Текст книги "За точкой невозврата. Полдень битвы"

За тридцать лет господства во власти национал-либералов некогда зажиточная и даже процветающая республика превратилась в начисто вытоптанный пустырь, как и большинство постсоветских стран-лимитрофов, не имеющих интересных для мирового капитала природных ресурсов. Нет тут в недрах ни нефти, ни газа, ни даже урана, как в Казахстане, и трудоголика-председателя колгоспу (колхоза), крутящегося ради своей страны на все четыре стороны, вроде президента Лукашенко, во власти тоже нет, а есть непроходимые дураки-либералы и жадные хапуги, крадущие в стране все, что не прибито гвоздями и не раскалено докрасна.

Раньше я молдавским вопросом особо не интересовался (ибо незачем), но в процессе идеологической подготовки к операции российские коллеги комиссара Бородухина рассказали нам о Молдавии много интересных фактов. Например, за годы советской власти население этой республики увеличилось ровно вдвое – с двух миллионов двухсот тысяч до четырех миллионов четырехсот тысяч человек, а за годы так называемого независимого существования под властью либерально-демократических националистов число жителей уменьшилось до двух миллионов шестисот тысяч, вернувшись на уровень пятьдесят пятого года. При этом в большей части этих потерь виновны не высокая смертность, и низкая рождаемость (которые тоже имеют место), а эмиграция из нищающей страны в двух противоположных направлениях: в Россию и Румынию. Кстати, этнический национализм в Молдавии начал поднимать голову даже раньше, чем в Грузии и Прибалтике, и переворот возглавили не какие-нибудь там «лесные братья», а сгнившее до основания руководство компартии Молдавской ССР, при прямом пособничестве Горбачева и прочей верхушки КПСС. У них прямо под ногами разбирали на части великую страну, а они делали вид, будто так и надо. Перестройка, понимаешь, и ленинские нормы жизни… Пришлось хорошенько потыкать носом в этот факт комиссара Бородухина, чтобы избавить его от остатков идеологической спеси.

Когда в Кишиневе узнали, что Россия объявила Молдавии войну, там произошел страшный раздрай. Отстраненный от власти, но все еще действующий президент Додон призвал молдаван не оказывать нам сопротивления, а правительство, составленное из либеральных националистов, принялось громко звать на помощь Румынию, одновременно собирая вещички для быстрого драпа. Но в Бухаресте, насколько я понимаю, свалившейся на них новостью были ошарашены ничуть не меньше, чем в Кишиневе, да и румынская армия, значительно более мотивированная, оснащенная и многочисленная по сравнению с молдавской, по большей части дислоцируется на значительном удалении от румынско-молдавской границы, и не может прибыть по вызову мгновенно. Одна только механизированная бригада «Высокий Мост» базируется в Яссах, но до Кишинева, с учетом прихотливо извивающихся дорог, двигаться ей втрое дальше, чем нашим войскам.

Впрочем, на первом этапе задача нам ставилась ограниченная: занять территорию Молдавии, ликвидировав власть националистического правительства и занять оборону по рубежу реки Прут, установив по ней линию фронта. Главные события, как я понимаю, в настоящий момент происходят на польско-прибалтийском участке фронта, а мы в Молдавии выполняем второстепенную задачу, отодвигая рубеж будущего столкновения с румынской армией на сто километров западнее. А что это неизбежно, нет сомнения даже у самого политически наивного человека, ибо специальный Варшавский блок вне НАТО был создан исключительно для того, чтобы в самой ближайшей перспективе воевать с Россией. Нападение Польши и Литвы на Белоруссию тому прямое доказательство.

