Текст книги "Гриша"

Глава 4

Из-за поворота показался электропоезд. Адлер не был начальной станцией, и когда состав тормозил на платформе, в вагонах были видны люди. Дмитрий пытался вычислить, где распахнётся заветная дверь, чтобы занять сидячие места. Анна с Чарли на поводке стояли рядом. Створка вагона открылась точно перед ними. Из вагона вышли несколько пассажиров, и Дмитрий первым забежал внутрь, потом туда проследовали Анна с собакой. Через мгновение Чарли начал пронзительно лаять и дёргать поводок. Он стремился выскочить из вагона назад на платформу. Собаке удалось вырвать из рук Анны механизм натяжения и помчаться в сторону лестницы и лифтов.

– Чарли! Чарли! – кричала дама и бежала вслед. – Чарли, стоять! Стоять, Чарли!

– Чарли, стой! Анна, осторожней! – Дмитрий, вообще ничего не понимая и сбивая остановившихся и недоумевающих пассажиров, несся за ними. – Такой спокойный и тихий пёс – и на тебе, что вытворяет!

«Не уйдёшь! – задыхаясь от бега, рассуждал Чарли. – Догоню, гадину красножопую. Сволочуга вонючая, сука пакостная», – ругался на бегу преданный пёс.

Вдруг чьи-то крепкие руки схватили его за ошейник и вместе с поводком оторвали от земли. Подбежали Анна с Дмитрием.

– Отпустите, пожалуйста, это наша собака, – просили они крепкого полицейского в форме, который держал на весу кокер-спаниеля.

– Где это видано лаять и за людьми по платформам и вокзалу гоняться, – вопрошал лейтенант, обращаясь сразу и к псу, и к Анне с Дмитрием, и ещё к двум казакам в кителях с плётками и саблями, что стояли рядом. – А если бы покусал кого? Мы его сейчас сдадим куда надо, и вся недолга.

– Да вы сейчас своим рвением и слабоумием сорвали оперативную работу ФСБ. Пёс взял след, а вы его взяли и остановили. Мы этого «персонажа» вторую неделю ведём под прикрытием. Огромная партия наркотических веществ у вас тут под носом переправляется, а вы со спаниелями боретесь. Да ещё с бравым казачеством в сговоре.

Дмитрия понесло, и он не мог остановиться.

– Надо будет руководству доложить о вашем немыслимом героизме, – решила поддержать разговор Анна.

«О чём это они, – подумал Чарли, которого бледный и перепуганный лейтенантик медленно и осторожно опускал трясущимися руками на холодную плитку зала ожидания, – во дают! Ушёл краснозадый, где теперь его опять искать. Рядом был, всего-то три прыжка оставалось».

– Вы того… ладно, простите, если что не так-то. Кто знал! – казаки старались успокоить и увести скорее полицейского. – А чего нашим-то не сообщили? Мы сообща этого гада мигом поймали бы. Пойдём мы, прощевайте. Любо…

– Все держите рты на замке! Чтоб ни в одной сводке, ни в одном рапорте ни слова, ни полслова, – обратился Дмитрий к полицейскому. – Ясно?

– Так точно, товарищ… извините, не знаю вашего звания.

– Вольно. Расслабься и догоняй служивых своих, – в этот миг Дима был похож на всех оскароносных киношных суперменов одновременно.

Глава 5

Молча выходили на морскую часть Адлерского вокзала. Было ясно, что ни к каким дельфинам они сегодня не поедут. В маленьком кафе готовили чебуреки.

– Два с мясом, два с сыром, два кофе и салат, – распорядился Дмитрий на буфетной стойке.

Анна гладила Чарли по шёрстке и что-то ему говорила прямо в ухо. Пёс постепенно успокаивался, но всё же озирался, непрерывно вертел головой, будто искал кого-то.

– Спасибо тебе, Дим. Я не знаю, что бы я без… сама… Откуда у тебя это? Я про ФСБ и остальное…

– «Спасибом» тут не отделаешься. Мой монолог был целиком из милицейских сериалов, ничего хитрого. Конечно, рисковал немного, могли и загрести вместе с дурной собачкой в отделение. Мне только этого не хватало, – сейчас Дима был совсем другим, чем десять минут назад.

