Текст книги "Кто и как управляет регионами России. Система управления и административная устойчивость власти российских регионов"

Высокий рейтинг В. И. Ишаева подтверждался не только итогами выборов, но и многочисленными данными соцопросов. Не исключено, что именно то обстоятельство, что Ишаев один из немногих (наряду с чем-то похожим по политическому портрету кузбасским губернатором А. М. Тулеевым) имел более высокий рейтинг в регионе, чем президент РФ В. В. Путин, было для него и элементом политической защиты.

Поддерживающим федеральный центр и лично Б. Н. Ельцина автократом, но еще более резко, чем В. И. Ишаев, критиковавшим либеральную часть федерального правительства, был приморский губернатор, яркий популист Е. И. Наздратенко (его конфликты с либеральной частью правительства начались еще до 1996 года). В 1996–2001 годах Е. И. Наздратенко публично продолжал прежнюю патриотическую, антилиберальную линию. Так, он выступил против планов реформирования РАО ЕЭС, предложенных А. Б. Чубайсом. Не сложились отношения у Е. И. Наздратенко и с совсем не либерально ориентированным полпредом президента в ДвФО К. Б. Пуликовским. Практически с самого начала своей деятельности в качестве полпреда К. Б. Пуликовский негативно высказывался о деятельности губернатора: «Это человек, который не хочет нести никакой ответственности перед избирателями»[81]81
  Пуликовский критикует Наздратенко. Наздратенко снова подаст в суд? 25.12.2000. https://www.pravda.ru/politics/25-12-2000/834955-0/.


[Закрыть]. Он возложил на Е. И. Наздратенко вину за отопительные проблемы в крае. В ответ Е. И. Наздратенко обвинил полпреда в незнании ситуации и некомпетентности. Затем Е. И. Наздратенко подал в суд на К. Б. Пуликовского за клевету и недостоверные сообщения.

2000 год вновь ознаменовался масштабным энергетическим кризисом в Приморье. Даже во Владивостоке, не говоря уж о других городах и поселках края, свет вместе с теплом и водой отключали на 10–14 часов в сутки. Депутаты краевой Думы внесли в повестку дня и вопрос о выражении недоверия губернатору Е. И. Наздратенко, оказалось – большинство присутствующих депутатов ему не доверяют (соотношение было 17 к 15), однако этого было недостаточно для отставки губернатора. В декабре 2000 года депутаты краевой Думы обратились к президенту Путину с просьбой «отрешить губернатора Приморского края Е. И. Наздратенко от занимаемой должности». Кризис в Приморье широко освещался всеми ведущими телеканалами страны (отключения света, голодовки шахтеров, задержки зарплаты бюджетникам, замерзающие в пик холодов города и поселки края). В конечном счете губернатор ушел на повышение главой госкомитета по рыболовству.

Другой яркий губернатор 1990-х – саратовский Д. Ф. Аяцков. Будучи популистом, он постоянно выступал с эпатажными на грани скандалов инициативами типа знаменитой истории с предложением о легализации публичных домов. После движения «Реформы – Новый курс» (лидером был В. Ф. Шумейко) Д. Ф. Аяцков стал активным членом НДР, которое не преминул покинуть весной 1998-го, как только В. С. Черномырдин лишился поста главы правительства. Саратовское самовозвеличивание вызвало негативную реакцию в соседней Самаре, которая по своим размерам и потенциалу имеет побольше прав на звание столицы региона. Однако Д. Ф. Аяцков пошел и дальше, заявив, что не возражает против переноса в Саратов российской столицы. Характерными признаками саратовского политического стиля стали любовь губернатора к торжественным церемониям, ритуалам, символическим действиям. Областная Дума переименовала высший в области пост из главы администрации в губернатора (что она упорно не хотела делать ранее). Сам Д. Ф. Аяцков переименовал свою администрацию в правительство, а село Калинино было переименовало в Столыпино. Смена Президента РФ в конце 1999 года была воспринята властями региона как признак угрозы, и губернатор пошел на досрочные губернаторские выборы, совмещенные с президентскими. Восемь раз Аяцков объявлял о приезде в регион В. В. Путина, и каждый раз президент не приезжал. Более того, во время визита Путина в США Д. Ф. Аяцков, объявивший в области, что его пригласили лететь с президентом, был вынужден лететь в США по туристической визе как частное лицо.

