Текст книги "Не без греха"

Глава 10

Комната была пуста.

Оглядев ее, Элинор убедилась, что Себастьян не преувеличивал. Такой огромной библиотеки она еще не видела. Ей пришлось откинуть голову, чтобы разглядеть верхние полки. В одном углу комнаты была винтовая лестница из мягкой стали, которая поднималась на семь футов и вела к узкой дорожке из такого же материала. Элинор поняла, что это единственный способ достать книги с верхних полок.

В других обстоятельствах столь изобретательное решение восхитило бы ее, но, пройдя в комнату и убедившись, что она здесь одна, Элинор испугалась. Почему он не пришел? Дразнит ее? Смеется над ней?

Чувствуя головокружение, Элинор с дрожью опустилась в кресло. Что она здесь делает?

Внезапно дверь открылась.

– Проклятие! Я опоздал. – Себастьян бросился к ней. – Простите меня. В конце нашего танца леди Агата слегка запыхалась. Нужно было найти стул, чтобы она могла отдохнуть, а потом еще кого-нибудь, чтоб присмотрели за нею.

– Будьте осторожнее, когда выбираете себе партнерш, – ответила Элинор, радуясь, что ее голос намного спокойнее, чем она могла предположить.

– Конечно, разумнее ограничивать свой выбор женщинами моложе шестидесяти лет, но ведь они так любят внимание. Боюсь, я бы многих обидел, если бы вдруг перестал их приглашать. – Он с улыбкой протянул ей руку.

После некоторого колебания она приняла ее и в следующий момент оказалась в его крепких объятиях.

– Наконец-то, – произнес он.

– Вам нравится бал, Себастьян? – затаив дыхание спросила она.

– Теперь да.

Он завладел ее ртом, и все мысли вылетели у нее из головы. Сегодня она пришла сюда ради этих поцелуев. Ради шанса облегчить свое одиночество. Чтобы отдаться своим страстям, дать волю тайным желаниям. Ее растущее уважение к нему было столь же неожиданным, как и растущее влечение. Или она слишком долго отказывалась от плотской мужской любви?

Элинор закрыта глаза и подавила стон. У нее возникло порочное желание вмешаться в происходящее, подтолкнуть его к большему. Прервав поцелуй, Себастьян прижался лбом к ее лбу, затем слегка лизнул мочку ее уха, и она вздрогнула от удовольствия.

– О, с вами я чувствую себя такой… ожившей, – прошептала Элинор, снова найдя его губы.

Себастьян целовал ее с неутомимой страстью и желанием. Она непроизвольно двигала бедрами, даже сквозь барьер их одежды чувствуя его возбуждение.

– Поцелуи никогда не доставляли мне большого удовольствия, – пробормотал он. – До сих пор.

Его губы проложили теплую влажную дорожку от ее горла до плеч. Язык ласкал обнаженное тело, а пальцы старались проникнуть в лиф. Грудь у нее так вздымалась и опускалась, что Элинор подумала, как бы она не выскочила наружу. Хотя платье оставалось нетронутым, его рука сумела обхватить ее грудь, большой палец коснулся дрожащего соска. Затем он нежно покатал его двумя пальцами. Элинор застонала.

– Это приятно, дорогая? Вы хотите большего?

– Да, – прошептала она, не веря, что в ней жила такая распутная несдержанность.

Он спустил с нее лиф, и прохладный воздух обласкал ей грудь. Это было неприлично. Безрассудно. Чудесно.

Себастьян целовал ее соски, и она прижималась к нему, ища облегчения, того, что мог дать ей только он, чего она так страстно хотела, к чему стремилась.

– Вы такая чувственная, – почти с благоговением прошептал он. – Такая восхитительная.

– Себастьян, пожалуйста!

Он провел языком по затвердевшему соску, и она вскрикнула от удовольствия, выгнувшись ему навстречу. Эти сводящие с ума ощущения настолько поглотили ее, что Элинор лишь смутно осознавала происходящее.

Его рука уже была под юбкой и скользила по внутренней стороне бедра к мягким завиткам, где пальцы комфортно устроились, начав легкое трение. Прерывисто дыша, она подняла бедра к его руке, чтобы ослабить мучительное напряжение.

