Текст книги "Двуглавый Орден Империи Росс. Одна Магическая Длань"

Погоревав немного об утраченных шедеврах кинематографа, я побрёл в свою комнатёнку, чтобы примерить всё-таки новые элементы моего скудного гардероба.

Зеркала у меня не имелось, поэтому насколько эффектно я выглядел в сапогах и в халате, сказать не берусь. Походив так из угла в угол, счёл сапоги довольно удобными и заменил их на сланцы. В них я тоже пошлялся туда-сюда, потом, как был, повалился на кровать.

Повалявшись минут десять, я начал думать над предстоящим походом на ужин. На ум пришли две вещи. То есть, две вещи пришли сразу. Это необходимость добавить в список великих открытий плюшевых мишек, и добывание гитары для тренировок. Не откладывая на завтра, то, что легко можно отложить на послезавтра, я пошёл в зал, дополнять секретный список невиданными здесь зверями.

Занеся редчайших представителей плюшевой фауны в «красную книгу», я подумал уже идти вниз узнать на счёт гитары, чертыхнулся и вернулся к себе. Ибо нехрен по гостинице в тапках и халате мотыляться.

Постучавшись в Леркину дверь, вместо предложения войти услышал вопрос, подходивший на все случаи жизни:

– ЧО?

Откашлявшись, произнёс как можно дружелюбнее:

– Я вниз за гитарой. Ничего больше не надо?

– За гитарой? – Леркин голос выдавал её крайнее изумление.

– Ну, да! Ты же вчера говорила, типа и мне в концертах участвовать надо.

Дверь открылась. Напарница, облачённая в утеплённый халат, упёрла в меня взгляд, не предвещающий… лёгкого разговора. Повисла неловкая пауза. После пяти секунд гляделок, универсальный вопрос задал уже я:

– Чо?

Лерка почему-то смутилась. Я повторил свой вопрос.

– Да я про пряники думала. Что теперь с этой горой делать?

– Что-что, съедим и вся недолга. Что ещё с ними делают?

– Ну, кто знает? Вдруг ты уже придумать успел, кому подаришь. По горячим следам, так сказать.

Я хоть и не сразу, но понял, куда она клонит.

– Лер, а иди-ка ты сама, кракенов погоняй! На метле. Как раз к ужину обернёшься.

– Ну, ладно, ладно! Обиделся он. Я просто думала с остальными поделиться. А тут видишь как. Подтексты какие-то! Не поймут ещё чего доброго.

Я вздохнул.

– Лер, ну, тут два основных варианта.

– Первый какой? – перебила меня сестра.

– Просто взять и сказать, что сами мы не местные, делов не знаем, чисто по-братски, от нашего стола вашему столу… Как-то так.

Лерка, заулыбавшаяся ещё в середине моего спича, сказала:

– Я уже подумала, щас про украденный кошелёк чёнить зарядишь. Но так-то в целом нормуль. – Она покивала. – А второй?

– Чо?

– Ну, второй основной вариант.

– Да, просто съесть и не париться.

– Думаешь? – с сомнением посмотрела она на меня, я пожал плечами. – Ладно, чипалинь давай за гитарой.

Глава пятая

Я осторожно спустился в фойе. Осторожно, потому что ещё не знал, кого там встречу и что им скажу. На рецепшне оказалась Татьяна. Она вообще там чаще других бывает, по-моему. Хотя, может быть, это и есть её прямая обязанность?

Девушка посмотрела на меня, как мне показалось, с хорошо скрываемым сарказмом. И то сказать, я на фоне своей младшей сестры – просто недоразумение какое-то. Или я к себе придираюсь? Как бы там ни было, а озвучивать цель визита всё же придётся. Так что:

– Татьяна Андреевна, а как бы мне гитарой разжиться?

Секунд пять она просто смотрела на меня. Может, не поняла?

– А Вы, Александр Константинович, тоже музицируете?

Её бездонные чёрные глаза ждали ответа, а я не решался ни соврать, ни сказать правду.

– Не как Валерия, это уж точно! – нашёл я компромисс между желаемым и действительным положением дел. – Так, потренькать немного…

– Потренькать? – спросила она это так, словно прекрасно поняла вложенный смысл.

– Ну, да, – смущённо кивнул я.

