Текст книги "Три рассказа. Выпуск №8"

Заметки кладоискателя
Выпуск № 8
Александр Григорьевич Косарев

© Александр Григорьевич Косарев, 2017

ISBN 978-5-4485-0503-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Известный во многих странах автор и исследователь загадок исторических кладов Александр Косарев, представляет вашему вниманию свои небольшие и доступные любому читателю сборники, названные им «Три рассказа». В каждом выпуске будет как раз по три увлекательные истории, посвящённые розыскам давно исчезнувших сокровищ.

Страшная тайна «П и П»

История таинственной и казалось бы бесследной пропажи огромной массы церковных раритетов, среди которых вроде как был и легендарный крест Ефросиньи Полоцкой до сих пор волнует многих российских и белорусских кладоискателей, несмотря на то, что многочисленные экспедиции долго не приносили никакой обнадёживающей информации. Но в начале июля 2014 года я совершенно неожиданно вышел на новое направление поисков данных артефактов. Впрочем, для начала разговора было бы неплохо немного напомнить нашим читателям о самом главном национальном белорусском сокровище – кресте Ефросиньи Полоцкой.

Эта воистину великая религиозная и духовная святыня белорусов была изготовлена в 1161 году ювелиром Лазарем Богшей по заказу игуменьи Полоцкой – Ефросинии, как ковчег для хранения христианских реликвий. Все знают его описание, поэтому напомню только вкратце.

Крест был 6-конечным (как на флаге республики Словакия), с основой из кипарисового дерева, сверху и снизу покрыт 21 золотой пластинкой с различными драгоценными камнями, орнаментом и 20 серебряными позолоченными пластинками. Край передней стороны креста обрамлен ниткой роскошного крупного жемчуга. На обеих сторонах креста, на концах и перекрестиях изображены Иисус Христос, Матерь Божия, а также евангелисты, архангелы и различные святые. В кресте содержались святые мощи, в том числе Кровь Христа и Камень от гроба Пресвятой Богородицы, доставленные специальными экспедициями, что придавало ему особую ценность. Обложен золотыми и серебряными листами с мозаичной орнаментикой и 20 небольшими образами, из которых один – Григория Богослова, утрачен.

На боковых сторонах его на славянском языке надпись: «В лето „ХХХ“ вложен Ефросинию честный крест в свой монастырь, в церковь Христого Спаса. Честное дерево бесценно есть, оковано оно золотом и серебром и каменьями и жемчугом в „Х“ гривен, а драгоценностями в „М“ гривен. Да не выносится из монастыря ни когда же, ни продать, ни отдать, а если кто ослушается и унесёт из монастыря, то не будет ему помощник честный крест, ни в сим веке, ни в будущем и да будет проклят Святою Животворящую Троицею и Святыми отцами. Семью собор святых отцов и будет он иудою если предаст Христа, кто же дерзнёт сотворить св/ятотатство/ властелин ли или князь, или пискоуп, или игумен, или какой иной человек, а будет ему проклятье. Ефросинья же раба Христова стяжавши крест сей примет вечную жизнь со всеми и с нами».

Внизу на левой стороне шестиконечного креста, под образом Св. Пантелеймона вырезана мелкими буквами подпись мастера: «Ти помози рабоу своему Лазорю нареченному богеши съделавше моу кръсть сии цэрькви стаго спаса и Ефросиньи».

Ранее крест Ефросиньи находился в Полоцком Софийском соборе, а затем был перенесён в Спасский храм, в ту самую келью, которую некогда занимала сама Ефросинья Полоцкая. Там он и пребывал с 1842-го до 1917 года. Случившиеся же в том роковом году известные революционные события круто перевернули и судьбу исторической реликвии. Вместе с тысячами прочих изъятых в ходе многочисленных реквизиций предметов, крест Ефросиньи был отправлен в Могилёвский краеведческий музей. Тут надо непременно отметить, что это был очень богатый и весьма известный музей в СССР. Ещё до революции он славился тем, что в нём были собраны уникальные коллекции исторических раритетов. Старинные клады, уникальные, украшенные золотыми окладами книги, картины, ювелирные украшения, извлечённые из разрытых курганов, и даже золотые предметы, найденные при раскопках засыпанного пеплом города Помпеи. Когда же в его экспозиции и запасники влились многие тысячи уникальных предметов конфискованных в частных домах белорусской знати, такие как историческая церковная утварь и личные коллекции купцов и дворян, то Могилёвский музей стал, образно выражаясь, белорусским филиалом ГОХРАНА. Таким богатым хранилищем немыслимых ценностей данный музей и оставался вплоть до 13 июля 1941 года. После чего Крест (равно как и прочие сокровища) пропал, и следы его теряются во мраке…