– Себастьян, я хочу, больше не вынесу.

– Знаю. Дайте себе волю, Элинор.

Пока он ласкал ртом ее грудь, пальцы гладили самое чувствительное место, которое становилось все более влажным и скользким. С точностью определив ее готовность, он ввел два пальца внутрь. Она чуть не задохнулась. Не было слов, чтобы описать это ощущение. Ее тело судорожно двигалось в такт с его пальцами. Себастьян жадно целовал ее, и она полностью отдалась бездумному наслаждению, желая, чтоб оно длилось вечно.

Но страсть требовала удовлетворения. Несколько более искусных движений его пальцев заставили Элинор содрогнуться, и она услышала пронзительный крик. Свой? Его?

Ноги не держали Элинор, и она доверилась заботливым рукам Себастьяна. Тяжело дыша, он уложил ее на ближайшую парчовую кушетку и лег рядом, чтобы не придавить. Он чувствовал последние судороги ее экстаза и с немалой гордостью сознавал, что доставил ей такое удовольствие, что она полностью удовлетворена.

Сегодня он не собирался заходить в соблазнении Элинор так далеко. Он просто хотел возбудить ее любопытство и глубже завлечь в чувственные сети. Но его желание вышло из-под контроля. Он не знал, была ли она девственницей. Элинор упоминала, что в юности встретила «неподходящего» человека, хотя чувствовалось что ее опыт в любовных делах явно ограничен.

Не важно, девственница она или нет. Он не знал, почему считает ее такой неотразимой. Правда, он уже несколько месяцев не имел плотских отношений, но у него случались и более долгие периоды воздержания. Элинор не похожа на женщин, с которыми он всегда общался… возможно, это отличие и придавало ей привлекательности?

Какой-то звук с противоположной стороны комнаты заставил его повернуться к двери.

– Проклятие! – выругался Себастьян, вскочив на ноги.

Затем мгновенно развернулся и толкнул Элинор себе за спину, чтобы закрыть ее от любопытных глаз.

– Это вы, Бентон? Что вы тут прячете, хитрец? Без сомнения, лакомый кусочек?

Себастьян пришел в ярость. Червь вроде Артура Петерсона смеет называть такую женщину, как Элинор, лакомым кусочком? Сжав кулак, он уже представил, как направит его в смеющееся лицо незваного гостя.

– Вы непростительно грубы, Петерсон, – угрожающе произнес он. – Я требую, чтобы вы немедленно вышли.

– Не сказав вашей компаньонке «добрый вечер»? Это действительно будет грубостью.

– Предупреждаю: если вы сделаете вперед хоть шаг, мне придется схватить вас за горло и душить, пока вы не посинеете.

Сзади тихо пискнула Элинор. Он протянул назад руку, чтобы заглушить ее. Она крепко сжала его руку и успокоилась.

Веселость Петерсона сменилась настороженностью.

– К чему так злиться, Бентон? Я только пошутил.

– Шутки кончились. А теперь вон! – прорычал Себастьян.

Нервно облизывая губы, Петерсон начал медленно пятиться к двери, не сводя с него глаз.

– Да, и вот еще что. Если я услышу о себе грязные сплетни, я буду знать источник, Петерсон. И буду очень недоволен. Полагаю, я выразился ясно?

На лице Петерсона мелькнула тень досады, но потом он кивнул и покинул комнату.

– Думаете, он меня видел? – тихо спросила Элинор.

Себастьян пожал плечами. Тело у него было напряжено от возбуждения, кровь бурлила от гнева. Петерсон выбрал самое неподходящее время, хотя и предоставил ему идеальную возможность опозорить Элинор. Граф оскорблен, требует жениться на его старшей дочери, чтобы спасти ее честь, Себастьян отказывается, неизбежный выход – дуэль.

Таков был его план. Черт, он же от него не отказывался. Тогда почему он бросился ее защищать? Потому что их обнаружил Артур Петерсон? Человек с дурной репутацией, стоящий на краю общества, живущий на клевете и сплетнях. Или это нечто другое?

