Текст книги "Ваших бьют!"

Я уже задумался, есть ли у меня шансы выжить, как через минуту наше коллективное безумие начало затихать. Сначала перешла на редкие всхлипывания, а потом и вовсе замолчала, утирая потеки заграбастанной ею косметики, Галочка. Удивляясь, с чего это дорогая тушь не справилась с потоком слез и гримасами смеющейся, я уставился на разукрашенное лицо Галины. Неужто и на территории Школы магии в ходу «контрабандный товар, изготовленный на Малой Арнаутской»? Сама Галя пока не догадывалась, какое безобразие творится у нее на лице.

Почему-то у всех полосы на лице ассоциируются исключительно с боевой раскраской индейцев, которую, к слову сказать, вживую никто и не видел. А мне же Галочкина физиономия с растекшейся тушью напомнила только меланхоличного поэта Пьеро, лицо которого меня всегда удивляло. Понятно, что бледность может быть свойственна поэту, голова которого занята только рифмами, но почему потеки от слез черные? Этому может быть два объяснения – мальчик, играющий несчастного поклонника голубоволосой Мальвины, либо красил ресницы не очень профессиональным составом, либо на самом деле был темнокожим, и слезы в этом случае смывали грим с его лица.

Пока я, успокоившись, думал о сказке Толстого, перестала хихикать Варя. И только Даша и стоящая напротив нее Динара Равильевна продолжали всхлипывать еще в течение минуты.

– Извините, – восстанавливая дыхание, вытолкнула из себя Дарья. – С фокусировкой ошиблась, всем досталось.

– Это что, вся радость мне предназначалась? – спросила хранительница музея.

– Ну это же ваше было, – честно ответила врачевательница-заразительница.

– Уф, – выпрямилась Динара Равильевна. – Давно так не смеялась.

Не знаю, откуда мы нашли силы, но после неосторожного высказывания волшебницы, почти заставившей поверить нас в ее сумасшествие, мы просто сползали по стенам из-за нового, к счастью непродолжительного, рецидива смеха.

Все когда-нибудь кончается, отсмеялись и мы, но у нас даже не было времени сохранить замечательное настроение, потому как его почти сразу испортил рев, в котором можно было опознать слово «куратор». Похоже, Грегору, как-то научившемуся обманывать магические преграды, удалось захватить новый кордон. Я надеялся, что извилистый коридор, порядком меня измотавший, сбавит прыть неугомонного мстительного футболиста, и двинулся за хранительницей музея по коридору, который внезапно закончился стеной с обычной покрашенной в белый цвет дверью. По ее внешнему виду предполагалось, что внутри окажутся швабры, ведро и халат уборщицы. Рядом в деревянной рамочке висела какая-то картинка, состоящая из разнообразных цветных геометрических фигур, разбросанных по черному фону.

Хранительница музея остановилась:

– Пришли. Зайдете внутрь – ничего не бойтесь. Через пару минут будете дома. Галина, извините за шутку, а вы, Саша, берегите девочек, честно говоря, я и не ожидала, что они…

Совсем близко раздался рык, она оглянулась, сунула мне в руку какую-то бумажку, кинулась к картинке, побарабанила по ней пальцами, распахнула дверь и по одному буквально втолкнула нас всех четверых внутрь.

– За меня не беспокойтесь, извините за прямоту, но если я буду одна, то сумею выкрутиться.

Она захлопнула дверь, и мы оказались в темноте, нарушаемой лишь небольшой полоской света под дверью. Меня покоробило сообщение волшебницы, что мы все-таки являлись ей обузой, и к тому же выражение «выкрутиться» совсем не означало «поймать зверя». Но затем в коридоре что-то грохнуло, щель окрасилась в яркий зеленый цвет, раздался рык, полный разочарования, и я, к моему ужасу, услышал тяжелые шаги, приближающиеся к нашему укрытию. Я пошарил по стенам, чтобы убедиться, что хранительница музея по ошибке не закрыла нас в самой обычной бытовке, но тут за дверью послышалось тяжелое сопение: «Ушли», и дверь затрещала от яростного удара. Я сделал шаг назад, споткнулся о какой-то предмет, на меня что-то упало, и я, понимая, что оборотень, услышав шум, разломает дверь, крепко ударился затылком о стену.

