Текст книги "Бездна"

– Молись, – сказал Темный брат. – Сейчас я начну тебя кромсать. На куски.

Он сделал стремительный шаг вперед, но сбоку, из угла вылетела половинка кирпича, ударила «посвященного» в лицо. Он выронил «меч», схватился за лицо руками и закричал.

Из угла вышел Матрос. Подошел ближе, сказал:

– Оне, конечно, голубых кровей – «посвященные», аристократия. А я совок, быдло. Мне проще по-пролетарски – булыжником… А то – фехтование!

Темный брат упал на колени. Из-под его рук текла на пол кровь. Он стонал. Ошеломленно смотрели на происходящее двое других «посященных». Студент стоял молча. Он ощущал холодок внутри. За его спиной было много чего – гибель товарищей, ранение, арест и пытки в «гестапо». Очень много чего было за его спиной и иногда он думал, что шкура уже задубела, но сейчас… сейчас он чувствовал что-то такое, что сам не мог сформулировать. А Темный брат стонал, срываясь иногда на крик. Студент сделал шаг и обрушил на затылок Темного брата дубинку.

– Правильно, – сказал Матрос. – А с этими что делать? – Взглядом он указал на «посвященных».

Студент тоже посмотрел на «посвященных». Потом на «меч». На деревянной рукояти было выжжено Число Зверя – «666». Потом Студент посмотрел наверх – туда, где висел невидимый в темноте распятый.

– С этими? – произнес Студент. Он снова посмотрел на «меч». И снова на «посвященных».

Барон сдавал, когда вдруг раздался крик… Барон замер. Все замерли. Крик продолжался несколько секунд, потом вроде бы стих. Кусок перекрестился. Мак положил на край пепельницы сигарету, сказал:

– Ага! Не зря собачки-то выли.

Наемник отозвался:

– Кажется, это в той стороне, у реки.

Кусок произнес:

– Это, наверно, в церкви.

– Почему так думаешь? – спросил Барон.

– Так я ж говорил вам: там темные люди… сатанисты.

– Темные? – Барон бросил на стол карты. – А ну-ка сходим, посмотрим, что там за темные такие.

Стали быстро собираться. Куску приказали: одевайся, ты тоже пойдешь.

– Не, я не пойду. Я их боюсь… Винегрет своими глазами видел: пидоры бродягу изнасиловали, потом убили и бросили в подвал. В черных капюшонах – страшные!

Мак сказал:

– Если через сорок секунд не будешь готов, я сам тебя изнасилую. – Он хохотнул и добавил: – Тем более, что уже полтора месяца без бабы.

Кусок начал причитать, бормотать что-то себе под нос. Через полторы минуты группа «бомжей» двинулась к церкви. Еще через пять минут они были у дверей храма. Внутри горел свет. Церковь окружили, и Мак отправился на разведку. Еще издали он уловил запах мертвечины и свежей крови. Мак острожно приблизился к дверям, сквозь щель заглянул внутрь. Внутри горели две свечи и аккумуляторный люминисцентный фонарь. На кушетке лежал голый молодой мужчина, на полу темными мешками лежали тела.

* * *

Из промзоны каждая группа выбиралась самостоятельно. Но все встретились в «форде» Мастера. В салоне микроавтобуса негромко играла музыка, а у Мастера был большой термос с горячим и крепким чаем. И бутылка коньяка была. В общем, в салоне «форда» было почти по домашнему уютно… особенно после путешествия на Территорию Зла. Теперь Студент точно знал, что она не зря так называется.

– Итак, – сказал Мастер, – хочу услышать ваши впечатления. Кто начнет?

Глеб сказал:

– Давайте я. Посмотрели. Березу обнаружили. Если положить там пару досок в развилке, то можно работать с комфортом.

– Что вам потребно из дополнительного оборудования, Глеб?

– Да там сущая мелочь, мы…

– Товарищ Северный! Мелочей в этом деле быть не может. Если нужен хотя бы гвоздик или, то он должен быть приготовлен заранее… Понял?

– Понял. Нужна доска, а лучше две, толщиной тридать, сорок миллиметров, длиной около полутора метров, ножовка по дереву, ремень или метра три мягкой проволоки.

– Хорошо… Кто следующий?

Кот сказал:

– м-можно мне?

– Конечно, Центральный.