Образовалась драматическая пауза. А вдруг здесь у них на гитарах только серьёзные люди серьёзные вещи играют, а я такой: «Потренькать!»

– Я спрошу у Дмитрий Францыча. Полагаю, не откажет.

И вот странное дело, во взгляде у неё ясно читался вопрос: «Что-нибудь ещё?», но он как-то так… совсем не обидно, типа: «Идите нафиг, пожалуйста!», а… Нет-нет-нет! Я всё неправильно понял! Так огромными буквами: «ЧЕМ Я ЕЩЁ МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР?», может быть даже и «КОНСТАНТИНОВИЧ».

Блин! А чё я ещё-то хотел? Вроде бы, всё.

– Татьяна Андреевна, а правда, что если парень девушке пряник подарит, то это означает, ну, что он её замуж позвал, что ли?

Похоже, мой вопрос слегка развеселил её.

– А Вам уже приглянулся кто-то?

– Ну, я просто… просто про обычай такой спросить хотел. У нас-то в Австралии с этим не так строго. В смысле, когда пряники даришь, жениться потом не обязательно.

Улыбка на её лице стала более лукавой:

– Ну, если Вы так ставите вопрос, то скажу Вам со всей откровенностью, что бисквиты за печатные пряники не считают. Так что можете угощать, кого захотите. И ничего Вам за это не будет.

Мне слегка полегчало, а то сунешься так без задней мысли, и всё! Как честному человеку придётся жениться, чтобы девушка потом опозоренной на всю жизнь не считалась.

– Спасибо Вам, Татьяна Андреевна, прямо от души отлегло. А то ведь наделал бы дел по незнанию.

– Ну, что Вы, Александр Константинович, пряник-то один сам по себе ничего не значит, нужно ещё и слова какие-нибудь сказать. Вот тогда уже… – она не договорила.

– Тогда только считается, да? – догадался я.

– Да, – немного подумав, ответила девушка.

На всякий случай я решил уточнить:

– А какие слова? Ну, те, которые считаются. А то ненароком ляпну.

Татьяна глубоко вздохнула, глянула на потолок и сказала:

– Например, так: «Глашенька-душенька, не ты ль моя суженая?» Ну, а Глашенька ответит, что-нибудь: «Как же не я, Епифан Ипатьевич?» и пряник возьмёт. Или, наоборот: «Обознались Вы, Александр Константинович!» и тогда уже не возьмёт.

– Это Вы сейчас к чему, стесняюсь спросить, про Александра Константиновича-то?

– А к тому, что если девушка одному парню своё согласие уже дала, то другому непременно отказать должна, а то и с первым не сладится.

Ну, это как раз очень даже логично. И ещё, насколько я понял, Пишка своё согласие уже получил, а меня об этом тактично проинформировали. На всякий случай, скорее всего.

– Пойду, пожалуй, – сказал я и пошёл.

Поднявшись в номер, я начал размышлять, и мне повезло: одна дельная мысль меня всё-таки посетила.

– Лер, а ты уже все кексики попробовала?

– Тебе зачем?

– Да я вот подумал, а не испить ли нам кофею́?

– Сань, вот от чайку я бы и правда не отказалась бы.

– Так я схожу, закажу?

– Сходи, – согласилась Лерка.

Тут меня посетила ещё одна стоящая идея:

– Может, девчонок с рецепшена тоже угостить?

– Кого просватать собрался? – ехидненько так поинтересовалась сестра.

Вот язва!

– Лер, я просто хотел их угостить. Нам-то всё равно всё не съесть. А так…

– Правильно мыслишь. Предложить нужно всем, а там уж кто согласится, на той и женишься.

– Тьфу на тебя! – беззлобно ругнулся я на смеющуюся Лерку.

Набрав с десяток разнокалиберных плюшек, я снова пошёл вниз. В этот раз там я застал только Аннушку. На всякий случай я предупредил её, что пряники для них для всех, и никаким скрытым смыслом не наделены, разве что начинкой. Девушка поблагодарила меня за всех и обещала поторопиться с чаем. Удовлетворённо кивнув, я вернулся в наш с Леркой номер.

– Ну, и кто в итоге принял предложение пряника в виде сердца ручной работы?

– Представляешь? Все!

