Текст книги "Канун Рождества"

– Да, Дэниел действительно очень достойный человек, – серьезно сказала Дженнифер, но глаза ее смеялись.

Элизабет была известной хвастунишкой, и друзьям ничего не оставалось делать, как мириться с ее слабостью. Всю жизнь она всем вокруг доказывала, что она самая-самая: красивая, умная, удачливая. И судьба словно соглашалась с ней, подбрасывая один щедрый подарок за другим.

Элизабет на самом деле была хороша собой – высокая, статная, большеглазая, с красивыми светлыми волосами и круглым личиком, которое до сих пор дышало юной свежестью. На громкоголосую и бойкую Элизабет всегда обращали внимание мужчины, и в школе она была очень популярна у мальчиков.

За спиной Элизабет стояли влиятельные родители, которые без проблем помогли ей с колледжем, а потом и с карьерой на телевидении, где она стала вести новостную передачу. Там, в коридоре барривильского телецентра, Элизабет и познакомилась с Дэниелом Баркером.

Состоятельный предприниматель, владелец одной из крупнейших сетей продовольственных магазинов в области был очень завидным женихом. Молод, богат, красив и перспективен. Он просто обязан был упасть к ногам неотразимой мисс Вотерфлоу, и Элизабет принялась отрабатывать на Дэниеле искусство покорения сердец.

Вскоре об их романе написали в местной газете. И полугода не прошло, как Элизабет Вотерфлоу без колебаний стала миссис Баркер.

– Так что у меня все прекрасно, – с довольной улыбкой заключила она.

Элизабет обожала везде быть первой и не терпела рядом с собой тех, кто хоть в чем-то мог составить ей конкуренцию. Дженнифер нередко спрашивала себя, а не объясняется ли их долгая дружба с Элизабет тем, что подруга считает ее законченной неудачницей и на ее фоне кажется себе еще более везучей и счастливой.

– Я рада, что у тебя все в порядке, – задумчиво проговорила Бланш. – Наверное, так все и должно быть. А твои как дела, Дженни?

– Я?

Дженнифер заслушалась Элизабет и не сразу поняла, что Бланш обращается к ней.

– У меня тоже все хорошо. Работаю в библиотеке, мне нравится. Платят немного, но зато я занимаюсь любимым делом. Ты же знаешь, у меня нет запросов Элизабет, так что меня все устраивает.

– Ты просто себя не уважаешь, – фыркнула Элизабет. – Бежать нужно из этой библиотеки.

– Замужем еще не была ни разу, но, может быть, скоро выйду, – невозмутимо продолжала Дженнифер.

– Может быть? – повторила Бланш.

– Скоро? – воскликнула Элизабет. – Неужели этот слизняк сделал тебе предложение?

– Слизняк? – Бланш вытаращила глаза. – Ничего себе оценочка.

– Да отличный он парень, – насупилась Дженнифер. Вечно Бетти лезет, куда не надо. – Тридцать пять лет, работает в аудиторской фирме…

– Перекладывает бумажки с места на место за гроши и который год носит одно и то же пальто, – ехидно вставила Элизабет. – Спать с ним можно, почему бы и нет, но замуж выходить…

– Я с ним знакома только семь месяцев. В отличие от тебя, я понятия не имею, сколько лет он носит свое пальто! – вспыхнула Дженнифер.

Сейчас она ненавидела Элизабет за ее ядовитые замечания. Неужели так трудно уважать выбор подруги?

Бланш украдкой разглядывала порозовевшее лицо Дженнифер. Когда-то в школе та обещала стать сногсшибательной красавицей, однако до сих пор не выполнила это обещание. Бланш нашла, что за пятнадцать лет Дженнифер мало изменилась. У нее были все те же мягкие, нежные черты лица, которым недоставало оформленности, темные пушистые волосы, которые непослушными завитушками спускались на лоб, красивая гладкая кожа и светло-карие глаза, кроткие и робкие, как у лесной лани.

Но Бланш отлично знала, что порой в ее наивных глазах вспыхивают воинственные огоньки, и тогда это милое лицо, которому не достает выразительности, совершенно преображается…

– Девочки, не ссорьтесь. – Бланш примирительно подняла руки. – Поверьте мне, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него ругаться.

