Текст книги "Канун Рождества"

– Кстати, я рассказывала тебе, что Бланш Хитроу в городе?

– Нет. А кто это?

– Бланш? – немедленно откликнулась миссис Купер с заднего сиденья. – Что ты говоришь? Бланш приехала?

– Да, она звонила мне. Бланш – моя школьная подружка. Мы дружили втроем, я она и Элиз… – Дженнифер запнулась.

Она еще ни разу не заговаривала в присутствии Дэниела о его бывшей жене.

– И Элизабет, – спокойно закончил за нее Дэниел. – И что эта Бланш?

– Я… десять лет ее не видела, а она вдруг объявилась… Позвонила мне по телефону, позвала в гости…

– Здорово.

Дэниел сосредоточенно смотрел на дорогу, и Дженнифер было легче врать.

– Позови ее к нам.

Дженнифер замялась.

– Я не знаю. Сегодня же твои друзья приезжают.

– Ну и что? Тебе будет веселее.

– Может быть, у нее свои планы…

– Господи, Дженни, вы столько лет не виделись, какие могут быть планы! – снова встряла миссис Купер. – Я бы на твоем месте не колебалась.

– Я не знаю, – смешалась Дженнифер, – мне надо с ней поговорить. Давай заедем к ней на обратном пути.

– Нам еще за продуктами, – напомнил Дэниел, – и вернуться желательно не позднее четырех. Иначе наши гости будут сидеть под дверью.

– Я не буду долго разговаривать.

– Не слушай ее Дэниел, – подала голос миссис Купер, – ты же знаешь, что такое эти встречи школьных подруг. Как начнут болтать, не остановишь.

– Догадываюсь, – усмехнулся он. – Но раз Дженнифер так не терпится повидать ее, мы заедем. И подождем столько, сколько нужно. Какой адрес?

Дженнифер была готова расцеловать его.

– Гетти Барлоу, девятнадцать.

– Что? Ты уверена, что правильно поняла?

– Д-да, – кивнула Дженнифер, чувствуя уже какой-то подвох.

– На Гетти Барлоу нет жилых домов.

– Но она именно так сказала…

– Ты имеешь в виду район Роузмари Бей– роуд?

– Да.

– Элисон, – позвал Дэниел тещу, – вы знаете, что находится на улице Гетти Барлоу, район Роузмари Бей-роуд?

– Ничего. Складские помещения.

– А жилые дома там есть?

– Последний снесли пять лет назад.

– Точно, – сказал Дэниел. – Это самая окраина. У меня там склад, так что я знаю наверняка. Позвони своей Бланш и уточни адрес, хорошо? Сегодня не будем терять время. Я отвезу тебя завтра или послезавтра.

– Спасибо, – еле слышно пробормотала Дженнифер, втягивая голову в плечи.

Напрасно она надеялась на встречу с Бланш, чтобы развеять морок.

Он только сгущался.

7

2 января

С похмелья голова трещала так сильно, что Элизабет на ощупь, не открывая глаз, сползла с кровати и пошла по направлению к ванной. Четыре шага вдоль стены, и вот она, заветная дверца в комнату, где ее ждут потоки восхитительно холодной воды, которая освежит больную голову и поможет поскорее прийти в себя.

В предвкушении Элизабет схватилась за дверную ручку и… с неприятным чувством осознала, что никакой ручки нет и в помине.

Открывать глаза по-прежнему не хотелось, и Элизабет наугад пошарила по стене. Странно. Текстура обоев была совсем не такой, как дома, совершенно гладкой, без единой выпуклости. Как будто не было дорогущего ремонта, превратившего их с Дэниелом спальню в произведение искусства с гобеленовыми стенами.

Вздохнув, Элизабет сжала ноющие виски руками и чуть приоткрыла глаза. Ничего хорошего она не увидела. В ярком утреннем свете, заливавшем комнату, было видно, что гобелены как таковые на стене отсутствовали, а сама стена имела симпатичный ровный розоватый оттенок.

Абсолютно незнакомый оттенок.

Элизабет застонала и ткнулась лбом о стену. Конечно, теперь все ясно. Как она могла допиться вчера до такой степени, чтобы позабыть все на свете?

Это не ее спальня.

И не ее стена с гобеленом.

