Текст книги "Ведическое миропонимание славянорусов и ариев"

На юге в бескрайних евразийских просторах Причерноморья бродили многочисленные племена кочевников-скотоводов. Среди них и гунны. По словам римского историка Аммиана Марцеллина (IV в. н. э.): «Племя гуннов… превосходит всякую меру дикости; они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полусырых трав и полусырым мясом; у них никто не занимается хлебопашеством и никто не касается сохи; они не подчинены строгой власти царя, а довольствуются случайным предводительством знатнейших». В IV в. образовался сильный союз гуннских племен, которые прошли через Керченский пролив в Европу и в 70-х годах IV в. обрушились на славян, готов и Римскую империю. Их нашествие на сотни лет задержало развитие покоренных народов.

Здесь проходили пути Великого переселения народов. Зачастую от их набегов страдали и славянские племена, например, торки или черные клобуки (название тюркского объединения, сложившегося в лесостепных районах Руси) были союзниками славян, другие – печенеги, гузы, половцы (кипчаки), постоянно враждовали с нашими предками. Что касается аваров, среди славян их называли еще обрами – племенной союз тюркоязычных племен, в VI в. вторглись из Азии в Центральную Европу и образовали в бассейне Дуная самостоятельное государство Аварский каганат. Они отличались особой жестокостью по отношению к местному населению. Сохранились многочисленные сказания об их нечеловеческих подходах к покоренным народам.

Среди них зафиксирован и такой сказ, что знать обрав вместо лошадей запрягала в обоз славянских женщин и, погоняя кнутом, заставляла бегом их везти по указанному маршруту.

Но время существования данного каганата оказалось небольшим. Уже в начале IX в. они были разбиты франкским королем Карлом Великим и оттеснены за Дунай и Тису. В последующем они были окончательно повержены венграми, но некоторая часть отошла в район Северного Кавказа, где они ассимилировались с местным населением и исчезли с политической арены.

На востоке со славянами соседствовали буртасы, родственная им мордва и часть племени булгар волжско-камских, которые не пошли на запад, а отошли на север и остановились в районе встречи рек Камы и Волги. Основным занятием булгар была торговля по реке Волге с арабским халифатом на юге и пермскими племенами на севере. В низовьях Волги располагались земли Хазарского каганата со столицей Итиль. Хазары враждовали со славянами до тех пор, пока князь Святослав их не успокоил и окончательно не разгромил их каганат.

После небольшого внимания на соседей славянских племен, которые оказали существенное влияние на их развитие, общественно-политическую значимость и верование и мировоззрение, есть необходимость вновь вернуться к славянским корням, вернее, к их занятиям и быту. Этому вопросу всегда уделялось внимание нашими учеными. Очень много этому уделили Н. И. Костомаров в своей книге «Быт и нравы русского народа», Н. В. Успенский в «Очерках русского быта». За последнее время вышел еще ряд работ по этой тематике, в том числе книга Л. Мелик «Обряды, праздники и обычаи наших предков».

Древнейшие славянские поселения, раскопанные археологами, относятся к V–IV вв. до н. э., и добытые находки позволяют нам частично восстановить картину их занятий и быт, религиозные верования и обычаи. В те времена свои селения славянорусы никак не укрепляли, как и прежде, но когда усилился грабеж со стороны соседей, они стремились строить свои поселки в труднодоступных местностях – на болотах или на высоких берегах рек, озер. Нередко они строили несколько одинаковых жилищ с двумя выходами, чтобы грабители не знали, кто и где ночует, а в случае неожиданного нападения имелся запасный выход.

Селились они в основном в местностях с плодородными почвами. Позднее они были вынуждены их укреплять лишь при нападении на них вооруженных соседствующих племен.

