Текст книги "Психология лиц с нарушениями речи. Монография"

3.1. Психомоторная основа поведения

Л.С. Выготский писал: «…Самые тонкие формы психики всегда сопровождаются теми или иными двигательными реакциями» (1991. С. 65). Любое поведение проявляется в движении. Хорошо известно, что недостаточность движений существенно ограничивает возможности развития ребенка, например, при детском церебральном параличе (И.И. Мамайчук, 2003). В частности это происходит при снижении активности анализаторов (Р. Пацлав, 2003). Значение движений для развития речи убедительно показала в своих исследованиях М.М. Кольцова (М.М. Кольцова, М.С. Рузина, 2002).

Психомоторика – основной вид объективизации психики в сенсомоторных, идеомоторных и эмоционально-моторных (в частности, импульсивных) реакциях и актах (К.К. Платонов, 1984). Приоритет в понимании значения мышечного движения для познания окружающего мира принадлежит великому русскому физиологу И.М. Сеченову. Его книга «Очерк рабочих движений человека» (1901) содержит сводку важнейших биомеханических характеристик движений. Идеи И.М. Сеченова имели решающее значение в понимании психомоторики как интегратора гностических и праксических функций, объективного показателя душевной жизни человека. Многочисленными исследованиями была подтверждена высокая диагностическая значимость показателей моторики для понимания механизмов психической деятельности. В моторной организации человека, в его поведении, деятельности, включая и речь, отражаются его сущностные характеристики как индивида и социального существа.

В силу сказанного понимание того, как организованы движения человека, чрезвычайно важно не только для психологической теории, но и для практики, в том числе коррекционной.

Заслуга разработки теории организации движений человека принадлежит А.Н. Бернштейну, российскому психофизиологу. Он не только создал и применил новые методы исследования (кимоциклографию и циклограмметрию), с помощью которых изучал движения человека в различных видах деятельности (трудовой, спортивной и т. д.), продолжая развивать идею И.М. Сеченова об активной природе психической деятельности, а также идеи эволюционного развития нервной системы и психики, но и предложил собственную концепцию построения движений.

Исходя из представлений о единстве фило– и онтогенеза (исторического и индивидуального развития), А.Н. Берн-штейн экспериментально обосновал существование пяти уровней управления движениями в виде иерархически организованных структур мозга.

1. Уровень тонуса (А) отвечает за осанку, силу.

2. Уровень синергий (содружественных движений) (В) отвечает за согласование всех мышц при выполнении элементарных движений.

3. Уровень пространства (С) отвечает за освоение пространственного поля: за усвоение целенаправленных переместительных движений, точность, меткость, переключаемость, гибкость, маневренность.

4. Уровень действий (D), когда предмет используется как орудие действия.

5. Высший кортикальный уровень символических координаций и психологической организации движений (Е) обеспечивает осуществление устной речи, письменное изложение мыслей, импровизацию движений.

Участие этих уровней в управлении речью может быть проиллюстрировано примером письма. Высший символический уровень Е психологической организации движений способствует решению задачи «изложить определенную мысль». Для ее решения необходимо владеть определенным словарем, знать буквенный состав этих слов и уметь их написать. Этот акт обеспечивает деятельность предметного уровня D. Уровень пространственной организации движений С определяет движения руки и пишущего инструмента в пространстве (письмо по линейке). Уровень синергий В обеспечивает согласование работы мышц, за счет чего почерк приобретает свой специфический облик, округлость, скорость. Уровень А регулирует мышечную возбудимость и тонус.

Поскольку двигательный аппарат человека имеет много степеней свободы (например, рука, начиная от ключично-лопаточного сочленения, имеет 33 степени свободы, что обеспечивает возможность чрезвычайно разнообразных движений и поворотов), каждый новый уровень управления им вносит дополнительные ограничения, позволяющие в итоге достигнуть высокой степени их дифференциации. Эта дифференциация обеспечивается с помощью механизмов активного процесса торможения, открытого И.М. Сеченовым.