– Значит, т-так. На месте б-были, работать можно. Д–дополнительно ничего не нужно.

– Хорошо… А ты что скажешь, товарищ Южный?

– Были, посмотрели. Все в порядке. Нужна стремянка с двумя-тремя ступеньками.

Что-то не понравилось Мастеру в ответе Студента. Он не понял – что, и спросил:

– А по лесам подняться как – реально?

– Вполне.

– А пробовали подняться?

Студент посмотрел прямо в глаза Мастеру:

– Да, конечно. Я лично поднимался.

– Хорошо, – лаконично подвел итог Мастер. Он помолчал несколько секунд, потом обвел цепким взглядом всех. Сказал: – Через сутки – операция. Постарайтесь отдохнуть, выспаться. Сейчас за каждой из групп приедет машина. Водитель поедет с вами. Оставшиеся до операции сутки он проведет вместе с вами.

Гёзы начали переглядываться, а Кот спросил:

– Вы что же – не д-доверяете нам?

– Вы спросили прямо и я отвечу прямо: вы, товарищ Центральный, ерунду сейчас сказали. Человек, который приедет – тоже член вашей группы. Он будет страховать вас на всем протяжении операции, оставаясь при этом снаружи, за периметром. Я хочу, чтобы сутки перед операцией вы провели под одной крышей. Познакомились, посидели за одним столом… Понятно?

Кот ответил:

– П-понятно. Извините.

Через три минуты Студент, Матрос и Сибиряк познакомились с четвертым членом своей группы – это был молодой улыбчивый татарин по имени Наиль. У Кота «страховкой» стала Виктория.

* * *

Ежедневно в двадцать три часа Барон звонил Чердыне – докладывал об оперативной обстановке. Двенадцатого октября Барон вылез на крышу «резиденции», достал телефон и набрал номер подполковника. Чердыня отозвался сразу:

– Гутен абенд, господин барон.

– Да хрен там он добрый, господин подполковник.

– А что такое?

– Да надоело уже торчать на этой помойке.

– А никто не обещал, что будет легко… ладно, можете сниматься.

– Когда? – спросил фон Дрейзе.

– Да хоть сейчас.

– Вот это дело! Приеду домой – выпью шнапсу, потом залезу в ванну и буду отмокать два часа.

Чердыня сказал:

– Хорошо тебе. Я бы тоже с удовольствием хлебнул шнапсу и залез на два часа в ванну. Но – дела.

– Ну, знаешь! Я об этой ванной больше месяца мечтаю. Оброс тут грязью, воняю. Команда вот-вот взбунтуется и вздернет меня на рее.

– Тебя вздернешь!

– Значит, сатанисты сожрут.

– Какие сатанисты? – спросил Чердыня.

– Да был тут инцидент.

– Что за инцидент?

– К нашим делам отношения не имеет, но скажу честно: жутковато. Потом расскажу и фотографии покажу.

– Нет, – сказал Чердыня. – Расскажи сейчас.

Ругнувшись про себя: вот дернул черт за язык! – Валентин фон Дрейзе начал рассказывать:

– В общем, тут есть церковь. Заброшенная. Знаешь?

– Знаю, – сказал Чердыня.

– Наш туземец рассказывал, что там, мол, сатанисты тусуются. Содомией, мол, занимаются и даже жертвоприношения делают… Там, действительно, сатанистская тусовка видно была когда-то – символика на стенах и все такое. Видно, и трахаются там – диванчик стоит и использованные гондоны валяются. Но вот насчет жертвоприношений я, конечно, всерьез не воспринял. Туземец-то наш что угодно наплести может – у него от паленого спирта уже мозги набекрень… Так вот представь себе: он говорил правду!

– Ну-ка, ну-ка, – произнес Чердыня.

Невдалеке от Барона пролетела «глазастая птичка». Барон прикурил и продолжил:

– Сегодня в этой церкви трое сатанистов проводили свой шабаш. Опоили какого-то сопляка – он до сих пор дрыхнет – и трахнули в жопу. А потом что-то между собой не поделили. В результате имеем три трупа. И, кстати, еще один распят под куполом. Но этот – старый, давно висит. Удивляюсь, как мы его раньше не заметили – ведь были же в этой церкви, смотрели.

Чердыня спросил:

– А ты уверен, что к нашим делам это не имеет отношения?