И ее ванная, соответственно, находится не здесь.

Она же в квартире Бланш Хитроу, той самой Бланш, которая изобретательно плела им с Дженнифер свои байки, поила вином без меры, а потом уложила спать. Лично ее, Элизабет, положили на кухонном диване, как будто во всей квартире не нашлось местечка поприличнее!

Элизабет недовольно повела плечиком и застонала, сморщившись от внезапной боли. Любое неосторожное движение резкой болью отзывалось в голове. Элизабет знала, что вчера выпила больше всех, но обвинять себя всегда невыгодно, и поэтому она пришла к выводу, что вино Бланш было отвратительного качества, и именно из-за него голова вот-вот треснет от боли.

Ладно, я тебе еще покажу, подружка, мрачно пообещала Элизабет и отправилась на поиски ванной комнаты.

Для этого глаза пришлось открыть по-настоящему, что отнюдь не улучшило ее состояния и настроения. Впрочем, через пару минут Элизабет позабыла и о головной боли, и о злости на Бланш, и вообще обо всем на свете. Где бы она ни находилась сейчас, это место не было квартирой Бланш в полуразвалившемся доме на улице Гетти Барлоу, и Элизабет многое была готова отдать, чтобы узнать, где она и как сюда попала.

Комната, в которой Элизабет безуспешно пыталась обнаружить свою ванную, была в два раза больше ее спальни. Обстановка в розово-персиковых тонах была немного вычурной, но стильной и дорогой: широченная кровать на резных ножках, шелковое белье, безжалостно смятое телом Элизабет, пузатый комод с замысловатыми ручками, высокий шкаф, вызывающий в памяти интерьеры в духе Джейн Остин, многоярусная люстра с лампами-свечами, тяжелые портьеры со старомодными ламбрекенами…

Элизабет удивленно оглядывалась по сторонам. Неужели она провела ночь в музее и сейчас придет полиция арестовать ее за недостойное поведение?

Более тщательный осмотр доказал, что беспокоиться не стоит. Наряду со старинной мебелью и постельным бельем с вышивкой баснословной стоимости в комнате находился вполне современный кнопочный телефон, ваза с живыми цветами, к которой была прислонена карточка «С любовью от администрации Н.П.П.», а в соседней комнате обнаружилась большая ванная с зеркалами на потолке и стенах, новехонькой сантехникой и разнообразными туалетными принадлежностями с фирменным логотипом гостиницы «Ньюайленд пасифик плаза».

Элизабет уставилась на свое бледное измученное лицо, отражавшееся в овальном зеркале. Итак, она в гостинице. Причем не в Барривиле, а в Ньюайленде. Более того, гостиница эта явно не из простых. Название «Ньюайленд пасифик плаза» было Элизабет незнакомо, но все, от зубной щетки до разноцветных плафонов, указывало на то, что отель этот относится к категории пятизвездочных.

Она попыталась вспомнить события вчерашнего вечера, но ничего, хотя бы отдаленно связанного с путешествием в Ньюайленд, она припомнить не могла. Даже если она и перебрала лишку, и Бланш с Дженнифер решили своеобразно подшутить над ней (хотя в чем соль этой шутки, Элизабет пока не видела), она вряд ли могла проспать всю дорогу до Ньюайленда и не проснуться, когда ее переносили в этот роскошный номер.

Но если Бланш и Дженнифер не привозили ее сюда, тогда кто это сделал?

Будучи прагматичной особой, Элизабет решила не напрягать утомленные мозги зря и не торопить события. Она приняла душ, не пожалев холодной воды для своей разгоряченной головы, надела пушистый белоснежный халат, висевший рядом на крючке под бронзу, и не спеша обследовала весь номер.

Помимо громадной спальни и зеркальной ванной комнаты, там обнаружилась гостиная, уютный кабинет и небольшая гардеробная. Целая квартира, в которой можно жить припеваючи очень долго.

Если, конечно, не думать о том, какая сумма будет стоять в счете.