Собственно говоря, только современные кладоискатели время от времени и пытаются рассеять этот густой мрак неизвестности, хотя и не слышно, чтобы как-то очень успешно. В основном пока отрабатывались гипотезы делающие упор на то, что основную часть запасников Могилёвского музея всё же удалось в последний момент вывезти при угрозе окружения и захвата города немецкими войсками. После чего автомобили с ценностями и солдатами охраны неизбежно влились в поток отступающих на восток войск и беженцев, где успешно и затерялись.

По одним данным, длинная колонна с музейными, банковскими и даже валютным ценностями оказалась в немецком окружении вместе с подразделениями 16-й армии под командованием Лукина, в районе селения Холм-Жирковский. По другим же – на каком-то этапе она распалась на отдельные никак не связанные друг с другом фрагменты. Часть потерявших между собой связь машин конвоя так и продолжала двигаться на восток, а часть свернула на юг, в надежде проскочить по менее забитым беженцами дороге до Рославля. Видимо эвакуаторы посчитали, что по калужскому шоссе им будет удобнее доставить вверенные ценности до столицы СССР.

Однако теперь мы знаем, что и этот манёвр не принёс им желанного успеха. Достигнув района Рославля, сопровождавшие конвой с сокровищами солдаты по пока ещё не выясненной причине были вынуждены закопать все ценности, сжечь машины и продолжить своё отступление пешком. Удалось отыскать свидетелей этому факту и даже дистанционно выявить некое скопище ценных металлов в указанном районе. И хотя проведённые много десятилетий спустя поиски дали возможность обнаружить место захоронения, выяснилось, что оно давно очищено более удачливыми (либо более информированными) конкурентами. Но наряду с теми предположениями, что большую часть церковных сокровищ всё же смогли вывезти, существовали и иные предположения.

Вот здесь и настаёт самое время сказать несколько слов о совершенно новом направлении ход поисков сокровищ Могилёвского музея, которое резко переориентировало направление поисковых работ. Рядом белорусских поисковиков и исследователей периода Великой Отечественной войны была высказана гипотеза о том, что какая-то часть церковных ценностей, некогда сосредоточенных в Могилёве вообще не была эвакуирована! Да, были вывезены кое-какие банковские активы, денежные средства, хранившиеся в Сберкассах, некоторые музейные ценности, сырьё и готовые изделия ювелирных предприятий. Но до основных запасников с какими-то там церковными «безделушками» руки у эвакуаторов просто не дошли.

Этому тезису было вполне разумное объяснение. Быстрое продвижение немецких войск заставило советские власти на местах в спешке эвакуировать всё подлежащее эвакуации в так называемую «первую очередь». Предметы религиозного культа не были тогда в таком почете, как ныне. И конечно же они не находились в списках государственного имущества первостепенной важности. А, вот документы различных партийных органов…, ну это совсем иное дело! Как же – немцы, прежде всего и наверняка стремились захватить именно партийные документы и узнать структуру наших партийных органов, а также выяснить намеченные обкомом партии сроки уборки урожая жаркого лета 1941 года… В этой горькой шутке и в самом деле есть большая доля правды. Так что значительная часть исторических реликвий наверняка попала в руки немцев (в частности к передовым частям дивизии «Фельдхернхалле») и, возможно, они находилась в Могилёве вплоть до июня 1944 года, поскольку оккупанты считали, что они пришли всерьез и надолго.

Но после начала сокрушительного наступления в Белоруссии немецкие войска оказались в крайне неприятном положении. Теперь уже им нужно было срочно вывозить награбленное, что теперь было куда труднее. Ведь демонстративно удирать прямиком в Рейх было явно несподручно, поскольку эвакуаторов могли запросто обвинить в дезертирстве. Косвенно это подтверждалось фактом успешного налёта одного из партизанских отрядов на один из таких эвакуационных обозов. Этот обоз сопровождали тыловые подразделения танково-гренадерской дивизии СС «Фельдхернхалле» и двигался он, именно из Могилева. При продвижении через негостеприимный Маньковический лес он подвергся лихому налету местных партизан. Уверен, знай они заранее, с чем именно связались, трижды подумали бы прежде чем нападать.