Себастьян повернулся к Элинор. Она уже натянула лиф и старалась оправить платье. Их глаза встретились. Ее глаза блестели, но он почему-то знал, что не последует ни слез, ни истерик. Элинор обладала достоинством и сильным характером. Она не задрожит и не зальется слезами.

– Это пари?

– Что?

– Я спросила, вы заключили пари? Мне известно, что такого рода игры приняты у джентльменов. Полагаю, для забавы, хотя не вижу в этом ничего смешного.

От неожиданного обвинения у Себастьяна отпала челюсть.

– Вы не слишком высоко цените мужчин, не так ли?

Элинор вздохнула:

– У меня реалистичный взгляд на мужчин, которые имеют столько же недостатков, как и женщины. Каждый может быть жесток по-своему. Пари в мужских делах печально известны. Они унизительны для жертв, чьи имена становятся предметом толков и пересудов в обществе.

Она сделала ударение на слове «мужчины». И Себастьян ошеломленно признал, что она права. В своей тесной компании мужчины порой действительно валяют дурака, и он в их числе.

– Не было никакого пари, Элинор. Меня расстраивает даже ваше предположение о его возможности.

Она снова вздохнула.

– Пари было таким же хорошим объяснением, как и любое другое, когда стараешься понять ваш интерес ко мне.

– Случилось так, что вы мне понравились. Очень. – Себастьян почувствовал себя виноватым, хотя не лгал. И все-таки она должна оставаться только средством для его мести. – Разве невозможно поверить, что я считаю вас привлекательной?

– Почему меня?

– А почему нет?

– Я хочу знать, Себастьян. Должна знать.

– Вы колючая и требовательная, умная и преданная, а ваши поцелуи делают из меня похотливого юнца с его первой любовью. Удовлетворены?

Она улыбнулась и кивнула. Себастьян медленно выдохнул, осознав, что до этого задерживал дыхание.

– Вы мне тоже нравитесь. Я считаю ваши соблазнительные чары совершенно неотразимыми.

– О да, соблазнительные чары – отличие любого опытного распутника, заслужившего признание.

– Вы заслуживаете намного большего, сэр, – засмеялась она, потом вдруг посерьезнела. – Я должна вернуться в бальный зал. Ваша угроза произвела впечатление, но, боюсь, мистер Петерсон органически не способен держать язык за зубами. А то, что он здесь увидел, слишком пикантная новость, чтобы хранить молчание. Он непременно расскажет кое-что кое-кому еще до конца вечера.

Себастьян поморщился.

– Но пока вы не можете уйти отсюда. И нас, естественно, не должны увидеть вместе. А глазки-бусинки Петерсона жадно ищут любую женщину, которая входит в бальный зал без сопровождения. Он решит, что одна из них была со мной.

– Боже, я не учла этого. И что мне делать?

– С вашего позволения, сначала я помогу вам одеться.

Кивнув, Элинор тихо сидела, пока он приводил в порядок ее одежду и застегивал пуговицы на спине.

– Благодарю вас.

Себастьян глядел на потемневшие окна, прикидывая, нельзя ли воспользоваться одним из них и войти в дом через сад с другой стороны. Там слишком много дверей, ведущих в бальный зал, чтобы Петерсон уследил за всеми.

– Вы можете вылезти из окна? – спросил он.

– Сейчас? – Элинор взглянула на окна. – Там очень темно и высоко для прыжка. Ведь мы на втором этаже?

– Да, план глупый. Мы подождем еще несколько минут, затем я оставлю вас, найду кого-нибудь в помощь и сразу пришлю сюда. Они смогут проводить вас в зал.

– Кого-нибудь?

– Того, кому я доверяю. Если вы появитесь в зале с другим мужчиной, у Петерсона не будет оснований подозревать вас.

Элинор кивнула.

– План вполне логичный. Я хочу избежать скандала. Он разозлит графа и плохо отразится на Бьянке, навредив ее шансам сделать хорошую партию.

Себастьян достал из кармана серебряный портсигар. Удивительно. Хотя угроза скандала расстраивала Элинор, она в первую очередь заботилась о сестре.

– Можно? – спросил он, держа тонкую сигару.

– Если дадите мне попробовать. – Он поднял бровь, и она улыбнулась. – Я всегда этого хотела.