Элизабет призадумалась. Что бы ни строила из себя Бланш, вряд ли она настолько богата, чтобы позволить себе таким образом подшутить над подругой. А о Дженнифер и говорить не стоит. У нее лишнего доллара отродясь не водилось. Значит, Бланш и Дженнифер точно исключаются, разве что шутка заключается в том, чтобы привести ее в дорогущий отель и заставить потом платить по счету…

Нет, этого не может быть. Элизабет вздрогнула. Это уже не шутка, а издевательство. Бланш и Дженнифер не настолько глупы.

Тогда… Элизабет мечтательно улыбнулась и неосознанно поправила волосы. Дэниел? Решил устроить для нее сюрприз и в любой момент может выпрыгнуть из какого-нибудь потайного шкафа с букетом в руках. Это было бы нелепо, но очень романтично…

Элизабет потешила себя чуть-чуть этой мыслью и со вздохом выкинула ее из головы. Нет, только не Дэниел. Когда в последний раз он устраивал для нее сюрпризы? В медовый месяц?

Нет. Медового месяца у них не было, потому что Элизабет не могла оставить свои «Утренние новости» на Джемайму Павлов-ски. С этими напарницами нужно держать ухо востро. Расслабишься, позволишь себе отпуск с молодым мужем, и на тебе, она уже на твоем месте, ведет программу, а ты выброшена свалку.

Тогда, может быть, в период ухаживания?

Элизабет покачала головой. Их ухаживание было коротким и стремительным, похожим на быстротечный роман кролика и удава. Причем в роли удава выступала Элизабет, а в роли кролика – Дэниел. Ей так не терпелось заполучить его, такого красивого, влиятельного, богатого, что она не могла позволить себе ждать, когда он влюбится в нее по-настоящему. Нужно было заставить его думать, что он любит ее по-настоящему, заставить его сделать предложение, а остальное уже не имело значения.

Таким образом, с грустью отметила Элизабет, Дэниел тоже исключается.

Но если не Дэниел, не Бланш и не Дженнифер, то кто? Кому понадобилось вытаскивать ее из постели и тащить в другой город, снимать номер люкс в первоклассном отеле и заставлять ее ломать голову над неразрешимой загадкой? Неужели очередной розыгрыш коллег-телевизионщиков, которые насовали в номер камер и теперь любуются идиотским выражением ее лица вместе с довольными барривильцами, обожающими, когда знаменитостей выставляют дураками? О да, рейтинг передачи превыше всего. Ради него можно многим пожертвовать.

Не обращая внимания на головную боль, Элизабет заметалась по номеру в поиске скрытых камер. Но не успела она исследовать и одну стену, как зазвонил телефон на тумбочке возле кровати.

Элизабет бросилась к нему со стремительностью кошки. Может быть, сейчас она узнает ответы на все вопросы?

– Добрый день, мисс Вотерфлоу, – раздался в трубке вежливый мужской голос. – Вы просили разбудить вас в два часа дня и напомнить вам, что сегодня в четыре у вас встреча с мистером Уильямом Торренсом и мистером Дональдом Бэкуортом.

– Спасибо, – машинально пробормотала Элизабет.

– Всегда рады помочь. Хорошего вам дня, мисс Вотерфлоу.

Щелчок и короткие гудки привели Элизабет в чувство. Она швырнула трубку обратно с такой яростью, словно несчастный кусок пластмассы был виноват в том, что она по-прежнему ничего не понимает.

Почему она не расспросила служащего о том, кто привез ее сюда и что все это значит? Но, с другой стороны, откуда служащему знать, в чем тут подвох? Она сама попросила его позвонить ей, разбудить, напомнить. С кем там у нее встреча через два часа?

Элизабет кинулась к своей сумочке, которая лежала неподалеку, на стуле, вытряхнула оттуда блокнот с ручкой и быстро записала.

Четыре часа, встреча с У. Торренсом и Д. Бэквардом (?) Бэквортом (?).

Эти имена абсолютно ничего ей не говорили. Может быть, портье что-то перепутал? Позвонил не в тот номер. Да, это вполне возможно. Надо предупредить беднягу, чтобы передал сообщение по правильному адресу и не схлопотал выговор ни за что.

Элизабет подняла трубку, но палец ее замер над кнопкой с надписью «Портье».

Он же назвал ее мисс Вотерфлоу!

Элизабет медленно опустила трубку на место и рухнула в ближайшее кресло.

Сумасшедший дом какой-то.

