Текст книги "Клуб избранных"

Молодой человек дневал и ночевал в шикарно обставленном и оснащённом по последнему слову техники офисе, заставляя подчинённый ему коллектив работать по двенадцать часов в сутки. В результате он добился того, что через год уважаемый английский журнал признал его лучшим финансистом года. Награда была вполне заслуженной: не было ни одного перспективного проекта, в который бы он не инвестировал. Вскоре его бизнес– проекты стали приносить немалую прибыль, и на Председателя обрушился золотой дождь.

В тот день, когда он заработал свой первый миллиард, он вдруг понял, что денег у него так много, что он не сможет истратить их на себя до конца жизни. В этот же день он решил, что должен жить по особым законам, вернее, законы теперь должен устанавливать он сам. Ещё не осознав полностью своего нового положения, он интуитивно понял, что уже достиг своего «миллиона градусов» и теперь мировые процессы должны пойти по его законам. Он с удивлением осознал, что над ним, кроме Бога, больше никого нет. Тогда в его воспалённом мозгу впервые всплыло словосочетание «мировое господство».

Когда его состояние превысило активы Билла Гейтса, он задался вопросом: «Может быть, Гейтс тоже хочет властвовать миром»?

Но оказалось всё прозаичней: Гейтс был фанатом киберпространства, именно там он чувствовал себя богом, а земной власти ему хватало, как говорится, за глаза. Опытные менеджеры следили, чтобы компьютерная империя Гейтса не покидала первую строчку в журнале «Форбс». Это был его предел, следующего шага гениальный Билл делать не намеревался.

– Я из другого теста! – сказал тогда себе Председатель и приступил к созданию сообщества небожителей.

С чего начать, Председатель не знал, но очень хорошо помнил выражение: «Кто владеет информацией – владеет всем миром». Купив в окрестностях Рима большой, но обветшалый особняк, Председатель решил разместить в нём своё первое подразделение – «Информационное бюро». Под особняком располагались обширные винные подвалы, в которых Председатель после проведённого ремонта приказал разместить электронное оборудование.

Жемчужиной электронной начинки являлся суперкомпьютер, занимавший около сотни квадратных метров. В короткие сроки был набран штат техников, инженеров, программистов и диспетчеров. Поиск и обработка информации шли круглосуточно.

Однако вскоре Председатель понял, что для полной картины официальной информации мало. Остро встал вопрос о создании структуры, которая бы добывала информацию нелегальными методами, то есть создания разведывательного подразделения. Секретная служба Клуба Избранных начиналась со скромного подразделения технической разведки, занимавшейся перехватом шифрованных сообщений и их последующим декодированием, а также промышленным шпионажем, но Председателю этого было мало. Он взял за основу пять лучших разведок мира, и приказал аналитикам извлечь из каждой самое лучшие, что было в их структуре и организации службы.

В результате появилось «Бюро по планированию и проведению разведывательных операций» – современная, мобильная и не слишком громоздкая полноценная секретная служба, с неограниченным бюджетом, в штат которой входили лучшие из лучших мастеров своего дела. Здесь были самые опытные шифровальщики и аналитики, контрразведчики и «нелегалы», преподаватели и инструкторы, специалисты по ведению диверсионных войн и изобретатели новых видов шпионской техники. Каждый из них мог без лишней скромности сказать о себе: «Я лучший»! И это было правдой.

Кадровая служба «Бюро» не сидела в уютных офисах, листая личные дела сотрудников. Кадровики в связке с опытными оперативниками мотались по всему миру, подбирая, переманивая и перевербовывая лучших специалистов по проведению тайных операций. Председатель особо гордился созданием подразделения, которое не имело аналогов в структуре современных разведок. Подразделение состояло из двух десятков гениальных сумасшедших, и носило расплывчатое название «Лаборатория случайного поиска». «Лаборатория» представляла собой уютный трёхэтажный особнячок, расположенный на окраине Рима, стены которого были увиты виноградной лозой и новейшими системами сигнализации.