Себастьян передал ей раскуренную сигару, и после внимательного изучения она взяла ее в рот. Более сладострастного зрелища, чем губы Элинор, обхватившие сигару, он еще не видел. Он даже задохнулся, представив, как она берет его в свой восхитительный рот.

– Теперь втяните.

Она закашлялась, выпуская клубы дыма.

– Это ужасно. Вкус как у пепла.

Забрав у нее сигару, он протянул ей носовой платок, чтобы она вытерла слезы.

– Полагаю, нужно время. Когда привыкнете, будете получать от этого удовольствие.

– Теперь ясно, почему леди отказываются от курения, – произнесла она после нового приступа кашля.

От второй попытки Элинор отказалась, и, сделав еще несколько затяжек, Себастьян бросил окурок в камин.

– Вы подождете здесь, как я просил?

Она слегка кивнула.

После его ухода в библиотеке воцарилась жуткая тишина. Элинор беспокойно ходила взад-вперед, борясь с желанием уйти отсюда. Вдруг мистер Петерсон уже начал болтать о том, что видел? Это наверняка привлечет в библиотеку любопытных, и тогда все узнают, кого сжимал в объятиях виконт. Как она сможет объяснить свое поведение? Сестре? Отцу?

Элинор боялась даже представить, что скажет и сделает граф, если она будет замешана в скандале. А в его ярости и жестокости по отношению к ней она не сомневалась.

Нужно уйти отсюда! Немедленно! Элинор бросилась к двери, уже открыла ее… и вспомнила обещание, данное Себастьяну. Она слышала, что виконт попадал в затруднительное положение со многими женщинами, но до скандала дело не доходило, все женщины избежали позора. Каким-то образом Себастьян ухитрялся их защитить.

Элинор медленно закрыла дверь. Она должна верить, что Себастьян защитит ее тоже. Обходя библиотеку, она увидела маленький буфет, а на нем графин с янтарной жидкостью и бокалы. Она вынула хрустальную пробку, понюхала содержимое. Бренди.

Хотя глупо было вернуться в зал подвыпившей, она должна снять напряжение и успокоиться. Элинор плеснула в бокал немного бренди, намереваясь сделать пару глотков, но от возбуждения проглотила всю порцию. Благодатное тепло, разлившееся по телу, немного уменьшило напряжение.

Тут в дверь постучали. Закусив губу, Элинор расправила плечи, вскинула голову… и с изумлением увидела герцога Гейнсборо.

– Леди Элинор? – Он сардонически поднял бровь, оценивающе глядя на нее.

– Ваша светлость.

Она присела в реверансе, пока лихорадочно соображала, что герцог здесь делает. Может, Петерсон уже рассказал, как увидел виконта в библиотеке? Может, герцог пришел выяснить, правдива ли услышанная им история?

– Меня просили сопроводить вас в зал, – объявил герцог.

– Кажется, вы удивлены, видя меня здесь, ваша светлость. Я не предполагала, что Себ… лорд Бентон пришлет вас.

– А он послал меня. Самонадеянный грубиян.

– Он вам не сказал почему?

– Нет, – мрачно усмехнулся герцог. – Но, зная Бентона, я не сомневаюсь, что это нечто позорное. Хотя поражен, что в этом замешаны вы. Я думал, у вас больше разума. Для женщины.

– Я…

Герцог поднял руку и требовательно махнул перед ней.

– Прекратите. Я не желаю ничего знать. Бентон просил меня о помощи, я это делаю. Теперь возьмите мою руку, и я благополучно проведу вас в бальный зал.

Элинор густо покраснела. Это было ужасно. Ей очень хотелось отказаться от его помощи, но что-то во взгляде герцога убедило ее в глупости сомнений. Со всем достоинством, какое она могла собрать, Элинор приняла его руку, и они покинули комнату. Теперь оба молча шли другим путем, видимо, чтобы ни с кем не встретиться.

Когда они вернулись в бальный зал, сердце у нее громко стучало, пальцы крепко сжимали руку его светлости.

– Выше голову, смотрите вперед, холодно, высокомерно, на любого, кто осмелится бросить на вас любопытный взгляд. И ради Бога, постарайтесь не выглядеть смущенной.