Интересно отметить еще один момент, связанный с политическим генезисом новых губернаторов в 1990—2000-е годы.

Это может выглядеть на первый взгляд парадоксально, но именно регионы, где в 1996–1997 годах губернаторами были избраны представители левопатриотической оппозиции (прямо апеллировавшей к тоталитарному наследию СССР – КПСС, плановой экономике и т. д.), оказались с точки зрения сформированных при новых губернаторах политических режимах и стиля управления гораздо более демократическими, чем те, где губернаторами стали «реформаторы», бывшие директора и особенно выходцы из бизнеса. Преследования оппозиционеров, закрытия оппозиционных СМИ и т. д. в таких регионах были редкостью. Наиболее явным автократом из губернаторов «левого» призыва 1990-х оказался А. М. Тулеев, который ранее представлял скорее не партийную номенклатуру, а полувоенную структуру Министерства путей сообщения и изначально быстро ассимилировался с федеральной номенклатурой (другой пример региональной автократии во главе с бывшим левым губернатором – Орловская область при Е. С. Строеве).

Возможно, причина названного парадокса – в советской административной школе «коллегиальности». Возможно – в том, что вернувшиеся к власти представители номенклатуры, несколько лет побывав в опале и роли преследуемого властью оппозиционера, по-другому вели себя, побывав «по другую сторону» и примерив на себя роль гонимого. Не исключено, что сыграли свою роль и их сложные отношения с федеральным центром, который просто не позволял сконцентрировать власть в одних руках. Возможно, сыграли все факторы одновременно.

Так, сформировавшийся в Тульской области при уже упоминавшемся В. А. Стародубцеве политический режим в отношении соблюдения законности, прав и свобод человека, условий проведения избирательных компаний, деятельности оппозиции, свободы прессы можно считать вполне либеральным и гораздо более демократическим, чем, скажем, авторитарный нажим со стороны власти в регионах «крепких хозяйственников» Б. А. Говорина, Д. Ф. Аяцкова, В. К. Бочкарева, В. Ф. Чуба, «реформатора» М. М. Прусака, уничтожение МСУ в Москве при Ю. М. Лужкове и т. д. Экономическая политика администрации В. А. Стародубцева в эти годы также не носила агрессивного характера, а была скорее плавным течением примерно в общем русле всей государственной экономической политики с креном в сторону защиты интересов АПК и регламентации перераспределения доходов от районов-доноров к дотационным районам. Даже в случае с таким политически одиозным политиком, как Н. И. Кондратенко в Краснодарском крае, в отличие от его резких публичных заявлений, практическая политика в отношении политической оппозиции была гораздо более мягкой, явных политических репрессий не было, степень демократичности выборов оставалась довольно высокой – впрочем, высокий личный рейтинг Н. И. Кондратенко обеспечивал победу поддержанных им кандидатов на практически любых проводимых в крае выборах вполне честным путем. Напротив, при сменившем его более молодом и прагматичном А. Н. Ткачеве (при котором вскоре внутреннюю политику стал курировать вроде бы либерал, бывший председатель регионального «Яблока», предприниматель М. К. Ахеджак) политический режим в крае существенно ужесточился по всем направлениям.

Показательно, что одним из первых региональных автократов, построивших в регионе режим персонифицированной власти, стал один из первых предпринимателей по главе региона – глава Калмыкии К. Н. Илюмжинов. Возможно, «излишний» прагматизм бывших предпринимателей и директоров вел к тому, что никаких внутренних ценностных ограничений при формировании системы власти они не имели, не разделяя для себя публичную политику и авторитарное единоначальное руководство предприятием.

