Текст книги "Архангельск"

Немного придя в себя, заглянул в башню оценить повреждения. С удивлением увидел, что все цело. Ощупал теплую пушку, действительно без повреждений. Это что же, так постоянно глушить выстрелом будет? Да это уже не стрельба, а смертная казнь. Обратил, наконец, внимание на результаты выстрела. Далеко на пляже суетились точечки морпехов, устанавливали столб в место падения болванки снаряда. А чуть дальше и правее суетилась вторая группа, устанавливая столб мишени с белым лоскутом на вершине.

Отключил связь механизма вертикальной наводки и дальномера, начал настраивать дальномер на еле видимый столб попадания. Подправил и осевую настройку дальномера. Соединил механизмы и затянул гайки. Перед вторым выстрелом выбрался из башни, переговорил с волнующейся командой, благо слух уже возвращался, сделал из лоскутков себе затычки в уши и прижал их для верности опущенными ушами картуза. Перезарядили левую пушку, дождались, пока пляж очистится, и выстрелил еще раз, уже тщательно прицелившись, во второй столб. Второй выстрел я пережил значительно легче. Вот так уже можно стрелять, хотя долгий бой вести будет очень тяжело. Снова забегали морпехи, хотя на этот раз фонтан попадания видел сам. Не попал, конечно, но где-то близко. Опять подстраивал дальномер. Третьим выстрелом тоже не попал, но посчитал его накрытием: столб покосился от близкого попадания. Зафиксировал все настройки в блокнот, дождался, когда освободят полигон, и выстрелил из правой пушки. Снаряд ушел дальше и левее. Сел решать задачку на треугольники, на сколько надо опустить ствол правого орудия и сдвинуть его станину относительно левого, чтобы собрать залп башни примерно в одной точке.

Далее крутили гайки и помогали себе кувалдой. Второй выстрел правой пушки – и вновь расчеты и настройки. Третий выстрел из правой пушки также посчитал накрытием, хотя попасть прямо в столб так и не удалось. Ну и ладно, в тридцать – сорок метров корабля должен попасть из обоих стволов. Велел поднимать сигнальный флаг, что пристрелка закончена и надо ставить пробные мишени на разных дистанциях.

Пока морпехи обеспечивали полигон мишенями, пошел перекусить и увел с собой Семена. Начал агитировать его на должность наводчика. Должность Семена заинтересовала, он вообще к нашим пушкам дышал неровно. Все военные новинки изучались им крайне внимательно. Тут же прочитал лекцию о стрельбе из нашей пушки, совмещенной с дальномером. Принцип стрельбы был настолько прост, что понимался интуитивно. Обсуждали скорее нюансы. После перекуса воткнули в уши затычки и полезли в башню. Посадил Семена на место наводчика, договорились, что он стреляет по пристрелянным мишеням. Попал с первого залпа из обоих стволов. Попал относительно, разрывы в радиусе десяти метров примерно, хотя казалось, разрывы поднимались прямо у столба. Попробовали стрелять по дальней мишени – недолет. Постучал Семена по спине, тот вытащил затычку из уха, обсудили, почему недолет, объяснил про настройки на одну дистанцию и что следует попасть, а потом посмотреть, насколько надо перестраивать дальномер. Попали с четвертого снаряда, на всякий случай добили несчастную мишень из второй пушки – ее снаряд лег еще лучше. Буду считать эту дистанцию предельной для прицельной стрельбы. Думаю, двух километров хватит пока.

Отсоединили механизм, начали настройку дальномера, тщательно записывая, на сколько оборотов провернули червяк. Морпехи зажгли фонари и начали подсвечивать мишень, как договаривались, а то в опускающейся темноте было уже плохо видно столбы. Почему именно столбы взяты мишенями? Это особенность дальномера – он накладывает два изображения друг на друга от правого и левого объективов, и их надо совмещать. Совмещать всегда удобнее две вертикальные черточки, чем любые другие фигуры. На парусных кораблях этими черточками станут мачты или трубы, а на полигоне – высокие столбы.

