Текст книги "Землянин 5.0"

На первых этажах мы не задерживались – своего жилья в Новой Атлантиде у меня не было, и обзаводиться им я пока не стремился. Вот подыскать нам с Рэем новую одежду будет нелишним. Но сперва я прошел в оружейный отдел – очень уж хотелось посмотреть товар.

Он был не так велик, как другие отделы, но и здесь взыскательный охотник мог найти помощника себе по душе. Было здесь и старомодное, давно не выпускаемое огнестрельное оружие; не оправдавшие надежд и не получившие широкого распространения лазерные бластеры; смертельное и для себя и для противника биологическое оружие, распыляющее токсичные пары; пара спиралевидных гиперзвуковых пушек кэнвоксов и, конечно, большое разнообразие энергооружия, занимающего половину стен. Отдельная витрина отводилась под гранаты, прицелы, глушители, усилители и прочие дополнительные элементы. Тут же покупателей ждали боевые роботы Миротворцы, имеющие устойчивые к повреждениям металлопластиковые корпусы, две энергетические пушки вместо рук, способные также распылять усыпляющие и паралитические газы.

В углу неподвижно застыл их младший, но куда более воинственный брат Шива, имеющий гуманоидное строение, для большей эффективности снабженный четырьмя руками, трансформирующимися в разноплановое оружие. Если верить ярлыку, он имел исключительную прочность и емкую зарядную батарею в сто тысяч хокинманов. Да уж, настоящая машина для убийств! Только вот стоил робот больше, чем удалось собрать мне до сих пор.

– Принимаете товар? – спросил я продавца.

– Показывайте.

Я выложил на прилавок пистолет и три гранаты, оставив про запас только две. Пускай гранаты и были эффективны в бою, но их использование мне представлялось расточительством эксманов.

– 400 за все.

– Да одна граната стоит 200! – возмутился я.

– Могу предложить 400 эксманов, – андроид был неумолим.

Немного поворчав, я согласился. Мы обменялись рукопожатием – этот процесс служил проводником сделке.

Затем я хотел вернуться на этаж одежды, но подчинился любопытству и вошел в ресторан.

А вот здесь людей было много, как в старом добром «Гараже 2102». В одном зале посетители пили топливо, маслоголь или обычный алкоголь, закусывая солеными химикатами, в другом неспешно потягивали горячие бодрящие напитки, крутили усы и покусывали сигары. Но такую картину я мог наблюдать и в своем районе. Интересен был третий зал. За одним столом, разбившись на пары, четыре человека поочередно ударяли палками по деревянным шарам, пытаясь загнать их в специальные лузы. На другом столе шестеро выкладывали пластиковые карточки с картинками. Названий этих старинных игр я не знал и не представлял, как виртуальным приключениям можно предпочесть столь скучные неторопливые занятия.

В центре стола картежников ширилась большая миска с маслянистыми мучными бутонами, начиненными, если верить моим датчикам, мясом, луком и специями. Из миски торчала только одна вилка. Когда кто-то вытягивал особо удачную карту, он с хлестким треском ударял ею по столу, приговаривая заветное: «Водохрюн вам!», после чего накалывал мучной бутон и отправлял в рот.

– На что это вы играете? – полюбопытствовал я.

– На пельмени! – победитель последней раздачи торжественно поднял пельмень на вилку. – Пробовал когда-нибудь?

– Нет. Вкусные?

– А то! Будешь с нами? Вход тридцать эксманов.

Я зачарованно представил, как мягкий острый пельмень погружается в мой желудок, но потом увидел задумчивое лицо Рэя и ответил:

– Не сейчас.

– Напрасно!

Колода была перетасована, игроки вновь защелками картами.

– Рэй, а ведь ты нуждаешься в еде и воде, – вспомнил я. Мне казалось необычным и даже постыдным столь могучему существу зависеть от самых примитивных потребностей.

– Я не голоден и могу долго обходиться без пищи. Воду же, здесь, на Земле, я получаю прямо из вашего богатого кислородом воздуха.

– Действительно, ведь на первобытном Марсе почти не было ни того, ни другого. Что же вы пили в то далекое время?

