Текст книги "Выдача преступников"

Иное дело, что позиция другой стороны была основана на убеждении в невозможности эффективного судебного разбирательства в национальном ливийском суде по причине причастности Ливии к актам терроризма. Однако существование такого рода опасений еще не давало оснований превратить их в повод для введения политически мотивированных санкций против Ливии. Это отмечалось и отечественными специалистами, именно таким образом квалифицирующими резолюции 748 Совета Безопасности, и многими зарубежными исследователями, и некоторыми судьями Международного Суда, выразившими в своих особых мнениях мысль о том, что временные меры могли бы в данном случае предусматривать передачу предполагаемых преступников под власть какого-либо третьего государства, международной или региональной организации, самого Международного Суда. [488]488
  Там же.


[Закрыть]

Однако Совет Безопасности, потребовав весьма недвусмысленным образом выдачи Ливией ее граждан, по сути, вторгся в компетенцию Суда, ибо при том, что его резолюция поднимала вопросы борьбы с государственным терроризмом и международной ответственности ливийского государства, она касалась еще и чисто юридического спора – о выдаче. Таким образом было проигнорировано положение п. 3 ст. 36 Устава ООН о том, что споры юридического характера должны по общему правилу передаваться сторонами в Международный Суд, где, собственно, находился и данный спор к моменту принятия Советом Безопасности резолюции 748. «Более неблагоприятные условия для вынесения решения Международного Суда трудно придумать, – пишет И. В. Фисенко, – ибо возникла реальная угроза принятия одним главным органом решения, противоречащего решению другого главного органа».[489]489
  Там же. С. 77.


[Закрыть] Но именно такое решение и должен был принять Международный Суд, как главный судебный орган ООН, обязанный при осуществлении своих функций, которые возложены на него только Уставом ООН и Статутом Суда, действовать «исключительно на основе права, независимо от какого бы то ни было внешнего влияния или вмешательства».[490]490
  С утверждением Советом Безопасности резолюции 748 ситуация изменилась с точки зрения права таким образом, что Международный Суд был вынужден отказаться от принятия временных мер (но не потому, что в них отпала необходимость, а потому, что после появления указанной резолюции принятие таких мер стало невозможным). Тем не менее некоторые судьи высказали в особых мнениях суждение о том, что Суд мог не устраняться полностью от осуществления своих функций и мог бы сформулировать временные меры в более общих выражениях, содержащих призыв к сторонам достичь дружественного урегулирования спора.
  Более того, некоторые западные авторы, комментирующие решение Суда, считают, что он мог занять даже более жесткую позицию. Коль скоро решение Совета Безопасности затрагивает суть спора между государствами, ничто не препятствовало Суду высказаться о правомерности такого решения, если спор вынесен на рассмотрение Суда. Иначе государствам было бы крайне легко ограничивать компетенцию Суда даже в том случае, когда они предварительно признали ее, – достаточно вынести спор на рассмотрения Совета Безопасности и добиться политического решения (См. подробнее: Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. С. 77–78).


[Закрыть]

Определенные споры относительно экстрадиционных обязательств могут возникать и в тех случаях, когда требования о выдаче одного и того же лица за одно и то же преступление поступят от нескольких государств. Такого рода коллизия требований возникает тогда, когда: а) преступление совершено на территории нескольких государств; б) преступление совершено в одном государстве, но направлено против интересов другого государства; в) преступление на территории государства совершено иностранцем. Не исключено также предъявление нескольких требований о выдаче одного и того же лица за разные преступления, совершенные им в каждом из этих государств. На этот случай экстрадиционные соглашения обычно содержат норму, оговаривающую правило разрешения совпадающих просьб.