Отъюстировали дальномер на новую дистанцию, соединили механизмы. Помигали фонарем морпехам, светлячки рванули с пляжа в лес. Покрутили башней, чтобы сбить наводку, и прицелились заново, скорее угадывая, где мишень. Не попали. Отложил продолжение стрельб до утра.

Следующим утром расстреляли еще пятнадцать снарядов для дистанций в пятьсот метров, километр, полтора километра и два километра. Получил несколько точек для дальномера, на основании которых теперь надо переделать управление. От линейного червяка придется отказаться, зависимость угла наклона стволов и сдвига оптического клина дальномера вышла весьма сложной – будет фигурный шаблон для сдвига оптики. Несколько громоздко, но место под потолком башни есть, так что мешать никому не будет. Выявились и еще мелкие недостатки, которые надо будет переделывать. И что-то надо делать с сигналами: в грохоте башни общаться можно только жестами, а как туда с мостика сигнал подавать, вообще непонятно.

К вечеру «Орел» вернулся на верфь, и я отдал команду готовить корабль к зимовке. Это тоже была операция не из легких. Варианта было два. Идти к Холмогорам и встать на зимовку там, в протоках между островков, там ледохода нет. Либо вытаскивать «Орла» по слипу[3]3
  Слип – сооружение для подъема судов на берег с целью их осмотра, ремонта или отстоя; представляет собой наклонную площадку с уходящими в воду рельсовыми путями.


[Закрыть], который уже лихорадочно строили. Так как надо было еще многое доделывать, решили вытаскивать. И два дня только этим и занимались. После того как «Орел» утвердился на берегу, занялись его консервацией на зиму. Времени опять не хватало, а мне еще чертежи строящегося корабля перерабатывать, верфь-то стоит! Правда, там развернули огромный кружок судомоделизма, однако надо и второй корабль сопровождения строить. А еще ждал лекал для винджаммеров от посланных на Соломбальскую верфь мастеров. Хотя лить был не готов, новая домна только заканчивала сушку.

С новой силой закрутил цейтнот: чертежи, мастера, морпехи – все слилось в один поток, из которого удавалось только изредка вынырнуть, чтобы увидеть, как на улице замерзают лужи и земля покрывается снегом. Никаких новых идей не внедрял, надо было переварить артиллерию и винджаммеры. На них все цеха только и работали: листы обшивки, подготовка и выварка досок, дельные вещи, крепеж.

К ноябрю месяцу до нас дошла информация, что Азов Петр не взял и теперь лихорадочно готовится к дублю следующей весной. В столицу вызвали Апраксина, и он, проезжая через Вавчугу, задержался на денек для осмотра достопримечательностей, которые ему старательно не показывал, и для приватных разговоров.

Нервничает человек, его можно понять. Приехал воевода не один, а привез мне еще сотню проблем. Точнее, сотню рекрутов в полк. Спихнул их на капралов, велел разбить на экипажи и из своих экипажей назначить по пять человек в каждый новый экипаж, а пятерых из новых брать к себе. Гонять, гонять и еще раз гонять, пока без стрельбы, пускай силу и ловкость нарабатывают. Забрал из очередной партии кухонь для Петра парочку для новых экипажей. И поварих еще просил найти.

Написал для Петра длинное и развернутое письмо о делах своих гигантских, упомянул всемерную поддержку моим делам от Апраксина. Собственно для этого он и просил от меня письмо. Упомянул и проблему с утечкой информации, а также, что архиепископ Афанасий приложил все силы для ее решения. Одним словом, мы тут большая сплоченная семья, великие дела творящая, на благо… и так далее.

