Текст книги "Десятый день рождения"

За свою новую жизнь, которая началась после того, как Сила, пришедшая откуда-то совсем из другого мира, Связалась с ней, заставив пополнить ряды пустующего и вечно исчезающего Рода…

Семьи, за которой даже спустя столетия после начала Гонений, все еще охотились Они…

–Мама…

Джессамина подняла уставший взгляд, отдышавшись, и ответила.

–А разве у них не могло быть страха посильнее?

Девочка все еще не понимала, но глаза ее горели в эту секунду не только пламенным сиянием Дара, Связь с которым отражалась в них красноватым оттенком. Сейчас они горели заинтересованностью и желанием узнать все, что только таилось в Джессамине.

Той, что прожила достаточно, чтобы ей действительно было о чем рассказывать…

–Люди никогда не видели того, чтобы мы, Семья, использовали свои возможности против кого-то. В принципе. Конечно, находились те, кто наоборот помогал кому-то вести за собой непобежденную армию, уничтожая все на своем пути, но Дар быстро избавлялся от них.

Избавлял этот мир от них…

В частности такими людьми были вышедшие из ума, прожившие на этой земле уже много столетий, а значит, Жизни в них давно уже не было. Конечно, Дар мог не торопиться.

Потому что когда-то его интересовали даже такие поступки…

Но Он понимал, что Он в нашем мире лишь гость, решивший увидеть нашу жизнь нашими же глазами, наградив взамен просьбами, которые Он выполнял. А значит, если Дар и решится исчезнуть из нас, как однажды в нас появился, как и появляется и по сей день, чему ты, Джесс, живой пример, то оставить этот мир Он должен будет таким же, каким Он был, когда он только “вошел” в него. Как минимум, судя по тому, что происходит, так оно и есть. Судя по тому, кого Он убивал, просто разрушая Связь с уже давно мертвыми людьми, в которых давно уже не было Жизни…

Джессамина продолжила идти вверх. Подниматься уже было недолго.

–К тому же, если кто-то из Рода и начинал грязнить в этом мире слишком сильно, мы были против. И говорить людям о том, что этот некто один из нас – тоже мы никогда себе не позволяли. Фактически, люди не видели, чтобы мы делали что-то плохое, а значит, бояться того, что однажды мы сделаем что-то плохое и с ними, было бы глупо. А вот кое-что другое они все же видели…

Снова тень, а спустя пару метров деревья опять прорядились, заставив Джессамину идти по жаркому солнцу, которое чуть ли не плавило ее.

–Они видели лишь то, как мы помогали им. Конечно же ты права – они боялись и того, что мы навредим им, а они ничего не смогут сделать, – Джессамина усмехнулась, после чего сразу же начала кашлять. – Но главным страхом людей было то, что мы перестанем им помогать. Вообще… Люди увидели на что мы способны. Люди прикоснулись к тому, чего не имели сами. Мы выполняли их просьбы и это забавляло нас. Но страх зрел и страх того, что мы вдруг решим навредить обычным людям уже ничего не значил на фоне того, что мы больше не будем им помогать. Проблем не было и наши отношения были великолепны, но в один момент страх переполнил чашу спокойствия, вытеснив из нее любовь к Роду и Семье. Вытеснив все теплые воспоминания, связанные с нами. Оправданием того, что они начали на нас охотиться было то, что однажды нам наскучат люди и мы захотим, чтобы о нас снова никто не знал. Оправданием было то, что мы убьем людей, которые жали руки тем, кто лично слышал холодный голос Дара.

Правдой же было другое…

–Люди испугались, что вы перестанете помогать им.

–Хуже, девочка, – Джессамина держала улыбку на лице, хоть это было и трудно. – Они испугались того, что мы начнем помогать кому-то другому… Вот где прячется истинный страх.

–И они решили избавиться от нас? – взгляд Джессики выглядел жалко, впрочем жалость к тем, кого действительно затронули те времена, испытывала и сама Джессамина тоже, позволяя себе вспоминать тех, от кого Дар предательски отказался в самый последний момент.

Пускай и прошло уже несколько столетий…

–Решили, попытались, но не получилось. Прошло совсем немного времени, когда мы добрались до каждого из королей или просто влиятельных обычных людей. Таким, как я, было не страшно. Для нас их угрозы были смешны. Однако когда мы заставили каждого из королей прекратить гонения за нами, мы успокоились не за себя. Мы делали это ради тех, от кого Дар был давно уже не против отказаться. Их огонь костров захватил бы с собой в последний путь с легкостью, присущей обычному человеку.

