Текст книги "Удивительное происшествие с сэром Артуром Кармайклом"

Агата Кристи
Удивительное происшествие с сэром Артуром Кармайклом

(Из записок покойного доктора Эдварда Карстерса, выдающегося психолога)

I

Я хорошо понимаю, что странные и трагические события, которые я здесь описал, можно рассматривать с двух разных точек зрения. Мое собственное мнение всегда оставалось непоколебимым. Мне убедили полностью описать всю эту историю, и я считаю, что именно наука должна позаботиться о том, чтобы эти странные и необъяснимые события не были преданы забвению.

Все началось с телеграммы моего друга, доктора Сеттла. Кроме упоминания имени Кармайкла, телеграмма ничего не сообщала, но следуя ее инструкциям, я сел на поезд в 12.29, идущий из Паддингтона в Уолден, в графстве Хертфордшир.

Имя Кармайкл было мне известно. Я был немного знаком с покойным сэром Уильямом Кармайклом из графства Уолден, однако в последние одиннадцать лет я с ним не виделся. Я знал, что у него один сын, нынешний баронет; сейчас этому юноше должно быть года двадцать три. Я смутно вспомнил какие-то слухи насчет второго брака сэра Уильяма, но не припомнил ничего конкретного – только то, что эти сплетни были нелестными для второй леди Кармайкл.

Сеттл встретил меня на станции.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали, – сказал он, крепко пожимая мне руку.

– Не стоит благодарности. Как я понимаю, здесь что-то по моей части?

– Конечно.

– Значит, случай душевной болезни? – рискнул предположить я. – С необычными симптомами?

К этому времени мы уже взяли мой багаж, уселись в двухместный экипаж и поехали от станции в направлении Уолдена, который находился в трех милях от станции. Минуту-другую Сеттл ничего не отвечал. Потом его вдруг прорвало.

– Вся эта история совершенно непонятна! Молодой человек, двадцати трех лет, совершенно нормальный во всех отношениях. Приятный, любезный юноша, в меру самодовольный, возможно, не блестящего ума, но отличный пример обыкновенного молодого англичанина из высших слоев общества. Однажды вечером лег спать здоровым, как обычно, а на следующее утро его нашли, когда он бродил по деревне в состоянии, близком к идиотизму, и не узнавал своих родных.

– А! – воскликнул я с воодушевлением. Этот случай обещал быть интересным. – Полная потеря памяти? И это случилось…

– Вчера утром. Девятого августа.

– И не произошло ничего, что объясняло бы его состояние? Он не испытал никакого шока?

– Ничего.

У меня внезапно возникло подозрение.

– Вы чего-то недоговариваете?

– Н-нет.

Его колебание подтвердило мое подозрение.

– Я должен знать все.

– Это не имеет отношения к Артуру. Это связано с… с домом.

– С домом, – повторил я, пораженный.

– Вы часто встречались с такими вещами, не так ли, Карстерс? Вы «проверяли» так называемые дома с привидениями. Что вы обо всем этом думаете?

– В девяти случаях из десяти это обман, – ответил я. – Но десятый случай… ну, да, я встречал явления, совершенно необъяснимые с точки зрения обычного материализма. Я верю в сверхъестественное.

Сеттл кивнул. Мы как раз поворачивали в ворота парка. Он указал кнутом на низкий белый особняк, стоящий на склоне холма.

– Вот этот дом, – сказал он. – И в этом доме есть нечто мистическое, ужасное. Мы все это чувствуем… А я не суеверный человек…

– Какую форму это принимает? – спросил я.

Он смотрел прямо перед собой.

– Лучше я вам ничего не буду говорить. Понимаете, если вы, человек непредубежденный, ничего не знающий об этом, тоже это увидите – ну, тогда…

– Да, – согласился я, – так лучше. Но я был бы рад, если бы вы рассказали мне немного больше о семье.

– Сэр Уильям, – начал Сеттл, – был женат дважды. Артур – ребенок от его первой жены. Девять лет назад он женился еще раз, и нынешняя леди Кармайкл – особа довольно таинственная. Она только наполовину англичанка, и, я подозреваю, что в ее жилах течет азиатская кровь.

Он умолк.