Н.А. Бернштейн сформулировал понятие и ввел термин «модель потребного будущего» или «модель будущих результатов», что близко к понятию «акцептор результатов действия», введенному в употребление другим выдающимся отечественным ученым-физиологом, учеником И.П. Павлова П.К. Анохиным. Этих ученых объединяет не только сходство ряда положений, которые они отстаивали, но также системный подход к описанию работы мозга и то особое значение, которое они придавали активному характеру человеческой деятельности.

Кроме выделения характерных только для человека механизмов планирования будущего действия, они предложили механизм контроля достижения желаемого результата с помощью механизмов обратной связи, или так называемого рефлекторного кольца. Он заключается в том, что после оценки реальных результатов произведенного действия происходит его поправка в зависимости от того, насколько это действие отклонилось от заданного плана.

Н.А. Бернштейну удалось также показать, что достижение однозначного соответствия результата движения требованиям цели двигательной задачи осуществляется не путем повторения одних и тех же команд в разных условиях движения, а с помощью сопоставления реального движения с моделью потребного результата. То есть человек непрерывно и вариативно решает разные задачи, производя непрерывную коррекцию движений, добиваясь заданного (постоянного) результата. Этот феномен каждый раз заново решаемой двигательной задачи и приобретения соответствующего навыка Н.А. Бернштейн назвал «повторением без повторения». Значение выявленной закономерности для педагогики, в том числе для коррекционной деятельности, заключается в том, что необходимо добиваться постоянства результата, а не способов его достижения. (В качестве иллюстрации можно привести разрешение левшам писать левой рукой. При ориентации на постоянство способов достижения результата это было бы невозможно.)

Сравнительное исследование двигательной сферы более 700 дошкольников в логопедических и массовых детских садах было проведено Т.С. Овчинниковой (1994). Исследованию с помощью шкалы оценки моторики Н.И. Озерецкого были подвергнуты:

– уровень развития качеств движений – силы, выносливости, гибкости, ловкости и быстроты;

– моторная обучаемость по показателям степени сформированности двигательных навыков и техничности выполнения таких движений, как бег, ходьба, прыжки, метание, лазание;

– характеристики движений общей, ручной, мимической и артикуляторной моторики;

– полноценность функционирования различных уровней управления движениями (по Н.А. Бернштейну).

Методика впервые была предложена автором в 1923 г. и представляет собой последовательность испытаний, позволяющих оценить динамическую координацию, скорость, силу движения, синкинезии и статическую координацию. На сегодняшний день это одна из немногих отечественных методик, широко используемых в зарубежной психодиагностике.

Оказалось, что воспитанники логопедических детских садов отстают от сверстников без нарушений речи только по показателям ловкости и быстроты, делая в 2–4 раза больше ошибок при выполнении заданий. Н.А. Берн-штейн под ловкостью подразумевает способность справиться с двигательной задачей и подчеркивает, что для ее обеспечения «необходима всегда совместная, слаженная работа по меньшей мере двух уровней, подчиненных один другому». Он выделяет качественную сторону ловкости, определяемую соответствием результата тому, «что нужно», и количественную – определяемую точностью движений. Очевидно, что качество речи в значительной степени зависит именно от ловкости.

Моторная обучаемость у детей с нарушениями речи оказалась значительно ниже по качественным показателям, чем у их сверстников из массовых детских садов. Во всех основных движениях (беге, ходьбе, прыжках, метании, лазании) в наибольшей степени у них страдают ритмичность, способность удерживать заданный темп и координация движений. В освоении технических навыков они отстают от своих здоровых сверстников на 1,5–2 года.

Сравнение движений разных моторных групп подтвердило, что дошкольники с нарушениями речи отстают во владении ими от своих сверстников без нарушений речи, но в наибольшей степени (почти в 2 раза) отставание наблюдается в отношении артикуляторных движений.

Составляющие методику Н.И. Озерецкого тесты позволяют судить о степени сохранности у детей с нарушениями речи различных уровней управления движениями (по Н.А. Бернштейну):

• непроизвольная регуляция тонуса, статическая выносливость и координация – об уровне А;

• выразительные движения, мимика, пантомимика, пластика, двигательные автоматизмы – об уровне В;

• согласование двигательного акта с внешним пространством при ведущей роли зрительной афферентации – об уровне С.