–Вы заставили забыть людей о всем, что только было связано с Родом. Это я читала.

–Да, девочка моя, я помню те времена. То время, когда мы все еще могли позволить себе жить коммунами. Собираться вместе. После решенной проблемы с людьми было время, когда мы снова зажили как прежде.

–Доброе время, да? Везде, чтобы я не брала в руки, это время называли именно так.

–Я в первые три года Связи с Ним заставляла тех, кто меня оскорблял, когда я была еще обычной девочкой, попадать в неприятности. Неуклюжие падения и сломанные кости казались мне хорошим наказаниям тем, кто когда-то бесил меня. Каким же образом ты умудрилась в своем возрасте перечитать все книги Семьи, что только есть в поместье, я просто не понимаю.

Девочка покраснела, улыбнулась и увела взгляд в сторону. Комплимент был засчитан, а учитывая, что на фоне все еще рассказывались интересующие ее истории, думать о том, что девочка сбежит от нее в Парке, было уже совсем глупо.

Джессамина успокоилась.

–Да, Джессика. Доброе время. Чересчур доброе на фоне того, что началось после… – мрак заполнил все лицо Джессамины. Взгляд ее стал холодным и холод тут никак не граничил с Даром, с которым она порвала свою Связь. – После того времени, что не закончилось до сих пор…

–Как это…

–Постой.

Джессамина встала на месте, осмотрелась и подставила себе под бока руки. Это было то самое место.

–Чуть не прошли мимо, – она посмотрела на нее. – Ты помнишь, чтобы мы когда-нибудь проходили мимо, а, Джессика?

Девочка поправила спавшие волосы и улыбнулась.

–А ты помнишь, чтобы мы когда-нибудь так интересно общались по дороге в Парк?

–За последний месяц? – спросила Джессамина, понимая, что ответит девочка. Это было нужно. Этот день должен был заставить Джессику хотеть оставаться с матерью и дальше.

Должен был заставить без сомнений пойти девочку на прогулку по Парку. Ту самую, которую она никогда не любила…

Времени на часах Джессамины оставалось все меньше, а боль никуда не уходила.

Она подступала все ближе и ближе к своему пику, в котором Джессамина не смогла бы больше держать ее в себе.

А значит нужно было успеть.

Значит, девочка сама должна была повести мать подальше от всех, лишь бы сегодняшний рассказ о том, что раньше она обсуждать не любила, продолжился…

–За последние три года… – девочка замолчала, пряча лицо за снова спавшими волосами, а после рассмеялась.

Джесс двинулась быстро вперед, направляясь в сторону обочины склона. Туда, где начинался лес.

–За мной, госпожа Джессамина, – она прошла мимо матери и сошла на сырую от росы землю. – За мной, Главная Хозяйка Парка.

Джессамина пока не двигалась. Она смотрела наверх. Наверх по склону, который давно уже был асфальтированной дорогой ведущей к самому верху горы.

К Марлину. Городу, что стоял там в полном одиночестве…

До него идти она не собиралась. Люди… Люди этого города знали ее.

Но видели они ее отнюдь не в своем городе…

–Мне повторить еще раз? – спросила девочка уже пройдя метров десять под кронами деревьев. – Ау…

Джессамина оторвалась от воспоминания и повернулась к дочери. Сейчас она сама тратила свое время, но ругать себя за это все же не стала.

–Джессика, – спросила она, все еще не двигаясь. – Ты же точно сходишь со мной на прогулку. Только не вечером, когда мы вернемся, а сейчас. По Парку, сразу, как только войдем в Него?

Девочка наигранно раскрыла рот и увела задумчивый взгляд куда-то вверх.

К счастью, делала она это ради шутки, а не обращаясь за мнением к Дару.

К тому, что давно уже понял, что “потерял” Джессамину…

–Думаю… – актерская игра продолжалась недолго. Думать Джессика не могла. Она поняла это еще дома.

Сегодня день будет наполнен раскрытыми секретами, которые прежде ей не удавалось узнать.

–Думаю, очень даже вполне, – она убрала руки и посмотрела на нее обычным, но все тем же счастливым взглядом. – Возможно, буду гулять с тобой аж целый день, если будешь рассказывать нашу историю до самого конца.