– Сеттл, – заметил я, – вы не любите леди Кармайкл.

– Не люблю, – откровенно признался он. – В ней всегда было нечто зловещее. Ну, продолжим. От второй жены у сэра Уильяма был второй ребенок, тоже мальчик, ему сейчас восемь лет. Сэр Уильям умер три года назад, и Артур унаследовал титул и поместье. Его мачеха и сводный брат продолжали жить у него в Уолдене. Поместье, должен я вам сказать, очень обеднело. Почти весь доход сэра Артура уходит на его содержание. Несколько сотен в год – вот все, что сэр Уильям мог оставить жене, но, к счастью, Артур всегда прекрасно ладил с мачехой и был очень рад, что она живет вместе с ним. А теперь…

– Что?

– Два месяца назад Артур обручился с очаровательной девушкой, некоей мисс Филлис Паттерсон. – Он понизил голос и с волнением прибавил: – Они должны были пожениться в следующем месяце. Она сейчас гостит здесь. Можете вообразить себе ее отчаяние.

Я молча наклонил голову.

Мы уже подъезжали к дому. Справа от нас уходил вниз пологий зеленый склон. И неожиданно я увидел самую очаровательную картинку. По лужайке к дому медленно шла юная девушка. На ней не было шляпы, и в солнечном свете ее чудесные золотистые волосы так и сияли. Она несла корзину с розами, а у ее ног любовно вился красивый серый персидский кот.

Я вопросительно взглянул на Сеттла.

– Это мисс Паттерсон, – сказал он.

– Бедняжка, – произнес я, – бедняжка. Какая чудесная картина – она с розами и ее серый кот…

Я услышал какой-то неясный звук и быстро посмотрел на своего друга. Поводья выпали у него из рук, а лицо сильно побледнело.

– Что случилось? – воскликнул я.

Он с трудом взял себя в руки.

Через несколько минут мы подъехали к дому, и я прошел вслед за ним в зеленую гостиную, где был накрыт стол к чаю.

Немолодая, но все еще красивая женщина встала при нашем появлении и пошла нам навстречу, протягивая руку.

– Это мой друг, доктор Карстерс, леди Кармайкл.

Не могу объяснить инстинктивную волну антипатии, которая захлестнула меня, когда я пожимал протянутую руку этой очаровательной, величавой женщины. Ее движения были полны мрачной, ленивой грации, и я вспомнил предположение Сеттла о ее восточной крови.

– Очень любезно, что вы согласились приехать, доктор Карстерс, – произнесла она тихим, мелодичным голосом, – и согласны попытаться помочь нам в нашей беде.

Я ответил какой-то банальностью, и она подала мне чашку чая.

Через несколько минут девушка, которую я видел на лужайке возле дома, вошла в комнату. Кота с ней больше не было, но она несла корзину с розами. Сеттл представил меня, и она порывисто бросилась ко мне.

– Ох, доктор Карстерс, доктор Сеттл так много говорил нам о вас. У меня такое чувство, что вы сумеете что-нибудь сделать для бедного Артура.

Мисс Паттерсон, несомненно, была очень хорошенькой девушкой, несмотря на бледное лицо и глаза, обведенные темными кругами.

– Дорогая юная леди, – подбодрил я ее, – вы не должны отчаиваться. Потеря памяти или случаи раздвоения личности часто быстро проходят. В любую минуту пациент может полностью выздороветь.

Она покачала головой.

– Не могу поверить, что это раздвоение личности, – возразила она. – Это совсем не Артур. Это не его личность. Это не он. Я…

– Филлис, дорогая, – мягко прервала ее леди Кармайкл, – вот ваш чай.

И что-то в выражении ее глаз, когда она смотрела на девушку, сказало мне, что леди Кармайкл не питает большой любви к своей будущей невестке.

Мисс Паттерсон отказалась от чая, а я сказал, чтобы снять напряжение и продолжить беседу:

– А тот котик тоже получит блюдце молока?

Она странно посмотрела на меня.

– Котик?

– Да, ваш спутник, с которым я вас только что видел в саду…

Меня перебил звон посуды. Леди Кармайкл опрокинула чайник, и горячая вода залила пол. Я бросился на помощь, а Филлис Паттерсон вопросительно взглянула на Сеттла. Тот встал.