Раз он назвал ее по имени, значит, сообщение адресовано ей. Но почему именно мисс Вотерфлоу, а не миссис Баркер? Или у нее были причины скрывать, что она замужем?

Элизабет рассмеялась. Неужели сейчас обнаружится, что у нее есть в Ньюайленде любовник и она приехала к нему на свидание?

А что, возможно… Правда, обычно она помнила имена своих любовников и осознанно приезжала на свидания. Но почему бы ради разнообразия и не назначить встречу с каким-нибудь обаятельным незнакомцем… С кем-нибудь из этих двоих, к примеру.

Элизабет кинула беглый взгляд на блокнот. У. Торренс или Д. как-там-его-правильно? Может быть, сразу оба?

И вдруг Элизабет как током ударило. Она подскочила на кресле и замерла на самом краешке. Этого не может быть. Этого совершенно точно не может быть…

Она снова покосилась на блокнот с именами. Почему не может быть? Раз она сейчас сидит в номере «Ньюайленд пасифик плаза», то почему она не может встречаться в четыре часа с Уильямом Торренсом, а точнее, с Биллом Торренсом, звездой канала «Ньюайленд тудей», и медиамагнатом Дональдом Бэкуортом (не Бэквардом и не Бэквортом), который владел, в числе всего прочего, этим самым каналом!

Элизабет вжалась в спинку кресла, чуть ли не впервые в жизни чувствуя растерянность и желание спрятаться от всего мира. Но замешательство длилось недолго. Уже через пару минут она твердой рукой нажала на кнопку вызова портье и поднесла телефонную трубку к уху.

– Слушаю вас, мисс Вотерфлоу, – отозвался все тот же безупречно вежливый голос.

– Я хотела поблагодарить вас за то, что выполнили мою просьбу, – проворковала Элизабет.

– Желание клиента – закон для персонала, – проворковали ей в ответ.

– И уточнить, где именно на сегодня у меня назначена встреча.

– В малом зале для переговоров нашего отеля, – любезно пояснил портье. – Второй этаж, комната двадцать два А. Правый коридор.

– Благодарю вас, – сказала Элизабет и положила трубку на место.

Итак, если исключить крохотную возможность того, что портье такого уважаемого отеля как «Ньюайленд пасифик плаза» участвует в глупейшем розыгрыше, в комнате «22А» сегодня в четыре часа ее действительно будут ждать знаменитейшие и влиятельнейшие люди ньюайлендского телевидения.

От восторга Элизабет замолотила кулачками по воздуху. Разбираться, зачем и как, она будет потом. В первую очередь нужно было решить вопрос, в чем она пойдет?

Она обошла весь номер и не нашла ни малейших следов своей одежды. Не в банном же халате приходить на встречу! Да и снова звонить портье, интересоваться судьбой своей шубки и платья как-то неудобно.

Элизабет заглянула в гардеробную, приоткрыла створки первого шкафа… и застыла на месте от удивления.

Шкаф был набит туфлями всевозможных фасонов и расцветок. Manolo Blahnik, Salvatore Ferragamo, Jimmy Choo, Christian Louboutin…

Элизабет потеряла дар речи. Это просто какая-то пещера Алладина!

Она вытащила из шкафа первые попавшиеся под руку туфли, изящные красные лодочки на высоком каблуке, и с чувством, похожим на благоговейный трепет, погрузила ногу в одну из них.

Туфля подошла идеально. Элизабет тут же нацепила вторую и продефилировала по комнате походкой манекенщицы. Более удобную обувь еще нужно было поискать.

Элизабет вытащила вторую пару, зеленые босоножки с бантами, а за ними и легкие полусапожки под леопарда.

Снова ее размер.

Похоже, вся обувь в этом шкафу была ее размера.

Затаив дыхание, Элизабет потянула на себя дверцы второго шкафа. Платья. Всевозможных фасонов и расцветок, всех известных европейских и американских дизайнерских марок. Юбки, блузки, пиджаки, брюки, шорты, белье, шарфы, пояса, сумочки, украшения, шляпки, пальто и шубки – Элизабет как ненормальная бегала от шкафа к шкафу, открывала все дверцы нараспашку, вытаскивала ящики и выгребала из них ворохи прекрасной одежды.