– Сто пудов! Там по следам можно восстановить, как они резали друг друга.

После довольно долгой паузы – Барон даже спросил: але! Ты где? – Чердыня ответил:

– Я здесь… Ты вот что. Ты посиди-ка там до субботы.

– Э-э, Генрих! Это не кошерно. Я уже настроился на ванну, шнапс, девку.

– Посиди, посиди. Девки и ванна никуда не денутся. А в субботу после полудня я вас сниму… Да, кстати, пришли мне прямо сейчас все фотографии из этой церкви.

– Яволь. Цу бефель?[12]12
  Jawohl. Zu Befehl? – Так точно. Разрешите исполнять? (нем.)


[Закрыть]

– Исполняйте, майор.

Фон Дрейзе затушил окурок и выругался: вот ведь дернул черт сказать про этих пидоров – тьфу!

Через минуту Чердыня получил фотографии, сделанные Бароном – больше тридцати штук. Фотографии были вполне приличного качества. Чердыня внимательно их просмотрел. Сначала – общий вид с нескольких точек. Потом – детали… Валентин фон Дрейзе прошел обучение по программе разведчик-диверсант. Поэтому знал, как правильно зафтксировать следы.

Чердыня подумал, что скорее всего Барон прав – это сатанисты. Слишком много достоверных подробностей, чтобы сомневаться… Вот только кто их убил? Ну, допустим, между ними возникла ссора. Допустим, один из них убил двух других. Например, этим мачете с числом «666» на рукоятке. Но кто убил его? Или же он умер от кровопотери или болевого шока после ранения?

Ладно, подумал Чердыня, это второстепенные вопросы. Теперь, когда известно, где террористы планируют нанести главный удар, промзона больше не является приоритетным направлением… Одна группа террористов – главная – известна, находится под контролем и, соответственно, безопасна. Нужно найти и обезвредить две других. Чердыня полагал, что этот вопрос будет закрыт максимум за сутки.

Студент сидел в кухне, курил – по общей договоренности курили только в кухне. Вошел Матрос, сел напротив, закурил и спросил:

– Саша, ты чего такой сурьезный?

– Я думаю: а может, зря мы не сказали Мастеру про этих? Может, мы совершаем ошибку?

– Брось! Ошибку ты совершил другую.

– Какую? – быстро спросил Студент.

– Ты, командир, этих тварей назвал пацаками, а на самом деле они пидорюги, – сказал Матрос и засмеялся. Студент тоже улыбнулся, сказал: – Ладно, прорвемся… Единственное, про что забыл, так это про масло. Надо бы блок смазать – скрипит.

– Да ерунда. У меня в машине есть немного моторного масла.

– Тогда порядок.

* * *

Мастер никак не мог заснуть. Он лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. На потолке переливались отсветы рекламы кавказского ресторана напротив. У кавказцев все было схвачено и ресторан работал едва ли не круглосуточно. Желтые отсветы сменялись синими, синие – зелеными… До начала операции оставалось еще двадцать часов, а Мастер чувствовал страшную усталость – подготовка операции отняла слишком много сил. Да и возраст уже не тот. Мастер не жаловался на здоровье – не взирая на годы тяжелой пахоты и два ранения, он был еще энергичен… Но операция «Мегаполис», которую он готовил всего за месяц, отняла слишком много сил. Нужно было выспаться, а сон не шел.

Мастер лежал без сна и смотрел в потолок уже час, когда на улице вдруг началась стрельба. Мастер поднялся с дивана, подошел к окну. Встал сбоку, слегка приоткрыл штору. У ярко освещенного входа в ресторан на противоположной стороне улицы двое темноволосых мужчин в белых сорочках танцевали лезгинку, третий стрелял в воздух из пистолета. Пистолет отливал золотом. Возможно, это было обманом зрения. А может, не было. Может, он действительно был позолочен – восточные люди любят блестящее.

– Чечен–Аул, – сказал Мастер вслух.

Горец расстрелял магазин и сунул пистолет в кобуру подмышкой. Двое в белоснежных сорочках двигались легко, слаженно. Через двухкамерный стеклопает Мастер не мог слышать музыку и этот танец в ночной тишине выглядел странно. Похожее ощущение возкикает, если отключаешь звук в телевизоре.

– Чечен-Аул, блядь, – повторил Мастер и вернулся на диван.