* * *

Когда светящиеся точки прекратили свой хоровод, я смог увидеть, что дверь бытовки, почему-то изнутри представляющая собой металлический каркас с приваренными плохо покрашенными в белый цвет листами железа, приоткрыта, а сверху что-то противно гудит. Теперь, располагаясь между кривым цинковым ведром с надписью «2 этаж» и кучей тряпья, не поддающегося никакому описанию, я думал, почему еще жив. Гудящая голова не позволяла мне думать иначе, у мертвых вроде ничего болеть не может. И это требовало некоторых раздумий. Если дверь отперта, то почему медлит оборотень? И где мои попутчицы? Лежа на полу, я понимал, что площади бытовки не хватило бы для того, чтобы вместить всю нашу компанию. Может, Грегор, увидев такой богатый улов, схватил моих попутчиц и решил заняться моей персоной позже? Но с другой стороны, ведь это именно я был нужен ему, причем не как источник питательных веществ, а в качестве объекта мести. Так почему же его нет? Неожиданно что-то щелкнуло, заставив меня вздрогнуть, и гудение смолкло.

Я аккуратно поднялся на ноги, стараясь производить поменьше шума, и стал прикидывать, есть ли у меня шанс освободить моих дам, в случае если безумный зверь еще не успел расправиться с ними. Решив не думать пока о том, что Грегор мог сделать за то время, в течение которого я не контролировал происходящее, я выглянул в коридор.

– Здрасьте, – послышался недовольный девичий хор. – Мы уж думали, тебя оттуда и калачом не выманить. Гремит там чем-то, а наружу не выходит. А что сидеть, если даже трансформатор выключился? Приехал, значит.

– Здорово, – сказал я машинально, отряхиваясь от пыли.

За дверью вместе с Галей нетерпеливо переминались близняшки. Динара Равильевна сдержала обещание, и, хотя я не оказался у себя в квартире, меня наполняла уверенность, что мы покинули оказавшуюся не очень-то гостеприимной Школу магии. Моему взгляду предстали бетонный пол без каких-либо признаков покрытия, серые неоштукатуренные стены с пустыми оконными проемами и кучи разнообразного строительного мусора. Возникло ощущение, что я нахожусь в недостроенном заброшенном здании, располагающемся где-то на окраине города. Другой версии о причине пустующих квадратных метров такой дорогой ныне площади не было. Осталось только понять, куда мы попали и далеко ли от этой развалины до моего дома. Мысль о том, что хранительница музея могла отправить нас в другой город, я старательно отгонял.

Вспомнив о бумажке, которую мне сунула на прощание волшебница, и надеясь, что именно в ней и будут представлены развернутые ответы на все мои вопросы, я раскрыл ладонь с запиской, но измятый засаленный прямоугольник в моей руке представлял собой потрепанный билет Банка России достоинством сто рублей. Не успел я как следует рассмотреть купюру на предмет зашифрованного в ней сообщения, как в коридоре появился какой-то мужик, шаркающий в нашу сторону. Судя по его целеустремленности, он был уверен, что мы именно та компания, которая ему так нужна.

Но как бы он ни спешил, перегар, испускаемый нежданным визитером, достиг нас прежде его обладателя. А мужик, выглядевший как нельзя более помятым, приблизился ко мне и, с опаской покосившись на Галину, сообщил:

– Слышь, земляк. Мне это… – Он снова бросил осторожный взгляд на Галю и рубанул: – Мне тут сотку пообещали.

Я был уверен, что нам несколько минут назад удалось покинуть волшебную страну, но вид попрошайки почему-то заставил меня в этом усомниться, слишком уж нереальным было его появление. Похоже, аналогичное ощущение охватило и остальных. Оглядев нашу молчащую компанию, мужик шмыгнул носом, снова посмотрел на Галю и, взяв меня за локоть, постарался придать своему голосу максимум конфиденциальности:

– Сказали, появится парень, ему карту передать надо. – Он уставился на зажатую в моей руке банкноту. – Тебе карта нужна? За стольник?