Всего с учетом избраний населением и в ряде случаев депутатами за 8,5 года данной системы на регион в среднем приходилось 1,33 нового губернатора, средний срок нахождения губернатора в должности составлял 6,4 года (у некоторых к ним добавлялись 3–4 года до 1996-го). То есть в целом уровень ротации в этот период был ниже, чем в 1991–1995 годах.

Но эти общие данные являются плохо отражающими реальность по причине ее неоднородности: где-то губернаторы менялись относительно часто, где-то – крайне редко. Так, в 1996—2005-м неизменными остались руководители: Башкортостана М. Г. Рахимов, Бурятии Л. В. Потапов, Дагестана Магомедали М. Магомедов, Кабардино-Балкарии В. М. Коков, Калмыкии К. Н. Илюмжинов, Мордовии Н. И. Меркушкин, Татарстана М. Ш. Шаймиев, Тувы Ш. Д. Ооржак, Удмуртии А. А. Волков, Чувашии Н. В. Федоров, Хабаровского края В. И. Ишаев, Белгородской области Е. С. Савченко, Владимирской области Н. В. Виноградов, Вологодской области В. Е. Позгалев, Новгородской области М. М. Прусак, Омской области Л. К. Полежаев, Орловской области Е. С. Строев, Ростовской области В. Ф. Чуб, Самарской области К. А. Титов (с небольшим перерывом в 2000-м), Саратовской области Д. Ф. Аяцков, Свердловской области Э. Э. Россель, Томской области В. И. Кресс, Читинской области Р. Ф. Гениатулин, Ярославской области А. И. Лисицын, Еврейской АО Н. М. Волков, Ханты-Мансийского АО А. В. Филипенко, Ямало-Ненецкого АО Ю. В. Неелов, Ненецкого АО В. Я. Бутов, мэр Москвы Ю. М. Лужков. С избрания в 1996-м не менялись руководители: Ставропольского края А. Л. Черногоров, Курганской области О. А. Богомолов, Мурманской области Ю. А. Евдокимов, с января 1997-го Хакасию возглавлял Алексей И. Лебедь, Волгоградскую область Н. К. Максюта, Костромскую область В. А. Шершунов, Челябинскую область П. И. Сумин, с марта 1997-го Тульскую область В. А. Стародубцев, с июля 1997-го Кемеровскую область А. М. Тулеев. Итого в 38 регионах из 89 существовавших до укрупнения регионов в 1996–2005 годах фактически смен губернаторов не было.

Наиболее часто электоральным путем менялись главы в Республике Алтай, Марий Эл, Краснодарском крае, Красноярском крае, Воронежской области, Калининградской области, Нижегородской области, Пермской области, Корякском АО, Таймырском АО, Эвенкийском АО.

В ряде регионов губернаторы, даже сохраняя свой пост, делали это в условиях постоянной острой конкурентной борьбы (Свердловская, Волгоградская, Тульская области), но в большинстве случаев столь длинных каденций происходила консолидация элит вокруг губернатора при почти полном отсутствии реальной публичной оппозиции. Нередким был пример фактической постепенной кооптации части оппозиции во власть и последующая фактическая утрата ей субъектности (стратегия «удушения в объятиях»). Именно такой сценарий был реализован в городе Москве, где, постоянно реализуя соглашения с властями города при Ю. М. Лужкове, представители «демократической оппозиции» каждый следующий раз при очередном разделе округов в Мосгордуму фактически получали все меньше (и мэрия часто сама отбирала из ее рядов удобных себе фигур), пока с ними просто не перестали считаться. Нейтрализованы в Москве были и левые, представитель которых В. П. Шанцев стал вице-мэром города.

