Текст книги "Мнение Джереми Флинна"

8. Дочь Барквиста

Прилетевшая из Флориды Ариэль Милхаус заявилась прямо в Z, где ей и дали мой домашний адрес, сказав, что сегодня меня можно застать уже только там. Вести такую важную даму к себе в квартиру я не особенно хотел – моя холостяцкая берлога требовала многочасовой уборки, чтобы туда можно было без стыда привести хотя бы пуэрториканскую уборщицу, не то, что владелицу собственного самолётного парка. Слава богу, этого и не потребовалось. Ариэль Милхаус сама предложила поехать за её машиной в место, «в котором нам будет удобно поговорить». Что ж, для меня это было удобная пауза, чтобы в деталях вспомнить, что именно связывает меня, обыкновенного нью-йоркского копа, с дочерью одного из самых влиятельных людей планеты.

Это случилось более двух лет назад, когда я ещё работал в нормальном полицейском отделе. Я бы в жизни не оказался на таком вызове, это прерогатива дорожной полиции, а не сержанта-оперативника третьего класса, но так уж случилось – ближе моей машины к месту происшествия никого не было.

Дело было ясное как таблица умножения на ноль. Водитель дорогущего автомобиля, из пасти которого за милю несло марочным бурбоном, размазал по пешеходному переходу какого-то бедолагу. На своё счастье тот оказался зомбарём и только поэтому не сошёл с ума от боли, вызванной переломами, которым подверглись его руки, ноги и рёбра. Не знаю, в каком состоянии он был до столкновения, но после он представлял собой беспрерывно охавший, стенающий и матерящийся на чём свет стоит мешок сложенных между собой как попало костей. Водителя я вытащил из-за руля за шкирку. Я и сам не прочь выпить, как вы поняли, и делаю это регулярно, но никогда не позволяю себе сесть в таком состоянии за руль. А то, что я не позволяю себе, я не позволяю и другим, будьте уверены. Однако мужчина, а водителем был мужчина лет сорока, считал совершенно иначе.

– Приятель, – начал он разговор, повиснув у меня на плече, словно мы были однокашниками, которые не виделись с выпуска, и вот теперь встретились на юбилее школы. – Я думаю, ты всё поймёшь правильно… Я тебе помогу… Он… Этот парень… Выбежал на дорогу!.. На тёмном, неосвещённом участке. И я сделал всё, что мог, чтобы предотвратить столкновение…

«Предотвратить» этот мудак выговорил еле-еле, с трудом ворочая языком. Через секунду его морда впечаталась в капот его же автомобиля, а на его запястьях я застегнул наручники.

– За кого ты впрягаешься?! – он был в самом настоящем бешенстве. – За это дохлое дерьмо? Ты в своём уме? Ты вообще знаешь, с кем имеешь дело?!

На этом месте из машины вылезла она.

– Что вы делаете?! Как вы смеете! Вы пожалеете об этом!

Потом они оба стали предлагать мне деньги. Столько, что я сначала не принял это всерьёз. До тех пор, пока она не вынула из своей дамской сумочки сумму, которую я зарабатываю за несколько месяцев – как я понял, она их просто носила с собой в качестве мелочи. До того, чтобы стать лейтенантом первого класса, на которого я уже сдал экзамен, мне оставалась примерно неделя. И я чётко знал, почему хочу им быть. Чтобы иметь возможность помогать тем, кто без моего вмешательства не смог бы даже приблизиться к справедливости. Короче, я всегда ношу с собой запасную пару наручников, и она мне пригодилась.

Твою мать, я даже не знал, кого арестовал! До сих пор. Свои документы без адвоката они мне показать отказались, а дальше… Никогда на меня так не орали, как на следующий день в кабинете шефа нашего участка. От меня требовали изменить протокол, чтобы он «более соответствовал действительности». Я, разумеется, отказался. Самое обидное, что в итоге пострадавший зомбак сам изменил показания! Якобы наезд на него совершил совсем другой автоводитель, а этот наоборот остановился, чтобы оказать ему помощь. Протоколы о содержании в крови водителя спиртного и наркотиков, а можете не сомневаться, они в ней были, или я не коп с десятилетним стажем, говорили, что он чист, как хрустальный ангел!