– Кровь копателей, которых с той целью и разводили.

– Гм. А все-таки я тебя угощу. Неизвестно, когда такая возможность представится снова. Посмотрим, что это за зверь такой – пельмень.

– Сколько стоит миска пельменей? – спросил я опрятного андроида-бармена в строгих черно-белых одеждах.

– Сорок эксманов за один пельмень.

– Почему так дорого? – неприятно удивился я.

– Натуральный свино-говяжий фарш без примесей аудумлы и хрюна.

Аудумлами называли мутировавших под воздействием радиации огромных синекожих коров, ну а хрюны – кто не знает этих чистоплотных прибрежных жителей?

– А синтетическое мясо есть?

– Десять эксманов за килограмм.

– Тогда два, – я неуверенно посмотрел на марсианина, – лучше три килограмма мяса и два пельменя.

– Это было необязательно, – слабо запротестовал Рэй. – Я много лет питался одними крысами.

– Тем более ты заслужил нормальной еды.

Мы расположились за дальним затененным столиком у стены. Я дернул светильник. В его слабом свете Рэй выглядел зловеще. От неожиданности я вздрогнул. Нет, лучше посидим в полутьме.

Нам принесли большую миску с мясной кашей, которую следовало есть ложкой, два украшенных вымоченной бурой травой пельменя на разных тарелках и вилки к ним.

Пельмень был пробно надкушен за выступающий край, затем переправлен в рот уже полностью. И пока Рэй справлялся с мясом, пельмень таял в моем желудке. Здоровье я имел полное, поэтому воздействие пельменя ограничилось восстановлением незначительного запаса энергии. «Разбогатею – закажу миску пельменей», – подумал я. Достоинства пельменя оценил и марсианин, сказав, что это самое вкусное блюдо, которое он пробовал на Земле.

В оплату трапезы ушли 110 эксманов, но она того стоила. Впрочем, я сразу задался вопросом, как эту потерю восполнить, потому вещевой этаж мы прошли быстро, как только узнали, что марсианских размеров сейчас в продаже нет. В галантерее на первом этаже потратил еще 150 эксманов на покупку двух средних батарей СБ3, с запасом энергии в 5000 единиц. В ювелирном отделе попытался продать иридиевый зуб, но предложению в 40 эксманов отказал, полагая, что он должен стоить больше одного пельменя, сделанного пусть даже из натурального мяса.

Выходя из мола, я придумал способ немного разбогатеть.

В Атлантиде было много «живых» людей: думающих, развивающихся, мечтающих и стремящихся к целям, а неокосмистов еще больше. Обыкновенно внешность они имели самую безобразную, но, конечно, только для человека, принимающего само понятие внешней красоты, например, для меня. Они прокалывали щеки гвоздями, приваривали к головам шипы и обручи, выжигали луковицы волос и прошивали тела и головы узорами стальных нитей. Некоторые пробивали горло или удаляли голосовые связки, чтобы не иметь искушения производить бесполезный речевой шум и не изменять в общении космосу. Другие отрезали ноги, чтобы не тратить энергии на движения. Самые истые неокосмисты обездвиживали себя где-нибудь на крыше заброшенного цеха и размышляли о вечном, пока ученики стряхивали с них пепел и меняли энергетические батареи.

Неокосмист, с которым я заговорил, имел пучок игл вместо волос, цветные стекла в глазницах, клеммы в остром подбородке, к которым, наверное, в приступе самобичевания подводился ток, и пластиковые кольца, приращенные к костям и торчащие ребрами из скул, кистей и рук. Поначалу он не хотел услышать вопроса, но, заметив Рэя, передумал.

– Разве у вас есть что-то, чего недостает мне? – удивился он. – У меня есть все, потому что я – космос. И у меня есть вы.

– Пусть так, – спорить было неуместно и попросту бесполезно. – Я только хочу показать вам одну вещь, возможно, она вас заинтересует.

Я достал иридиевый зуб. Неокосмист тут же забыл всю свою философию.

– Откуда он у вас? Дайте мне! Продайте, если хотите! Эксманы для меня – это пепел! Даю 300!