Авторитаризация региональных политических режимов в эти годы связана с еще одним феноменом. В период усиления региональных властей и растущей децентрализации во второй половине 1990-х годов во многих российских регионах сформировалась система административного предпринимательства, при которой региональные власти не только получали административную ренту, но и фактически сращивались с бизнесом, получая долю в прибыли. Соответственно, власть использовалась для защиты и расширения этого бизнеса. В этот период на региональном и муниципальном уровне (и во многом на федеральном), участие близких родственников в бизнесе, зависящем от власти, стало социальной нормой. Разница только в том, насколько явно это делалось. В Москве при мэре Ю. М. Лужкове активно развивался девелоперский бизнес его жены Е. Н. Батуриной. В Мордовии ключевые позиции в региональном бизнесе заняли родственники главы региона Н. И. Меркушкина (его братья А. И. Меркушкин и И. И. Меркушкин, двоюродный брат Н. А. Меркушкин, сыновья Александр и Алексей Н. Меркушкины, племянник С. А. Меркушкин и т. д.)[82]82
  Стельнов В. Республика Меркушкиных. 03.05.2007. http://www.compromat.ru/main/mix1/mordovia_a.htm.


[Закрыть].

В Башкортостане ключевые нефтяные и химические активы были приватизированы при участии сына главы республики М. Г. Рахимова Урала Рахимова. В Татарстане региональная власть до сих пор контролирует основные активы, включая нефтедобычу, собрав их в холдинги с непрозрачной структурой собственности («Татинвестнефтехим», ТАИФ). В Краснодарском крае земли сельхозназначения и агрохолдинги двух административных районов оказались под контролем членов семьи губернатора А. Н. Ткачева (агрокомплекс «Выселковский»).

Феноменом 2000-х стало «силовое предпринимательство», т. е. давление силовых структур (ФСБ, милиции, прокуратуры, пограничной службы) для получения контроля над региональным и местным бизнесом. Это явление повсеместное, хотя на общем фоне можно выделить Москву (роль ФСБ в банковской сфере, внешней торговле и др.) и некоторые дальневосточные регионы (влияние пограничных структур на рыбную отрасль Камчатки и Сахалина). Н. В. Зубаревич отмечает, что «силовому предпринимательству» в 1990-е предшествовал «бандитский капитализм», который дольше всего сохранялся в регионах с челночной и приграничной торговлей, имеющих особые льготы на ввоз автомобилей и других потребительских товаров (Калининградская область, Приморский край). В Кемеровской области криминал контролировал продажи угля до тех пор, пока в эту отрасль не пришел крупный бизнес. Ситуация в Калининградской области стала меняться только с 2006 года благодаря введению нового закона об особой экономической зоне, а в Приморском крае – лишь после смены губернатора в начале 2010-х[83]83
  Зубаревич Н. В. Общество и элиты в российских регионах: изменения за постсоветский период // Четверть века после СССР: люди, общество, реформы / Ред. – сост. Дуткевич П., Саква Р., Куликов В. И. и др. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2015. С. 363–379.


[Закрыть].

Помимо личных особенностей управленческого стиля работы конкретных губернаторов, несомненно, на итоговый результат в виде формирования в том или ином регионе конкретной формы политического режима влияло и сопротивление среды в виде реальной неоднородности элиты данного региона.

Так, некоторым губернаторам, несмотря на все попытки построения региональной авторитарной модели, добиться полного контроля над регионами все равно не удалось (яркий пример – Иркутская область при Б. А. Говорине), другие же получили фактическую властную монополию даже при минимальных усилиях просто за счет отсутствия значимого сопротивления (М. М. Прусак в Новгородской области, О. И. Бетин в Тамбовской области, Б. Б. Жамсуев в Агинском Бурятском АО и др.). Так, Н. В. Зубаревич выделяет конфигурацию элитных групп в регионах совокупностью ряда факторов: уровень развития и структура экономики региона, от которой зависит разнообразие крупных бизнес-групп и контролируемых ими ресурсов (конкурирующих групп больше всего в развитых регионах с диверсифицированной структурой экономики при значительной доле экспортных отраслей – Свердловская, Иркутская, Самарская области, Красноярский край); размер центрального города (чем больше региональный центр, тем сильнее роль элитных групп, экономическим ресурсом которых является торговля и девелопмент, концентрирующиеся в крупных городах, соответственно, как правило, сильнее и противоречия между губернатором и мэром города-центра – Нижегородская, Самарская, Волгоградская, Свердловская, Омская области и др., второй крупный центр усиливает внутрирегиональную конкуренцию элит, имеющих разные экономические ресурсы, – Челябинская, Ярославская области); политический «вес» губернатора (губернаторы-«тяжеловесы», особенно те, кто давно руководит своим регионом, способны выстроить иерархию управления и контролировать элитные группы – Москва при Ю. М. Лужкове, Татарстан, Кемеровская, Белгородская, Тюменская области, Краснодарский край, Калужская область); как правило, в таких регионах политические режимы более авторитарны)[84]84
  Зубаревич Н. В. Общество и элиты в российских регионах: изменения за постсоветский период // Четверть века после СССР: люди, общество, реформы / Ред. – сост. Дуткевич П., Саква Р., Куликов В. И. и др. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2015. С. 363–379.


