Текст книги "Сигма"

Александр Леонидович Горохов
Сигма: Книга сонетов и верлибров

© ГБУК «Издатель», оформление, 2018

© Горохов А. Л., 2018

Вместо предисловия

Сигма в математике означает сумму чисел или значений, в общем – итог. В этой книжке СИГМА тоже итог. Когда-то давным-давно еще мальчишкой я читал «стихи». Становился перед зеркалом и выдумывал, выступая перед собой, длинные поэмы и стихи. Читал долго. По часу, а то и больше. Отец и мать на работе, приду из школы, уроки учить неохота, или быстро тяп-ляп сделаю и выпендриваюсь, пока пацаны не позовут на улицу. «Поэмы» и «стихи» – это очень важно сказано. Зачастую несвязный смыслом набор слов и звуков, объединенных одинаковым ритмом. Потом это прошло, забылось на время. Стихи снова стал писать лет в 17. Долго ото всех скрывал, потом показал закадычному дружку. Тот одобрил и дал почитать стихи одного своего знакомого, само собой – его. Были мы стеснительны и забавны. А потом было десятилетие, когда взахлёб читались стихи лучших наших поэтов и поэтов мира. Свои стихи уже не казались гениальными. Со временем научился понимать, что в них плохо, а где получилось удачно. Оказалось, что к этому времени написал больше тысячи. Когда перечитал заново – оставил не больше десятка, остальное сжёг. Сжёг, чтобы потом не было стыдно за бредятину. И начал снова писать. Нет, не скажу, что с чистого листа, совсем нет, начал писать, имея опыт, и давний, детский, и всего прочитанного и узнанного в книжках. Прочитал Уолта Уитмена, потом Аполлинера. Был зачарован их верлибрами. Сам начал их делать. Как-то случайно услышал про себя, что так пишу просто потому, что не умею рифмовать и писать классическим ритмом. Возмутился и сделал несколько сонетов, потом венок сонетов. Были мои сонеты и венки не идеальны, но по форме приличны. А потом зачитался Лоуренсом Ферлингетти, стал его переводить для себя и снова вернулся к верлибрам.

От стихов давно перешел к прозе. Перешел вдруг. Считаю, что опыт стихосложения для меня бесценен. Позволяет писать легко, ясно, чисто. Поверьте, это не похвальба. Это говорят редакторы «толстых» литературных журналов, издательств, уважаемые писатели и многие читатели.

На 70-м году захотел подвести итог своим стихотворным стараниям и предлагаю вам этот сборник. Не всё в нем совершенно, но всё мне близко.

В начале сборника статья о сонетах, о возникновении этой стихотворной формы, её развитии. Писал долго, постепенно наполняя материалами из различных источников. Большинство ссылок затерялись, и, увы, не смог их найти и привести здесь.

В заметке о верлибрах – мои размышления об этой, пожалуй, противоположной сонету форме стиха. Но смею уверить, не менее сложной и интересной.

Немного теории стихосложения

О сонетах и венках сонетов

Известно, что сонет (итал. sonetto, от итал. sonare – звучать) – это стихотворение из четырнадцати строк, написанных пятистопным ямбом в виде сложной строфы, состоящей из двух катренов (четверостиший) на две рифмы и двух терцетов (трёхстиший) на три, реже – на две рифмы.

Различают итальянский сонет, состоящий либо из двух строф (в восемь и шесть строк), либо, что гораздо чаще, из двух четверостиший (катренов) и двух трехстиший (терцин). В итальянском сонете оба катрена пишутся на две рифмы, а терцины на три. В катренах обязательно чередование мужских рифм (с ударным окончанием) и женских рифм (с безударным окончанием). Чередование рифм в катренах делается по типу АВВА или АВАВ. Обязательна цезура (расчленение, пауза) после второй стопы. В первом катрене итальянского сонета, как правило, излагается теза, во втором – антитеза, в терцинах – резюме.