Сотрудники «Лаборатории», которые по внешнему виду больше напоминали сборище хиппи образца шестидесятых годов, чем офицеров крупнейшей спецслужбы, работали по свободному графику. Они могли прийти в офис после обеда и проработать двое суток кряду, после чего сутки отсыпаться и ещё сутки оттягиваться в баре, расположенном на первом этаже особняка. Никто и никогда не ставил перед ними определённой задачи. Каждый из них работал или сходил с ума по-своему. Со стороны это выглядело примерно так: небритый длинноволосый парень в потёртых джинсах и с красными от недосыпа глазами полдня «гуляет» по интернету, потом долго пьёт кофе, много и жадно курит и вдруг громко обращается к десятку таких же, как он молодых людей.

– Мне сегодня приснилось, что я ограбил форд Нокс, – говорит длинноволосый, выпуская длинную струю табачного дыма.

– Это «лажа»! – отзывается девушка с фиолетовыми волосами. – Форд Нокс ограбить невозможно: там многоступенчатая система охраны и многократно дублированная сигнализация, а стены представляют метровый слой самой современной брони.

– Нет ничего невозможного! – негромко возражает парень, напоминающий поклонника бога Кришны. – Дайте мне сутки, и я раздолбаю их систему электронной защиты «под орех»!

– Вы мыслите примитивно, как Бонни и Клайд, – ввязывается в спор девушка в больших роговых очках и стрижкой «а-ля паж». – Кто сказал, что надо действовать, как взломщики?

– Господа! – неожиданно подаёт голос молодой человек, как две капли воды похожий на брокера с Уолл-Стрит. – Господа! Предлагаю ограбить форд Нокс!

– Принимается! – говорит поклонник Кришны.

– Я тоже в игре! – поднимает руку девушка фиолетовыми волосами.

– Ну, уж я такой возможности повеселиться не упущу! – добавляет девушка в роговых очках.

Через час весь особняк гудит, как пчелиный улей: все находящиеся в нём сотрудники увлечённо разрабатывают самые немыслимые варианты похищения золотого запаса США.

Через двое суток на стол начальнику «Лаборатории» – единственному нормальному сотруднику этого необычного подразделения – ложатся просчитанные до мелочей два варианта ограбления форта Нокс:

вариант № 1 – с проникновением в хранилище золотого запаса и вариант № 2 – похищение с применением элементов мошенничества и электронного взлома.

После чего все участники разработки этой безумной на первый взгляд операции сутки отсыпаются в своих номерах, а потом всем коллективом празднуют в баре свой успех, и ближе к полуночи опять собираются в рабочем помещении «Лаборатории», которое почему-то именуется операционным залом. В этот вечер к ним присоединяется сотрудница, которая по каким-то причинам не участвовала в разработке предыдущей операции.

– О, Дороти, у тебя новая причёска! – восклицает девушка в роговых очках.

– С ней ты похожа на Жаклин Кеннеди, – добавляет девушка с фиолетовыми волосами.

– Всегда мечтала оказаться на её месте, – улыбается Дороти.

– На месте президентской вдовы? – колко шутит «кришнаит».

– Она могла бы не быть вдовой, если бы служба охраны президента не была такой тупоголовой, – вмешивается длинноволосый парень.

– Ты считаешь, что можно было предотвратить покушение? – интересуется Дороти, наливая себе кофе.

– Трудно, но возможно.

– Трудно нейтрализовать одного стрелка? – вмешивается парень похожий на брокера.

– Только не говорите мне, что убийцей был Ли Харви Освальд! Последние результаты экспертизы шумов на киноплёнке подтвердили наличие ещё трёх выстрелов. Вероятней всего, стреляли из канализационных люков, расположенных по пути движения президентского эскорта, – самоуверенно произносит длинноволосый и закуривает очередную сигарету.

– Ты считаешь, что нынешняя охрана Президента способна предотвратить покушение? – с невинным видом интересуется Дороти.

– История учит тому, что ничему не учит, – глубокомысленно изрекает длинноволосый. – Не думаю что нынешние охранники проворней и смышлёней своих предшественников.

– Джентльмены! – обращается к присутствующим «брокер». – Почему бы нам ни поохотиться на Президента?

… Через неделю на стол начальника «Лаборатории» лёг детально разработанный план покушения на Президента Соединённых Штатов Америки. Ещё через полгода этот план неожиданно затребовал для ознакомления аналитический отдел, а через три месяца Самуэль Кирпатрик разрядил в Президента США новенький револьвер.