– Собачка не дурная совсем. Чарли действительно выполнял задание. Моё задание, если хочешь знать, – голос Анны стал дрожать и срываться, глаза покраснели, а прелестный носик начал двигаться и шмыгать.

У Дмитрия застыла на лице маска удивления. Появилось чувство, что в этой компании его держат за дурака. Закипало мужское самолюбие и обида.

– Так! Если ты сейчас мне всё не расскажешь, то я… то мы… нельзя так…

Принесли ароматные чебуреки, салат и кофе. Анна решила, что ей одной не справиться, а Дима умный, надёжный, умелый. Такой помощник в самый раз. А Верке и Роману она всё вечером сообщит по телефону, и они не станут ей возражать.

Глава 6

Мама умерла десять лет назад, когда мне было тринадцать, а сестре Вере семнадцать лет. До этого мы жили все вместе в большой московской квартире, а летом и в выходные дни частенько бывали на даче в Монино. Мама почти год боролась с онкологией, но болезнь оказалась сильнее. Папа, до этого громогласный и огромный, стал маленьким, серым и тихим. Он работает ведущим конструктором в космической отрасли, всегда был «невыездным» и непубличным человеком. Его фамилия не упоминается в правительственных сводках и на страницах популярных газет. После похорон он сразу уехал на дачу, а через пару недель перевёз туда компьютер, сейф и несколько коробок с бумагами. Мы с сестрой отвезли ему на такси одежду, постели и книги. Папа не хотел возвращаться в московскую квартиру, где ему всё напоминало о любимой, с которой он счастливо прожил более двадцати лет. Его конструкторское бюро находится вблизи монинской дачи. Езда туда на машине занимала не более пятнадцати минут.

Через пару лет отец немного отошел от горя и продолжил активно летать в командировки на космодром в Казахстан. В эти дни Вера говорила мне, что надо присмотреть за загородным домом, и исчезала на несколько дней. Я, старшеклассница, не знала тогда цель этих сестринских вояжей. Оставалась смиренно дома, готовила себе еду, убирала, стирала. Много времени занимала музыкальная школа, которую я очень любила и уже прилично владела игрой на фортепьяно и аккордеоне. На мои телефонные звонки сестра отвечала не сразу и говорила, чтоб я её не беспокоила, она, мол, работает. Вера действительно училась в инязе и подрабатывала переводчицей в библиотеке иностранной литературы. Возвращалась с дачи она всегда в приподнятом настроении, голодная и невыспавшаяся. От неё пахло чем-то или кем-то чужим и тянулся шлейф некой тайны, о которой мне знать было рано.

Но прошло ещё пять лет. Я стала совсем взрослой. Успела окончить школу, поступить в Государственный музыкально-педагогический институт имени Ипполитова-Иванова, быстренько по уши влюбиться, выйти замуж, резко разлюбить и развестись, сохранив девичью фамилию и добрые отношения с папой и сестрой.

Два года назад, после очередного посещения дачи в папино отсутствие, Вера вернулась не одна. В плетёной корзинке на шерстяном пледе лежал живой мохнатый комочек шоколадного цвета. Он скулил, писался, просил есть. На вопрос, откуда это чудо, Вера ответила, что любовник подарил. Вернувшийся из командировки отец мгновенно схватил щенка на руки, прижал к себе, чмокнул в мокрый нос и сказал, что никому его не отдаст, поселит на даче и назовёт Чарли в честь актёра и режиссёра Чаплина, от которого без ума всю свою жизнь. Комочек шерсти оказался породистым кокер-спаниелем, о чём были выданы соответствующие документы в собачьем клубе. Он рос и умнел, жил с отцом, а когда тот улетал, Вера мчалась «кормить и гулять собаку». Когда Чарли исполнился годик, я напросилась поехать с сестрой на дачу, устроить ему праздник. Мы купили для собаки и для себя разных вкусняшек, проводили папу в дальний путь и остались кутить. Так получилось, что мы с сестрой не рассчитали с алкоголем. Глубокой ночью, сидя у камина в хорошем подпитии, слушая треск дров и храп Чарли, Вера произнесла следующий монолог:

– Ты хоть и младшенькая, но уже дама вполне приличная. Даже замужем побывала почти годик. (Налила себе коньячку.) А я вот замужем не была. Я сильно порченая, как ты догадываешься. Не знаешь? Да не пи… ой, извини, сестрёнка, вырвалось. Ведь как дело-то было? А было дело так. (Налила и выпила вермут.) Как мамочка ушла от нас, у меня внутри какая-то пружинка взяла и треснула. Или лопнула… Как надо правильно говорить? Короче, горе страшное, а мне дико захотелось совсем настоящей женщиной сделаться. Вот ноет всё вот здесь, зудит, свербит постоянно. А тут и выпускной в школе нагрянул. Выпила шампусика лишку, смотрю вокруг себя и ничего не вижу. А это, оказывается, кладовка возле спортзала, света нет, мячами пахнет и спортивными матами. Чувствую, на одном из них я лежу, и платье задралось аж до самих серёжек на ушах. И со мной Витька… нет, не Витька, а Арчи. Стоп, не так всё было, оба со мной. (Налила опять коньячку.) Они меня целуют, раздевают, а я как бы им помогаю во всём. И совсем не больно случилось, даже странно стало. (Вера по-дурацки захихикала.) Через несколько дней захотелось повторить, и я пошла к Арчи домой, когда его предки на работу слиняли. Потом поступление в институт, учёба, новая жизнь, интересные приятели. И каждый из них не прочь покувыркаться с аппетитной девочкой. (Налила вермут.) Как стал папа регулярно и часто на Байконур летать, так я совсем с катушек съехала. Кого я только не привозила на дачу в последние годы. (Речь сестры становилась вязкой и плохо разборчивой.) Я эту комнату, где кровать большая стоит, стала «стадионом» называть. Это потому, что я относилась к «этому» как к спорту. Разминка, забег, радость, пот, взлёт, кайф. Я даже своих мужчинок стала делить на «спринтеров» и «стайеров», ну, ты понимаешь, о чём я. (Попыталась налить себе в рюмку, промахнулась, облилась, выругалась.) Стайеров приглашала по несколько раз, они мне нравятся больше. «Поехали, говорю, Витёк, ко мне на стадион, побегаем не торопясь». Витёк классный стайер, он скорее даже марафонец (речь её была мутной и тихой), по два часа бегает… при любой погоде. (Хохот.) А что я однажды с одним спринтером учудила! Пристегнула его наручниками к спинке кровати и ключик потеряла. Двое суток потом кормила его и туалет организовывала, блин. Как вспомню… Позвонила соседу на третий день, слесарю Василию Натановичу. Тот пришёл, округлил глаза, достал инструмент… да не свой, слесарный из ящичка, освободил бедолагу, выматерился и ушёл. Вернулся поздно вечером с цветами и конфетами… Тоже спринтер оказался, даже на старт не успел толком выйти… А ещё случай был, так это вообще… (Вера потянулась за бутылкой, упала на диван и мертвецки уснула.)

Глава 7

Анна предложила пересесть на скамейку в соседнем парке. С моря дул лёгкий ветерок, прогуливались мамочки с колясками, дети постарше мотались на велосипедах и самокатах. Дама поправила свой берет, погладила по спине Чарли и продолжила рассказ. Дмитрий внимательно слушал и не перебивал её. Ему предстал такой сюжет.

Звонок от Веры раздался в семь утра. Так рано сестра никогда не звонила, и я сразу поняла: что-то стряслось.

– Аня, бери такси и срочно приезжай на дачу!

– Может быть, скажешь, по какому поводу сбор?

– Мне не до шуток. Нас обокрали.

– Нас?