[Закрыть].

* * *

Как правило, в любых администрациях губернаторы всегда опирались в первую очередь на узкий ближний круг особенно доверенных лиц, происхождение которого определялось особенностями личной биографии – коллеги по учебе, предыдущих местах работы, политической организации (КПСС, ВКЛСМ), в регионах этнических это часто были земляки из конкретного села или района (яркий пример – «согратльская» группа в Дагестане по названию села Согратль), дальние и ближние родственники. Чем богаче была политическая карьера и шире круг общения, тем больше губернатор имел таких возможных «кадровых резервуаров» (для бывших депутатов, например, часто кадровым источником выступали бывшие коллеги по депутатскому корпусу). Это можно считать естественным процессом, без которого вряд ли мыслима какая-либо команда.

Бывали, конечно, девиантные случаи полного отсутствия административно-управленческого ядра в администрации, когда «личные друзья» губернатора вообще оказывались неспособны к управлению или их просто не было. Яркий пример отсутствия в администрациях компетентных «кадровых ядер» – уже губернаторы-силовики (особенно Александр И. Лебедь и В. А. Шаманов). Оказался совершенно неспособным к управлению и не имеющим необходимой для управления регионом команды корякский губернатор В. А. Логинов, при постоянных отъездах губернатора полностью нарушалась координация деятельности между различными подразделениями.

Особый случай представляли регионы с почти полным контролем над администрациями тех или иных ФПГ, где не только приоритеты деятельности администрации, но во многом и ее кадровый состав определялись собственниками и топ-менеджментом данных ФПГ (самый яркий пример – «Интеррос» / «Норильский никель»).

Устойчивость и успешность губернатора, как правило, коррелировала с наличием, кроме качественного административно-управленческого ядра (изначальной команды), способности затем расширять поддержку с помощью грамотной коалиционной политики, умения договариваться и инкорпорировать в свою администрацию другие элитные группы и кадровые команды. Сценарий «поглощения» части оппозиции реализовывали в том или ином виде почти все губернаторы – «политические тяжеловесы», о чем уже писалось выше. Как правило, активность оппозиции и публичные проблемы губернатора почти всегда были связаны или с неумением, или с нежеланием выстраивать коалиционную политику (или с отказом в дальнейшем от коалиции).

Пример типичного консолидатора с крайне осторожной кадровой политикой – липецкий губернатор О. П. Королев. Показательно, что даже в ходе перманентного противостояния с НЛМК сам О. П. Королев никогда не нападал на НЛМК. Став губернатором, Королев заменил лишь верхушку областной администрации, из прежних замов времен М. Наролина оставив лишь заместителя главы администрации и председателя областного комитета имущества В. В. Лаврентьева (затем гендиректор ОЭЗ «Липецк») и П. А. Гучека (кстати, Гучек в администрации работал до 2012 года). До настоящего времени (2023 год) со времен М. Т. Наролина финуправлением руководит В. М. Щеглеватых. Кадры Королев менял редко и обычно никогда не избавлялся от них полностью, стараясь плавно перемещать на иные должности: даже его бывшие противники не вытеснялись в никуда, а получали ту или иную должность. Так, место в администрации получил сын его предшественника М. Т. Наролина Александр Наролин (бывший гендиректор ОАО «Газоаппарат», в 2002–2007 годах зам. пред. департамента ТЭК и ЖКХ, начальник управления ТЭК администрации Липецкой области, с 2007 по 2016 год гендиректор ОАО «Корпорация развития Липецкой области», затем зам. губернатора).