Все началось после наступления темноты, около десяти часов вечера. Прибывшая специально для тихой работы группа боевых пловцов ССО скрытно форсировала реку и захватила молдавский конец пограничного моста через Днестр, бескровно пленив пост молдавской полиции. Стрелять в молдавских силовиков без оказания ими вооруженного сопротивления запрещалось категорически. Чуть позже, когда мост проверили саперы и убедились, что он не заминирован, по нему на западный берег пошла тяжелая техника и транспортные колонны, но к тому времени наша бригада уже форсировала реку южнее села Криуляны и в первых рядах выдвинулась в направлении Кишинева. Командование поставило нам задачу обойти молдавскую столицу по северной и западной окраине и подвергнуть интернированию вторую мотопехотную бригаду молдавской армии имени Штефана чел Маре, обитающую по адресу: улица Василия Лупу 37. Для этого в районе села Грушево мы должны были выйти на Балканское шоссе, огибающее Кишинев с севера, потом свернуть на улицу Тудора Владимиреску, которая у завода «Аским» меняет свое имя на Василия Лупу, а оттуда уже до нашей цели подать рукой.

Повисшие над городом почти бесшумные разведывательные беспилотники показывали картину мирных улиц, на которых никто не строит баррикады, не готовится к отчаянной обороне, а имеет место лишь довольно жидкий поток машин, торопливо истекающих из города в западном направлении. Говорят, четыре месяца назад российская армия точно так же, без единого выстрела, входила на приграничные украинские территории, и только потом на Донбассе разгорелось ожесточенное сражение с боевым ядром украинской армии. Те территории, куда мы вошли без боя, остались целыми, только изрядно поношенными после долгих лет независимости (то есть бесхозяйственности), а там, где нашим солдатам пришлось сражаться, все оказалось разнесенным в прах, но все равно перешло под наш контроль. Видимо, поэтому, наблюдая полное нежелание силовиков и населения сопротивляться (ибо при перемене власти им не грозит ровным счетом ничего), молдавское руководство приняло решение тихо утечь в так любимую ими Румынию, а не произносить громкие речи, призывая к отпору русским оккупантам. Все положенные слова госпожа Майя Санду и прочие ей подобные скажут потом, когда окажутся по ту сторону Прута.

С небес светила полная луна, ревели моторы и лязгали по раздолбанному асфальту второстепенной дороги гусеничные траки. Позади колонны оставались молдавские села. В то время когда наша колонна проходила через село Кошерницы, где-то южнее на крайне малой высоте пролетела плотная группа вертолетов Ми-8 и Ми-24, скорее всего, направлявшихся к Кишиневскому аэропорту. Там тоже все должно быть тихо и мирно, только гражданские самолеты оттуда некоторое время летать не будут. Время еще было не такое позднее, так что на неожиданный шум в светящихся окошках домов появлялись лица жителей и тут же прятались обратно, а некоторые выходили на порог и молча смотрели, как мимо них идут БМП нашей бригады, под развевающимися алыми знаменами РККА. Не беспокойтесь, граждане, вслед за нами обязательно придут российские дорожники, которые все починят. Мы всегда все чиним, даже если это поломано и не нами.

К цели мы добрались уже к двум часам ночи, через еще не спящий в такое позднее время город. Горело уличное освещение и молдавские гаишники на посту перед въездом в город, обалдев от такого явления, непонимающе пялились на лязгающую мимо колонну под алыми знаменами (потом придут наши ВАИшники и сменят их на посту, но это будет потом). И уже на месте окончательно стало ясно моральное состояние молдавской армии. Пункт дислокации оказался брошен, мы не обнаружили ни одного офицера, только некоторое количество солдат-срочников, мелкими группами бесцельно слоняющихся по территории, несмотря на глубокую ночь. Из сбивчивых рассказов стало ясно, что командир утек еще днем, сразу после обращения нашего президента к Федеральному Собранию, за ним один за другим стали расползаться прочие офицеры, и одновременно, переодевшись в гражданку, часть начали массово покидать солдаты, чье место жительства находилось в шаговой доступности. Самодемобилизация как она есть, вызванная нежеланием людей сражаться за правительство, которое для начала нелегитимно отстранило от власти президента, а потом самовольно вписалось в новосозданный антироссийский альянс, придуманный американцами специально для ведения войны чужими руками. И вот теперь, когда война пришла, воевать никто из молдаван не хочет. Они бы в такой ситуации вообще из страны разбежались, просто не успели.