Дело завели на меня – за вымогательство, блядь, и угрозы превышения полномочий. Именно его и разбирал этот ебучий, несчастливый в браке лейтенант. Впрочем, возможно, он тут ни при чём, просто делал свою работу. Я ему сочувствую на самом деле. Если подумать, с моей стороны это было нечестно – я воспользовался ситуацией. Прикрываясь такой логикой, обшаривают карманы пьяных и мёртвых, а мерзее этого я не могу себе представить вообще ничего. Разве только уничтожить на корню чьё-то будущее. Поломать ни за что ни про что карьеру. Упрятать в убогий отдел Z. А потом заявиться как ни в чём ни бывало с требованием оказать помощь!

«Вы должны меня помнить…». Не сомневайся, милочка, не забуду. Если зять Барквиста, которого угробили, окажется тем самым мудаком из автомобиля, я, пожалуй, подумаю: а не найти ли его убийцу, чтобы с благодарностью пожать ему руку?

К моему удивлению, мы приехали не в «Первый», а в отель «Плаза». Дочка не желала делить крышу над головой со своим сложным папашей, ясно.

Молча мы прошли в лифт. Ариэль Милхаус нажала кнопку верхнего этажа. Мы стояли рядом, но не смотрели друг на друга, как это чаще всего и бывает с людьми в лифтах.

– Вы уже говорили с моим отцом, – повторила она, чтобы занять время, пока лифт доставлял нас в самый, я был в этом уверен, дорогой номер отеля.

Я уклончиво пожал плечами – этот жест можно было истолковать, как угодно.

– Я не спрашиваю, я это знаю, – пояснила дочь Барквиста.

– Я пришёл на встречу, которую мне назначили и поговорил с тем, кто на неё явился, – ответил я.

– К сожалению, я не успела. Но я приехала, как только смогла.

– Чем были заняты?

– Записывала песню и снимала клип.

Вот тут я взглянул на неё.

– Не смейтесь, – сказала она без улыбки. – Я не собираюсь начинать карьеру поп-звезды. Это чисто для себя.

Чего ж тут смешного? От клипов, снятых богатыми дурами, всегда хотелось только плакать. Не беспокойтесь, я догадался не сказать это вслух.

Лифт довёз нас до места. Как и ожидалось, номер Ариэль был огромным, состоящим из нескольких комнат, каждая из которых утопала в роскоши. Впрочем, возможно, и не до конца безвкусной. Бархата с золотом я, например, не заметил, хотя белый рояль, стоящий на одноступенчатом возвышении у панорамного окна, что-то такое подчёркивал.

Ариэль сразу же прошла к бару и цапнула оттуда бутылку мартини. Налила себе, посмотрела на меня вопросительно, я отрицательно качнул головой. Она, пригубив бокал, села.

– Отец, полагаю, давил на вас, но, надеюсь, вы устояли, – манера произносить неочевидные вещи утвердительным тоном была у неё в разряде привычек.

– Что вы имеете в виду?

– Вашу репутацию. Любого другого отец купил бы с потрохами. Но с вами ведь не договоришься. Верно?

– Вы когда-то пробовали, – напомнил я. – Можно и мне вопрос? Как вам в голову пришла эта мысль?

– Какая именно?

– Что лучший способ провести расследование – поручить его тому, об кого вы недавно вытерли ноги?

Она сделала внушительный глоток и сказала:

– Я приношу вам свои извинения, Флинн.

Ох ты ж, надо же…

– Как я о них мечтал, – сказал я с такой долей сарказма, что от моего укуса сдохла бы любая из тварей Кэрол.

Ариэль посмотрела мне прямо в глаза. Очки она к тому времени сняла, обнаружив под ними немного уставшие, вероятно вследствие утомительного перелёта, но довольно симпатичные глаза. Того же цвета, что у отца, надо сказать: зелёного, конечно, цвета денег, какого ещё.