Археологи во время раскопок в ряде мест обнаруживали железные сошники. Часто встречались зерна пшеницы, ржи, ячменя, проса, овса, гречихи, гороха, конопли. Устоявшийся уклад производства обеспечивал им возможность создавать существенные запасы на стихийные и непредвиденные случаи, особенное бедствие земледельцам приносила засуха. По уровню своего развития они стояли выше и, естественно, были богаче окружающих их племен, следовательно, возрастало число желающих попользоваться таким богатством. Тогда они были вынуждены принимать меры к защите своего богатства, своего дома и рода, из молодежи стали готовить и создавать дружины, обеспечивая их оружием защиты, укреплять свои строения и городища. «Жилые местности в старой Руси были: город, пригород, посад, слобода, погост, село, сельцо, деревня, починок» (Н. И. Костомаров. «Быт и нравы русского народа». М., 2016. С. 9).

До этого они жили в постройках, слегка углубленных в почву, или в наземных домах, стены и крыша которых держались на столбах, врытых в землю. На поселениях и в могилах найдены булавки, многочисленные фибулы – застежки, кольца и другие украшения из стекла, металла, зубов животных, а также различные поделки и скульптурки из кости, камня и дерева. Обнаружена разнообразная керамика – горшки, миски, кувшины, кубки, амфоры. Следует особенно обратить внимание и на то, что большое влияние на их быт оказывали торговые связи.

Позднее они стали жить уже в наземных столбовых домах или полуземлянках, где устраивались каменные или глинобитные очаги и печи. В полуземлянках они обитали в холодное время года, в наземных постройках – лишь летом. Обнаружены также хозяйственные сооружения, ямы погреба. Археологические источники начиная с середины 1-го тыс. нового летосчисления удачно дополняются письменностью не только летописцев, но и зарубежных авторов. Это позволяет полнее представить жизнь наших предков. «Эти племена, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим», – писал византийский писатель и историк Прокопий Кесарийский. Он жил в первой половине VI в. и был ближайшим советником полководца Велисария, возглавлявшего армию императора Юстиниана I. Вместе с войском он побывал во многих странах, переносил все тяготы походов, переживал победы и поражения, однако его главным делом было не участие в боях, не набор наемников и не снабжение армии, он изучал нравы, обычаи, общественные порядки и военные приемы народов, окружавших Византию. Особое внимание уделял славянам, посвятив им многие страницы своего труда «История войн Юстиниана».

Рабовладельческие византийцы хотели поработить наших предков. Были случаи, когда их мечта начинала сбываться, и они хотели исправно получать дань от них в виде рабов, меха, меда, древесины и драгоценных металлов, но непокоренный народ каждый раз умел выходить из-под ударов мощнейшей армии мира. Византийцы устраивали различные хитрости и приемы в борьбе со славянами, даже прибегали к организации ссор между племенами, чтобы потом загребать «жар чужими руками». Славяне каждый раз своими действиями опережали планы противника и периодически сами вторгались в пределы империи и наводили ужас на население, опустошали целые области. После ряда подобных «вылазок» славянских дружин до верхушки войск Византии стало доходить, что покорить славян невозможно, они не поддаются на всевозможные уловки и приемы противника, а тактика их военных приемов не поддается пониманию. Уже в те времена враги стали осознавать особенность славянорусского мира, но до настоящего времени не извлекаются должные уроки.

В конце VI начале VII в. жил другой автор, написавший «Стретигон». Длительное время авторство приписывали императору Маврикию, но в последние годы отдельные ученые взяли под сомнение его авторство. Для нас с вами, может, это и не столь существенно, а главное само сообщение автора о славянах. «Они многочисленны, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. У них большое количество скота и плодов земных. Они селятся в лесах, у неудобно проходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними опасностей. Сражаться со своими врагами они любят в местностях, поросших густыми лесами, в теснинах, на обрывах. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными атаками, хитростями и днем и ночью, изобретая много разнообразных способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, при этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности, а сами, лежа навзничь на дне реки, дышат с помощью их… Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют даже щиты, они пользуются деревянными луками и небольшими стрелами с пропитанными ядом наконечниками».

Особенно поразило византийцев свободолюбие славян: «Племена антов сходны по образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинить в своей стране». Отмечается, что славяне доброжелательно относятся к прибывающим к ним в страну иноземцам, если пришли к ним с дружескими намерениями. Не мстят они врагам, недолго задерживая их у себя в плену, но обычно предлагают им либо за выкуп уйти к себе на родину, либо остаться жить среди них на положении свободных людей. У Прокопия читаем, что славяне, вступая в битву, не надевали лат, на некоторых не бывало даже ни плаща, ни рубашки, одни только порты. Погибнуть в бою считалось за великую честь, так как их душа Всевышним сразу определяется в рай.