Часы пробили полночь – наступило тринадцатое октября.

* * *

Наступило тринадцатое октября 2017 года. По воле календаря – пятница. День был пасмурный, с дождем. На вторую половину дня дали штормовое предупреждение. Ветер с залива нес низкие серые облака, упруго натягивал флаги над Башней. Помимо обычного комплекта – флаг РФ, флаг Национальной корпорации «Промгаз» и личный штандарт Председателя – над Башней был поднят флаг Турции – в честь Президента Турецкой республики.

Мастер наблюдал за Башней с расстояния в три с лишним километра. Через оптику трубы сорокакратного увеличения он заметил турецкий флаг и произнес, имитируя произношение дорогого Леонида Ильича Брежнева:

– С глубоким волнением ожидают трудящиеся визита главы Турецкой республики.

Он сказал это и пошел в кухню – жарить яичницу.

Около полудня личный штандарт Председателя спустили – Председатель поехал в аэропорт встречать высокого гостя. И этот факт тоже зафиксировал Мастер. С чувством глубокого удовлетворения, пробормотал он. Потом вышел из дому, сел в машину и отъехал на три квартала. Остановился, обзвонил командиров групп. Сказал: готовность – восемь часов. Разломал и выбросил симку, выбросил телефон. Вернулся домой.

Кортеж Председателя – более двадцати черных бронированных «гелендвагенов» – промчался по проспектам Санкт-Петербурга, выскочил на Киевское шоссе. Это видел «глаз», поставленный Мастером. «Глаз» отзвонился, сообщил: проехали.

Через сорок восемь минут «глаз» позвонил вновь: проехали обратно.

– Отлично, – сказал Мастер, – отлично.

Он посмотрел на часы, прикинул, сколько времени понадобится кортежу, чтобы долететь до Башни и решил, что у него есть время попить кофейку. Он сварил себе кофе, вернулся в комнату и сел к столу. На столе стояла на треноге труба. Мастер мельком глянул в нее – штандарта Председателя на Башне еще не было – закурил и сел пить свой кофе. Спустя четверть часа он вновь посмотрел в трубу. По флагштоку медленно поднимался штандарт.

Мастер потер руки – все шло по плану, операция вышла на финишную прямую. Он допил кофе, вновь спустился в машину и сделал звонки командирам групп: готовность – шесть с половиной часов.

* * *

В квартире на Приморском работали четыре видеокамеры типа «пинхол» – «булавочный укол». Камеры передавали «картинку» в фургон, припаркованный у дома, а из фургона сигнал траслировали в Кубышку. При необходимости полковник Спиридонов мог наблюдать за тем, что происходит в квартире, не выходя из своего кабинета… Собственно, наблюдать было нечего – Моцарт и напарник вели весьма скучный образ жизни: спали, смотрели телевизор, делали зарядку, иногда выходили прогуляться.

Полковник ждал, когда в квартире появится Иванов, и приказал сообщить ему об этом немедленно, как только это произойдет.

* * *

Сибиряк чистил АПС, Матрос и Наиль играли в шахматы. Студент смотрел в окно. За окном был серый октябрьский день, летела листва. Часы тянулись медленно. Студент давно заметил, что перед операцией время имеет свойство растягиваться. В телевизоре виртуальная чернокожая дикторша-фрик рассказывала о начавшемся визите президента Турецкой республики. В настоящее время Председатель и г-н президент ведут переговоры с глазу на глаз. После завершения переговоров последует совместная пресс-конференция. Вечером Председатель даст ужин в честь высокого гостя… На заднем плане за спиной дикторши стояла Башня…

Студент подумал: они будут ужинать. Вместе со своими женами… нет – супругами. У этих ребят не жены – у них супруги. Они будут пить коллекционное вино и есть омаров… Мы уничтожим их, когда они будут есть омаров со своими ухоженными супругами.

– Мат, – сказал Наиль.

– Шайтан! – раздосадованно воскликнул Матрос.

Дикторша сказала:

– Завтра, в День Столицы, господин Председатель и господин президент будут присутствовать на народных гуляниях в парке 300-летия Санкт-Петербурга.

Сибиряк ответил ей:

– Ну это навряд ли.

