Текст книги "Вход не с той стороны"

К самому рассвету наконец вырулили из леса. За руль сел я и свернул к видневшемуся на горизонте горному хребту. Днем машину вести оказалось гораздо проще – как бы ни был хорош ПНВ, но дневного света он не заменял. Вел «Хамви» с удовольствием, наслаждаясь видами и машиной. Управление простое, никаких наворотов. Машина армейская, а в армии сложности не приветствуются. Герда за пулемет не становилась, сидела рядом, иногда язвила, не обидно – любя.

Впереди показалось большое озеро. Ехать стало труднее, везде из земли торчали валуны и даже целые скалы. Мать честная… на краю озера в воде паслось стадо гигантских животных. Природа-матушка на размеры не поскупилась. Слоны какие-то, только без хобота. Приземистей и длиннее. Башка в роговых наростах, бивни из пасти вверх торчат на полметра. Вроде травоядные, слава богу.

Погода и природа очень напоминали Африку. Сам я там не был, но Герда подтвердила. Опять падальщики, жрут что-то. Еще падальщики. Да сколько их?.. Я старался не приближаться к остовам животных, воняло омерзительно.

Горный хребет стал приближаться. Вдалеке замаячил остов машины. Старый пикапчик, почти полностью искореженный ржавчиной. Очень интересно, получается, люди и сюда добираются. Остановился глянуть, отправив Герду наверх к пулемету, прикрывать. Ну, что тут? Следов пребывания людей нет… стоп… есть, в салоне лежит побелевшая от времени человеческая берцовая кость и совсем ржавый, со сломанным прикладом древний «калашников», тот, который неправильно обзывают АК-47. Попробовал передернуть затвор и страшно удивился, когда смог это сделать. Надо же, какое оружие делали, даже боек щелканул. Ладно, покойся с миром, ветеран. В кузове валялись какие-то инструменты, превратившиеся в один большой бурый ком ржавчины, и лотки. Золотоискатели… Бесшабашные ребята. Лопата, лоток – и на край Земли. Часто даже пешком.

– Милый. Посмотри, в салоне что-то блестит… – окликнула меня Герда.

– Смотрю… – я присмотрелся и уловил блеск в самом углу салона. Пошарил рукой и вытащил облепленный грязью камешек размером с медицинское драже. Ковырнул ногтем… Обычный мусор, какая-то бурая стекляшка…

– Дай сюда, я посмотрю. – Герда требовательно махнула рукой.

– Да это мусор. – Я передал ей камешек. – Ничего интересного.

Эстонка внимательно рассмотрела находку и категорично заявила:

– Это «ничего интересного» – алмаз. Причем довольно крупный. Ищи еще…

Надо же, а я выбросить хотел. И выбросил бы, дурень эдакий. Пришлось лезть обратно в салон пикапа. Обшарил все и под сиденьем нашел почти сгнивший брезентовый мешочек, больше похожий на засохшую замасленную тряпку. В нем лежало три десятка алмазов, примерно такие, как первый, и четыре больших – размером чуть меньше голубиного яйца. Полез шарить дальше, но неожиданно из дырки в полу высунулась здоровенная змеиная голова.

– М-мать… – меня как из пушки вынесло из салона. – Фу, гадость. Все, с меня хватит. Не надо мне никаких алмазов. Едем…

В машине Герда покатала камешки по ладони, очистила самый крупный и заявила:

– На Земле мы могли бы продать все это в Европе тысяч за двести. Может, чуть больше. Камни крупные, чистые. Я, конечно, небольшой специалист, но в Африке сталкивалась. Местные иногда приносили нам на продажу. Вот такого размера продавали за пятьдесят долларов, – Герда показала самый маленький камешек, – а в Европе такой стоит две-три тысячи. Сколько здесь это будет стоить, не знаю. Меньше, наверное. А из этого ты мне закажешь кольцо на помолвку. На нашу.

Я смотрел на дорогу и камень не видел. Но не сомневался, что это самый крупный камешек. В чем-то женщины все одинаковые.

– Ты не согласен? – требовательно переспросила девушка.

– Из этого кольцо. А из остальных колье и серьги. Не против?

– Ты лучший муж на свете!!! – Герда даже захлопала в ладоши, а потом полезла целоваться.