– Да я ей только добра желаю! – возмутилась Элизабет. – Сколько раз была возможность познакомиться с хорошими мужчинами, но она сопротивлялась как ненормальная! А ведь у моего Дэниела столько одиноких друзей, перспективных, симпатичных, которые были не прочь познакомиться с ней поближе…

– Ты прямо как моя мама, – вздохнула Дженнифер. – Хотя та уже готова согласиться и на Мэтью.

Все трое рассмеялись. Дурной характер миссис Купер был известен им не понаслышке.

Пришло время нести горячее, и Бланш извлекла из недр духовки огромную индейку с хрустящей корочкой. Под индейку с клюквенным соусом на «ура» пошла вторая бутылка, а за ней и третья. Девушки смеялись, вспоминали школьные проказы, обсуждали одноклассников, рассказывали Бланш последние новости.

Они словно возвратились в прошлое и снова стали теми беззаботными школьницами, которые тайком прогуливали уроки физкультуры или пытались на запретной вечеринке привлечь внимание самого красивого мальчика класса. Как давно это было! И как недавно.

Казалось, время повернуло вспять в этой старомодной комнате, и за столом, заставленным вкусной едой, сидели пятнадцатилетние девчонки, перед которыми был открыт весь мир. Не было больше библиотеки Дженнифер или «Утренних новостей» Элизабет, карты Бланш тоже были позабыты. Школьные воспоминания, раскрашенные нежной акварелью ностальгии, пробуждали в сердце тоску по прошлому и сожаление о несбывшихся мечтах…

4

Однако вскоре детские воспоминания потеряли остроту. Вино будоражило кровь и отпускало на волю воображение. Хотелось говорить о желаниях, о будущем, о том потаенном, что до поры до времени дремлет в груди каждого человека и вырывается наружу, только когда он теряет контроль над собой. Было выпито достаточно вина, чтобы развязать языки и отбросить в сторону приличия.

Пришло время откровений и ссор, и Дженнифер, зная вздорный характер Элизабет, не ожидала от нее ничего хорошего.

– И все-таки я не понимаю, как у тебя хватает совести обманывать людей, – громко возмущалась Элизабет, слишком сильно сжимая в пальцах сигарету.

Они с Бланш вышли на площадку покурить, а некурящая Дженнифер присоединилась к ним за компанию, чтобы не сидеть одной в комнате.

– Ты вешаешь бедным женщинам лапшу на уши и обдираешь их как липку, – продолжала Элизабет, – неужели тебе не стыдно?

Было что-то в поведении Бланш, во взгляде ее быстрых черных глаз, в манере говорить, что безотчетно раздражало Элизабет. Бланш как будто бросала ей безмолвный вызов, сомневалась в ее превосходстве.

Да, конечно, ты Элизабет Баркер, звезда телевидения и счастливая жена богатого мужа, но и у меня имеется кое-что, что вызывает у тебя зависть. Моя жизнь полна приключений, о которых ты в своем крохотном мирке не смеешь даже мечтать. Ты не можешь навесить на меня ярлык и не можешь меня презирать, потому что я выше тебя.

Элизабет казалось, что она слышит, как Бланш произносит эти слова, и злилась из-за того, что внешне подруга была спокойна и благожелательна и не давала повода для открытой ссоры. А ей так хотелось уколоть ее, заставить сбросить маску безмятежности и уверенности в себе, признать ее превосходство, превосходство Элизабет, которая всегда и во всем привыкла быть первой.

– Я никого не обманываю, – улыбалась Бланш. – Я очень честный человек. Ко мне приходят за советом и получают его. Где здесь обман?

Дженнифер слушала разговор подруг, сидя на ступеньке, и смотрела на них снизу вверх. Она сразу угадала желание Элизабет задеть Бланш. Конечно, ведь Бетти не терпит тех, кто не признает ее власть. А Бланш и раньше была бунтовщицей, что же говорить сейчас…

Дженнифер очень не хотелось, чтобы они ссорились. Обе подруги были ей одинаково дороги, и ее раздражало, что Элизабет не может спрятать подальше свой несносный характер и не портить им вечер. Встретились первый раз за столько лет и не могут обойтись без склок.

