Текст книги "Сакральный футбол"

Александр Кибкало
Сакральный футбол

© Кибкало А. В., 2018

© Сергей Гарбузов, идея обложки и рисунки, 2018

© Игорь Анисифоров, рисунок на титульном листе, 2018

© ООО «ТД Алгоритм», 2018

* * *

От автора

Роман этот замыслен был мною много лет назад, и лишь в 2016-м году сложились условия, при которых я мог приступить к его написанию. Он, безусловно, носит черты «романа-фэнтези», так как его действие разворачивается в недалеком, но все же будущем – в 28–30-м годах текущего века.

Вряд ли стоит рассматривать эту книгу лишь как одну из стоящих в обойме спортивной литературы, хотя спортивный аспект, бесспорно, в ней присутствует. Автор всегда неравнодушно относился к футболу – возможно, в силу того, что родился и провел первые годы жизни в районе стадиона «Динамо». Автор в свое время и сам играл в любительских командах, да и теперь, случается, выходит на поле.

Однако автор предполагает, что его замысел простирается далеко за рамки футбольной тематики.

Игра как модель, отражающая взаимодействие процессов разного уровня в системе жизни, всегда привлекала внимание автора. Большая Игра, как магический кристалл, концентрирует в себе бесчисленные энергетические потоки, возникающие на различных планах Глобальной Реальности.

Разглядывание того, что стоит за Большой Игрой, по мнению автора, может позволить нам уловить подтексты многих конкретных событий, что в этой реальности возникают.

Большая Игра неизменно ставит вопрос о победителе и проигравшем; в различных системах координат он может иметь совершенно различную конфигурацию.

В данном же случае, как предполагает автор, этот вопрос соотносится с темой противоположения аспектов Света и Тьмы, а также Добра и Зла.

По мнению автора, Большая Игра может быть рассмотрена и как проекция борьбы различных наций за самоопределение, а в отдельных случаях – за доминирование на планетарном пространстве.

В таком контексте важнейшую роль приобретают такие факторы, как влияние эгрегоров наций и эгрегоров Родов, связанные с еще более глобальными метафизическими факторами.

Автор предлагает свою версию ответа на вопрос, какой метафизический источник наиболее соответствует духу славянства как этноса, исторически призванного к объединению вокруг себя других больших и малых народов.

В романе делается попытка осмыслить некоторые из общецивилизационных процессов; и на этой основе предположить, каким образом они могут быть спроецированы на будущее цивилизации.

Для тех же, кто столкнется с непонятными для себя терминами, предлагаю обратиться к Словарю использованных терминов, размещенному в конце книги.

Хочу выразить глубокую признательность за помощь в создании этой книги Омскому бизнесмену Святославу Капустину, а также моей жене Камилле Кибкало.

Отдельная благодарность за предоставленные работы талантливому художнику Сергею Гарбузову.

Пролог

– Как он надоел со своим жужжанием…

Михаил Георгиевич был готов выругаться в каких-то резких выражениях по поводу соседа и его триммера, но он давно отвык от ругани как формы выражения эмоций, да и сами эти слова практически забыл. Раздражение он плавно растворил, переплавил в своих внутренних алхимических печах и стал просто ожидать, лежа на своем диванчике на веранде дачи, когда сосед, наконец, докосит траву, и можно будет уснуть. Он очень устал от возни на участке, от перекладки дров от дома в сарай, от сбора древесного мусора, от обрезки веток и подкрашивания стволов трех яблонь и двух слив антипаразитарной эмульсией.

Через длинное окно веранды хорошо было видно небо; две мухи отчаянно жужжали и пытались прорваться на волю; за стеклом, по белесо-голубому небу, проползали курчавые вялые сентябрьские облака.

Соседский триммер вдруг затих. Михаил Георгиевич ожидал, что он снова взревет и будет давить ему на мозги и нервы. Но нет; стали слышны переговоры соседа с женой, затем звяканье ведер, урчанье собаки; а потом и вовсе стало тихо. Только мухи все жужжали, и вроде как не собирались уставать. И тут же сознание Михаила Георгиевича стало заволакивать мягким туманом полуосознанности. Он легко поддался на этот переход, и вскоре услышал собственный храп. Тогда он перевернулся со спины на бок, и вроде бы проснулся. Но это ему только показалось. Потому что далее он увидел какое-то туманное поле и идущих по нему людей. Он даже попытался понять, что это за люди, почему он их видит. Но затем перестал о них думать.

