Текст книги "Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954"

Красноярск, 23.VII.48 г.

Родная деточка, сегодня за 4 часа до моего отъезда пришли твои открытки от 9‐го и 10‐го июля и письмо от 7 июля. Любимая, всю мою душу залил свет. Я еду, сопутствуемый твоим благословением, и соберу силы для дня самого радостного в жизни – дня встречи, когда бы она ни настала. Храни же и ты себя, сбереги молодым свой дух, работай и пусть чувство разлуки не крадет ни мыслей, ни времени от твоего творческого труда. Мне очень приятно, что скоро выйдет твоя статья, а также статья в «Звеньях». Последнее – пример подлинного благородства и твердого доверия и безупречности автора. Все это бодрит и поддерживает силы и веру в будущее. Целую, любимая, обнимаю друзей.

Почему не пишет Манечка, очень тревожусь, сообщи телеграммой ее здоровье.

Пришли бандеролью статьи.

Отпуск возьми обязательно. Доверенность вышлю немедленно по приезде.

Целую родную Манюшу.

Саня.

Норильск, 7.VIII.48 г.

Мои родные! Посылаю Вам короткое деловое письмецо. Я здоров, стараюсь не унывать и поддерживаю себя мыслями о вас и о прошлом, которое было хотя и тернистым, но все же счастливым. Больше о себе мне сообщить нечего, разве лишь о своих нуждах.

Прошу вас прислать заказной бандеролью или в посылке следующие мои труды:

1. «Классовое лицо современного сектантства», изд-во «Прибой».

2. «Меннониты», изд-во «Московский Рабочий».

3. «Адвентисты», изд-во «Масспартгиз».

4. «Сибирские письма И. И. Пущина», Красноярск, 1946 г.

5. «Речь Багратиона перед вступлением в сражение», Красноярск, 1944 г.

6. «Педагогические идеи Яна Гуса», Москва, Сов. педагогика, 1944 г.

7. «Боевой порядок у древних славян», Москва, 1945 г. Истор. журнал.

8. «Письма декабристов Я. Д. Казимирскому», Москва, 1947 г.

Пришлите, пожалуйста, только дубликаты, т. к. единственные экземпляры я хочу сохранить и не полагаюсь вполне на аккуратность почты, ни на свою собственную способность уберечь эти важные для меня работы.

Пришлите, пожалуйста, какой-нибудь общий курс по истории. Чудесно было бы Соловьева, тома от Ивана III до Петра включительно. Можно те же эпохи Ключевского или курс Платонова.

Пошлите мне также вещевую посылку с шапкой-ушанкой, носками, сменой теплого белья, носовыми платками, шарфом, а также запасную трубку, пачку-другую трубочного табаку и почтовые принадлежности: бумагу, тетради, конверты, марки, перья. Чернильных карандашей не посылайте. Из продуктов сами знаете, что нужно. Не помешает чеснок и лук, если он будет так упакован, что не пострадает от мороза. На первый же случай сделайте телеграфный денежный перевод.

Вот и все мои дела.

Крепко вас целую, не проходит дня, чтобы не думал о вас.

Как здоровье Вовы223223
  В. Д. Бонч-Бруевича.


[Закрыть], не отчаялся ли он в своих успехах, не напишет ли по этому адресу, письмо имело бы для меня большое значение и явилось бы поддержкой.

Отправил открытку Коиньке по случаю 27‐го сентября – памятного для нас дня.

Если она ее не получила, то пользуюсь возможностью передать ей свой сердечный, самый нежный поцелуй и привет.

Ваш А. И. Клибанов.

Работами, которые я прошу прислать, заинтересовалось мое командование.

Хотел бы иметь томик прозы Пушкина (и лирику).

Норильск, 15.VIII.48 г.

Родные мои, примите мою первую весточку с нового места. Раньше написать или сообщить о себе более скорым способом, чем авиапочта, я не мог и потому простите мне невольное беспокойство, которое я вам причинил. Здоровье мое пока не сдает и жаловаться мне на него нечего. Правда, в первый раз я почувствовал, что не принадлежу больше к поколению молодых. Все чаще называют меня «отцом» или еще как-нибудь в этом духе. Короче говоря, молодое поколение поставило меня вне своих рядов. Это грустно, потому что наряду с накопленным житейским опытом душа сохранила способность к юношеским движениям и чувствам. Так начинается противоречие между физическим и душевным возрастом, которое само по себе означает поворот на старость. Ну да ничего, я все же верю, что жизнь еще улыбнется и омолодит. Любимые мои! Ваша память и любовь это тоже улыбка жизни, единственная из мне доступных, но достаточная для того, чтобы быть бодрым и жить. Пишите же мне и не давайте мне повод для беспокойства.