Внезапная атака со всех направлений первоначально принесла некоторый успех, и головная часть транспорта была захвачена, перегружена и незамедлительно отправлена вглубь леса. Но дальше обстановка изменилась худшую сторону и перегруппировавшиеся немцы вместо предполагаемого отступления пошли в решительную атаку… Длившийся до позднего вечера бой привёл к полному разгрому партизанского отряда. Уцелели только несколько человек, которые с ранее захваченными телегами вышли из боя в самом его начале. Трофейные сундуки и ящики они наскоро закопали в заранее подготовленные ямы на ранее покинутой партизанской стоянке. Затем они вернулись к месту боя, но были обстреляны и были вынуждены срочно спасаться бегством. Наверняка партизаны предполагали, что им удалось добыть какие-то боеприпасы или продовольствие, но что на самом деле лежало в ящиках, проверить им так и не удалось. Может быть вовсе не патроны и не консервы лежали в тех ящиках, а нечто более ценное?

Версия, может статься не самая убедительная. Но… Во-первых, обоз был всё же из Могилева, где и обрываются последние следы Креста Ефросиньи Полоцкой. Не забудем и то, что обоз имел сильную охрану и полностью захвачен так и не был. Зачем немцам понадобилась столь сильная охрана в своем глубоком тылу, поскольку через Маньковический лес, в районе озер Должа и Воронец проходила охраняемая линия немецких укреплений.

Во-вторых, на «разборку» с партизанами сразу же прибыла рота немецких солдат в необычной форме (по показаниям местных жителей), которая характерна как раз для танкистов-гренадеров. К операции по уничтожению партизанской базы была подключена даже авиация, которая больше, несомненно, требовалась на переднем крае, где трещала и рушилась немецкая оборона. Не могли же скрупулезные во всем немцы броситься на поиски лишь своих штабных карт и документов по развертыванию дивизии для наступления…

И вот что недавно выяснилось. Ещё один немецкий обоз (с золотовалютными ценностями) примерно в то же время был сформирован в белорусском городе Поставы. Сформирован…, но так и остался на месте. До сих пор там пребывает! Примерное местоположение его мне известно, но как работать в городе, да ещё в его частном секторе я ума не приложу. Кстати скатать. Те самые Маньковичи, о которых я рассказывал чуть ранее, находятся всего в нескольких километрах от Постав. Вероятно, именно в этом городе и сосредотачивались эвакуируемые из Белоруссии ценности перед отправкой их в Рейх через территорию вассальной Литвы. Конечно же подобные операции проводились при высочайшем уровне секретности, с минимальным количеством осведомлённых персон, что в данном случае сыграло с немцами злую шутку.

При нападении партизан ими в первую очередь обстреливались машины представительского класса. Естественно, ведь обычно в них ехали высшие офицеры, которые могли быстро организовать организованное сопротивление или контратаку. Но поскольку это была необычная колонна, то здесь первыми под шквальным огнём оказались наиболее осведомлённые руководители эвакуаторов. Скорее всего, склад золота, платины и прочих интересных вещей в Поставах потому и остался нетронутым, что все кто знал о точном его местонахождении (с немецкой стороны), погибли как раз в том лесном бою.

Но давайте всё же вернёмся к пропавшему кресту. Появилась даже гипотеза о том, что он вообще не был передан советским властям или реквизирован у полоцкого духовенства. То есть некий предмет на него похожий действительно был изъят, но это была только копия изначального креста Ефросиньи!

Вот как об этом пишет некий Адам Мальдис, более 40 лет занимающийся поисками исчезнувшего креста: «…в Могилеве вполне мог находиться не оригинал, а… его копия. На эту мысль наводит описание реликвии, сделанное Вацлавом Ластовским. … Как опытный историк, собиратель музейных экспонатов он должен был знать, что Крест, его основа сделана из кипариса. В акте же приемки-передачи фигурирует дубовое дерево. Кроме того, ученый фиксирует факт замены некоторых драгоценных камней стекляшками. Не сигнализировал ли Ластовский тем самым сведущим потомкам, что в его руках оказался не оригинал, а подделка, что реликвия (с его молчаливого одобрения) осталась там, где её прежде хранили? Ведь полоцкое духовенство, ощущало угрозу экспроприации старинных сокровищ, и поэтому они могли заранее изготовить копию креста, благо, как видно из эмигрантской печати, одна уже имелась в храме на территории Латвии… Конечно, не исключена замена драгоценных камней стекляшками и тогдашними полоцкими стражами порядка, но вся подделка была по силам только выдающемуся мастеру. Имелся ли таковой в первые годы советской власти в заштатном Полоцке?».