Я, словно в трансе, протянул купюру страждущему, и он степенно взял ее из моих рук, аккуратно сложил и, сказав: «Благодарствую», сунул в карман. Затем достал из-за пазухи свернутый в трубку лист бумаги и, почтительно наклонив голову, отступил на шаг, держа осанку, словно английский лорд, протянул свиток мне, еще раз почтительно поклонился и направился к выходу.

Проводив его удаляющуюся фигуру взглядом, я развернул лист формата A3, чтобы увидеть на нем черно-белую распечатку вида моего родного города. Надпись в углу уведомляла, что источником картинки был map.google.com. Другая надпись, от руки сделанная красным маркером, сопровождалась красной стрелкой и представляла собой сообщение: «You are here». Если верить стрелке, мы находились в северо-восточном районе, на территории каких-то складов. Наверное, руководство решило подстраховаться и отправить нас подальше от моего настоящего места жительства. Хотелось, конечно, сразу оказаться среди знакомых стен, но и приобщиться к искусству заметания следов было занятно.

Первой нашей целью было покинуть заброшенное здание. Попетляв по коридорам музея и больницы, я стал с опаской относиться к незнакомым крупногабаритным строениям, поэтому, следуя оставленной в многолетнем слое пыли цепочке следов нашего гостя, был очень обрадован тому обстоятельству, что с каждым шагом наша группа действительно приближалась к выходу.

Родина встретила нас Галей вполне осенней погодой. Деревья тщетно пытались укутаться в свои потрепанные мокрые кроны, в которых то здесь, то там сияли громадные прорехи. Немощный ветер пытался поднять в воздух кусок какого-то объявления, оторвавшегося от двери, через которую мы вышли, да только и мог, что слабо колыхать его края. Солнце даже не пыталось пробиться сквозь плотную завесу облаков, и только слабое светлое пятно заявляло, что светило медленно крадется к зениту. Края луж были обрамлены серебряными хлопьями от ночного морозца. Пока я проводил незапланированный начальством отпуск в теплом климате территории Школы, оба лета (включая и бабье) закончились. Хорошо, что, возвращаясь во внешний мир, мы догадались одеться потеплее, хотя Галина, облаченная в длинный свитер со свисающими плечами, уже готова была стучать зубами.

– Вперед! – скомандовал я, решив, что движение поможет нам согреться.

Топая по складской территории, я вспоминал подобную прогулку, когда мы той же компанией преследовали похитителей чертяжки. И хотя финальная сцена проходила в другом районе, окружающий нас пейзаж в виде серых, безликих построек был схожим.

Только в этот раз мы не приближались к Тимошке, а удалялись от нее. Серегин сообщил, что маленькому существу с отменным аппетитом на территории Школы магии определенно ничто не угрожает, да и ученым она еще необходима. Решив скрасить прогулку приятной беседой, я поинтересовался у сестер:

– Девочки, скажите, исследования, проведенные с искусственно выведенным экземпляром нечисти тяжелой коммуникативности, дали какие-нибудь результаты?

Сестры споткнулись от моего вопроса и постарались уловить его смысл. Этому процессу препятствовало также нежелание подружек отрываться от такой занимательной темы, как «щиплет ли очищающий лосьон для лица при попадании в глаз». Именно так, «в глаз». Из Вариных слов напрашивался вывод, что она убеждена: рисковать двумя глазами ради какой-то гигиены весьма опасно и максимум, на что она может согласиться, так это за один раз протереть только половину физиономии.

Да и вообще, едва я покинул неудобную кладовку, девочки вели себя так, будто никогда и не слышали об опасности, подстерегающей их в лице оборотня-футболиста. Но, возможно, они и правы: мы переместились во внешний мир, оборотень остался на территории Школы магии, и теперь единственным, кто мог доставить им неприятности, являлся я, требующий от команды практикующих волшебниц повиновения. Вот и сейчас я совершенно бестактно оторвал их от важного разговора.