Это было не просто как во сне.

Это было как в раю.

Немного успокоившись, Элизабет напомнила себе, что у нее еще будет время сходить с ума из-за обилия красивых вещей. Сейчас нужно было подумать о встрече и как следует подготовиться. С таким гардеробом это труда не составило. Элизабет выбрала премиленькое платье от Gucci, подобрала к нему пиджачок по фигуре и высокие сапоги на шпильке. Подумав, она заменила сапоги босоножками. И пусть на улице зима, здесь, в «Ньюайленд пасифик», царит вечное тихоокеанское лето, и в сапоги, пусть даже такие роскошные, рядиться незачем.

После того, как наряд был подобран и разложен по стульям, Элизабет вытряхнула содержимое своей старой сумки на кровать и принялась перекладывать нужные вещи в новую Birkin. Среди всего прочего ей на глаза попалось ее водительское удостоверение. Элизабет рассеянно подняла его, пробежала глазами и прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать.

Удостоверение, где совсем недавно красовалось имя Элизабет Баркер, теперь было выписано на имя Элизабет Вотерфлоу.

Что за чертовщина!

Элизабет в раздражении швырнула удостоверение обратно на кровать. Из-за обилия платьев и туфель она несколько забылась, а ведь положение усложнялось с каждой секундой. Если подумать хорошенько, откуда здесь столько одежды ее размера, причем не простой одежды, а дизайнерской, выбранной с учетом ее вкуса?

Иначе как чертовщиной и не назовешь.

И словно в ответ на свои мысли Элизабет заметила на кровати тонкую красную папочку, лежавшую рядом с ее бумажником и косметичкой. Папочку, которую она видела впервые.

И которую она никогда не клала в свою сумку. По крайней мере, осознанно.

Полная нехороших предчувствий, Элизабет открыла папку. Она не спрашивала себя, что ожидает в ней увидеть, но вряд ли сильно удивилась бы, если бы там обнаружился контракт с дьяволом, подписанный ее собственной кровью.

Однако, хоть в папке и лежал контракт, никакого отношения к темным силам он не имел. Впрочем, как и к светлым. Он был делом рук человеческих, этот контракт между мисс Элизабет Вотерфлоу и каналом «Ньюайленд тудей». Он был датирован двадцать пятым сентября текущего года и гласил, что мисс Вотерфлоу на год получает работу как соведущая ток-шоу Билла Торренса.

Сумма, стоявшая в графе «оплата», заставила Элизабет присвистнуть от изумления. Она, конечно, слышала, что «Ньюайленд Тудей» щедро платит лучшим сотрудникам, но чтобы до такой степени щедро…

Помимо всего прочего в контракте значилось, что канал оплачивает ей проживание в номере люкс отеля «Ньюайленд пасифик плаза» и снабжает немалой дополнительной суммой на «служебные расходы».

Элизабет посмотрела на роскошное платье. Одной загадкой меньше. Теперь понятно, откуда у нее вся эта одежда, обувь, сумки, номер. Единственная загвоздка заключалась в том, что Элизабет должна была уже три месяца работать с Биллом Торренсом, а она не только не работала, но и знать не знала об этом контракте.

Надеюсь, я не схожу с ума, вздохнула Элизабет. Это было бы очень неприятно.

Она бросила папку с контрактом на кровать и заметила, что из нее выпал небольшой квадратный листочек. Элизабет подняла его, прочитала, и в который раз за день у нее закружилась голова. Листочек оказался свидетельством о разводе Дэниела и Элизабет Баркеров. Датировано оно было серединой сентября.

Элизабет в гневе забегала по комнате. Что за идиотизм? Если Дэниел устроил этот спектакль с единственной целью избавиться от нее, он мог бы и не трудиться. Достаточно было поговорить с ней начистоту, и она, конечно же, не стала чинить ему препятствий… ну разве что заставила бы его заплатить щедрые отступные при разводе. Половина… о да, половина ее вполне бы устроила.

Настенные часы в гостиной пробили половину четвертого, и Элизабет очнулась. Рано или поздно все прояснится. Тот, кто стоит за этой аферой, жестоко поплатится. А пока нужно жить и ни в коем случае не опаздывать на встречу с Торренсом и Бэкуотером.