Результаты такой оценки представлены в табл. 2. Они позволяют говорить о недостаточном функционировании всех анализируемых уровней управления движениями у детей с нарушениями речи. Выявленное преобладание нарушений элементарных движений (уровень А), позволяет говорить о недостаточной сформированности у них двигательного анализатора в целом. Рассогласование степени владения различными двигательными навыками позволяет говорить о сложном и неоднозначном характере их взаимодействия. Обращает на себя внимание, что наибольшие трудности у детей с речевыми расстройствами наблюдаются при выполнении сложнокоординированных движений, что проявляется в синкинезиях, недостаточной автоматизации движений, низкой обучаемости, меньшей выразительности движений и мимики. Поскольку развитые психомоторные навыки являются одним из важнейших условий, обеспечивающих полноценное протекание актов коммуникации, в том числе с участием речи, дети с речевыми нарушениями нуждаются в развитии этих навыков как одной из ведущих коррекционных задач.

Таблица 2

Состояние уровней построения движений (по Н.А. Бернштейну) детей с речевыми расстройствами и детей без нарушений речи (в баллах)

С давних времен внимание специалистов привлекали двигательные нарушения, наблюдающиеся при заикании. Многие исследователи относят заикание к специфическим дискинезиям центрального происхождения (Б.И. Шостак, 1967; М.И. Мерлис, 1970; Г. Рилей, Д. Рилей, 1980; Н.А. Рычкова, 1981, 1984; Г.А. Волкова, 1994; В.М. Аристов, 1985; Л.И. Белякова, И. Кумалья, 1985 и др.).

Хорошо известно определение, данное И.А. Сикорским: «…Заикание есть внезапное нарушение непрерывности артикуляции, вызванное судорогой, наступившей в одном из отделов речевого аппарата как физиологического целого» (2005. С. 10). Он же детально описал варианты судорог как одного из ведущих симптомов расстройства. Прямо или косвенно предполагается, что существует определенная зависимость степени речевого дефекта при заикании от состояния двигательной сферы в целом. Именно на таком предположении основано широкое применение при лечении заикания специальных гимнастических упражнений (логопедической ритмики) (Н.С. Самойленко, 1939; В.А. Гринер, 1958; З. Матейова, С. Машура, 1984; Е.В. Оганесян, 1981; Н.А. Рычкова, 1984; Г.А. Волкова, 1985), а также противосудорожных средств.

Проводились электрофизиологические исследования судорог, наблюдающихся при заикании (Л.И. Белякова, 1981; Н.Т. Синицина, 1983). Однако этот вопрос до сих пор остается дискуссионным. Единого мнения о конкретных механизмах взаимодействия моторного анализатора и речи пока не существует. Так, например, Э. Фрешельс рассматривал заикание как некоторую универсальную форму нарушений движений, которая может проявляться не только в разговоре, но также «при письме, игре на рояле, игре на скрипке и трубе» (1931. С. 101).

Некоторые исследователи сохраняют приверженность теории С. Ортона и Л. Травис, согласно которой заикание возникает в результате нарушений функциональной асимметрии мозга как следствие двустороннего представительства речевых функций в мозге (Моор, Хайнс, 1980; Маркс, 1982; О.И. Ефимов, Н.Ф. Корвякова, 1986). Некоторые авторы конкретизируют связь речи с общей моторикой, считая, что речь страдает, прежде всего, как наиболее сложнокоординированный двигательный акт (Г.И. Ангушев, 1974; Г. Рилей, Д. Рилей, 1980).

Исследованию подвергалась моторная сфера детей, подростков и взрослых заикающихся. Состоянию моторики заикающихся дошкольников посвящены работы Б.И. Шостак (1967), Г.А. Волковой (1994), И. Кумалы (1986), Н.А. Рычковой (1985) и некоторых других авторов. Их общие выводы заключаются в следующем.

1. Моторные нарушения являются одним из ведущих симптомов, характеризующих заикание.