– Да ладно! – у сестры явно случилось хорошее настроение. – И как же вы собираетесь выходить из положения?

– По графику.

– Чего?

– Составим график, по которому они все и будут выходить.

– Замуж или из положения?

– Сначала замуж, а после из положения.

– А входить в положение, они в каком положении будут?

– Это, Лера, кому как по графику выпадет.

– Понятно. А с чаем что?

В дверь постучали.

– Вот и чай! – я вернул сестре ехидную улыбку и пошёл открывать.

На пороге стоял господин Ли. Естественно никакого чая маг нам не принёс, и это не смотря на то, что чай – это чисто китайское изобретение. Он поздоровался и вошёл.

Лерка, с которой до этого я разговаривал через открытую в её комнате дверь, услышав голос Шена, моментально явилась в зал.

– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Шен Косиджанович! – радостно защебетала она. – Что-то давненько Вы к нам не заходили.

– В Челябинске был, у генерал-губернатора. Бумаги вам выправил, – с этими словами он достал из внутреннего кармана несколько листов обычного А-четвёртого формата, на которых почему-то не имелось ни малейшей складочки.

Интересно, как это у него так получилось? Хотя, о чём я?! Он ведь и целую карту тогда достал тоже без сгибов, а сам-то, наверное, постоянно её раз в десять складывает.

– Вот, ознакомьтесь! – и маг протянул мне бумаги.

Я уставился на наши новые документы, а Лерка изобразила из себя радушную хозяйку:

– Проходите, Шен Косиджанович, присаживайтесь!

Китаец не стал чиниться и сел на указанный Леркой стул возле стола.

Верхний лист плотной бумаги с какими-то замысловатыми вензелями являл собой паспорт на имя Малиновского Александра Константиновича, понятное дело, без фотографии. Следом шёл Леркин паспорт, который я сразу же передал хозяйке, а сам углубился в изучение своего. Оказывается я родился 12 июля 7325 года. О, как! Место рождения… ага, подданство… Ух, ты! Сибирская империя! Со вчерашнего дня! Сословие… мещанин. Ну, кто бы сомневался!

– Саня! Прикинь, я родилась седьмого мая семь тысяч триста двадцать седьмого года! – восторженно крикнула Лерка.

– А я двадцать пятого, – мрачно ответил я.

– Мая? – радостно спросила Лерка.

– Года! – мрачно ответил я.

Шен переводил взгляд с неё на меня и обратно, но ни о чём не спрашивал. Наверное, понял, что мы дурачимся.

– Валерия Константиновна… У-у-у-у-у… А что, Валерия Антуанетта… нельзя было?

Шен словно ждал этого вопроса, а хотя, вполне могло быть, что и ждал:

– Тимофей Бикбулатович посчитал, что так будет правильнее.

– А Тимофей Бикбулатович – это кто? – на всякий случай поинтересовалась уроженка города Кэрнс из далёкой Австралии.

– Светлейший князь Таймуразов – тайный советник и Челябинский генерал-губернатор, – не моргнув глазом ответил китаец.

Светлейший князь Таймуразов – уже прикольно, ну, да бог с ним. Бикбулатович – это Таймуразову даже созвучно, но почему Тимофей? Не вяжется как-то. Отважная путешественница во времени и пространстве тоже удивилась, но она в своём удивлении пошла дальше меня, она спросила.

– Просто он потомок выходцев из Кашгарии, потому и Таймуразов.

– Да, но почему тогда Тимофей? – вопросила Лерка. Я, кстати, тоже не понял.

– Обычное русское имя. Что вам не нравится?

Ну, и вот что тут ответишь? Особенно китайцу.

Раздался стук в дверь. На этот раз пришла Аннушка с чаем, поставила на стол и удалилась.

– Всё-таки мещанка? – снова оторвавшись от изучения документа, спросила Лерка.

– Это Тимофей Бикбулатович под моё поручительство написал, – китаец ответил таким тоном, как будто это нас к чему-то обязывает.

Лерка подождала немного, и не дождавшись продолжения, молча кивнула и продолжила чтение.

– Девица!!! – хохотнула она. – А у тебя, Сань, какое семейное положение?

– Холост. А ты чего ожидала?