Джессамина улыбнулась.

Целая день ей был не нужен.

Ей было нужно всего пару минут…

–

–Слушай, а что если Хлоя… – Джессика ступала дальше по привычной тропе леса. – Она же постоянно крутится в городе. Стала крутится, когда она поняла, что когда мы уходим, за ней никто больше не следит.

Сейчас эта тропа проходила рядом с очень интересным местом…

–Джессика, – Джессамина тоже пыталась поспевать за ней. Здесь было куда прохладнее. Солнца не было даже видно за плотным потолком листвы. – Ты же знаешь. Пока она в Марлине, за ней следят и заботятся. И с каждым днем все больше и больше людей.

Девочка усмехнулась, понимая, что имела в виду мать.

–В городе – да. Но здесь… Горожане же вечно говорят между собой о нас. О Парке и о Главных Его Хозяйках. Только представь…

Они оказались в том самом месте, которое было в самой глубине леса.

Здесь заканчивался городской парк аттракционов. Самый его конец, конец его недостроенного последнего четвертого сектора, который резким обрывом выходил из похищенной дикой природой цивилизации в пустой лес, с цивилизацией который больше никак не был связан.

Он был связан кое с чем другим.

Кое с чем в сотни интереснее, чем даже самое интересное, что можно было найти в городе…

–Что если Хлоя рано или поздно решит нас с тобой тут найти. Она же не дурочка, хоть и маленькая. Ей ведь всего… – Джесс остановилась в своих словах, вспоминая давнюю обиду, следа от которой в сегодняшнем разговоре даже не было.

До этого момента. – Кстати, о ней. А точнее, о нем…

Джессамина прерывисто вздохнула.

–Когда ее день рождения? Когда он должен был пройти?

Девочка, пускай до этого вела себя как самый милый человек на земле, теперь был слегка грубее.

Дела сестры касались ее также чувственно, как если это были дела ее…

–Извини, Джессика. Извини ты и извини Хлоя, которая уже, между прочим, простила меня.

–Но ведь она твоя дочь! Ладно я, но она! Ей же всего девять! Как ты могла забыть, когда ее день рождения?!

Джессамина решила промолчать. Она была уверена, что Джессика, которая уже успела понять, что сегодня может выкачивать из матери оставшиеся ответы на вопросы, истину которых искала уже слишком долго, перестанет мучить мать и снова станет такой же ласковой, как еще пару минут назад, у склона.

Но дела Хлои касались ее даже сильнее, чем саму Хлою…

–Я буду ждать. Здесь.

Джессика подбежала к “обрыву” и одним шагом перешагнула из леса в брошенную городом цивилизацию. Парк аттракционов работал только в первых секторах. Первый был в почете. Второй же использовали лишь те, кто давно уже перестал бояться смерти. Именно там и происходило больше всего несчастных случаев, из-за чего всем детям было запрещено заходить дальше первого сектора. Третий же и четвертый был даже не закрыт. Тут использовать было просто нечего. Ни один из построенных давно уже проржавевших аттракционов не работал.

Но Джессика зашла на его территорию и не для того, чтобы веселиться.

Самый конец парка, выходящий в лес, обрывался, будучи недостроенным. И обрывался, надо было сказать, уже в очень глубоком лесу.

Лишь вход в парк находился в городе, у одного из краев главной площади Марлина. Треть от первого сектора еще можно было назвать его частью, но все остальное с каждым своим метром, с каждым своим аттракционом, рестораном и магазином сувениров, начинало уходить в лес уже в первые сотню метров от начала парка.

Тот же обрыв, который был самым концом четвертого сектора уже не просто встречал собой лес, а представлял настоящую дикую природу этой горы. Даже воздух здесь был свежее и легче, под стать состоянию Джессамины, которая не могла долго терпеть проказы дочери.

–Что ты хочешь, Джесс? – спросила она, подходя ближе к “обрыву”.

Сам же обрыв собой представлял незавершенное продолжение парка, которое было недостроено до такой степени, что сквозь парк можно было пройти, войдя в городе, а выходя там, где городом даже не пахло.

Это была небольшая площадка, идущая после площади с ресторанами и коридорами, идущих друг за другом аттракционов. В этом же самом последнем месте, стояли давно уже разворованные магазины сувениров.