2. При заикании в основном нарушена статическая, динамическая координация движений, их темп и ритм, соразмерность, согласованность и одновременность движений. Эти нарушения проявляются по-разному в общей, мимической, мелкой и артикуляторной моторике.

3. Степень тяжести моторных нарушений заикающихся зависит от наличия органического компонента расстройства (Л.И. Белякова, И. Кумала, 1985; Н.А. Рычкова, 1985).

4. Некоторые авторы разделяют детей с заиканием в зависимости от свойственного им быстрого или медленного темпа движений (Б.И. Шостак, 1967; Г.А. Волкова, 1994).

Имеются сведения о психомоторике заикающихся школьников и взрослых (В.А. Калягин, 1983). При оценке скорости простых двигательных реакций на звуковые (зуммер) или световые (загорание лампочек разного цвета) стимулы установлено, что достоверные отличия реакций на стимулы разной модальности отсутствуют. Также нет отличий в реакциях лиц разного пола среди школьников и взрослых. Однако скорость реакции детей медленнее, чем у взрослых, что соответствует возрастным особенностям, но противоречит предположению о первичных нарушениях моторного анализатора заикающихся. Тем более что скорость простой двигательной реакции относят к врожденным, конституционально обусловленным характеристикам (М.С. Егорова, В.В. Семенов, 1988).

При оценке скорости написания вертикальных штрихов правой и левой рукой получены следующие данные. Отсутствуют достоверные различия данных лиц разного пола. Наиболее значительно отличаются в каждой группе показатели оптимального и максимального темпов. Для правой руки у детей и взрослых соответственно максимальный темп превышает оптимальный в 2,03 и в 2,76 раза, а для левой руки – в 1,62 и 2,05 раза. При этом различие между данными детей и взрослых оказывается достоверным только для оптимального темпа, который выше у детей, что может свидетельствовать о большей возбудимости последних. Хорошо известно, что тормозные процессы у детей менее развиты, чем у взрослых (В.С. Манова-Томова, Г.В. Пирьов, Р.В. Пенушлиева, 1981). При этом следует учитывать, что оптимальный темп является более произвольным по сравнению с максимальным, по которому принято судить о первичности поражения моторной сферы (М.С. Егорова, В.В. Семенов, 1988). Таким образом, по данному показателю предположение о первичном поражении моторного анализатора заикающихся также не подтверждается.

Сравнение простых двигательных реакций, выполняемых разными руками, позволило установить отчетливое преобладание у всех заикающихся правой руки.

Сравнение времени написания букв разной степени графической и моторной сложности (О, П и Ж) выявило его адекватное увеличение у детей и взрослых с усложнением моторной задачи.

Значительно более сложную психомоторную деятельность по сравнению с только что описанными представляет проба «Лабиринты», при выполнении которой нужно, не отрываясь от бумаги, провести как можно быстрее карандашом линию кратчайшим путем от входа к выходу. Всего нужно было выполнить 10 заданий возрастающей сложности. При оценке учитывалось время выполнения каждого задания и его качество (по касаниям «стенок» и возвратам из тупиков). Оказалось, что с нарастанием сложности задания пропорционально увеличивалось время его выполнения и ухудшалось качество, но это нарастание было достоверно большим у заикающихся по сравнению с незаикающимися, что свидетельствует о трудностях выполнения ими не любых, а сложнокоординированных движений (рис. 6). Вместе с тем эти трудности не связаны с тяжестью речевого нарушения.

Рис. 6. Среднее время прохождения 10 лабиринтов (ось абсцисс) в секундах (ось ординат) взрослыми без речевой патологии и заикающимися

Таким образом, результаты изучения сложнокоординированных моторных навыков заикающихся детей и взрослых свидетельствуют о некотором их дефиците, который сказывается при возрастании трудности заданий.

3.2. Взаимоотношения в различных социальных группах

Непосредственное наблюдение поведения ребенка в группе сверстников позволяет педагогу и психологу составить представление о его социальных взаимоотношениях. В отношении дошкольников наиболее приемлемым является метод «мгновенного картирования». Он заключается в том, что в течение получаса экспериментатор через каждые пять минут регистрирует взаимное расположение детей в условиях свободной игры.