То есть можно допустить мысль о том, что какие-то церковные ценности и в том числе знаменитый крест всё же уцелели и всю войну оставались если не в самом Полоцке, то где-то недалеко от него. Уцелевшие или заблаговременно укрытые от бдительного ока НКВД ценности церковные иерархи могли тайно сосредоточить в каком-то дальнем, ничем не примечательном и бедном приходе, где никто и искать бы их не стал. И вот тут как бы сама собой возникла странная истории о долгой молитве и странной радуге…

Впрочем, расскажу её по порядку, так как знал сам. В один из дней жаркого лета 2014 года мне пришло письмо от одного из моих знакомых по поисковому вопросу, с которым до этого мы совершили несколько интересных походов. Сопровождалось письмо фотографией роскошной радуги, раскинувшейся над далёким лесом. Радуга была весьма красивой, но текст послания меня сильно удивил. Вот он, практически без изъянов: «В прошлом году я решил, что мне нужно дополнительное оборудование более профессиональное. И в то же время у меня были сомнения, надо ли заниматься поисками. Я поехал в Троицк под Москвой. Был момент, когда мне надо было принимать решение насчёт оборудования заказывать его или нет, т.к. оно дорогостоящее. В маленькой гостинице в Троицке была часовня. Я попросил ключ, который мне потом выдали вечером, я пошёл туда и молился один. Зажёг свечи и попросил Бога, если мне нужно заниматься поисками, пусть он даст мне знамение. На следующий день я поехал домой через Беларусь, и мне явилась Радуга, по ветхому завету это знамение между Богом и человеком. И радуга была именно там, где располагается эта церковь, в которой мы были. Интересно, что эта церковь апостолов Петра и Павла. Церковь находилась как раз в центре радуги (под ней). В этом убедился, просмотрев Google карты и сопоставив расположение дороги, на которой я был и церкви. Часто сам не понимаю, как и почему происходит. Церковь меня благословила на поиски. Ищу не для себя. Мне хватает. Хочу, чтобы люди понимали, что без Бога спастись нельзя».

Вот такое письмо, вот такая необычная предыстория, развернувшихся после неё активных поисков. Хотя, если хорошенько подумать, то во всей это истории изначально присутствовала некая неубиваемая логика. Во всяком случае, несомненно одно, именно ту аппаратуру которую мой напарник купил в Троицке ему как раз и пришлось применить при обследовании территории примыкающей к ныне совершенно заброшенному храму. Операция наша протекала в несколько этапов, и я по мере сил опишу всю эту довольно длительную эпопею насколько можно более подробно.

Первоначально до церкви Петра и Павла, находящейся в лесном массиве вблизи селения Турково я добрался только в конце очередного рабочего дня. По уверениям моих попутчиков именно из этого района исходил уверенный сигнал от присутствия в земле значительного количества цветных металлов. Но в этой благостной «бочке мёда» была и приличная «ложка дёгтя». Вблизи самого храма показания техники дальнего обнаружения становились столь неустойчивыми, что оператор совершенно терял ориентировку и даже приблизительно не мог сказать, из какого района исходит данный сигнал. По его словам во время первого посещения данного места сигнал фиксировался где-то справа от церкви, а теперь вроде как указатель тянуло влево…

В общем ситуация складывалась достаточно привычно. Полная неизвестность, расплывчатые указания помощников и уже традиционный недостаток времени. Но летом день тянется достаточно долго, и было решено проверить хотя бы пару полигонов с правой и соответственно левой стороны от здания церкви. Левый полигон мне удалось проверить достаточно быстро, поскольку большую его часть занимал обширный пустырь, лишь по краю обрамлённый высокими соснами. Но вот с правым вышла заминка. Густой лес, будто нарочно пересечённый разветвлённым оврагом в наступающих сумерках не сулил мне ничего приятного. И тут воистину счастливая мысль посетила мою голову. Вспомнился эпизод из далёкой армейской жизни. Капитан от артиллерии ведёт занятия на стрельбище и объясняет солдатам принцип пристрелки орудия.

