Текст книги "Вход не с той стороны"

Честно говоря, я даже немного разочаровался. Душа уже кипела жаждой справедливости, в голове бродили смутные мысли о диверсии и разных пакостях проклятым рабовладельцам, а никакого криминала не происходит. Печаль, но с другой стороны – и слава богу.

День в обычных заботах пролетел быстро. Герда к вечеру почувствовала себя лучше и туманно намекала на ожидающие нас в ближайшем будущем некоторые моменты, заставляющие мое сердце биться с пулеметной скоростью. Я ждал завтрашнего дня, как школьник ждет первого свидания.

Перед сном решил опять глянуть на игру в рабо-владельческий строй.

Та-ак. Криминальчик все-таки присутствует. Хотя, с другой стороны, это разве это криминальчик? Одна мадам в кожаной сбруе и накинутом сверху халатике продефилировала в сортир. Ага, вот и другая женщина в похожем облачении. А теперь парней из палатки повели в загон. Живых, разве что маленько потрепанных. Ничего, перетерпят, главное живые. А вот девушек из палатки так и не вывели. Свет там горит, тени мелькают, развлекаются еще. Ну и ладно. Я еще немного поглядел и пошел в палатку. Утро вечера мудренее.

Едва проснувшись, схватился за бинокль. Интересно же. Так, что там? Ага, часовые на вышках, в палатках свет не горит. Рабы тоже в своей палатке. А вот, успев отъехать пару километров от лагеря, в нашу сторону пылит по саванне «Хамви». Остановился, и из кузова выбросили пару больших пластиковых мешков. Мусор? Стоп… Это же… Мешки тяжело шлепнулись о землю и покатились в овраг. Мать вашу, да там же трупы!

Вот тебе и невинные развлечения. Настроение резко испортилось. Ко мне эти неизвестные негритянки никакого отношения не имеют, казалось бы, должно быть все равно, но тем не менее злоба накатила нешуточная. Злость на клятых хозяев жизни, – которые в своих развлечениях давно вышли за рамки простой человеческой морали. Сука…

Тем временем в лагере оживились люди. Из чернокожих выбрали десяток человек, надели наручники и погрузили в вертолет. В загоне осталось всего четверо мужчин. Вертолет взлетел, сделав круг над лагерем, полетел в нашу сторону и примерно там, где вечером выбросили трупы, высадил всех. Наручники сняли и рабов отпустили. Бросили и взлетели, взяв курс на лагерь. Явно затевалось что-то нехорошее. Неужели?..

Я понесся будить Герду. Она не задавала лишних вопросов, мы быстро забросали палатку ветками и, постаравшись максимально замаскировать следы своей деятельности, быстро экипировались и залегли на краю обрыва с биноклями. Рядом с нами я пристроил пулемет. В том, что сделают эти люди, обнаружив нас, сомневаться не приходится, значит, исключать любое развитие событий не стоит.

В лагере гости уже грузились в джипы. В каждой машине сидел водитель, стрелок за пулеметом и по четыре гостя в кузове. Гости вооруженные, четко просматривались винтовки с мощной оптикой. Млять, любители точной стрельбы на сафари приехали. Сука, ценители спортивной охоты…

– На охоту приехали… – тихонечко прокомментировала Герда.

– Посмотрим…

Люди в саванне сели в кружочек и тихо ждали своей участи. Нет… один встал и начал, бурно жестикулируя, что-то говорить товарищам. Остальные на него не реагировали, просто сидели и все. Он еще немного покричал и тоже сел рядом.

– Придурок, спасайся сам… – посоветовала Герда неизвестному африканцу.

Я просто промолчал, подумав, что африканцу особо и некуда спасаться. Даже если сбежит от охотников, шансов в кишащей хищниками саванне у него все равно нет.

Из лагеря взлетели оба вертолета и понеслись к месту, где сидели люди. Круто закладывая вираж, застыли неподалеку, и сразу же в открытой двери засверкал язычок огня. Стреляли из пулемета, пули, вздымая облачка пыли, легли совсем рядом с африканцами.