* * *

Мастер спустился вниз, вышел из подъезда. Сразу навалился ветер с дождем. Мастер сел в машину, пустил двигатель. Дизель ровно забормотал. Мастер достал из бардачка и включил маленький телевизор – показывали пресс-конференцию Председателя и президента Турции. Конференцию транслировали в режиме реального времени.

Мастер закурил сигарету, сказал себе: ну, с Богом, – поехал. Через пять минут он остановился у Ладожского вокзала. Сделал три звонка: готовность – час… Фактически это означало: начинаем операцию.

Студент сунул в кобуру АПС. В левый рукав – дубинку. На поясной ремень повесил ножны с финкой «Смерш». В нагрудных и боковых карманах разместил два запасных магазина, две гранаты, радиостанцию, фонарик, строп длиной двадцать метров и складной нож… Рядом снаряжались ребята. Студент натянул вязаную шапочку, надел серый плащ. На плечо повесил сумку с ПНВ. Спросил: готовы?

– Готовы, – ответили ему вразнобой.

– Валера, пальцы? – спросил Студент у Матроса.

– Все стерто, командир, – ответил Матрос. Он отвечал за уничтожение отпечатков пальцев в квартире. – Сейчас обработаю прихожую.

Первым должен был идти Наиль. Он выглядел, как типичный представитель золотой мусульманской молодежи – одет стильно и дорого, в руке непременные четки. Наиль пожал каждому руку, улыбнулся – у него была очень хорошая улыбка – и сказал: до встречи, нищие… Он еще раз улыбнулся и вышел из квартиры. Через минуту сообщил по рации: все чисто.

– Пошли, – сказал Студент. Он подхватил высокий и узкий рюкзак с антенной. Сибиряк взял рюкзак, в котором лежал аккумулятор и кейс с «Ужасом». Матросу достался запасной аккумулятор и стремянка.

Первым из двора выехал Наиль на своей навороченной «гранд-витара». Он должен был предупреждать о проблемах, если они возникнут. При необходимости отвлечь внимание на себя. А если нужно будет – то погибнуть первым… Следом из двора выехал «лэндкрузер» с группой.

Дождь заливал лобовое стекло. Ехали молча. Впереди, в сотне метров, маячили рубиновые габаритные огни «витары». Включенная на прием рация доносила голос Наиля – он что-то напевал по-татарски.

До Якорной доехали без проблем. «Крузер» загнали на территорию бывшего автопредприятия. Здесь ржавели под открытым небом остовы полутора десятков растерзанных грузовиков. Дальше предстояло идти пешком.

Выбрались из теплого салона под дождь с ветром.

– Дождь, – сказал Студент, – это хорошо.

Сибиряк и Матрос согласились: дождь – самое то.

Они надели свои рюкзаки, пошли.

Сидя за рулем «гранд-витары», Наиль смотрел им вслед. Беспрерывно взмахивали дворники, сгребали с лобового стекла воду. Наиль мечтал быть вместе с ними. Когда трое скрылись на Территории Зла, Наиль взял в руки рацию и вызвал Мастера: они за забором.

Мастер облегченно улыбнулся: все три группы благополучно ушли «за забор».

Спустя минуту закончилась пресс-конференция Председателя и турецкого перца.

Шел сильный дождь. Студент, Сибиряк и Матрос шагали по Территории Зла. Дождь стучал по металлическим тушам мертвых ангаров, шелестел в полуоблетевших кустах, наполнял все однообразным шумом. Трое несли на себе машину, которая убивает издалека и бесшумно. Если не физически, то как личность.

Трое шли убивать Председателя.

Искрились кристаллы Сваровски в люстре под потолком гостиной «Серебряный век». Похожие на белогвардейских офицеров официанты в белых перчатках заканчивали сервировку стола. Нежно светился фарфор с вензелями дома Романовых. В углу настраивали инструменты музыканты из Мариинки. За происходящим присматривали два сотрудника СБ и метрдотель. До начала ужина оставалось сорок минут.

Группа Глеба на кладбище уже вышла на позицию. Глеб быстро залез на березу, отпилил в размер и уложил в развилке две доски. Конец одной он зафиксировал, забив клин меду торцем доски и стволом, конец другой положил на ветку и притянул ремнем. На образовавшейся «площадке» можно было плясать. На веревке подняли наверх антенну и треногу. Потом кейс с «Ужасом» и аккумулятор. Глеб стал собирать аппарат, а двое бойцов укрылись в кустах и сделались невидимыми и неслышными.