Отдал переписывать опус Ермолаю. Компания этих отцов выросла уже до четырех человек, и теперь казалось, что они везде. Как и что они будут делать, меня не особо волновало – церковь действительно не конкурент, у нее другая направленность, а вот общее настроение и климат на заводах улучшился заметно, так что спасибо этим средневековым психоаналитикам. Единственным недостатком стал сам батюшка Ермолай. Он доставал меня просьбами сесть и записать имеющиеся знания и умения. Я сопротивлялся этому благому делу, так как представлял объем писанины. На это батюшка обычно удовлетворялся предложением ходить следом и записывать. Некогда мне заниматься составлением учебников! Вот будет зима, там и попробуем.

Кроме этого, Ермолай обладал неплохим умом и умел широко смотреть на вещи. С его подачи появилась должность полкового священника, отнесенного к тем же вспомогательным подразделениям, что и медики с поварихами. Они же начали приводить в порядок документацию по цехам, а то действительно мы с мастерами несколько увлеклись. Сопроводительных писем, да и чистовых чертежей практически ни на что не было. Теперь в цехах появились места для бумаг, сами бумаги переписывались и перечерчивались, каллиграфы эти отцы были неплохие, ксерокс с ними был не нужен. То, что они наверняка сняли для себя копии, то даже хорошо, будут запасные, случись что.

В одной из бесед Ермолай натолкнул на перспективную, но попахивающую идею. День ее обдумывал, вечером решил посоветоваться. Собрал Осипа, Ермолая, боцмана, капралов. Сели на чердаке. Начал объяснять.

– Собрал вас обсудить, как торговать на море далее будем. Не дадут нам жить спокойно. Наши новые корабли купцам иноземным как кость в горле встанут. А коли сделаем суда до лета, так на них и товар везти надо будет, хоть и с сопровождением, но все же не великим. Что думаете о том?

– Дык, князь Александр, ходили же и ране за море, ничо, доходили. А на столь купцах быстрых и в другой раз дойдем. – Боцман был полон энтузиазма.

– Князь, ну не томи. Раз собрал, значит, дело говорить будешь. – Осип не дает мне соблюсти все правила беседы по нарастающей.

– А ты что скажешь, отец Ермолай? – обращаюсь к священнику.

– Скажу, что тяжелое для души задумал, коль на совет нас собрал. Ну да ты сам сказывай, что удумал.

– Хорошо, тогда слушайте.

Стал рассказывать, что уверен: наши корабли захотят утопить. Но вот охотиться на них могут большой компанией, и мы просто не успеем со всеми справиться. Надо перессорить капитанов корсаров, чтобы они не кучей напали, а небольшими группами или вообще по одному судну. А для этого следует пустить слух, что оба новых корабля купца пойдут полные наших самых дорогих товаров и оба судна будут без пушек. Про корабли сопровождения ни слова. А то, что корабли будут без пушек, сможет убедиться любой желающий, расспросив рабочих на Соломбальской верфи. В итоге каждый корсар будет считать, что справится сам, и делить навар будет излишне. Если они и не передерутся между собой, то вместе нападать точно не будут. Но слух надо пустить очень серьезно: и про товары дорогие, и про отсутствие пушек на борту. Пускай за зиму слухами все зарубежье пропитается. А зимой еще к Петру поеду, там этот слух запущу.

– Князь! Дык на нас же со всех морей разбойнички сбегутся и даж коли передерутся меж собой, их куда как много останется! – Энтузиазм боцмана заметно спал.

– Да, сбегутся! Да, много! Но не сразу! А сопровождение пустим из пары наших «Орлов» – если они со всеми и не справятся, то укорот такой дадут, век можно будет спокойно ходить! И от сопровождающих кораблей наших все пираты шарахаться будут!

– Ты другое сказывай, вижу уже, от задумки не откажешься. Что народу да государю о том говорить будешь, ведь опосля тебя все те купцы на весь свет ославят, скажут о тебе, что по морям разбойничаешь.

– А вот о том и хочу сперва вас послушать!

Говорили еще долго, выработали по пунктам план операции. Явно никто не сказал, но общая мысль витала над столом – желательно, чтобы из корсаров обратно никто не вернулся. Операцию по дезинформации Ермолай взял на себя, как я и рассчитывал.