– Вначале расчет посылает снаряд немного правее цели, – рассказывает он, механически похлопывая по щиту пушки, – а второй чуть левее. Таким образом, можно вычислить погрешность при наводке и взять мишень в так называемую «вилку». И именно третьим снарядом можно попасть точно в цель, наведя орудие между двумя пристрелочными точками…

– Что если и здесь похожая ситуация? – подумал я. Поскольку пока не ясно, что именно наводит нашу аппаратуру на цель, можно предположить что принцип артиллерийской наводки соблюдается и здесь.

Словно бывалый артиллерист я осмотрел открывающуюся передо мной картину. Слева от храма находился уже прочёсанный пустырь, справа чернел густой лес, а по центру стояла сама церковь, огороженная неказистым приземистым заборчиком.

– Стойте парни, – скомандовал я своим соратникам уже наладившимся перегонять нашу экспедиционную машину. Согласно моему опыту в 90% случаях если что-то и прячется вблизи церквей, то прячется именно внутри ограды! А вовсе не где-то там справа или слева! Это я вам авторитетно заявляю! Так что давайте, прежде всего, посмотрим, что делается внутри загородки, а уж потом полезем в лес.

Расстояние между церковными стенами и изгородью (слава Богу, не железной) было невелико, где-то метров шесть – семь. Чтобы минимизировать возможные помехи от металлических конструкций с той и другой стороны, я начал проводить замеры, двигаясь метрах в трёх параллельно стене храма. Но не успел я сделать и нескольких шагов, как стало понятно, что совсем рядом под землёй лежит нечто значительное, и уж во всяком случае, весьма массивное. Центр этого явно увесистого захоронения оказался прямо напротив ступеней бокового выхода, что мною было тут же отмечено.

Поскольку светлого времени в нашем распоряжении оставалось совсем немного, было решено провести подобное экспресс-исследование и позади церковного строения. Вы не поверите, но и там обнаружилось весьма массивное захоронение цветного металла, точно также привязанное к ступеням, только теперь к заднему крыльцу. Дальше проводить проверку я уже и не стал, поскольку и без того было понятно, что требовалось переходить к следующему этапу – проверке всего участка церковного двора с использованием георадара.

Т.к. наверняка не многие мои читатели когда-либо имели дело с георадаром, считаю своим долгом сказать несколько слов об этой замечательной машине. Состоит этот прибор из двух основных частей: мощном импульсного генератора и блока антенн. В отличие от обычного и всем знакомого радара антенны георадара устанавливаются непосредственно на землю и излучённый электронный импульс устремляется именно вниз. По сигналу, отражённому от находящихся под землёй (водой) предметов и поступившему на приёмную антенну оператор может видеть довольно многое. Можно понять, какой формы предмет находится под ногами, можно оценить его линейные размеры, глубину залегания, оценить состояние почвенных слоёв на глубину до 20 метров (при благоприятных условиях). Могу с чистой совестью посоветовать тем, кто занимается поиском подземных ходов, подвалов, давно скрытых под землёй фундаментов, всевозможных трубопроводов и кабелей, воспользоваться в своей работе именно этим прибором.

Именно с помощью георадара нами было найдено множество полезных вещей и объектов. Подвалы с купеческими сокровищами, спрятанное наследие тевтонских рыцарей, тайные проходы между монастырями, танковый завод, да и сами боевые машины Второй мировой (под толщей воды и земли), сейфы, Наполеоновские обозы и даже залежи морёного дуба. Конечно же данный инструмент не лишён и некоторых врождённых недостатков. Так он хорошо работает лишь на хорошо выровненной и очищенной от излишней растительности (и снега) площадке. К тому же производительность его крайне невелика. Как хорошо выразился один из разработчиков процесса геолокации: – Данный прибор не помогает искать что-либо, он лишь помогает понять, что именно найдено ранее.

Как не хотелось мне поскорее выяснить, что же именно было обнаружено вблизи стен храма Петра и Павла, но вторую фазу поисков удалось провести только в конце августа – начале сентября. В ней лично я не участвовал, но спустя пару дней после её завершения получил отчёт в виде схемы, на которой кроме самой церкви и окружающей её ограды были нанесены и ранее обнаруженные подземные объекты. Всего их оказалось пять. В метре от лестницы левого выхода имелся большой круглый предмет, около которого был зарыт и продолговатый ящик примерно полутораметровой длины.