М-да… к браку я всегда относился резко отрицательно и в свое время женился просто по инерции. И как известно, ничем хорошим это не закончилось. А тут… Словом, никакого отторжения при мыслях о браке с Гертрудой я не испытываю. Даже наоборот. Совсем наоборот. Надо же, что любовь с человеком делает…

К полдню горы ощутимо приблизились. Я принял правее, к самой границе плато. Здесь места оказались совсем засушливые, воды нигде не было видно. Только ветер трепал иссушенный солнцем кустарник. Изредка попадались кости животных, выбеленные и отполированные ветром. Кружили в небе одинокие стервятники, бегали разно-образные ящерицы. Местность выровнялась, попадались большие участки голой растрескавшейся земли. Я глянул назад и с удовлетворением отметил, что следов за «Хамви» практически не оставалось, их моментально сглаживал сильный ветер. Это хорошо. Но пришлось замотать шемахом лицо и надеть очки – солнце резало глаза как бритвой.

Герда вылезла наверх и рассматривала местность в бинокль:

– Еще километров двадцать – и будут деревья. Там, где деревья, там и вода. Я уже вижу в бинокль.

Хорошо бы деревья, а не мираж, но вскоре действительно стали попадаться отдельные деревья. К вечеру их стало больше, появились небольшие оазисы, в которых поблескивали едва заметные ручейки. Горы нависали над нами, я уже не видел их вершин, мешал потолок в салоне. К вечеру углубились в лес. Полноценным лесом его назвать было нельзя, просто большие группы деревьев, но в нем уже можно было спрятаться. Скорость движения снизилась до минимума, дорога стала практически непроходимой. Но я упорно пробирался между россыпями камней, стараясь забраться как можно ближе к хребту. Наконец путь преградил большой скальный массив. Всё. Дальше только пешком.

– Я устала… – пожаловалась Герда и бессильно растянулась на травке.

Я ничего не сказал, но чувствовал себя марафонцем, который добежал до финиша и умер.

Из последних сил осмотрели окрестности, но к счастью, опасного зверья не нашли. Кроме змей, конечно, но эти вездесущие гады в основном водились на каменных осыпях, а в самой роще не встречались.

В «Хамви» нашлась маскировочная сеть, мы ее натянули над машиной и закрепили за деревья. Быстро вымылись в ручье, вытащили вещи из салона и прямо в нем улеглись спать. К вечеру стало холодно, пришлось навалить на себя все что можно. Спали как убитые до самого утра, бери голыми руками. Но брать нас было некому, и с первыми лучами солнца мы проснулись.

Асгард.

Около трехсот пятидесяти километров

до южных границ Дагомеи.

32 год. 21-е число. 7-й месяц

Я приготовил кофе и, оставив Герду готовить основательный завтрак, собрался лезть в горы, обозревать окрестности. Она подвергла меня неконструктивной и нелогичной критике, даже шипела, как змея. Но, в конце концов, согласилась, чмокнула и сказала, что как примерная жена будет меня ждать за накрытым столом. Мило. А критика и шипение – это просто проба пера. Репетиция? В таком случае ее лучше не расстраивать…

Взобрался метров на сто вверх по крутому, но проходимому склону. Справа горы до самого горизонта, слева должна быть граница плато. Не видно – склон загибается. Полез левее и чуть не задохнулся от величественной картины. Высота – хоть с дельтапланом прыгай. Обрыв из категории – бездонный. Внизу нагромождение скал, глыб, валунов, осыпи камней. Чередуется совсем отвесными скалами. Обрыв небольшими уступами спускается вниз на добрых метров семьсот-восемьсот. И по кромке обрыва, куда хватает взгляда, то же самое. Внизу бушует море зелени. Лес, а скорее джунгли, простирается до самого горизонта. Красотища неимоверная. А что в стороне, откуда мы приехали? Ничего. Лес, камни, ручейки. Вчера мы умудрились по незнанию заехать в самое глухое и оптимальное место. И другой выезд, вдоль гор, есть. Если будут подъезжать с той стороны, что и мы, есть шанс сбежать. Если, конечно, погоня будет без вертолета.