Английский сонет состоит из трех катренов и одного двустишья. В отличие от итальянского сонета, в английском каждый катрен делается, как правило, на две рифмы. Чередование рифм в катренах обычно по типу АВВА, реже АВАВ. Такое же чередование в катренах мужских и женских рифм. Двустишье пишется на одну рифму. В катренах английского сонета излагается теза, в двустишье, как правило, вывод.

И для итальянских, и для английских сонетов известны такие разновидности, как обратный сонет, в котором вначале следуют две терцины, а затем два катрена; хвостатый (удлиненный) сонет, имеющий дополнительную терцину или катрен, состоящие в таком случае не из четырнадцати строк, а из семнадцати или восемнадцати соответственно. Очень редки укороченные сонеты, состоящие из двух катренов. Иногда сонеты пишут шестистопным ямбом. Очень редко ― четырехстопным.

Венок сонетов состоит из пятнадцати сонетов, связанных между собой таким образом, что последняя строка первого сонета является первой строкой второго, последняя строка второго сонета является первой строкой третьего и так далее, последняя строка четырнадцатого сонета является первой строкой первого и пятнадцатого сонетов, а сам пятнадцатый сонет называется магистрал и состоит из первых строк всех четырнадцати сонетов, расположенных по порядку от первой до четырнадцатой. Для венка сонетов характерно развитие от сонета к сонету определенной темы, которая суммируется в магистрале. Мне представляется интересной иная фабула венка, когда в отдельных сонетах описываются не связанные между собой события, явления, зарисовки, идеи или чувства, которые, складываясь в магистрале, как разноцветные камни мозаики, создают картину неожиданную и яркую.

Истоком сонетов всех форм является древнегреческая лирическая форма ямб – стопа, состоящая из двух слогов: краткого и долгого (безударного и ударного). Чаще писали шестистопным ямбическим стихом. Ямбический стих предназначался для стихотворных шуток, насмешек.

Название самой стихотворной формы связывают с мифом о богине земного плодородия Деметре, которая, оскорбленная похищением своей дочери Персефоны богом подземного мира Плутоном, решила удалиться от других богов. Под видом старушки пришла в Аттику, и там, в Элевсине, была принята няней в дом царя Келея. Ее огорчение и печаль были безграничны, но шутка служанки Ямбы заставила ее рассмеяться.

Позднее эта наиболее простая и близкая к разговорной речи форма стала применяться много шире своего первоначального предназначения.

Однако ямбы ямбами, но первые сонеты писались силлабо-тоническим стихом.

Возникновение сонета произошло в Сицилии в первой половине XIII века и связано с поэтами, жившими при дворе императора Священной Римской империи Фридриха II Гогенштауфена. Сам император любил этот остров и постоянно жил в Сицилии. Фридриха II называют первым человеком Возрождения. Он действительно был просвещенным монархом, писал стихи. Стихосложение любил и его сын Манфред. При дворе императора и возникла Сицилийская школа поэзии. Эта школа сочетала достижения провансальской, арабской и византийской культурных традиций. Сицилийские поэты, в отличие от новолатинской и прованской поэтических школ, писали на только складывающемся итальянском. Причем избрали они не сицилийский, а тосканский диалект, который позднее, в эпоху Данте, стал основой итальянского литературного языка. Одной из форм стихосложения этих поэтов было «страмботто» – форма песни-дуэта, состоявшая из перекрестного чередования строк на две рифмы. Страмботто выглядело как соревнование двух певцов: первый дает строку на свою рифму, второй добавляет к ней строку на свою – и так далее, пока кто-нибудь не «иссякнет» и не сможет найти еще одно слово на свою рифму.

На Руси на подобный манер соревновались, когда пели частушки.

Однако вернемся в Сицилию ко двору Фридриха. Лидером сицилийской поэтической школы был Джакомо да Лентини (Jacopo da Lentini, 1210–1260). Служил он нотариусом при дворе Фридриха II с 1233 по 1240 г. Однако судя по всему пользовался особым уважением императора, исполнял дипломатические, в том числе и тайные, секретные поручения.

Он-то и создал первые сонеты на основе страмботто. Схема рифмовки да Лентини следующая: abababab cdcdcd.