Нельзя опаздывать даже в том случае, если эта встреча – фальшивка. С такими людьми не шутят.

Элизабет быстро собралась, подкрасилась, полюбовалась на себя в новом платье и с бьющимся сердцем отправилась на поиски таинственной комнаты 22 А.

8

Все оказалось не так ужасно, как боялась Элизабет. Билл Торренс, пухлогубый чернокожий балагур с приятным умным лицом, вел себя с ней как со старинной и очень хорошей знакомой. Расцеловал в обе щеки, осведомился о самочувствии, намекнул, что и у него после вчерашнего трещит голова и что это немудрено, так как Айки Роултон славится своими винными погребами. Постепенно из намеков и вопросов Билла Элизабет поняла, что вчера она отлично повеселилась на вечеринке мультимиллионера и покровителя искусств Айки Роултона в компании Билла и не менее десятка других ньюайлендских знаменитостей.

Это было непонятно, хоть и очень лестно, но Элизабет благоразумно решила не задавать наводящих вопросов. Если весь мир сошел с ума, она сделает вид, что сошла с ума вместе с миром.

Тем более что сходить с ума предлагалось в таком замечательном обществе.

Дональд Бэкуотер оказался маленьким неказистым мужчиной с отвислыми щеками и вторым подбородком. Он поначалу помалкивал, разрешая более говорливому Биллу вести разговор, но Элизабет все время чувствовала на себе его пристальный взгляд. Он изучал ее, точно натуралист – редкую бабочку, размышляя, стоит ли включать ее в коллекцию или просто выкинуть.

Может быть, кого-нибудь этот взгляд и смутил бы, но только не Элизабет Баркер.

То есть Вотерфлоу.

Она улыбалась Биллу как ни в чем не бывало, отвечала остротами на его шутки и чувствовала, что это производит хорошее впечатление на Дональда.

Это подтвердилось, когда владелец «Ньюайленд тудей» наконец решил поучаствовать в разговоре.

– Что вы скажете на то, мисс Вотерфлоу, если мы с вами разорвем старый контракт раньше срока? – скрипучим голосом поинтересовался Дональд.

– Скажу, что для начала мне нужно будет посоветоваться с моим адвокатом, – ответила Элизабет с милой улыбкой, хотя на душе у нее заскребли кошки. – Мне очень не хотелось бы остаться без средств к существованию.

Дональд рассмеялся.

– Простите, я неправильно выразился, моя дорогая.

Он наклонился к Элизабет и взял ее руки в свои. Она вздрогнула от неожиданности.

– Я не имею в виду полное расторжение контракта. Я предлагаю вам порвать старый и заключить новый. На собственное ток-шоу.

– Простите?

Желудок Элизабет сделал сальто-мортале, как будто она внезапно провалилась в пропасть.

– Я пристально наблюдал за вами все эти три месяца. – Дональд откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – У вас большой потенциал, которому шоу Билли не дает раскрыться в полной мере.

– Что ж, я должен думать о собственной репутации, – хохотнул Билл. – В шоу Билли Торренса может быть только одна звезда. Билли Торренс, разумеется.

Дональд резко открыл глаза.

– Вы созданы, чтобы быть звездой, Элизабет. Независимой. Блестящей. Вы должны вести свое ток-шоу и привлекать зрителей. Я чувствую, что у вас все это получится. Пока могу предложить вам один раз в неделю, по четвергам, прайм-тайм. Вас это устраивает?

– Д-да. В-вполне, – выдавила из себя Элизабет, чувствуя, что щеки заливает краска.

– Сейчас не хочется отвлекаться на мелочи… – Дональд неторопливо постукивал по ручке кресла. – Подробности вы можете обсудить позднее с моим помощником. Мне бы хотелось получить от вас принципиальное согласие, чтобы мои специалисты начали продумывать концепцию шоу.

Элизабет почувствовала, что если немедленно не возьмет себя в руки, то сползет с кресла прямо под ноги всесильному Дональду Бэкуотеру. Он хочет получить от нее согласие! Как будто она может ему отказать.

– Я согласна, мистер Бэкуотер, – ответила Элизабет, как она надеялась, с приличествующим случаю достоинством.