Глава 10

Сначала он увидел свет – серый, мглистый, словно рассвет в дождливое утро. Потом пришла боль. Боль озарила его сознание пронзительной белой вспышкой, и Матвей от неожиданности громко вскрикнул. Боль поселилась во всём теле. Особенно болела голова. Даже от слабой попытки повернуть голову боль напоминала о себе, расправляя под сводами черепа огненные нити. Вдобавок ко всему, Матвея тошнило и одновременно сильно хотелось пить. Чьи-то прохладные руки поднесли к его запёкшимся губам стакан и, напоив холодной водой, обтёрли влажной салфеткой лицо. После этого Матвей вновь впал в беспамятство.

Его следующее пробуждение было менее болезненным. Осторожно пошевелив руками и ногами, Матвей убедился в их целости и работоспособности, но при попытке почесать макушку пальцы наткнулись на плотные слои бинта. Он понял, что с ним случилось что-то нехорошее, но вспоминать, что именно произошло, не хотелось. Где-то в глубине сознания гнездилась мысль, что он совершил что-то постыдное, и память услужливо прятала эти события за пеленой забытья.

Оглядевшись, Матвей понял, что лежит на кровати в брезентовой палатке, задрапированной изнутри белыми простынями. Краем глаза Матвей увидел слева от себя незнакомого мужчину. На вид незнакомцу было чуть более сорока лет. Одет он был как европеец, да и во всём его облике явственно проступали черты выходца из Западной Европы. Однако загар на обветренном лице и наплечная кобура с торчащей из неё ребристой рукояткой пистолета позволяли сделать вывод, что на афганской земле он не первый день. Будучи небольшого роста и спортивного телосложения, незнакомец напоминал тренера школьной бейсбольной команды.

Мужчина сидел за столом и что-то внимательно изучал. Потом он внезапно повернулся лицом к Матвею и без всяких предисловий сказал:

– Глупо иметь при себе документы на время проведения боевой операции. Это лишает тебя возможности манёвра, в случае попадания в плен.

Фраза была произнесена на хорошем английском языке, и Матвей понял, что он уже не в отряде «непримиримых». Незнакомец не удивился тому, что Матвей пришёл в сознание, и беседовал с ним так, словно заранее знал, что забинтованный парень, пролежавший в бессознательном состоянии двое суток, его отлично слышит и понимает.

– Это твой паспорт? – спросил незнакомец, приподняв над головой раскрытую книжицу с фотографией Матвея. – Конечно, твой! – ответил незнакомец на свой же вопрос. – Больше он тебе не понадобится! Мёртвым документы ни к чему. Люди Дауд аль Хакима ищут тебя по всему Афганистану, а когда найдут, быстро и без сожаления убьют. Твою юную голову профессионально отделят от туловища и доставят на блюде Дауд аль Хакиму, который сначала плюнет в твои закатившиеся глаза, а потом отдаст её на съедение собакам.

– Кто Вы? – слабым голосом спросил Матвей, у которого продолжала кружиться голова.

– У меня много имён. – усмехнулся незнакомец. – Если хочешь, зови меня Швейком – это мой любимый литературный персонаж. Упреждая твои последующие вопросы, объясняю: ты находишься под опекой «Красного креста». Сотрудники этой благородной организации обнаружили тебя утром в ущелье. Ты чудом остался жив, отделавшись лёгкой контузией и травмой головы, полученной при падении. Твоему товарищу повезло меньше. Благодаря тому, что его труп лежал поверх тебя, ты не получил ни одного огнестрельного ранения.

– Фархад мёртв?

Тот, кто просил называть себя Швейком, игнорировал этот вопрос и, подойдя к столу, стал перебирать какие-то бумаги.

– Тебе надо поменять имя, на случай, если сюда нагрянут люди Дауда, – ровным голосом произнёс Швейк. – Как тебя записать в журнал регистрации больных?

– Кто такой Дауд? – спросил Матвей, проигнорировав в свою очередь последний вопрос.

– Дауд аль Хаким, крупный торговец нефтью. Его танкеры бороздят моря по всему свету. Вчера в перестрелке с американским патрулём у него погиб сын. Командир отряда «непримиримых» – единственный, кому довелось вырваться из западни, сообщил безутешному отцу, что его сын Фархад погиб по вине молодого узбека по имени Муса, который, как выяснилось, был американским шпионом, и сознательно завёл отряд в ловушку. Так что Дауд не успокоится, пока не увидит тебя мёртвым.