Оказалось, что эти люди с тяжелыми тюками за плечами идут к небольшому самолетику. Его головной винт уже крутился, высверкивая в воздухе серебристый диск… Люди, постояли, затем стали грузиться в самолетик.

Михаил Георгиевич снова услышал собственный храп и решил проснуться. И, вроде бы, даже увидел мух на окне веранды. Но они были чрезмерно большие, просто огромные, с толстыми волосатыми ножками.

Но вдруг он снова очень ясно увидел тех же людей. Только теперь они уже летели в этом самолетике. Мужчины посмеивались, подбадривали двух женщин. Вдруг боковая дверца самолета открылась, ворвался сноп дымного ветра; сидевшие вдруг встали, и начали продвигаться к открытой дверце. Внезапно один резко шагнул в никуда и пропал. Затем другой мужчина, потом женщина. У люка стоял мужчина, бородатый, в красной куртке, с волевым загорелым лицом. Он что-то говорил каждому, но за шумом мотора не было ничего слышно. И вдруг сознание Михаил Георгиевича сделало странный скачок: он вдруг оказался вне самолета, и летел вместе с парашютистами вниз. Он видел, как вспыхивают на солнце их разноцветные парашюты, а сами люди резко взлетают вверх; он же почему-то продолжал лететь куда-то вниз. И тут он обернулся, и увидел прямо перед собой, буквально в метре, женщину. Это была одна из тех двух, что сидели в самолете. Она летела вниз как-то боком; темно-русые волосы выбились из-под шапочки; она судорожно дергала какой-то крючок на мешке, что висел у нее спереди. У нее было белое от ужаса лицо, куртку всю просто рвало ветром… Ее переворачивало, она пыталась дотянуться до мешка, что висел у нее на спине; кто-то истошно кричал ей сверху, и крик этот удалялся…

Земля стремительно приближалась… Лицо женщины теперь казалось Михаилу Георгиевичу знакомым. Тяжелая густая тревога объяла все его существо. Как будто что-то или кто-то (или же часть его самого) резко толкнула его в сторону парашютистки. Уже перед самой землей, метров за двести до встречи с желтым каменистым грунтом, он как-то подсел под нее, обе руки сложил у нее за спиной. Почувствовав тяжесть ее тела, непонятно каким образом напрягся, и стал удерживать ее, замедляя скорость падения. Так продолжалось секунды три. Только когда она приземлилась, слегка ударившись левым плечом о грунт, он убрал из-под нее руки. Последнее, что он увидел – удивленные серые глаза женщины, устремленные на него…

Он резко очнулся, как от толчка. О стекло билась теперь только одна муха; куда делась вторая, было непонятно. Со стороны соседа слышалось снова жужжание, но негромкое: это работал погружной насос. Сосед, по всей видимости, поливал цветы…

– Что это такое было? – проговорил вслух Михаил Георгиевич. – К чему это?..

Он присел на кровати. Потер ладонями шею и голову, повертел ей, разогревая шейные позвонки. Посмотрев на настенные часы, обнаружил, что спал почти час… Он поднялся, не переставая думать о только что произошедшем с ним во сне; затем пошел за водой, чтобы согреть воду для чая.

…Ровно через два дня достаточно случайно он обнаружил в сети сообщение. «Неслыханное дело! – восклицал в экран молодой конопушный парняга-блогер. – Под Ростовом при выполнении обычных тренировочных прыжков парашютистка приземлилась с нераскрывшимся парашютом! Она грохнулась с высоты 1200 метров, но не просто осталась жива. Ничего, кроме вывиха левого плеча, у нее нет. Ни единой царапины! И что скажут наши высоколобые учёные, доктора? И что скажут священники?.. Как вам новостишка? Не переключайтесь! Хотя круче этого уже не будет…»

К сообщению была добавлена фотография молодой женщины, лет тридцати, с немного печальным, внимательным взглядом серых глаз.

