Текст книги "Не без греха"

Глава 13

Через два дня после обручения Бьянка рано утром отправилась в поместье Уэверли. На этот раз Элинор отпустила сестру одну, чтобы та имела возможность узнать будущих родственников, а кроме того, у матери и сестер жениха был опыт проведения свадьбы в поместье. Так что помощь Элинор им совершенно не требовалась.

Проводив Бьянку, она упаковала небольшую дорожную сумку, задвинула ее поглубже в шкаф и, чтобы не вызывать подозрений, занялась своими обычными делами. В назначенный час Элинор не спеша покинула дом, сказав Харрисону, что вернется завтра поздно вечером. Дворецкий поднял бровь, но удовлетворить свое любопытство не посмел.

Элинор быстро дошла до уединенного места свидания в Гайд-парке, не встретив никого из знакомых. Она подавила дурные предчувствия, связанные с их тайной договоренностью, и убедила себя, что готова к любым последствиям.

Сначала Элинор не увидела ни Себастьяна, ни его кареты. С тревогой оглядев три ближайшие дорожки, она уже собралась повернуть назад, когда вдруг заметила виконта, бродившего за дубовой рощицей.

Он словно почувствовал ее присутствие, с улыбкой повернулся, и его лицо осветилось такой радостью, что у нее замерло сердце. Элинор еще не успела обрести самообладание, как он бросил ее сумку на землю, схватил руки и поднес их к губам.

– Вы пришли.

Элинор нервно засмеялась:

– А вы сомневались?

– Да. – Себастьян обнял ее и поцеловал. Затем поцеловал еще раз и отстранился. – У вас не было проблем с уходом из дома?

– Нет.

– Ваше исчезновение никого не удивит?

– Я же не исчезла. Только сказала дворецкому, что вернусь завтра вечером. Никто не ждет меня раньше.

– А ваш отец?

Элинор опустила глаза.

– Большую часть времени граф проводит вне дома. Сомневаюсь, что он заметит мое отсутствие.

Себастьян выглядел озадаченным, что смутило и удивило ее. Она ожидала услышать какое-нибудь легкомысленное замечание, но тщетно. Да и как объяснить, что отец не даст за нее и ломаного гроша?

К счастью, других вопросов не последовало, и они под руку направились к ожидающей их карете. Элинор подняла ногу, чтобы войти, но потом остановилась.

– Вы передумали, дорогая? – прошептал он ей на ухо.

Она покачала головой.

– Я вспомнила, что вы не переносите долгой езды в карете.

– Я поеду верхом. Конечно, преступление оставить вас одну, но мой желудок не позволит мне использовать это в своих интересах. Вы уверены, что согласны ехать в одиночестве? – спросил он, помогая ей войти.

– Думаю, так будет намного безопаснее, учитывая ваши проблемы с желудком. И похотливые намерения.

– Дерзкая плутовка. – Себастьян поцеловал ее в кончик носа. – Я чувствую себя отвергнутым.

Элинор со смехом откинулась на бархатные подушки. Вскочив в седло, он пустил лошадь галопом и быстро исчез из виду. Причем Себастьян выбрал другой путь. Очень разумно. Задернув шторки, чтобы сохранить анонимность, Элинор постаралась расслабиться. Но это было нелегко. Она задавала себе вопрос, правильно ли поступает, и остановилась на том, что побег с Себастьяном станет самым чудесным моментом ее жизни или величайшим несчастьем.

Боясь, что долгое путешествие даст ей слишком много времени для сомнений, Элинор вынула из сумки книгу стихов лорда Байрона. Но даже поэзия не помогала расслабиться по-настоящему. Всякий раз, когда они попадали на запруженные экипажами улицы, Элинор опасалась, что сейчас дверца распахнется и она будет обнаружена.

Наконец экипаж выехал из Лондона, рядом снова появился Себастьян, и его присутствие успокоило ее. Карета была удобной, кучер умелый и внимательный. Отложив книгу, она закрыла глаза.

Прошло не так много времени, когда они вдруг остановились. Элинор посмотрела в окно, решив, что они подъехали к гостинице, но увидела большое здание из серого камня.