Около лестницы заднего выхода был спрятан примерно такой же набор. Вблизи ступеней лежал точно такой же круглый объект, справа и слева от которого находились ещё два ящика. Но ящики были несколько иных размеров. Маленький слева был не более восьмидесяти сантиметров в длину и шестидесяти в ширину. Он был очень похож на обычный дорожный чемодан. А тот объект, который был прикопан справа от лестницы, был длиной почти под два метра, и достаточно узкий. В общем, нужно было приступать к активным действиям…

Начало реальных раскопок это всегда событие. К этому моменту, как правило, все предварительные мероприятия и исследования проведены в полном объёме. Запасён шанцевый инструмент, соответствующая тара и упаковочные материалы для находок, подогнан необходимый транспорт. Но на сей раз всё обстояло совсем не так, как должно было бы быть в теории. Нет лопаты, кирки, пластиковые мешки и армированная клейкая лента имелись у нас в изобилии. Не было только самой важной части – достаточного по грузоподъёмности транспорта. И причина этого была очевидна. Судя по показаниям георадара, вблизи церкви были закопаны весьма необычные предметы.

Что особо ценного могло лежать в больших прямоугольных ящиках, понятно не было, но вряд ли их содержимое весило так уж много. А вот с круглыми объектами вполне могла получиться определённая заминка. На ум приходили лишь два возможных варианта идентификации наших находок, которые могли отвечать данному параметру. Вблизи церкви могли быть закопаны либо обычные колокола, некогда висевшие на её колокольне, либо вблизи её стен неизвестные лица закопали набитые каким-то металлом бочки, которые и в самом деле могли иметь самые разнообразные габариты. Поэтому и начальные раскопки имели своей главной целью непременно извлечь не только ящики, но и непременно уточнить, с чем именно мы столкнулись в данном случае. Сами понимаете, что одно дело опустошить некие гипотетические бочки, наверняка содержащие в своих утробах некие малоразмерные предметы, а другое – достать из раскопов и куда-то вывезти довольно-таки тяжёлые колокола!

Ведь при «просвечивании» именно округлые объекты давали мощную интерференцию, указывающую на то, что это были массивные (скорее всего) цельнометаллические объекты. Да и зарыты они были куда как глубже. С прямоугольными же ящиками всё было совсем наоборот. Только в самом маленьком ящичке-чемодане прослеживались слабенькие отсветы незначительных металлических включений, а два более крупных ящика, как казалось, металла не содержали вовсе. Естественно возник вопрос – с чего именно следует начинать раскопки? Попытаться добраться до круглых объектов, было куда как труднее, из-за их слишком глубокого заложения. Но там точно был цветной металл…, две большущих кучи цветного металла! В ящиках же практически ничего подобного не было, но, как нарочно они были закопаны совсем неглубоко. От идеально выровненной поверхности церковного двора, до крышки любого выявленного нами ящика было не более полуметра, т.е. всего-то полчаса работы.

Выбрали (как обычно) наименьшее из зол. Решили начать с объектов расположенных с тыльной стороны здания, поскольку увидеть нас в том месте было совершенно невозможно, даже с проходящей неподалёку от церкви просёлочной дороги. В первую очередь мы запланировали быстренько выкопать самый маленький ящичек. А затем, используя образовавшуюся траншею в качестве исходного разреза нижнего уровня, продолжить углублять его в сторону до достижения одного из круглых объектов. Так мы надеялись понять, что за металлические компоненты содержатся в том ящике, а заодно немного упростить себе подход к одному из основных массивов цветного металла.

Сумерки стремительно сгущались и когда, наконец, всё было готово к началу самих раскопок, наступила полная темень. Она усугублялась ещё и тем обстоятельством, что с севера со стороны реки Десны на нас надвигалась огромная, озаряемая редкими всполохами молний грозовая туча. Невольно стремясь поскорее разрешить мучающую нас загадку, мы сосредоточили свои усилия лишь на нашем раскопе. Работали по одному, с режимом – пять минут работы лопатой и десять минут отдыха на самодельной дощатой скамейке. Но как мы не торопились, ливень обрушился на наши потные затылки тропическим водопадом. Ревел ураганный ветер, грохотали термоядерные раскаты грома, а ослепительные молнии освещали окрестности церкви сюрреалистическими вспышками.