В его форме сонета еще не было четкого отделения катрена от катрена и терцета от терцета – они еще слитны. В то же время структура сонета уже была задана: 8 катренных и 6 терцетных стихов. Такая структура имела сходство с композицией строфы канцоны, которая в древности была особой народной песенно-танцевальной формой. В строфе канцоны есть четкое разделение на две части: первую, состоящую из половинного шага вперед и половинного шага назад (отсюда катрены), и вторую, представленную полным шагом вперед (терцеты). Успех сонета был определен многими причинами, не последней из которых были его размер (14 стихов – это оптимальный объем для лирического выражения) и близость структуры к золотому сечению (5:8 как 8:13 – золотое сечение, 6:8 как 8:14 – сонет).

Опыт сицилийских поэтов был подхвачен в Тоскане. Флорентийские поэты Гвидо Кавальканти, Чино де Пистойя, Данте Алигьери активно используют эту новую манеру стихосложения. В сонетах Данте происходит четкое обособление катренов и терцетов по следующим схемам: abab abab или abba abba (катрены), и cdc dcd или cde cde (терцеты). Охватная рифмовка катренов с той поры становится доминирующей. Терцеты, как оказывается, можно писать не только на две рифмы (со скрытой идеей креста), но и на три (три вертикальные скрепы рифм).

Данте упоминает Jacopo da Lentini в «Чистилище» и трактате «О народной речи», отдавая ему дань уважения как изобретателю сонета.

За последующие сто лет форма сонета совершенствуется и, наконец, итальянец Антонио да Темпо формулирует почти все основные правила написания канонического сонета. Однако апологеты этой стихотворной формы стремятся сделать ее ещё более жесткой и сложной и правила, узаконенные Антонио да Темпо, уточняются и усложняются.

Ныне основными признаками, позволяющими отнести сонет к его классическому варианту, являются (извините, повторюсь): а) 14 строк; б) четыре строфы; в) строгая повторяемость рифм и устойчивая система рифмовки (охватная или перекрестная в катренах и более разнообразная – в терцетах); г) постоянный размер (напр., 5-стопный или 6‐стопный ямб в русской и немецкой поэзии, александрийский стих – во французском сонете); д) регулярная смена мужских и женских рифм (в первую очередь – в катренах); е) отсутствие в тексте сонета двух одинаковых полнозначных слов. Канонический вариант сонета расширяет этот перечень требований, предполагая обязательность диалектического единства тезы, антитезы и синтеза в развитии лирико-философской темы сонета.

Строфический тип классического сонета определяется его структурной схемой – итальянский и французский типы, отличаясь друг от друга рифмическими цепями, имеют одинаковую структурную схему (4 + 4 + 3 + 3), тогда как английский (шекспировский) тип сонета строится по схеме (4 + 4 + 4 + 2).

Жанр сонета тематически разнообразен и включает все, на что способна фантазия поэта. Это и философские размышления, и любовная лирика, и описания природы, пейзажная и портретная живопись, бытовые зарисовки, политическая и бытовая сатира, гражданские лозунги, юмор и т. д.

В то же время сонет всегда диалектичен: первый катрен – теза-утверждение, второй катрен – антитеза-отрицание, а два заключительных стиха (терцета) – синтез. Таким образом в структуре сонета реализован философский закон «отрицания отрицания».

К началу XIV века сонет совершенствуется и приобретает сохранившуюся практически до наших дней форму. В XIV веке главным последователем Данте стал Франческо Петрарка.

Франческо Петрарка (1304–1374) родился в Ареццо. Сын нотариуса, бежавшего от преследования из Флоренции вместе с Данте в 1302 году. Данте был приговорен по политическим мотивам к сожжению, а отец Петрарки – к отсечению руки и огромному штрафу.

За свою долгую жизнь Франческо Петрарка написал более 300 сонетов. Значительная популярность сонетов связана именно с его именем.

На русском языке сонеты Петрарки, многие из которых посвящены Лауре, написанные и изданные на латыни в середине XIV века, опубликованы в 1898 году.