И самый конец парка.

Лавка, которая смотрела “лицом” в лес. Одна, самая обычная лавка, которая перекрывала сквозной проход через парк из города в лес. Хотя перекрывала – сказано очень сильно. Ее можно было передвинуть одной рукой или просто перелезть через нее.

Джессика же просто на ней сидела, всем своим телом находясь в парке, когда ноги ее, свисая, болтались в воздухе уже над лесом…

–Подойди сюда, – спросила Джессика, будто бы проверяя ее.

–Нет, Джесс, мы торопимся.

–А куда? – продолжала изводить мать девочка, которая еще пару минут назад вела себя светлее ангела. – Мы же шли гулять. По Парку. Тут тоже неплохо, – она переглянула через лавку назад. – К тому же, тут тоже парк. не наш, конечно, но тоже ничего.

Джессамина вздохнула. Сейчас, вспомнив то, что она недавно сделала с младшей дочерью, Джесс уже не хотела продолжать обсуждать историю Рода.

Сейчас ее интересовало счастье ее сестры…

–Что ты хочешь, Джессика? Скажи и пойдем.

–Я хочу, чтобы ты, ее настоящая мать, – на этих словах девочка спрыгнула с лавки, не просидев на ней и минуты. Больше делать вид никуда не торопящейся делать было не нужно.

Джессамина уже согласилась. Еще не выслушав требования, но согласилась… – Провела с ней один нормальный день.

Она подошла ближе.

–И не просто отправила ее в город, заставив всех, кто тебя слушается, накрыть ей праздничный стол на самой главной площади Марлина. Да, согласна, наверное, для нее это было очень круто, но она все равно ждала тебя. Точно также, как ждет тебя и всю жизнь. Ты ведь и мне не отвечаешь, почему так избегаешь ее, – Джессика подошла ближе и взяла мать за руку. – Я хочу, чтобы у нее был еще один день рождения. Но в этот раз нормальный.

Она была еще ближе.

–С тобой. С ее матерью…

Ветер леса начал колыхать не завязанные волосы девочки и та потратила одну-две секунды, чтобы все исправить.

Джессамина воспользовалась этим временем для того, чтобы хотя бы пару секунд не мучить себя натянутым лживым сожалением.

На Хлою ей было наплевать. Проводить с ней время – это было, по ее мнению, не нужно.

На младшую из сестер у нее были другие планы…

–Ну? Что скажешь? Сможем хотя бы один день не уходить в Парк, оставляя ее одну?

Вздох. Тяжелый вздох, чтобы Джессика поняла, что ей нелегко принимать это решение.

–Один день, – промолвила та, глядя куда-то в пустоту. – Один день мы позволим Парку простоять без нас. Один… Я оставлять Парк даже на ночь боюсь. Даже утром, пока я дома, я отправляю туда тебя!

–Да какая разница-то! – пускай девочка и получила ответ, который можно было считать достижением, она все равно продолжала давить на мать. Она хотела, чтобы она поняла, насколько это важно. – Никто в Парке даже не заметит!

–А думаешь, они смотрят за Парком?! Думаешь, они что-то сделают с Ним, если что-то пойдет не так?! Мы с тобой для этого не нужны, Джессика! Для этого, а не для того, чтобы тратить время на…

Она замялась, понимая, что сейчас мысли, которые она хотела высказать, полностью разрушили бы связь между Джессикой и мамой, которая была просто необходима второй. Сейчас, согласившись, девочка полюбила бы мать на этот день еще сильнее, чем даже там, на склоне, где она начала слышать секреты Семьи, к которой начала принадлежать.

А именно это и было нужно ей в это мгновение…

–Хотя… – мрачное и даже злое лицо девочки просветлело, когда она услышала уже совсем новые слова. – Хотя, думаю, все таки можно.

–Серьезно?! Ты… Ты сама то согласна с собой?

Джессамина вспомнила, что девочка держала ее за руку сама, и, сжав ее посильнее, начала ее ласково тянуть в сторону, которая должна была спасти этим утром ее от адской боли внутри.

В сторону Парка…

–Я никогда прежде не задумывалась об этом. Просто… Ты же постоянно спрашиваешь меня, – Джессамина кинула мимолетный взгляд назад, в сторону окончания городского парка, и сразу же вернула его обратно.

Никто не следил… – Почему я так редко общаюсь с ней. С Хлоей.

