Текст книги "Как много тайн мы скрываем"

– Похороны на 900 тысяч? Мы в 100 уложились. Вы там, в золотом гробу что ли хороните? – Антон начал злиться. Стало очевидным, что никто данных обещаний выполнять не планировал.

– Не могу сказать, все данные официальные. Можете найти в открытых источниках.

– В каких источниках? – Антон уже начал грубить.

– В открытых. Воспользуйтесь поиском в интернете. Я не могу знать, как хоронят пострадавших, это не в моей компетенции. По произведенным выплатам я вас проконсультировал. У вас есть еще вопросы? – оператор сдерживал эмоции, но очевидно, что ему такая интонация Антона не нравилась.

Антон немного успокоился. Он понимал, что не оператор назначает эти отчисления. Он всего лишь консультирует по вопросам, и нет смысла срывать на него свою злость.

– Да, извините. Так…а если мы уже похоронили, мы можем как то компенсировать то, что потратили? Мы же, получается, за свои похоронили? – спросил Антон.

– Я такой информацией не владею. Официально, как получить выплаты я вам сообщил.

– Ну, мы ведь уже похоронили

– Поторопились, значит. Нужно было уточнять информацию прежде, чем хоронить родственника.

– Ничего не сказали. Сказали только, что выплаты будут.

– Выплаты вам пришли. Полную информацию можно было уточнить на официальном сайте и по телефону горячей линии. Я вам еще чем-то могу помочь?

– Неужели никак не получить компенсаций?

– Попробуйте обратиться в отделение. Это не в моей компетенции.

– Ладно, я понял, до свидания.

Антон положил трубку даже не дождавшись ответа оператора. Оператор, конечно, не был виноват в том, что Антон не получил обещанных выплат, но неужели он не понимает, что у человека в семье случилось горе? Он общался с ним так, будто Антон бродяга какой-то, алкаш, просящий 100 рублей на выпивку.

Антон посмотрел в интернете адреса отделений, специально созданных для помощи пострадавшим в теракте. На следующий день он съездил в ближайшее к нему отделение. У него еще была надежда, что можно будет хотя бы вернуть те деньги, которые они потратили. Деньги, которые потратил Сергей. У Антона сохранились все чеки. Это, конечно, не 900 тысяч, как сказал оператор, всего чуть меньше 100. Но все же деньги, которые Антону были очень нужны. К сожалению для него, там ему сказали ровно то, что ему сказал и оператор по телефону. Всю информацию нужно было уточнять по телефону или на сайте. Доводы Антона о том, что когда они заполняли заявление, никто даже не заикнулся о том, что это будут не прямые выплаты, о том, чтобы считаться пострадавшим, необходимо обязательно было госпитализироваться. Антон даже не помнит, чтобы кто-то его спрашивал о госпитализации. Пострадавших тогда было так много, что всех, у кого были мелкие повреждения, отправляли домой, оказав помощь на месте. То есть Антона уже тогда сразу же лишило возможности получить эту выплату.

В итоге, у Антона на руках осталось 112 тысяч рублей. Сумма приличная, но с учетом кварплаты, благо квартира перешла к нему по праву наследования, и ему не нужно было арендовать квартиру, а лишь оплачивать услуги ЖКХ, а это существенно ниже, чем аренда, ему бы хватило месяцев на 5. Ну, а если питаться самыми дешевыми макаронами категории Б и сосисками из туалетной бумаги, то на пару месяцев подольше. Вариантов у Антона не осталось. 5-6 месяцев на эти деньги он протянет. Ну, а дальше что? Звонить Сергею он совершенно не хотел, значит, все-таки, придется найти работу.