Я занимаюсь медициной и предполагаю закрепиться на этом. Веду фельдшерский прием224224
  Клибанов (в варианте Клебанов) как фельдшер и филолог упомянут в лагерных воспоминаниях Л. С. Труса. См.: Трус Л. С. Трудно только первые десять лет. Харьков, 2015. С. 15, 76. – Примеч. сост.


[Закрыть], расширяю свои небольшие знания практической медицины. Пришлите авиапосылкой учебники и бумагу. Пока придет ваша продуктовая помощь, переведите телеграфом немного денег. От Леночки я посылки и ваших писем не получил. Нежно целую. Ваш Саня.

Любимая Коинька, каждый день перечитываю твои письма.

Твой навсегда. С.

На днях вышлю доверенность на деньги Минне.

Адрес мой: Красноярский край, Норильск, п/ящ. 383/1.

Норильск, 16.VIII.48 г.

Родная Коинька, стараюсь наверстать потерянное для писем время: шлю второе письмо. Меня беспокоит, как ты решила поступить с твоим отпуском. Боюсь, что ты от него отказалась. Я как-то вовремя не спохватился, но все же еще в середине июля писал, чтобы ты непременно отдохнула. Было бы очень близоруким решением, если бы ты отказалась от отдыха после тяжелого года работы и пережитого потрясения. Сознаешь ли ты, что теперь, как никогда, нам нужны твоя долгая жизнь и здоровье. Пусть по своему настроению ты далека от забот о себе, но вспомни о нашем будущем и поступи правильно ради долга. Это еще не поздно сделать; тебе приходилось отдыхать в сентябре и даже в октябре и всякий раз это благотворно влияло, освежало тебя и обеспечивало, по крайней мере, полгода работы без напряжения. Если ты исполнишь мою просьбу я приму это как проявление твоей любви и веры в нашу будущность. Ты мне писала об этой вере, но помни, что «вера без дел – мертва». Напиши о себе, о здоровье, но не так лаконично, как ты это делала до сих пор. Родная, если б ты знала, как живо я вижу твое лицо, как читаю твою душу, твою боль и скорбь и преданную любовь, о которых мне сказали твои глаза в минуты последнего свидания. Как бы я хотел тебя обнять, заслонить и уберечь от невзгод жизни и какою радостью была бы для меня такая возможность. Я еще отдам тебе все что имею, отдам сполна, ибо судьба никогда не бывает односторонней: отнимая, дает, и, вознаграждая, обедняет. Понятно ли я выразился?

Целую, любимая и благословляю тебя.

Саня.

В Академии осталась работа А. Минковского225225
  Минковский А. – имеется в виду А. И. Клибанов.


[Закрыть] «Из истории гуманистических идей на Руси в XVI веке». Я не успел завершить редактирование этой работы. Это может сделать и к тому же с большим успехом, нежели я, Николай Павлович. Было бы жаль, если бы из‐за меня задержалась эта полезная работа. Автор был бы, конечно, только доволен и благодарен, если б Н. П. привел в порядок его работу и вручил ее в редакцию, так чтобы мое злоключение прошло для работы Минковского без значительного ущерба.

Вот пока и все из дел. Меня глубоко тревожит и огорчает отсутствие писем от Манечки и упоминаний в твоих письмах об ее здоровье.

Нежно и горячо целую тебя, Манек, желаю, здоровья и душевной бодрости и жду весточек.

Саня.

Норильск, 18. VIII. 48 г.

