Текст книги "Мой друг тролль (сборник)"

Глава двадцать девятая
Стрелка у ратуши

Тролль учит сына.

Отец: «Мы с тобой – подмостные тролли. Мы никогда не строим плохих мостов. Знаешь, как проверить, хороший ли мост ты построил?»

Сын: «Как?»

Отец: «Надо пустить по нему сразу три дюжины эльфов. Если мост не провалится, значит – хороший».

Сын: «А если мост провалится под тяжестью эльфов, значит, он не хорош?»

Отец: «Если мост провалится, сынок, он просто великолепен».

Без двадцати семь Катя и Илья Всеволодович выехали на набережную, ведущую к ратуше. Безоблачное небо сулило жаркий день. Город уже просыпался, но машин было не много, а пешеходов – еще меньше. Места, чтобы поставить машину, на набережной было достаточно, но, помня указание Ротгара, Илья Всеволодович свернул на платную парковку у ратуши. Катя вышла из машины. По ту сторону решетки высилось огромное, стилизованное под дремучее средневековье здание из бурого кирпича. От реки здание отделяла площадка-газон, поделенная на части аккуратными дорожками, и набережная с парапетом, выложенная плитками разнообразной геометрии. На площадке присутствовали два фонтана, вокруг них – флаги на тонких флагштоках. Имелась также увенчанная человеческой фигурой колонна, рядом с которой им было велено ждать Ротгара.

Илья Всеволодович закрыл машину и бросил в автомат пару монет.

– Пошли, – буркнул он.

В общественном месте, вдали от троллей, к бывшему боссу отчасти вернулась самоуверенность. Впрочем, как и Катя, он понимал, что его свобода – это только иллюзия. Пока существует Хищник, любые самостоятельные действия Ильи Всеволодовича могут совершенно самостоятельно закончиться в троллином желудке. И никакая полиция не спасет.

Катя тоже вошла в ворота, но к колонне идти не торопилась – решила осмотреться. Для начала она заглянула во внутренний двор ратуши. Здесь здание казалось еще древнее. В стенах, местами почти полностью укрытых плющом, имелись ниши со статуями внутри. Не исключено, впрочем, что некоторые фигуры были и не статуи вовсе, а загримированные под статуи тролли. В оконных нишах, на балкончиках, на крыше – везде можно было спрятать кого-нибудь из «агентов» Скаллигрима. А у входа в башню (вот забавно!) стояла довольно-таки безвкусная «завлекалка» для туристов – тролль из искусственного меха в шведском национальном костюме. Катя подошла поближе. Тролль был сделан в натуральную величину. Морда у него была на редкость глупая.

«Наверняка находятся дураки, которые с ним фотографируются», – подумала Катя, покидая внутренний двор ратуши.

Снаружи тоже было очень красиво. Зеленели кусты и трава, звенели фонтаны, нежно пахло розами.

Илье Всеволодовичу было не до роз. Он топтался у постамента, вертел головой, высматривая Ротгара.

Эльф отсутствовал.

– Две минуты восьмого, – проворчал он, глядя на часы. – Должно быть, задерживается.

– Подождем, – Катя опустилась на каменную скамейку.

Справа от нее была полукруглая ниша со скульптурой человека, осаждаемого змеями. Руки изваянного парня были связаны за спиной, так что у бедолаги не было никаких шансов на спасение.

Катя расслабилась. За скамейкой росли розы. Пахли они потрясающе.

Катя уже забыла, как нервничала минуту назад. Разве в таком чудесном месте может произойти что-то ужасное?

Прошло еще минут пять. Ротгара не было.

– Может, мы что-то перепутали? – забеспокоился Илья Всеволодович. Не решаясь присесть, он топтался между колонной и скамейкой, распространяя тяжелый запах пота, мазута и вареной капусты. Впрочем, его вины в этом не было. Как еще пахнуть мужику, который провел ночь в «поместье» Скаллигрима. – Может, это не ратуша? – Илья Всеволодович плюхнулся на скамейку рядом с Катей.

Катя тут же встала и переместилась к колонне. Соседство с бывшим боссом ей было неприятно.

У подножия колонны торчали из постамента каменные головы. Вода плескалась о ступеньки. На той стороне реки были пришвартованы белоснежные яхты, очень четко прорисованные в лучах восходящего солнца.

Катя посидела немного на постаменте, потом встала и направилась к выходу. На площадке, рядом с их «фольксвагеном», появилась еще одна машина. Не Ротгар ли приехал? Катя подошла поближе. Внутри никого не было. Катя покинула парковку и вернулась к колонне.