Выяснив этот вопрос, нам осталось только заверить оставшихся, что в плен их брать никто не будет, утром они поедут по домам, как и все остальные. Затем, выставив посты в парках и у оружейных комнат, мы доложили командованию о выполнении задачи и стали ожидать дальнейших приказов и распоряжений. Комиссар Бородухин при этом сказал, что, мол, в сороковом году, во время Освободительного похода, было то же самое. Румынская армия тогда утекла за Прут без единого выстрела, побросав в местах своей дислокации кучу всяческого вооружения. Всегда бы так по-хорошему, но, к сожалению, это невозможно. Драться насмерть нам еще придется, и не один раз.

19 августа 2019 года, 11:15. ФРГ, Берлин, район Тиргартен, Вилли Бранд штрассе 1. Ведомство Федерального Канцлера, седьмой этаж, кабинет фрау бундесканцлерин.

Присутствуют:

Бундесканцелерин Ангела Меркель

Генерал от инфантерии граф Вальтер фон Брокдорф-Алефельд

Узнав, что теперь у Европы снова есть Восточный фронт, фрау Меркель ощутила, будто пол ушел из-под ног, и она падает в пропасть. «Вольдемар! – хотела закричать она. – Мы так не договаривались!» Но действительность была неумолима. Отбросив всяческие условности, русские принялись заниматься тем, что требовалось сделать еще давным-давно.

Пока на западе Белоруссии солдаты президента Лукашенко с боями отходили с одного рубежа на другой, в Прибалтике границы с грохотом рухнули, и подвижные как ртуть механизированные соединения русской армии устремились вглубь эстонской и латышской территории. Как и три с половиной месяца назад, на Украине в течение первой ночи конфликта передовые части на легкой колесной технике, обходя узлы сопротивления, с легкостью рассекли территорию несчастных прибалтийских государств, а следом за ними по шоссе двигались танки, мотострелки и отряды Росгвардии на грузовиках.

Уже к утру семнадцатого числа российский флаг взвился над Резекне, а в полдень – и над Даугавпилсом. Латвийская мотопехотная бригада вместе с НАТОвскими частями усиления, которые белорусские войска отбросили под Урбанами за линию госграницы, оказалась между молотом и наковальней. Другая группировка, продвигавшаяся от Изборска, утром остановилась на отдых на полпути к Риге в городке Смилтене, и столицу Латвии объял страх. Такого результата присоединения к «альянсу вне НАТО» там никто не ожидал. Дороги, ведущие от Риги в южном и юго-западном направлении, в течение дня заполонило множество машин.

В Эстонии в первую же ночь русские очистили русскоязычную Нарву и, продвинувшись вглубь страны еще на сто километров, остановились в городке Раквере. При этом разбитую в труху ракетными ударами базу Вырусского батальона эстонской армии взяли ночным штурмом бойцы штурмового батальона РККА из состава сил второго эшелона. Знали ли эстонские власти, снося памятники воинам-освободителям и прославляя местных легионеров СС, что однажды они могут столкнуться с живыми, здоровыми и весьма обозленными солдатами Сталина, явившимися в мир двадцать первого века устранять старые недоделки? Ракетные удары русских поразили и главную базу эстонской армии на бывшем советском аэродроме в городке Тапа, и вместе с ней под огненный молот попал и контингент НАТО. Туда в первую ночь войска Путина не добрались, но тем не менее результат для эстонской армии получился плачевный. Огромные воронки на месте разрушенных казарм и боксов для техники показал уже не российский RT-Deutschland, а американский CNN.