– Вы не хотели бы взглянуть на вашего пациента, Карстерс?

Я сразу же последовал за ним. Мисс Паттерсон пошла с нами. Мы поднялись наверх, и Сеттл вынул из кармана ключ.

– На него иногда находит, и он отправляется бродить, – объяснил он. – Поэтому я обычно запираю дверь, когда ухожу из дома.

Он повернул ключ в замке, и мы вошли.

На подоконнике сидел молодой человек, щедро освещенный последними желтыми лучами заходящего солнца. Он сидел как-то странно неподвижно, съежившись, но все его мускулы были расслаблены. Сначала я подумал, что он не сознает нашего присутствия, но тут вдруг увидел, что он пристально наблюдает за нами из-под прикрытых век. Он опустил глаза, когда наши взгляды встретились, и моргнул. Но не пошевелился.

– Привет, Артур, – весело проговорил Сеттл. – Мисс Паттерсон и один мой друг пришли навестить тебя.

Молодой человек на подоконнике только моргнул еще раз. Однако через пару секунд я заметил, что он снова украдкой наблюдает за нами.

– Хочешь своего чаю? – спросил Сеттл все так же громко и весело, словно обращался к ребенку.

Он поставил на стол полную чашку молока. Я удивленно приподнял брови, и Сеттл улыбнулся.

– Забавно, – объяснил он, – но единственный напиток, который он употребляет, – это молоко.

Через пару минут сэр Артур неторопливо расправил одну конечность за другой, распрямился и медленно подошел к столу. Я вдруг понял, что он двигается совершенно бесшумно, его ноги шагали абсолютно беззвучно. Подойдя к столу, он изо всех сил потянулся, выставив вперед одну ногу и вытянув вторую далеко назад. Так он стоял долго, потом зевнул. Никогда не видел, чтобы люди так зевали! Казалось, все его лицо превратилось в сплошной рот.

Теперь он сосредоточился на молоке, и все ниже наклонялся над столом, пока его губы не коснулись жидкости.

Сеттл в ответ на мой вопросительный взгляд объяснил:

– Он совсем не пользуется руками. Кажется, он вернулся в первобытное состояние. Странно, правда?

Я почувствовал, как Филлис съежилась и прижалась ко мне, и положил ладонь на ее локоть, чтобы подбодрить.

Покончив с молоком, Артур Кармайкл еще раз потянулся и той же бесшумной походкой вернулся на подоконник, где сел, съежившись, как и раньше, и стал смотреть на нас, моргая.

Мисс Паттерсон потащила нас в коридор. Она вся дрожала.

– Ох, доктор Кастере, – воскликнула она. – Это не он, это существо – не Артур! Я бы чувствовала… я бы знала…

Я печально покачал головой.

– Мозг может выкидывать странные шутки, мисс Паттерсон.

Признаюсь, меня озадачил этот случай. В нем было много необычного. Хотя я никогда не видел молодого Кармайкла прежде, было нечто странное в его походке, в том, как он моргал глазами, нечто напоминающее мне кого-то или что-то, только я не мог сообразить, что именно.

В тот вечер наш ужин прошел тихо, всю беседу вели леди Кармайкл и я. Когда дамы удалились, Сеттл спросил о моем впечатлении от хозяйки.

– Должен признаться, – ответил я, – что без всякого повода и причины я почувствовал к ней сильную неприязнь. Вы совершенно правы, в ней есть восточная кровь, и, должен сказать, она явно обладает сверхъестественными способностями. У этой женщины необычайная магнетическая сила.

Казалось, Сеттл собирается что-то сказать, но он сдержался и просто заметил через пару минут:

– Она беспредельно предана своему маленькому сыну.

После ужина мы снова сидели в зеленой гостиной. Мы только что допили кофе и довольно вяло обсуждали события этого дня, когда за дверью жалобно замяукал кот, словно просил его впустить. Никто не обратил на это внимания, и так как я люблю животных, я почти сразу же встал.

– Можно я впущу бедняжку? – спросил я у леди Кармайкл.

Она побелела и слабо кивнула головой. Я принял это за знак согласия, подошел к двери и открыл ее. Но в коридоре было пусто.