– Ну, не знаю! – скептически выдала девица. – Не женат, наверное. Мне, кстати, тоже могли что-то вроде «не замужем» написать, а то девица!

– Валерия Константиновна! – осадил её китаец. – В Австралии, возможно, незамужним барышням именно так и прописывают в паспортах, а в Сибирской Империи потребно писать именно что «Девица». На то повеление Его Величества Государя Императора Олега Алексеевича имеется!

– Постойте! – вмешался я. – Но ведь нам говорили, что Сибирской Империей правит… – Я забыл, как звали местного царя.

– Тагир Борисович? – подсказал мне Шен.

– Да!

– Так ведь и до него цари были. Вот при его прапрапрадеде Олеге Алексеевиче много законов вышло, которые и по сей день действуют. Или вы думали, будто каждый государь, взойдя на престол, отменяет все законы своего предшественника и свои издаёт?

Да, не поспоришь.

– И что нам теперь делать? – обречённо спросила Лерка.

– С законами? – усмехнулся Шен.

– Нет! – воскликнула Лерка. – Нам с Сашей. Что мы теперь должны предпринять?

– Вам нужно в ближайшие дни представиться князю Тихонравову, – китаец посмотрел на незамужнюю барышню, и уточнил: – Это управитель Армагорского уезда.

А я почему-то думал, что он здешний мэр, вроде бы мне так говорили. Решил уточнить:

– А городской глава – это кто?

– Градоначальник, градоправитель, реже – городничий, – поведал нам господин Ли.

– А в Армагорске кто градоначальник? Нам к нему не надо?

Шен улыбнулся:

– Князь Тихонравов больше года ещё и градоначальник. С тех пор как прежний умер.

– А почему другого не назначили? – поинтересовалась Лерка.

Шен опять улыбнулся:

– Об этом Вам нужно Западносибирского наместника спрашивать. Многие интриговали себе это место, только с Великим князем не очень-то поспоришь.

– А как мы к нему попадём? – спросила Лерка.

– К наместнику? – нахмурился китаец.

– Нет! Зачем нам к наместнику? – незамужняя барышня осознала свою оплошность. – К городничему.

Шен улыбнулся совсем уж широко:

– Вас графиня Морозова ему представит, он её дед по матери.

– Ну, хоть с этим проблем не будет, – почти выдохнула Лерка. – А потом? Или всё?

– Нет. Не всё, – китаец опять стал серьёзным. – Представитесь предводителю мещанства, обзаведётесь недвижимостью, вернётся полуполковник Латышев, и ему представитесь. Ну, с Василь Дмитричем вас Горбунов познакомит. – Он помолчал немного. – Полагаю, этим всё и закончится.

Тут я вспомнил, что с одной загадкой никак разобраться не могу:

– Шен Косиджанович, а вот Горбунов, у него очень необычная судьба. Вы как-то обещали рассказать, что же с ним на самом деле приключилось. Про него даже в Самаре легенды слагают, а мы так ничего и не поняли.

Лерка сразу же подыграла:

– А я Вам пока чайку налью.

Я убрал все наши документы в секретер, а Лерка поухаживала за Шеном.

– Александр Константинович, – обратился ко мне китаец. – Поведайте, что за легенду Вы слышали о Николае Михайловиче?

Я тоже присел к столу и, собравшись с мыслями начал:

– Нам всё время рассказывают разные истории про него. Разные в том смысле, что у каждого своя. То он поймал какого-то шпиона, то на дуэли кого-то убил, то графа какого-то ни за что ни про что казнил, то князя. Самарцы его в каком-то самоуправстве обвиняют. И главное, что не понятно: врага он убил или кого-то из своих.

Китаец поёрзал на стуле, устроившись поудобнее, отхлебнул чая, помолчал, потупившись, и сказал:

– Да. Запутанная история.

– Вот-вот, – поддакнула Лерка.

– История эта началась лет пятнадцать назад. Но я вам только про главное расскажу. Пятнадцать лет назад капитан Горбунов спас жизнь Великому князю Николаю Андреевичу. А тогда ещё царь Василий Михайлович правил. Так вот Николай Андреевич не просто Великий князь, а племянник самого императора был, и спасти ему жизнь это как…

Пока китаец подбирал слова, Лерка решила подсказать ему:

– Как счастливый билет вытащить!