В Финляндии русские вообще превзошли себя (правда, это еще как сказать, если вспомнить первый ракетный удар по Киеву) в самом начале войны уничтожив парламент, правительство, военное министерство с генеральным штабом, а также все четыре аэродрома, на которых базировалась финская боевая авиация. Разорение вышло полным. Как и в других западных армиях, построенных по американским стандартам, функции ПВО в Финляндии возлагались на истребительную авиацию. И когда финские ВВС приказали долго жить, страна Суоми оказалась во власти заполонивших небо непревзойденных российских «Бэкфайров» (Ту-22М3), «Фенцеров» (Су-24) и «Фуллбэков» (Су-34), принявшихся уничтожать то, на что русские пожалели тратить ракеты. На этом фоне форсировавшие границу русские сухопутные войска, стремительно продвигающиеся к Хельсинки вдоль берега Финского залива, выглядели для финнов всего лишь сопутствующей досадной неприятностью. Войска, выступившие на отражение вторгшегося врага, попадали под бомбовые удары и гибли, даже не вступив в бой, и никто был не в силах им помочь.

К утру девятнадцатого числа под неистовым натиском русских пали Таллин и Рига, а на улицах Хельсинки вовсю шли уличные бои остатков гарнизона, ополченцев и пробившихся к столице разрозненных частей финской армии с советскими штурмовыми бригадами (а это такие берсеркеры, которые в бою пленных не берут). При этом территории Эстонии и Латвии войска Путина контролировали примерно наполовину, а Финляндии только на четверть, но стало понятно, что сопротивление осколков Российской империи и Советского Союза – исключительно временное явление. Еще немного – и, покончив со своими проблемами на театре боевых действий севернее литовско-латвийской границы, русские смогут сосредоточиться на пробивании коридора в Калининград через Литву, не отвлекаясь при этом на разные побочные мелочи.

Тем временем по всей Прибалтике и значительно южнее (например, в Молдавии, где армии вторжения вышли на румынскую границу) искали спасения люди, сделавшие борьбу с русским миром своей главной профессией и источником заработка. Они бежали от девятого вала путинского нашествия на чем придется и куда глаза глядят, по пути призывая на помощь дядю Сэма. А тот уже списал их со счетов по графе «убытки», ибо еще одно повышение ставок в геополитической игре было не в его интересах. Свой выигрыш Америка заберет совсем в другом месте, и Меркель подозревала, что это будет Германия и другие страны Западной Европы. Ограбить Россию не удалось: такую, какой она стала сейчас, уже не ограбишь – при попытке нападения она сама с кого хочешь снимет штаны, заставив продемонстрировать цвет исподнего белья[27]27
  Отсылка к старому французскому фильму «Кто есть кто» (французское название «Полицейский или хулиган»), в котором трое апашей пытаются при помощи холодного оружия ограбить комиссара полиции, которого играл Бельмондо, а в результате под дулом револьвера сами оказываются раздетыми до трусов.


[Закрыть]. С нищих прибалтов и даже поляков, которые и в мирное-то время постоянно клянчили дотации из фондов ЕС, брать тоже нечего. В огонь войны их – и пусть горят там синим пламенем. А вот жирных западноевропейских тельцов еще можно и доить, и стричь, и резать на мясо.

Вот чего Меркель меньше всего хотела для своей страны, так это такой судьбы. Но, к несчастью, ее никто не спрашивал, чего она хочет, а чего нет. И тогда она в очередной раз решила посоветоваться с умным человеком, немецким патриотом, а также специалистом по части разных молниеносных нашествий, впоследствии на своей шкуре испытавшим колотушек от путинской армии – то есть с генералом от инфантерии графом Вальтером фон Брокдорф-Алефельдом.

Генерал прибыл в ставку (то есть в офис бундесканцелерин), одетый по всей форме, в мундире и при орденах, и, выслушав сетования Меркель, сказал:

– Затея с нападением на Белоруссию была крайне дурацкой, а уж ее исполнение и вовсе не выдерживает никакой критики. Русские, мало того, что творчески переработали наш опыт войны в Западной Европе, соединив его с собственными наработками, были готовы к такому развитию событий – и морально, и тактически. Да это и неудивительно – ведь о том, что локальный конфликт на Украине неизбежно перерастет в сражение как минимум за Восточную Европу, герра Путина предупредили еще за два месяца до того, как на белорусско-польской границе прозвучал первый выстрел.