Придется задержаться с экспедицией на Урал до середины лета. Поздней весной намечается очень интересное плавание. А зимой надо заняться экипажами винджаммеров и пушкарями на «Орлов». Тренажер, что ли, сделать? А почему бы и нет, на том же стрельбище, вместо пятой позиции. Сделаем макет башни, поставим пистоли и дальномер, юстированный на дистанции пятьдесят – двести метров, вот пусть и палят целыми днями, да еще через снег. Хорошая мысль, надо рисовать.

После совещания отпустил поморов на месяц в отпуск. Просил привезти еще минимум три артели для трех кораблей, с Афанасием этот вопрос обещал решить, главное, чтобы люди были. Отпустил Степана набрать мне два десятка снайперов из стрельцов и пару десятков заряжающих для них. Заряжающих помоложе, пушкарей постарше. Заряжающих подбирать из потенциальных снайперов, их тоже пушкарями потом сделаем. Семен идеей вдохновился, обещал все сделать. Карусель закрутилась с новой силой.

Чертежи нового «Орла» уже пустил на самотек, подправил самое основное и отдал на верфь в работу. Вытащенный на берег «Орел» постоянно протапливали. Внутри шла работа по оборудованию стеллажей для выстрелов и отдельно для взрывателей. Оборудовали помещения для экипажей, расширяли кухню, делали механизм брезентовой ленточной подачи в башни выстрелов. Работ оказалось много, особенно учитывая загроможденный распорами трюм.

В процессе работ понял, что весь боезапас рассчитал только на уничтожение судов – для захвата судов мне не хватает картечи. Точнее, ее модификации – шрапнели. Сделать ее было не сложно, весь вопрос упирался в дистанционную трубку подрыва. Два вечера рисовал новый взрыватель контактно-дистанционного действия, благо устройство его тоже было знакомо. Вот только следовало переложить конструкцию на мои возможности производства.

Хотя проблемы одним взрывателем не закончились, засыпать поражающие элементы в снаряд, как думал вначале, получилось плохо. Вся шрапнель осаживалась на дно и при детонации снаряда вылетала назад, значительно теряя скорость. Тратить проволоку на поражающие элементы было жалко. Наделали моделей для отливки тонких колечек с толстыми выступами. Отливали набор колечек и укладывали в снаряд до момента сборки двух половин. Получилось хорошо, не болталось. Провели пробный выстрел с борта «Орла», предварительно растянув его тросами, чтобы не перевернулся. Трубка не сработала, снаряд разорвался от удара.

А ведь все считал, проверял и перепроверял. Угробил еще два взрывателя на стенде, внес коррективы в конструкцию и переградуировал поворотную шкалу. Сделали еще два выстрела, переградуировал шкалу снова. После первого успешного выстрела послал морпехов прочесывать место подрыва, искать поражающие элементы по следам на снегу и ставить веточки в эти места. Перерисовал получившуюся топографическую картинку в блокнотик. Надо подумать над получившимся рассеиванием.

Указал делать перемычки отливок тоньше, морпехи нашли неразорвавшиеся кольца. Переградуировал шкалу трубки в третий раз и отдал ее в производство. Теперь надо немного модифицировать дальномер, добавив ему шкалу дальности, видимую заряжающему, чтоб он мог кричать вниз подносчику снарядов значения трубок. Шкалу сделаю такую же, как на трубках.

Соорудили макет башни для пушкарей на стрельбище. Потерял еще два дня на его юстировку и настройку. При готовом макете вдруг стукнула мысль его усложнить, поставить на качающийся круг, и пусть двое качают макет в одной или двух плоскостях. Переделывать особо ничего не надо, изготовили круг и столбик оси под ним. Столбик вкопали, железный шарик на вершине столбика жирно намазали салом и на него надели железный стакан, прикрепленный к деревянной платформе. Перенесли башню на платформу, уравновесили, и пришлось заново ее пристреливать в новом положении.