Сонет № 312

(в переводе Вяч. Иванова)

 
Ни ясных звезд блуждающие станы,
Ни полные на взморье паруса,
Ни пестрым зверем темные леса,
Ни всадники в доспехах средь поляны,
 
 
Ни гости с вестью про чужие страны,
Ни рифм любовных сладкая краса,
Ни милых жен поющих голоса
Во мгле садов, где шепчутся фонтаны,
 
 
Ничто не тронет сердца моего.
Все погребло с собой мое светило,
Что сердцу было зеркалом всего.
 
 
Жизнь однозвучна. Зрелище уныло,
Лишь в смерти вновь увижу то, чего
Мне лучше б никогда не видеть было.
 

Не могу не привести хотя бы один сонет великого мыслителя Джордано Бруно (1548–1600), с иронией относившегося ко многим любовным сонетам эпигонов Петрарки. Его жизнь, полная потрясений, как известно, окончилась сожжением на костре инквизиции в Риме на площади Цветов.

Сонет № 33

(пер. А. М. Эфроса)

 
О старый дуб, ты распростер в лазури
Свою листву, а корни в землю врыл;
Ни сдвиг земных пластов, ни ярость бури,
Что Аквилон в долину устремил,
 
 
Ни лютое дыханье зимней хмури
Тебя не свалят: ты – все тот, что был.
Ты образ истинный моих воззрений
Не дрогнувший средь стольких потрясений.
 
 
Все ту же пядь земли своей
Ты крепко держишь, вечно обнимаешь
И в благостное лоно погружаешь
 
 
Признательную сеть своих корней.
Так, я влеком одной мечтою,
Тянусь к ней чувством, мыслью и душою.
 

Форма французского сонета почти не отличается от итальянского: катрены сохраняют почти такую же структуру рифмовки. В терцетах действует правило перемены рифмовки, использованной в катренах (если в катренах – abba abba, то в терцетах – ccd ede; если в катренах – abab abab, то в терцетах – ccd eed). Во французском сонете 1-й терцет всегда открывался парно рифмующимся двустишием, которое обозначало поворот темы.

В середине XVI века П. де Ронсар и Ж. Дю Белле, следуя традиции Петрарки, создают сборники сонетов, и форма приобретает популярность.

Новый всплеск интереса к сонету пришелся в конце XIX – начале XX века и связан с П. Верленом, А. Рембо, Ж. М. Эредиа.

В Англии сонеты появились во времена Генриха VIII. Их авторами были поклонники и подражатели Петрарки Уайтт и Серрей. Судьба этих поэтов печальна. Оба рано погибли. Уайт – после пятилетнего заключения в Тауэре, Серрей был – обезглавлен.

Особую славу английскому сонету принес Вильям Шекспир, выпустивший в 1609 году отдельной книгой 154 сонета.

Переводы сонетов Шекспира на русский язык С. Я. Маршака являются блестящим образцом, как переводов, так и собственно русских сонетов.

Вот один из них:

Сонет № 25

 
Кто под звездой счастливою рожден —
Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награжден,
И для меня любовь – источник счастья.
 
 
Под солнцем пышно листья распростер
Наперсник принца, ставленник вельможи.
Но гаснет солнца благосклонный взор,
И золотой подсолнух гаснет тоже.
 
 
Военачальник, баловень побед,
В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
 
 
Его удел – опала и забвенье.
Но нет угрозы титулам моим
Пожизненным: любил, люблю, любим.
 

Первые сонеты на русском языке были написаны Василием Кирилловичем Тредиаковским (1703–1769). Наверное, первым официальным русским поэтом. Он был и теоретиком российской поэзии, автором «Нового и краткого способа к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий». В этом трактате (1735) им приведен перевод сонета французского. Это и был первый сонет на русском языке.

Здесь намерился я предложить также в пример героического нашего стиха некоторый сонет, переведенный с французского покойного господина Барро. Оный сонет толь преизрядно на французском сочинен языке, что насилу могут ли ему подобные найтися. Подлинно, что сей токмо может тем фениксом назваться, какового господин Боало Депро в науке своей о пиитике, говоря о сонетах, желает. В нем коль материя важная и благочестивая, толь и стиль есть красный и высокий.