Ладно, все, что хотел, я увидел, можно и спускаться. Милая приготовила завтрак минимум на пять здоровых солдат, но хватило только нам и бойким изумрудным ящерицам. Им мы великодушно отдали крошки. Налопавшись, завалились в кузов, ничего не делали, просто болтали и ждали, когда рация взорвется воплями погони. Если Капитул состоит не из последних идиотов, то они перекроют проход очень быстро. Прочешут все вверху и внизу, поймают нас или сделают вывод, что беглецы уже проскочили. По моим прикидкам, все это вот-вот должно начаться. А пока мы болтали.

– У тебя кто остался дома? – поинтересовался я.

Надо же все знать о своей будущей жене. То, что она станет женой, я уже не сомневался.

– Сестра двоюродная и ее сын, – ответила Герда. – Больше никого. Сестра в Таллине. Прикидываешь, у кого просить моей руки?

– Ну да. Выкуп кому платить. Калым.

– Мне плати. За меня же. А у тебя остались родственники или зазнобушки?

– Гол как сокол. Вообще никого.

– Не ври. У тебя есть я. И вообще, когда ты собираешься сделать мне предложение? – Герда приподнялась на локте и внимательно посмотрела на меня.

– Да хоть сейчас…

– Примешь католическую веру? – В глазах девушки мелькнула смешинка.

– Никогда и ни за что! – я торжественно отказался. – Еще чего не хватало.

– Так и знала. Ничего для своей любимой сделать не можешь… – обиженно фыркнула эстонка и неожиданно потребовала: – Ладно. Проси моей руки.

– Сначала составим брачный контракт. Где будет специальный пункт. Он же главный. Мужа бить, а также стрелять, резать и все подобное – строго запрещается. Знаю я вас, эмансипированных западных девушек… ай… вот, я же говорил…

– Проси! – повелительным тоном потребовала Герда. – А то как двину сейчас…

– Уважаемая Гертруда Мартинсен. Не согласитесь ли вы стать моей супругой и нарожать мне кучу детишек? – я встал на колени и взял эстонку за руку.

– Я принимаю предложение и нарекаю тебя, Максим Волошин, своим мужем со всеми правами, привилегиями и обязанностями, соответствующими этому статусу, – торжественно согласилась Герда.

– Секундочку. Это о каких таких обязанностях ты говоришь? – Я в шутку изобразил возмущение.

– Не заморачивайся, по ходу семейной жизни узнаешь… – Рука Герды нащупала пряжку моего брючного ремня. – А привилегии я тебе прямо сейчас…

Вдруг затрещала рация и сообщила на английском языке:

– Ласточка – Койоту. Ласточка – Койоту. Как слышишь меня? Как слышишь меня? Прием.

Но нас это не остановило. Так и продолжали под аккомпанемент…

– Герда… я… не останавливайся…

– …Милый…

– Койот – Ласточке. Слышу четко и громко. Докладывай. Прием.

– …Дай послушаю…

– …Заткнись…

Рация продолжала исправно транслировать переговоры:

– Прошел по маршруту. Чисто. Следов не видно. Если он и ушел, то уже внизу. Прием.

– …Не останавливайся…

– …Быстрее… быстрее… быстр-е-е-е…

– Принял. Высаживай партию у Ахмета. Садись на точку 14, жди команды.

– …А-а-а… говори по-русски… гово-о-ори-и-и…

Чуть позже посыпались доклады от патрулей. Звучали громко и на пределе слышимости. Но все рапорты сводились к одному; следов машины и соответственно самой машины не обнаружено. Койот, а это скорее всего, был главный, рычал и требовал результата…

– Как тебе привилегии? – поинтересовалась Герда. – А еще раз будешь отвлекаться, так я тебе…

– Мало. – Я не дал ей договорить. – Иди сюда…

Еще позже вышел на связь Танцор Джимми и сообщил, что нашел Ахмета и его ублюдков, обкурившихся в задницу, но они целуют Коран и клянутся, что ни один шайтан, тем более на машине, через проход не проезжал, но он им не верит, долбаный бур, скорее всего, был у них. Просит разрешения начинать дознание.