Глеб собрал аппарат, накрыл его полиэтиленом и вызвал Мастера: Северный на точке, к работе готов.

Кот с бойцами пришли к зданию цеха. Зашли внутрь. На полу стояли лужи, где-то лилась, журчала вода. Ганс остался внизу. По стальным лестницам и гулким бетонным коридорам Кот и Трофим поднялись наверх, на крышу. Они снова оказались под дождем и порывами сильного ветра.

Студент, Сибиряк и Матрос еще только подходили к церкви. Студент подумал, что не взял из багажника флягу с машинным маслом.

Мастер сидел в машине на верхней, платной стоянке Ладожского вокзала.

Начальник службы протокола Национальной корпорации «Промгаз» Хилькевич–Майер-младший зашел в гостиную «Серебряный век». Убедился, что все в порядке. Потом на минуту заглянул в холодный цех. Здесь тоже все было в порядке. Х-М-младший уже собрался уходить, когда вдруг увидел повара, который бросил в рот веточку укропа. Х-М-младший подошел к повару и сказал ему: а пойдем-ка со мной, парниша… Повар мгновенно побледнел и хотел что-то сказать, но Х-М-младший слушать не стал. Он повернулся на высоких каблуках и пошел к выходу. Повар положил нож и побрел за ним.

Х-М-младший ждал его за колонной. Повар снова попытался что-то сказать, но Х-М-младший коротко и сильно ударил его ногой в пах. Повар выдохнул: и-а-а-х! – схватился за причинное место и присел. Младший слегка наклонился над ним и почти ласково произнес:

– Ты что же, сука, хозяйское пи…дишь?

– Я… Я…

– В следущий раз увижу – порву попку на британский флаг… Понял?

– По… понял.

Х-М-младший довольно облизнул губы, повернулся и пошел. У него было много дел. Мимоходом подумал: пожалуй, стоит выдать этому поваренку за щеку – сладенький.

Кот залез в закуток, который присмотрел накануне. Здесь он был защищен хотя бы от ветра. Он собрал установку, подключил аккумулятор и связался с Мастером: Центральный готов.

Мастеру осталось дождаться сообщения от Южного.

Студент, Сибиряк и Матрос подошли к церкви. Сибиряк остался снаружи, устроился в «гнезде» из бетонных обломков метрах в тридцати напротив входа. Он растянул над головой плащ-палатку, прижал ее концы камнями и сказал: лепота! Студент зашел внутрь. Он внимательно осмотрел помещение и увидел, что тела «посвященных» кто-то шевелил. Вчера они лежали лицом вниз, но их перевернули… Трупы «посвященных» перевернули люди Барона – чтобы сфотографировать. Студент этого не знал и подумал, что это сделал «кандидат». «Кандидат» исчез, мачете с Числом Зверя на рукоятке тоже исчезло.

Студент осмотрел все углы и сказал в рацию: чисто… Через несколько секунд в церковь вошел Матрос, внес два рюкзака. Студент быстро поднялся по лесам. Бросил распятому: привет, старый… Странно, но глядя на распятого сегодня, Студент не испытывал никаких эмоций. И даже запах ему не мешал.

Используя блок, Матрос начал поднимать оборудование наверх. Блок посрипывал, Матрос ругал себя за то, что забыл про масло. А с другой стороны: кто тут услышит? Мертвяки?.. Матрос поднял связку рюкзаков и стремянку. Студент принял.

Студент поставил стремянку возле дыры в куполе и поднялся на две ступеньки. Он высунулся из прорехи по грудь, снял с голову прибор. Ветер с дождем хлестнул по лицу мокрой тряпкой. Студент почти не заметил этого. Он смотрел на Башню, на ее подсвеченную вершину. На цель.

Потом он не торопясь собрал аппарат, навел его на Башню и поставил увеличение прицела на максимум. «Умная» оптика сделала цель близкой. В ярком свете прожекторов над Башней упруго бились флаги – россиянский, турецкий, Национальной корпорации «Промгаз» и личный штандарт Председателя. Несколько секунд Студент разглядывал цель, потом спустился со стремянки, положил на пол аппарат и достал из кармана рацию. Он вызвал Мастера и доложил: Южный на точке, готов.

Мастер ответил: добро. Ждите команды.

Студент присел на корточки, достал сигареты, прикурил и стал ждать.