– Он принадлежал одному туннельщику…

– Туннельщику! – восторженно простонал он. – Даю 500! Голос космоса слышат и под землей! И частица туннельщика будет в моем теле… Что с ним стало?

– Он хотел меня убить, – я тотчас прикусил язык. Как бы сделка не сорвалась.

– И вы его убили? – искренне поразился он. – Эх вы! Надо было умереть. Дайте сюда зуб, вы его недостойны.

Он выхватил зуб из моей руки, стал любовно рассматривать, даже поднес к носу, закрыл глаза и попытался вдохнуть запах подземелий. Потом состоялась сделка, и я обогатился на 500 эксманов или 12 целых и еще половину пельменя.

Вот теперь можно взяться и за поручение горюющего отца.

* * *

Прибыв на указанное им место, я увидел только торчащий из пепла двенадцатиметровый столб толщиной с меня, заканчивающийся шляпкой метра три в диаметре. Рассмотрев его со всех сторон, я ничего не обнаружил и в поисках подсказки начал разгребать пепел вокруг. А вот Рэй сделал самое верное – взлетел и опустился на шляпку. Попутно развеялось и мое опасение, будто земная гравитация, превышающая марсианскую более чем в два с половиной раза, не позволяет ему летать – прежде он использовал только ноги. В действительности это предположение было справедливо, но длительный срок пребывания на Земле адаптировал организм марсианина. Сложив крылья, он осматривал площадку сантиметр за сантиметром, затем опустился на колени.

– Нашел что-нибудь?! – крикнул я.

– Кровь.

Он подполз к краю, свесился, разглядывая крепления площадки к столбу. Я сообразил, что угол в 90º и большое расстояние до столба не позволяют ему спуститься без использования крыльев. Рэй спланировал.

– Здесь Веста позволила себя похитить.

– Как? – не понял я.

– На вершине кровью начертан крест. Она сознательно загнала себя в ловушку, чтобы привлечь похитителей.

– И быть добровольно похищенной, – закончил я.

– Именно.

– Предлагаю повторить ее замысел. Я спрячусь за барханом, а ты притворись жертвой.

Рэй улыбнулся.

– Лучше наоборот. Я могу их отпугнуть.

Справедливое замечание. Я спрятал рюкзак в пепле неподалеку, поправил энергомат и полез вверх.

– Только не уходи далеко, – попросил я.

– Не переживай, у меня хороший слух, – успокоил Рэй, однако сам улетел настолько, что даже с высоты столба я не мог его видеть.

Я полежал, сложив руки за головой и глядя в унылое небо, посидел, свесив ноги с площадки, постоял, фокусируя взгляд и приближая одинаковые картинки участков земли, опять полежал. Потом мне все это надоело, я свесился, держась на руках, и попытался достать ногами опоры. Не получалось. Подтянувшись, я посмотрел вниз: каких-то двенадцать метров, если удачно приземлиться, можно ограничиться легкими повреждениями. Но сначала для чистоты совести я решил покричать.

– Эй, есть тут кто? Рэй! Мне надоело тут сидеть, я прыгаю!

Но, уже намереваясь исполнить угрозу, я осмотрелся в последний раз: с противоположной от Новой Атлантиды стороны в моем направлении двигались пять темных точек. Они решительно приближались, и вскоре я смог различить фигуры в глубоких капюшонах. Тела их скрывали длинные до земли рясы, руки утопали в широких рукавах. Когда они меня окружили, я нашел их невысокими и предположил, что снова имею дело с неокосмистами.

– Ребята, поможете спуститься? – наивно спросил я.

– Ага, поможем, – ответил один из них непривычным хриплым рычащим голосом.

Из рукавов высунулись сжимающие энергопистолеты тонкие косматые лапы изжелта-серой шерсти с бурыми и черными пятнами. Пистолеты потянулись ко мне, капюшоны откинулись, показав ужасные скалящиеся гиеньи морды. Гиеноиды. Одни из многих видов, награжденных марсианской атакой не только технологиями, но и высоким разумом. Биокибернетические организмы развивались гораздо быстрей своих однобоких предков, и количество мыслящих существ Земли росло с каждым днем. Что ж, надо же кому-то занимать освободившуюся нишу царя природы.