– Странно, – сказал я, – я мог бы поклясться, что слышал кошачье мяуканье.

Возвращаясь на свое место, я заметил, что они все пристально за мной наблюдают. Мне стало немного не по себе.

Мы рано отправились спать. Сеттл проводил меня до моей комнаты.

– У вас есть все, что вам нужно? – спросил он, оглядывая комнату.

– Да, спасибо.

Но он все не уходил, словно хотел что-то сказать, но не решался.

– Между прочим, – заметил я, – вы сказали, что в этом доме есть нечто мистическое. Но он выглядит совершенно нормальным…

– Вы бы назвали этот дом веселым?

– Едва ли, при данных обстоятельствах. На нем явно лежит тень большой печали. Но что касается какого-то потустороннего влияния, я бы назвал его совершенно здоровым.

– Спокойной ночи, – резко произнес Сеттл. – И приятных снов.

Сны мне действительно снились. Серый кот мисс Паттерсон, кажется, запечатлелся в моем мозгу. Всю ночь напролет мне снилось это несчастное животное.

Резко проснувшись, я внезапно понял, почему мои мысли были так заняты котом. Это создание настойчиво мяукало у моей двери. Невозможно спать под такие звуки. Я зажег свечу и подошел к двери. Но коридор у моей комнаты был пуст, а мяуканье продолжалось. Мне в голову пришла новая мысль. Несчастное животное где-то заперли, и оно не может выбраться. Налево, в конце коридора, была расположена комната леди Кармайкл. Поэтому я пошел направо, но сделал всего несколько шагов, когда за моей спиной раздался шум. Я резко обернулся, и тот же шум раздался снова; я отчетливо слышал его справа от себя.

Меня охватила дрожь, вероятно из-за сквозняка в коридоре, и я повернул назад к своей комнате. Теперь все стихло, и вскоре я снова уснул – и проснулся великолепным солнечным утром.

Когда я одевался, то увидел из окна того, кто помешал моему ночному отдыху. Серый кот медленно, крадучись, шел по лужайке. Я решил, что объектом его охоты является стайка птиц, которые деловито щебетали и чистили перышки невдалеке.

А потом произошла очень странная вещь. Кот прошел прямо среди птиц, чуть не задевая их своей вздыбленной шерстью, а птицы и не думали улетать. Я не мог этого понять – просто невероятно!

Этот случай произвел на меня такое сильное впечатление, что я не удержался и упомянул о нем за завтраком.

– Вам известно, – спросил я у леди Кармайкл, – что у вас очень необычный кот?

Я услышал, как задребезжала чашка на блюдце, и увидел, что Филлис Паттерсон, приоткрыв рот и учащенно дыша, серьезно смотрит на меня.

Несколько мгновений все молчали, а потом леди Кармайкл произнесла явно недовольным тоном:

– Думаю, вы ошиблись. Здесь нет кота. У меня никогда не было кошек.

Стало очевидно, что я проявил бестактность и сунул нос не в свое дело, поэтому я поспешно сменил тему.

Но этот разговор меня озадачил. Почему леди Кармайкл утверждает, что в доме нет кота? Может быть, он принадлежит мисс Паттерсон и та скрывает его присутствие от хозяйки дома? Возможно, леди Кармайкл питает странную антипатию к кошкам, которая часто встречается сегодня. Это объяснение показалось мне не слишком разумным, но я был вынужден пока довольствоваться им.

Наш пациент пребывал все в том же состоянии. На этот раз я тщательно осмотрел его и понаблюдал за ним с близкого расстояния. По моему предложению все устроили так, чтобы он проводил с родными как можно больше времени. Я надеялся не только на возможность наблюдать за ним, когда он об этом не подозревает, но и на то, что повседневный распорядок может пробудить в нем свет разума. Однако его поведение не менялось. Он оставался тихим и покорным, выглядел безучастным, но, в сущности, напряженно и тайно наблюдал за всеми. Меня удивила одна особенность: явная любовь, которую он демонстрировал к мачехе. Мисс Паттерсон он полностью игнорировал, но все время старался сесть как можно ближе к леди Кармайкл, а один раз я увидел, как он потерся головой о ее плечо с немым обожанием на лице.