Родные мои! Пишу вам в надежде, что моя весточка пройдет долгий путь, лежащий между нами, и скоро окажется в ваших дорогих любящих руках. У вас сейчас полночь – хорошее время, когда подводишь итоги прожитому дню и готовишься к сладкому отдыху, чтобы начать следующий. Я в это время заканчиваю ночное дежурство в нашем госпитале (стационаре) и мысленно стараюсь угадать и представить себе вас в этот час. Дорогие, хоть бы скорей получить ваш ответ и восстановить связь, так давно и томительно прерванную. Я здоров, хотя первое время, связанное со всяческими хлопотами устройства на новом месте, всегда бывает обременительнее последующего. Воспользуйтесь, если это практикуется, авиапочтой, чтобы перекинуть мне посылку: мне нужны медицинские книги, бумага, смена белья, носки, полотенце, мыло, верхняя рубашка, а из продуктов жиры (шпик или русское масло), а на другую половину копченая твердая колбаса – это животные белки, очень нужные, сахар и витамины (особенно «С» в жидком виде). Побалуйте меня коробочкой трубочного табака (одной!) и простенькой дешевой запасной трубкой. Мне еще не удалось послать доверенность Минне на деньги, но я это сделаю при первой возможности, которая представится на днях. Пошлите бандероль с газетами! Ваш всем сердцем, Саня.

Коинька, родная моя, имела ли ты отпуск, воспользовалась ли им. Это мое большое желание! Целую твои глазки. С.

Норильск, 23. VIII. 48 г.

Родная моя деточка, несколько времени не писал тебе, но думал о тебе непрерывно. Трудно, да и, говоря откровенно, невозможно отрешиться от жизни, оборвавшейся в феврале этого года. Поэтому носишь в сердце боль и утоляешь ее новой болью. К счастью, я давно успел выработать и пытаюсь развить т. н. философское отношение к обстоятельствам. Я не должен отрекаться от будущего, если в прошлое отошли все годы жизни. Мое будущее это ты, твой образ, твое имя, ради тебя я живу и буду жить, пока хватит сил. Должен сказать тебе, что порой ловлю себя на мысли о том, что я неблагодарен судьбе: я встретил тебя и, объяснюсь без лишних в нынешних обстоятельствах украшений, – эта встреча самое значительное событие в моей жизни. Равного ему нет. Ты была и остаешься для меня примером душевной красоты, благородства, воли. Можно ли сетовать на встретившиеся на моем крестном пути тревоги? Был ли вообще этот путь «крестным» или радостным, или же тем и другим? Если бы я сегодня знал, что все кончилось, что я уже стою за порогом, которого, как кажется, и не переступал и, во всяком случае, не заметил, то я мог бы сказать: то, что я встретил, было истинным счастьем, т. е. всеобъемлющим, глубже и больше которого не существует. Я его не всегда умел оценить; когда я думаю, как недостаточно я его берег, как я ответственен перед ним за свою недостойность, мне делается тяжелее всего. Есть ли за это прощение или нет, я не знаю. Мой долг, приятный и необходимый для меня самого, сказать тебе это все о тебе, – моем счастье, ставшем моей жертвой. Вопреки этому, что я говорю о себе, прошу: не теряй веры в людей, будь себе самой примером. Я не хотел бы тебя огорчать такими мыслями. Я не ослабел духом, верю в будущее: знать, что ты есть и такая как ты есть, это достаточное основание, чтобы тянуться к жизни. Сказать тебе о своей жизни? Это труднодоступный материал для пера. Я здоров, работаю в условиях в общем тождественных тем, что были в начале первого круга житейских испытаний. Пока попытка обратиться к медицине оказывается несостоятельной, но буду к медицине стремиться. Сил пока хватит.

Я жду с нетерпением твоих вестей, то, что пришло в Красноярск после твоих писем от 10 июля, я уже не получил. Пошли мне все это сызнова. Добралось ли к тебе мое письмо для К. Е.226226
  К. Е. Ворошилов.


[Закрыть]?

Теперь о делах домашних. Я рад был узнать из твоего письма, что здоровье Сани227227
  Саня – т. е. я, А. И. Клибанов.


[Закрыть] не внушает опасений. Не понимаю, почему ему не удается оставить свою профессию горнорабочего, которая ему, как уже немолодому и слабому человеку, явно не по силам. Надо ему всячески помочь выбраться из его одиночества, а если этой возможности нет и он останется в своей глуши, то пусть переменит работу.

Вова мог бы связаться с его администрацией и добиться того, чтобы ему создали человеческие условия жизни и работы.

Очень жду твоих весточек. Что они для меня значат, ты знаешь сама. Что касается материальной помощи, то не знаю, принимают ли посылки. Справься о возможности послать авиапочтой. Пошли марки, бумагу. Чернильных карандашей не шли. Хотел бы иметь запасную трубку (простую и дешевую) и пачку трубочного табаку.