Визжать и бросаться Дональду на шею было бы несолидно, хотя на секунду ей захотелось расцеловать его обрюзгшую физиономию.

– Вот и отлично, – просиял магнат. – И зовите меня просто Дональд, ладно? Нам теперь предстоит часто встречаться. Так будет проще.

Элизабет только и смогла, что кивнуть и изобразить на лице некое подобие улыбки.

– Что ж, жаль с вами расставаться, Элизабет, но я все понимаю. – Билл с чувством пожал ей руку. – Канал только выиграет, если вы начнете работать самостоятельно.

– С-спасибо…

Добавить имя Элизабет не решилась. Кто знает, как она называет Билла, по имени или мистер Торренс.

– Что ж, тогда я дам вам пару деньков на то, чтобы прийти в себя после Нового года…

Дональд встал, и за ним поднялся и Билл.

– А потом добро пожаловать в мой офис. Кирк, мой помощник, свяжется с вами, и вы договоритесь, что, когда и как. Ориентировочно числа четвертого, хорошо?

– Четвертого? Четвертого чего?

– Января, разумеется. – Дональд мельком глянул на наручные часы. – Сегодня второе, и я надеюсь…

– Второе января? – уточнила Элизабет с глуповатой улыбкой.

– Да.

– Бетти, старушка, Айки окончательно тебя укатал, – засмеялся Билл и похлопал Элизабет по плечу. – Приходи в себя побыстрее. Через два дня у тебя важная встреча.

– Д-да, я все поняла. Спасибо. До свидания…

Как только мужчины ушли, Элизабет бросилась вниз к портье. На вид он оказался менее приятен, чем по телефону, но, заглянув в его честные глаза, она ощутила облегчение. Этот человек точно не может ее обмануть.

– Скажите, пожалуйста, какое сегодня число, – выпалила Элизабет.

– Второе января, – ответил портье, не позволив себе ни удивленного взгляда, ни улыбки.

– Вы уверены?

– Да, мисс Вотерфлоу.

Портье показал на электронное табло с датой, висевшее над стойкой администратора.

Второе января.

Элизабет закусила губу, разглядывая темно-зеленые цифры на темном табло. Нет, дальше так продолжаться не может. Она должна выяснить, в чем дело.

– А как долго я здесь живу? – спросила она.

Портье глянул куда-то вниз.

– С двадцать пятого сентября прошлого года.

– А кто платит по счетам?

– Компания «Ньюайленд тудей».

– И я действительно вела шоу на пару с Биллом Торренсом?

– Да, мисс Вотерфлоу.

Сдержанности персонала «Ньюайленд пасифик плаза» можно было только позавидовать.

– Если вы разрешите мне быть откровенным…

– Конечно!

Элизабет чуть ли не грудью легла на его стойку, разрываясь от любопытства.

– В некоторых передачах вы даже переплюнули самого Билла, – улыбнулся портье. – Вы были великолепны. В отеле хранятся все записи передач с вашим участием. Мы гордимся тем, что вы выбрали именно наш отель.

– Правда? А я могу посмотреть?

– Конечно, мисс Вотерфлоу.

Через десять минут Элизабет в полном одиночестве сидела в просмотровом зале «Ньюайленд пасифик плаза» и любовалась собственным изображением. Она рядом с Биллом Торренсом принимала гостей, задавала каверзные вопросы, смеялась, демонстрируя белоснежные зубки, провоцировала и вызывала гомерический хохот у аудитории.

Портье был прав. Иногда все внимание фокусировалось на ней, скромной помощнице звездного ведущего из провинциального Барривиля, а знаменитый Билл Торренс отходил на второй план.

Слезы катились по лицу Элизабет. Это было потрясающе. Мечта сбывалась на глазах. Она на центральном канале, в программе с супер-рейтингом, она звезда, восходящая звезда «Ньюайленд тудей»…

Удивительно, как она до сих пор не сошла с ума от всего, что произошло с ней сегодня.

Подумать только, что еще вчера она болтала о пустяках в компании Бланш и Дженнифер, поддразнивала глупышку Дженни, пыталась вывести Бланш на чистую воду…

Элизабет подскочила на месте как ужаленная. А вот и ответ. Невероятный, но не более невероятный, чем то, что она пережила за сегодня.