– Это неправда! – тихо вскрикнул Матвей. – Я не был американским шпионом. Хасан сам нас повёл этим маршрутом, я ему ничего не советовал.

– Вряд ли это явится утешением для отца, потерявшего любимого сына. Так как тебя записать?

– Не знаю! Пусть будет Саид, я немного говорю по-узбекски.

– Саид так Саид, – легко согласился Швейк. – Тебе надо отдохнуть, Саид, ты слишком слаб. Можешь спать спокойно. Пока я здесь, тебе ничего не грозит.

В этот момент в палатку вошла женщина средних лет, одетая в военную форму цвета хаки. На лацкане её куртки Матвей заметил значок «Красного креста и полумесяца».

– Хай! – улыбнулась женщина. – Я Кэрролл, врач. Сейчас мы будем Вас лечить!

Швейк молча вышел из палатки, оставив своего подопечного в распоряжении медика.

Через три дня Саид (чтобы привыкнуть к новому имени, он называл себя только так) был в состоянии рассказать всё, что с ним приключилось с момента отлёта в Арабские Эмираты. Швейк слушал его эмоциональный рассказ, не перебивая. После того, как рассказчик умолк, Швейк выдержал долгую паузу, а потом, глядя в запылённое окно больничной палатки, задумчиво произнёс:

– Да, глупостей, мой юный друг, Вы наделали предостаточно. Было бы великолепно, если бы Вы могли взять билет на самолёт и, приземлившись в Лондоне, забыть все ваши приключения, как страшный сон».

– А разве мне нельзя лететь в Лондон? – перебил его Саид.

– К сожалению, нельзя. После того, как Вас не найдут ни в Афганистане, ни в Арабских Эмиратах, люди Дауда первым делом будут искать тебя в колледже и, естественно, дома. Теперь и твоя семья под угрозой.

– И что же мне теперь делать?

– Единственно разумный для тебя выход – это смерть. Ты должен умереть, разумеется, формально. Твои враги, а также друзья и близкие, должны получить подтверждение твоей смерти, тогда твои поиски прекратятся.

– И как это можно организовать?

– Это не так сложно, как ты думаешь. Требуется только твоё согласие. Мои друзья из «Красного креста» официально зафиксируют твою смерть, например, от заражения крови. А что? Очень даже неплохой, я бы сказал, достоверный диагноз: ты во время перестрелки получил контузию и лёгкое пулевое ранение в голову. Весь медицинский персонал видел тебя с забинтованной головой. Нашли тебя в ущелье через сутки, в связи с чем медицинскую помощь оказали несвоевременно, и у тебя началось заражение крови. В полевых условиях спасти тебя от такой напасти было невозможно, поэтому через парочку дней ты отправился на встречу с аллахом, а твой труп, в целях предотвращения эпидемии, был кремирован. В Лондон уйдёт посылка с твоим паспортом, личными вещами и справкой о смерти. Я понимаю, что для твоих близких это будет тяжёлый удар, но поверь мне – это спасёт их от мучительной смерти. Ты же не хочешь, чтобы твоих родственников пытали даудовские наёмники, добиваясь от них признание о твоём местонахождении?

– Допустим, Вы фальсифицируете мою смерть. А что дальше будет со мной? Как мне жить? Как получить образование, престижную работу, положение в обществе? Я Вас спрашиваю: как? Я об этом мечтал с момента поступления в колледж, и что теперь? Стать изгоем и всю жизнь прятаться от каких-то мифических головорезов? Я не согласен!

– Ты волен делать всё, что считаешь нужным, – почему-то с грустью произнёс Швейк. – Ты можешь вернуться домой, я даже помогу тебе добраться до ближайшего аэропорта, но когда «мифические головорезы» Дауд аль Хакима на съёмной квартире где-нибудь на окраине Лондона будут с тебя, ещё живого, сдирать кожу, вспомни нашу беседу. Я предлагал тебе жизнь. Ты выбрал смерть. Это твой выбор, но я не могу сказать, что я его уважаю.

С эти словами Швейк, не попрощавшись, вышел из палатки.