– Я понимаю вашу реакцию, – сказала дочь миллиардера. – Вы имеете на это право. Роберт был пьян. И я тоже. Мы ехали с вечеринки и вели себя не лучшим образом. Я ещё раз прошу у вас прощения за это. Поверьте, мне очень стыдно. Но всё, что случилось дальше… Ни я, ни Роберт не имеем к этому отношения. Это всё дело рук моего отца. Это его методы – не выносить сор из избы любым образом.

– Ну да, конечно, – от острого приступа недоверия я рассмеялся. – По словам вашего отца, сегодня он про меня услышал впервые в жизни.

– Думаю, так и есть, – она усмехнулась. – Неужели вы полагаете, он лично занимается такой мелочёвкой? Наверняка, он поручил это Бобу – начальнику службы безопасности. А тот уже всё устроил через свои связи в полиции.

Боб Гарднер по-прежнему оставался единственным из окружения Барквиста, кто произвёл на меня хорошее впечатление. Работяга и профессионал. Я знал таких людей и немало уважал их. Не хотелось думать, что он принимал участие в моем «наказании». Впрочем, я и не собирался. Если делить всю вину на тех, кто отдаёт приказы и тех, кто их исполняет, первые, по моему мнению, куда виноватей.

– Что, – я тоже позволил себе усмехнуться, – хотите сказать, если бы это зависело только от вас, ваш муж сидел бы сейчас в тюрьме?

Она допила мартини и снова потянулась за бутылкой.

– Нет, конечно. Он получил бы условное и выплатил бы большую компенсацию, – бокал снова наполнился. – Он её и так выплатил, кстати. Неофициально. В любом случае такого жёсткого давления, какое оказали на вас, не было бы. И если говорить именно об этом… Вы сильно впечатлили меня. Вы пострадали, но не поддались…

Она села рядом со мной, закинув свои длинные, украшенные майамским загаром ноги на диван. Не зная обстоятельств дела, могло показаться, что у нас свидание.

– Я чувствую себя виноватой перед вами, Флинн. Я бы предложила вам деньги, но знаю, что вы их не возьмёте. И именно поэтому я обратилась к вам. Мне нужна помощь человека, которого не волнуют доллары. Среди тех, кто окружает моего отца, а значит и меня, с самого моего детства, таких нет.

Выглядело, что она говорит искренне. Хотя мне, если честно, это было по барабану. Имели ли её слова вообще значение? Я имею шанс вернуть свою жизнь в нормальное русло, и мне стоит сконцентрироваться на этом. Мне надо всего лишь установить, случилось ли с Робертом Милхаусом что-то криминальное. Если я не найду ничего, чего не нашла до меня полиция, какой с меня спрос? Я честно сделаю свою работу и честно получу за это то, что мне положено. Эмоции будут только мешать. К черту их!

– Ладно, проехали, – комплименты Ариэль заставляли меня только злиться. – Давайте обсудим дело. Как я понял, возобновить расследование было вашим совместным с отцом решением? Но раз он пошёл на это, значит, он не боится, что я найду что-то против него, не так ли? Может потому, что он действительно ни в чём не виноват?

Ариэль скривилась.

– Отец слишком хорошо умеет врать. И действовать так, чтобы со стороны выглядело, что он вообще ни при чём. Как вы думаете он заработал свои деньги?

Честно говоря, это знал любой школьник. Империя Барквиста выросла из закона Гилберта, с которым он водил крепчайшую дружбу. Согласно основным его положениям, зомби приравнивались к обыкновенным гражданам, с теми же правами, вплоть до избирательных. Барквист одним из первых сообразил, что зомби – это огромная рыночная сила, как в области политики, так и в области экономики.

– Он первым воспользовался ситуацией, – дал я очевидный ответ.

– Это слишком упрощённый взгляд, – хмыкнула Ариэль. – Сначала он создал эту ситуацию. Это был план.

– Вы что, про вирус?

Но одна из расхожих теорий заговоров (в которую я и сам немного верил), что зомби-апокалипсис запустили богачи, пожелавшие жить вечно и спонсировавшие с этой целью приведшие к катастрофе эксперименты, оказалась ни при чём.

– Нет, конечно… Вирус… – Ариэль замотала головой. – Я имела в виду другое. Отец, конечно, не устраивал зомби-апокалипсис, но вместе с Гилбертом Сколлзом стоял за революцией в умах! Не знаю, возможно, всё и так пришло бы к тому же. Но именно они сдвинули эту махину с мёртвого места.