–Да-да-да, – проговорила Джесс. – С той самой, которая была обделена Связью с Ним.

Джессамина вздохнула, предчувствуя новую волну злости на нее, но договорить она была уже обязана.

–Именно, девочка моя. Я понимаю, что не права, когда забываю о ней, но ведь и ты пойми меня. Все мои мысли крутятся вокруг одного и того же. Все семнадцать лет, что только строится Парк. И если я не могу забыть о самой себе, потому что я его Главная Хозяйка, а о тебе, потому что ты та дочь, которая все же Связалась с Ним, а значит тоже посвящена в мои дела в Нем, то Хлоя…

–То Хлоя не Связана ни с чем, что тебя интересовало бы, – опустила глаза вниз Джесс.

–И тем не менее, она все равно моя дочь.

Взгляд девочки снова оживился.

–Дочь, забывать которую я не могу ни при каких условиях…

Рука сжалась сильнее.

–Так… Ты серьезно? Не как раньше? Серьезно обещаешь? Целый день вместе?!

Джессамина улыбнулась, не глядя на скачущую вокруг девочку, которая спустя еще пару секунд буквально влетела в идущую еще глубже в лес мать.

–Ну, не сейчас же, Джесс. Так уж и быть, мы выберем день. Сядем в саду позади поместья и…

–И расскажем ей? – резко спросила обнимающая ее девочка, поднимая взгляд прямо из объятий.

–Расскажем? – хотя она все поняла.

–Расскажем, почему мы… Никогда не завтракаем при ней. И, куда мы действительно уходим.

Девочка продолжала улыбаться, зато в теле самой Джессамины произошел катастрофический сдвиг. И дело было не в боли.

Волна страха, прокатившаяся внутри нее, не оставила бы равнодушной ее дочь, если бы та все таки поддалась ей.

–Ты… – она откашлялась, хотя легкие уже не просто не болели. Они уже переставали работать. – Ты это серьезно?

Она, пробежав вперед Джессамины пару метров, теперь остановилась, обернувшись к ней. Первые пару секунд она молчала, но когда Джессамина все же подошла к ней буквально вплотную и остановилась, она ответила.

–Да. А почему нет? – спросила она, будто бы действительно не понимала, почему “нет”…

Мать вздохнула, уже едва не впадая в истерику от ее вопросов, но, снова взяв дочь за руку, продолжила идти дальше.

Сейчас, подняв часы в эту секунду, она поняла, что, учитывая, как рядом они уже находятся, времени все равно было достаточно.

Вот только учитывать нужно было не только сколько метров осталось, а еще и то, как быстро менялось настроение у Джессики.

Здесь, в лесу, она выплескивала его на мать, будь то оно послушное или дикое, каким было всего минуту назад.

Однако если настроение ее поменяется таким же образом, как только они войдут в Парк…

Там девочка обычно решала подобные вопросы другим способом.

Обычно она просто убегала, скрывая в Парке, найти ее в котором было бы даже сложнее, чем иголку в этом лесу, по которому они и шли.

В Лесу, в котором и был спрятан их Парк, найти который незнающему человеку было бы даже труднее…

–Джессика, подумай о своей сестре. Только подумай, сколько страданий ты ей принесешь, если она вдруг узнает о нашей природе. О нас. О тех, к кому она… – Джессамина поняла, что закапывает саму себя. – А как ты думаешь сама, стоит ли ей рассказывать?

–Да! Конечно! – Джессамина быстро исправилась, потому что сейчас девочка снова была счастлива. – Мы наконец сможем не скрывать от нее правду. Мы сможем даже брать ее с собой в Парк!

Джессамина, глупо смотрящая в пустоту после самых последних слов, думала о том, когда же это все закончится.

Вообще все.

Все, чем она занималась последние семнадцать лет в этом Лесу…

Она устала от Джессики и от ее наивности в этом жесточайшем мире, в котором главный страх, который только мог быть у живого и разумного существа, был причастен только тому, кто вышел из Рода и Семьи. Тому, кто был Связан с Даром.

А значит, и тому, за кем даже спустя целые столетия продолжали охотиться Они…

Теперь Джессамина просто соглашалась со всем.

–Да, девочка, ты абсолютно права! – она устало пыталась выдавить из себя счастье. – Думаю, так и будем делать, когда расскажем ей все. А сейчас…

–То есть, окончательно? Не как раньше? Теперь точно расскажем ей?!