Михаил Георгиевич сразу же узнал ее. Это была она – та самая парашютистка…

Глава 1

Звонок раздался в момент не самый подходящий: он только разложил на движущейся ленте перед глазком считывателя покупки и уже хотел приложить ладонь к биосканеру, чтобы с его счета списалась сумма покупок; в это момент Андрей и увидел на экране айфона лицо неизвестной женщины с собранными в пучок волосами.

– Простите, Андрей Викторович? Маранов? – спросил энергичный женский голос.

– Да… Это я, – насторожился Андрей и не мог понять, отчего у него внутри все сильно напряглось. «Налоговая полиция…» – мелькнула мысль.

– Андрей Викторович, с вами сейчас будет говорить… Сергей Валерьевич Падин… Вам, вероятно, знакомо это имя?

«Вот оно!» – мелькнуло в голове. У Андрея перед глазами всплыл образ известного олигарха – высокого мужика с холодными стальными глазами. Он понял, что это есть проявление того напряжения, что он улавливал в пространстве все последние дни. Внутренне сжался и собрался.

Он нажал кнопку на блок-менеджере, и переключил сигнал на айфон. «Здесь и сейчас!» – послал он в сознание привычную установку. – «Здесь и сейчас»… Сознание тотчас свернулось в пульсирующий, огненный фрактал, который моментально связал его с реальностью гибкими светоносными струями.

– Да, безусловно… Знаю, разумеется, – ответил он, отходя от сектора расчетов.

– Вы сейчас готовы говорить? Вам удобно разговаривать?

Энергично-цепкий, отстроенный тысячами подобных звонков голос секретарши Падина, словно въедливый цепень, вонзился в него.

– В принципе, да… Но мне нужно секунд тридцать… Я в магазине.

Секретарша, разумеется, слышала шум и поняла, что он в людном месте. Но она также уловила, что Андрей осознает значение разговора; понимает, что его нельзя откладывать на потом; что вынуждать ее делать повторный звонок не стоит.

– Хорошо. Я не отключаюсь… Вы отзовитесь, когда будете готовы к разговору.

– Договорились…

Андрей схватил корзинку с продуктами и быстро прошел в дальний угол супермаркета. Время было дневное, народу мало. Он приткнулся у стеллажей с бакалеей, и несколько секунд лихорадочно размышлял: «Зачем я ему нужен? Откуда он знает про меня?» Но тут же понял, что ответить на этот вопрос сразу не может. Однако в нем четко возникло осознание значимости момента. «Это и есть точка переключения стрелок, – сверкнула мысль. – Это имеет отношение к главной задаче. Не оплошай!» Он посмотрел в мониторчик айфона и зафиксировал дату и время: 14.10.2028… 15:17. Начался отсчет…

Он выдохнул и проговорил уверенно в свой серенький «Segate»:

– Я готов к разговору. Можете соединять.

– Поняла вас, – ответила она и тут же пошла мелодия соединения – вечная тема из «Крестного отца». Затем он услышал:

– Сергей Валерьевич, я связалась с Марановым, как вы просили. Будете говорить?

– Да. Соединяйте.

После этого прошло не более пяти секунд, после чего Андрей увидел на айфоне лицо, знакомое по телепередачам:

– Андрей Викторович?

– Да, Сергей Валерьевич… Слушаю вас внимательно… Чем могла заинтересовать вас… моя скромная персона?

Падин хмыкнул удовлетворенно:

– Все очень относительно, Андрей Викторович. Сегодня скромная, завтра, глядишь, на гребне… Вообще-то у нас неправильно употребляют это слово …Скромность – ведь это о другом?

– Течение жизни вносит коррективы, – отозвался Андрей, – семантика – довольно мобильная система. Вы заметная фигура, я – нет. Обычно заметные фигуры интересуются только заметными.

– Логично…

Падин сделал паузу. Он явно оценивал уровень игрока на другом конце невидимого провода. Андрей видел, как пристально, цепко он вглядывается в него с экранчика.

– Есть разговор, Андрей Викторович. Вы сейчас в Москве?

– Да.

– Можете подъехать ко мне в офис завтра?