Некоторые из французов, предлагая правила о риторике, за наилучшую штуку, в рассуждении красноречия, сей в пример кладут. Я хотя переводным и не могу равняться с подлинным, ибо и не мне трудно то учинить, однако стихом нашим героическим, как мне возможно было, так хорошим написал.

Впрочем, сонет имеет свое начало от италиянцев и есть некоторый род французского и италиянского мадригала, а латинской эпиграммы. Состоит он всегда из четырнадцати стихов, то есть из двух четверостиший на две, токмо смешенные, рифмы и из одного шестеростишия, имея всегда в последнем стихе некоторую мысль либо острую, либо важную, либо благородную; что у латин называется асситеп, а у французов chute. Порядок стихов всегда в нем таков (кроме того, что в шестеростишии иногда инако смешивается рифма), каков здесь предложен.

Сонет

 
Боже мой! твои судьбы правости суть полны!
Изволяешь ты всегда к нам щедротен быти;
Но я тако пред тобой человек зол дольны,
Что уж правде мя твоей трудно есть простити.
 
 
Ей, мой господи! Грехи что мои довольны,
То не могут и тобой всяко мук избыта:
Ты в моем блаженстве сам будто бы не вольны,
Вся и милость мя твоя хочет погубити.
 
 
Буди же по-твоему, то когда ти славно,
Слезы на мои гневись, очи льют что явно;
Ин греми; рази, пора, противна противный.
 
 
Чту причину, что тебя так ожесточает;
Но по месту поразишь каковому, дивный?
Мя всего Христова кровь щедро покрывает.
 

Этот и многие другие русские сонеты можно прочитать в сборнике из серии книг: Однотомники классической литературы «Русский сонет. XVIII – начало XX века»[1]1
  Составитель В. С. Совалин. М.: Московский рабочий, 1983. 557с.


[Закрыть]. Там же подробно написано о русских сонетах.

Сонеты пяти– и шестистопным ямбом писал Александр Петрович Сумароков (1717–1777). Поэт, драматург, первый директор Российского театра в Петербурге. Родился 14 ноября (25 н. с.) в Москве в старинной дворянской семье. В 1732–1740 учился в Сухопутном шляхетском корпусе, где начал писать стихи, подражая Тредиаковскому. Служил адъютантом у графов Г. Головкина и А. Разумовского и продолжал писать, в это время испытывая сильное влияние од Ломоносова. Через некоторое время находит собственный жанр – любовные песни, которые получили признание публики и расходились в списках. Он разрабатывает поэтические приемы изображения душевной жизни и психологических конфликтов, позднее примененные им в трагедиях. Лирика Сумарокова была неодобрительно встречена Ломоносовым, сторонником гражданственной тематики. Полемика между Ломоносовым и Сумароковым по вопросам поэтического стиля представляла важный этап в развитии русского классицизма. В 1759 году издавал первый русский литературный журнал «Трудолюбивая пчела», выступавший на стороне придворной группы, которая ориентировалась на будущую императрицу Екатерину II. В начале царствования Екатерины II литературная слава Сумарокова достигла зенита. Молодые сатирики, группировавшиеся вокруг Н. Новикова и Д. Фонвизина, поддерживали Сумарокова, который писал басни, направленные против бюрократического произвола, взяточничества, бесчеловечного обращения помещиков с крепостными. В 1770 году, после переезда в Москву, он создал лучшие свои комедии («Рогоносец по воображению», «Вздорщица», 1772) и трагедии «Дмитрий Самозванец» (1771), «Мстислав» (1774). Последние годы жизни отмечены материальными лишениями, утратой популярности, что привело к пристрастию к спиртным напиткам. Это и явилось причиной смерти Сумарокова 1 октября (12 н. с.) 1777 года в Москве.