– Прыгай! – приказал тот же гиеноид.

Но я, растерявшись, сделал обратное – отступил в центр и распластался на площадке. Запоздало прожужжали выстрелы. Энергетические сгустки только чуть заметно оплавили выступающий край.

– Что вам надо? – крикнул я, оттягивая время и тайно надеясь разойтись миром. – Я вам не враг!

Гиеноиды глумливо засмеялись.

– Люди – это неистребимые вирусы, это стая саранчи, но в планетарном масштабе! Человек уничтожал природу, теперь природа уничтожает человека!

– А еще мы хотим есть! – вмешался другой гиеноид. Все дружно рассмеялись.

– Спускайся, – почти ласково позвали меня. – Убьем быстро.

Карабкаться, по-видимому, они не собирались. Это обнадеживало. Сейчас я пожалел, что так легко расстался с гранатами, обойтись оставшимися двумя явно не получится. Одна граната вдруг оказалась подле руки. Когда я успел ее достать? Стоп! Это не моя граната! Я оттолкнул ее впопыхах, граната полетела вниз, но успела обжечь мне лицо и руки, которыми я прикрывался.

Ладно, сами напросились!

Я активировал обе гранаты, выждал две секунды и одновременно бросил в разные стороны. Зашуршали торопливо ноги, громыхнуло единожды, но звук получился объемным, вдвое сильней против первого взрыва. Истошные визги заставили меня поморщиться. Система сообщила о ранениях противников. Мне не нужно было их видеть, чтобы знать: двое перешли в разряд умеренно поврежденных, один оказался тяжело поврежден, последние отделались царапинами. Но как действовать дальше? Встав на ноги, я рискую быть обстрелянным со всех сторон, останусь на месте – забросают гранатами, а прыгну – и для победы гиенодам не понадобится даже оружия. Заскочившая на площадку вторая граната избавила меня от выбора. Я прыгнул, расправив руки, приземлился на полусогнутые, откатился на бок.

Над ухом прожужжал энергоснаряд. Почему-то в меня стрельнули только один раз. Сконцентрированный на себе, я, только поднявшись, заметил разделение сражения на два фронта. Рэй был уже здесь. Метеоритное железо щита поглощало энергию выстрелов и, поняв это, гиеноиды начинали его окружать. Только один из пятерки держал меня на прицеле и ждал перезарядки пистолета. За секунду до второго выстрела я перекатился в сторону и движениями пальцев обеих рук дал импульс пусковому механизму энергорукавов.

Двойной удар выбил пистолет гиеноида. Воспользовавшись перерывом, я перекинул энергомат со спины в руки и сделал четыре последовательных выстрела, каждый из которых высек сноп искр из тела противника. Гиеноид свалился камнем, раскинув руки в стороны.

Я повернулся. Одному противнику все-таки удалось ранить марсианина в ногу, но как же крепок оказался организм пришельца, и это при полном отсутствии в нем технологий! Поняв, как нужно действовать, Рэй отбросил щит и ринулся напролом. Тут же в него врезались еще две вспышки, но с той же низкой эффективностью. Я ответил врагам собственной пальбой, сбил прицел гиеноида, и сверкающий пучок лучей его пистолета полетел в сторону, пока, метров через двести, не растратил энергию полностью и не рассеялся.

Рэй настиг ближайшую цель и, широко размахнувшись мечом, отрубил одну руку и глубоко вонзил лезвие в тело жертвы. Не замедлил последовать и второй сокрушающий удар. Гиеноид, извернувшись, сумел сохранить голову, но удар в грудь оказался несопоставимым с функционированием системы.

Настал черед энергомата. Новая серия из четырех выстрелов, и еще один труп.

Оставшиеся двое гиенодов побросали оружие и обратились в бегство.

Неудивительно. Им нечего было противопоставить марсианскому «танку».

Убежать, конечно, он им не позволил. В несколько взмахов могучими крыльями Рэй нагнал первую цель, опрокинул и придавил своим весом. Далее последовал точный удар, пробивший тело насквозь.