Шен непонимающе посмотрел на неё, да она и сама уже смутилась.

– В общем, карьера его не просто в гору пошла, а понеслась галопом. Горбунов-то и сам не промах был, а тут такой покровитель! – Шен помолчал. – Лет за шесть-семь из капитанов в бригадиры вышел. Смею заверить, совершенно заслуженно. Служил в Захребетном наместничестве. Знакомца вашего, Брюса гонял нещадно. Всё изловить его хотел. И вот как-то однажды, лет семь назад, обложил он Яшку в лесочке в одном. Почти обложил. Одной роты ему не хватило чтобы всё перекрыть. Ближайший гарнизон в Ставропольской крепости стоял.

– В Ставропольской крепости? – переспросил я.

Переспросил, потому что город Тольятти начинался как раз как Ставропольский острог. Именно острог, а не крепость. Крепостью была Самара.

– Да. Заправлял там маркграф Выцкий. Личность неприятная, придворный шаркун, в настоящих войсках и не бывал никогда. В фаворитах у Александра Андреевича ходил. А Великий князь Александр Андреевич – старший брат Николая Андреевича. Тогда уже на престол Тагир Борисович взошёл, и Александр Андреевич ему двоюродным дядей приходился. Ну, и выбил у царя для любимчика место, на котором маркграфский титул полагается, а то по другому-то Выцкому карьеру и не сделать уже было. Только на самую границу ехать.

Шен отхлебнул ещё чая, взял какую-то плюшку, пожевал.

– Вот к этому Выцкому Горбунов и примчался, дай, мол, роту, а не то уйдёт Яшка. А Выцкий статским советником пребывал и всё ждал, когда ему высочайше действительного пожалуют.

– А что это значит? – поинтересовалась Лерка.

Шен куснул плюшку и задумчиво пожевал.

– Статский советник – это чин в гражданской службе, примерно равный бригадиру. А Действительный статский советник – это уже как генерал-майор в армии.

– А-а-а! – я начал догадываться. – То есть Выцкий этот считал, что он Горбунову не подчиняется?

– Так он и не подчинялся. Горбунов же к нему не командовать приехал, а помощи просить.

– И что было дальше? – с нетерпением спросила Лерка.

– А всё просто. Выцкий солдат Горбунову не дал, сославшись на отсутствие приказа от своего начальства. А без его – Выцкого – приказа не один солдат из гарнизона крепости уйди не мог.

– А Горбунов, что? – спросил я.

– А Горбунов плюнул, обозвал Выцкого скотиной и уехал.

– А этот, которого ловили? – влезла Лерка.

– Брюс-то? Упустили они тогда Брюса.

– Шен Косиджанович, – у меня концы с концами не сходились. – За что же тогда Горбунова разжаловали? Не из-за того же, что он Выцкого скотиной обозвал?

– Нет, не за это. Выцкий губернатору своему Самарскому пожаловался. А тот ему возьми да и скажи, жалуйся, не жалуйся, а наместник Горбунова в обиду и самому царю не даст.

– Это потому что Горбунов Великого князя спас? – догадалась Лерка.

– Нет, это потому что наместником тогда сам Великий князь Николай Андреевич и был.

– Тогда вообще ничего не понятно! – сказал я.

– Валерия Константиновна, можно мне ещё чаю? – попросил китаец.

Лерка послушно налила, не забыв поинтересоваться:

– Не остыл?

– О! Не беспокойтесь, подогрею если что. – Ответил маг.

Шен отхлебнул чай, а я подумал, что, наверное, у него просто во рту пересохло, столько рассказывать.

– Выцкий написал Великому князю Александру Андреевичу, который был при императоре главным министром, канцлером, не знаю, как вам понятнее.

– У нас эта должность премьер-министр называется, – ответила Лерка.

– Вот-вот, – продолжил Шен. – Тот отписал брату, чтобы разобрался. Выцкий-то по-своему всё написал, что Горбунов и пьяный был, и пальбу затеял, и ещё много всякого. Николай Андреич Горбунова вызвал, выслушал и отпустил с миром, а брату отписал, что врёт всё Выцкий, и посоветовал его в Колывань забрать от греха.

– И Выцкий уехал? – встряла Лерка.