Я промолчал.

– Давайте вернёмся к Роберту, – Ариэль и сама поняла, что разговор повело не туда. – Я не просто так думаю, что отец имеет отношение к его смерти. Муж предупреждал меня, что с ним может случиться нечто подобное.

Вот это уже было чем-то наконец относящимся к делу. Я оживился:

– Вот как? И что именно он говорил?

– Что схватка, в которую его втянул мой отец, может стоить ему жизни. И что это неслучайно. Что именно такой у отца был изначальный план.

Смахивало на бездоказательное умозаключение, сдобренное к тому же второй порцией мартини. Но Ариэль была уверена в том, что говорит:

– Я сразу вспомнила эти слова, когда мне сообщили, что Роберт мёртв. Я позвонила отцу, чтобы он ответил прямо. Конечно, он всё отрицал.

Она сделала очередной глоток.

– Может быть потому, что он и вправду ни при чём? – повторил я свою очевидную мысль.

– Или потому, что уверен, что хорошо спрятал все концы, – Ариэль стояла на своём. – Я наняла частного детектива. И он установил, что в день, когда Роберт перестал выходить на связь, возле виллы видели чужую машину.

– И что?

– Проехать до виллы и обратно на одном баке затруднительно, она в уединённом месте. Чаще всего люди заправляются по дороге. Детектив проверил ближайшие автозаправки и на камерах одной из них нашёл этот автомобиль.

– Так, отлично!

– Он позвонил мне прямо с заправки, чтобы я дала добро на покупку записей. Потом пропал. И позвонил через два дня с другого конца страны. Сказал, что вынужден оставить дело. Задаток вернул.

– Почему?

– Вы ещё не поняли? Отец! Он или запугал его, или задавил деньгами. А может сделал и то, и другое!

Большие зелёные глаза Ариэль подёрнулись влагой, но гнев, вспыхнувший в них вместе с этим, тут же их высушил.

– Ничего, – сказал я. – Главное, что есть записи. Что с ними?

– Детектив сказал, что на них ничего не было, и он уничтожил их. Отец купил его, как покупает всех.

Вот что имел в виду Барквист, когда говорил, что Ариэль будет обвинять его в уничтожении улик.

– Но он отрицает это? – уточнил я.

– Он лжёт, что вообще не понимает, о чём идёт речь. При этом я точно знаю, что они с детективом встречались.

– Откуда?

– От меня.

Я обернулся на неожиданно прозвучавший за спиной голос. В дверном проёме стоял Кирк Уайетт и снова пытался наделать во мне дырок своими детскими мёртвыми глазками.

– Я провожал этого детектива к мистеру Барквисту точно так же, как и вас, – сказал ти-зомби. – И присутствовал при их встрече.

9. Власть против правды

Ничего себе. Малыш, с которым я успел поцапаться, правая рука Барквиста, как старик сам его называл, на самом деле на стороне враждующей с ним дочки?

– Не удивляйтесь, – уловила Ариэль моё замешательство. – Я знаю Кирка с детства, мы росли вместе и всегда были друзьями. Мы учились в специальной школе, при Нью-Йоркском университете. Кирк, как сверходарённый ребёнок, вундеркинд, а я как дочка Франклина Барквиста, как понимаете. Это неважно. Он один из немногих, а может и единственный, кому я верю в этих чёртовых башнях.

– Несмотря на то, что он работает с вашим отцом? – я выразил сомнение. – Когда мы разговаривали в «Первом», ваш Кирк ни слова не сказал в вашу защиту. И про детектива, кстати, тоже не упомянул.

Уайетт снова смотрел на меня свысока, и чёрт меня возьми, если я понимаю, как он это делал с его ростом.

– Я знал, что миссис Милхаус сделает это позже. Это во-первых, – пояснил он мне терпеливо, как малоумному. – А во-вторых, впечатление, которые вы произвели…

Ариэль вовремя вмешалась:

– Кирк хочет сказать, что он к вам приглядывался. Решал, можно ли вам доверять. А по поводу его работы у отца… Папа должен считать, что Кирк на сто процентов принадлежит ему. И именно так он и считает. Я прошу вас, Флинн, относитесь к Уайетту как к верному союзнику.

