они взглянули друг на друга добрыми глазами, двое бедолаг, две жертвы дурного вкуса публики. Возник Джузеппе, неся блюдо с яблочным пирогом.
– Джузеппе! – окликнул его Джордж.
– Сар?
Джордж приблизил губы к внимательному уху официанта.
– Тш-пш, пш-тш, – зашептал он.
– Да, cap. Слушаю, cap. Один момент!
Джордж удовлетворенно откинулся на спинку стула. И тут ему подумалось, что, пожалуй, он допустил маленькую невнимательность. Конечно, красноглазый ему не гость, но все-таки они соседи по столику и близки по духу: обоим известно, каково это – трудиться на ниве искусства без всякой поддержки и должной оценки.
– А может, и вы присоединитесь? – предложил он.
– Присоединюсь? К чему, сэр?
– Глотнете виски? Джузеппе сейчас принесет.
– Вот как? А разве в этом ресторане можно купить алкогольные напитки?
– Легче легкого, если вас тут знают.
– Но это же противозаконно?
– Ха-ха-ха! – от души расхохотался Джордж. Ему был симпатичен этот приятный, наивный парень. – Ха-ха! А вы шутник!
И он с искренним дружелюбием взглянул на соседа. Так смотрят на незнакомца, у которого вдруг обнаружилось недюжинное чувство юмора. Но, взглянув внимательнее, Джордж окаменел.
– О Господи!
– Сэр?
– Ничего, ничего!
Память, несколько подзадержавшись в дороге, все-таки добралась до пункта назначения. Сосед его вовсе не незнакомец! Джордж наконец вспомнил, где видел его. На крыше «Шеридана»! Одетый в полицейскую форму, тот остерегал его, сообщая о прискорбном прошлом Фредерика Муллета. Этот человек – коп! А он только что, прямо на его, в красных ободках, глазах заказал виски!
– Я, само собой, пошутил, – нервно хохотнул Джордж. – Сами понимаете…
– Насчет чего, мистер Финч?
– Да когда сказал, будто тут легко получить спиртное. Джузеппе мне имбирный эль принесет, и всего-то!
– О-о, правда?
– И зовут меня не Финч, – нес Джордж, – а… э… Брискетт. И живу я не в той квартире, наверху. Я живу…
Сбоку подоспел Джузеппе. Вел он себя до того заговорщицки и так хитро подал высокий бокал и чайник, что похож был точь-в-точь на подручного Черной Руки, плетущего заговоры против общественного блага.
– A-а, мой имбирный эль? – пропел Джордж. – В чайничке ведь имбирный эль? Да?
– Да, cap. Имбирный эль. Эль! Ха-ха-ха! Вы такой забавник джентльман, мистер Финч! – одобрительно засмеялся Джузеппе.
Джорджу захотелось лягнуть его как следует. Если все современные итальянцы таковы, ничего удивительного, что Италии потребовалась диктатура.
– Унесите его! – дрожащим голосом приказал он. – Я не хочу, чтоб подавали в чайнике.
– Но, мистер Финч, виски мы всегда подать в чайнике. Сами знаете!
Взглянув через стол, Джордж пришел в смятение. Долговязая фигура соседа, будто разматывая и разматывая кольца, поднималась все выше, а на лице у него возникло причудливое выражение решимости и угрозы.
– Вы…
В продолжении Джордж не сомневался: «арестованы!» Но слово так и не прозвучало. В неожиданном припадке безумия Джордж кинулся действовать. При обычных обстоятельствах склонности к буйству он не проявлял, но сейчас выручить могло только буйство. В мозгу у него пронеслась картинка того, что случится, если он не станет действовать быстро и решительно. Его арестуют и упрячут за решетку. А Молли никто не встретит, хуже того – никто на ней не женится завтра!
Джордж не колебался ни секунды. Уцепив скатерть, он рывком сдернул ее. Вихрем взлетели яблочный пирог, ледяной чай, хлеб, картошка и салат. Высоко взметнув скатерть, словно тореадор на арене, он опустил ее на голову полисмена. Со всех сторон посыпались подбадривающие возгласы. Ресторанчик был не из чопорных, в нем всегда царил дух богемного веселья, но даже здесь такой поступок вызвал живейший интерес. Четверо обедавших счастливо расхохотались, пятый воскликнул: «У-ух! Наддай жару!», шестой призвал: «Смотрите, смотрите!»
В нью-йоркской полиции лодырей не держат. Полицейские могут вести себя тихо, но от дела не отлынивают. Цепкая рука выпросталась из-под скатерти и ухватила Джорджа за плечо. Другая цепкая лапища зависла над его воротничком. Пальцы первой сжали крепче.
Не тот у Джорджа был настрой, чтобы терпеть подобные выходки. Он ударил и попал по чему-то крепкому.
– Casta dimura salve e pura! Молодец! Врежь еще! – посоветовал Джузеппе, смекнувший, что человек под скатертью не из тех, кто принимает интересы «Цыпленка» близко к сердцу.
Джордж совету последовал. Скатерть заволновалась еще пуще. Рука с его плеча упала.
В этот момент из внутреннего зала донеслись нестройные крики и погас свет.
Лучшего Джордж и желать не мог. Темнота как раз отвечала его интересам. Скакнув к пожарной лестнице, он взобрался на нее с такой же прытью, с какой миссис Уоддингтон недавно спускалась, добрался до крыши и, приостановившись на минутку, вслушался в суматоху внизу Потом, разобрав сквозь грохот и шум, что по лестнице кто-то взбирается, сиганул к спальной веранде и нырнул под кровать. Искать убежища в квартире, понимал он, бесполезно. Это первое место, куда кинется его преследователь.
Джордж затаил дыхание. Шаги приблизились. Дверь открылась, вспыхнул свет.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?