– Папин сейф вскрыт, там пусто. Этот гадёныш исчез и не отвечает на мои звонки. Я проснулась, а его нет. Вот сволочь! И одежды нет его, и рюкзака. Выдвинуты ящики стола и сейф нараспашку. Опытный стайер оказался, я вырубилась не на шутку и ничего не слышала. Папа через несколько дней вернётся… Ой, что будет… – послышались всхлипывания и ругательства. – Он мне вчера звонил с Байконура, я ему передала привет от Чарли. Кстати, пёс сейчас взбешён, он, наверное, всё видел или слышал, может, даже лаял, но я очень крепко спала от выпитого и… пережитого ночью.

Что делать? – опять послышался плач.

– Срочно звони в полицию. Каждая минута имеет значение. Скорее всего, до девяти они не появятся на службе, но ты звони. Они папу хорошо знают, уважают. Дави на его правительственные заслуги, награды… А не ордена ли стибрили? Они-то как раз в сейфе и лежали! – Анна поняла всю реальность произошедшего. – Давай, звони срочно. Я выезжаю. Ничего не трогай в доме, ни к чему не прикасайся.

– А трусики мне можно надеть? Они на полу валяются.

– Ну ты и дура! Полная дура и потаскуха.

Анна побежала в душ, продолжая возмущаться своей старшей сестрой.

Глава 8

Такси с Анной и милицейская машина подъехали к дому одновременно.

– Значит так сейчас назад в участок по дороге купи полкану полторашку «Ессентуков» только семнадцатую не бери он четвёрку предпочитает затем мухой в морг заберёшь заключение для меня по тем эскимосам которых ночью в морозильнике нашли на мясокомбинате после сгоняй в автосервис свечи поменяй и передай Гиви чтоб это говно японское не выбрасывал я приеду вставлю их ему куда надо через час жду здесь и прихвати от Марка два стаканчика кофе он знает какое я люблю пусть запишет на меня я подарки не принимаю.

Крупная женщина в форме полиции всё это громко и чётко адресовала водителю в приоткрытую дверь автомобиля, из которой только что вышла. Знаки препинания она не использовала категорически, экономя своё рабочее время.

– Расмус горячий парень бери свой чемоданчик и догоняй дорогой много дел потом доешь свой бутерброд с селёдкой она уже никуда не уплывёт, – это уже предназначалось юному рыжеволосому криминалисту, который недавно приехал на стажировку из славного города Кохтла-Ярве, что на севере Эстонии. – Осторожно проходи смотри под ноги тут ступени.

Анна поздоровалась с обоими полицейскими и проводила их в дом. Вера и Чарли ждали их внутри. Женщина-офицер сняла в прихожей плащ, отодвинула ногой в сторону предложенные хозяйкой тапочки и прошла в гостиную. Все четверо сели за стол. Чарли залез на диван, оттуда ему было лучше видно и слышно.

– Ничья Лариса Игнатьевна кто в доме хозяин кто звонил кто расскажет что случилось потом я задам несколько вопросов, – по-прежнему пренебрегая знаками препинания, майор полиции с редкой фамилией достала из служебной папки с гербом России и буквами МВД бланки и книгу «Уголовный кодекс».

Вера сразу решила, что свод законов для того, чтоб на нём клясться говорить «правду, только правду и ничего, кроме правды». Появились пот и тошнота. Тошнота, кстати, первый признак беременности во всех сериалах последних лет. Надо будет завтра сделать тест. Посмотрела на Анну.

Сестра была спокойна и рассматривала Ларису Игнатьевну. У той был китель, который ей, наверное, выдали лет пять-шесть назад, и срок носки уже подходил к завершению. За это время размеры прекрасного женского тела блюстительницы закона с хорошим питанием и малой подвижностью успешно изменились в большую сторону. Грудь просилась на простор, все три пуговицы были перешиты на самый край и держались на последнем усилии. Сзади тёмно-синяя ткань натянулась в районе «как бы талии» до крайне опасного состояния.

– Так кто хозяин дачи?