Андрей моментально прозвонил завтрашний день – вторник; у него не назначено ничего существенного. В риелторском офисе нет совещаний, подписаний договоров тоже нет. Даже и если б и были – тут и думать нечего…

– Я в принципе не представляю, что меня могло бы заставить отложить такую встречу, – деликатно отвечал Андрей. – Назначайте время, Сергей Валерьевич… Я подстроюсь.

– Тогда в районе трех дня я вас жду у себя… Я переключаю вас на Эмму, моего секретаря. Она подскажет, как нас найти, и закажет пропуск.

– Что и говорить, заинтригован… До встречи, Сергей Валерьевич!

– До встречи, Андрей Викторович.

Вновь зазвучал в мобильнике голос секретарши. В ситуации напряжения адрес офиса ярко записался на каком-то табло внутри сознания Андрея, и все же он затем проговорил на регистратор; адрес тут же высветился на дисплее.

Он вышел из магазина почти пустой. Молоко и творог оставил в молочном отделе. Зафиксировал задумчиво на регистраторе только хлеб, ветчину и сыр.

На улице на него налетел порыв упругого и сырого октябрьского ветра. Было хмуро, как почти всегда в Москве в этот время. Листья тяжело елозили по асфальту, застревая в холодных лужах, размокая и замирая. На проспекте Мира шел сплошной поток серых машин, управляемых автопилотами. Разноцветные машинки, управляемые людьми, были отличимы по нестандартной ухарской езде. Теперь общий прерывистый гул почему-то давил ему на мозги. Он ушел с проспекта в переулки, и двинулся вглубь жилого массива.

Он пытался понять, с чем связан этот звонок. Ясно, что это не имело никакого отношения к его риэлторской работе – ни с какой стороны это не могло заинтересовать Падина. Крупные сделки большого масштаба их небольшое агентство не вело. Может быть, какие-то общие знакомые? Но в какой связи?

Он шел, недоумевая. Проходя мимо одного из дворов, он услышал буханье мяча, крики мальчишек. Звуки улетали в пространство, отражались от стен дворового колодца, обрастали резонансом, реверберировали. За сетчатой оградой располагалась стандартная коробка, какие в последние годы во множестве понастроил во дворах новый мэр. Он уже проходил ее, но вдруг услышал громкий крик мальчишки:

– Ну ты и козел, Андрюха!

У него в мозгу так и вспыхнуло что-то… «Во как! – усмехнулся он про себя. – Ничего плохого не сделал, а уже козел…»

И тут же тяжелый серый мяч бухнулся прямо перед ним на мостовую и покатился куда-то вниз… Через мгновенье появился и мальчуган в синей ветровке и белых кроссовках, который помчался догонять мяч.

Андрей тупо смотрел на катившуюся перед ним черно-белую сферу.

– Футбол!

Понимание пронзило его настолько резко, что он произнес это слово вслух. Пацаны, стоявшие у сетки внутри площадки, остановились, глянули на него.

– Я мог заинтересовать его только футболом, – уже негромко проговорил он, и двинулся дальше.

Дома он первым делом включил компьютер и вошел в сеть. Ему надо было получить о Падине как можно больше информации.

Замелькали окошки, столбики, галереи видео. Вскоре все стало ясно.

Вот Падин где-то открывает какой-то футбольный турнир, им же организованный и профинансированный. Девушки дарят цветы, он фотографируется с какой-то командой. Вот он сам на поле с мячом, в белой футболке, рядом какие-то немолодые футболисты – видно, корпоративная команда или что-то в этом роде. Вот ведущая какой-то телепрограммы сообщает, что известный олигарх Падин заявил свои претензии на футбольный клуб «Монако»… Информация о сделке… Сделка не состоялась…

Андрей откинулся на своем компьютерном кресле назад и произнес, ероша волосы:

– Конечно, футбол… Что же еще? Только почему я?..

Глава 2

Магистр стоял на высоком обрыве и смотрел вдаль. Океан простирался перед ним в сизоватую пространственную длительность, которая, как казалось, не могла иметь предела. Волны работали точно метроном, словно бы отсчитывая прошедшие века.