Из продуктов сама знаешь, что нужно. Пока же телеграфом переведи руб. 100–150 денег. Если можно слать посылки, то денег более 50 руб. в месяц не посылай. Вот и вся деловая часть.

Почему Манечка не написала ни разу? Меня это тревожит и огорчает. Телеграфируй, как ее здоровье. Я по ней часто и сильно грущу, всегда люблю, всегда помню, всегда чувствую себя с ней.

Будь же здорова, моя любимая, деточка моя родная, ребенок мой! Будь здорова, бодра и работоспособна.

Верю в твои большие успехи и жду их. Как хотелось бы что-нибудь знать о дорогом мне Н. П., о Вове, Нат. В. Как Клава, сердечный ей привет и спасибо за ее доброту, в которой не сомневаюсь.

Целую и целую тебя. Твой навсегда. Саня.

От Лены посылки не получил. Пусть вернет деньги (и письма!).

Доверенность Минне вот-вот вышлю. Если Вова будет писать о Сане, то еще важней, чем письмо администрации, чтобы он договорился с его московским начальством, его директива была бы обязательной. Ну вот и все мои дела и советы.

Еще целую и бесконечно и с надеждой люблю мою Труворочку.

С.

Норильск, 6.IX.48 г.

Родная Коинька, я помню 27‐го сентября228228
  27 сентября – день нашей с Н. В. [Ельциной] свадьбы.


[Закрыть] и мне несказанно больно за то, что он пройдет в разлуке. Люблю тебя с течением дней все сильнее и нить чувства, связавшего нас, никогда не будет оборвана. Будь сильной, береги себя, работай и успевай – когда бы ни встретились мы, встретимся молодыми.

Целую горячо, нежно.

Твой любящий Саня.

Сейчас взглянул – не то написалось, что чувствуется, не так написалось. Просто поверь в мое беззаветное чувство. Родная моя!

19.IX.48 г.

Родной мой, любимый, вчера получили твои две открыточки от 18/VIII – они шли месяц. Получил ли ты телеграмму, телеграфный перевод на 200 рубл. и посылки. Две посылки посланы на адрес – Норильское поселение, п/я – 224/5. Послали телеграмму начальнику конторы связи в Норильск, чтобы их направили тебе.

Кроме того 12‐го послала тебе по новому и окончательному адресу посылку авиапочтой. Сегодня снова отправляем небольшую посылку: вещи – смена шерстяного белья, носки, шарфик, трубка, мыло, книжка по медицине, пачка табаку трубочного, рукавицы меховые.

Хоть бы скорее уже знать, что ты начал получать посылочки. Из продуктов мы послали то, что ты просил.

Постараемся скоро выслать бандеролью газеты. В мае книг пошло побольше, т. к. тогда посылки можно было посылать и не авиа. Авиа стоит в 10 раз дороже и отправка стоит больше, чем вещи, или столько же. Сейчас главное – поддержать твое здоровье. Родной мой – очень ли ты похудел? Как спишь? Как в общем себя чувствуешь? Много ли у тебя работы?

Посылаю тебе книжку хорошую по фармакологии, затем – «Ранняя диагностика основных инфекционных болезней». Буду еще искать. Пушкина пока не нашла – лирику. Послала в одной из посылочек – избранную прозу.

Напиши, что тебе нужнее – книги по терапии или хирургии – или и то и другое.

У нас осень. Падают листья. Я за городом почти не была ни разу. Два раза была в Парголове – оттуда отправила тебе посылочки. И раза два в Барвихе229229
  В Барвихе находилась дача В. Д. Бонч-Бруевича.


[Закрыть] под Москвой – но природы почти не вкусила и даже не знаю, хочу ли видеть поля и леса. Жизнь проходит в работе. Но и в работе ничего особенно нового сделать пока не удалось. Очень уж трудна проблема. Поэтому даже маленьких радостей и то нет.

Думаю, через несколько дней взять отпуск – осталось дней не много – 18. Хочу поехать к родным. На обратном пути заеду в Москву.

Относительно работы в «Звеньях» – узнаю на днях. Я подробно все написала Вл. Дм. Он тоже очень хочет скорее издать все эти нужные и интересные исследования.