– Хвати-и-ит… еще… еще… похотливый варва-а-ар…

Едва мы оторвались друг от друга, как услышали, что Койот еще раз запросил результаты у поисковых партий, после чего дал команду Танцору Джимми начинать.

– Ничего не понимаю. Какой бур? – Я никак не мог понять, о ком они говорили.

И тут пришла неожиданная разгадка. Потянулся к куртке и вытащил идентификационную карту, захваченную со стоянки. С фотокарточки смотрел мужик моего возраста с бритым черепом и мутными глазами. Так это ты «долбаный бур», Риип ван Риттер? Теперь понятно, его идентификационную карточку не нашли и теперь думают, что бур подался в бега. А может, этот товарищ своим поведением и раньше давал поводы к подозрению.

– Это на него думают, милый? – Герда как всегда все схватила на лету.

– Видимо, да. Только почему? – Я все еще сомневался в своей догадке.

– Неважно… – Герда выбрала себе апельсин и продолжила: – Главное, они думают, что он уже успел уехать. Может получиться интересная штука. Сам посуди, происшествие такого масштаба – это как минимум крах карьеры Койота в иерархии Капитула. Происшествие на самом деле очень серьезное: с режимного объекта сбежал секретоноситель. Этим воспользуются все, кто метит на его место, и сожрут даже не прожевывая. Обычная практика в подобных структурах, все всех подсиживают и только ждут удобного момента. А еще у этого Койота есть своя команда, которую он тащит за собой. Его крах – это крах команды. И они, понимая это, сделают все для поимки беглеца в самые кратчайшие сроки. Но есть еще момент. О происшествии рано или поздно надо будет докладывать в Центр. Ну или как у них он там называется. Скорее всего, рано, так обычно в инструкциях четко прописывают сроки доклада. Теперь поставим себя на место этого Койота. На кону карьера, а может быть даже жизнь, значит, с докладом тянуть не стоит, но лучше всего скрыть масштабы истинного происшествия и рассказать про свои героические усилия, в результате которых все нормализовалось и последствия ликвидированы. А если результатов нет? Значит, надо их придумать. Вот таким образом и возник козел отпущения в лице этого Риипа. Но пока не будем спешить, все может закончиться гораздо интересней.

Около часа рация молчала, мы успели закормить друг друга апельсинами, и когда наконец собрались лезть в ручей, отмываться от липкого сока, вышел на связь Танцор Джимми и сообщил, что нашел долбаного бура. Оказывается, долбаные уроды, в лице неизвестного нам Ахмета и его команды, похитили его и сожгли недалеко от своей базы. Перед сожжением трахали в его долбаную задницу, отрезали уши, пальцы, гениталии и выкололи глаза. Машину они, скорее всего, уже отогнали, и ее давно разобрали на запчасти. Но у долбаных уродов остались только некоторые вещи с машины, позволяющие понять, что все-таки джип у них был. Долбаные уроды пытались оказать сопротивление, и все были уничтожены. Поголовно. С нашей стороны потерь нет. А теперь запрашивает указаний. После доклада Танцор Джимми незамедлительно получил указание все документировать, приготовить вещественные доказательства и ждать группу дознания.

– Вот так… – торжествующе воскликнула Герда. – Целуй меня, русский медведь. Тебе рассказать, что случилось?

– Не надо, попробую сам. Стоянка не вышла на связь, примчалась тревожная группа и обнаружила, что всех сожрали дикие зверушки. Причем полностью, даже костей не осталось. Местное зверье на – такое как раз способно. Следы боя отсутствуют. Обыскали личные вещи и поняли, что все документы на месте, только отсутствует удостоверение этого Риипа. По причине маловероятности других сценариев и обнаружив отсутствие машины, приняли за основной вариант с его побегом. К тому же, скорее всего, у парня уже были залеты, возможно даже проблемы с наркотиками и психикой. Парня не нашли, а час доклада начальству близился. Задействовали план «спасаем свою задницу» и свалили все на союзников-работорговцев. Сгоревший труп быстро организовали, естественно, он в форме Капитула и опознанию не поддается. Правильно?

– Правильно, – согласно кивнула Герда. – Ты у меня сама проницательность.