– Добро пожаловать в поместье Чезвик, миледи. – Себастьян помог ей выйти из кареты.

Перед ней высился средневековый замок, с годами обросший разными пристройками. В центре фасада было нечто вроде современного портика с колоннами, широкие мраморные ступени вели к наглухо закрытым дверям. Слуги что, не знали об их приезде?

Игнорируя неприятное ощущение внутри, Элинор потянулась, чтобы размять мышцы.

– Очень впечатляющая резиденция, – заметила она. – Вы тут выросли?

– Да. Но в зрелом возрасте проводил здесь не так много времени. Последний раз я приезжал сюда на похороны бабушки несколько месяцев назад.

Она сжала ему руку, но Себастьян отвернулся. Тут дверь открылась, вышел старый джентльмен, очевидно, дворецкий, и поклонился.

– Добрый день, лорд Бентон.

– А, Хиггинс. Ты позаботишься о багаже. И пусть отведут в конюшню мою лошадь. Ее нужно покормить и тщательно вычистить.

– Хорошо, милорд.

Элинор улыбнулась, когда дворецкий снова поклонился. Опустив глаза, он почтительно шел за нею, как будто не замечал ее. Грубость Себастьяна, который так и не представил ее, удивила Элинор. Может, он из тех аристократов, кто думает, что слуги не достойны внимания?

Мысли о дворецком были забыты, когда они вошли в холл с черно-белым мраморным полом и с роскошной лестницей с резными балюстрадами и перилами. Элинор никогда еще не видела ничего подобного.

– Горгульи на стойках перил – бабушкина идея, – объяснил Себастьян. – Она заказала их, когда пришла сюда как новобрачная. Они ужасны, верно?

– Готическая архитектура была очень популярна в ее время, – ответила Элинор, надеясь, что остальная часть дома будет выглядеть иначе.

Но, увы. Пока они шли в гостиную, она видела, что мебель везде прекрасного качества, правда, вышла из моды лет тридцать назад. Темные цвета создавали унылую, почти гнетущую атмосферу. Видимо, поэтому Себастьян так мало проводил времени в поместье.

Гостиная выглядела лучше. В камине весело потрескивал недавно разожженный огонь, пол закрывали толстые обюссонские ковры цвета слоновой кости. В тон им были портьеры из тяжелого бархата, но за ними Элинор увидела прекрасный сад с посыпанными гравием дорожками, идеально подстриженной живой изгородью и клумбами ярких цветов. Она почувствовала легкое возбуждение при мысли, что станет хозяйкой этого поместья, которое нетрудно будет превратить в удобный для нее и Себастьяна дом. Переставить мебель, сменить цвета, добавить ковры ярких тонов и произведения искусства.

Себастьян ушел отдать распоряжения насчет чая и быстро вернулся.

– Боюсь, у меня плохие новости, – огорченно сказал он. – Викарий уехал в Шропшир к больной матери. Говорят, он вернется только завтра к вечеру.

Значит, сегодня они не смогут пожениться, как планировали. Убеждая себя не принимать это близко к сердцу, Элинор глубоко вздохнула.

– Печально слышать о неприятностях викария. Я буду молиться о скором выздоровлении его матери.

– После чая мы пойдем в деревню. Я пошлю слугу заказать вам комнату в местной гостинице, а потом сам устрою вас. Для приличия одна из горничных вас проводит. А Джеймс, мой старый надежный человек, будет спать за вашей дверью. Вы не можете остаться здесь без компаньонки.

Элинор закусила нижнюю губу.

– А кто узнает?

– Слуги.

– Я уверена, они преданы вам. – Себастьян молчал, и она продолжила: – Во всяком случае, будут держать язык за зубами, чтобы не потерять место. Кроме того, завтра появится викарий, мы поженимся по специальному разрешению, и это уже не будет иметь значения.

– Можно бежать в Гретна-Грин, – предложил Себастьян.

– Я не собираюсь бегать по всей Англии, как преступник от закона, – сказала Элинор. – Мы договорились пожениться в вашем поместье. Я хочу остаться здесь.

Она связала себя с этим человеком и, несмотря на скандальность положения, не хотела оставлять его. Даже на одну ночь.

– Вы уверены?

– Да.