С замиранием сердца выполняя советы герцога, Элинор вскоре убедилась, что в этом не было особой необходимости. Никто не проявлял к ней повышенного интереса, не глядел с неодобрением в ее сторону.

– Не желаете потанцевать, ваша светлость?

– Отличная мысль.

Они присоединились к танцующим. Элинор пыталась сосредоточиться на фигурах танца, но все время оглядывала зал. Она даже однажды споткнулась, увидев Артура Петерсона. Тот не удостоил ее вниманием, в отличие от герцога, который с любопытством смотрел на нее, и она благодарила его взглядом.

– Хорошая девочка, – сказал он.

Элинор улыбнулась, поняв, что опасность миновала. Она спасена благодаря плану Себастьяна. Когда музыка смолкла, она взяла герцога под руку, и они покинули танцевальный зал.

– Благодарю вас за помощь, ваша светлость. Она просто неоценима.

– Я не имею права давать вам совет, хотя все же попытаюсь. Я знаю Бентона с тех пор, как он был еще молокососом. За последние месяцы он изменился к лучшему, но натуру не изменить. Насколько мне известно, Бентон никогда не губил женщину ради удовольствия, но как знать. Будьте осторожны, леди Элинор, чтобы не попасть в какую-нибудь скверную историю.

Герцог поклонился и ушел. Глядя ему вслед, Элинор почувствовала, что кто-то остановился у нее за спиной. Она повернулась и, к своему облегчению, увидела Бьянку.

– Я слышала позорную сплетню о виконте Бентоне, – прошептала сестра.

– Правда? – Элинор постаралась выглядеть беззаботной.

Оглядевшись, Бьянка убедилась, что их не подслушивают.

– Очевидно виконт устроил свидание в библиотеке, где был застигнут в самом компрометирующем положении. – Она сделала выразительную паузу. – Он и его женщина были совершенно голыми!

– О Боже. И кто же эта женщина?

– Неизвестно. Артур Петерсон, который их видел, отказывается сообщить имя леди, заявляя, что хочет спасти ее репутацию. Я спросила у лорда Уэверли его мнение, и он сказал, что этот Петерсон – один из самых хвастливых сплетников в Лондоне. А молчит он потому, что, возможно, и сам не знает.

– А возможно, мистеру Петерсону нечего сказать, потому что инцидента вообще не было? – предположила Элинор.

– Нет, я уверена, там что-то произошло. Лорд Уэверли считает, что у Петерсона не хватит воображения придумать такую историю.

– Детали вряд ли станут когда-либо известны, – небрежно сказала Элинор. – Если, конечно, лорд Бентон не решит защитить себя от злобной клеветы и наказать человека, который распускает грязные слухи.

– Вызвав мистера Петерсона? Лорд Уэверли говорит, что Бентон смертоносный стрелок и превосходный фехтовальщик. Боюсь, для мистера Петерсона это очень плохо кончится.

Интересно, как виконт уладит дело, подумала Элинор. Открытый вызов Петерсона может только подтвердить его историю. Лучший выход из положения – это высмеять ее как чистейшую выдумку.

– О, никакой дуэли не будет, – уверенно сказала она. – Бентон может быть скандальным, но вряд ли он кровожаден.

– Каким бы он ни был, я рада, что последовала твоему совету. В любом случае виконт – не джентльмен, который намерен остепениться и быть верным одной женщине.

Глава 11

– Вас не затруднит повторить, чего вы хотите? – Себастьян изумленно смотрел на нее.

– Я хочу, чтобы вы помогли найти мужа для Бьянки, – спокойно повторила Элинор.

– Клянусь, у меня нет слов.

После бала у Тонтонов четыре дня назад они впервые разговаривали наедине. Сплетня о постыдном свидании Себастьяна перестала быть главной темой обсуждения в свете, теперь в центре внимания оказалось тайное бегство мисс Аллен с лордом Мортли. Вражда между их семьями зародилась так давно, что никто уже не мог назвать ее причину. Но молодые люди влюбились друг в друга и, зная, что не получат разрешения на брак, предпочли бежать.

В глубине души Элинор желала влюбленным счастья и радовалась их побегу, который перевел неблагоразумный поступок виконта в разряд «незначительных».