– Так, значит, это не был экспромт? – спросила ошарашенная словами генерала Меркель.

– О нет, – ответил фон Брокдорф-Алефельд, – это была тщательно разработанная операция по переносу главного удара на новый театр военных действий. Экспромт потребовал бы в разы больше времени и проходил бы гораздо менее организованно. После всей той ерунды, которую наговорил перед своим Конгрессом главный американский плутократ герр Пенс, было несложно догадаться о неизбежности очередного витка военных действий и предпринять меры подготовки. Едва прозвучали самые главные слова со стороны американцев, как русские прекратили активные операции на украинском фронте, объявили мобилизацию и принялись перебрасывать войска туда, где должна была решиться судьба начальной фазы сражения за Европу. Если ваша разведка этого не заметила, то грош ей цена.

– Наша разведка это заметила, – тихо сказала Меркель, – но мы думали, что герр Путин блефует. Раньше он не был такой… буйный.

– Раньше перед ним никто не ставил на ребро вопроса жизни и смерти существования его государства, – назидательно сказал генерал вермахта, – не требовал сдачи на милость победителей, разоружения и полной капитуляции. Герр Путин пытался предупредить вас, что курс на углубление конфликта не приведет западные страны ни к чему хорошему, но вы восприняли его слова как очередное проявление слабости. По счастью, Германия пока не участвует в творящемся безумии, и лучше бы ей и дальше оставаться от всего этого в стороне. Это был мой первый и самый главный совет в русском вопросе, который остается актуальным до сих пор. Чего бы вам ни говорили из Вашингтона, помните, что Америка расположена на другой стороне океана, а Германия у нас одна-единственная, новой нам никто не даст.

– Я это помню, Вальтер, – тихо сказала Меркель, – но боюсь, что обстоятельства окажутся сильнее моей воли.

– В последнее время, – сказал фон Брокдорф-Алефельд, – я довольно много общался с Ричардом (посол США в Германии Ричард А. Гренелл). Он, конечно, педик и весьма беспринципный человек, но никто не скажет, что у него недостаточно ума. Однажды, совсем недавно, после третьей рюмки русской водки, когда мы с ним поминали покойного президента Трампа, он мне сказал: «Понимаешь, Вальтер, мы, американцы, на все смотрим как на бизнес, который должен приносить прибыль. Чем больше прибыли, тем лучше. И наша мировая гегемония – это тоже бизнес. Но что этот бизнес нам приносит, за исключением весьма нематериального чувства глубокого удовлетворения от роли повелителей мира? А приносит он нам одни убытки, постоянно растущий американский долг тому свидетель. Что-то поломалось в нашей американской системе лет двадцать назад, после чего самая богатая страна земного шара стала стремительно набирать долги. Издержки на поддержание нашей мировой гегемонии с каждым годом все больше превышают наши доходы. А это плохо. Возможно, дело в том, что, уничтожив геополитического конкурента в лице Советов, мы потеряли стимул содержать у себя мощную промышленность, которая постепенно стала перебираться в Китай. В результате уже не американские товары продаются по всему свободному миру, принося нам прибыль, а товары со всего мира продаются в Америке, которая теперь производит только доллары. Отрицательный внешнеторговый баланс вкупе с военными расходами, необходимыми для поддержания гегемонии, и есть причина того, что наше мировое господство приносит Америке одни убытки. Некоторое время назад в нашем вашингтонском болоте бытовало мнение, что американский долг до бесконечности можно размещать среди подчиненных нам стран, но потом выяснилось, что емкость этого сливного бачка исчерпана, и теперь наши долги копятся на балансе ФРС. Все. Если убыточный бизнес невозможно исправить никакими модернизациями и оптимизациями, то его закрывают, а персонал выгоняют за ворота. При нашем американском капитализме такое бывает довольно часто. Большой Дон, в душе так и оставшийся бизнесменом, так и намеревался сделать: закрыть проект „американская гегемония“, уволив кормящихся с него бюрократов, сократить военные расходы и вернуть промышленность на американскую территорию, постепенно запретив импорт китайских товаров. За это его и убили. Представители „вашингтонского болота“, что пришли ему на смену, решили резко взвинтить ставки, понадеявшись, что Путин бросит карты и сам передаст в их распоряжение накопленные богатства своей страны. Но если этого не произойдет, и ответ русских будет адекватен предъявленному вызову, то господин Пенс и стоящие за его спиной вернутся к первоначальному плану Большого Дона с одной маленькой поправкой – сам понимаешь, с какой. Русским ваша Европа должна достаться после ожесточенных сражений в виде начисто вытоптанного пепелища. Города и заводы должны быть разрушены, люди убиты, а лучшие инженеры и техники, спасаясь от неминуемой смерти, должны перебраться к нам в Штаты, чтобы трудиться ради нашего благополучия…».