Все по второму кругу. Опять ноутбук, опять сайт с вакансиями. Опять куча вакансий, и невозможно ничего выбрать. Самый простой путь был пойти в того же «тренера». Опыт уже есть, нужно будет только влиться в коллектив. Но, во-первых, вакансии были только в магазины, находящиеся на другом конце города, а, во-вторых, Антону и самому не очень хотелось идти в продавцы, так что он даже как то с радостью отреагировал на то, что вакансий в ближайшие магазины здесь не было. Здесь отдел кадров у них работал немного по-другому. Здесь они сразу же писали, кто и в какой магазин им сейчас требуется. В прошлый же раз он просто приехал в отдел кадров, а там ему уже на собеседовании сообщили, куда им требуются сотрудники. Сейчас же он сразу увидел, что поблизости вакансий нет, и не стал даже подавать туда свое резюме.

Его взгляд упал на раздел с временной подработкой. А что, это же вариант. На тебя изначально не ставят больших надежд. Выполнил определенную работу, получил деньги, и – до свидания. Тебе тоже плюс от такой работы. Попробовал себя здесь, попробовал там. Не понравилось, так и ничего, 2 недели – месяц можно и потерпеть, а потом попробовать что-то другое.

Первая вакансия, которую он решил попробовать – это промоутер. Звучит пафосно, но по факту это тот человек, который слоняется по улице у метро или торгового центра и с грустным или отвлеченным взглядом раздает листовки с рекламой. Белорусский трикотаж, суши, деньги в долг, ювелирные украшение. Люди обычно из жалости берут эти листовки только для того, чтобы выбросить их в ближайшую урну. Кто-то из солидарности, потому что тоже пробовали себя в этой роли, кто-то просто из сострадания, видя просящий взгляд измученного парня или девушки, рука которой уже даже с трудом держала очередную листовку. Лишь самые ответственные подносят их ближе к лицу, чтобы посмотреть, что же там написано, только из уважения к труду этого человека. Ведь все же он хоть и стоит с вытянутой рукой, но он не милостыню просит, он нашел в себе силы пойти работать. У него достаточно совести, чтобы не изображать из себя калеку или мать одиночку, выпрашивающую у людей их честным трудом заработанные деньги на лечение якобы больного якобы существующего ребенка. Не все могут ремонтировать самолеты, строить ракеты, писать учебники ли лечить людей. Кто-то не умеет ничего, кто-то еще, а кто-то уже. Но и для таких людей общество придумало род деятельности. Одно из таких – раздача рекламных листовок.

Первые два дня Антон раздавал листовки с рекламой акции в одной пиццерии. Ходил возле нее, и раздавал листовки с рекламой – большая пицца за 300 рублей. При трудоустройстве все выглядело довольно неплохо. 150 рублей в час. За 8 часов можно заработать 1200 рублей. За месяц, если работать в пятидневку, можно заработать 24-26 тысяч рублей. Не много, но Антону много и не надо было. Заплатить за кварплату, да поесть. Он никуда не хотел ходить, не планировал ни на что копить. Разве что, периодически, по мере износа, нужно было обновлять гардероб. Но как выяснилось позже, Антон обратился не на прямую в эту пиццерию, а через аутсорсинговое агентство. Это агентство забирало себе часть выручки. Еще и минус налог. В итоге, на руки у Антона оставалось не больше 100 рублей за час. И это еще не все. Пиццерия не хотела оплачивать работу в дневное время, а только в вечерние часы. Это легко объяснимо. Днем пользы от работы промоутера практически нулевая. Во-первых, людей на улице немного, во-вторых, даже те, кто есть, обычно идут куда-то по своим делам, и просто не смотрят, что там написано в этих листовках. Даже вечером процент людей, все же прочитавших про акцию в листовке, которые потом купят эту пиццу по акции, или зайдут в пицеррию, не высокий. Что уж говорить про день? Вероятность не равно нулю только потому, что в мире может найтись один человек, который вдруг захочет зайти днем в будний день, поесть пиццы. Поэтому пиццерия платила только за работу в вечерни часы, когда люди голодные ехали с работы. С 17 до 22 часов. 5 часов работы. За вычетом всех налогов и сборов выходит меньше 500 рублей за сутки. Кроме того, на третий день его направили раздавать листовки с рекламой компании микрозаймов. От такого бизнеса веяло чем-то незаконным, возможно так пахло от коллекторов, которые потом выбивали долги, поэтому никто особо не хотел иметь с ними дел. Антон тоже не захотел, и на четвертый день он отказался от этой работы. Да и к тому же, как выяснил Антон, что стоять на ногах 5 часов подряд, да еще и на улице, вечером, когда уже похолодало, не так уж и просто. Он решил сменить работу.