Илья Всеволодович сидел на прежнем месте и, хмурясь, глядел на дисплей своего мобильника.

– Что-то я не пойму, – произнес он, поднимая голову. – Что это за мужик? Вроде я его где-то видел…

– Что там у вас? – напряглась Катя.

– Эсэмэска пришла, – босс протянул мобильник Кате. – Одна картинка, без комментариев. Ты не знаешь, что это за урод? Может, намек какой? Ничего не понимаю.

Катя взяла телефон. Картинка была маленькая, но разрешение очень хорошее. Вполне достаточное, чтобы разглядеть нечто, обмотанное толстой цепью, лежащее на палубе какого-то корабля. Что это палуба, Катя догадалась, потому что в кадр попал кусочек спасательного круга и моток толстого каната. Того, кто в цепях, узнать было труднее. Больше всего он напоминал кусок сырого мяса. Но Катя все-таки узнала. По телосложению, по клочку пепельной шевелюры, торчащему из кровавой корки.

Карлссон.

У Кати закружилась голова и ослабели колени. Она плюхнулась на скамейку, чувствуя, как к горлу подкатывается комок. Что Ротгар с ним сделал?

– Ну? – спросил Илья Всеволодович. – Знаешь его?

Катя не услышала вопроса.

– Садист… – прошептала она. – Сволочь…

– Я думаю, это от Ротгара намек, – с дрожью в голосе предположил Илья Всеволодович. – Типа, только попробуйте меня подставить, с вами то же самое будет?

– Нет, – тихо проговорила Катя.

Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Он догадался.

– Кто догадался?

Катя не успела ответить. Мобильник в ее руке опять загудел.

– Гад! – закричала Катя в трубку. – Сволочь! Садист!

– Да, это всё я, – веселым голосом подтвердил Ротгар. – Ты все правильно поняла, Малышка. Теперь ты знаешь, что не стоит меня обманывать.

– Что ты с ним сделал?! – закричала Катя.

– Он сам на меня напал! – тоненьким голоском, явно передразнивая собеседницу, пропищал эльф. – Я только защищался!

И тут же, с угрозой:

– Твой дружок знал, с кем имеет дело. А вот ты – забыла!

Катя попыталась взять себя в руки. Еще не хватало – позориться перед врагом.

– Чего ты хочешь? – сухо спросила она.

– Ты сама знаешь, – ответил Ротгар. – Воссоединиться с моей сбежавшей невестой. Я так давно мечтаю о встрече с тобой! – пропел он нежно.

– Что же ты не пришел? – осведомилась Катя. – Струсил? Или проспал?

– Мы с тобой непременно встретимся, моя прелесть. Только в более интимной обстановке. Наедине. Без недоделанных экстрасенсов, нелепых шпионов и хищников в багажнике.

Катя покраснела до ушей и порадовалась, что Ротгар ее не видит.

– Да пошел ты!

– Зря, Малышка. Он ведь еще жив, твой дружок Карлссон. Пока жив. И может прожить еще долго. Ты, наверное, знаешь, что огры – очень живучие твари. Очень долго, и очень, очень неприятно. Ты меня слушаешь?

– Слушаю, – упавшим голосом проговорила Катя.

– Тогда думай, солнышко. Сегодня ближе к вечеру я позвоню еще раз – и мы договоримся о новой встрече.

И добавил небрежно, как будто речь шла о какой-нибудь безделице:

– Если твое решение будет правильным, я отпущу твоего Охотника. Не стану врать, что отпущу его невредимым, зато – живым…

Ротгар отключился. Катя медленно опустила руку с телефоном. В ее душе все кипело. Хотелось кого-нибудь убить.

– Ну? – нетерпеливо повторил Илья Всеволодович.

– Что ну?! – заорала Катя. – Баранки гну! Всё, поехали отсюда!

Когда Катя и Илья Всеволодович подъехали к «Васе», до открытия музея оставалось еще часа полтора. Лучи утреннего солнца проникали сквозь стеклянную крышу музея, освещая мачты и верхние обзорные площадки. Внизу царили сумерки и было совсем тихо. Кунигунда уже улеглась спать. Лейка, наоборот, еще не проснулась. Бодрствовал только Скаллигрим. Поехать с Катей на встречу он не пожелал: дескать, начальнику спецслужбы несолидно самому возглавлять рядовую операцию. Его дело – планировать и руководить. По мнению Кати, руководитель из Скаллигрима был примерно такой же, как и оперативник. Весьма сомнительный.

