Текст книги "Этнопсихологическая самозащита и агрессия"

Соперничество этносов в современном мире неизбежно почти так же, как неизбежны их контакты и сосуществование. Соперничество развертывается по всем параметрам культуры и этнопсихологических свойств. Соперничают этносы в экономике, военном деле, политике и культуре. Слабые подражают сильным, хотя нередко презирают и ненавидят их, их образ и стиль жизни и те психические качества, благодаря которым они оказались впереди. Мотив достижения, агрессивность, честолюбие, беспощадность и другие качества, предопределяющие экономический, военный и политический успех – не всегда приятные качества, особенно когда они даны сопернику. Но представители слабого (отсталого) этноса, по-видимому, идентифицируются с ними, желают стать такими же, чтобы не отставать от них безнадежным образом и не переживать чувство собственной неполноценности. Для народов с традиционной культурой названные человеческие черты неприятны. Но вот для их элит они становятся желательными и, как мы увидим, элита предъявляет повышенные требования к своему “ленивому” и “спящему” народу.

Постепенное распространение по всему миру западной культуры и образа жизни, демократических ценностей (они в основном индивидуалистичны) делает соперничество между этносами и внутри этносов, между составляющими его социальными группами, неизбежным.

Перед многими относительно немногочисленными этносами в ходе соперничества с более могущественными и “передовыми” нациями очень конкретно и ощутимо встает проблема существования. Эти этносы стоят перед возможностью ассимиляции или истребления, т. е. исчезновения. Иногда они драматизируют существующую опасность и их поведение в значительной мере принимает самозащитный характер. Каким образом сохранить себя и не исчезнуть с исторической арены? – Вот вопрос, явно или подспудно беспокоящий их и свидетельствующий об их экзистенциальной фрустрированности.

О реальности страха существования говорят многочисленные свидетельства исследователей, печати и других источников[64]64
  См.: Gordon, B. K., The Dimensions of Conflict in Southeast Asia. Englewood Clifford (N. J.): Prentice-Hall, 1966; Weiner M., Sons of the Soil; Horowitz D. L., Op. cit., pp. 176–178.


[Закрыть]. Многие этносы Азии, находясь перед угрозой исчезновения, говорили исследователям, что не хотели бы разделить участь краснокожих индейцев. Сикхи стремились к независимости, поскольку считали, что иначе исчезнут как нация. Лидеры этносов придают особое значение обладанию собственной землей как условием существования. Причем одинаково страшны для этносов как физическое истребление, так и полная ассимиляция. Поэтому считается важным сохранение народом своей индивидуальности, своей этничности, культуры и самосознания. Как только ощущается угроза этнической я-концепции, начинается борьба против представляющих опасность этносов и наций. Справедливо считается, что отсутствие сильной этнической культуры делает этнос уязвимым перед чужим влиянием. Перед нашими глазами, в XX веке, те народы, которые отказались от своей традиционной культуры, исчезли с лица земли.

Такова судьба многих этносов, живших на островах южных морей. Даже канадцы французского происхождения, плотно населяющие Квебек, переживают страх перед языковой ассимиляцией. То же самое касается басков, живущих на севере Испании.

Страх перед исчезновением часто имеет реальные территориальные и демографические причины. Если сравнительно небольшой по численности народ окружен морем чужих этносов, то страх перед возможным исчезновением имеет самые реальные предпосылки и вовсе не является иррациональным.

Любопытно, что страх перед гибелью в ходе соперничества этносов переживают и те из них, кто имеет высокие темпы естественного роста. Правда, здесь возникает проблема: возможно, что именно страх перед исчезновением и заставляет этнос быстрее размножаться. Например, известно, что сикхи за последние несколько десятилетий имеют скорость размножения, превышающую средние показатели Индии. Есть и целый ряд других сходных фактов.

Подобные данные показывают, что страх перед уничтожением, ассимиляцией и подчинением оказывает глубочайшее влияние на всю жизнедеятельность и мировосприятие этнических групп. Подобные страхи и тревоги постороннему наблюдателю могут показаться чрезмерными и иррациональными. Но они есть и оттеняют все взаимосвязи подобных этнических групп.