Как ни странно это прозвучит, но стремительно размокающая под ногами почва неожиданно стала более податлива. Лопаты в наших руках стали заметно тяжелее, но зато скорость выемки грунта резко возросла. Результатом такой ударной работы очень скоро стал неожиданно резкий удар лезвия лопаты о явно железную преграду. От неожиданности мы все на мгновение замерли, но замешательство было недолгим. Отбросив свой инструмент в сторону, мой помощник бухнулся на колени и принялся разгребать песок руками. Секунду спустя прыгнул в яму и я.

Буквально через минуту стало понятно, с чем мы имеем дело. Под нашими ногами явно находился когда-то обитый кровельным железном ящик, отдалённо напоминающий походный армейский сейф. Трясущимися от вполне понятного возбуждения руками я выхватил из нагрудного кармана миниатюрный фонарик и направил его луч вниз… Увы, наша находка лишь отдалённо напоминала заветный сейф, но всё же не была им. Кое-где покрывающий ящик тонкий металл проржавел насквозь, но местами он всё же неплохо сохранился, поскольку изначально был выкрашен стойкой армейской краской. Дыры в железе открывали вид на сильно подгнившие доски, но они всё ещё надёжно держались на своих местах, что позволило нам достать ящик без распада его на составные части.

Перенеся находку поближе к стене церкви, мы не особо с ней церемонясь, сорвали гвоздодёром еле-еле держащийся на своём месте навесной замочек и нашему взору предстало нечто совершенно непонятное. Плотно скрученные разноцветные одеяния занимали почти весь объём ящика. И лишь в его углу внутреннее пространство было заполнено, видимо некогда белоснежным бязевым мешком. Едва мы попытались извлечь его наружу, как ткань беззвучно распалась в лоскуты и перед нами засверкали предметы и поныне используемые для отправления церковных обрядов.

– А это…, точно церковные одеяния! – развернул один из тяжёлых матерчатых свёртков, мой сотрудник (хорошо осведомлённый в тонкостях православных обрядов). Видите, это так называемая повседневная ряса, а вот эта зелёная – наверняка пасхальная…

– Потом рассмотрите, – поторопил я его, – чай не на экскурсии в музее! Нам ещё копать и копать, а вы тут смотрины устроили!

Ливень закончился и, стараясь поскорее согреться, наша команда принялась столь интенсивно перекапывать плотно утоптанный грунт, что менее чем через час смогла докопаться до первого из круглых объектов. Никакие это были не бочки, и тем более не бочки с сокровищами! Вначале показались две полукруглые проушины, затем коническое тело, и вскоре нашим взорам предстал довольно-таки солидный колокол. Сразу создалось впечатление того, что его закопали достаточно давно, уж во всяком случае задолго до только что извлечённого ящика. Даже земля вокруг него и та имела немного другой цвет. Теперь требовалось как можно скорее извлечь колокол из ямы, чтобы удостовериться в том, что под ним не спрятано чего-либо ещё.

Для подобного рода работ у нас имелась простая, но весьма эффективная снасть, позволяющая без применения тяжёлой техники извлечь из-под земли даже многопудовый предмет. Собрать конструкцию, состоящую из двух треугольных стоек и небольшой лебёдки, было делом привычным и много времени не заняло. Так что уже к полуночи первый колокол был благополучно извлечён и откантован к церковным стенам. Почему я сказал первый? Да потому, что под этим колоколом оказался второй, несколько меньший по диаметру. Конечно, нам пришлось доставать и его. Самое смешное было в том, что и под этим колоколом обнаружился ещё и третий, а затем и четвёртый, совсем маленький.

В общем, вся эта утомительная эпопея тянулась до четырёх утра и вымотала из нас все силы. Пришлось устроить получасовой отдых с перекусом и обсуждением дальнейших перспектив. Собственно говоря, дебатировался только один вопрос – начинать раскопки длинного ящика, или же поскорее засыпать выкопанную траншею и готовиться к эвакуации. Уже было предельно понятно, что времени до рассвета осталось совсем немного, а какого-либо металла в данном хранилище нет совершенно. И только одно соображение всё же заставило нас продолжить раскопки, несмотря на сильную усталость. Наш специалист по вопросам религии высказал предположение о том, что раз уж в ямах было захоронено церковное имущество, то может быть в длинном ящике лежат старинные церковные книги?