Та же судьба постигла и последнего противника. На этот раз Рэй нанес удар прямо на лету. Голова отлетела далеко в сторону, а тело, прежде чем упасть, пробежало еще метров пять.

Сражение окончилось, и я занялся куда более приятным последствием – сбором трофеев. В рюкзак отправились четыре стандартных энергопистолета – такой точно всю жизнь был чуть ли не единственным моим оружием – и три энергогранаты МБД.

Ко мне потянулся туман эксманов. Поскольку Рэй не имел связи с нейросетью Земли, эта добыча доставалась мне. Эксманы как энергия не исчезали бесследно и только переходили от одного носителя к другому.

Наполняясь опытной энергией, я с удовольствием сжимал и разжимал кулаки.

– Прямо чувствую, как совершенствуется моя система: ее мощность возрастает и, – я присмотрелся к небу вдалеке, – я как будто даже стал лучше видеть.

Рэй проследил за моим взглядом.

Там, на горизонте, от земли и до неба поднималась серая клубящаяся стена. Она походила на очень густой туман, но представляла явление гораздо более страшное. Пепельная буря вздымала горы земного праха и спешила похоронить все мертвое и живое. Ничтожные мелкие частицы пепла проникали в дыхательный аппарат человека и выводили высокоорганизованную систему из строя. Вот почему теперь не осталось птиц и летающих насекомых – все они держались земли, чтобы в нужный момент просить ее покровительства. Пепельные бури являлись главным страхом современного человека, заняв нишу землетрясений, причинявших нам великие беды до поры, пока мы не научились возводить города из гибкого пластика.

Рей забрал мой рюкзак и полетел вперед. Я бежал, пытаясь не отставать, но чем дальше отдалялся от Новой Атлантиды, тем глубже мои ноги погружались в пепел – за городом он был рыхлым и неутоптанным. Я проваливался уже по колено, скрипел зубами, торопился, а только расходовал энергию впустую. Буря догоняла. Сколько историй рассказывали о путниках, бесследно сгинувших в такую непогоду? Может быть, их забальзамированные пеплом тела прямо сейчас находятся под моими ногами?

Я бежал по следам гиеноидов, и они все не заканчивались. Рэй стремительно удалялся, так что теперь я находился на равном расстоянии между ним и стеной пепла.

«Подожди», – мысленно попросил я, боясь остаться наедине с бурей.

«Если тебя настигнет буря, прими устойчивое сидячее положение, натяни костюм на лицо и прижми ткань руками, – спокойно наставлял он. – Не тревожься. Даже если умрешь, я откопаю тебя и верну к жизни».

Последнее заявление не слишком обнадеживало. А если не вернет? Если система получит критическое повреждение?

Буря дышала в спину, толкалась, насмешливо играла пеплом перед моим лицом. Рэй скрылся за обрывом, и теперь я должен был остаться один. Ноги увязали все глубже, буря обессиливала, и я чувствовал себя улиткой, уползающей от голодной рыбы. Одна рука не отрывалась от носа и рта. Глаза сдвинулись в щелки и больше не справлялись со своими обязанностями. От отчаяния хотелось совершить глупость – развернуться и выстрелить в бурю. Или в себя. А что, быстрая смерть предпочтительней медленного удушья – главное, не перестараться.

Ноги неожиданно стали убегать вперед и вниз, и я запоздало вспомнил, что впереди обрыв. На мгновение, взмахнув руками, мне удалось удержать равновесие. Но буря нетерпеливо толкнула в спину. Глотая пепел, я неуклюже покатился. Остановка случилась внезапно. Я кувыркнулся в последний раз, вспахал носом пепел и утонул в нем. Тщетно пытался разогнуться – буря прибивала к земле и засыпала новым слоем пепла.

Сильные пальцы ухватили меня за плечи. Я взмыл в воздух, перед глазами пронеслась ревущая серая пелена и резко сменилась мягкой темнотой. От бури меня отделил метровой толщины круглый люк. Примерно такой же был установлен перед топливным отсеком «Феникса».