Идея пойти днем в кафе, чтобы насладиться мороженым, принадлежала Себастьяну. Кроме того, публичное место давало им возможность побыть наедине.

Восхитительные замороженные сладости привлекли сюда много народу. Хотя стояла не по сезону теплая погода, Элинор не сомневалась, что люди пришли бы даже посреди зимы, поскольку столь изысканное угощение было редким, очень вкусным. Она чувствовала любопытные взгляды, устремленные на их столик. Конечно, всех интересует, почему такой красивый, изящный джентльмен проводит время с такой некрасивой, простой женщиной вроде нее. Естественный вопрос, который Элинор и сама задавала себе. Может, она и не знала ответа, но была убеждена, что в тот вечер в библиотеке Себастьян действительно хотел ее.

– Полагаю, вы несколько преувеличиваете мои скромные возможности, – наконец произнес он. – Вы же не рассчитываете, что я и в самом деле буду искать мужа для Бьянки?

– Напротив, я очень надеюсь на вашу помощь, милорд.

Положив в рот очередной кусочек мороженого, Элинор закрыта глаза от удовольствия. Это было необыкновенное ощущение. Когда она снова открыла глаза, Себастьян как-то странно глядел на нее.

– Почему вы так смотрите? Я испачкалась? – Элинор поспешно вытерла подбородок носовым платком, но тот остался чистым.

– Смотреть, как вы едите мороженое, – это равносильно чувственной пытке. Ведите себя прилично, или мне придется опрокинуть блюдо себе на колени, чтобы встать не опозорившись.

Элинор медленно положила ложку.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы вкушаете эти лакомства с ярко выраженным сексуальным подтекстом.

– Вы пытаетесь сменить тему?

– Милая Элинор, я пытаюсь сохранить здравый рассудок. Это не имеет никакого отношения к вашей странной просьбе.

Не убежденная его словами, Элинор наклонилась и безразлично посмотрела на его колени. Невероятно! Его возбудил один вид, как она ест мороженое?

– О Боже, – прошептала она.

– Вот именно. Хотя я продолжаю считать вашу просьбу странной и нелогичной, обсуждение брака поможет… хм… облегчить мое затруднительное положение.

Глупо, но Элинор чувствовала себя польщенной и, не зная, как реагировать на долгие взгляды Себастьяна, вернулась к прерванному разговору.

– Лорд Уэверли проявляет значительный интерес к Бьянке. Хотя мне говорили, что в прошлом сезоне он интересовался другой дебютанткой, а предложения ей так и не сделал.

– Ничего подобного я не помню. Брачные сплетни никогда меня не интересовали. – Себастьян чуть заметно улыбнулся. – Лорд Уэверли из тех, кто соблюдает приличия. Хорошая семья, правда, старшая сестра у него довольно экстравагантная женщина с резким голосом. Но бедняга не имеет к этому отношения. Уэверли не злоупотребляет спиртным, при карточной игре не лезет слишком глубоко в карманы, вовремя платит долги. Полагаю, он будет вполне соответствующим мужем.

– Соответствующим? – Элинор нахмурилась. – Я хочу найти для Бьянки человека, который будет ценить ее не только за физическую красоту, но и за ее доброе сердце. Который будет защищать и любить ее. Человека решительного, обладающего силой духа и мужеством, чтобы противостоять графу.

Себастьян пожал плечами.

– Я не так хорошо знаю Уэверли. Он вполне может считаться подходящим выбором.

– Может. Если Бьянка решит, что действительно хочет его. Но выбор за ней, а она еще плохо разбирается в людях. – Элинор вспомнила, как дома сестра увлеклась напыщенным мистером Смитом.

– Она восхитительная девушка, – ответил Себастьян. – Я уверен, множество подходящих холостяков уже проложили тропу к вашему порогу.

– Да, и число поклонников растет. Но надо выбрать лучшего. Так вы поможете мне?

– Знаете, я прихожу в содрогание при мысли, что при моем содействии какой-нибудь бедный, ни о чем не подозревающий джентльмен в один прекрасный момент окажется повязанным брачными узами. Я потеряю самоуважение.