– Я бы переночевал в конюшне. – Себастьян вдруг усмехнулся. – Но я чихаю от сена.

Она улыбнулась. Ей было приятно сознавать, что он в конце концов просто человек, как и все другие.

Подали чай. Его принесла экономка, пожилая женщина со связкой ключей на поясе.

– Благодарю, миссис Флорид. Мы с леди Элинор сами обслужим себя.

Экономка медлила, глядя на Себастьяна, затем кивнула и пошла к двери. Но вдруг остановилась.

– Прошу прощения, миледи. Персонал и я хотели бы поздравить вас и его светлость с предстоящей свадьбой. Мы все надеемся, вы будете очень счастливы.

Элинор расслабилась. Видимо, Себастьян уже всем объявил, что она его невеста. Или сказал кому-то одному. Элинор по опыту знала, что сплетни между слугами распространяются со скоростью лесного пожара.

– Спасибо за добрые слова, миссис Флорид, – улыбнулась она. – Я жду знакомства с персоналом и уверена в нашей слаженной работе в будущем.

Широко улыбнувшись, экономка сделала реверанс и покинула комнату. Элинор занялась чаем и протянула Себастьяну полную чашку.

– Это было весьма неожиданно, – заявил он, помешивая молоко. – Клянусь, она улыбалась нам, как любящая бабушка.

– Свадьбы заставляют женщин любого возраста вести себя немного легкомысленно.

– Миссис Флорид уже лет шестьдесят. Ей пора бы остепениться.

– Я думаю, в ее устах доброе пожелание прозвучало очень мило.

Себастьян фыркнул. Элинор наполнила свою чашку, отказываясь продолжать спор. За едой она задавала ему вопросы о поместье, детских годах. Он с готовностью отвечал, заставив ее громко смеяться, когда описывал, как в пять лет пытался стать разбойником с большой дороги.

– Ваша соседка действительно отдала свое изумрудное колье? – спросила Элинор.

– Вместе с сережками. – Он улыбнулся, глаза у него весело блестели от воспоминаний. – Я был очень свирепым вором, знаете, горячим и решительным.

– Верю.

Себастьян засмеялся.

– Я помню, в какой восторг привел меня этот успех. Чтобы похвастаться добычей, я сразу побежал к матери. Она чуть не упала в обморок, узнав, что я натворил. Конечно, меня тут же заставили вернуть драгоценности. В качестве наказания мать велела моему домашнему учителю отшлепать меня, но после этого плакала больше, чем я. А бабушка меня защищала, настаивая, что моя мать должна гордиться таким отважным сыном с богатым воображением. Леди Гейтли, моя беспомощная жертва, была очень добра. Она затем даже призналась, что сочувствует мальчику, оставшемуся без отца.

– Вы были маленьким, когда умер ваш отец?

– Практически младенцем. Я совсем его не помню.

– А ваша мать?

Себастьян окаменел.

– К несчастью, ее смерть до сих пор жива в моей памяти, хотя я был тогда мальчишкой.

Элинор понимала его состояние, так как и сама в восемь лет осталась без матери. Она молча гладила его по руке, пока не почувствовала, что он расслабился.

– А кем вы хотели стать после разбойника с большой дороги?

– Пиратом, конечно. У них дружная команда, и вина за непристойное поведение делится на всех поровну. Я пополнил свой отряд новобранцами из деревни, и мы составили план нашего первого нападения.

– Но поместье окружено сушей, – возразила Элинор.

Он засмеялся:

– Для компании мальчишек, склонных к проказам, это несущественные детали.

Рассказав ей несколько пиратских историй, Себастьян встал.

– Я попрошу миссис Флорид отложить ужин на час, чтобы у вас было время принять ванну. Думаю, вы с удовольствием смоете дорожную пыль.

«Только если вы присоединитесь ко мне», – вдруг подумала Элинор. Но застенчивость не позволила ей произнести эти бесстыдные слова. Она решила, что впереди у них целая ночь, когда они разделят постель. К счастью, Себастьян не заметил, как она покраснела, он вел ее по широкой лестнице наверх, затем вдоль узкого коридора и остановился у закрытой двери.

– Это будет ваша спальня.