Ключевыми фигурами в областной администрации в 1998–2001 годах, по общему мнению, являлись личный друг губернатора, первый зам. губернатора П. Т. Горлов (он руководил его избирательными кампаниями), курирующий аппарат и кадры, а также заместители губернатора С. Б. Доровской и Ю. В. Дюкарев, которыми он пожертвовал перед выборами 2002 года, уволив их. Они являлись наиболее одиозными и непопулярными фигурами в администрации. Таким образом, даже при сверхстабильной кадровой политике в случае крайней необходимости губернатор мог жертвовать отдельными членами команды. Только в декабре 2006 года произошла смена первого заместителя губернатора – вместо П. Т. Горлова им стал бывший глава Задонского района Ю. Н. Божко 1961 года рождения. Окончательно П. Т. Горлов ушел на пенсию в 2010 году.

В Саратовской области Д. Ф. Аяцков сделал ставку на создание лично преданной ему команды. Формирование новой администрации ясно показало, что бывший первый вице-мэр Саратова уже давно готовился к занятию губернаторской должности и претенденты на вице-губернаторские посты были ему известны заранее. В первый же день назначение первым вице-губернатором получил заместитель председателя областной Думы В. В. Володин, давнишний союзник нового губернатора (в 1992–1993 годах В. В. Володин работал вместе с Д. Ф. Аяцковым в городской администрации, был управляющим делами и заместителем главы администрации). Именно В. В. Володин в 1996–1999 годах отвечал в областной администрации за вопросы экономики и социальной сферы. Формируя властные структуры, Д. Ф. Аяцков огромное внимание уделил нейтрализации любой возможной оппозиции. Этой цели он добивался, создавая «многопартийную» администрацию и давая на откуп тем или иным группам определенные куски власти. В результате Д. Ф. Аяцков создал властную вертикаль, а оппозиция оказалась практически уничтожена. Увольнения неугодных были грамотно представлены как чистка власти от «коррумпированных и недееспособных» элементов и поэтому получали даже поддержку населения. Д. Ф. Аяцков внимательно следил, чтобы никто из его замов не превратился в слишком самостоятельную фигуру, появление малейших подозрений на этот счет немедленно вело к увольнениям и перестановкам.

Став губернатором Брянской области, Ю. Е. Лодкин практически полностью заменил управленческую команду, из прежней администрации остался фактически только В. Ф. Родоманов. Ключевыми фигурами новой администрации стали лично преданные Лодкину функционеры обкома КПРФ и представители аграрного лобби – П. Е. Оненко, Б. М. Копырнов и т. д., фактически «серым кардиналом» новой администрации стал советник губернатора по безопасности С. С. Антошин. Активные проекты с участием администрации в эти годы вели бизнесмены Ю. П. Петрухин (фирма «АдмиралЪ», таможенный бизнес) и А. М. Салов (фирма «Фиеста», торговля алкогольной продукцией и т. д.). В 1996–2000 годах командой Лодкина и обкомом КПРФ был фактически установлен полный контроль над органами власти региона: устойчивое большинство в областной Думе, контроль над большинством городов и районов, «свои» люди были расставлены на ключевые экономические структуры. Однако идеологическая ограниченность команды Ю. Е. Лодкина, узость его опоры стали существенной проблемой уже во втором сроке его полномочий и отчасти одной из причин потери им власти в конце 2004 года.