«Ничего… Уже хорошо, что хотя бы малая часть этой планетки под нашим контролем», – вдруг пришла ему в голову странная мысль, и он озвучил ее. И тут же рассмеялся ей, чуть хрипло произнес в пустоту: «Ты что-то начал быстро глупеть, барон Виндинг-Бронс… Раз тебе в голову забредают такие мысли, значит, ты не намного умнее тех идиотов, что соревновались с Богом до тебя…»

Из-под этой легкой мысли тут же вынырнула другая, давящая. Его беспокоила сегодняшняя работа. Он снова открыл на планшете нужный файл… Текст от Моргентоу, мастера центральной ложи, был странным. «Обратите внимание на письмо, что вам доставят сегодня, – сказал он жестко. – К исполнению обязательно…»

В письме оказалось задание провести атаку на китайского премьера Лэй Сяотина. Никогда не было до этого таких требований. «Что они там затевают? – тревожно размышлял магистр. – И почему мы, а не седьмая ложа? Китай – это их зона ответственности…» Видимо, новый китайский премьер серьезно путал карты финансовым воротилам с Уолл-стрит. После катастрофы на Севере Китая, что произошла четыре года назад, они им мало занимались, а теперь вот снова…

Он посмотрел на свои сандалии – они уже были небезупречны: с одной стороны шов начал чуть заметно расходиться. Рыжеватые редкие волосы на его худых ногах уже заметно седели.

– Вот тебе, барон, метки времени. На лобке уже давно седые. Скоро тебе переправляться, готовься. А ты все о своем величии. Смешной ты человек!

Он рассмеялся, и пошел вниз по узкой крутой тропинке, спускавшейся к пляжам. Справа от себя, в нише под скалистым отвесом, он заметил нудистов. Четыре женщины и три мужчины, загорелые, веселые, пили пиво и болтали. Один из мужчин массировал худощавую блондинку, налегая на ее тощенькие ягодицы.

«Вот, магистр! Посмотри на счастливых людей! Зачем ты хочешь их осчастливить еще более? Разве им это нужно? И зачем тебе власть над ними, когда ты уже не можешь осчастливить себя?»

Подойдя к задним воротам обители, магистр достал телефон и нажал одну кнопку. Калитка отворилась тихо и бесшумно, и он вошел. Откуда ни возьмись возникли два человека из Стражи и последовали за ним. Однако он даже не посмотрел на них. Они пошли втроем вдоль малой аллеи в сторону Цитадели, переходя из пятен солнца в неровные тени, которые отбрасывали могучие секвойи. Некоторым из этих деревьев было более 300 лет. Аккуратно подстриженный кустарник стеной возвышался с другой стороны, полностью закрывая проходящих от чьих-либо взоров.

При выходе на главную аллею к нему приблизился еще один человек Стражи. Именно он открыл дверь лимузина, и магистр сел в него.

Водителю не надо было ничего говорить. Он знал, что двигаться ему надо только тогда, он услышит тихий костяной звук удара трости о перламутровую ручку двери.

Магистр любил переходить из пространства в жизни в пространство магии. Не он вышколил этих людей, которые беззаветно служили Братству Обновления уже много лет, помогали ему набирать силу, приближаться к тому уровню властности, на котором они могли бы составить конкуренцию тому Ордену, который властвует тут уже несколько столетий. Он знал, что это были дети и внуки тех Мастеров, которые проводили те же идеи с давних времен, и для которых служение во имя этих идей и целей было не делом заработка или работой, а делом жизни, ее главным смыслом.

Он спустился в нижнюю залу ровно в 16:00, как и было назначено. Его шаги по ступеням привычно отдавались под гулкими сводами, и ни один звук более в этом пространстве не возникал.

В назначенный час все двенадцать магов сидели на своих местах. Магистр любил ту особую атмосферу, которая возникала в обрядовом зале ложи всегда перед большой работой. Тщательно откондиционированный воздух насыщался словно бы неким странным электричеством. Магистр видел пространство залы ячеистым, состоящим из миллиардов мелких кубиков, плотно прилежащих друг к другу и соединенных энергетическими токами. Казалось, что стоит дать какой-то импульс, и в пространстве возникнет объемная голограмма чего-то, и можно будет смотреть то ли объемный фильм, то ли вещание инопланетной телестудии.