– Сам. Я сам, а не сама. – Пришлось на всякий случай уточнить. – Но в данной версии есть много слабых мест. К примеру, я сомневаюсь, что Койот дурак. Он крепкий профессионал, так как других на таких местах не держат. Сгоревший бур может объявиться, и тогда ему конец. Тем более нельзя исключать вариант, что он уже сидит у врагов Капитула и рассказывает совершенно секретные сведения. Так?

Герда немного подумала и сказала:

– Мы многое не знаем об этом мире и об отношениях Капитула с государствами. Объект находится в недоступных местах, к тому же гарантированно совершенно секретен. Засылать сюда диверсантов, чтобы уничтожить полевой лагерь и похитить бура с машиной – это совершенно глупо. Что может бур рассказать? Привозил рабов, и богатые буратино с ними резвились? Ну и что? В странах, лежащих перед нами, – Герда махнула рукой в сторону Дагомеи, – это, скорее всего, детские развлечения. Сама идея похищения бура с машиной глупа до невозможности. Проще выбить из него всю информацию, оставить на съедение гиенам и уничтожить все следы пребывания. А пропавшая машина сразу поднимает панику. Так просто и глупо никто не работает, и местное начальство это прекрасно понимает. Значит, следы вмешательства других государств сразу отметаются. Думать будут на местных, позарившихся на машину. Или на придурь того самого бура. Тебе же говорил твой соотечественник, что их держат на компре и взаперти, никуда отсюда не выпуская. Следовательно, мог и сбежать, к тому же, судя по тому, что они сделали с девочкой, в голове у него действительно непорядок.

– Это все понятно. А если он объявится в ближайшем городе? А доложено, что он мертвый. – Я старался критически проанализировать все наши версии. Ошибка могла дорого стоить.

Герда наставительно сообщила:

– Система охраны особо режимных объектов включает в себя не только физическую охрану, но и агентурное обеспечение. Вся жилая местность на подступах к объектам всегда нашпиговывается агентурой. Бура мгновенно должны обнаружить и сдать Капитулу. К тому же добраться отсюда к людям в одиночку практически бесполезное занятие – сожрут по пути. А самое главное – это то, что местный начальник быстрые выводы по своей персоне, таким образом, все-таки умудрился предотвратить. А справляться с проблемами будет по мере их поступления. Но это не значит, что мы теперь можем, размахивая флагами, ехать спокойно, агентура будет на ушах еще долго. Понял, глупенький?

– Ты умница и заслуживаешь награды. Выбирай…

– Я уже выбрала…

Пользуясь вынужденным бездельем, мы залюбили друг друга до звона в ушах. Все-таки медовый месяц есть медовый месяц. Церемонию бракосочетания мы уже провели. Задали друг другу вопросы – задали. Согласились быть мужем и женой – согласились. Загсов под рукой нет, в брак хочется, значит, формально мы муж и жена. С чем себя и поздравляю. М-да…

Опомнились только к вечеру, жутко голодными. Я занялся кулинарией, сварганив отличную сборную солянку, потом наводил в машине порядок и инвентаризировал все наши вещи.

«Хамви» оказался практически новым, только сошедшим с конвейера. Заводская комплектация – в полной сохранности – помимо новеньких комплектов ключей, ЗИПов и прочей нужной мелочевки я даже обнаружил парочку технических комбинезонов в упаковке. Мало того, покойный водитель оказался образцово-показательным «хомяком» и успел натащить в машину очень много нужного и ненужного. К примеру, три совершенно новых одинаковых домкрата и парочку, опять же одинаковых, портативных холодильников-сумок. Зачем они ему в таком количестве, спрашивается?

Но самая дорогая, верней желанная находка обнаружилась под водительским сиденьем. Пластико-вая коробка, с пистолетом НК Мк-23. Я такой никогда в руках не держал, но знал, что это модификация Хеклер-Коховского USP[34]34
  USP – самозарядный пистолет, разработанный немецкой компанией Heckler & Koch.


[Закрыть], для сил специального назначения США. Кроме пистолета в коробке лежал глушитель, фирменный лазерный целеуказатель двойного назначения, под обычный лазер и инфракрасный, пистолетный коллиматор EOTech и запасной магазин. Но, к сожалению, патронов к нему оказалась одна коробочка – всего десять штук, но зато экспансивные, отличного качества, от компании Remington.