Элинор подняла бровь. Конечно, ради приличия ей нужна собственная комната, но спать там без Себастьяна она не собиралась.

– А где ваша комната?

Он указал на последнюю дверь в противоположной стороне коридора.

– Я сплю с запертой дверью. И рекомендую вам сделать то же самое.

– Никогда бы не подумала, что жизнь в Чезвике опасна. В нашем доме слуги не запирают входных дверей, не говоря уже о внутренних. – Она попыталась улыбнуться.

Себастьян очень странно вел себя. Он как будто все время собирался ей что-то сказать. Что-то относящееся к делу, что-то важное, но почему-то все медлил.

– Опасность бывает разной, Элинор. Вы должны это помнить.

– С вами я чувствую себя в безопасности.

Холодная маска официальности на его лице заставила Элинор вздрогнуть.

– Ужин попадут в восемь часов, – хрипло сказал он. – Я сам провожу вас в столовую.

– Я буду готова, – ответила Элинор, но он уже повернулся и ушел.

Проклятие, он чуть не потребовал, чтобы она уехала, пока еще не слишком поздно. Борясь с желанием, кляня себя за угрызения совести, которые могли все испортить, Себастьян направился к конюшням.

Хотя грумы уже почистили, накормили и напоили его лошадь, он снова взял щетку. Он почти надеялся, что Элинор согласится на комнату в деревенской гостинице, но ее отказ не удивил его. Она верила, что он сдержит обещание и женится на ней. Верила, что она в безопасности.

Да, свою роль он сыграл прекрасно. Элинор так влюбилась в него, что потеряла разум. Тогда почему он не упивается сладостью победы, которая уже близка? Со вздохом отвращения Себастьян швырнул щетку в угол стойла. Как ему пережить эту ночь под одной крышей с Элинор, находясь почти рядом с ее комнатой?

Ужинали они в напряженном молчании. Хотя слуги не ожидали приезда хозяина, еда была хорошо приготовленной и обильной. Элинор вежливо благодарила слугу после каждого блюда и хвалила мастерство кухарки. Но ела очень мало.

Себастьян вообще игнорировал еду, зато много пил и в конце концов приказал слуге оставить графин на столе рядом с ним. Время от времени он по собственной инициативе доливал ее бокал, но Элинор лишь изредка делала небольшой глоток.

Он удивлялся, почему к ней еще не вернулся ее разум, почему она не сомневается в отсутствии викария, который должен был совершить их брачную церемонию. Ведь она умная, проницательная женщина, у нее должны были возникнуть подозрения.

– Уже поздно, – сказал он. – Думаю, вы очень устали. Я велю Джеймсу проводить вас до спальни.

– Я лучше подожду вас. – Она соблазнительно улыбнулась.

Слава Богу, что они тут не одни, иначе бы он дал волю своему желанию, посадил бы ее на колени и целовал до беспамятства. Тихо выругавшись, он осушил бокал, встал из-за стола и направился к двери.

– Себастьян, подождите!

Удивленный слуга быстро отодвинул тяжелый стул, помогая Элинор подняться. Больше всего Себастьяну хотелось поскорее уйти отсюда, но хорошие манеры возобладали. Он не мог позволить, чтобы женщина шла за ним, как преданная собака, поэтому нехотя остановился и протянул ей руку.

Элинор крепко сжала ее и наклонилась так близко к нему, что он мог заглянуть в вырез ее платья. Искушение, которому было почти невозможно сопротивляться. Тем не менее он заставил себя отвести глаза. По дороге он прилагал все усилия, чтобы не замечать Элинор. У двери ее спальни он слегка покачнулся. Черт возьми, не надо было так много пить. Зная, что ни к чему хорошему это не приведет, Себастьян попытался сразу втолкнуть Элинор в комнату.

– Спокойной ночи.

– Вы не собираетесь поцеловать меня на ночь?

Он мысленно выругал себя за глупость. Естественно, она ждала знака любви, верила, что завтра станет его женой. Он быстро и крепко поцеловал ее.

– Вот! А теперь еще раз спокойной ночи, Элинор!

Она потянулась к нему, но Себастьян избежал ее объятий.

– Должна ли я ждать вас в моей спальне? – напрямик спросила Элинор.