– Папа, – Анна назвала имя и фамилию, – он сейчас в служебной командировке, и на даче живёт моя сестра Вера с собакой.

– Я хорошо знаю вашего отца он прекрасный человек уважаемый и известный как-то у нас лекцию читал любо дорого послушать и что случилось?

– Веру ограбили сегодня ночью, – начала говорить Анна.

– Так если ограбили Веру давайте с неё и начнем. Расскажите мне всё по порядку а я буду записывать, – она строго взглянула на пострадавшую, достала ручку и стала заполнять протокол. – Фамилия имя отчество год рождения место регистрации семейное положение паспортные данные.

Вера, волнуясь и путаясь, вкратце рассказала, как рано утром обнаружила вскрытый сейф и выдвинутые ящики стола.

– Кто был ночью в доме?

– Я, Чарли и… Володя.

– Кто такой Володя откуда взялся фамилия как давно вы его знаете?

– Я ехала сюда электричкой, везла увесистую пачку технических журналов на французском. Работаю в библиотеке иностранной литературы и подрабатываю переводами. В пятницу решила их взять с собой на выходные, чтобы спокойно и в тишине заняться делом. Выхожу в Монино на платформу, аж перекосилась вся от тяжести. А тут он! Говорит: «Девушка, давайте я вам помогу, ведь не дело хрупкой такой грузы носить». Ну, точно Алексей Баталов в роли Гоши из фильма «Москва слезам не верит». Обаятельный весь такой, обувь нечищеная, красивый, как артист.

– И что помог?

– Помог.

– Проводил?

– Проводил.

– Остался?

– Ну а как иначе? Человек-то хороший. Кстати, стайером оказался…

– Кем? Снайпером?

– Да вы что? Он в НИИ работает, доцент. Специалист по органической химии.

– Откуда знаете как его зовут он что паспорт предъявлял?

– А зачем ему врать своё имя? Мне какая разница, как его зовут. Тут у меня стадион, а не ЗАГС…

– Какой стадион про что это она? – майор Ничья обратилась к Анне.

– Да волнуется она, вы разве не видите? – Анна пыталась успокоить следовательницу.

Чарли перешёл с дивана на кресло. Стажёр Расмус очень вежливо, используя по два раза «бутте добры» и «пожалуста», попросил стакан воды, видно, селёдочка дошла до цели. Лариса Игнатьевна посмотрела с прищуром на незаменимого помощника и продолжила заполнять протокол.

– Этот как бы Володя пробыл у вас с вечера пятницы по какое время когда вы его видели в последний раз?

– Так ночью сегодня видела его рядом с собой. Потом вырубилась крепко. А когда утром решила пописать сходить, Володи уже не было, а сейф в кабинете отца открыт. А в нём нет ничего, пусто совсем… – она опять начала шмыгать носом.

– Значит он у вас пробыл вечер день и ещё две ночи и что вы всё это время делали?

– Как что делали? Трахались непрерывно. Я же вам говорю, он настоящий стайер…

Расмус поперхнулся водой. Чарли посмотрел в потолок и громко завыл. А на полицейском кителе Ларисы Игнатьевны со щелчком отскочила верхняя пуговка и звонко покатилась по полу. Госпожа Ничья догнала её подошвой казенного ботинка, подняла, положила в карман, поправила пышную причёску и вернулась к протоколу.

– Записываю двое суток занимались любовью…

– Я вас умоляю. Какая любовь? Так, чисто в радость и для здоровья женского…

– Верка, заткнись, – Анна была уже на взводе, – закрой свой рот, прошу тебя.

«Какая же она дура! Хуже болонки белого цвета», – Чарли от негодования полез под стул Расмуса. От молодого человека вкусно пахло. Дознаватель взяла долгую паузу, потом продолжила.

– Что пропало?

– Пропали два ордена, две медали, можно я расскажу, – попросила Анна, – я лучше знаю. Папа при мне положил туда приличную сумму денег. Он попросил Вере не говорить, но по возращении из этой командировки отец собирался продать своего дорогущего «Мерина» и приобрести себе что-нибудь дешевле, но выше проходимостью. Мечтал ездить на охоту и рыбалку. А нам с Веркой купить «на сдачу с доплатой» две «девичьи» машины. Хотел такой вот сюрприз сделать. Но сестрица моя старшенькая совсем с катушек съехала. Стадионы, спринтеры… Фу!