Стрельбой из качающейся башни увлекся сам. Убил на это целый день и потом приходил систематически на тренировки пушкарей. Может быть потому, что мазал с завидной регулярностью. В качающейся башне всплыл еще один не учтенный мной недостаток. Прицел больно бил в глаз. Провели модификацию дальномеров, сделали перед окуляром кожаную маску, натянутую длинной лентой с прорезью для глаза. И на прицел навернули кожаный наглазник. Стало чуть менее удобно, но зато перестал биться лицом о прицел. Сделали поручни для наводчика, под левую руку сразу под спусковыми скобами пушек, правая рука наводчика – на маховике. Для заряжающего добавили в башню поручни под обе руки. Дополнили сиденья кожаными привязными ремнями с пряжками. Спинок не было, так что притягивали непосредственно к сиденью. Вот теперь с трясущейся башни стрелять стало удобно. Испытательный стенд для новшеств оказался удачным. Почти все внедрения против качки, модифицированные множеством проб, перекочевали в боевые башни клипера.

Все же эта зима получалась менее напряженной, чем предыдущая. Верфи знали, что делать, спорные вопросы возникали редко, цеха сами просили переходить на работу хотя бы в полторы смены – был избыток рабочих. Оценив запасы сырья, разрешил полторы смены, но чтобы остался запас рабочих на новую литейную, где уже заканчивали отжиг большой домны.

Как только встал лед на Двине, пошли караваны с подготовленным лесом, крепежом и деталями на Соломбальскую верфь. Дождался прибытия лекал винджаммера, начали делать формы. Старался дать мастерам все делать самим, только рекомендовал дополнительные закладки в формы для облегчения веса отливок, но без ухудшения прочности. Откуда мне знать, известно ли тут понятие железной двухполочной балки или швеллера. А то, что балка будет несколько кривобокая, не страшно, рассчитана она с большим запасом.

Отливку балок проводили без меня – был в это время в Архангельске, купцы начали хандрить, как пошел сплошной поток трат. Опять пришлось вправлять мозги. Заодно, пользуясь отсутствием воеводы, построил всех на верфях и загнал почти весь наличный состав рабочих строить два винджаммера.

На Соломбалу начали приходить железные отливки из Вавчуги – одна отливка на двух санях, запряженных четверкой лошадей. Все же зимой строить накладно, надо будет детали летом по воде завозить. Спасибо мастерам, догадались первыми в сани класть крепежные пластины и железные заклепки, а то мы зависли бы. Каждая пластина была помечена, для какой балки и с какой стороны – все же точность пока была низкая, взаимозаменяемость не предусматривалась. Хорошо хоть торцы могли притереть, сварить бы их еще… Задумался. Нет, некогда пока электричеством заниматься, да и термитный карандаш сделать не из чего, а то бы давно зажигательные снаряды с термитом изготавливали.

Балки скрепляли раскаленными добела заклепками, только так их можно было расклепать, и то звон стоял такой, что решил побыстрее уехать – тут и без меня справятся. Самым важным в этой поездке было то, что сманил понравившегося мне ювелира Марка. Каждую поездку уговаривал его переехать в Вавчугу. Работы для ювелира было очень много, так как большинство товара выпускалось в дорогом исполнении и требовало соответствующего украшения. На этот раз уломал Марка, обещав дать заказ на подарки царю. Не с пустыми же руками туда ехать. Еще раз задумался. Пора начинать готовить подарки: повторение прошлогодних уже не сыграет – требуются новинки. Пушку не повезу однозначно – скопируют, револьвер тоже делать пока не буду… Надо придумывать нечто впечатляющее, но не опасное, если супостаты повторят подобное.

С этими мыслями возвращался в Вавчугу и с ними же засел дома на пару дней.

Первой проработанной диковиной для государя стал граммофон на восковых пластинках. Хотел отделаться красивой музыкальной шкатулкой, но по мере разработки идеи несколько увлекся.