Следующая вакансия, на которую он откликнулся, это логист. Звучит тоже очень значительно, но на деле на склад по хранению шин на время сезона требовались помощники. Грузчики, грубо говоря. Заранее до прихода тепла, когда автомобилисты начинают массово готовиться к переобуванию на летнюю резину, нагрузка на склад резко возрастает. Это период максимального заработка и для фирм, реализующих автомобильные покрышки, и для работников этих фирм. Нет, платят им ровно столько же за час работы, но работать приходится больше. Это продолжается порядка двух месяцев. Постоянным работникам приходится там чуть ли не ночевать, поэтому для разгрузки персонала на эти сезоны компании нанимают временных помощников, логистов, по договору найма. Отработал месяц, второй и все, больше ты не нужен. Зарплату для Антона там обещали неплохую. Меньше, конечно, чем у постоянных работников, хотя работали одинаково, но это даже больше, чем он изначально рассчитывал на листовках. Ну, правда, опять-таки, никто не сообщил ему, что с этой суммы еще удержат налог. Но здесь, в отличие от листовок, все официально, и никаких аутсорсинговых компаний, которые забрали бы у него часть его заработка. Он отработал там месяц, и потом его попросили еще 2 недели. Он согласился.

На складе ему понравилось. Как и нравилось, когда он работал в «тренере». Молодой персонал, ненавязчивая атмосфера. Единственное, он сильно уставал. Целый день они загружали и разгружали фуры и грузовики поменьше. Приезжала фура из какого-нибудь Омска, Воронежа или Ярославля с шинного завода полностью забитая покрышками. Они их разгружали. Йокогаму на этот стеллаж, Каму на тот, Хэнкук на этот, и так далее. Стеллажи разбиты на зоны в соответствии с радиусом покрышек, а те в свою очередь, по типоразмерам. Фуры, как правило, были заполнены покрышками одной фирмы 2-3 радиусов и нескольких типоразмеров. Это только в первый день было тяжело, на второй Антон уже спокойно ориентировался. Когда же приезжал какой-нибудь Хенде HD75, реже Газель, что бы забрать покрышки, то здесь разнообразие уже было гораздо больше. На них покрышки развозили по магазинам, а те уже заказывали марки, модели и типоразмеры совершенно в разном количестве. Комплектацией занимались там ребята поопытнее, которые работали на постоянно основе, а Антон только складывал покрышки в грузовик. Там он узнал очень важную вещь – чтобы покрышек вмещалось больше в кузов, их нужно складывать елочкой. Это было как «отче наш» на этом складе. За первый день он услышал эту фразу десятки раз, хотя достаточно было одного, но, видимо, до него там были не самые понятливые ребята, поэтому «складываем елочкой» звучало каждый раз, когда приезжала машина за покрышками. Он отработал там 1,5 месяца и больше в его услугах компания не нуждалась.

На складе ему понравилось, поэтому, когда он увидел временную вакансию на очередной склад, он решил попробовать. В описание было указано, что работа сидячая, нужно будет пересортировать товар из одних коробок в другие. Какие-то принадлежности для ванной комнаты. Там была служебная развозка от метро, так как от остановки общественного транспорта идти далеко. Но все же можно. Антон позвонил им, и его без лишних вопросов пригласили на работу уже на следующий день. Трудоустройство оформлялось сразу же, там же на складе.