Подавляющее большинство действующих двусторонних соглашений России о правовой помощи ограничиваются весьма кратким указанием на этот счет, сводящимся обычно к тому, что если ходатайства о выдаче одного и того же лица получены от нескольких государств, то вопрос о том, какое из них подлежит удовлетворению, решает запрашиваемая сторона.[491]491
  Российский УПК содержит на этот счет положение о том, что при наличии запросов нескольких иностранных государств о выдаче одного и того же лица решение о том, какой из запросов подлежит удовлетворению, принимает Генеральный прокурор или его заместитель, которые в течение 24 часов письменно уведомляют это лицо о принятом решении (ч. 7 ст. 462).


[Закрыть] Более того, в Договоре с Индией (1998 г.) специально подчеркивается, что если выдача одного и того же лица запрашивается за то же или другие правонарушения договаривающейся стороной и третьим государством, с которым запрашиваемая сторона имеет договоренность о выдаче, то последняя принимает решение о том, какому государству это лицо будет выдано, не будучи при этом обязанной отдавать предпочтение договаривающейся стороне.

И только в договорах с Польшей (1996 г.) и Кубой (2000 г.) предприняты некоторые попытки очертить критерии разрешения коллизии запросов о выдаче, исходящих от нескольких государств, посредством указания на то, что при принятии решения о том, какой из экстрадиционных просьб отдать предпочтение, учитываются (принимаются во внимание) все обстоятельства, в частности гражданство запрашиваемого лица, а также место совершения и характер преступления.

Не отрицая право каждой из сторон экстрадиционного соглашения по своему усмотрению определить, какому из государств выдать данное лицо при наличии нескольких просьб о выдаче, все же хочется отметить, что сама по себе такая постановка вопроса не снимает проблемы способов определения приоритетности конкурирующих запросов. Думается, что проблема приоритетности требований о выдаче, поступивших от нескольких государств, производив от проблемы приоритетности юрисдикций. Практика же показывает, что фактическое преимущество, как правило, имеет территориальная юрисдикция. В некоторых других документах международного права также указывается на необходимость «установить приоритеты в области юрисдикции, уделяя первоочередное внимание территориальности».[492]492
  См.: Меры по борьбе с международным терроризмом: Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 7 сентября 1990 г. // Сборник стандартов и норм Организации Объединенных Наций в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. Нью-Йорк, 1992.


[Закрыть]

Приоритетность территориальной юрисдикции может принять во внимание и третья страна, оказавшаяся в ситуации выбора между двумя или более обращениями о выдаче, поступившими от нескольких государств. Достаточно определенно это положение отражено в п. 9 Оксфордской резолюции, где говорится о том, что «если имеется несколько требований о выдаче за одно и то же деяние, предпочтение должно быть отдано государству, на территории которого данное преступление было совершено».

В полном соответствии с этой традицией п. 2 ст. 6 Проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества гласит: «Если выдачи требуют несколько государств, особое внимание уделяется требованию того государства, на территории которого было совершено преступление».

Европейская конвенция о выдаче решает проблему конкурирующих запросов на многофакторной основе, но и здесь территориальной привязке преступления отводится не последнее место. «Если выдача запрашивается одновременно более чем одним государством за одно и то же преступление или за различные преступления, запрашиваемая Сторона принимает свое решение с учетом всех обстоятельств, и особенно относительной тяжести и места совершения преступления, соответствующих дат запросов, гражданства требуемого лица и возможности последующей выдачи другому государству», – гласит ст. 17 названного документа.

В свою очередь, приоритетность экстрадиций также относительна, поскольку в выдаче может быть отказано, например, со ссылкой на традиционное правило невыдачи собственных граждан, и тогда абсолютным остается только конвенционно зафиксированный принцип aut dedere, aut judicare, обязывающий каждую сторону по поручению другой стороны к возбуждению уголовного преследования против своих граждан и обеспечивающий их выдачу запрашивающему государству в случае отсутствия судебного преследования в запрашиваемом государстве.