– Нет, ему чин действительного статского советника только за службу в Ставрополе дали бы. И он упросил Александра Андреича оставить его.

– А потом? – снова Лерка.

– Как на грех случилось Горбунову в Самару ехать. И там столкнулись они с Выцким в резиденции губернатора. Горбунову и наплевать, а Выцкий скандалить полез, мол, вся карьера у Николая Михайловича из-за того сложилась, что Великого князя вовремя спас. У Горбунова и впрямь все чины, кроме первых двух до срока получены. Да только за каждым не по одному подвигу стоит, редкой храбрости человек, да и таланта не малого. Выцкий его, выскочка, мол, на чужих плечах карьеру сделал, мало того, прилюдно обозвал Горбунова прихлебателем и лизоблюдом. Ну, тут уже всё. Горбунов, говорят, маркизу перчатку прямо в лицо кинул. Тот, мол, запрещены дуэли, не буду драться. Ну, пристыдили его, пошёл. Вот на той дуэли Горбунов голову-то ему и отрубил.

Мы помолчали. Выходило так, что из-за какого-то урода, хорошему человеку всю жизнь испортили.

– Шен Косиджанович, – озадаченно произнесла Лерка. – Но если это была дуэль, а не убийство, то почему его тогда разжаловали?

– Потому что дуэли вообще запрещены, тем более между должностными лицами, тем более в приграничном районе. Другого бы попросту казнили бы за такое. При лучшем раскладе лишили бы дворянства, имущества, разжаловали в солдаты и сослали бы, куда Макар телят не гонял.

– Великий князь заступился? – догадалась Лерка.

Шен грустно усмехнулся:

– И не только он. Но были и противники.

– Другой Великий князь? – вставил я.

– И не только он. Были и у Выцкого друзья.

Шен многозначительно посмотрел на нас с Леркой и продолжил:

– Николай Андреевич и Великий князь Павел Романович повернули дело так, что Выцкий-де специально дал Брюсу уйти, продался, мол. Государь Тагир Борисович первый год тогда правил, колебался много, то к одному склоняться начнёт, то к другому. И не наказать нельзя, другие на голову сядут. А если казнить, то кто ж служить захочет, раз такая награда. Вот ему тётка, Великая княгиня Наталья Васильевна и подсказала решение, что и вроде бы наказал, а вроде бы и не сильно.

– А Николай Андреевич с Александром Андреевичем поругался и до самой смерти не разговаривал.

– Так Николай Андреевич умер? – спросила Лерка.

– Кто? Нет! Александр Андреевич умер. Пять лет назад. А Николай Андреевич здесь у нас наместником.

– А наместник – это кто? – спросила Лерка.

Я-то уже догадывался, что наместник, он как губернатор, только у него территория побольше, а сами губернаторы ему подчиняются, но послушать Шена, конечно, полезней будет.

В дверь постучали. Я вздохнул и пошёл открывать. Пришла Аннушка с гитарой.

– Татьяна Андреевна велела передать, что настроить надобно, – девушка сделала лёгкий книксен и удалилась.

Настроить, настроить. А как её настраивать, если не умеешь? И вот что теперь мне с ней делать?

– Музицировать будете? – поинтересовался Шен.

– Не знаю пока, – честно сознался я.

– Са-ня! – привлекла моё внимание Лерка. – Дай-ка сюда инструмент. – И протянула руку за гитарой.

Я послушно отдал, и мы с Шеном стали следить за Лерктными манипуляциями. Она неспешно устроилась на стуле, пробежала пальцами по струнам, что-то там послушала, а потом сыграла какую-то знакомую мелодию и снова прислушалась. Вот если её сейчас спросить, что именно она сыграла, рубь за сто, ответит как-нибудь так: «Гитара не настроена, вот ты и не узнал».

– Валерия Константиновна, а что Вы сейчас играли? – спросил Шен.

Вместо ответа Константиновна снова заиграла, только на этот раз она ещё и спела:

– Если вы не очень боитесь Кощея, злого Бармалея и бабу-ягу, приходите в гости к нам поскорее, там, где зелёный дуб на бе-ре-гу.

Да, точно, в какой-то сказке была такая песня.

Шен прищурился и спросил:

– Валерия Константиновна, а Бармалей, про которого Вы сейчас пели, он кто?