Антон доехал до склада на развозке. Это был целый комплекс складов. Там была не только эта сантехническая фирма, аксессуары для ванной комнаты которой, Антону надо было переупаковать, но и множество других фирм. Там же было и офисное крыло, где сидели менеджеры и все начальство. Периодически они приходили, чтобы давать указание работникам на складе. Во все остальное время жизнь на складе шла своим чередом. Кто-то из мужиков показал ему, где собираются те, которых временно наняли на ту работу, на которую пришел Антон. Это была ближайшая к КПП дверь. Антон зашел туда. Там на скамейке сидела девушка. Одна. На вид немного старше Антона, но возможно, она просто слишком сильно устала от жизни. Рядом с ней стояла коробка, в которой были упакованы какие-то прозрачные мыльницы. Это девушка доставала их из коробки, заворачивала в упаковочную пленку, такую с пупырками, и перекладывала в коробку поменьше, но на вид поплотнее. Очевидно, Антон попал по адресу.

– Здравствуйте! А это здесь фирма Gladiss? Я по объявлению, там, на временную работу – спросил Антон.

– Да – очень грубо ответила девушка.

Антон не ожидал такой грубости от девушки. Сперва, она показалась ему очень милой, но сейчас он взглянул на нее под другим ракурсом, и была видна злость в ее глазах. Он немного опешил, и присел на скамейку рядом с ней. Он подумал, что, возможно, она тут бригадир какой-то? Он немного посидел, но, смотря, как она работает, а он просто сидит, ему стало некомфортно, и он спросил:

– А мне тоже надо так делать?

– Я не знаю – все также грубо ответила девушка.

Да, в первый раз это точно была не случайная интонация, она действительно была очень грубой.

– Так, а что мне делать? – поинтересовался Антон.

– Слушай, че ты до меня докопался то?

Это было излишне грубо. Антон ей никак не грубил, можно было бы просто ответить, что она сама ничего не знает, а не грубить, но Антон решил ничего не отвечать. Мало ли что случилось у человека? Может у нее горе в семье, и она просто не знает, как усмирить свою злость на мир. Кому, как не Антону, это знать? Минут через 10 подошли еще 2 девушки. Они не успели на развозку, или не смогли найти ее, и ехали своим ходом. Они, как и Антон, сегодня пришли в первый раз. У них были вопросы практически один в один, как и у Антона. Антон им ответил, что ничего не знает, и что возможно, нужно подождать. Тогда эта девушка, которая сначала грубила Антону, уже без грубости, но с явным недовольством, сказала, что скоро подойдет менеджер, и он уже скажет, что им делать. Они предложили ей помочь, пока не подойдет менеджер, только пусть покажет, что нужно делать, но она сказала, что лучше пусть они сначала дождутся менеджера, а потом уже он и решит. Может их еще и не возьмут на работу. Фактически, они пока еще не трудоустроены, раз договор найма не подписан, а значит, за эти время они зарплату не получат.

Девушки представились. Одну звали Оля, вторую Таня. Антон тоже им представился. Неожиданно представилась и грубиянка, ее звали Леной. Менеджер подошел еще минут через 20. Он забрал их троих, Олю, Таню и Антона, к себе в офис для оформления на работу. Чтобы попасть в офис, нужно было пройти через улицу, и зайти с торца здания, подняться на второй этаж. Они подписали договор на 1 месяц. Еще 1 месяц, когда у Антона точно будет работа. В договоре было прописано, что они должны упаковывать в день не менее 500 единиц товара каждый. Казалось, что это много, но менеджер сказал, что он лично выполнял этот норматив в неспешном режиме. На этом все, он разрешил им работать. Последними его словами, перед тем как эти трое ушли, были:

– Ну, Лена вам там все покажет, что делать.

А Лена не очень хотела им что-то показывать. Возможно, она видела в них конкурентов на этой работе, а, возможно, злилась из-за того, что работа это была временная. Переупаковали товар, и все. Чем больше людей, тем быстрее они все переупакуют. Одна она бы могла здесь задержаться дольше, чем на месяц. Но у компании были свои планы, сроки, которые им необходимо было выдержать, поэтому они набирали еще людей в помощь Лене.

– Короче, берете мыльницу, обматываете пленкой, подклеиваете скотчем, и в другую коробку складываете – объяснила Лена.

– Очень сложно – с явным сарказмом подметила Оля.

– Ну, да, если ты не умнее обезьяны – сказала Лена.