Скаллигрим встретил их у входа (надо же отвести глаза охранникам) и провел на корабль.

– Конечно же, Ротгар обо всем догадался! – сердито заявила она, входя в кают-компанию. – Уж не знаю, как он понял, что в багажнике прятался Хищник! И каких-то шпионов и экстрасенсов помянул… А еще прислал вот что!

Скалли взял протянутый телефон и несколько секунд, хмурясь, рассматривал фотографию Карлссона в цепях.

– Да, это шурин, – подтвердил он. – Я опасался такого оборота событий. А что касается догадливости сида… это не имеет никакого значения. Все нужные меры приняты.

– Что еще за меры? – насторожилась Катя, забирая телефон.

– Еще затемно место вашей встречи было оцеплено моими лучшими агентами…

– Боже мой! – ужаснулась Катя. – Так вот кого имел в виду Ротгар под «нелепыми шпионами» и «недоделанными экстрасенсами»!

– Это азбука сыскного дела, – невозмутимо продолжал Скалли. – Место встречи должно быть тщательно изучено заранее. Все подходы и подъезды, улицы и переулки, проходные дворы, канализационные системы, крыши и чердаки…

– Да вы всё испортили! – перебила его Катя. – Хищник бы уже добрался до Ротгара, если бы эльф не заметил ваших чертовых агентов!

– Обнаружение исключено! – отрезал тролль. – Я сделал все точно по правилам. Все агенты были четко вписаны в пейзаж, их присутствие у ратуши было грамотно замотивировано и совершенно естественно. Руководителем операции я назначил своего любимого дядюшку Ниссе, самого сообразительного тролля в нашем роду – после меня, конечно, – тут же уточнил Скаллигрим не без самодовольства. – Кроме того, у нас, троллей, есть особые чары, помогающие замаскировать присутствие…

– Вы что, не понимаете? – воскликнула Катя. – Ротгар заметил ваших шпионов! Он сам об этом сказал. Вы всё испортили!

Скаллигрим пожал плечами. Он ничуть не огорчился.

– Ну, значит, кто-то себя выдал. Не страшно.

– Как – не страшно?! Карлссон у Ротгара в плену! А вы его упустили!

– Вы поймите, Катя, – терпеливо произнес Скалли. – Есть такое понятие, как первоочередная задача. Наша нынешняя первоочередная задача – не убить Ротгара, а вызволить Карлссона. Вы согласны?

– Допустим.

– Более того, я бы рискнул сказать, что в результате сегодняшней акции мы уже получили позитивную информацию. Эта картинка в телефоне меня очень порадовала. Ротгар сообщил нам, что Карлссон жив. После того, что мы видели в парке, у меня не было уверенности, что шурин жив. Теперь я это знаю.

Катя фыркнула. «Ротгар сообщил…» Тоже мне знание!

– Поэтому, – продолжал большой тролль с важностью, – я и не ставил цель захватить или убить Ротгара. И, как выяснилось, это было правильное решение. Сид сам сообщил, что готов его отпустить.

– Я ему не верю!

– Это не важно…

– То есть как это – не важно? – перебила Катя. – Можно подумать, мы не знаем, что он потребует взамен!

– А разве мы знаем? – осведомился Скаллигрим.

– Лично я ничуть не сомневаюсь, что взамен он потребует меня, – заявила Катя.

– Вот и отлично! – пробасил тролль. – Будем с вами сотрудничать. Сотрудничать успешно и продуктивно. Мои агенты обеспечат выполнение условий соглашения.

– Ваши так называемые агенты уже обеспечили все, что могли, – проворчала Катя.

– Неверное замечание. Информация, добытая моими агентами, к нам еще не поступила. А таковая информация, несомненно, имеется. Сид ведь не мог заметить всех наших. Я направил туда всех своих сотрудников. У сида, пусть это даже не простой сид, а Туат’ха’Данаанн, не было шансов ускользнуть незамеченным.

– Рассчитываете, Ротгар приведет их туда, где прячет Карлссона?

– Вот именно!

– Ну и как, ваши родичи что-то обнаружили? – без особой надежды спросила Катя.

– Мы сейчас это узнаем.

Скалли прислушался к чему-то, недоступному Катиному слуху, и добавил:

– Как раз вернулся дядюшка Ниссе, который был координатором операции. Скоро подтянутся остальные агенты, и мы начнем анализ операции.