Блестящие и виртуозные по форме сонеты создавал Алексей Андреевич Ржевский (1737–1804), поэт, писатель, член Российской академии. Происходил он из старинного дворянского рода. Был на военной службе, затем перешел в штатскую. Был вице-директором Академии наук, президентом Медицинской коллегии и сенатором. Будучи членом Российской академии, принимал участие в работе над созданием словаря русского языка.

Поэтическая деятельность Ржевского развивалась под непосредственным влиянием А. П. Сумарокова, с которым он был хорошо знаком. Публиковать стихи Ржевский начал в конце 1750-х годов.

Вот два его сонета:

Сонет, три разные системы заключающий…[2]2
  «Престанем рассуждать: добра во многом нет…» // Полезное увеселение. 1762. Март. С. 119.


[Закрыть]

Три разные системы заключающий: читай сперва весь по порядку, потом первые полустишии, а наконец последние полустишии.

 
Престанем рассуждать:
Не зрим худого здесь,
Худ, тягостен свет весь,
Нам должно заключать,
 
 
Почтимся рассуждать;
Мы справедливо днесь
Бед, ссор, болезней смесь, —
«Худым то должно звать», —
 
 
Худого в свете нет,
Невежа изречет:
Не смысля, говорит,
 
 
Всё должно презирать,
В незнании кричит:
Долг инак рассуждать,
 
 
добра во многом нет.
в том должно согласиться.
возможно ль утвердиться?
что весь исправен свет.
 
 
здесь счастие растет,
возможем веселиться.
всё к доброму стремится,
безумец изречет.
 
 
здесь утешаться можно.
«И счастие есть ложно».
нельзя всего хвалить.
 
 
хоть можно утешаться.
«Есть, есть что похулить»,
в том должно утверждаться.
 

Сонет, заключающий в себе три мысли…[3]3
  «Вовеки не пленюсь красавицей иной…» // Полезное увеселение. 1761. Май. № 18. С. 153.


[Закрыть]

Три разные системы заключающий: читай сперва весь по порядку, потом первые полустишии, а наконец последние полустишии

 
Вовеки не пленюсь,
Ты ведай, я тобой.
По смерть не пременюсь;
Век буду с мыслью той,
 
 
красавицей иной;
всегда прельщаться стану,
вовек жар будет мой,
доколе не увяну.
 
 
лестна для меня
Лишь в свете ты.
Скажу я не маня:
Та часть тебе дана, о ты,
 
 
Быть ввек противной мне,
В сей ты одна стране
Мне горесть и беда,
 
 
Противен мне тот час,
Как зрю твоих взор глаз,
Смущаюся всегда и весел,
иная красота;
 
 
одна мой дух воспламенила.
свобода отнята —
что дух пленила!
 
 
измены не брегись,
со мною век любись.
я мучуся тоскою,
 
 
коль нет тебя со мной;
минутой счастлив той,
коль с тобою.
 

Ей-богу, блестящее владение формой!!!

Широко известны три сонета А. С. Пушкина, в которых он показал, что владеет и этой стихотворной формой. В одном он описал историю распространения сонета и прихода его в Россию.

Сонет

Scorn not the sonnet, critic.

Wordsworth[4]4
  Не презирай сонета, критик. Вордсворт (англ.).


[Закрыть]

 
Суровый Дант не презирал сонета;
В нем жар любви Петрарка изливал;
Игру его любил творец Макбета;
Им скорбну мысль Камоэнс облекал.
 
 
И в наши дни пленяет он поэта:
Вордсворт его орудием избрал,
Когда вдали от суетного света
Природы он рисует идеал.
 
 
Под сенью гор Тавриды отдаленной
Певец Литвы в размер его стесненный
Свои мечты мгновенно заключал.
 
 
У нас его еще не знали девы,
Как для него уж Дельвиг забывал
Гекзаметра священные напевы.
 