Чернокожие заполошно сорвались с места и побежали, подгоняемые очередями. Бежали они как раз в сторону машин с охотниками. Бежали толпою, спотыкаясь и падая, а вертолеты пулеметами, как собаки отару овец, заворачивали африканцев в нужном направлении.

Джипы уже прибыли на позиции и остановились. Охотники удобно устроились, растянувшись в короткую цепь, стрелки за пулеметами бдительно крутились, осматривая местность. Для стрелков даже поставили столы с упорами для винтовок и кресла. Еще два джипа расположились в тылу.

– Уроды, как вы бежите? Разбегайтесь в стороны! – вырвалось у меня.

– Стадо, бесполезно… – презрительно буркнула Герда, с каменным лицом всматриваясь в саванну.

Чернокожие кучкой проскочили рощицу и растерянно остановились перед открытой местностью. Тот же самый парень, отчаянно размахивая руками, показывал женщине постарше и совсем молодой девушке на заросли. Они наконец сообразили, что он от них хочет, и юркнули в кусты, остальные побежали вперед. Один хромал, его на бегу поддерживали. Опять хлестнули очереди из вертолета, вспенились клубы пыли, подгоняя бегущих людей. Вдруг второй вертолет заложил крутой вираж и вернулся к тому месту, где в зарослях спрятались женщины. Стрелок высунулся из двери и всматривался в расходящиеся волнами от струй воздуха заросли. Потом вертолет отлетел немного и сел метрах в сорока от зарослей.

– Идиотки! – бурно прореагировала Гертруда, вскочив на колени. – Уходить в сторону надо было.

– Приляг… – я потянул эстонку вниз. – Они все равно тебя не слышат.

– В том и дело… – девушка со злостью стукнула кулаком по валуну. – Ну как можно быть такими дурами?

Охотники уже увидели бегущих людей. Выстрелов нам не было слышно, но три крайних африканца, как сбитые кегли, вдруг полетели в траву. За ними упал еще один. Потом швырнуло на землю сразу двоих.

Предпоследний африканец неожиданно остановился и сел на землю, скрестив ноги. Его не подняли даже очереди с вертолета. Я узнал его по ярко-красной майке – это был тот парень, что попытался спасти женщин. Он так и не встал. У него просто исчезла голова в красном облачке. У кого-то из стрелков, видимо, была винтовка в серьезном калибре.

По последнему беглецу долго не могли попасть, он, как раненый заяц, ловко петлял по саванне. А может, охотники просто развлекались, гоняя несчастного выстрелами. Наконец стрелкам это надоело и сразу несколько пуль ударило в парня. У него оторвало руку и зашвырнуло в кусты, как тряпку.

Я неожиданно обнаружил, что уже снял пулемет с предохранителя. Отчаянно хотелось выпустить в этих уродов весь магазин. Очевидная глупость, но я ничего не могу с собой поделать. Впервые в жизни увидел, как убивают беззащитных людей. Происходящее ну никак не укладывалось в голове. Любители охоты, мать вашу… В саванне множество знатных трофеев, охота на них интереснее и опаснее. Зачем убивать людей? Из извращенной вседозволенности или порочной тяги ко всему запретному?

Водитель одного из джипов замахал рукой, приглашая охотников садиться в джипы. Все погрузились и поехали к вертолету, стоявшему на земле. Им наперерез из кустов выскочила стайка свинообразных падальщиков, которых на ходу расстреляли из пулеметов. Сами охотники даже не обратили на зверюг внимания, эта дичь их не интересовала. Кустарник обхватили цепью, прочесали и вытащили из него женщину и девушку. Несколько раз пнули, приказывая бежать. Но женщины лежали на земле и только хватали руками ноги охотников. Такое развитие событий загонщиков явно не устроило. Они потоптались, переговорили по рации, потом надели наручники на женщин, зашвырнули их в кузов и помчались к лагерю. На месте побоища осталось несколько человек – считали трупы, под прикрытием пулемета с «Хамви».