«Глядя на Скаллигрима, не скажешь, что он способен что-то анализировать», – подумала Катя. Напугать до полусмерти, вышибить дверь, свернуть кому-нибудь шею – это легко. Но допустить в этом массивном приплюснутом черепе наличие интеллекта…

«Внешность обманчива, – напомнила себе Катя. – Карлссон сначала тоже казался тупым громилой…»

Когда в кают-компанию вошел дядюшка Скаллигрима, Катя не удержалась, захихикала. Ротгар был прав – зрелище действительно было нелепое. Вот, оказывается, как выглядит живой тролль, если его отмыть, причесать, одеть в национальный шведский костюм и заставить притворяться чучелом.

– Вот! – обвиняющим жестом указала Катя на «координатора», прежде чем он открыл рот. – Его и заметил Ротгар!

Между Скалли и агентом завязалась оживленная беседа на неизвестном Кате языке.

– Ну что? – спросила она Скалли через несколько минут.

– Я ему говорю – маскировка не годится, «Пернатый» тебя опознал, – раздраженно бросил Скаллигрим, – а он со мной спорит. Настаивает, что сид никак не мог догадаться, что это – он. Потому что просто не мог его увидеть.

– Почему это – не мог?

– Потому что дядюшка был внутри, а «Пернатый» – снаружи.

– Дурак, – буркнула Катя. – «Пернатый» – это кто?

– Объект. То есть Ротгар.

– А почему «Пернатый»?

– Условная кличка. Так положено. Ладно, не отвлекай меня… Тролли снова погрузились в спор.

Катя заскучала.

«Шведский, что ли, выучить?» – подумала она.

– Они не по-шведски разговаривают, – раздался голос у нее в голове. – Это местный тролльский диалект. И спорят не о маскировке. Они-то оба уверены, что она была безупречной. Они пытаются вычислить, кто мог предупредить Ротгара о засаде. Имей в виду, они подозревают и тебя.

Катя встрепенулась. Она совсем забыла о баньши. С того самого момента, когда позвонил Ротгар и предложил встретиться, баньши не подавал признаков жизни, а Кате было не до него.

– Где ты пропадал все это время? – обратилась она к нему мысленно.

– Я был рядом. Теперь я не могу с тобой расставаться надолго, – «обрадовал» Катю баньши. – Я не могу существовать отдельно от тебя.

– То есть ты постоянно будешь при мне?

– Да. До конца своей жизни. Не беспокойся – мне осталось совсем немного.

Тролли продолжали спорить. Катя задумалась. Появление баньши направило ее мысли в другое русло.

– Ты присутствовал во время встречи с Ротгаром?

– Конечно. Неужели ты думала, что я упущу возможность его увидеть? Поговорить с ним…

– Это ты выдал нас? Сообщил Ротгару, что я привезла с собой Хищника?

– Я никого не выдавал. Я просто позвал его. Увидел и позвал. Не мог сдержаться.

Катя вздохнула.

– Ну да. Что ж, можно было ожидать!

– Ты права, – с горечью ответил баньши. – Он меня не узнал. Решил, что я – фантом, созданный каким-нибудь колдуном-человечком. Когда Ротгар говорил о «нелепых экстрасенсах», он имел в виду не троллей, а меня.

Тон баньши был душераздирающе печален.

– Я позвал его, он меня увидел. Но не узнал! Ротгар меня не узнал! Он считает, что я уже давно мертв. Всё, наша связь с ним оборвалась!

Катя криво улыбнулась. Бедный призрак…

Скаллигрим проявлял чудеса концентрации, делая одновременно два дела: расспрашивая дядюшку и наблюдая за Катей. Ему еще в Петербурге казалось, что временами Катя ведет себя очень странно. Но теперь, в Стокгольме, странности этой девицы так и лезут в глаза. Вот она сидит со стеклянным взглядом, шевелит губами с таким видом, как будто по телефону разговаривает, и улыбается нехорошей улыбкой, холодной и недоброй. Скалли уже видел такие улыбки – у сидов.

А еще Скаллигриму временами казалось, что Катя понимает язык троллей. А ведь последний человечек, коему был ведом этот язык, умер полтора века назад. Нет, что-то с этой девицей неладно.

Вот и дядюшка говорит: подозрительная особь, проверь ее, это она нас выдала. Больше некому…

Дядюшка замолчал. Скаллигрим обернулся к Кате:

– В общем, картина складывается такая…

– А? – очнулась девушка. – Извините, задумалась.