Почему, по каким причинам возникают такие страхи и тревоги? Опираясь на современную психологию эмоций и психоанализ, Д. Горовиц предлагает несколько объяснений. Следует, прежде всего, провести различие между страхом и тревогой. Страх имеет известную осознаваемую причину, тогда как тревога является переживанием без видимой и осознаваемой причины. Тревога личности выражает ожидание неприятных, даже опасных событий в будущем. Тревога и страх иррациональны в том случае, когда чрезмерны, т. е. не соответствуют уровню наличной или ожидаемой опасности. Слабая угроза может оцениваться как сильная, порождая неадекватно сильную эмоциональную реакцию в виде страха или тревоги. Исходя из этого предлагаются следующие объяснения:

1) Страх перед субординацией является непременным атрибутом жизни в неранжированных обществах. В таких обществах всегда присутствуют неопределенность и дискомфорт. Это, по-видимому, объясняется тем, что в неранжированных обществах всегда есть потенциальная возможность превращения в общество этнически ранжированного типа. Ясно, что относительно слабые этносы будут переживать тревогу перед такой возможностью.

2) Страх перед исчезновением или “затоплением” налицо в этнически строго ранжированных обществах, в которых нижестоящим этносам предъявляются крайне непривлекательные требования, например требование отказаться от своего национального языка, как это имеет место в Турции, где представители доминирующего этноса требуют от курдов отказаться от своего языка, этничности и стать турками.

3) Ожидание опасности существованию своего этноса вызывает у его членов агрессивность, враждебные и чрезмерные требования к вышестоящим или к правительству. Примером может служить требование сингальцев считать, будто в их стране (Шри-Ланке) существуют только они – сингальцы. Существование в обществе двух или более этнических субобществ – ситуация, полная напряжения, и в подобных случаях появляются требования превратить общество в гомогенное. Так, в Турции осуществляется политика создания единой турецкой нации, в которой курдам отведено место “горных турок”. Для создания этнически гомогенного общества и государства используются такие средства, как ассимиляция, высылка и даже уничтожение.

Начнем с рассмотрения конкретного случая. Сравнительное исследование армянских общин в Ливане, в странах Европы и США показало, что в условиях доминирования ислама армянская община Ливана более консолидирована, чем общины армянского этноса в христианских странах Запада. Армяне Ливана живут компактно, имеют свои этнические организации, все ее члены хорошо владеют армянским языком. Армянская апостольская церковь является важным этнозащитным фактором, способствующим самоидентификации и консолидации армян этой страны. Что касается армянских общин в странах Запада, то здесь все – наоборот: армянским языком владеют, причем кое-как, только представители старшего поколения, а молодежь в лучшем случае владеет лишь примитивной разговорной речью; периодические издания выходят в основном на языках доминирующих народов (английском, французском, испанском). Армяне в этих колониях большей частью живут дисперсно, а церковь является лишь одним из направлений христианства и поэтому не играет той этнозащитной роли, какую она играет в Ливане, Сирии и Иране[65]65
  Мелконян Э. Л. Проблемы ассимиляции и этнического самосохранения в современной армянской диаспоре. – В сб.: Всесоюзной сессии по итогам полевых этнографических и антропологических исследований 1982–1983 годов. Тезисы докладов, Часть 2, Черновцы, 1984, с. 395–397.


[Закрыть].

Согласно нашей гипотезе, дискриминация средней интенсивности вызывает активное сопротивление ассимиляции и оптимальную активность этнозащитных механизмов, вследствие чего этнос и его самосознание долгое время сохраняются. Так в основном обстоит дело в общинах армян в странах Востока, кроме Индии, Афганистана и ряда других, где сравнительно небольшие армянские общины растворились или эмигрировали в другие страны.

Что же касается армянских общин на Западе, то здесь идет их активная и добровольная ассимиляция. Некоторые признаки не оставляют никакого сомнения в этом: а) плохое знание родного языка, б) дисперсное проживание, в) небольшое число лиц, активно участвующих в общественных и политических организациях этноса, г) большое число маргиналов, д) отсутствие у многих связей с родиной предков, е) ослабление роли церкви, и т. п. Э. Л. Мелконян очень верно называет описанные восточные и западные армянские общины “полярными типами”.