Чарли, услышав знакомую команду, сразу заметался по комнате, пытаясь понять, что он не так сделал.

– Коллега Расмусик партнёр мой темпераментный давай уже пойди в кабинет посмотри там всё сфотографируй пальчики поищи подумай что мы можем предпринять и этого Володю найти и строго наказать, а хорошему человеку вернуть его заслуженные награды, – продолжала игнорировать запятые Лариса Игнатьевна.

– Я не исключаю, что из стола пропали служебные бумаги секретного назначения, – озвучила Анна свои опасения. – Знаю, что космические конструкторы не носят домой чертежи и расчёты. Но всё-таки очень волнуюсь. Папа ведь не мог себе даже представить, что на его даче уже несколько лет такой «проходной дом». Кого тут только не было!

Анна в негодовании подошла к окну. Её бил озноб. Чарли подошёл и сел у её ног.

– Служебный или декоративный? – спросила майор про спаниеля.

– Просто друг, – ответила Анна.

– Друг этот на всю жизнь запомнил запахи и голос вора он вполне сможет нам помочь я потом расскажу как это можно сделать, но сначала Вера подробно опишите мне этого Володю рост вес цвет волос голос особые приметы запахи чем больше вспомните тем нам будет легче его найти так как времени прошло совсем мало и шанс его найти у нас есть.

– Рост около 180 сантиметров, вес большой, когда сверху на мне был, так прямо тяжело было дышать…

– Вера твою мать прекрати немедленно, – спокойная до той поры полицейская Лариса со злостью громко шандарахнула ручкой по столу. Чарли взвыл и метнулся в кухню. – Я сейчас вызову наряд отвезу тебя в отделение определю в обезьянник и станешь ты через час не свидетельницей, а обвиняемой затем к вечеру и чистосердечное подпишешь как отца обворовала и придумала легенду про любовника и про стадионы свои поганые сука…

Анна подскочила и наотмашь залепила сестре такую пощёчину, что та мигом изменилась лицом и начала рассказывать важные для следствия факты.

– У Володи жутко пахли ноги, и он часто ходил их мыть и стирать носки. Голос у него самый обыкновенный, но он часто повторял словосочетание «не боись». Из особых примет запомнились две чёрные родинки в основании мужского органа и огромное красное пятно на левой ягодице, – подумав, Вера добавила: – Помните Михаила Горбачёва? Так у того было на голове, а у этого на жопе, ой, извините, на ягодице. На левой. Или я уже это говорила?

– Во что он был одет и какие вещи были при нём?

– Сначала Володя был в серой тканой куртке и с ярким рюкзаком фирмы Dakine, я такой давно хочу. Потом он был в белых трусиках с логотипом darkzone, ну, вы знаете, очень эротичные…

– Верка!.. Стоп!

– Он говорил с кем-нибудь по телефону в эти дни?

– Вчера поздно вечером Володя вышел во двор, звонил, говорил тихо, но до меня долетели некоторые слова: только поездом… маяк… не боись… сквер Бестужева… не обмани… набережная… не боись… всё чисто… дура-дурой… Неужели это он про меня?

Как же он был прав…

Криминалист Расмус закончил осмотр кабинета, вышел в гостиную, вежливо и о-о-очень медленно (исвините, пожалуста) доложил об этом старшему офицеру. Из окна было видно подъехавшую с мигалкой полицейскую машину. Следователь задала ещё несколько вопросов и сказала, чтоб сидели сегодня на даче, дверь никому не открывали. Она позвонит до конца дня и скажет, что делать дальше. Анна подавала Ларисе Игнатьевне плащ, и в это время из кухни подоспел Чарли. Спаниель очень активно вращал хвостом, а в пасти у него были мужские кожаные перчатки.