В Волгоградской области при Н. К. Максюте первыми назначениями заместителями главы администрации области стали В. Г. Роньшин и М. М. Харитонов – оба в прошлом секретари обкома КПСС. На церемонии вступления в должность Н. К. Максюты присутствовал приехавший из Москвы бывший первый секретарь Волгоградского ОК КПСС (1984–1990) В. И. Калашников. Однако в дальнейшем кадровая политика губернатора приобрела более «всеядный» характер, он с готовностью назначал фигуры, близкие крупному бизнесу и федеральному центру, смог сохранить пост и после отмены выборности, о чем подробнее изложено в разделе, посвященном периоду 2004–2012 годов. Неудивительно, что отношения между Н. К. Максютой и первым секретарем обкома КПРФ А. В. Апариной, которой он был во многом обязан избранием, быстро стали очень прохладными. Отчасти противоречия между губернатором и его партией были вызваны структурными причинами, в т. ч. коллизией между принципом партийного руководства (предполагавшим коллективное лидерство) и статусом избранного населением единоличного главы исполнительной власти. Если бы губернаторский пост занимал партийный лидер, то исходом этого латентного конфликта, скорее всего, стало бы подчинение партии лидеру. Но в Волгоградской области (как и в некоторых других российских регионах, губернаторы которых были избраны при поддержке коммунистов), данный конфликт развивался по пути «автономизации» губернатора, постепенно выходившего из-под контроля своей партии. Характерно, что на выборах 1999 года в Госдуму первый заместитель губернатора В. В. Галушкин одержал победу в одномандатном округе над одним из лидеров коммунистов. Значительная часть чиновников его администрации были типичными прагматиками, которые легко инкорпорировались в федеральные «партии власти».

В Смоленской области с приходом к власти А. Д. Прохорова в 1998 году основой его команды стала комсомольская номенклатура, знакомая ему по совместной работе (члены обкома и горкома ВЛКСМ). Также основой администрации стали люди, с которыми он учился в Смоленском филиале Московского энергоинститута; в-третьих, бывшая номенклатура обкома КПСС и, наконец, личные друзья и помощники в предвыборной борьбе. Первым заместителем губернатора, курирующим социальную политику и имущественные отношения, стал глава предвыборного штаба А. Д. Прохорова и председатель областной Думы С. В. Антуфьев (губернатор в 2007–2012 годах). Заместителем по торговле стал личный друг Прохорова, заместитель мэра Ю. А. Балбышкин. Управление делами возглавил бывший первый секретарь Смоленского обкома ВЛКСМ Н. Н. Мишин[85]85
  Евдокимов М. Смоленская область в октябре 1998 года // Мониторинг ИГПИ. http://www.igpi.ru/monitoring/1047645476/oct_98/smol.html.


[Закрыть].

В Тульской области в марте 1997 года после победы В. А. Стародубцева на выборах стало ясно, что готовой команды у него нет (что неудивительно с учетом его узкоотраслевой сельскохозяйственной специализации). Процесс формирования новой администрации затянулся даже не на недели, а на месяцы. Заместители губернатора были окончательно утверждены и согласованы с областной Думой только в июле, перед этим постепенно заполнялись вакансии, и все заместители В. А. Стародубцева имели приставку и. о. В то же время предыдущая администрация почти в полном составе ушла или была отправлена в отставку, сохранять представителей команды Н. В. Севрюгина на своих местах новый губернатор явно не хотел, да этого и не поняли бы избиратели, тем более учитывая общее мнение о коррумпированности прежней администрации. Некоторое время первым вице-губернатором оставался Н. К. Попов, который пытался влиять на В. А. Стародубцева в «переходный период», однако и он покинул свой пост. Формируя команду, В. А. Стародубцев сделал ставку на «старые», хорошо ему знакомые кадры – преимущественно прежнюю партийно-хозяйственную элиту региона. В последующие годы губернаторства областная администрация практически не менялась в персональном составе. В ней выделяли две группировки (губернатор сознательно поддерживал разделение на две группы как элемент системы сдержек и противовесов), условно «новомосковскую», представляющую элиту из гор. Новомосковск (сменивший Н. В. Аверьянова вице-губернатор по экономике и финансам в 1997–2000 годах, бывший зам. министра сельского хозяйства РФ А. С. Копылов; также руководитель аппарата областной администрации, бывший зампред облсовета Н. Н. Скачкова; зам по промышленности, бывший секретарь обкома КПСС В. А. Богомолов и др.) и условно «аграрную» (ее лидер – заместитель по АПК Г. Т. Быков, в нее входил ряд начальников департаментов и управлений администрации). Это разделение подчеркивало вес АПК в регионе и его значение для губернатора. Вскоре после избрания губернатором В. А. Стародубцев пошел на ряд популистских шагов – был арестован «символ зла» бывший губернатор Н. В. Севрюгин, за несколько месяцев было закрыто 17 подпольных водочных цехов, проведены масштабные проверки на Алексинском химкомбинате и Ефремовском заводе синтетического каучука. Однако постепенно «наведение порядка» сошло на нет, и появились скандалы и обвинения уже в адрес новой администрации.