Это, конечно, была шутка, но она, опять-таки, настолько грубо это произнесла, что показалось, что она хотела оскорбить Олю. На мгновение все замолчали. Антон вмешался:

– Так, а тут всего ничего, штук 50 осталось. А где еще взять?

– Вот там распечатка. Там написано, на каких стеллажах что лежит, и помечено, что конкретно нам надо переупаковать.

– А, понятно. А коробки где брать? В эти влезает штук 10, наверное? – спросил Антон.

– По 12 – уточнила Лена. – Коробки вон там сложены – она указала на стеллаж, который был у них практически за спиной.

За скамейками, на которых они работали, было пристроено небольшое помещение, где стояли столы, чайник, микроволновка. Короче, пищеблок, где обедали сотрудники склада. И прямо за этим помещение и находился стеллаж с упакованными коробками.

– Вы там только сильно не торопитесь. Сказали по 500 делать, по 500 и делайте. А то если раньше срока закончим, то и зарплату меньше получим – продолжила Лена.

– Да не, это понятно – согласился Антон, и тоже начал переупаковывать мыльницы.

За неделю к ним приходило несколько мальчиков и девочек, но они все отрабатывали по 2-3 дня, и больше на работе не появлялись. Неизменным оставался лишь их квартет. Оля, Таня и Антон общались, в основном, друг с другом. К Лене они обращались только по рабочим вопросам, потому что она так и продолжила им грубить, всем видом показывая свое явное нежелание ни с кем из них общаться.

Так как Антон был единственным представителем мужского пола, то все обязанности, связанные с физическим трудом, негласно упали на него. Он приносил, уносил коробки, доставал со стеллажей не перепакованные, и потом увозил обратно на стеллажи уже переупакованные, аксессуары для ванной. Помимо мыльниц там были ершики, стаканы для зубных щеток и диспенсеры для жидкого мыла. 4 коллекции из 4 приборов.

Вечером приходил менеджер, чтобы уточнить у них, сколько они сделали за день. Никто из них не старался выполнить пятилетку за год. У каждого из них за день было переупаковано 500, максимум 550 единиц товара. Если они замечали, что слишком быстро работают, то начинали замедляться, проводили больше времени на обеде, в общем, делали все, чтобы не опережать сильно график. Подсчет работ, все также негласно, тоже свалился на Антона. В итоге Антон стал таким теневым лидером коллектива, но командовала всегда, почему то, Лена. Она считала себя более опытным работником, ведь она отработала там на один день больше. Однако, на третий день ее работы ребята знали ровно столько же, сколько и она. В конце второй недели к ним подошел менеджер с предложением:

– Ребят, кто хочет быть бригадиром? – спросил он. – Короче, кто-то из вас будет мне каждый день информацию предоставлять о проделанной работе, вести весь учет, что сделано, сколько осталось. Ну, и организовывать здесь работу. Мне просто сейчас некогда этим заниматься. А вы уже тут опытные у нас, во всем разобрались.

Ребята немного притихли. Антон решил, что придется ему взять эту роль на себя, раз никто не хочет. Тем более, он итак занимается здесь всем этим. Разница только в том, что теперь он официально будет старшим в их группе.

– Ну, за бригадирство будем доплачивать – дополнил свое предложение менеджер.

– Я буду! – внезапно вскрикнула Лена.

Оля с Таней переглянулись, потом посмотрели на Антона. Они-то понимали, что всю эту работу сейчас делает, и потом тоже будет делать Антон, потому что Лена постоянно где-то в своих мыслях. Единственное, что она считала, так это сколько она сама сделала за сегодня, и то не всегда верно. Пару раз Антону приходилось пересчитывать все, потому что по итогу дня у них не сходились цифры, и оба раза ошибка была в подсчетах Лены. Антон пожал плечами.

– А может, проведем голосование? – предложила Оля. – Я бы за Антона проголосовала.

– И я – согласилась Таня.

– Да не – ответил Антон. – Если Лена хочет, то пусть она будет бригадиром.