– Ты гадаешь и предсказываешь будущее, в котором ты ни черта не смыслишь! – дернула плечиком Элизабет, стряхивая пепел. – Или ты только даешь добрые советы?

– Естественно, я гадаю. Смотрю на ладони, раскидываю карты, заглядываю в хрустальный шар…

– Вот-вот, – насмешливо перебила ее Элизабет. – Разыгрываешь комедию. Будущее предсказать нельзя. Шарлатанство чистейшей воды.

– Кто тебе сказал? В мире есть вещи, о которых никогда нельзя судить поспешно.

Нечто в голосе Бланш заставило Дженнифер поднять голову и пристальнее посмотреть на подругу. Нет, она ни на секунду не подумала, что Бланш на самом деле обладает даром угадывать будущее, но все же было что-то в ее стройной, высокой фигуре, что внушало доверие. Казалось, что этой женщине доступно очень многое.

Если она и разыгрывала своих клиенток, то делала это с завораживающей виртуозностью.

– То есть ты веришь в тот бред, который продаешь? – спросила Элизабет с оскорбительной иронией. – Тогда все ясно. Ты еще более ненормальная, чем твои клиентки.

Но Бланш не поддавалась на провокацию и не отвечала оскорблением на оскорбление.

– Ты же ни разу меня не слышала. С чего ты решила, что я продаю бред?

Элизабет запрокинула голову и презрительно рассмеялась. Ее пьяный громкий смех гулко разнесся по пустому подъезду. У Дженнифер мурашки по телу побежали. Сейчас надо встать и вмешаться. Не доведет этот разговор до добра. Бетти нарывается на ссору, а Бланш всегда умела давать отпор…

Но Дженнифер овладела странная вялость, и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Не буду больше столько пить, с досадой подумала она, прислоняясь головой к стене. Куда это годится. Завтра полдня пролежу больная.

– Я знаю, что это бред, – с нажимом сказала Элизабет, отсмеявшись. – Думаешь, ты одна такая сообразительная и в Барривиле нет предприимчивых дамочек, которые зарабатывают на женской глупости? И расценочки у них ничего себе, так что деньги они лопатой гребут.

– Можно подумать, ты к ним обращалась, – насмешливо бросила Бланш.

Элизабет скривилась, не говоря ни «да», ни «нет».

– Я не могу отвечать за всех.

– Тогда отвечай за себя! – с вызовом бросила Элизабет.

Бланш кинула сигарету в пепельницу.

– Я лично стараюсь помочь, а не навредить. Пошли внутрь, здесь холодно.

– Нет, но ты мне все равно скажи, ты действительно видишь будущее, ну то есть веришь в то, что видишь будущее? – пьяно допытывалась Элизабет. – Карты правда тебе что-то говорят?

– Ох, Бетти, отвяжись от меня, – отмахнулась Бланш. – Зарабатываю деньги, чем могу. Должна же одинокая женщина хоть как-то о себе позаботиться.

Элизабет довольно хмыкнула. Этого она и добивалась. Один – ноль в ее пользу. Бланш сама признала, что она просто шарлатанка, да и к тому же одинокая. Нет, никому не повезло в жизни так, как ей!

Но когда была откупорена четвертая бутылка, мнение Элизабет о своей удачливости почему-то изменилось. Они сидела, опираясь подбородком о кисти рук, и меланхолично наблюдала за тем, как Бланш с Дженнифер накрывают стол к чаю. Вишнево-шоколадный торт с взбитыми сливками и цукатами, соблазнительные эклеры, вазочка шоколадных конфет и бутылка темно-красного вина уже из запасов Бланш настроили ее на откровенный лад.

– И все-таки столько всего в моей жизни идет не так, – жалобно сказала она, откусывая пирожное.

– Стадия вторая, – шепнула Дженнифер Бланш, – сейчас она начнет жаловаться на судьбу.

– И что же у тебя не так? – спросила Бланш.

– Все, – с чисто женской непоследовательностью заявила Элизабет. – Я мечтала о совсем иной жизни.