Среднее количество контактов с отдельными детьми в течение срока наблюдения детей с нарушениями речи и детей без расстройств речи (объем общения) существенно не различается, но дети с нарушениями речи чаще меняют партнеров. Их контакты осуществляются в основном на более низком уровне организации по сравнению со здоровыми детьми. Преобладают невербальные формы общения, в основном бессюжетные подвижные игры. Такое поведение может быть объяснено ослабленностью условно-рефлекторной деятельности, медленным образованием дифференцировок, нестойкостью памяти, которые затрудняют включение этих детей в коллективные игры. Нарушение общей и речевой моторики, особенно у дизартриков, способствует быстрому утомлению ребенка в игре. У детей с речевыми нарушениями нередко возникают трудности при необходимости быстрой переделки динамического стереотипа, поэтому в играх они не могут сразу переключиться с одного вида деятельности на другой.

На рисунке 7 можно наблюдать динамику количества детей с нарушениями речи в группах взаимодействия. Она носит гипостенический характер, то есть на протяжении периода наблюдения интенсивность общения уменьшается, что соответствует повышенной истощаемости их нервной системы. Это проявляется в том, что дети в начале наблюдения играли в относительно больших группах, в среднем с 4–5 партнерами, а к его окончанию (через 30 минут) стали общаться в среднем с 2–3 партнерами. В то же время здоровые дети в начале периода наблюдения общались в среднем с 3–4, а в конце с 3–5 партнерами.

Динамика средних показателей количества взаимодействий детей без нарушения речи приближается по характеру к нормостеническому типу, то есть при некоторых колебаниях сохраняется на определенном константном уровне (в пределах 3–4 контактов). Об этом же свидетельствует коэффициент вариативности количества взаимодействий в группах, который у детей с нарушениями речи составляет 20%, а у детей без нарушений речи всего 5,6%, то есть в 3,6 раза меньше. Это подтверждает, что общение детей без нарушений речи носит более устойчивый характер по сравнению с детьми, имеющими нарушения речи.

Рис. 7. Динамика среднего количества взаимодействий в группах детей с нарушениями речи и детей без нарушений речи на протяжении 30 минут

Примечание. По оси Y – количество взаимодействий в группе; по оси X – время картирования

Наблюдается достоверная зависимость количества выборов детей для совместной деятельности, связанная, в частности, со значением этой деятельности для ребенка.

Для детей с алалией, у которых нередко наблюдается и значительная задержка интеллектуального развития, содержание игр и их правила долгое время остаются недоступными. Игры этих детей носят однообразный, подражательный характер. Чаще они производят манипулятивные, а не игровые действия с игрушкой. Ребенок с алалией воспринимает окружающую действительность поверхностно, поэтому его игра не имеет замысла и не содержит целенаправленных действий.

Заикающиеся дети ведут себя в игре иначе: проявляют робость, не верят в свои силы, не умеют поставить цель. Они чаще выступают в играх зрителями или берут себе подчиненные роли. С усилением заикания дети становятся более замкнутыми, отказываются от игр со сверстниками. Некоторые заикающиеся дошкольники, по-видимому, в качестве компенсации неуверенности, проявляют в играх неуместные фантазии, резонерство, отказываются признавать свои ошибки.

Сопоставление социального статуса детей, выражающегося в том, как часто ребенка выбирают другие дети, в группах со стертой дизартрией показало отсутствие зависимости объема взаимодействий от степени речевого дефекта ребенка. Так, например, у детей с высоким социальным статусом и положительной оценкой собственной речи могут наблюдаться выраженные нарушения, и, наоборот, при относительно легких формах нарушений возможен низкий социальный статус.