Поздно вечером Саид выбрался из палатки и, шатаясь, подошёл к костру, возле которого сидел Швейк и, задумчиво глядя на огонь, курил длинную гаванскую сигару. Саид молча сел рядом и уставился взглядом на пылающие поленья. Швейк покосился на него, выпустил клуб ароматного дыма и ничего не сказал. Так они молча сидели до глубокой ночи, а когда на горизонте тонкой золотистой нитью забрезжил рассвет, Швейк, словно очнувшись, неожиданно спросил: «Ты когда-нибудь бывал в Гималаях»?

Саид отрицательно покачал головой.

– Жаль! – произнёс Швейк и с хрустом потянулся. – Жаль, что ты не видел, как прекрасны горы в первых лучах солнца. Они становятся почти прозрачными и кажутся вырезанными из цельного куска горного хрусталя! А какая там тишина! В жизни не слышал ничего прелестней.

– Разве тишина как-то звучит? – удивился Саид. – Тишина – это и есть тишина, то есть полное отсутствие звуков.

– Ты не прав, юноша! Полное отсутствие звуков – это вакуум, а в Гималаях тишина наполнена особым, ни с чем не сравнимым содержанием.

– Для высокогорья характерно малое содержание кислорода в воздухе, что приводит к кислородному голоданию мозга, а это вызывает кратковременное состояние эйфории, потерю ориентации и даже потерю сознания, – проявил свои энциклопедические знания Саид.

В ответ Швейк громко засмеялся:

– Сейчас ты похож на маленького старика. Давай продолжим этот разговор после того, как выспимся.

Саид ушёл в свою медицинскую палатку, где, упав на кровать, впервые за много дней почувствовал, что головная боль прошла. Сон его был глубоким и безмятежным.

Спи Саид, спи. Впереди у тебя долгий путь, полный опасностей и приключений, открытий и познаний неведомого. Впереди у тебя новая жизнь!

Пусть будет твоё пробуждение лёгким.

Глава 11

– Вы утверждаете, что в мире существует организация, которая стоит выше ООН, выше всех вместе взятых государств? – повысил тон Президент.

– Это не я утверждаю, Захар Маркович, – вытирая обильно выступивший на лбу пот, отвечал Ромодановский. – Это выводы аналитиков ЗГС, которые были предоставлены их агентом в наше распоряжение.

– Смеху подобно! – зло произнёс Харьковский. – Одна подпольная спецслужба «стучит» на другую тайную организацию, а глава крупнейшей государственной спецслужбы докладывает мне об этом, и при этом беспомощно разводит руками! Вы, Павел Станиславович, хоть какие-то меры по обузданию этой самой ЗГС приняли?

– Приняли, конечно приняли, господин Президент. Сейчас проводится операция «Раскрытая книга» по поиску агентов ЗГС в силовых структурах.

– И много поймали? Что Вы, Павел Станиславович, молчите? Я спрашиваю, много ли задержано агентов ЗГС в вашем ведомстве?

– Пока похвастаться нечем, господин Президент.

– Понимаю! Зачем Вам их ловить? Они же Вам информацию поставляют! Да, кстати, как эта международная организация называется?

– «Клуб Избранных», господин Президент.

– И что, этот Клуб реально может влиять на ход истории?

– Любая страна может в той или иной степени влиять на ход исторических событий, – трезво рассудил Ромодановский, почувствовав, что накал страстей стал постепенно спадать. – В руках членов «Клуба Избранных» сосредоточены такие материальные богатства, что, по мнению аналитиков ЗГС, они представляют реальную опасность.

– Опять ЗГС! Наши аналитики что считают?

– Наши аналитики согласны с их выводами. К сожалению, мы не располагаем достаточным объёмом информации, чтобы сделать окончательное заключение. Раньше мы имели информацию об этих небожителях на уровне слухов. Никто к этому всерьёз не относился, считалось, что это такие же сказки, как про тайную организацию «Белая стрела».

– А проверить эти самые слухи Вы не удосужились?

– Нет, господин Президент. Проверка слухов – не моя компетенция.