– Все мы мечтаем о чем-то, что не сбывается, – сказала Бланш. – И ты, и я, и Дженнифер. Вспомните, как мы хотели, чтобы к нам на выпускной приехал Майкл Джексон или чтобы нас приняли в школу фотомоделей!

Девушки прыснули, и даже на лице Элизабет появилось некое подобие улыбки.

– А потом я мечтала иметь грудь пятого размера, – хихикнула она.

– Ну, это почти сбылось, – сказала Дженнифер, кивая на внушительный бюст Элизабет, обтянутый тонким кашемиром платья.

– Да уж, не жалуюсь, – приосанилась Элизабет. – Тебе бы тоже не мешало помечтать о чем-нибудь в этом роде. Глядишь, и сбудется.

– Меня вполне устраивает моя фигура. – Дженнифер глотнула чай и обожгла губы. – Ох, горячо…

– Ну, размеры груди сейчас не проблема, – протянула Бланш. – Во всех газетах печатают объявления о том, как ее увеличить.

– Натуральное ценится выше.

– Никто не сомневается, – улыбнулась Бланш. – А вот я когда-то мечтала сниматься в кино. И что вы думаете? Один раз участвовала в сериальной массовке.

– Да ты что? – ахнула Дженнифер. – Вот здорово, расскажи.

– Да нечего рассказывать. Мне было лет двадцать, меня занесло в Голливуд, и один околокиношный знакомый позвал меня на съемки. Я должна была в толпе штурмовать поезд. Три часа ожидания, две минуты съемок и небольшой гонорар, который я промотала в один день, вот и все впечатления.

– Ты должна была сделать так, чтобы тебя заметили, – фыркнула Элизабет. – Режиссеры такие же мужчины, как и все остальные. Нужно было действовать! Я бы такой шанс не упустила.

– Тогда я была безумно влюблена в своего первого мужа, – рассмеялась Бланш, – и о карьере в кино думала меньше всего.

– Да, кино это здорово, – сказала Дженнифер. – Но я бы лучше книжки писала.

– Так в чем дело? – удивилась Бланш. – Напиши что-нибудь. Это сейчас модно.

– Да ты что? У меня в жизни не получится!

– А ты попробуй.

– У меня ни одной мысли в голове, – призналась Дженнифер. – Читатель из меня хоть куда, да и библиотекарь вроде ничего. А вот писатель выйдет никудышный, я точно знаю.

– Но если ты об этом мечтаешь, это должно получиться, – настаивала Бланш. – Надо верить в себя, и высшие силы тебе обязательно помогут…

– Вот, опять в тебе гадалка проснулась, – вмешалась Элизабет.

Бланш быстро обернулась к ней и с необъяснимым волнением сказала:

– Верить в себя очень важно. Если ты сомневаешься в себе, то кто же в тебя поверит? Мечту нельзя бояться, это может ее спугнуть.

– Дженни и не мечтает о писательстве. Это она просто разговор поддерживает. У нее другое на уме. Любовь, – с насмешкой сказала Элизабет.

Дженнифер покраснела.

– Значит, ты все-таки влюблена в своего Мэтью? – улыбнулась Бланш.

– Слушайте, давайте не будем об этом, а? – взмолилась Дженнифер. – Какая разница, кто о чем мечтает. Любовь, книжки, Майкл Джексон. У каждого свое…

– Нет, почему? – перебила ее Бланш. – Я не видела вас сто лет и хочу знать, что вас сейчас интересует. Правда хочу. Нам уже по тридцатнику, и мечты у нас совсем не те, что были в школьные годы.

– Это точно, – сказала Элизабет. – Тогда все было намного проще.

– Сейчас тоже все очень просто, – загадочно улыбнулась Бланш. – Достаточно только помечтать.

– И все? – скривилась Элизабет.

– Не совсем. Желание должно идти от сердца. Нужно так страстно хотеть чего-либо, чтобы голова кружилась. И тогда, может быть…

– Что? – с подозрением спросила Элизабет. – Оно сбудется?

– Не исключено, – рассмеялась Бланш, в который раз за вечер отбрасывая тон великой гадалки. – Откуда я знаю? Я могу только надеяться.