Меня беспокоило его заболевание. Я не мог не почувствовать, что есть какой-то ключ к этой загадке, который пока от меня ускользает.

– Это очень странный случай, – сказал я Сеттлу.

– Да, – согласился он, – он… наводит на размышления.

Мне показалось, что Сеттл тайком бросил на меня взгляд.

– Скажите, он вам никого не напоминает? – спросил он.

Эти слова неприятно меня удивили; они напомнили мне о моем собственном впечатлении, возникшем накануне.

– Кого он может мне напоминать?

Сеттл покачал головой.

– Вероятно, это моя фантазия, – тихо произнес он. – Просто моя фантазия.

И больше не захотел говорить на эту тему.

Все это дело вообще окутывала тайна. Меня все еще преследовало неприятное ощущение, что я упустил разгадку, которая мне бы все прояснила. А что касается менее значительного момента, то он тоже был загадкой. Я имею в виду ту пустяковую, но загадочную историю с серым котом. По какой-то причине этот кот начинал действовать мне на нервы. Мне снились коты, мне постоянно казалось, что я слышу мяуканье. Время от времени я видел вдалеке это красивое животное. А то, что с ним была связана какая-то тайна, меня невыносимо раздражало. Поддавшись внезапному порыву, однажды после обеда я обратился за сведениями к лакею.

– Вы можете мне что-нибудь рассказать о том коте, которого я здесь видел?

– О коте, сэр? – Он выразил почтительное удивление.

– Разве здесь сейчас нет или не было прежде кота?

– У ее светлости раньше был кот, сэр. Она его очень любила. Только его пришлось усыпить. Какая жалость, это было прекрасное животное.

– Серый кот? – медленно выговорил я.

– Да, сэр. Персидский.

– И вы говорите, его усыпили?

– Да, сэр.

– Вы совершенно уверены, что его усыпили?

– О, я уверен, сэр. Ее светлость не захотела отправить его к ветеринару, она сделала это сама. Немного меньше недели назад. Его похоронили вон там, под лесным буком, сэр.

И он вышел из комнаты, оставив меня наедине с моими раздумьями. Почему леди Кармайкл так настойчиво утверждала, что у нее никогда не было кота?

Я интуитивно чувствовал, что эта пустяковая история с котом имеет большое значение. Я нашел Сеттла и отвел его в сторонку.

– Сеттл, – сказал я, – хочу задать вам вопрос. Вы когда-нибудь слышали или видели в этом доме кота?

Казалось, его не удивил мой вопрос. Похоже, он его ожидал.

– Слышал, но не видел, – ответил он.

– Но в тот первый день, – воскликнул я. – На лужайке, вместе с мисс Паттерсон!

Он пристально посмотрел на меня.

– Я видел мисс Паттерсон, идущую по лужайке. Больше ничего.

Я начал кое-что понимать.

– Значит, этот кот…

Он кивнул.

– Я хотел посмотреть, услышите ли вы, человек непредубежденный, то, что слышим мы все…

– Значит, вы все его слышите?

Он снова кивнул.

– Странно, – задумчиво прошептал я. – Я никогда не слышал, чтобы привидение имело облик кошки.

Я рассказал ему то, что узнал от лакея, и он удивился.

– Это для меня новость. Этого я не знал.

– Но что это означает? – беспомощно спросил я.

Сеттл покачал головой.

– Одному богу известно. Но, скажу вам, Карстерс, я боюсь. В голосе этого… существа звучит угроза.

– Угроза? – резко спросил я. – Для кого?

Он развел руками:

– Не знаю.

Только вечером в тот же день, после ужина, я понял значение его слов. Мы сидели в зеленой гостиной, как и в вечер моего приезда, когда раздалось громкое, настойчивое кошачье мяуканье за дверью. Только на этот раз в нем явно звучала злоба; это был яростный кошачий вопль, долгий и угрожающий. А когда он стих, резко задребезжал бронзовый крючок с наружной стороны двери, будто от удара кошачьей лапой.

Сеттл вскочил.

– Клянусь, это нечто реальное! – воскликнул он, бросился к двери и распахнул ее.

Там никого не было.