Те двенадцать, что ждали его, стояли в разных местах залы молча, изредка вяло перемещаясь. Когда он сел за свое место за овальным, черного дерева столом, украшенным пентаклями и магическими знаками Братства; когда его длинные седые волосы впечатались в высокую спинку центрального кресла; когда раздался костяной звук его жезла, – только тогда они молча двинулись к своим местам, слегка шаркая ногами, поблескивая лакированными туфлями, и быстро расселись.

По знаку магистра один из служителей нажал кнопку пульта, ниша на потолке раскрылась, оттуда выпорхнул золотистый лучик, и в пространстве кубической залы, прямо в центре, возникла голограмма планеты Земля с рельефным изображением гор, мерцающими пространствами океанов, кристаллическими вспученностями крупных городов. Голографический глобус мягко светился едва заметным синеватым сиянием.

Магистр подождал, когда за служителем закроются массивные двери черного дерева, украшенные вензелями с магической символикой. Затем он указал жезлом на пустующее место справа от него.

– Почему отсутствует мистер Паулино?

Встал седовласый англиканский викарий Сидеро, сидевший рядом с пустующим местом.

– Сэр, господин Паулино перенес инсульт.

– Когда это случилось?

– Два дня назад. Второе лицо ложи не имеет полномочий заменить его на совете центральной ложи.

– Это мне известно. Есть ли следы воздействия или это просто болезнь? Заключение врачей?

– Есть все основания говорить, что было воздействие. Не случайно был выбран день. Солнце стояло в квинконсе к его Сатурну. Кроме того, была минимальная дистанция до даты его рождения, когда идет спад общей физиологической активности. Расчет удара вполне возможен.

– Нажимал ли сэр Паулино кнопку «аларм»?

– Нет!

Магистр резко ударил жезлом по столу. Лицо его побагровело.

– Я ведь предупреждал каждого из вас: при малейшем подозрении на удар нажимайте кнопку! Значение каждого из вас слишком велико! Нужно не менее двадцати лет, чтобы подготовить такого адепта! Вы должны помнить, что, если кто-то из людей Внутреннего Круга нажал кнопку, надо бросать все, все занятия, все дела, все разговоры! Мать умирает? Отец умирает? Сын умирает? Пусть! Никуда не уйти от этого! Но наша работа – она для всех! Она – за всех! Мы выстраиваем новый порядок для мира, не забывайте об этом! За каждую ошибку мы отвечаем не здесь. Мы отвечаем там!

Он поднял указательный палец вверх и сделал паузу.

– Перед Ними!.. Надо соединяться, налаживать моментально связь друг с другом и с Кругом. Надо сразу же наносить удары возмездия!

Наступило молчание. Магистр размышлял недолго. Сообщение об атаке на его ближайшего соратника, что и говорить, неприятно задело его. Он медленно вглядывался в лица магов, ожидавших его решения. Пауза длилась недолго.

– Заявленную программу придется изменить, – произнес магистр. – Как вы знаете, планировалась работа по китайскому премьеру. Перенесем ее на вечер. Пока фантом не осел, надо попытаться найти того, кто бил по магистру Паулино. Мы не должны оставлять такие вещи без ответа.

В зале зазвучала величественная музыка, отчасти напоминавшая органную. Голограмма начала медленно вращаться. Возникли четкие разноцветные фракталы, а затем оконтурились и отдельные страны, причем каждая из крупных имела свой особый оттенок.

– Совмещаем географическую проекцию с астральной, – немного торжественно произнес магистр. – Нам предстоит обнаружить в этом пространстве интересующего нас человека. Если магистр Паулино не ошибся, значит, нам нужна Россия.

– Сэр, это могло быть эпизодическое воздействие, – заметил викарий Сидеро. – Это группа магов. Или какая-то отдельная фигура, совершенно новая. Один раз во время сканирования зоны возникло ощущение сильного очагового противодействия. Но при направлении концентрированного посыла источник моментально свернул активность и полностью исчез.