На 2001 год В. А. Стародубцев был единственным губернатором, являющимся членом ЦК КПРФ. В 1999 году он стал одним из лидеров избирательного списка КПРФ на выборах Госдуму РФ. Публичные выступления тульского губернатора не давали основания полагать, что он стал более умеренным. Скорее, более умеренной стала сама его администрация. В это время в команде появляются различные новые персонажи. Так, заместителем губернатора и председателем комитета по управлению госимуществом области в 2002–2005 годах был кинопродюсер А. А. Воропаев. С подачи А. А. Воропаева администрация области в 2004-м на выборах облдумы поддерживала несколько партсписков, включая список СПС (!). В 2005 году он переехал на работу в Ставропольский край зампредом правительства.

После того как губернатором Новосибирской области стал В. А. Толоконский, основу его команды составили его бывшие соратники по работе в мэрии Новосибирска. Смена губернатора привела к радикальному обновлению всей администрации. Бывший председатель бюджетного комитета облсовета В. С. Косоуров стал первым заместителем губернатора, бывший вице-мэр А. А. Беспаликов – заместителем (отвечал за организацию деятельности аппарата администрации области, правовое обеспечение и т. д.). Управделами областной администрации был назначен Е. Н. Покровский (в дальнейшем лидер фракции «Единой России» в ЗС области). Новый состав администрации оказался довольно стабильным, и его ключевые фигуры играли основную роль в команде В. А. Толоконского все его губернаторство. При этом к 1999 году в команде проигравшего губернаторские выборы Толоконскому В. П. Мухи почти не было людей, которые привели его в кресло губернатора. Более того, некоторые из них, например Т. Г. Шароглазова, оказались в лагере В. А. Толоконского (Шароглазова сыграла заметную роль в победе В. П. Мухи в 1995-м и стала затем вице-губернатором, однако в 1998-м попала в опалу и вынуждена была перейти на работу в мэрию).

В Иркутской области с ее крайне сложно устроенной элитой в течение непродолжительного времени Б. А. Говорин своими собственными руками ликвидировал первоначально возникшую вокруг него команду управленцев. Быстро лишились своих постов основные заместители губернатора, первоначально им же призванные (бывший зам. гендиректора «Иркутскэнерго» В. Е. Межевич, отправленный в Совет Федерации; бывший гендиректор Братской ГЭС А. К. Петрунько, которого в 1998-м «отправили» мэром в Братск и т. д.), иные члены команды. В этом составе администрации Б. Говорина особое положение занимал, в частности, Н. В. Ерощенко (умер в июле 2002 года), брат губернатора региона в 2012–2015 годах С. В. Ерощенко, действовавший в ранге заместителя губернатора во главе представительства Иркутской области в Москве. Н. В. Ерощенко совместно с братом создал холдинг «Истлэнд», который возглавил в должности президента. С 2000 года Н. В. Ерощенко был председателем совета директоров ОАО «РУСИА Петролеум», которому принадлежала лицензия на Ковыктинское месторождение. Их фирма ЗАО «Истлэнд» стала той самой коммерческой структурой, через которую шли основные финансовые потоки, в чью пользу приватизировались госпакеты акций различных предприятий и чей бизнес в Иркутской области стал столь многопрофильным.