Пластинку делали из латуни, полировали, травили и окунали в расплавленный воск. Получилось неплохо. Механизм был часовой, кроме свободного движения иглы при воспроизведении был еще механизм принудительного поворота, он должен понадобиться для записи. Отдал часовщикам, пусть развлекаются. С записью получилось не очень хорошо, пришлось комплектовать граммофон еще одной головкой – записывающей. В ней и мембрана была больше, и игла острая. Для воспроизводящей головки иглу загладили, а то громкий разговор в комнате накладывался на запись. Дал команду делать граммофоны, сколько сможет цех. И по десятку пластинок – к граммофону, в деревянных, тонких шкатулках вместо конвертов, чтобы воск не прижимался к стенкам и не портил запись.

С одним из первых, хорошо работающих образцов граммофона и тремя десятками пластинок отправился на отчет в Холмогоры. Надо было решать вопросы с архиепископом по отобранным пушкарям и остальному люду, который систематически перекочевывал в Вавчугу.

Холмогоры встретили непогодой, хмурыми лицами и холодом. Но у меня имелся рецепт хорошего настроения для архиепископа – послал ему письмо с прошением встретиться в храме, где обещал поделиться мыслями по его украшению. Пригласили меня буквально на следующий день – Афанасий всегда интересовался украшением храма и слушал мои предложения внимательно.

Под конец визита рассказал архиепископу о граммофоне, продемонстрировал работу, лишний раз убедился, что придумал хороший подарок царю, судя по детским восторгам пожилого священника. Отдельно обратил внимание Афанасия на возможность записи церковных песнопений и проповедей и воспроизводство их в разных городах и весях.

Наконец перешел к просьбе – просил его записать для царя несколько пластинок с местным колоритом, ну там молитвы, народные песни, восхваления царя толпой людей, может, что-то еще придумают. Но чтобы хорошо исполнили. А записанные пластинки привезти мне. Если надо будет еще чистых пластинок, дам, сколько скажут. Афанасий позвал несколько священников, повторял и показывал еще раз. Вроде поняли. С одним подарком разобрался.

Вернувшись в Вавчугу, озадачил корабелов делать макет винджаммера, солидный, на всю телегу, чтобы можно было с макетом «Орла», подаренным ранее, сопоставить. Стал думать дальше.

Оптика! Начал компоновать бинокль из имеющихся линз, давно ведь собирался. Получилось несколько громоздко. Примеривался по-разному. Решил все же делать две линзы нового типоразмера. Тогда бинокль получался вполне приличный, только тяжеловат из-за латунного корпуса. И оптику бы ему просветлить, но наносить покрытие толщиной в четверть световой волны кисточкой еще не дозрел. Заказал линзы, дал диаметры и точки фокусов. А из имеющихся линз сделал неплохую стереотрубу на треноге, не телескопической, к сожалению. Поставил и ее на малую серию, пусть будет. Дальномер не дам. Мало ли что.

Везде говорил, что начинаем готовить подарки для царя. Народ воодушевился. Все новинки относил к Марку, пусть придумывает, как из этого художественный шедевр сотворить.

Взявшись в очередной раз писать пояснения, схватился за голову: ну как же раньше-то не додумался, ручки тут перьевой не хватает! И сильно. Чего же столько времени под эти царапульки приспосабливался-то! Сделали за два дня, с латунной трубкой-емкостью и кожаным поршнем на штоке-червяке. Еще день Марк делал золотые перья, отлично получилось. Попробовали и латунные перья, похуже, но тоже ничего. Запустил и это в работу. Велел делать нескольких размеров и оформлять в наборы с разными чернилами, которые тоже прикладывать к наборам ручек. Ценник задрал немилосердно, ну да ладно, снимем сливки – цену снизим.

Подарочные ручки оформлять по одной в персональных футлярах. Как обычно, все резное и расписное. Из Холмогор еще летом несколько художественных мастерских переманил, только просил их новый стиль искать, отличный от холмогорского.