Я обратил внимание, что в лагере появился новый персонаж. В клетке из мощных металлических труб сидел сравнительно небольшой крокодилопотам. Действительно небольшой – примерно килограммов в пятьсот. Мы с Гердой уже видели подобных монстров. Иначе их не назовешь. Представьте себе свинью с пастью крокодила, размером с бегемота. Представили? Теперь увеличьте ее вдвое и получите этого крокодилопотама. Почему крокодилопотам? Не знаю, само название к языку прилепилось. Будь оно неладно…

К возвращению охотников перед загоном для рабов расставили пластиковые стулья и столы. Гости важно расселись, и сразу к ним потащилась обслуга с подносами, уставленными напитками.

В загон втолкнули привезенных женщин. Перед гостями вытянулся распорядитель и что-то несколько минут рассказывал, показывая на монстра и африканцев. Потом отдал короткое распоряжение, и в загон бросили несколько блеснувших железных предметов. То ли длинные ножи, то ли мачете, в бинокль не видно – расстояние очень большое. Мужчины сразу их схватили и сгрудились в углу, прикрывая собой женщин. Одна из них вдруг выскочила из-за спин и, кинувшись в середину загона, тоже подобрала мачете и встала рядом с мужчинами. Для пленников, похоже, все стало уже понятно. Что же тут непонятного – гладиаторские бои будут устраивать. Гондурасы гребаные…

Клетку джипом подтащили к воротам загона, один из охранников залез на нее и поднял дверцу. Животное медленно вышло в загон и так же медленно пошло к людям. Мне на секунду показалось, что он их не тронет. Но вдруг из группы рабов вырвался мужчина и, замахиваясь мачете, побежал к монстру. Хищник сделал неуловимый рывок навстречу – громадная пасть вцепилась парню в живот. Дернув головой, одним движением практически перекусила африканца пополам и отбросила на ограду. Сразу же с места сорвались остальные и обступили зверя, пытаясь рубить его мачете. Ловко крутнувшись, монстр схватил еще одного человека, ударил головой второго, а у третьего просто откусил ногу. Не обращая внимания на застывшую в углу девушку, закрывавшую собой женщину, зверь погрузил голову в живот еще живого африканца. Выдрал внутренности и стал жрать. Очень быстро от него ничего не осталось, и тварь, неспешно покачивая боками, направилась к следующему. Повторилась та же картина. Очередной труп крокодилопотам осилил вроде как только наполовину, было плохо видно, но какие-то куски все же остались недоеденными.

Насытившись, зверюга просто подогнула ноги и легла. И, кажется, даже задремала, абсолютно не обращая внимания на оставшихся в живых пленников и зрителей. Распорядитель сразу засуетился, явно не понимая, как заставить зверюгу закончить свое дело. Один из зрителей поднял руку, привлекая внимание, и распорядитель вежливо склонился к нему. Потом он обратился к остальным зрителям, те согласно закивали головами. Помиловали, что ли?

Охранники на вышках получили команду и из двух автоматов открыли огонь по чудовищу. Зверь вскочил, опрокинулся под градом пуль, опять вскочил и, набирая ход, врезался своей громадной тушей в вышку. Охранник не удержался и вылетел в загон. Крокодил на копытном ходу успел только раз рвануть его, после чего тяжело рухнул прямо на слабо подергивающее ногами тело. Подскочили еще несколько вооруженных людей и почти в упор расстреляли хищника. Убедившись, что зверь мертв, они забежали в загон и один из них склонился над товарищем. Через несколько секунд выпрямился и отрицательно махнул рукой. Распорядитель немного пораспинался перед зрителями и пригласил их в палатку. Труп охранника вытащили и засунули в пластиковый мешок. Женщин заставили собрать останки погибших рабов в мешки, надели наручники и отвели в палатку к врачу. Зверя прицепили тросом к машине и выволокли в саванну. Вот и все…

Я оторвался от бинокля и выматерился. Всего колотило, не было ни эмоций, ни сил.

– Сейчас идти к ним глупо. Шансов нет, – Герда села на корточки и пристально посмотрела мне в глаза.

– А я что, собираюсь? – по инерции огрызнулся я.