Герда на пистолет претендовать не стала, заявила, что ей хватит пока «вальтера», а этот она великодушно отдает мне. Я вообще, в своей жизни, ничего лучше «Глока-21»[35]35
  Glock 21 – самозарядный пистолет австрийской фирмы Glock, представляющий собой выпускаемый с 1991 года вариант пистолета Glock 17 под патрон.45 ACP.


[Закрыть] и семьдесят пятого ЧЗ-та[36]36
  CZ 75 – самозарядный пистолет, разработанный в Чехословакии в 1975 году. Получил широкое распространение во всем мире. Использует патрон 9×19 мм Парабеллум.


[Закрыть] в руках не держал, да и те не находились в постоянном пользовании – стрелял в клубном тире. Так что не смог успокоиться, пока не собрал на нем все дополнительные приблуды и не выстрелил пару раз. Глушился выстрел качественно, пистолет оказался тяжеловатым и массивным, но очень удобным. Жаль, патронов мало.

Всласть наигрался стволом, отложил его, все в машине заново упаковал и закрепил. Немецкую форму мы решили не выбрасывать, просто спрятали в кузов поглубже. Затем вместе с Гердой облазили машину, в меру своих знаний исследуя на предмет неполадок. Хотели ее замаскировать, то есть изменить, чтобы не опознали, но номерные знаки отсутствовали, а в остальном облик был типовым. Тогда просто убрали табличку с эмблемой Капитула с лобового стекла и этим ограничились.

Потом ели, загорали, купались и любили друг друга. Вечером по рации объявили поисковым партиям отбой и возвращение на базу. Мы посмотрели друг на друга и дружно решили ночью выдвигаться. Свято место пусто не бывает, скорее всего, на месте пострелянных бандитов уже кто-то есть, но они пока не въехали в обстановку, так что вполне можно застать их врасплох. А вообще, мы решили проблемы устранять по мере поступления. Отлично поужинали, собрались и поехали к спуску вниз.

К полуночи уже добрались на место, замаскировали машину, затем стали рассматривать в бинокли извилистый и почти незаметный серпантин дороги. Впрочем, какая к черту дорога – тропинка для коз. Но особой альтернативы у нас нет – на ближайшую сотню километров это единственный спуск, более-менее пригодный для машины.

Дорога размазалась по склону между скал, ныряла, поднималась, пропадала и появлялась снова. Проскочить по ней мог только великий водитель, причем проехавший по ней сотню раз, да еще вдобавок и везучий. Ни первым, ни вторым мы с Гердой не являемся, разве что только везучими. Научить «Хамви» летать, даже при всем своем желании, тоже не сможем, так что другого выхода не остается, придется пробовать.

У подножия обрыва просматривались полускрытые джунглями какие-то строения и мелькали огоньки. Сомневаться не приходится, это база работорговцев. А вот сколько там оных, пока большая загадка для нас, ибо не спустившись, посчитать злодеев как бы невозможно. Печаль, тоска…

Немного посовещавшись, мы дружно решили вляпаться в очередную авантюру, а именно, как можно ниже спуститься на машине с выключенными фарами, десантироваться, незамеченными подобраться к базе и попробовать разобраться с ее обитателями. Весело? Весело. Нет, скажу немного по-другому. Идиотизм? Конечно, идиотизм и низкопробная фантастика, но как я уже говорил, другого выхода у нас нет.

Герда села за руль, а я пошел пешком впереди, указывать дорогу. Поначалу продвигались довольно споро – полная луна позволяла обходиться даже без приборов ночного видения, а дорога продолжала оставаться дорогой. Но потом пошли такие буераки, что пришлось ползти с черепашьей скоростью. Не знаю, как бы я справился, но Герда проявила настоящие чудеса автомобильной акробатики и даже, добавив мне седых волос, съехала юзом с одной петли серпантина на другую, срезав добрых пять километров пути. К счастью, последний участок оказался вполне проходимым, и примерно за четыре часа до рассвета мы уже наблюдали за блокпостом, в тщетной попытке сосчитать злодеев. Ну никак не хотели они показываться во дворе. Сволочи, однозначно.