– Да, помощники, мать вашу…! – выругался Харьковский. – Я уже и не знаю, кого больше опасаться – ЗГС или этих членов Клуба! Вот что, Павел Станиславович, я не знаю, да и не хочу знать, как Вы это сделаете, но в кратчайшие сроки найдите и предоставьте мне информацию о «Клубе Избранных»: его структура, задачи, его планы, персональный состав…! Всё, что сможете узнать, немедленно докладывайте мне! И свяжитесь, только не в открытую, придумайте какой-нибудь предлог, с разведслужбами, с которыми мы обмениваемся информацией.

– Уже сделали, господин Президент! Под видом антитеррористической деятельности мы «прощупали» крупнейшие разведки мира, и, по информации «МИ6», в Риме находится их штаб-квартира и аналитический центр. Англичане считают это место головным подразделением частной компании, тайно занимающейся промышленным шпионажем, но, по всей вероятности это они, Избранные.

– Ну, если Вы ухватились за кончик нити, то бросьте все силы, но размотайте мне этот клубок!

– А как же быть с ЗГС? Продолжать операцию?

– Можете закрыть свою «Открытую книгу». Временно! И я Вас очень прошу, Павел Станиславович, наведите у себя в кадрах порядок. А то если так и дальше пойдёт, Вы вскоре окажетесь не Директором Федеральной службы безопасности, а начальником какого-нибудь отдела в «Моссаде»![97]97
  Моссад – израильская спецслужба, занимающаяся разведывательными, контрразведывательными операциями, а также планированием и проведением диверсионно-разведывательных операций на территории сопредельных государств.


[Закрыть] Хотя вряд ли они возьмут Вас на службу: в Вашем возрасте обрезание противопоказано.

Через полчаса после того, как он отпустил Ромодановского и успокоился, он понял, что Рим последнему не по зубам, вернее, не в его юриспруденции. Захар Маркович вызвал Директора Службы внешней разведки и коротко поставил задачу.

– Всё, что мы имеем по данному вопросу, найдёте у Ромодановского. – сказал он в заключении, пожимая на прощанье руку молчаливому мужчине в безупречном английском костюме.

Вечером этого же дня точно такое же задание получил начальник ГРУ. Харьковский, зная об извечном соперничестве двух спецслужб, не упустил возможность придать предстоящей операции дух состязательности.

Вечером Харьковский вызвал в свою загородную резиденцию Пахома. Пахом явился незамедлительно, словно ждал вызова.

– Твоё Казань-градское сиденье не прошло даром, – сказал Президент появившемуся на открытой веранде начальнику безопасности. – Всё, что ты там «накопал», передай аналитикам, пусть поломают головы, но ясно одно: Казань-град умышленно ввергают в хаос, дабы мы с тобой ничего, кроме этой проблемы, не видели.

– Где-то что-то ещё горит? – уточнил Пахом.

– Ещё не горит, но вскоре запылает и, наверное, очень жарко! В наших с тобой интересах как можно скорее определить место будущего пожара. Понимаешь Пахом, тут «нарисовалась» одна коммерческая структура, ну очень крутая, такая крутая, что задумала всех под себя подмять. Что-то подобное мы с тобой уже проходили, я тогда ещё в Ростове банк держал. Помнишь деньки золотые?

– Как не помнить! Мы тогда с Вами здорово поработали.

– Примерно то же самое надо сделать и сейчас, только в большем масштабе. Успокойся, это не твоя задача. Я тебя вызвал, чтобы предупредить: сейчас в отношении меня можно ожидать любой провокации, вплоть до организованного покушения. А посему приказываю усилить меры предосторожности, особенно на выезде. Что у нас следующее по плану?

– Плановый визит на Сахалин.

– Готовь Сахалин. И помни: мне не нужны сюрпризы!

Выйдя за территорию президентского коттеджа, Пахом задумчиво почесал бритую макушку. В связи с покушением на Президента США меры безопасности и так были усилены до предела. Обеспечение безопасности Харьковского на выезде было делом обыденным, можно сказать, рутинным. Все мероприятия проводились по заранее отработанной схеме, и сюрпризов не предвиделось. Но что-то подсказывало ему, что это будет не рядовая поездка.

Стоя на крыльце гостевого домика в Подмосковье, Пахом почти физически ощутил, как через Татарский пролив, Уральский хребет – через всю Россию солёный морской бриз принёс знакомый, будоражащий душу запах – запах опасности.