Проклятие, что же делать? Он медленно покачал головой.

– Мы пока еще не муж и жена.

– Но скоро будем. Пожалуйста, останьтесь ночью со мной.

– Я не могу, – с трудом выдавил он.

– Почему?

«Потому что я забочусь о тебе. Потому что мои чувства выходят за рамки плотского желания. Потому что ты заслуживаешь намного большего, чем я способен тебе дать. Потому что я использую тебя, чтобы отомстить твоему отцу, возможно, даже убить его».

– Мы поговорим об этом утром, – хрипло произнес он. – Спокойной ночи, дорогая.

Себастьян повернулся и ушел. Он должен был чувствовать гордость за свое благородное поведение. А чувствовал себя ужасно. Расстроенным, злым, даже немного подавленным.

Хотя он привез сюда Элинор, чтобы вызвать скандал, он не воспользуется ее уязвимостью. Одной ночи, проведенной в этом доме без компаньонки, было достаточно, чтобы погубить ее. Но еще и оскорбить Элинор, лишив ее девственности, он не мог.

Глава 14

Элинор в замешательстве стояла у двери. Что это значит? Он уже не считает ее привлекательной, желанной? Или что-то случившееся много лет назад в доме его детства было тайной причиной этого непонятного поведения?

Медленно войдя в спальню, Элинор захлопнула дверь, села на краешек стула и попыталась осознать, что могло случиться.

В дверь тихо постучали. Элинор со вздохом облегчения моментально распахнула ее.

– Я знала, что вы просто…

– Добрый вечер, миледи, – сказала миссис Флорид, присев в реверансе. – Я подумала, не требуется ли вам помощь, раз тут нет вашей горничной.

– А что случилось с Люси? – спросила Элинор, имея в виду служанку, которая помогала ей мыться и одеться к ужину.

– У нее слишком много работы внизу. Но если хотите, я могу прислать ее к вам.

– Это не обязательно. Мне нужно только расстегнуть пуговицы на спине.

Миссис Флорид вошла и закрыла за собой дверь. Элинор видела, что экономке хотелось поболтать, но, заметив нерасположенность госпожи к разговору, она сдержала себя, ловко помогла ей снять вечернее платье и молча удалилась.

Элинор сидела за туалетным столиком, глядя на свое отражение в зеркале. Не такой она представляла себе эту ночь. Она думала, что ее будет раздевать Себастьян, с любовью целуя каждый участок обнаженного тела. Вместо этого компанию ей составляет обманутая надежда.

Она достала ночную сорочку и, надев ее, вернулась к зеркалу, чтобы посмотреть, как она выглядит. Да, в этой сорочке она выглядела соблазнительной и желанной. Но если некому ею восхищаться, то какой смысл надевать ее? Вздохнув, Элинор вынула шпильки из волос и потянулась за щеткой.

Почему Себастьян оставил ее одну? Последние недели он делал все, что мог, чтобы оказаться наедине с ней. И сегодня днем он выглядел счастливым. Доказательством были теплые объятия и страстный поцелуй. Так что изменилось?

Она положила щетку. Можно сидеть здесь до утра, задавая себе вопросы, размышляя, делая предположения. Или узнать правду. Пойти и спросить его напрямик.

Себастьян явно хотел остаться в одиночестве, и все-таки следовало попытаться выяснить, что происходит.

Элинор накинула халат, затянула пояс и босиком побежала к его спальне. Она была почти уверена, что комната заперта, как он ей сказал. Но когда она повернула ручку, дверь с легким скрипом распахнулась.

Несколько раз моргнув, чтобы привыкнуть к мраку, Элинор шагнула в спальню, освещенную лишь горевшим камином.

– Какого черта вы тут делаете?

Она повернулась на голос, донесшийся с противоположной стороны комнаты. Себастьян растянулся в большом кресле у огня, его ноги лежали на скамеечке. Вечерний сюртук, галстук и жилет он уже снял, белая рубашка была расстегнута, открывая грудь с темными волосами.

– Я спросил, что вы тут делаете, – повторил он.

Элинор невольно отступила. Его красивое лицо выражало неудовольствие. Сейчас он походил на медведя в клетке, раздраженного, готового разорвать в клочки первого, кто подойдет ближе. Такого она видела однажды на сельской ярмарке.