Ага. Прямо сейчас у мелкого крысёныша сверкали глаза от ненависти, когда он смотрел на меня. А в ушах его, я думаю, до сих пор звучали мои оскорбления. Так себе союзник.

Пока я размышлял, Ариэль и Уайетт обменялись любезностями.

– Как прошла запись в Майами? – спросил он. – Всё получилось?

– Отлично! – ответила Ариэль. – Ты настоящий талант, Кирк! Вот последний вариант, послушай и скажи, что думаешь.

Она протянула зомбарю инкрустированную золотом флешку на серебряной цепочке. О, мой бог! Вундеркинд ей что, ещё и песенки пишет?

– Так что было на встрече Барквиста и детектива, Уайетт? – спросил я, чтобы вернуть к себе внимание.

Уайетт положил флешку в карман.

– Детектив показал отцу миссис Милхаус видеозаписи, после чего мистер Барквист велел оформить на его имя кредитную карту.

– А записи?

– Их уничтожили. Тут же. Но один раз я их видел.

– С этого и надо было начинать, – проворчал я. – Что там было?

– Я не поручусь на сто процентов, – сказал Уайетт, – всё-таки это запись с камеры наблюдения, но там была машина, тёмная «Тойота-Камри».

– Номер?

– Нет.

– Кто сидел за рулём?

– Увы.

– Ну что ж, всё равно это уже что-то, – отметил я. – Если, конечно, этим данным можно верить.

– Можете не верить, – оскорбился, впрочем, достаточно хладнокровно, ти-зомбер.

Ариэль положила мне руку на плечо, во второй она держала только что прикуренную сигарету.

– Я знаю, что вы успели испортить отношения, – сказала она. – Но я прошу вас забыть об этом. Обоих. Тебя, Кирк, ради нашей дружбы. Вас, Флинн, я думаю, мне тоже есть чем заинтересовать.

Интересно, что она имеет в виду? Говорила она с уже откровенно пьяными нотками, движения её стали плавны, а во взгляд прокралась мутная истома. Или я окончательно одичал после разрыва с Кэрол? Видимо так и было. Разговор, слава богу, пошёл о деньгах.

– Сколько вам предложил мой отец? – спросила Ариэль. – Он ведь не умеет не предлагать.

– Не знаю, я не уточнял.

Я действительно оставил карточку Барквиста у него на столе в «Первом».

– Знайте – я дам не меньше!

Ариэль вытащила из сумочки карту – точно такую же, какую мне пытался всучить её папаша. Вот так: ещё с утра у меня не было ничего, кроме скромного жалования полицейского отдела Z, а сейчас я уже скопил на две пенсии.

Разумеется, моя реакция могла быть только такой:

– И чем вы отличаетесь от своего отца?

Ариэль закусила губу, похоже я задел в ней что-то больное.

– Ему нужна власть, – сказала она. – А мне нужна правда.

– И вы считаете, что и то, и другое можно купить?

– Я считаю, что и то, и другое стоит дорого!

Ариэль затушила сигарету в услужливо поданной Уайеттом пепельнице.

– Флинн, поймите… Роберт не был таким, каким вы его помните. Не был таким всегда во всяком случае. Это всё мой отец. Я не просто так прячу от него детей – они учатся в Европе, как можно дальше от него. Я боюсь, что он повлияет на них так же, как на Роберта. Отец испортил его. Отравил жаждой власти. Думаю, и в этом у отца был свой план…

Разговор снова стал скатываться в абсолютно ненужную мне драму. Я попробовал вернуть его в «детективное» русло.

– Что вы знаете о последней встрече вашего отца и вашего мужа?

– Только то, что она была, – пожала Ариэль плечами.

– То есть про «Амбру» вам ничего неизвестно? – уточнил я.

– Про что? – брови Ариэль поползли вверх.

Это, кстати, было очко в пользу Барквиста. Если бы он был виновен, ему стоило утаить от меня эту часть разговора с зятем. Хотя, с другой стороны, он мог побояться это сделать. Вдруг Роберт рассказал Ариэль обо всём? Тогда молчание Барквиста об «Амбре» выглядело бы подозрительным. Впрочем, как ещё одна вещь.