Апелляция к правовым средствам разрешения экстрадиционных споров еще раз позволяет подчеркнуть вытекающую из принятых таким образом положительных решений обязанность выдачи. Памятуя же о том, что механизм разрешения этих споров зиждется не столько на императивных, сколько на диспозитивных началах, обратимся к рассуждениям Б. Б. Черепахина, категорически не согласного с тем, что диспозитивные нормы лишены принудительности. «В действительности, – пишет он, – всякая норма содержит в себе приказ, повеление, все нормы права повелительны, принудительны. Не повелительная норма – не норма. Но там, где в диспозиции нормы стоит то или иное волеизъявление человека (в нашем случае– государства. – А. Б.), там создается впечатление отсутствия принудительности, но это кажущееся отсутствие принудительности свойственно и чисто принудительным нормам, – ведь до известной степени диспозитивны и уголовные законы, так как преступник может, нарушая или не нарушая запрещение, повлечь или не повлечь на себя карательную санкцию. Правда, человек (читай – государство. – А. Б.) может по своему усмотрению заключить или не заключить договор определенного содержания (и то не всегда), но раз он его заключил, он также обязан исполнить принятые им на себя обязательства, как и в тех случаях, когда его призывают к отбыванию воинской повинности или трудовой повинности, и он обязан идти, его принуждают платить налоги, и он обязан их платить и т. п.».[493]493
  Черепахин Б. Б. К вопросу о частном и публичном праве / Вступ. статья С. С. Алексеева. М., 1994. С. 23.


[Закрыть]Отсюда всякому праву (даже если оно по традиции именуется просьбой о выдаче) соответствует обязанность выдать. Причем для нашего вопроса важно не то, на чем основана эта обязанность – на властном ли приказе со стороны или же на волеизъявлении обязанного государства, а то, по отношению к кому она установлена, кто может требовать ее исполнения.

Определенные проблемы, связанные с исполнением государствами своих обязательств, существуют и в их отношениях с международным уголовным судом. Скажем, уставы трибуналов по Югославии и Руанде налагают обязанность по передаче обвиняемых на государства, в которых они нашли убежище. Однако среди таковых могут обнаружиться и государства, которые заинтересованы в предоставлении такого убежища. Некоторые способы разрешения ситуаций, когда явка обвиняемого не может быть обеспечена в силу того, что он скрылся, или в силу обструкционистской позиции государства, где он находится, предусмотрены Правилами процедуры и доказывания, принятыми Международным трибуналом по бывшей Югославии.

После утверждения обвинительного заключения судьей Трибунала приказ об аресте обвиняемого направляется в государство, где он проживает или находится согласно последним данным. Если государство не способно выполнить данный приказ, оно обязано уведомить об этом Трибунал. Ненаправление такого уведомления в течение разумного срока рассматривается как невыполнение приказа. В этом случае Прокурор предпринимает шаги с целью уведомления обвиняемого, включая размещение информации в газетах (правила 54–61).

Если, несмотря на предпринятые меры, обвиняемый не является сам или не передается в Трибунал, обвинительное заключение и подтверждающие его доказательства могут быть переданы в одну из Судебных камер для подтверждения. И если последняя устанавливает, что дело prima facie существует, она издает международный приказ об аресте, который передается всем государствам по каналам Интерпола. В случае установления Судебной камерой факта невыполнения государством действий, необходимых для исполнения данного приказа, Председатель Трибунала уведомляет об этом Совет Безопасности (правило 61).

Примером действия этих правил служит ситуация с неисполнением направляемых Судебной палатой просьб об оказании помощи со стороны Союзной Республики Югославия. Председатель Трибунала направил тогда несколько писем в адрес Председателя Совета Безопасности с соответствующей информацией. По результатам их рассмотрения Совет Безопасности 17 ноября 1998 г. принял резолюцию 1207, в которой, в частности, осудил отказ СРЮ произвести арест трех лиц и потребовал незамедлительной их передачи Трибуналу.[494]494
  См.: Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. С. 123.