– Нет, не собираешься, но как всякий нормальный русский, скорее всего, подумываешь об этом. Нет? – Гертруда, не дождавшись от меня ответа, продолжила: – Извини, но ты не готов к такой операции, у нас нет необходимого снаряжения и нас очень мало. Их надо брать группой минимум из десяти человек, с нескольких сторон, с бесшумным оружием, с радиосвязью. Как ты снимешь часовых с вышек? И дальше что? Предположим, мы их взяли. Прервется сеанс связи с главной базой, и сюда заявится рота бойцов с тяжелым вооружением. Что тогда? Правильно – нас выловят. Даже если нам удастся уйти на машине, ее элементарно перехватят вертолеты. Теперь говори ты.

– Да понимаю я всё… – Эстонка говорила очевидные вещи, и не согласиться с ней означало расписаться в собственном идиотизме. – Я не профессионал, но рассудок у меня в порядке. Я не собираюсь идти к ним, хотя и очень хочу. Был бы один, может, чего и учудил, а так у меня есть ты. Но я все равно придумаю, как это можно сделать.

– Я не меньше тебя хочу. Идем, выпьем. Хотя нет, сиди. Я сама все принесу. Я хочу поухаживать за своим мужчиной. Ты наблюдай. Ты умный, может, и придумаешь, что можно сделать. И вообще, женщины-эстонки всегда слушаются своих мужчин. Такое у нас воспитание. – Увидев по моему лицу, что я очень сомневаюсь в ее послушности, она лукаво улыбнулась и сказала: – Правда-правда. Просто ты номинально пока не мой мужчина. Мы же еще не делали это.

Потом мы сидели и пили коньяк. Я понемногу отходил от увиденного зрелища и совсем не удивлялся. Человек от безнаказанности способен и на гораздо худшие вещи. Обычные развлечения этих уродов уже пресытили, вот они и перешли на более скотские методы.

Герда положила мне голову на колени и рассказывала, как она меня в самолете сразу выделила от остальных пассажиров. И ей очень захотелось, чтобы я сел рядом с ней. Чем-то приглянулся. А журнал она специально достала, для знакомства. И все ждала, пока я начну знакомиться.

– Чем привлек? Мужик в возрасте, и красотой я явно не блещу, – нейтрально поинтересовался я. Старательно не показывая виду, как меня распирает гордость за себя красивого.

– Не напрашивайся на комплименты… – лукаво улыбнулась девушка. – Ты еще ничего. Мужественный. Было в тебе что-то… такое первобытное. Мужское. Настоящее. Ты знаешь, я ненавижу западных мужчин. Большинство из них уже растеряли свое мужское начало. Кстати, славяне тоже начали. А в тебе есть…

– Да, я такой. Очень сильный мужчина. Дай посмотрю, что там делается… – Я взял бинокль и навел его на лагерь.

Охотников уже грузили в вертолет. Вслед за ними уехали грузовики, броневик и джипы. Остался только один «Хамви» и вместе с ним четверо или пятеро вооруженных мужчин. Негритянок видно не было. Лагерь разбирать не стали, просто оставили охрану, наверное, собирались повторить шоу или вообще на поток поставить. Четыре человека… четыре… Четверо – это как бы совсем немного. И что потом? До конца жизни мы же здесь не просидим. Есть же в этом мире нормальные люди, обязательно есть. Иначе эти ублюдки так далеко бы не забирались. Надо к людям…

– Дай… – Герда немного понаблюдала за лагерем и, опустив бинокль, внимательно посмотрела на меня.

– Ну и?

– Терпимый расклад… – Эстонка согласно кивнула. – А дальше?

Я немного помедлил, собираясь с мыслями, и предложил:

– Берем «языка», допрашиваем, выясняем все про этот мир. Если можем на машине куда-либо добраться – уезжаем. Если нельзя – маскируем все под нападение хищников и возвращаемся. За ночь падальщики всех съедят и следов не останется. Если из лагеря ничего брать не будем – в это поверят. Дальше сидим здесь и ждем следующего случая. Как тебе?

Герда меня не перебивала и внимательно слушала. Пару раз кивнула головой и категорично заявила:

– Сейчас полдень. Вечером, до захода солнца, выдвигаемся вон в тот лесок на холме, там ждем заката. Стемнеет, работаем по ситуации. Сразу говорю: будет сложно их взять – все отменим и вернемся. Согласен?

– Да…

Герда улыбнулась и стала медленно расстегивать блузу:

– Ну, и почему ты сидишь? Идем купаться.