– Картинка, говорю, выглядит так. Согласно оперативным данным, сегодня, в семь утра, объект «Пернатый» находился в такси возле моста напротив ратуши. Такси прибыло со стороны Королевского острова. Объект из него не выходил. Сделал звонок и уехал.

– И это всё? – не выдержала Катя.

– Не только.

Дядюшка приоткрыл дверь, что-то крикнул по-тролльски, отошел к стенке и, проявив полное пренебрежение к нарядному костюму, плюхнулся на пол.

В кают-компанию, благоухая гнилью и соляркой, вошли два тролля. С них ручьями текла вода.

– Агенты Грязный и Мокрый, – представил их Скаллигрим. – Работали в непосредственной близости от объекта. Они ознакомят нас с подробностями. – Большой тролль явно наслаждался своей разведывательной деятельностью.

Два замурзанных «агента» оказались «нашим подводным спецназом».

Один из «спецназовцев», в нечесаных космах которого возилась серая креветка, выступил вперед и толкнул речь. Скалли, выслушав, изложил ее Кате.

Сида тролли обнаружили довольно легко. Причем не у ратуши, а на противоположной стороне реки. Оттуда, с набережной, место встречи просматривалось прекрасно. Ротгар приехал на машине. Оставив ее у гостиницы «Шератон», прошел на набережную и, пользуясь как прикрытием одной из пришвартованных у набережной яхт, примерно четверть часа изучал противоположный берег.

Опознав «Пернатого», агенты спустились в воду, прошли по дну вдоль корпуса яхты и вели наблюдение снизу, из-под воды, так сказать, в непосредственной близости от объекта.

За те четверть часа, которые объект «Пернатый» провел на набережной, он не сделал ничего занимательного. Только по телефону звонил.

– Это он мне звонил, – сказала Катя. – Порадовать, что не приедет.

Агент Мокрый выковырял из спутанных косм креветку, зажевал и что-то добавил.

– Было два разговора, – перевел Скалли.

– Ага, это уже интереснее! О чем он говорил?

– Они не расслышали. Все-таки сидели далековато…

– Секретная служба, – пробормотала Катя. – Даже подслушивающей аппаратуры нет.

Скаллигрим ухмыльнулся:

– У нас есть кое-что получше. Агент Вонючка!

В кают-компанию вошел мелкий, ужасно уродливый тролль. А может, и не тролль, а гибрид тролля и помойной кошки. Пахло от него в полном соответствии с оперативным псевдонимом, то есть еще хуже, чем от двух предыдущих «агентов».

Дядюшка оживился, что-то сказал.

– Агент Вонючка лежал под решеткой ливневого стока в десяти шагах от объекта и всё слышал, – перевел Скаллигрим. – Докладывай.

Вонючка засипел. Катя прислушалась и с изумлением поняла, что слышит русскую речь. Тролль довольно точно воспроизводил реплики Ротгара из телефонного разговора с Катей.

– Это был первый звонок, – пояснил Скалли. – Вонючка не знает вашего языка, он просто запомнил звучание.

– А второй?

Тролль снова захрипел и забулькал. Скалли нахмурился.

– Второй разговор был на шведском, – сообщил он. – Содержание такое:

«Как у вас дела? Никто не беспокоил?.. Разрешение получили?.. Тогда в море выходим сегодня ночью… Да, как договорились… Я же сказал: как договорились. Нет, дополнительной премии не будет. Если пограничники захотят осмотреть судно, пусть осматривают… У вас же есть разрешение на подводные работы. Нет, если что-то пойдет не так, вы просто отстреливаете трос и уходите… Потому что это секретные исследования! Отстреливаете и уходите. Только оставьте буй».

– Это всё, – заключил Скаллигрим.

Катя удивленно посмотрела на большого тролля:

– И как это понимать? Какой еще буй?

– Понятия не имею. Скорее всего, это и не имеет отношения к нашим делам. Вероятно, у сида здесь какой-то бизнес. Будем думать.

– Был у Ротгара здесь бизнес? – спросила Катя баньши.

– Точно не знаю. Наверное. Неважно. Никогда глупым ограм не перехитрить Туат’ха’Данаанн. Ротгар всегда будет на несколько ходов впереди.

– Так что же вы предлагаете? Сдаться?

– Я думаю, это не поможет. Ни тебе, ни Охотнику, о котором ты так печешься.

– Тогда зачем вы уговорили меня приехать? – возмутилась Катя. – Кто говорил, что Ротгар отпустит Карлссона, а мне откроет великую тайну?