– Мне показалось, вы были слегка не в духе, когда мы простились, – сказала Элинор, медленно приближаясь к нему. – Я хотела убедиться, что все в порядке.

– Ерунда. – Он тяжело сглотнул и закрыл глаза. – Прошу вас извинить меня за грубость.

– Да ничего страшного. – Она сделала еще несколько шагов к скамеечке для ног. Ласково положив руку ему на колено, она добавила: – Но вы правы. Я здесь не только ради того, чтобы проверить, все ли с вами в порядке. Мы оба можем быть честны друг с другом. А это очень важно, Себастьян, не так ли?

– Я думаю, это очень плохая идея.

– Правда?

Он допил содержимое бокала и взглянул на нее.

– Хорошо. Честность так честность. Вы не должны быть здесь, Элинор.

– Ерунда. – Опустившись на колени, она крепко обхватила его согнутые ноги. – Мы оба хотим быть этой ночью вместе.

– Нет.

Себастьян попытался разжать и отвести ее руки. Элинор не позволила ему освободиться и, замерев, ждала его следующего шага. Если бы он поцеловал ее, тогда все опять встало бы на свои места. Увы, он не собирался этого делать. Значит, она должна взять инициативу на себя.

Ее дерзкий вызов потряс Себастьяна, но ответа с его стороны не последовало. Элинор испугалась. Кажется, она допустила громадную ошибку, и сейчас он ее прогонит. Вместо этого он вдруг посадил ее к себе на колени и завладел ее ртом.

Двигая бедрами, Элинор чувствовала растущую твердость у него в паху. Это была победа. Наконец она познает близость, к которой так стремилась телом и душой, соединится с человеком, которого любила.

Она и должна была полюбить его. Себастьян обратил на нее внимание, когда никто даже не замечал ее. Слава Богу, что он вошел в ее жизнь именно сейчас, когда она уже не юная девушка и вполне созрела, чтобы понять, каким редким даром награждена.

Их поцелуи становились все более нетерпеливыми, страстными, требовательными. Элинор пыталась выразить глубину своих чувств руками, губами, языком. Себастьян не оставался в долгу, пока вдруг не отстранил ее.

– Вы не должны здесь быть. Мы не должны этого делать.

– Вы повторяетесь. – Она ласково погладила его по щеке. – Право, Себастьян, мы знакомы не первый день, и вам уже следовало бы понять, что я редко слушаюсь кого-либо.

Он криво улыбнулся:

– Хотите выпить?

– Почему бы и нет?

Ответ удивил Себастьяна. Тем не менее, осторожно сняв ее с колен, он достал хрустальный бокал, наполнил его и протянул ей.

– Бренди.

– Прекрасно. – Элинор сделала маленький глоток, помня крепость напитка.

Она заметила, что себе он больше не налил. Вместо этого прислонился к каминной полке и с хмурым видом скрестил руки на груди. Он выглядел раздраженным, даже опасным. Элинор представила его пиратом в расстегнутой белой рубашке, высоких черных сапогах, обтягивающих штанах и с абордажной саблей в руке. От его мужественной красоты у нее почти захватило дух.

– Вам нравится напиток? – спросил он.

– Да. Превосходный бренди.

– Вы достаточно выпили в былые времена, чтобы делать сравнение? – Он засмеялся и покачал головой. – Не знал, что вы так хорошо в этом разбираетесь.

– Вы еще многого не знаете обо мне, Себастьян, но скоро все изменится. Поговорите со мной. Я не понимаю, что случилось.

Он молчал. Элинор ждала. Видимо, нежность и любовь, которые она чувствовала к нему, отразились на ее лице, потому что он со стоном оттолкнулся от каминной полки и подошел к ней.

– Я не лягу с вами в постель. По крайней мере сегодня. И не могу объяснить почему, – хрипло сказал он. – Вы должны уйти, Элинор. Пожалуйста.

Он уже с трудом владел собой. Все эти недели игр с Элинор без собственного удовлетворения привели к тому, что он готов был упасть на нее, как голодный зверь на свою добычу. А это наверняка случится, если он не выпроводит ее из спальни.