Эмиграция армян из Ливана и других стран Среднего Востока, а теперь уже и из самой Армении на Запад, значительно увеличило число маргиналов и ассимилирующихся армян в Европе и США. Поэтому для сохранения армянского этноса необходимы энергичные шаги по усилению их этнозащитных механизмов и стратегий. Сходные явления и аналогичные задачи возникают в жизни всех народов, имеющих диаспору.

1. Андреева Г. М., Богомолова Н. Н., Петровская Л. А. Современная социальная психология на Западе (теоретические направления). Изд-во МГУ, М., 1978.

2. Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. М., 1961.

3. Еремеев Д. Е. Этногенез турок. М., “Наука”, 1971.

4. Еремеев Д. Е. На стыке Азии и Европы: Очерки о Турции и турках. И., “Наука”, 1980.

5. Майерс Д. Социальная психология. Санкт-Петербург, “Питер”, 1997.

6. Мелконян Э. Л. Проблемы ассимиляции и этнического самосохранения в современной армянской диаспоре. – В сб.: Всесоюзной сессии по итогам полевых этнографических и антропологических исследований 1982–1983 годов. Тезисы докладов, Часть 2, Черновцы, 1984, с. 395–397.

7. Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптация личности. Ереван, Изд-во АН Армении, 1988.

8. Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество. Ереван, Изд-во “Луйс”, 1980.

9. Смелзер Н. Социология. М., “Феникс”, 1994.

10. Hartmann H. Ego Psychology and the Problem of Adaptation, New York, I958.

11. Horowitz D. L. Ethnic Groups in Conflict. University of California Press. Berkley et al., I985.

12. Merton R. Social theory and social structure. Glencoe (11l.), Free Press, 1957.

13. Sampson E. E. Social Psychology and Contemporary Society. New York, 1971.

14. Shibutani T. and K. M. Kwan Ethnic Stratification: A Comparative Approach. Macmillan Co., New York, 1965.

15. Weiner M. Sons of the Soil: Migration and Ethnic Conflict in India. Princeton University Press, 1978.

Глава 3. Этнозащитные механизмы и процессы

Перед каждой этнической группой, уже в “момент” зарождения, возникает вопрос о своей физической и психологической защите. Физическая защита этноса осуществляется путем ускоренного размножения, созданием боевых отрядов, вооружений и регулярных армий. Хотя эти два аспекта этнической самозащиты тесно связаны друг с другом, мы в настоящей книге будем заниматься только вопросами психологической самозащиты этноса: защиты его “я”, этничности, психологического склада и культуры. Этнос, как специфическое сообщество людей со своими неповторимыми культурными ценностями, этногенезом и этнопсихологической историей, безусловно нуждается в защите.

Мы уже знаем, что высшим уровнем развития этноса является нация. Мы рассмотрим два уровня этнозащиты: а) глобальный, осуществляемый крупными блоками культуры и другими средствами, и б) специфический, осуществляемый с помощью специальных защитных механизмов и их комплексов. На данном уровне образуется ряд защитно-адаптивных стратегий, о некоторых из которых мы уже писали в предыдущей главе. И хотя этническая самозащита свойственна как доминирующим, так и подчиненным нациям и этносам, мы рассмотрим ее главным образом на примере самозащиты подчиненных этнических меньшинств, для которых проблема самосохранения стоит особенно остро.

На данном уровне главным средством защиты этноса является вся его культура. Здесь задача состоит в том, чтобы сохранить различные элементы культурного фонда и вновь их актуализировать, а также создать или внести в культуру новые элементы. Последние тоже, по мнению исследователей, играют этнозащитную роль. Это можно понять в том смысле, что обновление этнической культуры – одно из условий обеспечения защиты этноса в новых условиях.

В качестве этнозащитного механизма используются также осуществление, проведение в жизнь исторических прав народа на свою родину, защита ее от посягательств извне.

Но этого, конечно же, мало. Мы считаем важным сохранение типа традиционной национальной семьи, обеспечение ее однородного в этническом отношении характера. Семья может стать одним из устойчивых центров национальной психологии, если сама она сохраняет свою устойчивость и традиционный характер. Насколько это трудная задача – общеизвестно.