Я давно уже понял, что мне ее не хватало всю жизнь, и ничего не имело в этом мире такой ценности, как она. И еще раз в этом убедился. Мы забыли обо всем и не могли оторваться друг от друга в озере, потом в палатке, под открытым небом и очнулись, когда солнце уже замерло над горизонтом.

– Дурак… и ты не хотел это делать со мной… так долго сопротивлялся… – шепнула мне Герда, когда мы наконец угомонились.

– Я очень хотел. Это ты так думала. И ты сказала, что тебе девочки нравятся больше, чем я.

– Опять дурак… – возмутилась эстонка и стукнула меня кулачком. – Хотел бы – взял. Я каждый день мечтала, как ты подкрадешься и схватишь меня. А девочки… это неплохо. Но ты лучше. Гораздо лучше. А если еще к нам добавить девочку, будет, наверное, вообще великолепно. Как думаешь?

– На провокации не поддаюсь, – твердо ответил я и задумался. О девочках, конечно. Нет… провокация. Однозначно. Хотя…

– Да, да, милый, я не шучу… – серьезно заявила Герда и, увидев на моем лице глубокую озадаченность, весело расхохоталась. – Иди уже, высокоморальный сноб. Позже на эту тему поговорим. А пока собирайся, время уже. А я поваляюсь…

Еле заставил себя от нее оторваться. Похоже на зависимость. Приятную зависимость. Но надо. Надо, черт его дери…

Сборы много времени не заняли. Голому собраться только подпоясаться. Так же и нам. Почти так. Пулемет… Тьфу ты… правду Герда говорит, что я его возвел в ранг фетиша… Итак, будем исходить, что мы сюда больше не вернемся. Пешком к людям мы не уйдем, затея насквозь бесполезная и пулемет не поможет. Придется на машине. Значит что? Палатку в пещеру, ненужное и громоздкое добро туда же. Остальные вещи по ранцам и спускаем вниз. Получится прихватизировать транспорт, вернемся за ними, благо местность позволяет. Не получится… В общем, будем надеяться, что получится.

Что на себя? А обмундируюсь-ка я в форменку парашютистов егерей? А что, все вполне добротно и удобно. К тому же не стоит списывать со счетов фактор неожиданности. Как себя поведут индивидуумы из лагеря, при виде настоящего немецко-фашистского захватчика? Не знаю, но могу предположить, что нешуточно охренеют. Чем, возможно, мы и воспользуемся. Итак, решено. «Люгер» и кинжал на пояс, бинокль на шею, пулемет на плечо. Боезапас и еще чего, по мелочи, в ранец и за спину. Герде – «Вальтер» и карабин…

Так и поступили. Разобрали палатку, добро перенесли в пещеру, заложили вход и тщательно уничтожили следы пребывания человека на плато. Конечно, при ближайшем рассмотрении кое-что можно обнаружить, но с вертолета не получится. Снесли все припасы и оружие вниз, немного постояли около места, ставшего пристанищем нашей нечаянной любви, и отправились к полевому лагерю долбаных рабовладельцев.

Ориентировочно 22.07.2005 по земному

летосчислению. Время неизвестно.

Место неизвестно

До холма, покрытого леском, определенного как промежуточный конец маршрута, добрались быстро. По пути спугнули стайку небольших антилоп, про-шли мимо стада тех самых громадин с бивнями. Три свиньи-падальщика решили с нами не связываться и свалили подобру-поздорову. Правда, совсем без происшествий не обошлось: Герду в голенище прыжкового ботинка клюнула маленькая змейка, но к счастью не прокусила, бесславно погибнув под рубчатой подошвой.

Как и планировали, добрались до наступления темноты, залегли в кустах и занялись наблюдением.

Лагерь находился от нас метрах в ста, в бинокль просматривался практически как на ладони. Ворота, опутанные колючей проволокой, были закрыты. По двору ходили два парня в летней камуфлированной форме натовского образца и ликвидировали последствия приезда гостей. Винтовки М-4[27]27
  М-4 – укороченная модификация американской винтовки М-16А2.