Наконец Даша соблаговолила ответить:

– Вы про опыты с Тимошкой? – Убедившись, что именно эти исследования я и имел в виду, она продолжила: – Да так, ничего особенного. Пока никто из сотрудников перемещаться не научился.

– Но хорошие новости все равно есть. Мы Тимошку спасли, и за это нас взяли в исследовательскую группу, – с гордостью вклинилась в разговор Варя. Она опять не смогла вытерпеть, что кто-то уделяет внимание только ее сестре. – Мы даже придумали в ее рацион мыло включать, хотя все против оказались.

Да, зрелище объевшейся мылом с клубничным ароматом чертяжки, икающей огромными разноцветными пузырями, кому угодно запомнится надолго.

– А мыло-то зачем? – удивившись оригинальности меню, поинтересовалась Галина и просияла догадкой: – Поняла, она с его помощью скользит быстрее.

Сестры, с радостью позабыв про меня, принялись восторженно пересказывать свои ощущения, когда они впервые увидели, какую красоту можно получить, если проглотить всего-навсего маленький кусочек мыльца. Когда они выдохлись, я снова потребовал внимания и взамен узнал несколько фактов, полученных при серии опытов, за участие в которых смышленая чертяжка выменяла себе право периодически свободно разгуливать по территории и самолично составлять себе рацион на день, ссылаясь на невозможность питаться здоровой пищей, которая, исходя из обрывков воспроизводимых ею слов и жестов, вызывала у нее изжогу. «Врунья», – решил я, вспоминая, как мохнатое создание, не опасаясь никакого жжения, пило кипяток прямо из носика чайника.

Так вот, черти используют какие-то хитрые природные механизмы, пользуясь полем магического щита как средой перемещения, и могут его даже как-то накапливать, применяя как воздушную подушку для увеличения скорости в местах его слабой напряженности. Сейчас, кстати, с ними достигнуто перемирие, заключающееся в том, что, находясь на территории, черти стараются не показываться на глаза людям, а те – не очень-то их замечать. Говорили, что, после того как нечисти не удалось умыкнуть свою искусственную соплеменницу, в их иерархии что-то конкретно сдвинулось, и им теперь и кроме вражды с человечеством хватает забот. Так что захваченных мохнатых пленников освободили, а проблема исследования способностей Тимошки из военно-прикладной на какое-то время переросла в научно-теоретическую.

Далее выяснилось, что перемещаться они могут исключительно по прямой линии, словно стрела, на которую в полете абсолютно не действует ни сила тяжести, ни сопротивление воздуха. Конечным пунктом единичного перемещения является точка, в которую на старте направлен взгляд путешественника. Кстати, тут случаются казусы. Как-то уставшая от отрабатывания очередной порции сладостей Тимошка рванула от естествоиспытателей-мучителей под потолок, да только, достигнув своей цели, не сумела удержаться на голой стене и, не сообразив переместиться в более надежное место, грохнулась с трехметровой высоты. Крякнув при соприкосновении с твердым напольным покрытием, она замерла в той же позе, в которой и приземлилась, ожидая немедленной расплаты за незапланированный эксперимент. А когда испуганные лаборанты решили, что объект исследований получил серьезные травмы, тут же сообразила симулировать немощность. И пока врачами составлялось заключение о том, «что после падения особь нечисти черной тяжелой коммуникативности специальной совершенно не пострадала», эта самая особь успела сожрать столько провизии, что опытную работу пришлось отложить. Так как, объевшись, чертяжка пару дней даже ходить могла с трудом, куда там до мгновенных перемещений в пространстве.

– В общем, пока ученые так и не смогли продублировать способности чертей. И всех результатов-то, что перемещаться можно только по прямой и лучше где-нибудь в степи с возвышения, а в лесу, среди деревьев, утомительно – много пересадок. Вот почти все, что удалось пока выяснить, – закончила Варя.