Элинор позволила халату распахнуться, дразня его беспрепятственным видом прозрачной сорочки и выступающих грудей.

– Я не могу пока уйти, Себастьян. Я чувствую, что вы нуждаетесь во мне. Если вы не хотите заняться со мной любовью, тогда позвольте мне принести вам облегчение.

– Боже, Элинор, что вы делаете? – простонал он.

Ее ладони уже чувственно двигались по его груди вниз к животу, потом снова вверх. Лаская сквозь ткань рубашки его соски, она наклонилась и поцеловала впадинку горла.

– Вы прекрасны, – мурлыкала она. – Такой сильный, такой гладкий, такой мускулистый.

В этот момент Себастьян осознал, что его потребность в ней была намного сильнее, чем его решимость противиться ей.

Он бездеятельно стоял, пока она боролась с его запонками, а потом с торжествующей улыбкой стянула с него рубашку. Он знал, что сопротивление бесполезно, особенно когда Элинор решила соблазнить его.

– Идемте в мою постель, – настойчиво прошептал он, выбрасывая из головы все другие мысли.

Утром она возненавидит его, но сейчас, ночью, она хотела принадлежать ему. И он тоже хотел этого больше всего на свете.

По дороге халат Элинор исчез, и когда они упали на кровать, Себастьян мгновенно обхватил руками ее груди. Взяв в рот один из твердых розовых сосков, он лихорадочно расстегнул брюки, чтобы освободить самую жаждущую часть тела.

– Я хочу гладить тебя, – бесстыдно прошептала она. – Везде.

Ее пальцы изучающе скользнули по волосам ниже пупка. Себастьян поднял бедра, когда она ласково обвела пальцем головку напряженного члена. Он содрогнулся, и она повторила движение.

– Элинор, – выдохнул он. – Помедленнее, дорогая, иначе все быстро кончится.

– Пожалуйста, Себастьян. Я хочу сделать это.

В полутьме он видел ее глаза, блестевшие от желания. Никогда еще она не выглядела более привлекательной, более возбуждающей.

– Погладь меня. Возьми его в руку.

На ощупь член оказался изумительным, твердым, с гладкой бархатистой кожей. Элинор несколько раз погладила его по всей длине.

– Так? – спросила она.

– Сожми его крепче. Двигайся быстрее.

Подчинившись, Элинор обхватила пенис у основания и потянула вверх.

– Вот так?

– Да, – с трудом выдавил он.

Найдя ритм, она ласкала его с возрастающей уверенностью, пока Себастьян не почувствовал, что сейчас потеряет над собой контроль. Он сжал ее руку и вдруг закричал, когда горячее семя оросило их руки.

Некоторое время они лежали рядом, потом Элинор встала с постели. Он хотел удержать ее, но был не способен ни двинуться, ни заговорить.

Она быстро вернулась, обтерла его влажным полотенцем и снова легла.

– Ты в порядке? – наконец спросил он, каким-то образом найдя силы приподняться на локте, чтобы видеть ее раскрасневшееся, сияющее лицо.

– Да, я счастлива, благодарю тебя, – чопорно ответила Элинор.

– Это было… потрясающе. Благодарю тебя. – Он поднес к губам ее руку и медленно поцеловал каждый палец. – Я не догадывался, насколько ты смелая, неудержимая женщина. И мне это очень нравится.

– Я рада.

– Но мне стыдно за такое возмутительное обращение с леди.

– Стыдно?

– Внимательный джентльмен не оставляет свою партнершу неудовлетворенной.

– Вряд ли я не удовлетворена, сэр.

– Не могу согласиться.

Еще выше приподнявшись, он с жаром поцеловал ее, и она так же пылко отвечала ему. Когда оба остановились, чтобы вздохнуть, Элинор улыбалась.

– Дай мне двадцать минут, дорогая, и я покажу тебе, что имею в виду.

– Двадцать?

– Может, хватит и пятнадцати, если ты опять поцелуешь меня.

Пятнадцать минут? Элинор посмотрела на его пах и убедилась, что Себастьян не преувеличивает. Под ее взглядом пенис начал твердеть, поднимаясь из расстегнутых брюк.