Надо что-то для войска – простыми подарками Петра не пронять. Двинулся к моему ракетчику, будем продвигать концепцию сигнальных ракет. Обсудили состав самого огня, попробовали. Решил все же делать сигнальный пистолет под сорок миллиметров и бумажный патрон. Уж больно несолидные получились у нас ракеты на палочке. Принципиально тот же пистолет, что и у морпехов, только с более коротким и толстым стволом. И вместо полноценной гильзы будет латунный поддон. Отправил чертежи оружейникам, ракетчику поставил задачу делать заряды, чем больше, тем лучше, и равное количество всех цветов, какие сможет. Белые и красные делать отдельно и тоже по максимуму.

Вечер сидел над минометом. Могу сделать, но не буду. Произведем их мало, и погоды они не сделают. А вот внезапность потеряем и опять же – скопируют. Нет, в армию надо это вводить, накопив на складах, и сразу после переучивания начинать большую кампанию, такой шанс будет только раз.

Так что же еще-то придумать?! Только не оружие, зарекаюсь с оружием до того времени, как обоснуюсь на Урале. Теперь как думаю об оружейных новинках, сразу палуба галиота, заваленная моряками, в памяти всплывает.

Домашние стали меня обходить, так как приобрел привычку огрызаться. Надо взять себя в руки. Тая предложила аптечку индивидуальную, мысль хорошая, но много мы не сделаем. Велел Тае и нашей бабушке подобрать два-три порошка от болей, от живота и что-то общеукрепляющее. Будем фасовать порошки в разноцветные бумажки, как раньше в аптеках было: красный пакетик будет обозначать противоболевое, желтый – желудочное, зеленый – общеукрепляющий, если просто плохо себя чувствуешь. Такое и безграмотным солдатам объяснить можно.

Велел своим дамам использовать самые сильные препараты и переработать, наконец, те стога трав, которые они тут за лето набрали в порыве трудового энтузиазм. Могут брать помощниц, сколько захотят.

Над бинтом и упаковкой предстояло думать самому. Просто разрезать ткань дороговато выходило, да еще и резать долго. Решил сделать чертежи на маленький ткацкий станочек с узкой основой и редкой ниткой. Будет выдавать готовый бинт, только на куски резать останется. Ничего сложного. Отдал чертежи столярам, они на станках уже собаку съели. Буду считать и этот вопрос закрытым.

Теперь как упаковывать, чтобы и носить с собой удобно было, и упаковка дешевая, и воды бы не боялась. Все, что придумывал, было дороговато. Подсказал Ермолай – тубы у них для свитков всем этим требованиям соответствуют. А мы еще и упростим технологию, будут две деревянные заглушки с кантиками, а цилиндр намотаем из бумаги на нашем судовом клею, длиной пятнадцать сантиметров и диаметром пять. Дешево и сердито. С одной стороны моток бинта вложим, с другой – пакетики с порошками засыплем, глядишь, и в войске болеть поменьше станут, да и от ран больше народу выживет. Только на всю армию нам такого не осилить, сделаем, сколько сможем, а если Петру затея понравится, возьмем у него заказ и на это.

Несколько аптечек опять же в подарочном виде. Молодец Тая, удачно надоумила.

Ермолай внес свою лепту, настаивал на выжигании в крышке аптечки святого распятия, чтобы аптечка еще и душу лечила. Не вопрос, сделать тавро не сложно, будет вам распятие. Аптечка получилась жесткая и удобная. Раздал морпехам, пусть осваивают.

Пока ковырялся с аптечкой и держал ее в руках, стукнула еще одна мысль. Что-то она мне напоминает. Пожалуй, увеличенную упаковку с зубными палочками-ковырялочками. И тут в очередной раз осенило. Спички! Так давно ими не пользовался, что за год и не вспомнил, мучился с этим кресалом. Отлично!