В центральном глинобитном одноэтажном домике в окнах горел свет. Вокруг располагались два ангара, парочка сараев и центральная площадка под навесом. Окружал все хозяйство высокий забор из сетки-рабицы и заросли колючего кустарника.

Единственного обитателя мы обнаружили в пристроенной к дому беседке. Мужик развалился на диванчике, методично попыхивая косячком. Собаки, к счастью, тоже отсутствовали. Полный разброд и шатание, как говорил мой армейский командир роты майор Феофанов. А в принципе, чего им бояться? Места глухие, людей поблизости сроду не водилось.

Часовой никак не хотел дремать и упорно смолил косяк. Черный как смоль, в драных шортах, с тремя пистолетами в разгрузке на голое тело и отечественным ППШ[37]37
  ППШ – пистолет-пулемет образца 1941 года системы Шпагина – советский пистолет-пулемет, разработанный в 1940 году конструктором Г. С. Шпагиным, под патрон 7,62×25 мм ТТ и принятый на вооружение Красной Армии 21 декабря 1940 года.


[Закрыть], с дисковым магазином на коленях. Рядом лежал устрашающих размеров мачете в ножнах. Идеальный образ африканского борца против кого-то там.

Пробраться мимо него в дом не было никакой возможности, и я решил попробовать свою новую игрушку, благо с пятнадцатиметрового расстояния даже ребенок не промахнется. Включил лазерный прицел, красное пятнышко заплясало на башке у часового, я выдохнул и аккуратно потянул за спуск. Пистолет тихо кашлянул, пуля с громким тупым стуком влепилась в башку часового. Гладкая как яйцо и лоснящаяся от пота голова мгновенно исчезла с плеч, переместившись в виде пятна крови и каких-то кусков на стену. М-да… громко и эффектно, причем пистолет выстрелил тише, чем прозвучал удар пули об череп. А с другой стороны, чего я хочу – экспансивная пуля сорок пятого калибра по-другому не убивает.

Герда скользнула к трупу, я быстро все просмотрел во дворе и обнаружил два старых джипа незнакомой марки, ярко-красный «Рэнглер» с никелированными дугами и разбитой правой дверцей, и большой китайский грузовик с кузовом, закрытым решеткой из арматуры. Рядом с ним пристроилась отечественная БРДМ-2[38]38
  БРДМ – бронированная разведывательно-дозорная машина.


[Закрыть] с торчащим из башни крупнокалиберным пулеметом КПВТ, но без колес с правой стороны.

Из ангара пахнуло нечистотами и грязными людскими телами. На бетонном полу неподвижно лежали несколько людей в тряпье. Рабы или уже трупы? Разницы нет, с ними позже разберемся.

Я вернулся к благоверной; не знаю, что она сделала с трупом, но он исчез, а оружие аккуратно лежало на диванчике. Умница, девочка, но теперь надо как-то сладить с остальными. Осторожно заглянул в окошко и ничего не разглядел, даже показалось, что там пожар; в комнате стоял плотный белесый дым. Вот же уроды…

Через несколько минут все же удалось рассмотреть четыре фигуры, полулежавшие на полу, и громадный кальян посередине. Из комнаты вела еще одна дверь в соседнее помещение. Сколько там было людей, не было видно, но работал телевизор, в приоткрытую дверь мигал экран. Получается, пять человек, ну может шесть. Обдолбанные, нападения не ожидают, значит, все должно получиться. Лучше, конечно, пару гранат закинуть, но у нас их нет. Совсем.

Повернулся к Герде и показал, что левые от входа мои. Она кивнула, мы зашли и аккуратно расстреляли людей из пистолетов. Да, вот так просто и буднично. Без особых эффектов, разве что я опять повторил фокус с перемещением содержимого головы на стену – воистину сорок пятый калибр страшная штука.

Не успел толком осмотреться, как из комнаты с телевизором вылетел небольшой зеленый мячик, очень смахивающий на гранату, прокатился по грязному вытертому ковру и остановился у наших ног. Глаза сами по себе скосились на гранату, оказавшуюся обычной РГД-5, но почему-то с целой чекой на запале. Мелькнула мысль о дурацкой шутке и сразу же пропала. Пропала после того, как я увидел, что из дверного проема появляется пистолет, а затем уже едва различимая в полумраке фигура. В дальнейшем развитии событий я участвовал с позиции статиста. Едва начал поднимать пистолет, как ствол в проеме дважды плюнул пламенем и сразу же исчез вместе с его хозяином.