Для детей-дошкольников, страдающих различными речевыми расстройствами, игровая деятельность сохраняет свое значение как необходимое условие разностороннего развития их личности и интеллекта. Существует мнение, что недостатки звукопроизношения, ограниченность словарного запаса, нарушения грамматического строя речи, а также изменения темпа речи, ее плавности – все это влияет на игровую деятельность детей, порождает определенные особенности поведения в игре. Так, например, они теряют возможность совместной деятельности со сверстниками в игре из-за неправильного звукопроизношения, неумения выразить свою мысль, боязни показаться смешным, хотя правила и содержание игры им доступны. В коллективе говорящих сверстников дети-алалики держатся в стороне или, играя вместе с другими детьми, выполняют только подчиненные роли, не вступают в словесные взаимоотношения. Даже в дальнейшем, когда ребенок приобретает на логопедических занятиях определенный запас слов и навыки фразообразования, в игре эти навыки он самостоятельно не использует. Слово в игре употребляется им в основном для называния предметов, при этом отсутствует называние действий с ними.

Вместе с тем нельзя преувеличивать влияние речевого дефекта на возможности взаимодействия детей с коллективом сверстников. Решающее значение в этом играют индивидуальные (в том числе затронутые дефектом) особенности ребенка и в меньшей степени тяжесть речевого дефекта.

С возрастом социальные взаимоотношения усложняются, достигая наибольшего напряжения к пубертатному периоду развития. Например, в коррекционной группе заикающихся наряду со своеобразной консолидацией на основе взаимного сочувствия некоторые из них испытывают отрицательные переживания в связи с необходимостью общаться с другими заикающимися из-за боязни «заразиться» более тяжелой формой заикания. Подтверждение такой возможности они находят в литературе, где описываются случаи возникновения заикания по подражанию (М.Е. Хватцев , 1959).

Как уже отмечалось, коррекционная группа наиболее доступна для исследования и может рассматриваться в качестве модели микросоциальных отношений. С одной стороны, в этой группе социальные взаимоотношения заикающихся сохраняют типичные для их повседневной жизни черты, с другой стороны, эти отношения именно в коррекционной группе необходимо учитывать в процессе реабилитации речи и психотерапии.

Для оценки взаимоотношений в коррекционных группах заикающихся школьного и более старшего возраста наиболее адекватной является социометрическая методика Дж. Л. Морено (1958), с помощью которой было обследовано 23 группы, включившие 388 заикающихся.

Социометрия проводилась в коррекционных группах не ранее, чем через две или три недели после начала месячного курса стационарного лечения, то есть к периоду, когда отношения между членами группы были уже в достаточной мере сформированы. Социометрическая процедура заключалась в том, что обследуемым предлагалось в письменной форме перечислить членов группы, с которыми бы они хотели: 1) пойти в кино, 2) работать (учиться), 3) пойти в разведку. Также требовалось перечислить членов группы, с которыми бы они не хотели вступать в аналогичные взаимодействия. С целью повышения ответственности выбора было введено социометрическое ограничение, согласно которому можно было выбрать для каждого вида деятельности не более трех партнеров.

Результаты показали, что в группах детей и взрослых имеется достоверная отрицательная корреляция между количеством получаемых членами группы выборов и отвержений. Для достижения сопоставимости количества выборов, получаемых членами разных групп, состоявших из неодинакового количества человек (от 8 до 15), оно вычислялось в процентах к количеству участвующих в выборе, то есть к количеству членов группы, за вычетом того, кого выбирают. Оказалось, что этот показатель является одинаковым в группах детей и взрослых и составляет в среднем 24,1±15,0%. Количество выборов отдельных членов группы изменяется в диапазоне от 0 до 90%, а количество отвержений – от 0 до 80%. Таким образом, в группах заикающихся выявляется отчетливая дифференциация членов группы по популярности в соответствии с законом, открытым Дж. Л. Морено, согласно которому каждый член группы получает определенный рейтинг популярности. Наличие достоверной обратной связи между выборами и отвержениями позволяет использовать в качестве показателя социометрического статуса только количество выборов, получаемых каждым членом группы. Такой показатель удобен для сопоставления с другими количественными характеристиками обследуемых.

Пример социомерической матрицы, построенной на основании результатов исследования сложившихся отношений в одной из групп, приведен на рис. 8.

Рис. 8. Социометрическая матрица группы заикающихся

Мера дифференциации членов группы по количеству получаемых выборов, выраженных через отношение максимального количества выборов, получаемых лидером, к среднему количеству выборов по всей группе, составляла в группах детей и взрослых соответственно соотношение 2,35:1 и 2,45:1, то есть существенно не различалась.