– Жаль, – усмехнулась Элизабет. – А я уже поверила, что ты можешь исполнять желания.

– Если бы это было так, я бы давно была миллионершей и владела личным островом в Карибском море, – беспечно бросила Бланш.

– Кто знает, может, у тебя все получится, – сказала Дженнифер. – Сама говоришь, что главное – мечтать. Будет у тебя и море, и остров…

– С пальмами, кокосами и хижиной из бамбука, – засмеялась Бланш.

– Да уж, встретились две специалистки по мечтам. Я вот предпочитаю жить реальной жизнью, а не книжными фантазиями! – воскликнула Элизабет. – Так намного интереснее. И выгоднее.

– Но ведь у тебя все равно есть какое-нибудь заветное желание? – прищурилась Бланш. – Расскажи-ка, чего ты хочешь больше всего на свете, а мы за это выпьем.

Твердой рукой она разлила остатки вина по бокалам.

– Ох, может, хватит? – поморщилась Дженнифер. – Завтра голова болеть будет.

– А ты не думай о том, что будет завтра.

Бланш немигающим взглядом посмотрела на нее, и Дженнифер опять на мгновение показалось, что перед ней не знакомая с детства подруга, а посторонняя женщина, с пугающим пронзительным взглядом темных глаз…

– Да, давайте выпьем за мое заветное желание.

Элизабет подняла бокал.

– Знаете, чего я хочу? Чтобы завтра мне позвонила какая-нибудь важная шишка с центрального телевидения и пригласила к себе на работу! Хочу уехать из нашего дурацкого городка в Ньюайленд и вести собственную программу на канале «Ньюайленд тудей». Хочу быть знаменитой и общаться со знаменитостями. Не могу уже больше видеть эти «Утренние новости» и всех наших идиотов! Ни одной свежей идеи, никаких возможностей. Надоело работать впустую.

Дженнифер поразил пыл, с которым говорила Элизабет. Она, конечно, знала, что подругу терзают амбиции, но чтобы до такой степени…

– Достойная мечта, – мягко улыбнулась Бланш. – Большая и несложная. Я уверена, что однажды тебя заметят и пригласят в Ньюайленд. Ты же каждый день в своих новостях мелькаешь. У больших боссов есть глаза.

– Дай-то бог! – вырвалось у Элизабет.

– Аль, а Дэниел как? – возмущенно спросила Дженнифер. – Ты мечтаешь жить в Ньюайленде, а ведь он туда с тобой не поедет.

– Почему? – удивилась Бланш.

– Знаю, не поедет, – раздраженно сказала Элизабет. – У него же здесь бизнес. А до моей карьеры ему нет никакого дела. Он меня своим эгоизмом в могилу загонит!

Дженнифер могла бы возразить. Карьера Элизабет шла в гору не в последнюю очередь благодаря положению ее мужа, но разве Бетти можно что-нибудь доказать? Она уверена, что весь мир крутится вокруг нее…

– Мужчины жестоки, – согласилась Бланш. – О наших желаниях они никогда не думают. Но если бы тебе позволили выбирать, что бы ты предпочла? То, что у тебя есть, или работу в Ньюайленде?

– Не просто работу в Ньюайленде! – вспыхнула Элизабет. – А блестящее будущее! Собственная программа и лучшее эфирное время, интервью, вечеринки, мои фотографии во всех газетах…

Бланш и Дженнифер обменялись лукавыми взглядами. Желания Бетти никогда не отличались скромностью.

– Ах, девочки, из меня бы получилась отличная светская львица… – продолжала Элизабет. – Я, можно сказать, создана для роскошной жизни, а вместо этого прозябаю в «Утренних новостях»!

– А как же твой муж? – с любопытством спросила Бланш. – Ты готова с ним расстаться?

– Муж? А что муж? Его вон пусть Дженни себе берет, – усмехнулась Элизабет.

Дженнифер почувствовала, как лицо стремительно заливается краской. И надо же было Бланш начать разговор о мечтах! Вот до чего договорились.

– Давайте-ка еще чаю выпьем, – предложила она, надеясь отвлечь подруг от неприятной темы.