Мастер дождался доклада от Южного и стал спокоен. Теперь, когда все три группы заняли свои позиции, и до залпа по Башне осталось двадцать минут… теперь от Мастера ничего не зависело. Почти ничего. Кроме разве что…

Мастер вытащил из бардачка один из «разменных» телефонов, вставил в него сим-карту и вышел из машины. Он прошел в здание вокзала, поднялся в главный зал и набрал номер. Через несколько секунд услышал в трубе голос Дервиша.

– Это диспетчер, – сказал Мастер. – Грузчики на местах. Через двадцать минут начнем грузить.

– Хорошо, – отозвался Дервиш. Помолчал, потом добавил: – Трофимыч, ты вот что… ты позвони на Приморский… Может, у него получится.

– Позвоню, – ответил Мастер. – Я, собственно, именно об этом хотел поговорить с тобой, Евгений Василич.

Бульдог в этот день был «в наряде» – он сидел в кухне, чистил картошку на ужин. Лаврентий валялся на диване в большой комнате, смотрел телевизор. Там шло шоу «Реальные идиоты»… Бульдог подумал, что еще пару картофелин – и хватит. Лаврентий в комнате заржал над выходкой очередного кандидата на звание «Реальный идиот». Идиоты боролись за выход в финал. Победитель – самый реальный идиот – должен был получить десять тысяч новых евро… Лаврентий заржал, а в нагрудном кармане рубашки Бульдога завибрировал телефон. На этот телефон мог звонить только Иванов. Бульдог положил нож и картофелину, торопливо вытер мокрые руки, вытащил телефон из кармана.

– Да, – признес он негромко.

– Слушай меня внимательно, – произнес из трубки голос Иванова.

На столе полковника Спиридонова пропел коммуникатор. Спиридонов покосился на дисплей и увидел, что звонят из фургончика наружки. Полковник нажал кнопку, сказал:

– Спиридонов.

Он был уверен, что ему хотят сообщить: в адрес прибыл объект «Папа» – такой псевдоним присвоили «Иванову». Спиридонов был уверен, что «Иванов» – это тоже псевдоним. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Главное – он пришел… Полковник Спиридонов сказал: Спиридонов.

Голос из аппарата ответил:

– Докладывает «Огонек-2», господин полковник. Только что объект «Пес» имел очень важный телефонный контакт. Мы можем прокрутить вам запись этого контакта.

– Давайте, – сказал Спиридонов и нажал клавишу на компе. Через три секунды на мониторе появилась картинка: кухня и «объект ґґПесґґ» за столом. Впрочем, про себя Спиридонов продолжал величать его Бульдогом. Таймер в правом нижнем углу картинки отбивал время. Спиридонов бросил взгляд на свои часы и заметил, что расхождение составляет две минуты… Бульдог чистил картошку. Откуда-то со стороны доносился смех. Прошло несколько секунд. Неожиданно выражение лица Бульдога изменилось, он положил нож и недочищенную картошку и торопливо вытер руки прямо о рубашку. Потом достал из кармана сотовый телефон. Судя по всему телефон был поставлен на вибрацию. Бульдог поднес телефон к уху, сказал: да.

– Слушай меня внимательно, – ответил мужской голос из трубки. Спиридонов слышал его очень хорошо. – Лаврентий – агент «гестапо» по кличке Моцарт. Квартира под наблюдением. Уходи немедленно. Уходи через чердак. Выйдешь уже в соседнем доме. Повезет – проскочишь. Удачи.

Бульдог опустил руку с телефоном на колено. Моцарт ржал, как конь.

Спиридонов стиснул кулак и стукнул по подлокотнику кресла. Голос из коммуникатора спросил:

– Вы все слышали, господин полковник?

– Слышал, – буркнул Спиридонов. – Откуда звонили Гению?

– Еще не знаю.

– Свяжитесь с центром радиоконтроля.

– Уже связались, в самое ближайшее время они дадут ответ… Вот, уже. Звонок прошел с Ладожского вокзала.

– Хорошо. Передайте, чтобы они постоянно «держали» этот терминал[13]13
  Терминал – собственно сотовый телефон. Каждый аппарат имеет свой индивидуальный номер. Даже если заменить в телефоне сим-карту или вовсе выбросить ее, телефон оставляет свой след в эфире, его можно засечь.