– Понятно, – сказал я, вполне удовлетворенный ответом, и даже понадеялся, что Тимошку скоро оставят в покое.

Рассказ о неудачах исследователей Школы меня нисколечко не огорчил. Лично для меня смыслом всей спасательной операции являлось вызволение нашей подружки из лап наглого предводителя диверсионного отряда чертей. Да и сам секрет мгновенного перемещения – опасная штука. Не успеешь оглянуться, как знание выкрадут и будут использовать в военных целях. Конечно, такая штука подойдет и гражданскому населению, но, скорее всего, простой обыватель будет лишен возможности путешествовать таким способом. Еще бы, кому будут нужны автомобили и самолеты, да и вообще вся нефтегазовая отрасль, если достаточно будет понаставить вышек, по которым люди смогут прыжками перемещаться на какие угодно расстояния?

Тем временем, все-таки успев порядком замерзнуть, мы вышли за ворота базы, оказавшись где-то посередине длинного промышленного проезда. Я осмотрелся. Судя по интенсивности движения, заключающейся в полном отсутствии какого-либо транспорта, мы находились далеко от жизненно важных артерий моего города. И единственным способом достичь важнейшего на данный момент завоевания цивилизации – горячего душа, было двигаться в сторону ближайшей оживленной улицы. Если верить любезно переданному мне руководством снимку, двигаться нам предстояло в сторону запада, где можно было бы поймать мотор. Я пошарил в карманах и пожалел, что поддался на обещания Школы «обеспечить меня всем необходимым», потому как ни в одежде, ни в рюкзаке не было достаточной суммы для реализации этого плана. Собираясь на ежегодный матч, мне даже не пришло в голову прихватить с собой что-нибудь «на черный день». Вытряхнув помятые десятки и какую-то мелочь, я вздохнул.

Минут через пятнадцать мы наконец добрались до перекрестка, форсировали улицу, и я, убедившись, что найденных денежных средств вполне достаточно, чтобы привезти всю компанию к себе домой, застыл в ожидании появления маршрутного такси. Но за десять минут мимо нас проехало только одно подходящее транспортное средство, забитое пассажирами под завязку. Проводив его взглядом, я обернулся. Если мое состояние достоверно обрисовывалось словом «застыть», то к Галине больше подходило «задубела».

Она так крепко обнимала себя руками за плечи, что, напрягись еще чуть-чуть, могла бы за спиной пожать себе руки. В испуганно хлопающих глазах, казалось, застыла мысль (по такому холоду и мысли не особо шустрые), стоило ли дважды пережить нападение оборотня, в которого, кстати, в этом городе мало кто поверит, чтобы до смерти замерзнуть оттого, что не удосужилась взять из гостиницы еще один свитер. Испытывая чувство вины оттого, что моя девушка так мерзнет, я уже подумывал, не отдать ли ей мой джемпер и самому остаться в легкой рубашке, как заметил исчезновение девочек. В момент покрывшись испариной, я завертелся во все стороны, чтобы увидеть наконец, как беглянки приближаются к нам, лакомясь мороженым. Еще бы, они-то собирались пожить у меня достаточное время, вот и утеплились перед наступающими холодами. Но мороженое?..

Почувствовав себя законченным дураком, я застонал и, когда девочки подошли к нам, спросил:

– Мороженое купили?

Они, не отрываясь от своего занятия, кивнули.

– Откусить хочешь? – протянула мне вафельный стаканчик щедрая Даша.

– Ды-ды… нет, спасибо! – отказался я от угощения и в ознобе передернул плечами, чувствуя, как начал замерзать холодный пот.

Не желая больше ни минуты проводить на открытом воздухе, я поднял руку, останавливая такси. Когда желтая «Волга» с шашечками, вильнув с левого ряда, остановилась около меня, Галя, прекрасно зная о скудном состоянии моего бюджета, напряглась. Но я усадил ее и девочек на заднее сиденье, пристроился рядом с водителем и, попросив его посильнее включить печку, блаженно расслабился. Пока мы ехали по городу, я беспокоился о своих умственных способностях и спиной чувствовал тревогу Галочки, опасающейся, что разгневанный неплатежеспособностью клиента водитель просто увезет ее в рабство.