Он вернулся обратно, вытирая мокрый лоб. Филлис побледнела и дрожала, леди Кармайкл стала белой, как смерть. Только Артур, который, как ребенок, присел на корточки и положил голову на колени мачехи, был спокоен и невозмутим.

Мисс Паттерсон положила ладонь на мой локоть, и мы пошли наверх.

– Ох, доктор Карстерс! – воскликнула она. – Что это такое? Что это значит?

– Мы пока не знаем, моя дорогая леди, – сказал я. – Но я собираюсь это выяснить. Только вы не должны бояться. Я убежден, что вам лично ничего не угрожает.

Она с сомнением посмотрела на меня:

– Вы так думаете?

– Уверен в этом, – твердо ответил я. Я вспомнил, как любовно серый кот вился у ее ног, и у меня не возникло никаких опасений. Угроза была направлена не на нее.

Я уснул не сразу, но в конце концов погрузился в неспокойный сон и проснулся как от толчка. Я услышал какое-то царапанье и шипенье, словно что-то яростно рвут на части; вскочил с постели и бросился в коридор. В тот же момент из комнаты напротив выскочил Сеттл. Звуки доносились слева.

– Вы это слышите, Карстерс? – закричал он. – Вы слышите?

Мы быстро подошли к двери комнаты леди Кармайкл. Никто не проходил мимо нас, но шум прекратился. Наши свечи бросали блики света на полированное дерево двери леди Кармайкл. Мы посмотрели друг на друга.

– Вы знаете, что это было? – спросил он полушепотом.

Я кивнул.

– Кошачьи когти, которые что-то рвут на части… – Я слегка вздрогнул. Внезапно у меня вырвалось восклицание, и я опустил свечу ниже. – Посмотрите сюда, Сеттл.

У стены стоял стул, и его сиденье было разорвано на длинные полосы…

Мы внимательно его осмотрели. Он взглянул на меня, и я кивнул.

– Кошачьи когти, – заметил он, резко втянув воздух. – Ошибиться невозможно. – Он перевел глаза со стула на закрытую дверь. – Вот кому адресована угроза. Леди Кармайкл!

Больше я той ночью не спал. События достигли той черты, когда что-то нужно предпринять. Насколько я понимал, лишь один человек владеет ключом к разгадке. Я подозревал, что леди Кармайкл знает больше, чем говорит.

Она была смертельно бледна, когда спустилась вниз на следующее утро, и едва прикоснулась к еде на тарелке. Я был уверен, что только железная решимость удерживает ее от срыва. После завтрака я попросил ее уделить мне немного времени для разговора – и перешел прямо к делу.

– Леди Кармайкл, у меня есть основания считать, что вам грозит серьезная опасность.

– Неужели? – она отважно изображала беззаботность.

– В этом доме обитает существо, – продолжал я, – сущность, явно враждебная вам.

– Какая чепуха, – с презрением пробормотала она. – Я не верю в подобную ерунду!

– Стул возле вашей двери, – сухо заметил я, – вчера ночью изорвали в клочья.

– Неужели? – она подняла брови, изображая удивление, но я видел, что сказанное мной не было для нее новостью. – Какая-то глупая, жестокая шутка, полагаю.

– Это не так, – ответил я с чувством. – И я хочу, чтобы вы мне рассказали, ради своего же блага… – Я замолчал.

– О чем рассказала? – осведомилась леди Кармайкл.

– О том, что может пролить свет на это дело, – мрачно закончил я.

Она рассмеялась и сказала:

– Я ничего не знаю. Совсем ничего.

Никакое предостережение об опасности не могло заставить ее уступить. И все же я был убежден, что она знает намного больше любого из нас и что у нее есть ключ к тайне, о которой мы ничего не знаем. Но я понял, что невозможно заставить ее говорить.

Тем не менее я твердо решил принять все возможные меры предосторожности, поскольку был уверен, что ей угрожает весьма реальная и близкая опасность. Перед тем как она удалилась к себе следующим вечером, мы с Сеттлом тщательно осмотрели ее комнату. И договорились по очереди дежурить в коридоре.

Первым выпало дежурить мне, но ничего не произошло, и в три часа меня сменил Сеттл. После прошлой бессонной ночи я чувствовал себя усталым и сразу же уснул. И мне приснился очень странный сон.