– Сказочный злодей, – ответила Лерка. – Сань, она не так сильно расстроена, я потом поправлю.

– Кощей, надо полагать тоже сказочный? – уточнил Шен.

– Да! – согласилась гитаристка. – И он, и баба-яга, и остальные. А что?

– Да, нет, ничего, – неопределённо ответил китаец и усмехнулся своим внутренним мыслям.

– Вы про наместника хотели рассказать. – Напомнила Лерка, ставя гитару около кресла.

– Про Николая Андреевича? – Маг как будто вынырнул из глубоких раздумий.

– Ну, можно и про него, – пожала плечами Лерка. – А наместник вообще, он кто?

Китаец задумался, может, о наместнике, а может, о чём-то другом. В дверь постучали. В очередной раз я её открыл, а открыв, увидел перед собой графиню Морозову. Легка на помине, минут пять назад про неё говорили. Всё это я подумал параллельно с исполнением приглашающего жеста. Её сиятельство удивилось сначала подобной церемонии встречи, это я угадал по приподнявшейся бровке. Но почти сразу она увидела Шена и удивилась ещё сильнее, тут её выдали радостная улыбка и вторая бровь.

– Я смотрю, вы тут плюшками балуетесь? – обратилась она к Шену.

– Это моя реплика, – играя в обиженного ребёнка, прохныкал я.

– А вот и нет! – заявила Ольга. – Она мне нравится, и я забираю её себе!

Я громко и сокрушённо вздохнул. Лерка решила взять инициативу на себя:

– Шен Косиджанович нам про наместника рассказывал.

Ольга подошла к столу и, присаживаясь на свободный стул, спросила, всё также улыбаясь:

– На приём к Великому князю собираетесь?

– Да, – сказал я, закрыв дверь и сев на диван. – У нас, знаете ли, теперь паспорта есть.

– О-о-о! – Морозова одарила восхищённым взглядом Шена и, обратившись к Лерке, сидевшей рядом, спросила: – Позволите полюбопытствовать?

Та не чинясь, встала и, достав наши бумаги, протянула их графине. Ольга быстро пробежала их взглядом.

– Всё-таки просто Валерия Константиновна, без Антуанетты, – констатировала она.

– Да, – как бы сокрушаясь, проговорила просто Валерия. – Даже непривычно как-то.

– Лер, да всё нормально! – заверил сестру злорадствующий я. – Раз уж здесь так принято… Да и всё равно бы местные на свой лад бы переделали! Вот Шен Коситжанович не даст соврать! Правда же, Шен Коситжанович?

Китаец хитро посмотрел на меня и спросил:

– Мой юный друг, Вы уверены, что готовы всем и всегда говорить только правду?

– Да я вообще никогда не вру! – задорно выпалил я.

– То есть заклинание правды налагать мне на Вас не придётся? – не переставая улыбаться, уточнил китаец.

Когда до меня дошёл весь смысл сказанного, мне стало совсем не смешно. Ведь это означало… заклинание правды – это же «сыворотка правды» местного значения, и ещё не известно, что сильнее.

Шен не стал добивать меня самим заклинанием, вместо этого он обратился к Морозовой:

– Ольга Павловна, устройте, пожалуйста, нашим друзьям аудиенцию у Бориса Фёдоровича. Бумаги у них теперь есть.

– Хорошо, нынче же переговорю с дедом. – Она посмотрела на меня, на Лерку, на Шена и сказала то ли ему, то ли нам: – Чтобы он вас завтра после обеда принял.

Я попытался вспомнить, нет ли у нас каких-нибудь планов на завтра. Хотя, в любом случае их придётся отменять – князь и уездный управляющий, или как он правильно называется, не будет подстраиваться под двух заезжих мещан, читай: не пойми кого. Но его внучка прервала мои размышления:

– Господа Малиновские, я ведь пришла сообщить вам о назначенном на вторник предвступлении.

– Утром? – осведомился Шен.

– Да, в девять часов.

– А у нас часов нет, – поведала о затруднении Лерка.

– О, за это не переживайте! – Ольга сделала рукой успокаивающий жест. – Я приду сюда в половине девятого. Мне ведь не только вас двоих, а всех поступающих в школу сопроводить нужно.