О наружности древних славян их современники говорят, что они все похожи друг на друга: высоки ростом, статны, кожа у них совершенно бела, волосы длинные, темно-русые, лицо красновато, а Перун определяет их в свое звездное войско.

Образ домашней жизни славян сводился к строгому и почти однообразному ритму. Они вставали, как знатные, так и простые, рано: летом с восходом солнца, осенью и зимой за несколько часов до рассвета. В старину счет часов был восточный, заимствованный из Византии вместе с церковными книгами. Сутки делились на дневные и ночные часы; час солнечного восхода был первым часом дня; час заката – первым часом ночи. При таком времясчислении количество дневных и ночных часов на самом деле могло быть одинаковым только во время равноденствия. Потому это время и принималось за норму: из 24 суточных часов половину относили ко дню, а остальное – к ночи, несмотря на то, что на самом деле во время летнего солнцестояния число дневных, а во время зимнего число ночных часов доходило до семнадцати. Седьмой час утра был первым часом дня, а седьмой час вечера – первым часом ночи. Это было связано с византийским богослужением: на исходе ночи отправлялась заутреня, а вечерняя – окончание дня. «Русские согласовали свой домашний образ жизни с богослужебным порядком и в этом отношении делали его похожим на монашеский» (Н. И. Костомаров. «Быт и нравы русского народа». С. 136). Вставая ото сна, предок тотчас искал глазами образа, чтобы перекреститься и поблагодарить Бога за прошедшую ночь и за то, что он даровал встретить новый день и увидеть солнце. Если он находился в дороге и ночевал в поле, он крестился, обращаясь на восток.

После этого надевалось белое белье и начиналось умывание; зажиточные люди мылись мылом и розовой водой. После омовений и умываний приступали к молитве. Если день был праздничным, тогда всей семьей шли к заутрене, и благочестие требовало, чтобы встать еще ранее и прийти в церковь или храм со звоном еще до начала служения заутрени. Если день был простой или по иным причинам нельзя было выходить в церковь (болезнь), хозяин совершал богослужение дома.

В комнате, предназначенной для моления, крестовой, или когда ее не было в доме, то в том углу, в основном в дальнем правом углу, где стояли иконы, собиралась вся семья, зажигались лампады и свечи, курили ладан. Хозяин, как домовладыка, читал перед всеми вслух утренние молитвы, если умел читать, или совершал молитвы по памяти; умевшие петь – пели. После всего погашали свечи и приступали к домашним делам и другим работам. При этом каждому находилась работа. Хозяин обязательно посещал конюшню, скотный двор, овчарню и т. д., чтобы убедиться, все ли благополучно.

Важнейшим и жизненно важным этапом в становлении человеческого общества является свадьба. Характерно, что главным в организации этого процесса играли родители. Невеста до самой свадьбы могла и не знать, кто ее суженый, то же самое можно сказать и о женихе. Исследователи по всей справедливости называют ее очень сложным обрядом, который в древности занимал несколько дней. В центре внимания была невеста. Сегодня уже почти никто даже не задумывается, почему у нее белое платье. По древнейшему мифологическому обряду девушка должна «умереть» в прежнем роду и вновь родиться, но уже в новом роду замужней женщиной, т. е. из Явь перейти в Навь и обратно. Поэтому к ней и такое внимание. А почему белое? Сегодня этот цвет символизирует чистоту и скромность невесты. В древности он считался траурным, а черный как траурный появился с возникновением и принятием христианства. Раньше белый цвет считался уходящим, прошлым, цветом памяти и забвения. В то время красный цвет или «червленый» также считался траурным. Что касается истории фаты, то до недавнего времени это слово означало просто «платок» или «плат», который наглухо закрывал лицо невесты.