Мне снилось, будто серый кот сидит в ногах моей кровати и пристально смотрит мне в глаза странным, умоляющим взглядом. Затем, так легко, как бывает только во сне, я понял, что это создание хочет, чтобы я пошел за ним. Так я и сделал, и он повел меня вниз по парадной лестнице прямо в противоположное крыло дома, к комнате, где, очевидно, размещалась библиотека. Там он остановился у одной из полок, поднялся на задние лапы, а передние положил на одну из нижних полок, уставленных книгами, и еще раз посмотрел на меня с той же трогательной мольбой в глазах.

Потом кот и библиотека исчезли, я проснулся и увидел, что утро уже наступило.

Дежурство Сеттла прошло без приключений, но его очень заинтересовал мой рассказ о ночном сновидении. По моей просьбе он отвел меня в библиотеку, обстановка которой полностью соответствовала той, что я видел во сне. Я даже смог точно показать место, где кот в последний раз печально посмотрел на меня.

Мы стояли там и озадаченно молчали. Внезапно мне в голову пришла одна мысль, и я нагнулся, чтобы прочесть название книги, стоящей на том самом месте. И увидел, что этой книги в ряду нет.

– Отсюда взяли какую-то книгу, – сказал я Сеттлу.

Он тоже наклонился к полке.

– Смотрите, – заметил он, – здесь, сзади, вбит гвоздь, который вырвал клочок из недостающего тома.

Он осторожно достал маленький кусочек бумаги. Тот был не больше квадратного дюйма, но на нем виднелось напечатанное слово, которое много значило для нас: «Кот…».

– От всего этого у меня мурашки бегут по спине, – сказал Сеттл. – Просто жуть охватывает.

– Я бы отдал все, чтобы узнать, какой книги здесь недостает, – сказал я. – Как вы считаете, это можно как-то выяснить?

– Возможно, где-то есть каталог. Может, леди Кармайкл…

Я покачал головой.

– Леди Кармайкл ничего вам не скажет.

– Вы так думаете?

– Уверен. Мы с вами строим догадки и бредем на ощупь в темноте, а леди Кармайкл знает. И по каким-то своим причинам не хочет ничего говорить. Она предпочитает подвергаться самому ужасному риску, но хранить молчание.

День прошел без всяких событий, что напомнило мне затишье перед бурей. И у меня возникло странное ощущение, что разгадка тайны близка. Я брел на ощупь в темноте, но вскоре я увижу. Все факты были налицо, готовы и ждали, когда их высветит вспышка озарения, которое объединит их и покажет их значение.

И озарение пришло! Самым странным образом!

Это случилось, когда мы после ужина сидели вместе в зеленой гостиной, как обычно. Все были очень молчаливы. В комнате стояла такая тишина, что по полу пробежала мышка, – и дальше все произошло в мгновение ока.

Артур Кармайкл взлетел со стула одним большим прыжком и, дрожа всем телом, с быстротой выпущенной из лука стрелы бросился вслед за мышью. Она исчезла за деревянной панелью, а он съежился у этого места, насторожившись, вздрагивая от нетерпения.

Это было ужасно! Я никогда не испытывал такого потрясения. Мне стало ясно, кого напоминает Артур Кармайкл своими бесшумными шагами и настороженным взглядом. Меня посетило мгновенное озарение, дикая, невероятная, невообразимая догадка. Я отверг ее – как невозможную, немыслимую, – но не мог выбросить из головы.

Я плохо помню, что произошло дальше. Все события казались смутными и нереальными. Я помню, что мы каким-то образом поднялись наверх и быстро пожелали друг другу спокойной ночи, почти с опаской, стараясь не смотреть в глаза друг другу, чтобы не увидеть в них подтверждения своих собственных страхов.

Сеттл устроился у двери леди Кармайкл, он дежурил первым. Мы договорились, что он разбудит меня в три часа ночи. Я не слишком боялся за леди Кармайкл; все мои мысли были заняты моей фантастической, невероятной теорией. Я говорил себе, что это невозможно, но мои мысли возвращались к ней, как зачарованные.

А потом внезапно тишина ночи была нарушена. Голос Сеттла, переходящий в крик, звал меня. Я бросился в коридор.