Для Антона ничего не изменилось, он все также руководил процессом. Лена же завела блокнотик, куда записывала всю информацию, которую говорил ей Антон. Сколько сделали, сколько осталось, куда поставили и прочее. А потом, в конце рабочего дня, доводила все цифры менеджеру. Они переупаковали весь товар, который для них заранее подготовили и расположили на нижних стеллажах. Теперь ершики и мыльницы нужно было доставать сверху, а для этого нужен был погрузчик. Так как ни у кого из них не было ни допуска, ни прав на погрузчик, нужно было просить кого то из работников склада. Там всегда был дежурный погрузчик. Как выяснилось, Лена со всеми людьми, которые, видимо, не приносят ей никакой личной выгоды, по ее мнению, общалась также грубо как с Антоном в первый день. Это сейчас она стала помягче, понимая, что Антон делает всю ее работу, за которую она получит прибавку к зарплате, поэтому с ним нужно иметь хорошие отношения. С водителем же погрузчика пришлось договариваться Антону. В поисках нужных стеллажей, Антон стал больше времени проводить на складе, и познакомился ближе с работниками, которые там были на постоянной основе. Кирилл на погрузчике, и Макс, ну, он просто какой-то кладовщик. Антон сильно не вдавался в их иерархию должностей на складе. Остальных он знал не очень хорошо, но все равно со всеми с утра здоровался в автобусе.

Через месяц с ними перезаключили договор найма, но уже с открытой датой. Они не смогли нанять еще людей, а четверых, чтобы выполнить весь объем в необходимые сроки, не хватило. Их попросили доделать работу. По объему на четверых, это еще примерно 10 дней работы, т.е. 2 рабочих недели. Они все согласились. В один из дней, уже ближе к окончанию их работы, они обсуждали, что можно было бы собраться в последний день после работы, выпить пива, поболтать на прощание. Они неплохо общались на работе, но вряд ли буду общаться после нее. В итоге, они решили в пятницу посидеть в парке у метро. Хотя они и не делали акцента на том, что они хотят втроем посидеть, а, наоборот, подмечали то, что они хотят отметить окончание их совместной работы, всех, но Лена в обсуждении все равно не участвовала.

На следующий день Таня не вышла на работу. Оля сказала, что та ей позвонила, и сказала, что плохо себя чувствует. Вероятно, отравилась вчера чем-то. Самой Оле в этот день нужно было уйти пораньше. Они работали с опережением графика, поэтому менеджер отпустил ее без проблем. С 2 часов дня Антон с Леной остались вдвоем. Некоторое время работа продолжалась в полной тишине. Потом Антон, наконец, прервал эту тишину:

– Слушай, а ты что думаешь по поводу пятницы?

– А что пятница? – спросила Лена. Она была немного удивлена. Как будто она и вправду все время просто не слышит, о чем говорят остальные.

– Ну, мы хотели отметить окончание работы. В парке посидеть, пиво попить.

– А, да не. Мне надо будет ехать по делам. Мне там с прошлой работы зарплату до сих пор не выплатили. Ты, кстати, в юридических делах не силен?

– Нет, а чего у тебя там случилось? Почему не выплатили? – поинтересовался Антон.

– Ну, я на листовках работала. Там нужно было раздать определенное количество, за это деньги получаешь.

– Я тоже на листовках работал несколько дней, но там почасовая была.

– А у меня было по количеству листовок. Я за полчаса все раздала. Пришла, а мне говорят – вы слишком быстро все раздали, так невозможно, вы, наверное, просто выкинули их. А я честно их раздала. Просто талант у меня, видимо. Ну, раздала и все, даже на время не смотрела.

– А меня тоже наеб… кинули с зарплатой. Не полностью, конечно. Выплатили, но гораздо меньше, чем обещали.

– А мне вообще ничего. Вот, хочу в пятницу к ним съездить. Мы же, наверное, раньше закончим.

– Ну, да, скорее всего. А много не доплатили?

– За 2 дня. 3000 должны были. Заплатили только тысячу.