Клинические наблюдения и анализ поведения заикающихся во время проведения психотерапевтических и логопедических занятий показывают, что выявляемый с помощью социометрической процедуры статус заикающегося в группе достоверно отражает его действительный статус, то есть является валидным. Таким образом, социометрический показатель может быть использован для сопоставления с другими объективными количественными показателями, характеризующими заикающегося. При этом социометрический статус может выступать как результирующая этих характеристик (тяжести речевого дефекта, возраста, особенностей характера и др.), а равно как их причина, то есть во втором случае речь идет, например, о том, как социальная изоляция сказывается на речи и системе переживаний заикающегося.

При сопоставлении социального статуса с полом и возрастом членов группы было установлено следующее. Оказалось, что при некоторой тенденции к ориентации детей и взрослых на лиц своего пола, этот фактор не является решающим в определении их социального статуса. Среди лидеров и отвергаемых группой в равной мере выявляются лица мужского и женского пола.

В отношении возраста была выявлена отчетливая дифференциация членов групп. В группах детей выявилась достоверная корреляция между количеством получаемых предпочтений и возрастом, то есть дети больше хотят общаться со старшими. В группах взрослых наблюдается несколько иная закономерность. При среднем возрасте 23 года наиболее активное взаимодействие наблюдается между лицами в возрасте от 17 до 28 лет, более младшие и старшие исключаются из общения. Вместе с тем средний возраст лидеров и отвергаемых одинаков, то есть возраст оказывается только одним из нескольких факторов, определяющих выбор партнеров по общению.

При сопоставлении социального статуса детей и тяжести речевого дефекта, оцениваемого количеством запинок в их речи во время чтения стандартного текста, была выявлена достоверная отрицательная корреляция, свидетельствующая об учете степени нарушения речи при выборе партнера для общения. Дополнительный анализ показал, что наиболее значимым этот фактор оказывается при выборе партнера для учебы (работы), а в случае выбора партнера для опасного предприятия (идти «в разведку») распределение выборов оказывается случайным по отношению к количеству запинок в речи. Речь учитывается в процессе общения, только когда она важна для конкретной совместной деятельности. У взрослых ориентация на речь партнера для любого вида деятельности проявляется только в тенденции.

В группах взрослых заикающихся при сравнении лидеров и отвергаемых членов группы выявлена тенденция к повышению показателей интроверсии, нейротизма и речевой тревоги среди отвергаемых. Эта тенденция согласуется с общим клиническим наблюдением, согласно которому весь комплекс переживаний, связанных с речевым дефектом (ВКД), формируется в период от младшего школьного до юношеского возраста. Этот процесс протекает строго индивидуально под влиянием тяжести самого дефекта, социальных взаимодействий и в первую очередь личностных особенностей конкретного человека.

Установлена достоверная корреляция между меланхолической компонентой темперамента, нейротизмом и речевой тревогой. Причем речевая тревога у заикающихся преобладает над нейротизмом в отличие, например, от больных неврозами. Суммируя полученные факты, можно говорить о том, что имеет место следующая причинно-следственная связь. В зависимости от степени речевого дефекта у лиц, склонных к тревожным реакциям (преимущественно с преобладанием меланхолических черт темперамента), возникает специфическая речевая тревога, которая в конкретных социальных обстоятельствах может генерализоваться, вызывая повышение нервно-психического напряжения, выражающееся усилением нейротизма.

Таким образом, при взаимодействии в лечебной группе заикающихся наблюдается ориентация на возраст и речевой дефект. Вместе с тем рассмотренные личностные характеристики свидетельствуют о сложном опосредованном реагировании заикающихся на свой речевой дефект. Об этом же свидетельствуют данные других авторов (Л.А. Зайцева , 1975; А.Б. Хавин, 1974).

Поскольку социометрия является одним из многих методов, позволяющих оценить интерперсональные отношения, в частности лиц, страдающих заиканием, полученные результаты могут быть дополнены результатами их оценки с помощью других методик. Одной из таких методик является проективный тест незаконченных предложений.