– Это кажется невозможным, и все-таки… – Голос у нее замер от удивления.

– Обычно все не так, – согласился он. – А сейчас, даже удовлетворенный, я хочу тебя. Со страстью, граничащей с безумием.

– Да здравствуют чудеса, – прошептала она.

Себастьян засмеялся. Когда он потянул вверх подол ночной сорочки, она с готовностью подняла руки и в следующий момент уже лежала перед ним голой.

Элинор следовало бы почувствовать смущение, а вместо этого ей страстно хотелось увидеть голым и его тоже. Она потянулась к брюкам, но Себастьян оказался проворнее и бросил их на пол рядом с ее сорочкой. Она восхищенно смотрела на его мускулистые гладкие бедра и толстый пенис, гордо вздымавшийся из чащи темных волос.

– Теперь моя очередь удовлетворить тебя.

Он коснулся обнаженной груди. Пальцы ритмично скользили вокруг затвердевшего соска, потом он взял его в рот. Элинор извивалась под его руками, пока он гладил то одну, то другую грудь.

Чувствуя копившуюся между ног влагу, она в беспамятстве схватила его за волосы и притянула к себе. Его рука легла на кудрявый нежный треугольник, сильные пальцы раздвинули нежную плоть, скользя вдоль гладких складок, исследуя их. Затем он ввел один палец внутрь, заставив ее выгнуться. Добавил второй.

Желание требовало немедленного удовлетворения, и она могла лишь надеяться, что не разлетится на куски прежде, чем он возьмет ее.

– Пожалуйста, Себастьян, – умоляюще шептала она.

– Скажи, что хочешь меня, Элинор. Скажи мне, дорогая.

– Я умираю от желания почувствовать тебя внутри. Скорее!

Он раздвинул ей ноги и одним толчком вошел в нее.

Элинор напряглась, сопротивляясь вторжению. Когда она вскрикнула от боли, он замер на ней, тяжело дыша.

– Потерпи немного. К сожалению, без этого не обойтись. Дальше будет легче, – прошептал он.

Вряд ли, подумала она. Член слишком большой, ее тело сжимает его как слишком тесная перчатка.

Он снова начал двигаться, и ее охватила паника, когда она поняла, что он лишь частично вошел в нее, все мучения еще впереди. Боль только усилилась, пока он медленно и настойчиво продвигался внутрь.

Наконец он полностью вошел в нее.

Лишь теперь она почувствовала, как его мышцы дрожат от напряжения. С трудом сдерживая себя, он заставил ее обхватить ногами его талию, что позволило ему войти еще глубже. Как ни странно, неприятное ощущение уменьшилось и боль отступила, когда ее тело приспособилось к его проникновению.

Так необычно держать этот мужской орган у себя внутри, подумала Элинор. Она даже не представляла, что два человека могут быть настолько близки.

Себастьян начал двигаться, и все мысли улетучились, как пух одуванчика.

– Теперь лучше? – спросил он.

Элинор ответила ему поцелуем.

На этот раз она кричала уже не от боли – от страсти. Давя пятками ему на ягодицы, она поощряла его с бесстыдным исступлением, которому не могла сопротивляться. Выгибалась ему навстречу, чтобы вобрать его настолько глубоко и крепко, насколько позволяло ее тело.

Это было полнейшее блаженство.

Она билась в экстазе, пока внутри не осталось ничего, кроме абсолютного счастья.

Элинор еще парила, когда его толчки стали глубже, мощнее, быстрее. Он вдруг замер. Потом неистово содрогнулся, изливаясь, и с громким криком облегчения упал на нее.

Придавив ее своей тяжестью к матрасу, Себастьян еще несколько минут оставался в ней. Она чувствовала, как постепенно расслабляется его тело. Наконец он поцеловал ее и лег рядом.

Ей очень хотелось поговорить с ним, выразить словами то, что сейчас произошло между ними. Спросить, почему он колебался, прежде чем взять ее в свою постель, и доволен ли он, что теперь она принадлежит ему.

Но, судя по ровному дыханию Себастьяна, он уже уснул. Его тепло согревало ее, и она закрыла глаза, присоединившись к нему в блаженном беспамятстве.