[Закрыть]

Таким образом, за обеспечением исполнения государствами возложенной на них обязанности по передаче обвиняемых и здесь в конечном счете стоит Совет Безопасности ООН, к которому Трибунал может обратиться за поддержкой и который может, например, обусловить восстановление нормальных отношений с государством, где находится обвиняемый, его передачей Трибуналу или хотя бы его выдворением, обеспечивающим арест в момент въезда в другое государство.

Немаловажное значение в этом отношении имеют и положения внутреннего законодательства, подтверждающие обязанность компетентных национальных органов сотрудничать с международными судебными органами, устанавливающие процедуру ареста, содержания под стражей и передачи обвиняемого без использования процедуры выдачи и т. п.

Могущие возникнуть при этом вопросы конкуренции просьб о выдаче и (или) передаче одного и того же лица весьма подробно регламентируются Римским статутом, в ст. 90 которого устанавливаются следующие процедуры и варианты решения этой проблемы:

1) в случае, когда государство – участник Статута одновременно получает просьбу о передаче лица от Международного уголовного суда и просьбу от какого-либо другого государства о выдаче этого же лица за то же самое преступление, оно информирует об этом Суд и запрашивающее государство;

2) если запрашивающее государство также является участником Статута и Суд уже вынес решение в отношении приемлемости данного дела с учетом ведущегося этим государством расследования или начатого им преследования, запрашиваемое государство отдает предпочтение просьбе Суда; но если Суд еще не определился с приемлемостью, запрашиваемое государство может по своему усмотрению приступить к рассмотрению просьбы о выдаче от запрашивающего государства, но не должно осуществлять выдачу лица до тех пор, пока Суд не примет соответствующего решения;

3) если запрашивающее государство не является участником Статута и запрашиваемое государство не связано международным обязательством выдать ему лицо, а Суд вынес решение о том, что может принять дело к рассмотрению, то предпочтение отдается просьбе о передаче, поступившей от Суда; но если Суд не вынес решения о приемлемости, запрашиваемое государство может рассматривать при желании поступившую просьбу о выдаче, но не может осуществлять саму выдачу;

4) в случае, когда запрашивающее государство не является участником Статута и запрашиваемое государство связано международным обязательством по выдаче ему лица, а Суд вынес решение о приемлемости дела, запрашиваемое государство должно принять решение о передаче этого лица Суду или выдаче его запрашивающему государству, принимая во внимание, по крайней мере (но не исключительно), такие соображения, как: а) хронологический порядок направления просьб; b) интересы запрашивающего государства, включая факт совершения преступления на его территории или против его граждан, а также гражданство самого лица, которое оно просит выдать; с) возможность запрашивающего государства осуществить последующую передачу лица Суду;

5) если Суд вынес определение о неприемлемости дела после того, как получил уведомление о коллидирующих просьбах, а запрашивающее государство получает отказ в выдаче, то запрашиваемое государство уведомляет Суд об этом решении в том случае, если решение Суда по вопросу приемлемости было вынесено с учетом способности запрашивающего государства вести расследование по делу;

6) в случае, когда в просьбе Суда и просьбе запрашивающего государства речь идет о разных преступных деяниях, совершенных одним и тем же лицом, а запрашиваемое государство не связано международным обязательством в отношении выдачи лица запрашивающему государству, предпочтение отдается просьбе Суда;

7) при тех же условиях, за исключением того, когда запрашиваемое государство связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, оно может вынести решение о передаче этого лица Суду или выдаче его запрашивающему государству, учитывая все соответствующие факторы, но уделяя особое внимание характеру и степени тяжести данных деяний.

Цели выдачи в общем плане были сформулированы еще в Оксфордской резолюции 1880 г., в соответствии с п. 1 которой выдача рассматривается как «международный акт, соответствующий интересам справедливости для государств, осуществляющих выдачу, так как она имеет целью предупреждать и деятельно пресекать нарушение уголовного закона».[495]495
  The American Journal of International Law. 1935. N 1–2. P. 300.