– Сконцентрируйтесь еще раз на этом источнике. Ключ – образ магистра Паулино. Смотрим по фантому, что там за привязки. След должен быть горячий.

Глаза некоторых магов были полуоткрыты. Трое смотрели перед собой остановившимся, стеклянным взором. Двое сидели с закрытыми глазами.

– Я вижу объект, – вдруг произнес Пиранелли, итальянец, немного тучный человек с большой залысиной. – Я вижу острые здания. Я вижу…

– Это Кремль… Это Москва, – четко сказал магистр. – Я хорошо вижу улицу…

– Я вижу объект, – тихо произнес маленький сухонький человек в темных очках. – Я вижу человека. Белая голова… Объект защищен. Брешей нет.

– У него борода… Объект защищен, – подтвердил Степлтон, сухой высокий англичанин с седой, зачесанной назад шевелюрой. – Брешей не вижу.

– Защита обычная, – произнес магистр. – Стекло. Возможно, добавление свинца. Толщину дали… сантиметров десять…

– Может быть второй слой, – заметил хмурый субъект с черной рукой-протезом, потомственный французский аристократ Вернье.

– Надо взламывать, – прохрипел Пиранелли. – Чем будем?

– Господа, усильте, пожалуйста, образ, – медленно проговорил магистр. – Он пока неустойчивый. Прошу вас, усильте движение энергии, зафиксируйте образ.

Несколько минут прошли в полной тишине. Затем заговорил Бачински, маг польского происхождения, среднего роста, ладный мужчина лет 45, с плохим английским выговором.

– Фантом становится хорошо виден. Это мужчина… Я вижу свечение…

– Это вы бросьте, Андреас, – заметил холодно магистр. – Вам вечно святые мерещатся… Нормальный маг…

– Со спины трещина, что ли… – заметил Степлтон. – Идет наискось полоса. Что это? О чем это?

– Это зашитый пробой. Эта шрам в ауре. Можно попробовать. Чем будем? – торопился Пиранелли.

– Подключаемся к вихрю Бафомет, – сказал магистр, беря в руки свой жезл и поднимая его перед собой. Голос его стал жестким, резким. Он негромко, но с особым, несколько воинственно-агрессивным посылом стал бросать слова в зал.

– Я чувствую силу Бафомета! – воскликнул Пиранелли.

– Мы ощущаем присутствие Бафомета, – подтвердил Бачински.

– Сформируем Меч Силы, – провозгласил торжественно магистр. – Меч багрового пламени! Меч наших предков. Меч воителей Истины! Меч Воинов духа! Меч великого Братства мудрецов…

Прошло несколько минут.

– Меч внесен, – произнес Степлтон.

– Меч здесь. Магистр, берите меч…

Жезл в правой руке магистра задрожал – таково было напряжение мага.

– Дайте багровое пламя! – прохрипел магистр.

– Мы возжигаем пламя, магистр… На алтаре мудрости, власти и справедливости.

– Вижу пламя…

– Дайте больше пламени, – жестко сказал магистр… – Вижу… Окунаю меч…

– Магистр, наносите удар в район шрама… Поверьте, там что-то не так.

– Я вижу…

– Все желтое. Аура желтая…

Наступила тишина. Было слышно, как далеко гудит кондиционер. Глухой стук от закрывшейся где-то двери также был слышен, но более ничего. Только неровное дыхание двенадцати мужчин.

– Магистр, помочь вам поднять меч? – тихо спросил Пиранелли.

– Помогите. Меч тяжел! Просто невозможно как тяжел… Не понимаю…

– Поднимаем! Мы поднимаем, магистр, не волнуйтесь! Ваше дело правильно нанести удар…

– Чувствую помощь Бафомета… Благодарю… Главное, все делать вместе… Заношу меч… Занес меч…

– Выше, господин магистр, – прохрипел Вернье, тяжело дыша. – Выше! Удар нужен с натягом! Замах больше! Так! Бейте! Бейте, магистр!..

Вернье аж привстал, стукнув о стол протезом. Кто-то из магов издавал странный тягучий гул. Пиранелли покачивался с закрытыми глазами.

– Магистр, бейте! – резко крикнул Степлтон. – Пора!