Но им эта тема неприятной не казалась.

– При чем тут Дженнифер? – спросила Бланш.

– Так она же по уши в него влюблена, – хихикнула Элизабет, – вот пусть и берет его себе, когда я уеду. Если он, конечно, не будет возражать. Дэниел у меня мальчик привередливый, на всех подряд не бросается. Его внимание нужно заслужить.

– Что ты говоришь такое? – Бланш, кажется, даже рассердилась.

А Дженнифер внезапно стало тяжело дышать. Голова нещадно кружилась, и от этого особенно трудно было придерживаться шутливого дружеского тона, который установился между ними. Подружки всего лишь забавляются, и она должна смеяться вместе с ними, чтобы никто ничего не заподозрил…

Но разве до смеха было ей сейчас, когда в этой комнате с ее сердца беспощадно сдернули все покровы?

– Сущую правду, – всплеснула руками Элизабет. – Спроси у нее, если мне не веришь.

– Ты слишком много выпила, – сказала Дженнифер обиженно. – Нужен мне твой Дэниел…

– Я пока соображаю, что говорю! И не притворяйся, дорогая моя. Ты так на него смотришь иногда, что мне неудобно становится, – посмеивалась Элизабет. – Как еще он ничего не понял, удивительно.

Щеки Дженнифер пылали как два пиона. Бетти не имеет права так с ней разговаривать. Она вела себя безукоризненно. Ни разу не позволила себе чего-либо, в чем ее можно было бы упрекнуть!

– Как с вами интересно, – вздохнула Бланш. – Любовь, тайны…

– Никаких тайн, – хмыкнула Элизабет. – Разве наша Дженни умеет притворяться? У нее же все на лице написано, хоть она об этом и не догадывается.

Две пары глаз повернулись к Дженнифер, и она поняла, что дальнейшее сопротивление только побудит Элизабет говорить гадости.

– Да, мне нравится Дэниел, – с шутливым вызовом произнесла она. – Если бы ты его знала, Бланш, он бы тебе тоже понравился!

– Я же говорила, что она в него втюрилась! – торжествующе закричала Элизабет и по-детски высунула язык. – Дженни влюбилась, Дженни влюбилась!

– Но он муж моей подруги. Моей лучшей подруги, – подчеркнула Дженнифер, – и я даже в мыслях на него не посягаю. Понятно вам?

Дженнифер гордо наклонила голову, Элизабет бурно зааплодировала.

– Браво! Ты просто чудо! Скажи, Бланш, разве она не чудо? Значит, так и договоримся. Я уезжаю в Ньюайленд делать карьеру и блистать в светском обществе, а Дженни забирает себе Дэниела. Классно я все устроила, да? Получится из меня гадалка?

Язык Элизабет заплетался все сильнее, и Дженнифер подумала, что давно не видела подругу в таком состоянии.

– Может быть, может быть, – таинственно сказала Бланш. – Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. А сейчас, кажется, пора спать.

Словно по ее команде настенные часы в коридоре принялись отбивать удары. Один, два…

– Уже два ночи? – ужаснулась Дженнифер.

Странно, они были так увлечены разговором, что ни разу до сих пор не слышали, как бьют часы.

– Как мы домой поедем?

– На такси! – воскликнула Элизабет. – Я сейчас позвоню…

Она полезла в сумочку за телефоном.

– Никакого такси. Вы останетесь у меня ночевать, – строго сказала Бланш.

И им пришлось остаться, потому что спорить с Бланш, самой серьезной и трезвой из троих, не было никакой возможности. Она с комфортом устроила обеих подруг – Элизабет постелила на диванчике в кухне, а для Дженнифер разложила кушетку в большой комнате. Элизабет была настолько пьяна, что даже возмутиться не смогла. Хотя будь она потрезвее, ей бы точно не понравилось, что ее укладывают на кухне!

Дженни нырнула под одеяло и с наслаждением вытянулась на свежей, пахнущей лавандой простыне. Она только сейчас почувствовала, насколько устала. Голова больше не кружилась, а на кушетке, которая выглядела такой старой и хрупкой со стороны, оказалось чрезвычайно удобно.