В голове у Антона немного не сложилась вся картина. Сначала Лена говорила, что один день отработала, и ничего не получила, а теперь 2 дня, и заплатили тысячу. Она явно где-то привирала, но это ее дело. Антон не стал у нее уточнять, чтобы она не завралась еще больше.

– Да и меня кошка дома ждет – продолжила Лена.

– Кошка? – удивился Антон.

– Ага. Целый день одна дома. А их же гладить надо. Если кошку не гладить, то у нее психика портится.

В голове у Антона промелькнули пошлые ассоциации про неглаженную киску Лены. Этим то все и объяснялось, почему Лена такая грубая. Но он не стал говорить это вслух. С Олей и Таней он достиг такого уровня отношений, что мог выдавать подобные шутки, но не с Леной. Да и вообще, он подумал, а что если это и вправду так, то он может ее обидеть.

– Я ее на улице подобрала – продолжала Лена.

– На улице? – удивился Антон.

– Ага, на улице. У бабушки в деревне. У нее рак желудка был. У бабушки. Уже на последней стадии. Я за ней ухаживала. Шла из магазина, встретила Муську, решила себе забрать. А когда пришла домой, то бабушка уже умерла.

– О, я сожалею.

– Да, ничего. Давно это уже было. Я потом бабушкин дом продать хотела, а оказывается, там уже местное самоуправление подсуетилось, и когда узнали, что ей осталось немного, то подсунули ей бумаги. Короче, этот дом в муниципальную собственность перешел после ее смерти. А меня вышвырнули на улицу. Вот я и скитаюсь по съемным квартирам с Муськой.

– А родители чего? – просил Антон.

– У меня нет родителей. Они разбились в автомобильной катастрофе, когда я еще маленькой была. Я их даже не помню.

Теперь-то все точно встало на свои места, отчего Лена такая озлобленная на всех. У нее весь мир катится вниз, везде обман и неудачи. Как после такого вообще можно доверять хоть кому-то?

– А у меня тоже родителей нет. Папа по пьянке захлебнулся, а мама в теракте в метро погибла – сказал Антон.

Они замолчали, и до конца дня не проронили друг другу ни слова. Только попрощались, выходя из автобуса.

Наступила пятница. Было одновременно и хорошо, что они, наконец то, заканчивают работу, но и грустно, ведь скорее всего они после этого больше не увидятся. К Антону подошли Макс с Кириллом.

– Слушай, а ты вообще как, что потом делать будешь? – спросил Кирилл Антона.

– Да буду искать новую работу. А че? Деньги же нужны – ответил Антон.

– Так это, ты может, хочешь к нам устроиться? Нам нужны сейчас кладовщики. Ну, вакансия есть. Бригадир сегодня спросил, что если у кого знакомые есть, то в первую очередь будут их рассматривать. Всегда лучше проверенного человека. Мы то тут с тобой поработали, ты, вроде, пацан нормальный. Да и шаришь все. Ну, тут в принципе и шарить особо не надо. Так что если хочешь, то мы поговорим с Иванычем. Я думаю он не против будет. Он же и сам тебя видел.

– Иваныч, это такой, с усами, который? В автобусе еще всегда громче всех кричит – спросил Антон. Они посмеялись.

– Ага, он. – продолжил Кирилл. – Нормальный мужик, вообще. За своих горой стоит. Всегда поможет, выручит, если надо.

– Слушайте, ну, я, вообще, не против. Я тут уже тоже поосвоился.

– Ну, тогда мы за тебя словечко закинем. Вечером скажем че как. Если раньше уходить будете, то ты сам нас найди.

– Хорошо, спасибо.

Днем они сами его нашли, и сказали, что Иваныч одобрил его кандидатуру. В понедельник ему нужно будет приехать с документами, чтобы его официально трудоустроили. Теперь у Антона будет постоянная работа.