– Я вас умоляю, мы никого не заманиваем, – возмутилась Элинор. – Кроме того, я думала, что вы тайный романтик.

– Может, и романтик, но не глупец. – Себастьян бесстыдно ухмыльнулся. – И какова моя награда, если я решу оказать вам помощь?

– Удовлетворение от сознания того, что вы кому-то сделали добро, – поспешно сказала она.

– Сформулируйте свою просьбу несколько иначе.

– Моя искренняя благодарность – это вас устроит?

– Насколько искренняя?

– Давайте договоримся так: вы не будете разочарованы.

– Обещаете?

– Честное слово.

Он протянул ей руку.

– Договорились.

Элинор закатила глаза. Он засмеялся и призывно согнул пальцы. Осознав, что Себастьян не успокоится, она пожала его руку, веря, что заключила хорошую сделку.

– А сэр Реджинальд Блэк? Что вы знаете о нем?

– Этот очень любит карты, игру в кости, вообще любые азартные игры. Однажды в конторе Уайта он заключил пари, сколько дам на балу его сестры будут в голубых туалетах. И, представьте себе, выиграл больше сотни гиней у нескольких раздраженных джентльменов. Может, это извинит его?

– То, что он выиграл? Разумеется, нет. Еще один игрок Бьянке ни к чему.

– Еще один? – Себастьян поднял бровь.

Она махнула рукой, не желая говорить об отце, и перешла к следующему кандидату.

– Сэр Марк Фрост? Очень красивый джентльмен и производит хорошее впечатление.

– О Боже, он всегда говорит о своих лошадях и урожае, который выращивает у себя в поместье. У него странная одержимость севооборотами, лучшими почвами для саженцев. Право, это пугает.

Элинор вздохнула:

– Когда мы познакомились, я решила, что моя жизнь в сельской местности побудила его выбрать эту странную тему для беседы. Жаль. По возрасту он подходит Бьянке. И очень приятный внешне.

Себастьян насторожился.

– Вы считаете его красивым?

– Даже очень, – вызывающе улыбнулась Элинор, ей понравилась ревность в голосе виконта. – Вьющиеся светлые волосы делают его похожим на ангела.

– Но он слабоват для человека, который столько времени проводит на открытом воздухе, – добавил Себастьян, хотя она уже исключила сэра Марка из списка.

– А кто этот молодой человек, стоящий у входа?

– Роберт Байуотер. Когда-нибудь он унаследует богатство, но, боюсь, это и все, что говорит в его пользу.

– О? – Элинор явно заинтересовалась, услышав о богатстве. – На вид он прекрасный молодой джентльмен.

Себастьян улыбнулся:

– Да, он славный парень, только слишком тупой. Если он женится на Бьянке, у них будут красивые дети, но, увы, им не хватит ума для самостоятельной жизни.

– Боже, и этот не подходит, не так ли?

– Взгляните сюда, мэм. Вам достался лучший брачный улов сезона. – Он скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся. – Это я.

Элинор никогда не знала, как относиться к высказываниям подобного рода. Он хотел ее, это очевидно, но его поведение не было традиционным ухаживанием. Она вспомнила посылку, которую получила на следующее утро после их свидания в библиотеке Тонтона. Редкое антикварное издание «Смерти Артура» вместе с единственной белой розой. Сопроводительной записки к романтическому подарку не было, да этого и не требовалось.

Себастьян флиртовал с ней, бросал чувственные взгляды, поддразнивал, заставлял смеяться, целовал при любой возможности, но всегда останавливался, не заходя слишком далеко. Он старался доказать, что его интерес к ней был честным, хотя никогда не говорил о браке.

Он вполне мог видеть в ней только свою любовницу.

Эта мысль должна была оскорбить ее. Она, как ни крути, добродетельная женщина, дочь графа, леди, достойная уважения, и брак для нее обязательное условие, если она хочет иметь физическую близость с мужчиной. Но теперь она уже не та, что раньше, и готова пренебречь установленными правилами.

Элинор закрыла глаза. Боже, она готова стать любовницей Себастьяна? Хотя он даже не просил ее. Что с ней происходит?

– Элинор? – прошептал он.

– О, простите. Мысли заставили меня позабыть о манерах.