В начале ХХ века сонет в русской поэзии царит. Он стал одним из центральных жанров в лирике символизма у Блока, Брюсова, Сологуба, Иванова. Бальмонт составил из сонетов сборник «Сонеты солнца, меда и луны»). Известны сонеты И. А. Бунина. В 1920-х гг. И. В. Северянин создал книгу сонетов «Медальоны» о русских и зарубежных писателях и композиторах. Сонеты поэтов серебряного века в 2005 году изданы в двухтомнике «Сонет серебряного века», составленном Л. М. Мартьяновой.

В советское время сонеты писали Г. М. Кржижановский, С. Маршак, И. Сельвинский, др. Известно несколько венков сонетов В. Солоухина и других поэтов.

Интересен сонет и для нынешних поэтов. Любой уважающий себя сочинитель стихов хочет проверить собственное мастерство и пытается написать сначала сонет, потом венок сонетов. И если получается, то знает, что кое-чего достиг в искусстве стихосложения. Гордится сделанным.

И еще. Возник сонет в самом начале эпохи Возрождения, в 1240-х годах, – времени, когда люди почувствовали свободу. Свободу взглядов, физическую и нравственную независимость, свободу размышлять и излагать свои мысли, свободу действовать. Во времена, когда появилась возможность убеждать других. Для этого понадобилось искусство ярко и лаконично излагать мысли. Нет, я не о риторике. Я о поэзии. Именно стихи ярко излагали мысль. Были легко запоминаемы благодаря рифмам и ритму. Они припечатывали и клеймили в памфлетах. Они обучали, передавая в коротких и четких строках суть идей. Стихи были телевидением, журналами и газетами того времени. В Европе с 1300-х годов, в России с 1735 года. На 300 лет позже.

Не знакома ли вам эта цифра? Не на столько ли мы отстаем и в других делах? И что здесь первично? Не стихи ли? Не способность ли излагать и быть услышанным?

Несколько слов о верлибре

Утром выхожу из дома, иду по тихому переулку и слушаю равномерно повторяющиеся звуки шагов. Так ходили и во времена античности, когда ныне классические ямбы, хореи и прочие ритмы только начинали покорять любителей словесности.

В чутких к природе и окружающей жизни сердцах античных поэтов, как отражение ритмов природы и человеческой жизни, рождались гекзаметры, амфибрахии, дактили.

Со времен Тредиаковского, Ломоносова эти ритмы проникают в русскую поэзию, а затем безраздельно покоряют ее.

Но время идет, и, пройдя тихий переулок, я подхожу к автодороге. Несколько десятков метров от дома, но это уже совсем другой мир, мир современных машин, скоростей и ритмов. Ритмика дерганая, нервная до стрессов, это ритмика нашего времени. Вторгается она и в поэзию.

Невозможно достаточно полно передать мир современный без современного ритма. Отсюда интерес к стихотворным формам, свободным от ограничений, свойственных классическим стихотворным формам. Поэтому все чаще звучит в поэтических кругах России слово «верлибр».

Свободный стих, или верлибр (от фр. vers libre) – один из видов стиха, строящийся главным образом на интонационно-синтаксической основе без учета слогов и ударений в стихотворной строке.

В верлибре меня, прежде всего, привлекает замечательная возможность приближения стиха к разговорной речи и в то же время наличие четко прослеживаемого, часто гораздо более сложного, чем в классическом стихе, ритма. Отсутствие формальных ограничений, характерных для классического стиха, во многих случаях сковывающих его и не позволяющих достаточно полно выразить эмоциональную напряженность описываемого события или его звуковую окраску, постоянно меняющийся ритм современной жизни, делает верлибр актуальным.

Отсутствие четко запрограммированного ритма как следствие приводит во многих случаях и к отсутствию конечных рифм (они могут разрушить выбранный вами ритм). Вот, пожалуй, те основные формальные ограничения, от которых избавлен верлибр: от четко запрограммированного повтора ритма и рифм.

Но ритм и рифма – это элементы, составляющие основу любого стиха. Есть они и в верлибре. Более того, ритмические построения в свободном стихе имеют определяющее значение. Именно ритм создает эмоциональный настрой стиха. Музыка верлибра создается ритмикой, не повторяющейся столь очевидно, как в классическом стихе, но тем не менее четко прослеживаемой.