Третий мощный “защитный блок” нации – ее религия и церковь. Религиозные различия между нациями – эффективное средство их разграничения и самозащиты. Хотя религиозные гонения – явление вредное и разрушительное, но если они не сопровождаются насилием, могут играть положительную роль: усиливают национальное и религиозное самосознание, чувство самобытности и отличия от других этносов, вследствие чего, а также с целью самосохранения, гонимые этносы сплачиваются. Примеров тому множество. Так, во Франции, где армян приняли хорошо и не подвергали религиозным гонениям, они в значительной части слились с местным этносом и уже офранцужены. Точно так же в Венгрии, Польше и других странах. В то же время, как уже сказано, в странах мусульманского Востока, армянские христианские общины, живя в мусульманской среде, сохранились и имеют свои национальные школы, церковь, политические и культурные организации. Есть армянские кварталы в Бейруте, Дамаске и других городах со своими очагами культуры, издательствами и типографиями и т. п. Но проникновение западной культуры в страны Востока оказывает разрушительное воздействие на армянские общины, из которых многие семьи и отдельные люди уже переселились в страны Западной Европы, США, Канаду. В самих общинах Востока усилилось отчуждение людей от своего национального наследия. Западная христианская культура в этом смысле разрушила целый ряд этнозащитных механизмов армянской диаспоры. Многие теряют свой родной язык, который является одним из самых мощных средств этнозащиты.

Поскольку язык, религия, церковь и семья лишь частично обеспечивают этнозащиту, ставится задача создания международных национальных организаций, которые могли бы обеспечить единство нации в мировом масштабе. Но это уже связано с различием интересов различных общин: существуют политические “разночтения”, в том числе между “метрополией” и этническими общинами диаспоры. Идет сложная борьба за самосохранение, в которой нужны новые средства, новые механизмы и стратегии. Этнические границы защищаются с помощью веры, традиций, устойчивого национального быта, национальными традициями в семейной жизни, запретом смешанных браков и другими средствами, но у национальных меньшинств со временем все эти средства могут стать слабыми и неэффективными под влиянием преобладающей культуры и новых мотиваций.

Во все исторические периоды одним из средств этнозащиты являлась самоизоляция этноса. Там, где данный механизм по тем или иным причинам ослаблен, начинается ускорение ассимиляции. А это означает, что этнозащита крайне ослаблена и неэффективна. Например, во многих странах ассимиляция армянского этноса в состав доминирующей нации и ее культуры идет быстрыми темпами по причине ослабления самоизоляции общин. Когда границы этнической группы открыты и самоизоляция ослаблена, увеличивается физическая и психологическая дистанция между членами этнического меньшинства. Увеличивается число контактов с представителями других этносов, причем с ними устанавливается все больше устойчивых деловых и личных отношений. Увеличивается число смешанных браков. Резко снижается уровень сплоченности этнического меньшинства. Например, такое положение сложилось в армянских общинах России, США, Франции и других христианских странах. Здесь члены одного этноса уже не знают друг друга, они пространственно тоже все больше удаляются друг от друга, живут дисперсно, поэтому организация школ, культурных центров и общественных организаций затруднена.

Существует, однако, ряд эффективных средств активизации контактов между членами этнической группы, живущей в среде другой, преобладающей нации. Средствами изменения социальной дистанции являются личные контакты, средства массовой информации (радио, телевидение, печать). Они усиливают чувство “мы”, принадлежности одному этносу. Некоторые средства массовой коммуникации сохраняются и используются только внутри этноса (например, телепрограммы), что усиливает самоизоляцию и чувство различия от других этнических групп. Такие попытки действительно предпринимаются в различных общинах диаспоры.

В результате самоизоляции этнической группы усиливается имбриндинг – заключение брачных союзов только внутри этноса, вследствие чего через некоторый промежуток времени формируется определенный антропологический тип. Специалисты отмечают, например, что американские негры уже значительно различаются от своих африканских предков и современных африканских негров: у них (во всяком случае у многих) более светлая кожа, а у значительной части появились черты кавказоидов (арменоидов). О роли эндогамии как защитного средства этносов, говорили и другие авторы[66]66
  См.: Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973, с. 119.


[Закрыть].

В глобальной этнозащите мы выделяем одну, которую считаем целесообразным назвать структурной этнической самозащитой. Мы знаем, что защитные механизмы и стратегии этноса, живущего в среде доминирующей нации, направлены против ассимиляции и ее агентов.