Немного помолчав, Вальтер фон Брокдорф-Алефельд добавил:

– Сейчас, когда ответ герра Путина на брошенный вызов оказался более чем адекватным, гипотетическая картина событий, описанная Ричардом, может стать страшной реальностью. Без прямой американской поддержки на поле боя поляки на этой войне не продержатся и пары месяцев. Слишком велик перевес русских в дальнобойном ракетном оружии и авиации. В сороковом году мы тоже разгромили французов, бельгийцев, голландцев и англичан не только действиями великолепно организованных подвижных соединений, но и массированными ударами люфтваффе, сразу захватившего господство в небесах Европы. Вот и сейчас войска русских, завершив операции в Эстонии и Латвии, всем весом навалятся на слабейшую литовскую армию, вынудив ее отступить в сторону Сувалок, в то время как территорию Польши с воздуха будут избивать армады великолепных русских бомбовозов. И как раз в это время, фрау Ангела, настанет ваша очередь кидаться в огонь, чтобы попытаться спасти то, что не подлежит уже никакому спасению…

– Какой ужас, Вальтер! – только и смогла сказать фрау бундесканцлерин. – Неужели все это так… безнадежно?

– Безнадежна только смерть, – философски заметил генерал, – а у тех, кто еще жив, всегда есть надежда. Этой истине я научился на Восточном фронте. Недавно мне вдруг принесли одно интересное письмо, собственноручно написанное бывшим любимчиком фюрера фельдмаршалом Роммелем. Оказывается, после крушения Германии этот пронырливый хитрец довольно неплохо устроился. Теперь он владелец и главный стратег частной Африканской военной компании, поддерживающий с герром Сталиным и герром Путиным чисто деловые отношения. Как и в былые времена, он делает англичанам больно, очень больно, или даже очень-очень больно, а два русских диктатора платят ему за это как деньгами, так и поставками оружия, в том числе и такого, каким можно воевать у вас в двадцать первом веке. Впрочем, фрау Ангела, прочтите сами. – И он достал из внутреннего кармана мундира слегка помятый конверт и протянул его Меркель.

Та внимательно рассмотрела почтовые штемпеля, гласящие, что письмо было отправлено из Стамбула еще четырнадцатого августа и прибыло в Берлин семнадцатого, после чего извлекла из конверта послание, как ей мнилось, прямо с того света, и принялась внимательно его читать. По мере того как ее глаза бегали по строчкам, морщины на ее лбу разглаживались, а лице приобретало выражение некоторого облегчения.

– Это, конечно, все очень интересно, но, Вальтер, я даже не знаю, что и сказать… – произнесла бундесканцлерин, отдавая своему собеседнику письмо и конверт.

– Это вам решать, фрау Ангела, – ответил генерал, – принять предложение этого человека или по команде из-за океана под развернутыми знаменами вместе со всей Германией промаршировать прямо в ад. Кстати, на меня и моих парней в таком случае можете не рассчитывать, ибо мы дали слово не воевать больше против русских, и мы его сдержим.