Санечек, прошу тебя: следи за здоровьем – жизнь еще не кончена и верю, что мы будем еще вместе. Надо жить, надо верить в нашу встречу. Я живу этим, и хотя бывает очень горько, очень мучительно, но вера в то, что я увижу тебя, заставляет меня быть по мере возможности бодрой.

Ник. Павлович болел воспалением легких, но сейчас лучше. Я у него бываю почти каждый месяц. Он всегда очень хорошо меня встречает и всегда кланяется тебе сердечно.

Сердечные приветы шлют тебе Надя и Миша230230
  Субботины.


[Закрыть]. Они живут, как всегда, без денег и вечно у них нет на обед.

Родной мой, как хотелось бы тебя обнять, горячо поцеловать, услышать твой голос. Целую тебя, обнимаю, благословляю.

Пиши как можно чаще.

К.

Норильск, 20 сент. 1948

[Получили ли договоренность?]

Родные, простите меня за долгий перерыв в письмах. Ждал воскресений, чтобы заняться домашними делами, да не заметил, как миновало несколько воскресений. Я, как и прежде, здоров. Стараюсь не унывать, но жду не дождусь вашего письма, чтобы почувствовать себя снова бодрым и верящим в жизнь. Надеюсь, что теперь ждать уже мне осталось недолго.

Работаю. Погода очень милостивая. 20 августа было выпал снег, задул ветер, пришла зима! Но 24‐го августа показалось снова солнце и наступили теплые ясные дни – такие теплые, что я на работе снимал рубашку и запасался солнечными лучами – запас пригодится. Вот вам и дальний Север!

Бывают у меня минутки, когда хотелось бы почитать, но книг нет. Пошлите мне заказной бандеролью (еще бы лучше в посылке, если их принимают) томик прозы Пушкина и томик его лирики, книгу стихов Тютчева и, если найдутся, гегелевские лекции по эстетике и вообще, что выберете сами. Прочел со вниманием доклад акад. Лысенко, прения и последующие постановления Академии наук: ловил знакомые имена. Вот немногое, что могу о себе сказать. Повторяю свои просьбы: мне нужна зимняя шапка-ушанка, теплые рукавицы, шарфик, носки, туалетное мыло. Из курительных принадлежностей: трубка, махорка (побольше), трубочный табак (1–2 пачки). Продукты: сахар, жиры, колбаса твердого копчения, витамин «С», печеночный экстракт. Переведите телеграфом руб. 150 денег – не знаю, как скоро будут посылки, а деньги, хотя их никогда не заменят, но все же понадобятся. Своих денег из Бутырок я не получил <…>. Вопреки сообщению о том, что деньги мне пересланы, – я их не имею.

Я хотел бы узнать из ваших писем: что с Манечкой, она меня беспокоит больше всего. Как моя родная вечно любимая Коинька, как ее здоровье, отдыхала ли она летом, как ее науки, ставшие такими злободневными и общезначимыми? Как дорогой мне и навсегда оставшийся в душе Н. П-ч? Что его здоровье? Сообщите, вышел ли из печати № 7 «Звеньев». Если есть что-либо там для меня интересное, пришлите. Вот и все пока. Целую вас. Ваш всегда Саша.

Не пора ли перестать спрашивать о Вовиных успехах.

Сердечный привет Клаве и Наталье Васильевне.

Обратный адрес: Норильск, Красноярск. края, п/ящ. 383/1

Чуть не забыл: пришлите марки, конверты, бумагу.

Еще и еще целую!

27.IX.48 г.

 
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь.
В своих мечтах – к одной и той же цели.
 
 
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима.
И, не смыкая утомленных глаз
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
 
 
Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью.
 
 
Мне от любви покоя не найти:
И днем и ночью – я всегда в пути231231
  Соч. В. Шекспира.


[Закрыть].
 

Родной мой, любимый, всеми мыслями и чувствами с тобой. Всегда и нераздельно. Только что приехала в Одессу и прямо с поезда пишу. Целую тебя, обнимаю, благословляю.

Н.

27‐го сентября 1948 г.

Норильск

Моя родная!