С момента согласия родителей на брак (для девочек считался приемлемый возраст 13–15 лет, а для парня – 14–16) невесту считали находящейся в мире мертвых (Навь) и невидимой для живых. Считалось, что ее нельзя было никому постороннему видеть, а нарушение этого запрета обволакивалось различными мифическими предсказаниями в виде бед и несчастий, даже к безвременной кончине, ибо в этом случае нарушалась граница и мертвый мир «прорывался», грозя непредсказуемыми последствиями. По этой причине молодые брали друг друга за руку исключительно через платок, а также они ничего не ели и не пили на протяжении всей свадьбы, так как они в данный момент находились в разных мирах. Жених находился в Явь, а невеста в Навь. Поэтому касаться друг друга, а тем более есть могли только люди, принадлежащие к одному миру.

На свадьбах звучало много печальных песен, а от искренних слез невесты фата только тяжелела. Такое поведение ее было связано с тем, что она навсегда покидала прежний уклад своей жизни, свою семью и род, а также и духовный мир и верховных покровителей, но и далеких предков нельзя обижать, сердить и быть неблагодарной. Поэтому и плакала невеста, слушая жалобные песни, и изо всех сил старалась показать свою преданность родительскому дому, родне, а в более отдаленные времена – и тотему, то есть мифическому животному и прародителю прежнего рода. Был и такой ритуал: «Так, в годы перед первой мировой войной на юге России молодые из-под венца в храме (церкви) съезжали домой на свадебное пиршество, в воротах для них раскладывали костер из соломы, через который кони под шум и крики, музыкой и песнями проскакивали во двор. Огнь (Агни) очищал бракосочетавшихся от всякой скверны и вводил их в супружескую жизнь, как бы новыми, вышедшими из огня» (Ю. Миролюбов. «Риг-Веда и язычество». Мюнхен, 1981. С. 154).

Длительное время на селе, вдали от городской суеты сохранялись древнейшие обычаи, которые дошли до нас в народных пословицах, среди них «прошел огонь, воды и медные трубы» относится к данному ведийскому обряду, когда молодые сочетались браком под звуки медных труб, омывались водами и очищались огнем. К этому же относится и такое изречение «из огня и в полымя», что означает прохождение человеком через огонь с целью очищения от всяких заговоров, болезней и чар.

Более подробно о свадьбе и подготовке к ней сообщает Любора Нидерле (1865–1944): «Увод невесты в дом жениха является заключительным актом в славянской свадьбе, и это видно уже из того, что термин „водимая“ принял на Руси значение законной супруги; „увести женщину“ – значит жениться по обряду: „Да всяк человек, уже водити хощет жену, да водить по закону“. Почти безошибочно можно сказать, что все эти обряды славянской свадьбы существовали в большей или меньшей мере уже в языческий период» («Быт и культура древних славян». С. 24). Среди свадебных обрядов отмечаются:

1. Ряд актов, символизирующих бывшее похищение и насильственное добывание невесты, сохранившееся часто и в современное время только в виде постановочных препятствий в пути жениху к дому невесты, загораживания и защиты дома невесты, нападения на него, установления различных словесных тестов, различных выкупов и т. д.

2. Раздача подарков жениху и невесте. Особое значение уделялось взаимному дарению яблок, которые считались символом любви и плодовитости. Одинаково значителен и обмен перстнями, который у славян предшествует свадьбе и утверждает сватовство; наконец, дарение жениху новой свадебной рубахи.

3. Венчание невесты различно украшенным венком (венцом, короною; жених – князь, невеста – княгиня).

4. Приготовление и раздача свадебного каравая. Хлеб обыкновенно делался из пшеничной муки и украшался яйцами, еладостями, цветами, лентами и являлся для славянской свадьбы особенно типичным и незаменимым атрибутом.

5. Расплести косы или обрезание волос невесты имело двоякое значение: с одной стороны, оно было как бы отголоском древности на обряд, вводящий девушку в зрелый возраст, а с другой – остриженные волосы были знаком подвластности, покорности, и, следовательно, этим явно подчеркивался переход жены во власть мужа.

6. Разувание жениха невестою обозначало выражение покорности ему. В летописи упоминается эпизод, когда князь Владимир по пути из Новгорода в Киев разорил Полоцк и вынуждал дочь покоренного князя (Рогволода) Ригведу выйти за него замуж. Для чего она отказалась снимать с него сапоги со словами: «Нехочю розути робибича, но Ярополка хочу», или негоже княгине снимать обувь сыну рабыни, а хочу его брата Ярополка.