– Вы не знаете про «Амбру», Ариэль, – сказал я, как бы «размышляя», – но ваш верный Уайетт о ней как раз в курсе. Не находите это странным?

Уайетт оскорблённо приподнял подбородок.

– Эту информацию я получил одновременно с вами, сержант. Сегодня.

Мой взгляд, полный недоверия, он выдержал без труда. Говорил ти-зомбер правду или нет, понять у меня не получалось.

В двух словах я рассказал Ариэль об «Амбре» и о том, что Роберт Милхаус непонятным образом получил доступ к неким её залежам, в фантастических размерах. К сожалению, Ариэль по этому поводу ничего добавить не могла, кроме самых общих вещей.

– Роберт зависел от отца во всём, – рассказала она, продолжая прикладываться к мартини. – Все его начинания, так или иначе, стоили много денег, а отец никогда не давал их просто так. Он завлёк его в свой бизнес, дал заработать состояние, но как только Роберт решил начать собственное дело, тут же разорил его. Поэтому… Если Роберт нашёл как поставить отца на место… Отец мог пойти на многое, чтобы его остановить.

– Даже на убийство мужа своей дочери? Отца своих внуков? Согласитесь, это звучит…

– У меня есть ещё одна причина так о нём думать. Подождите, секунду…

Ариэль достала из сумочки телефон.

– Это сообщение я получила недавно. Как раз перед тем, как принять решение обратиться к вам, – сказала она.

Лицо Уайетта вытянулось, хотя, как известно, зомби в мимике сильно ограничены, все их мышцы работают не так как раньше, начиная с лицевых и заканчивая сфинктерами. Тем не менее их остаточной упругости хватило на то, чтобы я однозначно понял – Уайетт явно недоволен тем, что делает Ариэль.

Она тем временем нажала на телефоне нужную кнопку. Из динамика, сопя и чавкая слюнями, донёсся чей-то явно нетрезвый голос.

«Миссис Милхаус… Прошу прощения, что я снова… я звоню вам… С тех пор, как я узнал, что случилось с Робертом…».

Чувак был пьян в грязищу. Язык его заплетался, нос хлюпал, он тяжело дышал и с трудом подбирал слова.

«Мне очень жаль… Мы с ним… Я…».

Говоривший заплакал, но спустя пару секунд взял себя руки.

«Это всё ваш отец, Ариэль… Роберт был бы жив, если бы не пошёл против него… Господи… Мне так страшно… Если бы я знал… Если бы я знал, что закончится этим… Простите меня…»

Что с ним случилось дальше, понять было трудно – может он просто заснул – запись оборвалась.

– Кто это? – спросил я.

– Не имею понятия, – она помотала головой. – Номер скрыт.

– Он сказал, что «звонит снова».

– Да. До этого от него было ещё несколько сообщений, но он их стёр сам, не дождавшись, когда я их прослушаю. Вот.

Ариэль показала мне телефон: действительно, несколько звуковых файлов, отправленных с того же скрытого номера, были удалены.

– Полагаю, он, слишком пьяный, не сумел сформулировать, что хотел сказать, и удалил эти записи как лишние, – выдвинул версию вундеркинд.

Возможно, возможно.

– Наверное, как-то можно узнать, что это за скрытый номер? – спросила Ариэль. – Простите, я плохая сыщица.

А Кирк Уайетт плохой актёр. Ему явно не нравилось, что Ариэль вообще заговорила об этих сообщениях. Оставалось понять почему.

– Ничего, я сделаю это сам, – успокоил я дочь миллиардера. – Перешлите мне запись. Я позвоню вам.

– Когда?

– Когда будут новости. Или возникнут новые вопросы.

С одним вопросом мне, впрочем, было уже всё ясно. В отношениях Ариэль и Уайетта многолетняя дружба была ни при чём, чтобы они там мне не рассказывали. Зомбак был в неё влюблён – по самые свои мёртвые уши!

Или я ничего не понимаю в людях – ни в живых, ни в мёртвых.