[Закрыть]

Данное определение не утратило своей актуальности. Однако в предметно-содержательном ракурсе выдача лица государством, под юрисдикцией которого оно находится, запрашивающему выдачи государству производится в целях осуществления последним уголовного преследования или приведения в исполнение приговора в отношении данного лица.

Как акт передачи лица из пределов подсудности одного государства в пределы подсудности другого государства, экстрадицию следует отличать от депортации (от лат. deportatio – изгнание, ссылка), означающей выдворение (высылку) лица с территории депортирующего государства.

В соответствии с Конституцией гражданин Российской Федерации не может быть выслан за ее пределы (ч. 1 ст. 61), что полностью соответствует международно-правовым положениям, провозглашающим право каждого человека покидать свою страну и возвращаться в нее.

Относительно иностранных граждан и лиц без гражданства депортация предусмотрена Федеральным законом от 19 февраля 1993 г. (с изменениями на 7 ноября 2000 г.) «О беженцах» (ст. 13), Федеральным законом от 25 июля 2002 г. (с изменениями на 11 ноября 2003 г.) «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (ст. 2, 31)[496]496
  См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 30.


[Закрыть] и некоторыми подзаконными актами.[497]497
  См.: ст. 2 Правил расходования средств федерального бюджета на мероприятия по депортации либо административному выдворению иностранных граждан и лиц без гражданства за пределы Российской Федерации при невозможности установления приглашающей стороны, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 24 октября 2002 г. (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 43).


[Закрыть]

Представляя собой принудительную высылку из Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства в случае утраты или прекращения законных оснований для их дальнейшего пребывания (проживания), депортация существенным образом отличается от экстрадиции по следующим параметрам.

Во-первых, выданным может быть лишь лицо, совершившее преступление или подозреваемое в его совершении, тогда как высланным лицо может оказаться по соображениям угрозы национальной безопасности (по законодательству Бельгии и Канады), необходимости защиты государственных интересов (Австрия и Великобритания), охраны публичного порядка (Франция и Бразилия) и т. д.

Во-вторых, депортация производится по инициативе государства, на территории которого находится лицо, а выдача – только при наличии требования другого государства об экстрадиции.

В-третьих, если выдача влечет дальнейшее судебное преследование или приведение в исполнение уже вынесенного приговора в отношении выданного лица, то депортация этого не предполагает. Так, в соответствии с упомянутым Законом «О беженцах» лицо, лишенное статуса беженца или временного убежища в связи с его осуждением за совершение преступления на территории Российской Федерации, подлежит выдворению (депортации) за ее пределы лишь после отбытия наказания, если иные правила не предусмотрены международными договорами (п. 3 ст. 13).

В-четвертых, несмотря на попытки некоторых криминалистов рассматривать выдачу в качестве наказания,[498]498
  Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву. Общая часть. Вып. 1. СПб., 1887. С. 310.


[Закрыть] она все же не является таковым, а служит только мерой, способствующей назначению либо исполнению назначенного наказания, тогда как депортация в отдельных случаях сама по себе представляет наказание.

Необходимость разграничения выдачи, с одной стороны, и депортации (высылки, изгнания) – с другой, актуальна хотя бы потому, что законодательство ряда стран до сих пор сохраняет в своем арсенале такие меры уголовно-правового воздействия. В основном это характерно для кодексов, представляющих собой попытку сочетания уголовно-правовых воззрений «классиков» с предложениями «социологов». Так, с одной стороны, УК Швейцарии декларировал принцип nullum crimen sine lege (ст. 1), а с другой – ввел наряду с наказаниями ряд предложенных «социологами» мер безопасности, включая интернирование невменяемых и уменыпенно вменяемых преступников (ст. 14). Швейцарский УК сохраняет среди наказаний и высылку за пределы страны на срок от трех до пятнадцати лет или пожизненно (ст. 55).