7. Свадьба всюду кончается буйным весельем дружек, шаферов и всех гостей, сопровождаемая пением, хороводами и музыкой.

8. После свадьбы, рассматривалось ее продолжение, очищение жениха и невесты посредством их омовения проточной водой у ключа или у колодца, впоследствии замененное простым окроплением водой или поднесением им воды в сосуде. Но позже это действие осуждалось церковью. В грамоте новгородского митрополита Кирилла 2-го (1274 г.) прямо указывается: «И се слыхом: в пределах новгородских невесты водят к воде. И ныне не велим тому таки бытии; аще ли, то проклинати повелеваем». «Раньше венчал жрец, брал невесту за руку, поручал ее жениху и приказывал им поцеловаться. Муж покрывал жену полой своего платья или плаща в знак покровительства и защиты, после чего жрец давал им чашу с медом. Стоя перед жертвенником, муж и жена трижды поочередно пили из чаши. Остатки меда жених плескал в жертвенник и бросал чашу под ноги, приговаривая: „Пусть так под ногами будут потоптаны те, кто будет сеять меж нами раздоры“» (В. К. Казаков. «Именослов». М., 2002. С. 161).

Кроме вышеизложенных свадебных обрядов, имеется целый ряд других, как возложение хлеба на головы новобрачных, угощение их медом и солью, выметание дома и двора, развязывания узлов, отпирание замков и др. Что касается покрывания невесты, то славянская девушка становится тотчас женою того, кто ее, простоволосую, при встрече покрывал платком. В новгородской грамоте князя Ярослава Владимировича от 1195 г., где указано, что тот, кто сорвет с чужой жены «повой» и она останется простоволосой, должен заплатить пеню.

В результате всех вышеизложенных описаний можно подвести итог, что древняя славянская свадьба уже до принятия православия имела свой церемониал, который, однако, постоянно изменялся и дополнялся в дальнейшем своем существовании, но отдельные элементы древности с изменениями и дополнениями имеют место и сегодня.

После свадебных обрядов следует отметить некоторые особенности обычаев славян, связанных с заботой о продолжении рода, и, прежде всего, забота о ребенке начиналась задолго до его появления на свет. Вся семья, община и род старались оградить будущих матерей от всевозможных опасностей, в том числе и сверхъестественных. «Отказать будущей матери в пище, которую ей хочется съесть, значит взять грех на душу. Ведь считается, что просит не только она, а и младенец, которого она носит.

Рождение ребенка – одно из самых удивительных явлений природы. Вы только представьте, какое чудо совершает природа! Две клеточки, соединяясь в одно целое, образуют зародыш, из которого получается замечательный малыш, появлявшийся на свет, словно божий ангел. Помимо материального тела, которое дают родители, ребенок получает и душу, именно так утверждают все религии.

И вот совершилось чудо – родился малыш. Каким он будет, что его ждет? А ведь вся эта информация закладывается еще в момент зачатия и потом дополняется моментом рождения в этот мир!» (Лора Мелик. «Обряды, праздники и обычаи наших предков. Молитвы, заговоры, обереги» М., 2017. С. 7). Вскоре после появления на свет ребенка совершался важный обряд – принятие его в лоно семьи как равноправного ее члена. Это сопровождалось выполнением некоторого ритуала: ребенка брали на руки и клали на землю, или на порог, или на очаг, затем поднимали, обносили вокруг избы и целовали. При этом селяне приносили ему подарки в виде зерна, соли, денег. В данном обряде важную роль играли кумовья.

Древние славяне верили: рождение, как и смерть, нарушает невидимую границу между миром умерших и живых, миром Нави и Яви. Понятно, что такому опасному делу незачем было происходить вблизи людского жилища. У некоторых племен роженицы удалялись в лес, тундру, чтобы никому не навредить. Да и славяне обычно рожали не в доме, а в другом помещении, чаще всего – в хорошо истопленной бане, а чтобы материнское тело легче раскрылось и выпустило дитя, женщине расплетали волосы. В избе же раскрывали дыры и сундуки, развязывали узлы, открывали замки. Бытовал у наших предков и обычай, сходный с так называемой кувадой народов Океании: муж нередко кричал и стонал вместе с женой, смысл данного обряда обширен, но исследователи пишут, что тем самым муж вызывал на себя возможное внимание злых духов, отвлекая их от роженицы.