Наконец я повернулся к девчонкам и спросил у них, весьма озадачив своим вопросом водителя:

– Деньги есть?

Варя, перекатив во рту чупа-чупс, уточнила:

– Какие?

– Рубли.

– Сколько?

– Около двух сотен, – ответил я, прикинув маршрут.

– Сдача будет? – деловито поинтересовалась рокфеллерша.

Я перевел взгляд на ошарашенного водителя и кивком указал на Варю: «Ну так как?» Тот посмотрел в зеркало заднего вида на девочек и утвердительно качнул головой. Варя залезла в карман, вытащила из него скомканные купюры, покрутила комок в руках, внимательно рассматривая, отыскала фиолетовую пятисотку среди зеленых евриков, аккуратно, так, чтобы ком не рассыпался, вытянула ее и отдала мне. Остальные банкноты она снова запихнула в карман.

Да-а-а. Девочек так и не научили уважительно относиться к деньгам, а в нашем мире они, как известно, на дороге не валяются. Вот и летом, когда они передавали мне от руководства кучу денег на их содержание и мой гонорар, я наблюдал подобную картину. И эта куча, перекочевав из карманов девочек на стол, являла собой холмик мятых стоевровых купюр, перемешанных с липкими фантиками и обертками от шоколадок. Водитель, сглотнув, проследил за действиями Вари и, видимо гадая, почему его дочь не может похвастаться такими запасами стал следить за дорогой. Через полчаса мы уже были дома. Сдачу, кстати, я оставил себе.

Открыв дверь, я почувствовал себя, словно герой Андрея Мягкова, попавший вместо своей московской квартиры в чужую ленинградскую. Вроде и ключ подошел, и обстановка такая же, а что-то не так. Впрочем, через минуту я все понял и смело переступил порог. Просто Галина в ожидании меня решила устроить мне сюрприз и навела идеальнейший порядок. Осматривая прихожую, я начал опасался, что Галочка, убравшая лежащие не на месте вещи, в случае надобности не сможет вспомнить их новую дислокацию. Приказав попутчицам оставаться на лестничной площадке, я заглянул во все комнаты, убедился в отсутствии какой-либо опасности и великодушно разрешил войти гостьям.

На что гостьи, не питая особой благодарности к приютившему их хозяину, рванули мимо меня, чуть не сбив с ног. Девочки, нагло заявив, что они маленькие и требуют заботливого отношения, заняли спальню и, бросив свои нехитрые пожитки, состоящие из рюкзачков с висящими на замках брелоками, на мою кровать, площадью которой я очень хотел бы поделиться со своей девушкой, сразу же твердым шагом протопали в гостиную, где, включив телевизор, развалились на диване. Галочка побежала в ванную комнату в надежде отогреться под душем. Дверь за собой она, как всегда, закрыла. Можно было бы попросить Варю отодвинуть защелку, но вряд ли юная взломщица захочет мне помочь. Надо, кстати, поинтересоваться, где, а главное зачем, она нахваталась таких знаний.

Парадокс, но чем больше в моей квартире людей, тем более одиноким я себя чувствую. Но как бы то ни было наконец мы и дома. Хотя почему – наконец? Домой я не очень-то и рвался. В компании близняшек у меня был реальный шанс получше узнать так и оставшуюся для меня загадкой Школу магии. И вместо того чтобы выбраться из поселка, посетить зверинец, про который как-то упоминала Варвара, познакомиться с учителями девочек, а может, даже поучаствовать в экспериментах с мгновенным перемещением, я вынужден вернуться во внешний мир. И причиной являлся какой-то несдержанный на эмоции оборотень, обозлившийся из-за того, что после своих промахов на поле уже не может с гордостью носить звание идеального бомбардира.