Что-то произошло – будто вспорхнула птица. Магистр выдохнул и опустил жезл. Голову опустил вниз.

– Так… Так… – Степлтон, не открывая глаз, пытался комментировать. – Защита частично расшита.

– Удар прошел. Прорыв есть…

– Доставайте пику… – приказал магистр. – Наносите удар в сердце.

– Магистр, там второй слой, – негромко сказал Пиранелли. – Там панцирь. Черт… Типа как у рыцарей. Кольчуга.

– Это металл, – подтвердил Степлтон.

– Этого следовало ожидать, – подтвердил Бачински. – Я говорил.

Магистр смотрел перед собой невидящими глазами.

– Да, разумеется. Может быть и третий уровень защиты…

– Господа, железо – простой материал, – прохрипел Степлтон. – Надо вскрывать.

Магистр снова вытянул перед собой жезл, и начал давать команды твердым голосом без окраса:

– Достаем дрель… Диаметр сверла – 28 миллиметров. Сверлите отверстия в районе груди…

– Дрель… Электрическая?

– Какой век сейчас, Джузеппе? Может, еще ручную пилу достанем? – пошутил Бачински.

– Без шуток, господа… Вводите дрель. Давайте обороты. Резко вводите дрель! – почти кричал магистр. – Не тяните!

– Они зашивают, – подтвердил Пиранелли. – Они нас обнаружили.

– Было бы странно, если п-пы это бил нэтак, – заметил швед Сандерс, акцент которого вдруг усилился.

– Степлтон, поставьте общую защиту на помещение, – приказал магистр.

– Вернье, помогите ему. Джузеппе, держите дрель. Работайте. Вы будете держать дрель.

– Кто дает обороты? – спросил Пиранелли.

– Я даю, – подтвердил Сандерс. – Я дам харощий… обороты!

– Обороты есть, – кивнул Пиранелли.

– Бачинский, помогите поднять меч, – крикнул магистр.

– Держу! – последовал ответ. – Удар! Наносите удар!

– Работаем! – хрипло прокричал магистр.

Одиннадцать магов учащенно, шумно дышали. Свечи горели неровно, оплывая черным нагаром. Нависла зловещая тяжелая тишина. Но вскоре последовал выдох.

– Удар вышел скользящий, – заметил Пиранелли.

– Ничего подобного, – возразил магистр. – Удар хороший! Я расширил щель. Сверлите грудь!

– Молоток! Долото! – вскричал Степлтон. – Есть отверстие!

– Вскрываю железо! – в запале орал Пиранелли. – Я открою его! Я достану тебя!

Пиранелли входил в раж.

– Магистр, нас атакуют, – коротко крикнул Вернье.

– Есть ответное воздействие, магистр. Пока терпимое, – подтвердил Степлтон.

– Надо дожать! Держите защиту! – произнес магистр, тяжело дыша. – Джузеппе, видите ли вы тело?

– Там одежды клок… И тела не вижу. Возможно, под одеждой ничего нет.

– Пику! – вскричал магистр. – Пику мне!

– Даю пику! – вскричал Пиранелли.

– Держу пику, – хмуро бросил Степлтон.

– Яд! Дайте яд! – хрипел Вернье.

– Я подношу чашу. Это хороший яд! Это цикута.

– Все желтое! Опять все желтое! Чер-рт!

– Макайте пику, – кричал Пиранелли. – Магистр, опустите острие! Ниже!

– Есть, – тихо сказал магистр. – Яд на острие!

– Бейте в сердце, магистр! – спокойно и холодно возгласил Пиранелли. – Да не дрогнет ваша рука!

Наступило молчание, затем выдох магистра. Он опустил жезл. Тело его содрогнулось.

– Что происходит? – прошептал Вернье. – Прошел ли удар? Я ничего не вижу.

– Они пустили дым, – заключил Степлтон. – Они все закрыли дымом!

– Прошел встречный удар от троих сильных, – заметил Бачински задумчиво. – Куда ушел удар? Я увел от себя. Куда ушел удар?

– Магистр, вы в порядке? – обратился к магистру Пиранелли.

Однако магистр не отвечал. Он молча раскачивался в кресле.