Рэй отряхивал руки. Судя по выгнутым задвижкам и обломкам запорных механизмов, люк был не открыт, а взломан. Должно быть, мы оказались в очень старом заброшенном бункере, ведь стены его, пол и потолок сооружались из металла, тогда как почти повсеместно его давно вытеснил более прочный и легкообрабатываемый углепластик. Вдоль широкого коридора тянулись по стенам редкие слабые лампы, не способные разогнать и половины местной темноты. Пол по всей длине усыпала серая, бурая и черная шерсть. Гиеноиды, определенно, обитали здесь уже давно. Удачное расположение бункера помогало им сохранять тайну своего логова. Люк находился прямо под холмом, так что даже легкий ветер засыпал его стасканным со склона пеплом.

Чувствовал я себя вполне сносно, ранения даже с учетом падения в сумме получались не слишком значительными, и обновление, равно как восстановление, могли подождать. Рэй же, к моему удивлению, имел статус «не поврежден».

– Но ведь тебя ранили, – озвучил я сомнения, не проговорив сам предмет вопроса.

Он, однако, все понял.

– Это царапины, которые твоя система не считает ранами. – Он резко понизил голос: – Я чувствую присутствие многих живых существ, запахи гиеноидов и трупного разложения.

– Мы пришли за живыми людьми, – напомнил я. – Или за теми, кого еще можно оживить. А когда в команде есть марсианин, зачистка логова каких-то гиеноидов не вызывает трудностей, – после резких скачков от бессмертной жизни к неизбежной смерти и обратно мой мозг пытался защитить психику неглубоким юмором.

– И у меня есть слабости, – не поддержал веселого расположения Рэй.

– Будем надеяться, гиеноиды мало что знают о марсианах.

Секунд пять он думал о чем-то своем.

– Будем надеяться, гиендоиды ничего не знают о марсианах, – повторил он высказанное мной, потом начал развязывать одну из гравитационных лент на руке. Мне это уже не нравилось.

– Да брось… – догадался я. – Опять?

Без оружия я чувствовал себя нагим, со связанными руками – безруким. Как я и предполагал, гравитационные ленты давно превратились в обычные эластичные тряпки – но и об этом гиеноидам незачем было знать. Мы шли не таясь и производили известный шум знакомой всем ситуации, когда один персонаж пленяет другого, а тот вырывается и клянет первого. На наш «зов» быстро откликнулись трое гиеноидов, один наставил в лицо мне энергоружье, два других держали Рэя на мушках пистолетов.

– Кто вы такие и как здесь оказались? – прорычал гиеноид с ружьем, по-видимому, главный из тройки.

– Меня зовут Рэй, и я марсианин, – представился мой пленитель.

– Меня зовут: «Эй!» – и я отзываюсь.

Последовал взрыв хохота. Гиеноидный юмор. Он строится на оскорбительных каламбурах, а иногда и откровенном грязелицевалянии. Но если вы не гиеноид, вам его не понять, как не понять нектарнице вкусов навозника, а химиорианцу электроеда.

Я нахмурился, Рэй сохранил хладнокровие:

– Я хочу быть вашим союзником, в знак чего привел этого пленника.

Меня, казалось, увидели только сейчас.

– Ну, мог сразу убить, – заметил гиеноид. – Зачем было живого тащить?

– Похоже, марсиане не очень умны! – рассудил его товарищ.

Новый смешок, на этот раз слабее. Главарь дал подчиненным знак помолчать.

– И как же ты оказался здесь, «марсианин»? – вернулся он к первому вопросу.

Судя по интонации, принадлежность моего друга к инопланетному народу гиеноид подвергал большому сомнению.

– Направление мне указали ваши. Их было пятеро, они шли на юг. В пути меня застала пепельная буря. За ней, наверное, вы не расслышали моего стука. Пришлось сорвать люк.

– Он сорвал люк! – вскипел один из подчиненных.

Они с напарником переглянулись, зарычали, на их клыках образовалась пена. Их руки нервно потянулись к пистолетам.

– Дежурьте у люка, ждите наших, – распорядился главарь. – А вы, – полный ненависти взгляд поочередно пробуравил меня и Рэя, – шагайте вперед!