Ну не может, что из того? Как говорится, молодым вперед шагать. В конце концов, ты же оборотень, и это значит, что при своих возможностях можешь позабавиться каким-нибудь другим способом. Я, например, никакими волшебными способностями не обладаю и то нахожу, что можно приятно провести время, невзирая на жизненные неприятности. Конечно, уровень тестостерона у всех разный, но полосовать спину противника только из-за того, что он перехватил мяч, очень неправильно. Если ты такой мощный, словно паровоз, то ходи по рельсам, вози ребятишек на забаву, а игра кроме силы еще и смекалки требует.

Мои думы прервали неприятные ощущения в пищеварительном тракте. Снова я возвращаюсь к мыслям о причинах и откуда-то появившихся возможностях нашего противника заниматься безобразиями, вместо того чтобы заняться наиболее подходящим для данного времени суток занятием – приемом пищи. И раз я не Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Жора из фильма про трех провинциалок, приехавших покорять Москву, то нечего и думать самому заниматься приготовлением пищи. Размышляя, каким образом заставить девчонок отправиться за продуктами, я полез в холодильник, в котором, следуя поговорке, я не мог обнаружить ничего, кроме висящего трупика мелкого грызуна, решившего не дожидаться голодной смерти и покончить жизнь самоубийством ввиду полного отсутствия продуктов.

Несмотря на то, что слабая лампочка холодильника никак не могла соперничать с дневным светом, я все-таки зажмурился, открыв дверцу, – все внутренности рефрижератора были забиты разнообразной снедью, упакованной в пищевую пленку.

– Опа! – только и смог выдохнуть я.

Оказывается, чудес и здесь хватает, осталось только узнать, кому я обязан великолепным продуктовым набором: девочкам, каким-то образом ухитрившимся, даже не появляясь на кухне, завалить холодильник продуктами, или Школе магии, позаботившейся о нашем пропитании заранее. И пока я гадал, как бы поаккуратнее намекнуть руководству, что, несмотря на заботу, я все-таки не желаю, чтобы кто-нибудь из сотрудников Школы шуровал у меня дома, из ванной вышла Галочка. Увидев меня в задумчивости стоящим перед раскрытым холодильником, который уже пищал, требуя, чтобы я закрыл дверцу, она подошла и, обняв меня, объяснила фокус:

– Извини, но сюрприза все равно бы не получилось. Я ждала тебя чуть раньше, но надеюсь, что и сейчас продукты не пропали. Ты иди в душ, а мы с девочками что-нибудь быстренько приготовим. – И крикнула в гостиную: – Девочки, вы мне поможете приготовить обед, пока Саша отдохнет?

Через секунду на кухне возникли близняшки и поинтересовались:

– За продуктами сгонять? Мы мигом. А вы идите, Александр Игнатьевич, купайтесь. Можете не спешить, мы в момент что-нибудь вкусненькое сварганим.

«Все-таки хорошо оказаться дома», – думал я, лежа в горячей ванне с блаженно закрытыми от удовольствия глазами.

Вспоминая ласковые взгляды Гали, нежную заботу девчонок и свое героическое поведение, благодаря которому нам целыми и невредимыми удалось добраться домой, я решил, что жизнь прекрасна. И в этот момент различные мелочи, которые могли бы внести сомнения в моей исключительности, как то: прикрытие нашего отхода майором Серегиным, кодировка перемещения волшебницей Динарой Равильевной и оплата проезда до дома деньгами, обнаруженными у девчонок, – значения не имели. Если уж руководство решило, что безопаснее всего девочкам, являющимся надеждой всей Школы магии, будет у меня дома, то сомневаться в собственной значимости не приходилось.