И вот, как только новая этническая группа, по каким-то причинам покинувшая родину своих предков, оказывается в среде многоэтнического общества с иерархической организацией, перед ней встает проблема самозащиты от агентов ассимиляции и их культуры. Этническая защитная тенденция особенно сильно выражена у первого поколения иммигрантов, которые являются носителями своей этнической культуры, т. е. этнофорами.

Есть несколько возможных стратегий самозащиты этноса и мы о них уже знаем. Одной из самых эффективных следует считать ту, которую мы здесь называем структурной самозащитой. Она выражается в том, что этнос создает свои органы управления, структурирует себя, создает общественные и политические организации, школы, церковь и т. п. Создавая свою разветвленную структуру, этносы превращаются в маленькие общества, самоуправляются и сохраняют себя.

Мы считаем, что структурная самозащита направлена не просто против ассимиляции вообще: она в первую очередь направлена против структурной ассимиляции, под которой М. Гордон понимает проникновение нового этноса (этнического меньшинства) в ассоциации и клики коренного (доминирующего) общества[67]67
  См.: Gordon M. M. Assimilation in American Life. New York: Oxford University Press, 1964.


[Закрыть]. М. Гордон имеет в виду лишь проникновение в первичные группы коренного общества. Мы же считаем, что желание ассимилироваться у членов этноса может распространяться как на первичные, так и на вторичные, как на неформальные, так и на формальные группы. Этому желанию идут навстречу некоторые агенты ассимиляции: государственные учреждения (например, иммиграционные службы), различные общественные организации (например, профессиональные ассоциации) и т. п. Поэтому этнозащитная стратегия первого поколения иммигрантов направлена в целом против структурной ассимиляции на различных уровнях.

Во втором и последующих поколениях эта стратегия теряет свою силу и широкий охват: дети иммигрантов, получая образование по критериям коренной культуры, могут проникать во все формальные и неформальные структуры общества. Они начинают заключать смешанные браки, появляются бизнесмены и государственные служащие – выходцы из среды этнического меньшинства и т. п. Подобное ослабление структурной самозащиты мы наблюдаем, как уже должно быть очевидно из предыдущего изложения, в некоторых армянских общинах Запада.

Есть, однако, одна проблема, которая здесь должна быть упомянута. Дело в том, что ход построения структурной этнозащиты и ее последующих изменений очень сильно зависит не только от этнокультурных, но и от расовых различий двух соприкасающихся этносов. Чем заметнее эти различия, тем дольше сохраняются структурные блоки этой формы защиты. Более того, они со временем могут даже возобновляться и усиливаться. Данное явление мы видим, например, у афроамериканцев в США, у некоторых тюркоязычных народов монголоидной расы, живущих в России и у других этносов в различных странах мира.

Наконец, наблюдения показывают, что различным этническим или религиозным группам удается добиваться того, что у них ассимиляция реализуется на уровне вторичных групп, а на уровне первичных социальных групп они сохраняют свою самобытность. Это означает, что представители таких групп проникают в сферу бизнеса, государственной службы, в армию и т. п., однако сохраняют свои этнические семьи, религию и другие этносоциологические и этнопсихологические черты. В таком состоянии в настоящее время оказались, например, протестанты, католики и евреи (их религиозные общины), иммигранты из разных стран, живущие в США. Это означает, что данные группы осуществляют структурную самозащиту лишь на уровне первичных групп, а на уровне вторичных эта стратегия самозащиты у них ослаблена. Это позволяет им пользоваться теми возможностями экономических и политических свобод, которые предоставляются в американском обществе. При этом, как мы видели и как говорил М. Гордон, сохраняется структурный плюрализм. Однако те этносы, которые не сумели организовать эффективную структурную самозащиту, шли дальше по пути ассимиляции и потеряли свой культурный и структурный плюрализм.

Здесь целесообразно предложить одну общую идею о различных формах и стратегиях этнической самозащиты. Исходя из того, что существует ряд разновидностей ассимиляции, а этническая группа в целом защищается именно и главным образом от этого процесса, этническую защиту тоже можно дифференцировать. Наша идея состоит в том, что против каждого вида ассимиляции следует использовать соответствующий вид этнозащиты. Как мы видели, против структурной ассимиляции целесообразно бороться средствами структурной самозащиты. Это положение распространяется и на остальные виды ассимиляции.