«Я думаю, его надо убрать, – передал я мысль Рэю, когда с нами остался только один гиеноид. – А потом вернуться за теми двумя».

– Почему остановились? – злобно прорычал гиеноид.

Рэй повернулся. Оружие, не вызвавшее никакого опасения, оставалось при нем.

– Чтобы доказать искренность намерений, я хочу разоружиться.

– Ну так бросай свой мусор и двигай дальше!

Рэй послушался, но отбросил щит так, что тот всей своей тысячей килограммов сбил гиеноида с ног.

– Водохрюн тебя… – прорычал, пытаясь подняться, гиеноид, но предложения не закончил. Его голова оказалась в больших красных руках, резко дернулась в сторону и упала на грудь.

Я получил свободу, поднял и перекинул труп через плечо. Несмотря на кажущуюся хрупкость, гиеноид весил полторы сотни килограммов – как потомок животных, совсем недавно получивших разум, он еще не утратил таких достоинств предков, как сильные мышцы и тяжелые крепкие кости.

Миновав помещение, в котором произошла встреча с гиеноидами, Рэй бросил меч, оставил щит, а я, отложив ношу, спрятался за последним вместе с ружьем. Моей задачей было удерживать щит стоймя и отстреливаться, если придется.

Рэй кинулся к выходу.

– На помощь! – испуганно кричал он. – Пленник сбежал!

Гиеноиды выхватили пистолеты и побежали навстречу.

– Как сбежал?

– Как это произошло?

– Он убил моего провожатого! Он там, в комнате.

Они бросились вперед, а Рэй за ними, примеряясь к шее последнего.

Я мог и полностью укрыться за щитом, но умышленно выставил ногу. Когда шаги передо мной умолкли, я убрал стопу. Один энергозаряд бессильно разлился по метеоритному металлу, второго выстрела не последовало.

Повернувшись, гиеноид увидел, как оседает его товарищ с вывернутой шеей. Бросив оружие, он попытался пробежать мимо меня, но в нужный момент я поднялся и выстрелил из ружья в упор.

В груди гиеноида образовалась огромная дымящаяся дыра, кровь запеклась мгновенно, а в нос мне ударила вонь паленого мяса. Эта смерть для него может стать последней. Но никакой жалости к убитому злобному существу я не испытал.

Я подобрал один труп, Рэй остальные два, и мы бросили их на растерзание буре. Там же, недалеко от входа я оставил свое снаряжение, пополнившееся двумя пистолетами и одним ружьем. Затем вернулись к первоначальному замыслу.

Следующее помещение неожиданно оказалось столовой. Почему-то я представлял, что едят гиеноиды неорганизованно и с земли.

Их было десятка три. Все при оружии небольшими компаниями сидели за старыми металлическими столами, набирали ложками мясные каши, запивая дурно пахнувшей нефтью. На каждый десяток гиеноидов приходилась одна гиенида. Мужчины подобострастно внимали их словам и прихотям, заказывали им светлый маслоголь и тарелки с хрустящими человеческими пальцами. Женщины заметно превосходили мужчин размерами, имели более крупные зубы и носили кэнвоксы на поясах. В старые времена это оружие в том числе применялось в дисциплинарных целях. Снабженное регулятором силы звука, оно могло вызывать неприятную колкую боль в ушах либо разрывать барабанные перепонки и воздействовало как на выборочный объект, так и на область.

Наше появление заметили сразу. Но оставлять трапезы не спешили, очевидно, сомневаясь: мерещатся ли чудеса в пьянящем дурмане, или двое посторонних, один из которых упорно походил на галлюцинацию, действительно пробрались в бункер? Наконец ближайший к нам стол поднялся: сначала женщина, за ней мужчины.

На ее вопросы Рэй отвечал все то же, с разницей, что никаких охранников по пути не видел. Конвоирование возобновилось. Но теперь в наши спины смотрели пять стволов, угрозу одного из которых я пока не мог оценить. Любопытство остальных гиеноидов не смогло оторвать их от пищи.