[Закрыть] они беспечно закинули за спины. В принципе, чего бояться? Лагерь обнесен несколькими рядами колючей проволоки и сборным, решетчатым металлическим забором. Такой и крокодилопотам не сразу проломит. Еще двое снаружи не показываются, засели где-то в палатках. Наверное, провизии и напитков от гостей много осталось, готовятся к вечернему пиршеству. Ну-ну…

«Хамви» с крупнокалиберным пулеметом Браунинга[28]28
  M2 Browning – американский крупнокалиберный пулемет системы Джона Браунинга.


[Закрыть] стоит возле ворот. Больше вроде ничего интересного. Я по своему разумению прикинул, как будем проникать в лагерь. Забор и проволока не помеха, да и предназначены они для защиты от зверей, а не людей. А вот если ночью на вышках будут часовые, проблемы появятся нешуточные. Ладно. Стемнеет, посмотрим, как у них прожекторы горят, может, есть мертвые зоны.

Повернулся к Герде и спросил:

– Подремлешь? Я посторожу. Спать все равно не хочу.

– Хорошо… – коротко ответила девушка и сразу свернулась калачиком на подстилке.

Вот и отлично. Я и сам еле живой. Еще бы, дорвались друг до друга, как голодный до сала. Но заснуть все равно не смогу – в крови бурлит адреналин, хочется немедленного действия. И как ни странно, совсем не боюсь, хотя не воевал никогда и людей не убивал. А сейчас даже кажется, если представится возможность – убью не раздумывая. Черт… как будто всю жизнь перевернуло наизнанку. Не знаю, хорошо это или плохо, но я просто наслаждаюсь этими изменениями в своей жизни.

Постепенно стемнело, завели свою оглушительную песню цикады. Очень громко – даже если будешь ломиться напролом через кусты, никто не услышит. В лагере зажгли прожекторы, мгновенно возле них заклубились тучи мошкары, мертвенно-бледный свет залил лагерь. Мерно тарахтел генератор. Во дворе никто не показывался, только в одной из гостевых палаток горел свет и слышались взрывы хохота. На вышки лезть и службу тащить никто не собирался. Даже во дворе не показывался. Просто умницы, получайте полное мое одобрение.

Я осторожно разбудил Герду и объяснил, что идти надо сейчас, пока они в одной палатке и на службу не собираются. Она согласно кивнула и показала, где будем перелезать через забор.

Скрутил плащ-палатку, и мы скользнули к забору. Герда наметила перебираться через него сбоку от палаток, возле генератора. Очень разумно – даже если из палатки и выйдут, нас заметить не смогут, а стук генератора заглушит весь шум. Ну… пора…

Накинул плащ-палатку на колючку и подсадил Герду. Девушка упруго оттолкнулась и исчезла за забором. Я немного разбежался, подпрыгнул и тоже вполне успешно перекинул тело через забор, правда, разодрав проволокой штаны на колене.

Герда увидела, что я успешно приземлился, и скользнула за генератор, рукой сделав мне знак укрыться. Только успел присесть за большую бочку, как послышались чьи-то шаги и посвистывание. Через минуту мимо нас по направлению к туалету протопал один из охранников. Здоровый, коротко стриженный мужик, немного смахивающий на скандинава. Во всяком случае, белобрысый. Нас не заметил, был изрядно навеселе, к тому же на ходу пытался расстегнуть ширинку.

Герда показала на мужика, потом на меня. Мой? Ладно, мой так мой. Кинжал с легким шелестом показался из ножен, но почти сразу туда вернулся. Нет, нам, конечно, показывали в армии приемы работы с ножом, даже учили снимать часовых, но в реальности убить человека холодным оружием очень трудно. Особенно часового. Прапор Белотятько говорил, что надо сначала отработать пару сотен часов на манекенах, потом… Нет, поступим по-другому…

Встал, стараясь ступать в такт с мужиком, в два шага догнал его и с размаху опустил приклад пулемета на голову. Раздался глухой стук, парень как подкошенный упал на землю. Я схватил его за воротник и утащил его за генератор. Рядом, подхватив его винтовку, мгновенно материализовалась Герда и, глядя мне в глаза, провела большим пальцем поперек горла.