Бланш сделала все это. Неизвестно как (да и лучше не знать), но за одну ночь она превратила ее в восходящую звезду лучшего ньюайлендского канала!

Элизабет расхохоталась. В добрый час встретилась она со школьной подружкой. Бланш задели за живое ее насмешки, и она решила продемонстрировать, на что способна на самом деле? Великолепно. Теперь она готова поверить во что угодно. Даже в то, что замухрышка Бланш превратилась в роскошную колдунью.

Единственное, что омрачало безоблачное настроение Элизабет, был развод с Дэниелом. Зачем это нужно было устраивать? Неужели обязательно было лишать ее мужа? Дэниел вряд ли обратил бы внимание, если бы она укатила в Ньюайленд. Она вполне могла оставаться его женой (и получать от него солидное содержание) и строить карьеру на ньюайленд-ском телевидении.

Малышка Дженни, правда, изошла бы упреками, что она несправедлива по отношению к лучшему мужу на свете, но, в конце концов, что взять с влюбленной женщины?

Смех замер на губах Элизабет. Что если Бланш устроила сказку не только для нее, но и для Дженнифер? О чем они говорили вчера? О том, что Джен без ума от Дэниела. Раз она, Элизабет, получила шанс в Ньюайленде, Дженнифер должна была получить ее мужа…

Элизабет вылетела из просмотрового зала и побежала к себе в номер.

Один звонок домой, родителям, и все встало на свои места. Если миссис Вотерфлоу и была удивлена расспросами Элизабет, она, тем не менее, снабдила ее информацией о том, что ее подруга Дженнифер вышла замуж за ее бывшего мужа, как только тот получил развод.

– И месяца не подождал, бесстыдник, – эмоционально закончила миссис Вотерфлоу. – Неужели ты переживаешь, деточка?

Элизабет едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в трубку. Переживает? Она? Да она счастлива так, как никогда не была в жизни. Муж, которому не было до нее никакого дела, в обмен на блестящую карьеру телезвезды – чудесный обмен, не так ли?

А Дженнифер как всегда оказалась на бобах. Через полгода имя Элизабет Вотерфлоу прогремит на весь штат, а там и на всю страну. И кто знает, может быть, и на весь мир. В конце концов, Марта Стюарт и Опра Уинфри тоже с чего-то начинали. А бедняжка Дженнифер по-прежнему будет жить в скучном провинциальном Барривиле, ублажать Дэниела и думать, что вытянула счастливый билет.

Что ж, каждому свое. Банально, но правдиво. Она, Элизабет, всегда знала, что рождена для лучшей доли, чем ведущая «Утренних новостей» на захудалом провинциальном телевидении.

Тук-тук-тук.

Стук в дверь оторвал Элизабет от сладостных грез.

– Кто там? – недовольно крикнула она.

– Посыльный, мисс Вотерфлоу. Вам просили передать.

Элизабет пришлось вылезти из кресла и подойти к двери.

– Что там еще? – воскликнула она.

За дверью стоял гигантский букет из роз, орхидей и лилий. Точнее, он не стоял сам по себе, а находился в руках невысокого парнишки в униформе отеля. Однако парнишка был так изящен, а букет так велик, что и лицо, и руки посыльного были почти полностью скрыты за великолепными цветами.

– Это что, мне? – пробормотала растерявшаяся Элизабет.

Из-за букета выглянула круглая веснушчатая физиономия с оттопыренными ушами.

– Да, мисс Вотерфлоу. Было велено передать вам лично в руки.

– А от кого?

– Не знаю, мисс Вотерфлоу. Высокий такой темноволосый джентльмен.

Это звучало интригующе. Элизабет позволила посыльному занести букет в номер и устроить его в вазе для цветов. Когда мальчишка ушел, зажав в ладони щедрые чаевые, она принялась изучать букет.

Не может быть, чтобы даритель не оставил никакого следа. И точно, среди орхидей нашлась визитная карточка на плотной бумаге с золотым тиснением. На карточке стояло лишь имя «Энтони Макгвайр», а рукой было приписано:

Со вчерашнего вечера я только и думаю, что о Вас. Согласитесь ли Вы поужинать со мной сегодня в девять? Если да, я буду ждать вас в холле отеля.