– Много в этом году набирается? – поинтересовался Шен.

– Ожидается почти девяносто человек, – буднично так ответила Ольга.

Блин! Откуда столько?

– А мы только человек двадцать пять видели! – озадаченно произнесла Лерка.

– Верно! – ответила графиня. – В заведении господина Мозеля вместе с вами будет проживать тридцать студентов, но оно здесь не единственное. И потом поступающих на бытовую магию всегда размещают отдельно. А местные и вовсе дома проживать будут.

Мне стало интересно, почему тех, кто на бытовую магию селят отдельно, Лерке тоже, но у неё реакция быстрее, поэтому спросила она, а не я.

– Всё просто, Валерия Константиновна, там большинство поступающих, – начала объяснять Ольга, но поправилась: – Почти все. Почти все люди подлого происхождения, вот они и селятся отдельно и живут в других, более подобающих им условиях.

– Крестьяне и ремесленники? – переспросила Лерка.

– Точно так, – ответил ей китаец. – Ещё случаются разночинцы, солдатские дети и уж совсем редко мещане.

– Ну, если это всё приличные люди, за что ж вы их тогда так обзываете: «Подлого происхождения»? Не красиво как-то. – Заключила Лерка.

– В Регламенте сословий так прописано, уж лет сто тому как. – Сказал, как отрезал.

– Не иначе Олег Алексеич? – усмехнулась незамужняя мещанка Малиновская.

– Иван Олегович, если точнее. – Ответил ей китаец и холодно добавил: – И впредь, Валерия Константиновна, старайтесь избегать тех высказываний об особах Императорской Фамилии, кои могут быть истолкованы как хула. Добром не кончится.

Морозова, также смотревшая на мою циничную сестру, мрачно покивала.

– У вас здесь за это головы рубят? – на всякий случай поинтересовался я.

– Последние лет сорок, что-то не припомню, а раньше и до этого доходило. – Сказал Шен уже гораздо более спокойным голосом. – Ну, а вас господа, как вы есть мещане, запросто могут подвергнуть телесным наказаниям.

– Высечь? – догадался я.

– Высечь! – подтвердил Шен.

– Что? И меня тоже? – не поверила Лерка.

– И Вас! – покивал Шен.

– Но я же девочка!

– В первую голову, сударыня, Вы – мещанка. Будь вы дворянкой или магом, тогда либо штраф, либо тюрьма. А мещан ещё и порют. – Успокоил китаец.

– Печалька! – грустновато заявила мещанка.

– Вот и постарайтесь, так сказать, во избежание… – увещевал Шен. – Как иностранцев, на первых порах могут и просто пожурить, но это раз, два, а потом как со всеми. Ибо никому Государей хаять не позволительно.

– Поняла, – покивала головой Лерка. – Была бы дурой, не поняла бы. Всё, впредь буду осмотрительней. – И сделала честные-пречестные глаза.

Шен потупился и произнёс:

– Прошу прощения, господа, но мне пора откланяться.

Он поднялся со своего стула, коротко кивнув, надел треуголку и вышел.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказала Морозова и уже собралась вставать, но Лерка опередила её:

– Ольга Павловна, скажите, как нам одеться завтра для визита к князю?

Морозова задумчиво оглядела сначала её, потом меня и произнесла:

– Александр Константинович, у Вас сапоги найдутся? Если есть, то наденьте, дедушке нравится, когда молодые люди к службе готовятся.

– А я разве… – промямлил я, но графиня перебила меня:

– Это пока что не важно. Если сказать, что Вы желаете на боевого мага выучиться… Да, так и сделаем!

– А мне? – спросила Лерка.

Морозова снова задумалась, глядя на неё.

– Вы, Валерия, наверное, тоже в этом своём костюме поезжайте, а то, пожалуй, не поверит старик ни про Трофима, ни про Шемякина.

– Это что же, мне и там кого-нибудь бить придётся? – удивилась Лерка и сделала очень недовольное личико.

Морозова обворожительно улыбнулась и успокаивающе произнесла:

– Думаю, обойдётся!

– А как мы узнаем, куда нам идти? – осведомилась моя сестра.

Морозова поднялась со стула и произнесла:

– Не волнуйтесь, я всё устрою.