– Я подумаю и над вашими словами, Вальтер, и над предложениями этого человека, – сказала Меркель. – Не обещаю, что ответ будет положительным, но предложенные условия выглядят довольно привлекательно. Кстати, в ваших рассуждениях по поводу того, что в самом ближайшем будущем Германию заставят воевать с Россией, имеется один изъян. В таком случае американскому госсекретарю Помпео – кстати, отъявленному мерзавцу – не понадобилось бы для войны с Россией городить из стран Восточной Европы отдельный «альянс вне НАТО». Сошло бы и то, что уже имелось. Перед тем как уничтожить Германию в огне войны, американцы постараются дочиста нас ограбить, а для этого требуется время. Пока нам предъявлено требование увеличить военные расходы до уровня в десять процентов ВВП и привести в порядок армию, которая сейчас не в самом лучшем состоянии. Если речь о паре месяцев, как следует из ваших слов, то мы банально ничего не успеем.

– Да, на ваш бундесвер без слез и не взглянешь, – сказал генерал фон Брокдорф-Алефельд. – За пару месяцев там в порядок действительно ничего привести невозможно. Для этого требуется как минимум пара лет, а может, и больше. Но не надейтесь, что вас оставят у власти до самого конца. Ведь вы же не станете спокойно смотреть, как грабят нашу Германию, и будете этому всячески противодействовать. Поэтому при первой же возможности освободившееся место канцлера займет какой-нибудь исполнительный болван с рефлексами дрессированной цирковой собачки, который будет проделывать все, что потребуют янки, по щелчку пальцев. Мы такое проходили во времена Веймарской Республики, только тогда вместо янки у нас были лягушатники. К сожалению, в этом вопросе ваша Германия не исключение.

– Вы считаете, что меня убьют? – вздрогнула Меркель.

– Зачем ИМ вас убивать? – пожал плечами генерал. – Ричард как-то намекал, что у них в запасе имеется немало вашего грязного белья – как говорят русские, «вагон и маленькая тележка». Думаю, что будет небольшой шантаж, не более, после чего канцлером станет фрау гинеколог или кто-то вроде того.

– Ах вот оно как… – сказала «мамочка» всея Германии, прикусив губу, и ее брыли скорбно колыхнулись. – Спасибо и вам, Вальтер, и за это предупреждение. А сейчас мне нужно остаться наедине с собой, чтобы хорошенько обдумать наш разговор и принять, возможно, самое важное решение в моей жизни. До свиданья, надеюсь, мы скоро снова увидимся.

– До свиданья, фрау бундесканцлерин, – сказал генерал вставая. – Желаю сделать правильный выбор, о котором вы потом не пожалеете. Всего вам наилучшего.

23 августа 2019 года, полдень. Рига, парк Победы, памятник Освободителям от фашизма.

Патриотическая журналистка Марина Андреевна Максимова-Шульц, внештатный корреспондент «Красной Звезды» и некоторых других государственных СМИ по обе стороны Врат

И вот я снова в родном мире. Прежде я думала, что тут у нас уже не может произойти ничего интересного, но это мнение оказалось ошибочным. На Украинскую войну мы не успели, ибо к тому времени Экспедиционный корпус, при котором состояла наша группа, еще не закончил все свои дела за Вратами. Но после ликвидации Гитлера и подписания с Германией акта почетной капитуляции сухопутную группировку российских войск со всей возможной оперативностью начали выводить обратно в двадцать первый век. Как оказалось, сделали это не с бухты-барахты, а с четким пониманием перспектив развития военно-политической ситуации. Штаб Экспедиционного корпуса, как говорят военные, был обращен на формирование штаба Северо-Западного фронта, на тот момент включавшего в себя Прибалтийское и Белорусское направления, а его четыре[28]28
  Первоначально в состав Экспедиционного корпуса входили пять дивизий, но Ченстонховская дивизия вышла из его состава перед началом боев на Украине и впоследствии принимала участие в боях за освобождение Донбасса, а после их завершения передислоцировалась в Приднестровье, в район Тирасполя.