– Я так не говорил, – прошелестел баньши. – У меня теперь вообще нет голоса.

– Не придирайтесь к словам! Я приехала сюда, потому что вы обещали мне, что только так можно спасти Карлссона!

– Ничего я тебе не обещал, – невозмутимо ответил призрак. – Ты здесь, потому что решила, что сумеешь перехитрить Туат’ха’Данаанн. Не стану отрицать: я помог тебе принять это решение. Но теперь всё переменилось.

– Да ну?

– Да. Тогда я надеялся, что мой Ротгар поможет мне обрести пристанище. Теперь я знаю: этого не будет. Поэтому сейчас я – на твоей стороне.

– Почему я должна вам верить?

– Простая логика. Я существую лишь потому, что существуешь ты. Тебя не будет – не будет и меня.

Тут Катя поймала пристальный и недобрый взгляд дядюшки. И прекратила «разговор».

– Скаллигрим, проводите меня наружу, – попросила она. – Мне душно.

Ей ужасно захотелось на свежий воздух. Подальше от вони. Зайти в чистенькое уютное кафе на набережной, заказать легкий завтрак…

– Пойдем, – согласился большой тролль.

– Все идет прекрасно, – с довольным видом сообщил он, пока они поднимались на верхнюю палубу. – Напарник Вонючки прицепился снизу к такси. Он приведет нас прямо к логову сида.

– Здорово!

– Не позже чем завтра мы освободим моего шурина.

Они покинули музей через служебный выход. Просто нажали кнопку и вышли. Охрана, естественно, им не препятствовала.

Снаружи вовсю сияло солнце.

Скалли широко зевнул и потянулся:

– Тяжелая выдалась ночка! Да и утро тоже. Зато теперь можно и покемарить.

– А я пойду завтракать, – весело сказала Катя и мысленно добавила, обращаясь к баньши:

– Слышали? А вы говорили – ничего не выйдет! Скоро тролли найдут жилище Ротгара!

– Охотника там не будет, – отозвался баньши. – Огры не найдут там ничего, кроме смерти.

«Да ну его! – подумала Катя. – Пораженец!»

* * *

Карлссону было очень плохо. Его терзала боль. Боль и слабость от потери крови, от отчаянных попыток тела восстановиться. Даже выносливости тролля-Охотника существует предел. Одни раз – совсем недавно – Карлссон уже достиг этого предела и перешел за его черту. Тогда его вернули песня сида и мысль о неисполненном долге. Сейчас его вернул к жизни сам сид. Положил на хорошую живую землю, влил в рот замешанную на крови, измельченную в кашицу печень. Карлссон знал, чья это печень. И чья кровь. Теперь знал. Когда способность мыслить частично восстановилась. Но когда сид его кормил, Карлссон был вообще не способен думать. Теперь Карлссон предпочел бы умереть. Но он знал: сид не даст ему умереть так просто.

Но землю под собой Карлссон чувствовал недолго. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы удержать его на границе этого мира. Как только сид увидел, что Охотник способен выжить, он тотчас заковал Карлссона в сталь и, хуже того, засунул в железный ящик без отверстий. Ощущения Карлссона можно было сравнить с ощущениями человека, страдающего клаустрофобией, который оказался запертым в темном лифте, который вот-вот начнет падать. Тело Охотника вновь сбросило путы разума. Оно билось и рвалось наружу. Но стенки ящика были толстыми, а тело Охотника – очень слабым. Поэтому агония тела длилась недолго. Намного меньше, чем агония духа.

Но Карлссон опять не умер. Когда газовый резак вскрыл ящик, в теле тролля было еще достаточно жизни. Достаточно, чтобы принять новые муки.

– Не надейся, – сказал ему сид, вытаскивая из железной темницы окровавленный сгусток боли и ужаса и бросая его в нутро железного механизма. – Живучесть огров превосходит только тупость огров. А вот смертные, напротив, весьма хитроумны. Сейчас, огр, я познакомлю тебя с еще одним достижением людишек. Оно называется кузнечный пресс. Сейчас, огр, я включу его и начну давить твои кости. У тебя очень крепкие кости, огр. Крепкие, как гранит. Но эта штуковина дробит гранитные булыжники, как трухлявое дерево. Если ты не возражаешь, мы начнем с локтя твоей правой руки. Впрочем, если ты против, мы можем начать с левой.

Говорить Карлссон не мог. Его разрубленные связки еще не успели срастись. И кричать, когда железная машина раздавила его сустав, Карлссон тоже не мог.