Так, да?.. Хорошо. Пусть так…

Стараясь ни о чем не думать, зажал сгибом локтя рот бесчувственного охранника, запрокинул ему голову, потянул на себя и три раза ударил кинжалом ниже и правее шеи, стараясь попасть в подключичную впадину. Парень дернулся так, что чуть не сбросил меня. Пришлось, продолжая задирать голову, сесть ему на спину и удерживать, пока тело не перестало биться. Все эти пять или шесть секунд горячие струйки крови толчками выплескивались мне на руки и в лицо. М-мать…

Герда удовлетворенно кивнула и, пригибаясь, проследовала к светившейся, как новогодняя елка, палатке, из которой слышались пьяные голоса и хохот.

Прислушался к себе и не понял ничего. Нет отвращения, нет тошноты и брезгливости, только какое-то злобное удовлетворение, граничащее с откровенным наслаждением. Ведь должно быть не так? Или так? Странно…

Герда, осторожно глянув в палатку, провела посередине черту и показала сначала на левую сторону, потом на себя. Затем на правую сторону и на меня. Ага, левые ее, правые мои. Все понял, ничего сложного.

Приметил на прикладе пулемета липкое пятно крови с прилипшими светлыми волосками, но не успел их убрать – Герда подала сигнал входить.

Влетел внутрь и сразу ушел вправо, стараясь не мешать эстонке. На ней самое трудное, без языка нам не обойтись.

Сразу передо мной возникли два похрипывающих мужика без штанов, трудившиеся над безвольно распластавшейся на столе чернокожей девчонкой.

Вот же суки… Тяжелый приклад пулемета, описав дугу, с хрустом впечатался в бритый, покрытый складками затылок. Второй поднял башку, с изумлением уставившись на меня, но сразу же пламегаситель на стволе пулемета врезался ему в глазницу. Почти не соображая ничего, я бросил MG и, выдрав из ножен кинжал, всадил ему клинок в шею… еще раз… еще… Опомнился и, развернувшись, пнул стоявшего на коленях и мычавшего первого насильника. Прижал его коленом к земле и несколько раз погрузил кинжал чуть повыше поясницы…

– Хватит… – прикрикнула Герда. – Они уже готовы…

Я мгновенно пришел в себя и тяжело встал с дрожавшего мелкой дрожью тела. Мля… это же надо было так заляпаться? Взгляд поймал тело, хрипевшее рядом на полу. Мужик пытался зажать распоротую артерию на шее, но кровь все равно веселыми струйками, толчками выбрызгивалась из-под ладоней. Из пустой глазницы свешивалась кровавая жижа. Сука, ну и натворил я делов…

Возле Герды лежит на полу, с виду совсем невредимый, третий охранник. Невредимый, но похоже в глубоком беспамятстве. Неужели справились? Да, кажется, действительно всё…

На столе, привязанная за руки и ноги, вся покрытая порезами и запекшейся кровью, лежала молодая чернокожая девушка. Разорванный рот, едва заметно прерывистое дыхание. По телу пробегают редкие судороги. Весь стол между широко раскинутыми ногами залит кровью. Суки. Не-люди…

Герда подошла к девочке, внимательно ее осмотрела, пощупала пульс и сказала:

– У нее нет шансов. Вся разорванная и очень много крови потеряла. Максимум полчаса жизни. Что делаем?

Я понял, что эстонка специально спрашивает мое мнение, стараясь показать, что она признает меня как командира. Спасибо, девочка. Я-то знаю, что пока из меня командир, как из козла барабанщик. Но все равно спасибо за доверие.

Немного подумал и озвучил план действий:

– Я проверю лагерь и палатки, а ты своего пакуй. Вернусь, допросим. А девочка… по девочке решай сама. Если ей будет трудно уйти, поможем…

Собрался было выйти, но вспомнил, что была еще одна женщина, постарше. Поискал взглядом и увидел в углу уже скрученное тело, упакованное в пластиковый мешок. Плюнул на ближайший труп и вышел. Сказать нечего, да и уже незачем. Они свое получили.

Быстро поднялся на вышку и внимательно оглядел окрестности. Свет фар ночью заметен издалека. Нет ничего, да и не будет никто сюда ночью переться. Слез и, включив фонарик, внимательно осмотрел оставшиеся палатки.