Этот наш семейный день я от начала до конца мысленно пробыл с тобою. Вспомнилось много этих дней – среди них ясное осеннее утро 1942 года и мы с тобой в новом для нас городе, наша комната в Красноярске и праздничный стол, украшенный хлебом, помидорами и рыбой. Так в студенческой нищете мы и прожили короткую нашу жизнь. Горько мне, что не удалось окружить тебя тем «средним довольством», которое все-таки необходимо и во всяком случае избавляет от многих неприятных ощущений при соприкосновении с внешним миром. Но я хотел не об этом… Мы были богаты друг другом, неисчерпаемыми друг для друга и в безначальности – бесконечности чувства состояло наше счастье.

Оно и осталось.

Всегда всем своим существом, всем присутствием жизни во мне я стремлюсь к тебе, я в тебе и с тобой – моим счастьем!

Храни себя, будь здорова. Верь в свидание!

Саня.

Любимый мой, прошло уже две недели, как не было от тебя весточек. Получил ли ты хоть одну посылочку, деньги, письма? Я послала тебе телеграфно деньги – 200 руб. в первых числах сентября. Кроме того Леля послала тебе из Свердловска 150 руб.

Авиапосылки удалось сделать пока две, одна посылка была послана еще в августе простой почтой по адресу, который ты неправильно указал – п. ящ. 224/5, Норильск, т. к. № почт. ящика оказался у тебя другой. Мы телеграфировали начальнику конторы связи в Норильск, чтобы посылка была переадресована на 383/1. Обещала Леночка тоже послать – т. к. я давно перевела ей деньги, но она скупа на письма, а главное, боюсь, что и посылку не выслала.

Сейчас – до 15 янв. авиапосылки в Норильск не принимаются. Можно только деньги перевести.

Из вещей посланы: трубочка курительная, табачок, рукавицы меховые, два шерстяных шарфика, шерстяные и простые носки, смена шерстяного белья, рубашка, мыло, бумага, конверты с марками, проза Пушкина.

Продуктовые посылки вообще делаю стандартно – шпиг или масло, сух. колбаса, сахар, витамины. Не могу ничем тебя побаловать – т. к. пока это не регулярно – из‐за перебоев в сообщении и поэтому посылаю самое необходимое.

Теперь хочу выслать тебе написанные тобой книжки и статьи. Это не так просто, т. к. нужно оставить и себе дубликаты. Достать периодические издания трудно. Но все же надеюсь, что в ближайшее время это сделаю. Манечка выслала тебе Ключевского – историю.

Статью по русскому гуманизму нужно достать в Институте истории (последнее издание). Вова до сих пор ее не получил, хотя она там. Когда ее получим, перепечатаем так же, как и курс лекций по русской истории, тогда можно будет отвезти их Ефрему232232
  Имеется в виду К. Е. Ворошилов.


[Закрыть]. Я на время прошу это сделать, отвезти основные труды и тогда поговорить конкретно, а это в письме не сделаешь.

Ник. Павлович – очень плох – температура 2½ месяца высокая, начались пролежни. Боюсь, что протянет совсем мало. Когда я была у него неделю тому назад – он почти не говорил, очень хочет, чтобы скорее пришла смерть – очень он мучается. Да и материально там плохо – т. к. сыновья плохо зарабатывают – трудно с работой.

Родной мой, живу всегда с тобой неразрывно – думаю, люблю, мучаюсь с тобой вместе. Как ты справляешься с работой? Если бы ты мог в Норильске читать лекции по истории нашей Родины – ведь это было бы радостно для всех живущих там, ведь твой дар лекционный – такой, как и знания.

У нас приближается зима. Холодно. Работаю довольно много. Нигде не бываю. Живу по-студенчески. Морально – так жить лучше всего. Миша подарил мне в Москве картину – букет роз. Очень тепло, со слезами – вспоминала и говорила о тебе Надя и мы думали, что в тот вечер – ты тоже, может быть, думал о нас. Я спала у них на знакомом тебе диване.

Доверенность на деньги и заем получит Мина – но она в отпуску. После праздников – получит. Я говорила с Грековым по этому поводу. Он был предельно любезен и участлив.

Купила тебе, деточка моя – 12 пачек табаку – жду возможности послать. Пиши, мой родной! Береги себя, здоровье.

Обнимаю тебя горячо, крепко целую, благословляю, всеми мыслями и чувствами нераздельно.

Твоя Коя.

27‐го сент. послала тебе стихотворение Шекспира – «Мои мечты и чувства в сотый раз, идут к тебе дорогой пилигрима»… получил ли?

28 сентября (?) 1948 г.