Облачаясь в выстиранный Галочкой за время моего отсутствия халат, я уже так был горд собой, что чувствовал себя боевым генералом, одержавшим накануне еще одну блистательную победу и теперь занимающимся подведением итогов кампании. Самым главным, разумеется, было то, что наша группа обошлась без потерь и, надеюсь, это относится как к Серегину, который сразу перестал интересовать оборотня, едва мы направились в глубь Музея, так и к пожилой (молодой? в годах?) волшебнице, успевшей в самый последний момент раствориться во вспышке света. Галина со мной, и мы даже уже обжились, что выражалось в том, что я снова выселен на диван, а сестры по сложившейся традиции заняли спальню. Но даже это обстоятельство не вызывало у меня негативных мыслей, наоборот, мне захотелось еще чем-то угодить девчонкам, потому что, после того как уляжется эта заваруха с оборотнем, я буду скучать по моим малолетним оккупанткам. Ведь когда близняшки вернулись домой после внезапно закончившейся практики, я нисколько не обрадовался, несмотря на все то беспокойство, что они мне доставляли. Мало того, я даже впал в сентиментальность и пару дней спал в гостиной, не помышляя о переселении в предназначенную для здорового сна комнату, в которой продолжала громоздиться огромная нелепая вешалка, сооруженная девочками для своих нарядов. Я будто надеялся, что в один прекрасный вечер войду после работы домой, чтобы услышать перебранку сестер, обсуждающих меню ужина.

Закрыв воду, я понял, что чем-чем, а уж перебранками могу наслаждаться уже с этой самой минуты. Судя по шуму, на кухне явно затевались боевые действия, а так как человек – создание неблагодарное, мне это сразу разонравилось. Я покинул место своей недавней релаксации и решительно направился на кухню, где сестры, будто бы не заметив моего присутствия, продолжали оживленно спорить по поводу порядка расположения тарелок в сушилке. Почувствовав себя хозяйками, каждая была уверена в своей правоте и, громыхая посудой, с упорством, достойным некоего среднеазиатского домашнего непарнокопытного, переставляла ее с места на место, отстаивая свое мнение. В момент, когда я вошел, девочки в последний раз провели бессмысленную из-за наличия оппонентки операцию и стали напротив друг друга, угрожающе уперев руки в боки. И пока они враждебно смотрели друг на друга, хлебцы, подрумянивавшиеся в неотрегулированном тостере, пытались избежать незаслуженного кремирования и взывали к милосердию поваров, распространяя запах гари.

Скривившись от аромата, я прошел, раздвинув бузотерок, к тостеру и сбросил таймер. Прекратив мучения несчастных изделий, я перевел вытяжку в максимальный режим и повернулся к спорщицам.

– Что происходит?

– Она первая начала, – услышал я уже набивший оскомину ответ.

– Ладно, начнем иначе. Где Галина?

Сестры, разом перестав ругаться, шепотом сообщили:

– Тише, она поспать попросилась. Сказала, что всю ночь глаз не сомкнула, Грегора боялась. Мы решили сами приготовить.

Нет, ну почему при упоминании моего имени девочки не начинают мило улыбаться, позабыв свой склочный характер? Почему, ссорясь, при моем появлении каждая начинает наперебой чернить другую, будто именно противница и является моей любимицей? Так они скоро друг на друга ябедничать начнут, начиная с фразы: «Посмотри (те), что твоя (ваша) любимая Дашка (Варька) сделала». Ну что мне с ними делать, кто подскажет?

– Ну и чем вы хотите побаловать усталую девушку? – Сам удивляюсь, с чего это я решил воспользоваться теплыми чувствами сестер к Галине, чтобы вызнать, чем в конце концов меня накормят.

Девочки растерялись. Определенно в борьбе за главенство на моей кухне они как-то позабыли, для каких целей служит спорное помещение. Я оглянулся в поисках пищи, однако, кроме обгорелых хлебцев, укоризненно высовывающихся из тостера, никаких блюд не увидел. На плите стояла какая-то кастрюля, но газ под ней не горел, духовка, судя по показаниям термометра, была холодной, зато в микроволновке, включенной на минимальную мощность, что-то крутилось. Надеясь, что я ошибся в сознательности девочек, я заглянул внутрь и увидел на тарелке пару высохших бутербродов с копченой колбасой под тонкими полосками сыра. Когда поддон сделал полный круг, я понял, что загадочная форма изогнутых кружков колбасы говорит, что представленное блюдо было изготовлено не руками сестер, а Галей. А так как вчера мы выдернули ее прямо из постели, то бутербродам не менее двух суток.