– Судя по вашему румянцу, они были очень неприличными. Вы думали обо мне? – с надеждой спросил он.

– Я думала о будущем муже Бьянки, представляла ее счастливую жизнь.

– А как же ваши мечты? Ваше собственное счастье?

– Знаете, я слишком практична, чтобы ждать своего принца.

Себастьян засмеялся:

– И правильно делаете. Регент никогда бы не стал для вас мужем.

«А кто бы стал? Вы?» Но Элинор не дерзнула спросить его.

– Мы говорим не обо мне. Мы говорим о моей сестре. Боюсь, если я не найду ей мужа, это сделает наш отец.

– А вы не доверяете здравому смыслу отца?

– Нет. – Слово вылетело у нее помимо воли. Она раздраженно положила в рот последнюю ложку мороженого и заставила себя улыбнуться. – Вот и все.

– Хотите еще? – спросил он.

Элинор покачала головой.

– Давайте лучше прогуляемся к озеру. Посмотрим на лебедей, обсудим еще несколько джентльменов.

Он явно хотел спросить ее о графе, но вдруг улыбнулся и предложил ей руку.

– Как угодно, миледи.

Вечером Себастьян пошел в клуб. Он почитает газеты, спокойно поужинает и решит, как провести остаток вечера. Элинор сообщила, что едет на званый обед к Уордсуортам, от приглашения на который он уже отказался.

Может, и к лучшему, если он сегодня не увидится с ней. Пока дела идут хорошо. Элинор все больше увлекается им, становится менее строгой, жаждет его общества.

Сегодня он был заинтригован мнением Элинор о графе. Но, увидев, как она поджала губы при его вопросе, он решил не касаться этой темы. Жаль, это дало бы ему возможность понять своего врага.

Себастьян заказал себе ужин и возвращался на место, когда заметил герцога Гейнсборо, сидевшего с газетой у камина. Он занял свободное кресло рядом со стариком и громко кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.

– Бентон.

– Ваша светлость. У меня до сих пор не было случая поблагодарить вас за помощь на балу. Я чрезвычайно признателен вам за вмешательство.

Герцог фыркнул и зашелестел газетой.

– Положение оказалось совершенно безвыходным, когда…

– Пожалуйста, избавь меня от несомненно обворожительного и скорее всего пикантного рассказа. Ты просил меня о помощи, я помог. Но я сделал это не только для тебя, Бентон. Я сделал это и для нее тоже.

– Все равно спасибо.

– Она заслуживает лучшего, – проворчал герцог.

Себастьян насмешливо улыбнулся.

– В этом мы полностью солидарны.

Герцог опустил газету и пристально взглянул на него.

– Леди Элинор влюблена в тебя, и она не единственная. Открой глаза и застегни брюки. Такое поведение терпимо, когда ты был юнцом, но сейчас ты мужчина. Это не только дурной тон, но и жестокость – оставлять за собой вереницу разбитых сердец.

Внезапно Себастьян похолодел. Вереница разбитых сердец?

– Не понимаю, что вы хотите сказать.

Герцог посмотрел ему в глаза.

– Подумай об этом. Ты ведь не дурак, хотя временами отлично притворяешься.

У Себастьяна было желание продолжить разговор, но он почти боялся того, что мог услышать. Да и герцог снова поднял газету, считая лекцию законченной.

– До свидания, ваша светлость. – Он поклонился и ушел.

Тем не менее слова герцога преследовали его, пока он ел свой ужин. И Себастьян опасался, что в утверждении старика содержались изрядные крупицы истины.

* * *

Утром Элинор в отнюдь не радостном настроении сопровождала Бьянку к портнихе. Вчера Себастьян не появился на званом обеде, и она скучала по нему больше, чем могла себе признаться. Не с кем было ни поговорить, ни пофлиртовать, ни посмеяться. Невыносимо скучный вечер.

Когда они с Бьянкой вошли в мастерскую, там находились две клиентки. Простившись с ними, мадам Клодетт поспешила к новым заказчицам.

– Чем я могу сегодня помочь, леди? – радушно улыбнулась она.

– Мы хотели бы заказать два… нет, три новых платья для моей сестры, – объявила Бьянка.