Он изо всех стучал кулаками в дверь леди Кармайкл.

– Черт бы подрал эту женщину! – закричал он. – Она заперлась!

– Но…

– Он там, внутри! С ней! Разве вы не слышите?

Из-за запертой двери доносился яростный, непрерывный кошачий вопль. А потом раздался ужасный крик… и еще один… Я узнал голос леди Кармайкл.

– Дверь! – завопил я. – Мы должны взломать ее. Еще минута, и будет поздно!

Мы навалились на дверь изо всех сил. Она с треском поддалась, и мы чуть не упали, ворвавшись в комнату.

Леди Кармайкл лежала на кровати, залитая кровью. Едва ли я видел более ужасное зрелище. Ее сердце еще билось, но раны были ужасными, кожа на горле была разорвана в клочья… Содрогнувшись, я прошептал:

– Когти… – И затрепетал от суеверного ужаса.

Я тщательно забинтовал раны и предложил Сеттлу держать в тайне истинный характер этих ран, особенно от мисс Паттерсон. Я составил телеграмму, которую должны были отправить, как только откроется почта, и попросил прислать больничную сиделку.

За окном уже брезжил рассвет. Я посмотрел на лужайку внизу и внезапно обратился к Сеттлу:

– Одевайтесь и выходите. Теперь с леди Кармайкл все будет в порядке.

Он быстро собрался, и мы вместе вышли в сад.

– Что вы намерены сделать?

– Выкопать труп кота, – коротко ответил я. – Я должен удостовериться…

Я нашел в сарае лопату, и мы принялись за работу под большим лесным буком. Наконец наши раскопки достигли цели. Это была неприятная работа. Животное умерло неделю назад. Но я увидел то, что хотел увидеть.

– Это тот самый кот, – сказал я. – Такого же кота я видел в первый день моего приезда сюда.

Сеттл замер. Запах горького миндаля все еще заметно чувствовался.

– Синильная кислота, – произнес он.

Я кивнул.

– Что вы об этом думаете? – с любопытством спросил он.

– То же, что и вы!

Моя догадка не была для него новостью, понял я, ему она тоже приходила в голову.

– Это невозможно, – прошептал он. – Невозможно! Это против всех законов науки, всех законов природы… – Он содрогнулся, голос его замер. – Та мышь вчера вечером, – вспомнил он. – Но… Ох, этого не может быть!

– Леди Кармайкл – очень необычная женщина, – сказал я. – Она владеет мистической силой, силой гипноза. Ее предки родом с Востока. Откуда нам знать, как она могла использовать эти силы против такого слабого, милого человека, как Артур Кармайкл? И вспомните, Сеттл, если Артур останется безнадежным идиотом, преданным ей, вся собственность практически перейдет к ней и ее сыну, которого, по вашим словам, она обожает. А Артур собирался жениться!

– Но что нам делать, Карстерс?

– Сделать ничего нельзя, – ответил я. – Но мы сделаем все возможное, чтобы помешать отомстить леди Кармайкл.

Леди Кармайкл медленно выздоравливала. Ее раны зажили довольно быстро, но шрамы после этого ужасного нападения она, вероятно, будет носить до конца жизни.

Я никогда не чувствовал себя более беспомощным. Та сила, которая нанесла нам поражение, все еще была на свободе, непобежденная, и хотя в данный момент она притихла, но едва ли можно было сомневаться, что она просто выжидает. Я принял твердое решение: как только леди Кармайкл придет в себя настолько, что ее можно будет перевозить, ее нужно увезти из Уолдена. Существовала слабая надежда, что это ужасное явление не сможет последовать за ней. Так проходили дни.

Я наметил отъезд леди Кармайкл на восемнадцатое сентября. Но неожиданный кризис наступил утром четырнадцатого.

Я находился в библиотеке, обсуждая с Сеттлом подробности болезни леди Кармайкл, когда в комнату вбежала взволнованная горничная.

– Ох, сэр! – крикнула она. – Быстрее! Мистер Артур – он упал в пруд. Он шагнул в лодку, а она отплыла от берега вместе с ним, и он не удержался и упал в воду! Я видела это из окна.