Только после этого я услышал грохот выстрелов и увидел метнувшуюся в комнату Гертруду. Эстонка удивленно воскликнула, а затем наступила тишина. Что за нахрен?

В комнате скорчился в углу человек белой расы, одетый в камуфляжные брюки и светлую футболку. На плече и ноге у него расплывались пятна крови. Герда как раз подошла к нему и, держа на прицеле, откинула ногой валяющийся рядом пистолет.

Я присел рядышком и только сейчас почувствовал, что находился на волосок от смерти. Твою же дивизию… Если бы не Гертруда, я со своей расторопностью…

– Не переживай… – поспешила успокоить меня эстонка. – У тебя против него не было шансов. Это мастер моего уровня. Он хотел нас взять живыми. Хотел бы убить, убил бы. Тебя так точно. А вообще, сходи, проконтролируй территорию, я его пока в чувство приведу.

– Иду… – я заставил себя выйти из ступора и побрел осматривать домик. По очереди досмотрел мертвых африканцев, сложил все полезное в кучку, а сами трупы за ноги оттащил в угол.

Потом стал разбираться с трофеями. Сначала бегло осмотрел оружие и сразу убрал его в сторону. В основном ранние варианты автомата Калашникова в китайском и румынском исполнении, запущенные до невозможности. Пистолетов, конечно, много, но китайские ТТ[39]39
  ТТ (Тульский Токарева) – первый армейский самозарядный пистолет СССР, разработанный в 1930 году советским конструктором Федором Васильевичем Токаревым.


[Закрыть] и раздолбанные револьверы непонятной модели меня как-то не прельщают.

Немного покопавшись, нашел с десяток патронов сорок четвертого калибра к своей «Анаконде» и около пятисот ливров в мелких купюрах. Ну что же, с поганой овцы хоть шерсти клок. Остальной хлам нам совершенно без надобности, особенно наркота, которой в карманах негрил оказалось огромное множество и великое разнообразие. Закончив в доме, выглянул на улицу. Никого, только орут джунгли. В смысле не сами джунгли, а обитатели джунглей. И довольно мерзко.

Прошелся по машинам и совсем уже собрался разбить на них трамблеры, заодно проколов шины, но решил сначала посоветоваться с Гердой. В «бардаке» нашел початый ящик гранат Ф-1 и перенес его в сторонку – сгодится, к тому же запалы присутствуют. А из КПВТ просто вытащил затвор и зашвырнул его в джунгли. Кстати, ни одного патрона к пулемету не оказалось, боекомплект полностью отсутствовал.

Затем собрал со всех машин пустые канистры, заполнил их соляркой из небольшой цистерны, стоявшей во дворе, и тоже отложил. Запас карман не тянет, а вообще, я очень хозяйственный мужик. Глянул на часы и понял, что пора идти за нашим «Хамви».

Герда уже перевязала мужика, не забыв его спутать, и теперь вполне мирно с ним беседовала. Рядом с ним лежал пустой шприц-тюбик. Вколола обезболивающее? Что за демократия и плюрализм? Такого за ней раньше не наблюдалось.

– Макс, познакомься, это Вилли Брандт, – повернулась она ко мне. – Вилли, познакомься, это мой муж Максим.

– Здравствуйте, Максим, – вежливо поздоровался мужик.

Такой крепкий мужичок, весь сотканный из клубков мышц. Седые волосы, стриженные ежиком. По морде европеец, возрастом лет пятидесяти, если даже не больше. Спокойно на меня смотрит и даже пытается улыбаться. Не пойму, какого хрена?

Герда рассмотрела недоумение на моей физиономии и представила мужика еще раз:

– Это Вилли. Мой первый учитель и тренер. Я его знала еще в том мире.

– Моя ученица меня превзошла. Старею, – добавил мужик. – Вы не переживайте, здесь до завтрашнего вечера никого не будет. Герда знает, я врать не буду.

Говорил он на русском языке очень чисто, но сразу чувствовалось, что он ему не родной.