До трех лет все дети находились на попечении матери или нянек, кормилицы и располагались на материнской половине дома, избы. Если мальчику исполнялось три года, то его первый раз в жизни подстригали и отдавали в обучение отцу, который нес полную ответственность перед всей семьей и родом за подготовку его к взрослой жизни, но главное он обязан готовить из него воина. Чтобы он умел полностью управлять конем и в совершенстве владел оружием (лук, копье, боевой топор и другие средства). В древности детская одежда, как у мальчиков, так и девочек, состояла из одной рубашки, притом сшитой из старой одежды родителей. И дело здесь не в бедности или в скупости: просто считалось, что ребенок еще не окреп телом и душой, так пусть родительская одежда защищает его, убережет от порчи, сглаза, колдовства.

Право на взрослую одежду дети получали, не просто достигнув определенного возраста, но и только когда они делом могли доказать свою «взрослость», то есть когда мальчик начинал становиться юношей, а девочка – девушкой. Им предстояло пройти испытания. Главная цель – испытания успешно перейти из разряда детей в разряд «молодежи» – будущих женихов и невест, готовых к семейной жизни и ответственности за продолжение рода. Но телесного, физического взросления еще мало, надо было выдержать испытание. Это был своеобразный экзамен на зрелость физическую и духовную.

Юноша должен был выдержать жестокую боль, принимая клеймо (выжигалось раскаленным металлом на коже правого плеча) со знаком своего рода и племени. Для девушек были тоже испытания, но не такие мучительные и связанные с умением создания и поддержания домашнего очага, по сегодняшним меркам – это своеобразный тест. Переход из одной стадии в другую – это еще и древнеродовой ритуал перехода из одного качества в другое. Целью испытания является подтверждение зрелости и способности к свободному проявлению воли, и, самое главное, те и другие подвергались ритуалу – временной смерти и «воскрешению». Это своеобразный философский элемент бытия наших далеких предков, который мы будем подробно рассматривать в следующей главе. Но быт и жизнь настолько переплетаются между собой, что Явь, Навь и Правь, являясь квинтэссенцией верования древних славянорусов, что как-то обойти его не получается. В данном случае, дети как бы умирали и переходили от Яви к Нави и все проходит по законам Прави. После всех испытаний рождается новое Явь в виде взрослых членов семьи и рода. Итак, прежние «души» умирали, и рождались новые «взрослые». После этого события они получали новые «взрослые» имена. Вручали им и новую взрослую одежду: юношам – мужские штаны, девушкам – паневу, род юбок из клетчатого окрашенного льняного полотна. В ряде районов Республики Беларусь и в отдаленных уголках России они еще хранились в сундуках у наших матерей и бабушек, как величайшая и дорогая вещь и память о прошлом. Она носилась поверх рубашки на пояске. С этого и начиналась их взрослая жизнь.

Небезынтересным является и переходный возраст в 12 лет. Предками не случайно выбран этот возраст – это 108 месяцев обретения жизненного опыта. К этому времени рост достигал в среднем 124 см, или, как говорили, ребенок достиг «семи пядей во лбу». До прохождения обряда любой из них независимо от пола назывался «чадо», и за него полностью отвечали родители. После прохождения обряда ребенок получал равные права наряду со всеми членами общества и нес персональную ответственность за свои слова, поступки и конкретные действия. К этому все двенадцать лет его готовили родители.

В завершение обрядовой темы следует еще раз обратиться к ритуалам похорон, хотя мы выше и касались частично этого вопроса.

Традиционные славянорусские похороны содержали огромное количество ритуалов, в разных племенах и в разные эпохи имели несколько иной характер. Главным из них следует выделить то, что они призваны отдать умершему последнюю дань уважения и вместе с тем победить, изгнать подальше от семьи и рода ненавистную смерть. А умершему пожелать успешного воскрешения в новой жизни. И все эти древнейшие обряды частично по своему содержанию и смыслу сохранились до наших дней, в них просматривается ведическое происхождение. В данном случае я привожу один из многочисленных ритуальных обрядов.