Итогом реализации экстрадиционного правоотношения становится применение нормы международного уголовного права. Однако реализация любого материального правоотношения охранительного характера происходит в рамках соответствующей процедуры, определяемой процессуальными нормами. Эта процедура имеет следующие основные стадии: анализ фактических обстоятельств дела; выбор нормы и удостоверение в правильности ее текста; уяснение смысла и содержания юридической нормы; принятие решения и оформление акта применения; контроль за исполнением решения о правоприменении.

Применительно к процессуальной форме реализации экстрадиционного правоотношения эта общетеоретическая схема может включать в себя следующие процедурные вопросы:

– порядок сношений компетентных органов по вопросам выдачи;

– порядок установления оснований для направления либо исполнения экстрадиционного запроса;

– направление запроса, а также определение требований, предъявляемых к его форме, содержащейся в нем информации и прилагаемым к нему документам (ст. 460 УПК);

– применяемые языки и удостоверение переводов;

– процедура рассмотрения просьб о выдаче;

– признание документов и доказательств;

– порядок получения при необходимости дополнительной информации;

– порядок исполнения запросов о выдаче, включая направление уведомлений о разрешении выдачи (ст. 462 УПК);

– обжалование решений о выдаче и судебная проверка их законности и обоснованности (ст. 463 УПК);

– избрание или применение избранной меры пресечения для обеспечения возможной выдачи лица, включая заключение под стражу для целей выдачи (ст. 466 УПК);

– определение сроков вывоза выдаваемого лица с территории запрашиваемой стороны и порядка его фактической передачи (ст. 467 УПК);

– порядок передачи предметов, явившихся орудиями преступления либо несущих на себе следы преступления или добытых преступным путем (ст. 468 УПК);

– решение проблемы транзитной перевозки;

– распределение бремени расходов, связанных с выдачей.

Процедурная форма экстрадиции обеспечивает процесс ее реализации. Однако, при всей важности процессуальных действий, они все же выполняют служебную роль в применении экстрадиционных норм. Ключевым же моментом реализации экстрадиционного правоотношения следует считать установление того, что деяние, в связи с которым ставится вопрос о выдаче, является преступным согласно законодательству как запрашивающего, так и запрашиваемого государства, т. е. по существу – установление наличия коллизионной уголовно-правовой нормы, обеспечивающей двойное вменение. Именно от этого зависит прежде всего возможность реализации запрашивающим государством тех целей, во имя которых осуществляется выдача.

По этим причинам в сугубо процедурные аспекты выдачи (равно как и в порядок деятельности субъектов, не принимающих решение об экстрадиции, но реализующих принятое решение) мы углубляться не будем. Для интересующихся данной проблематикой заметим, что эти вопросы нашли свое отражение как в нормативных актах международно-правового характера (экстрадиционные договоры, договоры об оказании правовой помощи и т. д.), так и во внутригосударственном праве (особые экстрадиционные законы и т. д.).

Так, в российском законодательстве процедурным аспектам выдачи посвящена глава 54 УПК – «Выдача лица для уголовного преследования или исполнения приговора», в которой излагаются требования, предъявляемые к направлению запроса о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства (ст. 460), порядок обжалования решения о выдаче лица и судебная проверка его законности и обоснованности (ст. 463), избрание меры пресечения для обеспечения возможной выдачи лица (ст. 466), порядок передачи выдаваемого лица (ст. 467) и т. д. Некоторые процессуальные моменты выдачи решены также в Федеральном законе от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам и Дополнительного протокола к ней» и Федеральном законе от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейской конвенции о выдаче, Дополнительного протокола и Второго дополнительного протокола к ней».[499]499
  Российская газета. 1999. 28 окт.


[Закрыть] Имеется и научная литература, посвященная именно процессуальной стороне выдачи[500]500
  См., напр.: Волженкина В. М. Выдача в российском уголовном процессе. М., 2002.


[Закрыть].