Вечером он, Оля и Таня сидели в парке на скамейке неподалеку от метро. В ближайшем магазине они купили по баночке пива, чипсы и сушеные кальмары. Лена, как и говорила, уехала по своим делам, и с ними не пошла. Разговор шел сам собой. Обсуждали кто, что теперь будет делать. Антон сказал им, что останется там, на складе, что ребята его пригласили. До этого он им этого не говорил. В кармане завибрировал телефон. Пришло смс. Антон достал телефон, сообщение было от Лены. Они обменялись номерами, когда Лена стала бригадиром. Сообщение было такое:

«Привет! Хотела извиниться за свое поведение. У меня сейчас не лучший период в жизни. Веду себя как говно. Сама понимаю, но ничего не могу поделать. Я стараюсь. Если захочешь встретиться, то напиши. Еще раз – извини»

Антон прочитал сообщение. Такое ощущение было, что вместе с смс в довесок пришло еще и отчаяние Лены. От сообщения просто веяло какой-то безысходностью, и надеждой на помощь. Антон на некоторое время задумался, держа телефон в руках.

– Кто там тебе написал? – поинтересовалась Таня.

– Да, так. Спам – ответил Антон.

Он заблокировал телефон и убрал в карман. Они допили пиво, и разошлись по домам.

В понедельник после оформления Антон пришел на склад для знакомства с коллективом. С утра у них всегда планерка, но Антон пока оформлялся, планерку эту пропустил. Но у них была традиция собирать всех, чтобы познакомится с новым человеком. Всех он, в принципе, видел ни один раз по утрам в автобусе. Коллектив там совершенно разнообразный. По возрасту, по национальности, по интересам. После общего знакомства к нему обратился его тезка Антон, мужик лет под 50 уже, но был на одной волне со всеми:

– Ну, Антон, ты не ссы, тут у нас психушка небольшая. Ну, ты быстро вольешься.

Там и действительно было постоянно какое-то сумасшествие на складе. Все постоянно кричали, мат и неадекватные шутки. Иногда ссоры, но чаще атмосфера все же была дружественная. Как ему и обещали, он быстро влился в коллектив, и стал вести себя так же безбашенно, как и остальные. В целом это несильно отличалось от того, что творилось на складе, когда он работал в «тренере», разве что там коллектив был молодой, а здесь разновозрастной. Но, как оказалось, возраст для мужчин означает не много, дурачиться можно в любом возрасте.

Склад работал в пятидневку, но из-за большого количества работы, менеджеры часто просили выходить людей в выходные. Антону было невыносимо находиться дома одному, поэтому он часто соглашался на работу в субботу, а иногда и в воскресенье. Он вставал очень рано, чтобы успевать к развозке Часто оставался вечерить. Вечером развозки не было, и приходилось идти пешком до остановки. Путь не близкий, а потом еще и надо дождаться нужного автобуса. Домой он приезжал поздно, пока поест, пока помоется, так и вообще уже была глубокая ночь. Но Антону никому не жаловался, потому что он сам выбрал такой график. Никто его насильно не заставлял работать сверхурочно. Антон просто заполнял пустоту, образовавшуюся у него внутри, работой. Просто, чтобы не думать ни о чем, а в первую очередь о родителях, он старался работать как можно дольше, чтобы уставать, и быстро засыпать. Несмотря на такой график, ему часто не удавалось быстро заснуть. Он мог просто лежать несколько часов, думая о том, как судьба с ним обошлась, о том, как все могло случиться по-другому, и прочее в том же ключе. Естественно весь день на работе он, что называется, клевал носом. С утра чашечка кофе, в 10 часов чашечка кофе, в обед – кофе, после обеда – кофе. Он стал пить кофе так часто, что даже забыл как это, когда не пьешь его. Он пил растворимый кофе, чтобы взбодриться, но сильного бодряка от растворимого кофе не было, и он пил его больше и больше. Иногда он еще до работы покупал себе баночку энергетика, чтобы взбодриться по пути на работу, а уже потом там, на работе, добиться кофе. Но это не сильно помогало, он все равно постоянно хотел спать. Из-за отсутствия свободного времени Антон совершенно не готовил еду. Он покупал все готовое, часто в фастфудах. Денег ему хватало на такой рацион, так как он много перерабатывал, а тратить кроме как на кварплату, да на дорогу, ему больше некуда было.