Ритмика верлибра должна находиться в органичной связи с содержанием стиха, дополнять его, усиливая эмоциональную сторону, являться интонационно более развитой, сравнительно с классической. Ритмика верлибра гибка, ее возможности огромны, и только от поэта зависит использование уже известных ее особенностей и открытие новых.

Тот верлибр, который близок мне, использует не только ритмику, основанную на чередовании ударных и безударных слогов. Не меньшее значение я придаю ритму, основанному на чередовании аллитераций, внутренних рифм и других звуковых ухищрений. Верлибр не исключает возможности использования элементов классической ритмики. Весьма часто стих выигрывает от чередования ритмов классических и сбоев в них. Кстати, подобные эффекты используются в народной поэзии: в частушках, приговорах и т. п. Место, форма и ритм таких чередований в стихе индивидуальны, зависят от содержания.

Попробую показать ритмику верлибра на примерах.

¹ Я бестолковщина прошлого дня

² Зачем вы меня ждете

³ Поймите я – прошлое

⁴ Хотя только день нас разлучает

⁵ Пока только день

⁶ Мы в разные стороны мчимся

⁷ Вы и время – в одну

⁸ Я – в другую

⁹ Соединяет нас память

¹⁰ Память, обладающая великой способностью

¹¹ забывать

В этом стихотворении первая строка сделана дактилем. Со второй строки ритм изменяется, и чем ближе к кульминации стиха, тем заметнее дерганье ритма. Делается это как при помощи разбивки фраз по строкам, так и собственно нарушением ритма (дактиля). Но в то же время дактиль постоянно присутствует, иногда более, иногда менее заметно осуществляя ритмические повторы. Ритмика создается также повторами в строках: словесными – 4, 5-я строки, логическими – 7, 8-я строки, а также повторами слов – 9, 10-я. Считаю, что описание в столь коротком монологе любовной драмы, сделанное в традиционной форме, тем же дактилем, с равномерным чередованием ударных и безударных слогов, было бы фальшиво.

Иная ритмика звучит в другом стихотворении, отрывок из которого приведен ниже.

 
На свидания она приносила
охапки желтых листьев,
А ему было не понятно:
Почему она их любит?
И вообще —
Зачем эти листья
и какие-то мысли
неясные?
От них он часто не мог уснуть.
Но всегда приходил на свидание,
не опаздывая.
И всегда без семи восемь.
А она когда как…
 

Стихотворение о двух непохожих, но влюбленных друг в друга людях. Отсюда и два ритма: один – четкий, как у добросовестно заведенных часов, другой – изменчивый, непостоянный, как у часов неправильных. Герои стихотворения встречаются, гуляют, и ритмика постоянно изменяется, образуя в конечном итоге общий ритм.

Примеры разнообразия ритмических построений верлибра можно еще долго продолжать, но думаю, для короткой заметки двух приведенных достаточно, чтобы показать особенности ритмики свободного стиха.

Наряду с интонационной ритмикой огромное значение в верлибре имеет ритмика звуковая. В большинстве случаев отсутствие конечных рифм вовсе не означает отсутствие рифм вообще. Но в верлибре они не так броски. Обычно это ассонансные рифмы, часто рифмующие слова в середине или начале строк. Отсутствие четких рифм, на мой взгляд, также обогащает верлибр. В качестве «элементов памяти», способствующих связыванию строк и слов в звуковую гармонию, выступают аллитерации. Их применение позволяет создать музыку стиха, логически дополняющую содержание и усиливающее его.

Применение аллитераций и вообще звуковые эффекты в верлибре не ограничиваются подражанием, например, шипению змеи, свисту ветра или стуку колес. В большинстве случаев они выступают вместо рифм. При этом расположение аллитераций в каждой строке и в стихе в целом может создать аллитерационную ритмику стиха, которая либо усиливает интонационную ритмику, либо уравновешивает ее. В качестве примеров сказанному выше могут быть приведены стихи из этой книги: «Босх», «Любовь», «Нежность», да и многие, многие другие.