[Закрыть].

– Так точно, – ответил «Огонек-2».

Спиридонов отлично понимал, что «Иванов» – матерый, опытный волчара. Скорее всего, он быстро избавится и от симки и от самой трубы. Возможно, уже избавился. «Огонек-2» тоже это понимал.

Спиридонов сказал:

– Теперь я хочу видеть, что сейчас происходит в квартире.

– Секунду, – ответил «Огонек» и, действительно, через секунду на мониторе вновь появилась кухня. Бульдог все так же сидел у стола, сжимал в руке телефон. Лицо было сосредоточенным и хмурым. Моцарт крикнул:

– Буль, греби сюда. Тут такое – я уссываюсь!

– Ща приду, – негромко произнес Бульдог. Он положил в карман телефон и взял со стола нож, которым чистил картошку. Это был обычный кухонный нож с клинком около двенадцати – четырнадцати сантиметров.

Спиридонов произнес: твою мать!

Бульдог поднялся с табуретки и сделал шаг в сторону комнаты. На скулах играли желваки.

Спиридонов сказал:

– Немедленно свяжитесь с Моцартом.

– С Гением? – уточнил «Огонек». Моцарт был известен им как «Гений».

– Да, – сказал Спиридонов, – с Гением.

– Боюсь, что поздно, господин полковник.

– Все равно – свяжитесь.

– Так точно.

Бульдог подошел к двери комнаты. Оператор в фургончике переключился на другую камеру и теперь Спиридонов видел комнату, Моцарта и Бульдога в дверях.

– Смотри, смотри! – возбужденно и весело говорил Моцарт. – Смотри – вот придурки!

Бульдог быстро переместился и оказался у изголовья дивана. Потом навалился на Моцарта сверху и приставил нож к горлу, под кадык.

Моцарт удивленно спросил:

– Ты… что?

– Ничего… Убью я тебя щас, Валера.

Моцарт улыбнулся и сказал:

– Это что – шутка? Дурацкая, скажу я тебе, шутка.

– Нет, Моцарт, это не шутка.

Агент Моцарт услышал свой оперативный псевдоним и дрогнул. Лишь на одну секунду изменило ему хладнокровие и метнулся в глазах страх… Но Бульдог заметил. Заметил – и все понял. Еще секунду назад у него были сомнения. А теперь их не стало. И Моцарт понял, что Бульдог понял.

– Витя, – сказал Моцарт и сглотнул комок в горле. – Витя, это же провокация, Витя.

Кулаком левой руки Бульдог ударил сверху по рукоятке ножа, нож вошел в горло Моцарта на всю длину клинка. Моцарт вытаращил глаза и попытался вырваться. Бульдог навалился всем телом, прижал. Моцарт бился, хватал ртом воздух, пытался вывернуться. Это продолжалось вечность – целую минуту.

Спиридонов выругался. Потом сказал:

– Его нужно взять. Живым. Передай всем: он мне нужен живым.

– Так точно, господин полковник.

Спиридонов нажал на кнопку коммуникатора, отключился. Он снял и бросил на стол очки, закрыл глаза и начал массировать веки. Потом открыл глаза, надел очки. Нажал на кнопку коммуникатора, вызвал оперативного дежурного:

– Немедленно свяжитесь с дежурным на Ладожском вокзале. На вокзале может находиться террорист. Предположительно мужчина около шестидесяти лет. Вооружен… Свяжитесь с центром контроля – они держат его за хвост[14]14
  Контролируют его перемещения.


[Закрыть]. На вокзал направьте все свободные опергруппы.

– Бысто кинуть на вокзал могу только четыре, максимум пять групп, Георгий Анатольевич. Остальные задействованы на обеспечение визита президента Турции.

– Знаю, – устало сказал Спиридонов. – Направьте, сколько есть.

Он был уверен, что «Иванов» уже покинул вокзал.

После звонка Бульдогу Мастер положил телефон на скамейку, на которой сидел, поднялся и пошел прочь. Он отошел всего метров на десять, остановился у стенда «Разыскивает комитет ґґКобраґґ». Он делал вид, что разглядывает фотографии террористов, а сам косил глазом на скамейку. Не прошло и минуты, как мимо скамейки прошел молодой кавказец. Не оставаливаясь слегка нагнулся, схватил телефон и пошел дальше.