Тут же переместился к плотникам. Нужен технологичный способ стругать палочки, для всего остального использую то, что есть. Способ таким и оказался – стругать. Сделали два станочка, одинарную гильотину, чтобы отрезать от напиленных в размер спички досок шпон нужной толщины, и гильотину из нескольких лезвий, которой этот шпон делили на палочки. Палочки получились чуть толще, чем мне было привычно, и тут задумался. По плану хотел окунать палочку в воск от свечей, прижимать к гремучему серебру и обваливать в порохе, после чего еще раз окунать в воск. Зажигалась спичка вертикальным ударом по головке. Но на такую толстую спичку налипнет очень уж много гремучего серебра – дорого выходит. Надо спички затачивать до тонкого жала, вот тогда там осядут миллиграммы, и будет приемлемо по цене. Надо еще точилку для палочек.

Точилка для карандашей услужливо всплыла в памяти, только будем не палочку в ней вращать, а крутить саму точилку на станочке с ножным приводом. На спичечной линии образовалось четыре рабочие специальности: один делает шпон и режет из него палочки, второй затачивает и двое обмакивают. Выход продукции не высокий, но тут главное начать. Спички расфасовывали по маленьким тубам, наподобие аптечек, по двадцать спичек. Стукать можно было о крышку упаковки или о любую твердую поверхность. Чиркаш этим спичкам оказался без надобности.

Пока обмакиватели спичек не приноровились, гнали то брак, то перерасход гремучки. Но наладили и это, руку набили. Вот и еще одна диковина полезная. От встряхивания спички не зажигались, воск помогал, так что стукнуть надо было довольно сильно. Даже ронять пробовал – от падения спички не загорались.

Начал постоянно таскать с собой упаковку, прикуривать стало значительно удобнее. Папиросы делать пока не буду, тут автоматизация нужна, трубками обойдемся. Да и нечего дурную привычку распространять.

Возникший перерыв в идеях для подарков использовал, чтоб скататься с обозом в Архангельск. Устроил там показательный прием с рекламой новинок. Все было встречено благосклонно. Опять много говорили и строили планы. Пустил и со своей стороны слух о паре беззащитных, огромных, купеческих кораблей, которые повезут множество дорогого товара.

Вторым делом в Архангельске стала ревизия Соломбальской верфи. Внимательно и придирчиво изучал, как идут дела и продвигается строительство винджаммеров. Раздал несколько премий и существенно больше «клизм». Хотя в целом все шло даже с небольшим опережением плана строительства.

Вернувшись в Вавчугу, занялся подготовкой новых экипажей для кораблей и пушкарей для башен.

Новый год отметил в одиночестве. Тая уехала по деревням как практикующий медик – они тут Новый год первого сентября праздновали. Сделал себе смесь мелко порезанной пареной репы с огурцами, вареным мясом, яйцом и лучком. Заправил сметаной, обозвал все это безобразие оливье, посидел за ужином с удивленными домашними, приговорил полштофа водки и пошел на улицу стрелять из ракетницы. Все равно было грустно. Всем сказал, что просто мой личный праздник.

Решил не дожидаться Апраксина и назначил отъезд каравана в Москву на начало февраля. Завод опять перешел на две смены, и снова началось соревнование на лучший подарок государю. А мне это уже было не очень интересно. Дети они все же.

Заметив мое философское состояние, на меня насел Ермолай. Стали с ним делать скелеты будущих книг по разным направлениям и постепенно заполнять эти скелеты всеми моими знаниями. Знания, как выяснилось, имели массу пробелов. Увлекся, но быстро наступил февраль, и начал собираться большой караван. Ермолай настоял на продолжении наших трудов в дороге, так что были сделаны еще одни сани с кунгом для руководящего состава. Выехали даже раньше, чем в прошлом году, хотели еще заехать в поместье. Надо было часть рабочих отвезти обратно, а некоторые мужики решили забрать семьи и возвращаться с нами в Вавчугу. Так что и на обратном пути заедем в Кузяево.