В медицинской обнаружились стол, топчан и стулья, шкафчик с медикаментами, небольшой холодильник в углу. На нем медицинский саквояж, на вешалке висят несколько медицинских халатов. На столе немудреное лабораторное оборудование.

Стоп… В шкафчике, похоже, современные натовские индивидуальные аптечки. Стопочкой лежат. А что, пропажу парочки штук никто и не заметит, а вещь зело полезная, гораздо лучше отечественной. Аккуратно открыл дверцу и сунул две в карман. Что еще? Фельдшерский набор? Заметят? Не должны, заберу обязательно. Перед отъездом еще раз тщательно, вместе с Гердой, посмотрю. Она лучше в лекарствах разбирается.

Во второй гостевой палатке стоят две широкие удобные кровати, остальное – походная мебель. У стенки здоровенный холодильник. Интересно, чем у нас буржуи питаются? Ух ты… Денежек на бухло не пожалели. Вино, шампанское, виски, водка, коньяк… Этот запасец я перед отъездом прорежу однозначно. Апельсины, яблоки, грейпфруты, еще какая-то местная фруктовая экзотика. По карманам, сколько влезет. Это для Герды.

Перешел в палатку охраны и огляделся. Спартанская обстановка. Десять полевых коек, тумбочки, холодильник. Кулер с водой. Стол с рацией. Выключенной, кстати. На столе планшет с картой. Портативные рации в заряднике, кажется «АйКом» военного образца. Солидно, а вот и гарнитуры Hands-Free к ним. Удобная штука, означает в буквальном смысле «свободные руки».

Отличное у ребят снабжение, такие рации у американской спецуры на вооружении. Куча наворотов, скачущая частота, сканер, шифровка канала, маскировка голоса и до пятнадцати километров надежной связи. Гарнитуры продвинутые, сама крепкая, хоть гранатой по ней бей.

Ну что же, плохо в деревне без рации. Пока пусть заряжаются, а попозже парочка штук поменяют своего хозяина.

Прихватил планшет со стола и еще раз огляделся. На койках небрежно валяются рюкзаки-трехдневки натовского образца, висят разгрузки и броники. Это те, что плейт-карриеры, достаточно удобная штука. Правда, не во всех ситуациях, но это для нас пока совершенно неважно. Так, кевларовые шлемы… вроде всё…

Схватил рюкзаки в одну руку, разгрузки в другую и потащил все в палатку к Герде. Пока только это, тщательней огляжусь позже.

Пленный сидел, привязанный к стулу, и пока находился в отключке. Трупы эстонка уже оттащила в угол. Девушка на столе накрыта одеялом с головой. Я сгрузил рюкзаки в угол и подошел к Герде.

– Везде чисто. Взял планшет с картой. Еще не смотрел. Яблочко хочешь?

– Давай, – обрадовалась девушка. – Я пока рюкзаки аккуратно посмотрю, а ты побеседуй с клиентом.

Я взял стул, поставил перед парнем и сел лицом к нему. Нормальный мужик, спортивный. Коротко стриженная белобрысая голова, правильные европейские черты лица. Лет тридцати. Левая сторона лица наливается багрово-синей опухолью, глаз уже заплыл. Перегаром несет, как от дембеля. Ну что же, побеседуем.

Шлепнул его по щеке. Парень распялил здоровый глаз, недоумевающе, с легкой сумасшедшинкой в глазах уставился на меня и вдруг захрипел:

– Нихт шиссен… нэ трэба. Я сдаюсь. Их капитулирен…

Я чуть не расхохотался. Это он на мою фашистскую форменку среагировал. К тому же русским оказался, скотина. Ах ты тварюка, капитулирен, говоришь? Ну-ну, времени у нас много, можно и пошутить. А камуфляжные штаны у тебя спереди кровушкой забрызганы. У негритянки отметился, козлина?

Наотмашь двинул парня по морде, а потом, приставив кинжал к горлу, грозно рявкнул:

– Где партизанен? Швайн… отвечать!

Герда, услышав мое лицедейство, отчетливо прыснула.

– А-а-а… нихт… какие партизаны… а-а-а… – У пленного на морде явно прослеживался животный ужас.