Прошли мимо закрытых дверей, через широкий зал, по углам которого стояли навытяжку гиеноиды с энергоружьями. Здесь провожатые оставили нас, мужчины вернулись в столовую, а женщина, постучав, скрылась за большими дверями впереди.

«Они говорят о завоеваниях, – сообщил мне Рэй. – Наша провожатая полагает ослабление Новой Атлантиды достаточным для начала штурма. Матриарх выслушивает доводы, но решения пока не выносит».

«Что-нибудь о нас?»

«Сейчас заходит речь. Со мной будут говорить отдельно».

Дверь открылась, провожатая скомандовала:

– Марсианин, оставь оружие и заходи.

«Помни, я буду слышать твои мысли».

Рэй ушел. Связанный, я стоял в центре помещения и ждал своей участи. Я мог определить ее и сам. Например, убежать от охранников – они тупо смотрели перед собой и не уделяли мне внимания, – миновать столовую, добраться до люка… и умереть, наглотавшись поднятого бурей пепла. Пожалуй, подожду умирать.

Дверь снова раскрылась. Женщина решительно прошагала мимо меня, за ней следовал Рэй. Его оружие осталось у стены.

«Не отставай, – посоветовал он. – И будь готов ко всему. Нас ведут на кухню. Веста мертва, но ее тело можно забрать. По легенде, я привел тебя, чтобы выменять на женщину. Ее отец заплатит мне большие деньги, в которых я нуждаюсь, чтобы закончить космолет и улететь на Марс. Ты более мясистый, так что обмен их устроил».

Нас привели в кухню. За длинным грязным от крови столом огромный гиеноид в сером замусоленном халате титановым тесаком шинковал шматок мяса, о происхождении которого я старался не думать. Наша провожатая описала Весту.

– Есть такая, – подтвердил мясник. – Как раз на очереди была. Она в разделочной.

Вчетвером мы прошли в смежную комнату. На таком же грязном, как и все вокруг, забрызганном кровью полу в углу была беспорядочно свалена сотня гниющих технокрыс. У одной стены растянулась трехметровая выпотрошенная туша антропоморфного потомка больших кошек – фелиноида, исконного соперника гиеноидов. У другой стены высилась в мой рост пирамида, сложенная из нагих людских тел; верхних из них еще не успели выпотрошить. Одежды, как содранные шкуры, кровавыми ошметками лежали в грязном металлическом ящике. Тело Весты, также обнаженное, дожидалось разделки на столе, пятнистом от въевшихся кровавых пятен.

Мне захотелось выпотрошить гиеноидов и сложить еще одной кучей. Если подобное чувство и посетило Рэя, внешне он остался спокоен. Из вороха одежды он выбрал дырявый халат, одел Весту и взвалил на плечо.

– Обмен состоялся, – подытожил Рэй. – Я забираю мертвого человека, а вам оставляю живого.

– Убивай, – распорядилась женщина, кивнув на меня.

Мясник взял меня за руку и повел к разделочному столу. Я не сопротивлялся, чтобы не вызывать недовольства.

– Подождите, – вмешался Рэй. Гиеноиды настороженно посмотрели на него. – Я вижу, у вас совсем нет свежего мяса. Все гниет, тухнет. Попробуйте убить человека сразу перед подачей блюда – поверьте, так будет вкуснее.

Мясник покусал губы.

– Разберемся.

Рэй кивнул и ушел в сопровождении гиениды.

Мясник внимательно осмотрел меня, пощупал ляжки, живот, надкусил плечо.

– Эй! – возмутился я.

– Суховат, – констатировал повар. – Тут без уксуса не обойтись.

– Можно лимон взять.

– Поумничай тут у меня. Сам разберусь. Ты пока к столу иди.

Убедившись, что я исполняю приказ, он скрылся в кухне, где загремел посудой и ножами.

Я освободился от гравитационных лент, которые лишь создавали видимость моего пленения, и торопливо скинул одежду. С вершины человеческой пирамиды стащил тело мужчины, весьма похожего на меня (как и большинство мужчин Земли), не имеющего отличительных признаков, в том числе видимых повреждений, одел в свои одежды, связал руки и положил на стол. Сам взобрался на его место.