Глаза постепенно привыкали к кромешной темноте, и очертания мебели проступали перед ней. Было в этой чужой комнате какое-то свое, необъяснимое очарование, и Дженнифер невольно подумала, что ей даже дома не было так уютно, как здесь.

Несмотря на то, что именно здесь она пережила столько неприятных минут!

Дженнифер казалось, что она до сих пор слышит издевательский голос Элизабет.

Она же по уши влюблена в Дэниела… пусть берет его себе, когда я уеду…

Неужели она чем-то выдала себя? Ведь она всегда старалась быть очень осторожной… не задерживалась рядом с Дэниелом больше, чем было нужно, не пыталась лишний раз заговорить с ним, не смотрела на него… почти не смотрела… но разве можно на него не смотреть… никогда не заходила к Баркерам, когда Элизабет не было дома…

Она же вела себя как ангел! И в награду ей бросили хлесткие слова – по уши влюблена.

Выходит, это действительно написано на ее лице. Какой позор…

Закрыв глаза, Дженнифер вспоминала тот день, когда впервые увидела Дэниела Баркера. Три года назад случилось это, но в памяти до сих пор ярки подробности той встречи.

Впрочем, как и всех других.

Дэниел поразил ее в самое сердце. Дженнифер еще не знала, что это любовь с первого взгляда. Она вообще не думала о любви. Но улыбающийся темноволосый мужчина с неожиданно светлыми глазами-льдинками, который меньше всего походил на солидного предпринимателя, показался ей самым прекрасным на свете. Элизабет льнула к нему как кошка, и он был с ней ласков. Дженнифер еще тогда подумала, что они чудесно смотрятся вместе…

И беспричинная боль в сердце, предвестник будущих страданий, пронзила ее.

Если бы она могла предвидеть будущее, она бы без оглядки бежала от Дэниела и Элизабет, подальше от Барривиля. Куда угодно, лишь бы сохранить жалкие остатки душевного равновесия.

Но Дженнифер не обладала даром предвидения и искренне желала подруге счастья, не понимая, почему ей становится грустно при одной лишь мысли о муже Элизабет.

Они часто встречались с Дэниелом – общительная Элизабет все время звала Дженнифер к себе в гости. Она не теряла надежды свести подругу с кем-нибудь из друзей Дэниела, которые изредка заглядывали к ним и были не прочь поухаживать за хорошенькой молчаливой библиотекаршей. Они предвкушали легкую победу. Еще бы! В ее мире не было таких интересных, ярких мужчин. Но Дженнифер быстро ставила всех на место.

Ей не было дела до других. Только в присутствии Дэниела она оживлялась и расцветала, как бутон розы под ласковыми лучами солнца. Общение с ним было глотком свежего воздуха после душной комнаты, и Дженнифер без конца твердила себе, что нет ничего страшного в том, что она восхищается чужим мужем. Это не принесет никому вреда. Элизабет в полной безопасности. Кто в здравом уме предположит, что она попытается отбить мужа у лучшей подруги, да к тому же такой красавицы?

За три года Дженнифер так свыклась с тайной болью, что даже перестала замечать ее. У нее появился Мэтью, и она решила, что попытается стать хоть чуточку счастливее. Надо же было случиться, что именно сейчас, когда она стоит на пороге новой жизни и всерьез собирается замуж, Элизабет посмела выставить ее на посмешище!

Дженнифер ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть, и чувствовала себя самым несчастным и невезучим человеком на свете.

Вдруг скрипнула дверь, и в гостиную проскользнул серый силуэт.

– Не спится? – раздался тихий голос Бланш. – А вот Бетти уже дрыхнет.

Она присела на краешек кушетки.

– Я так рада тебя видеть, – пробормотала Дженнифер сонно. – Извини Бетти. Когда она выпьет лишнего, то несет неизвестно что.

– Я знаю, не волнуйся. Спи. – Бланш положила прохладную ладонь на горячий лоб подруги. – Завтра все будет по-другому.

Бланш вышла, и как только за ней закрылась дверь, Дженнифер почувствовала, что все волнения отступают и она проваливается в глубокий спасительный сон.