Например, почувствовав приближение смерти, старик просил сыновей вывести его в поле, где он кланялся на все четыре стороны и говорил: «Мать сыра Земля, прости и прими меня, если обидел…», затем его привозили домой и укладывали на лавку в святом углу под образами. Над ним сыновья разбирали земляную крышу избы, чтобы легче вылетала душа и не мучила тело, а также не вздумала в доме беспокоить живых. (В православии считается, что душа поднимается на суд Бога только на сороковой день после смерти.) Так, летописи отмечают, что по такому сценарию умирал и великий князь Владимир. В далекой древности, когда умирал знатный мужчина, вдовый или не успевший жениться, с ним в могилу нередко шла девушка – «посмертная жена». А если он был женатым, то могла идти жена.

В некоторых сказаниях говорится, что мост в рай пройти способна лишь душа добрых, мужественных и справедливых людей, которые при жизни делали добрые дела. По мнению ученых, у славян такой мост виден ночью под названием «Млечный путь». Души самых праведных людей без труда попадают по нему в светлый Ирий (рай). Души обманщиков, воров, насильников и убийц и просто душонки мерзких людей проваливаются с этого моста во мрак и холод, прямо в нижний мир Навь (мертвых), то есть в ад.

Тем, кто на земле сделал много хорошего в земной жизни, и воинам, погибшим в бою или умершим от боевых ран, защищая землю русскую, перейти мост помогает лохматая черная собака. Теперь считают достойным говорить об умершем обязательно с грустью, так как это служит знаком вечной памяти и любви. Погребальный обряд (захоронение праха после кремации в урнах), отражающий и выражающий конкретную форму культа предков в том или ином этапе, свидетельствует, что с появлением кремации оформился следующий комплекс представлений: «Предки связаны с небом. С отлетом в ирье души предков прах предков остается в земле, источнику благ землевладельцев („священная земля предков“); принадлежностью и местом отправления культа предков является дом мертвых, домовина – модель жилища, около которой справляются поминки в дни радуницы, дни поклонения предкам. Вместилище праха – горшок для приготовления пищи – связывал воедино идею культа предков и магическое содействие предка благополучию живых» (Б. А. Рыбаков. «Язычество древней Руси». С. 84).

В ряде случаев упоминаются и такие случаи, когда поминки сопровождались шумным веселым застольем, где-то вспоминали о покойнике что-нибудь веселое, озорное, интересное. Они считали, что смех – это лучшее оружие против страха, и человечество давно это поняло.

У славян издавна существовали два похоронных обряда: обряд сжигания покойника и обряд захоронения. Если родственники хотели, чтобы душа покойника навсегда поднялась на небо, то прибегали к первому обряду, если же хотели, чтобы душа переселилась в одного из потомков, совершали обряд захоронения. Простейший похоронный обряд состоит в следующем: «Аще кто умряше, творяху трызну надъ нимъ, и посему творяху краду велику (особый костер, „крада“, крадущий из нашего мира положенные на него предметы) выкладывается в виде прямоугольника, высотой по плечи человека. На 1 домовину необходимо брать в 10 раз более дров по весу. Дрова должны быть дубовые или березовые. Домовина же делается в виде ладьи, лодки и т. п. Причем нос ладьи ставят на закат солнца. Самым подходящим днем для похорон считается пятница – день Мокоши. Покойника одевают во все белое, закрывают белым покрывалом, кладут в домовину милодары и поминальную еду. Горшок ставят в ногах покойного… Краду поджигают днем, на закате, чтобы покойник „видел“ свет и „шел“ вслед за уходящим солнцем» (В. К. Казаков. «Именослов». С. 164). После того как огонь разгорится, читается погребальная молитва, после которой все замолкают в ожидании огромного столба пламени, означающего, что умерший поднялся к Сварге. После остатки собирают в урну, которую вместе с останками, дарами и другими предметами засыпают очаг землей и устраивают тризну.