[Закрыть] дивизии, имеющие боевой опыт большой войны (Таманская, Кантемировская, Севастопольская и 144-я гвардейская) стали костяками ударных группировок.

Обычно в военном деле бывает наоборот – это направления включают в себя отдельные фронты, но в силу малочисленности и неотмобилизованности прибалтийских армий боевые действия на этом участке посчитали явлением краткосрочным. После завершения боев на Прибалтийском направлении фронт сместится в Литву и дальше к Калининграду, а на освобожденной территории главной действующей силой станут формирования Росгвардии. Они будут вылавливать местных сторонников нацизма, участников издевательств над русскоязычным населением, представителей прежних властей, а также убежавших в эти края представителей российской оппозиции, у которых имеются нелады с уголовным законодательством. Почти тридцать лет эти деятели нарабатывали себе негативную карму, и теперь для них пришло время окончательной расплаты по гамбургскому счету.

При этом командовать на Карельском фронте назначили специалиста из СССР – генерала армии Говорова, по ту стороны Врат уже один раз уже радикально решившего финскую проблему. Поэтому, как говорит товарищ Семенцов, вместе с зубастым, но при этом весьма ограниченным, нарядом сил и средств наш президент выдал Леониду Александровичу карт-бланш на ведение неограниченной войны, с одним-единственным исключением: с гражданским населением, пока оно не хватается за оружие и не превращается в ополченцев, русская армия воевать не должна. При этом все официальные лица – от президента Ниинистё и депутатов Сейма до мелких клерков в министерствах – являются законными военными целями, уничтожение которых должно приблизить дезорганизацию и полный крах враждебного государства.

Времени на подготовку было достаточно. Когда в Мысловицах подписывалась почетная капитуляция Германии, у нас дома на календаре было восьмое мая девятнадцатого года. Уже через месяц, к началу июня, наземная группировка и штаб Экспедиционного корпуса завершили процесс передислокации в наше время, разместившись на первых порах в полевых лагерях в окрестностях портала в Красновичах. И почти сразу после речи новоиспеченного президента Пенса перед их Конгрессом, обвинившего Россию во всевозможных грехах и потребовавшего нашей безоговорочной капитуляции, командующему корпусом поступила новая вводная. Штаб фронта, который тогда еще так никто не называл, вместе с Таманской дивизией разместился в Невеле, 144-ю гвардейскую дивизию перебросили в Кингисепп, Севастопольскую дивизию – в Псков, Кантемировскую – в Смоленск. Вскоре на усиление тогда еще немногочисленной фронтовой группировки стали прибывать части прошедшие боевое крещение на Украинском фронте, где наши войска на время прекратили активные боевые операции и перешли к жесткой обороне.

Каждое последующее политическое событие – объявление частичной мобилизации, создание американцами второго Варшавского альянса вне НАТО, неудачная попытка майдана в Белоруссии и, наконец, ультиматум, который правительства одиннадцати стран предъявили президенту Лукашенко – все больше убеждало нас в том, что схватка не на жизнь, а на смерть неизбежна. Внушали уважение обстоятельность и размах, с которыми велась подготовка к окончательной схватке за будущее нашего государства и народа. Войска на Белорусском направлении находились в состояние готовности уже восьмого августа, а тринадцатого числа, к вечеру, изготовились к бою и походу и Войска Прибалтийского направления. Все это время я, погруженная в самый эпицентр предвоенных страстей, буквально изнывала от нетерпения, ибо ни полсловом, ни намеком не могла рассказать зрителям, слушателям и читателям о том, что увидела, услышала или просто узнала, ибо все это военная тайна, не подлежащая разглашению. По крайней мере, этот режим жесточайшей цензуры и внутренней самоцензуры должен был действовать до того момента, когда псы войны сорвутся с цепи, после чего можно уже будет говорить обо всем.