Джессамина не нашла сил даже на то, чтобы ответить. Она просто кивала.

Девочка же сил копить и не думала. Взяв мать за руку, она запрыгала в сторону Парка еще быстрее, заставляя мать едва ли не смеяться над своими шансами дойти туда живой, когда рядом был такой маленький дьявол, которому от самой природы не требовался никакой Дар, чтобы довести кого-то до безумия…

–А теперь… – она уже выучила привычную стратегию, когда еще спустя метров пятнадцать по Лесной тишине она пробежала вперед по тропе и встала на месте, повернувшись лицом к матери. – Теперь считай не только ты у меня в ловушке.

Джессамина дошла до нее и она снова схватилась за руку.

–Ты хотела, чтобы я снова пошла с тобой гулять по Парку. Я же хочу, чтобы мы все рассказали Хлое. Чтобы она знала, с кем живет. Только без тебя я этого делать все равно не буду. Это ты “приводила в этот мир” тех, с кем Дар только Связывался, как, например, и меня. Тех, кто ничего не мог понять первое время. Такой ведь будет и Хлоя, когда мы ей расскажем. Так вот!

Она хотела снова пробежать вперед и остановиться уже там, как сделала бы это уже третий раз, но Джессамина не позволила, посильнее сжав ее руку.

Она была уже слишком ослаблена, но на Джессику все еще находились силы.

–На твою просьбу никуда не убегать, как мы войдем в Парк, я ответила своей еще там, на склоне. Секреты, – она сказочно счастливыми глазами посмотрела куда-то вверх, как будто бы сверху, вместо крон, были звезды, до которых она не могла дотянуться. – Еще больше секретов, которые ты никогда не раскрывала раньше. И я оказалась вполне довольна, – она поблагодарила мать за те детали, что узнала пока они шли вверх по склону. – Но теперь, так как я честный человек, – голос ее стал по-смешному серьезным. – Я выбрала свою просьбу, связанную с Хлоей, и теперь жду твоих условий.

Джессамина усмехнулась тому, насколько весело порой бывало со старшей дочерью, которая все никак не собиралась выходить из детства и наивной серьезности, делающей ее еще большим ребенком.

Однако, задумавшись над условием, думать ей не пришлось в принципе…

–Просто… Не спрашивай об этом… БОЛЬШЕ, – пронеслось в голове у Джессамины, озвучивать чего она естественно не стала.

–Ну так что, что попросишь меня уже ты? – Джесс ждала от матери ответа дольше обычного. Слышать ее мысли ей было не дано.

Оно и к лучшему…

–Давай так… – Джессамина вырвала руку от Джессики и той же рукой приобняла ее, не сбавляя шага. – В знак того, что в этот раз я действительно не вру и Хлоя и вправду узнает о нас с тобой правду, которую мы расскажем ей в выбранный день и в самой теплой атмосфере, испугаться нас в которой она просто не сможет, я попрошу тебя о том, чтобы сегодня…

Она думала, как бы сказать это первое пришедшее ей в голову условие. Ничто кроме того, чего боялась Джессамина больше всего в разговоре со старшей дочерью, даже не интересовало ее.

Но то, о чем она думала, говорить было нельзя…

–Сегодня, когда вернешься домой из Парка, проведи все время с Хлоей. Не запирайся от нее, даже если тебе будет плохо, – она сжала ее плечо и заставила посмотреть на себя. – Я знаю, порой Парк влияет на тебя очень странно, но все равно. Если ты будешь показывать, что относишься к ней с любовью не только на словах, но и на деле, то такой же стану и я.

Джессика приняла эти слова и, несмотря на желание снова заговорить, остановилась.

Остановилась, потому что ее остановила Джессамина…

Деревьев больше не было. Они резко заканчивались ровной линией, оставляя идущему по этой тропе путнику лишь два варианта. Возвращаться обратно по Лесу к городу, а значит, и к городскому парку, о котором знали все, кто только был на этой горе.

Или идти дальше, вперед, в сторону холмов, которые начинались всего в паре десятков метров.

Идти и подниматься на холмы, за которые открывалось то, зачем они и шли сюда.

Идти в сторону Парка, о котором не знал уже практически никто…

–Тогда можно я задам вопрос? – спросил голос Джессики, забыв ответить на прошлые слова матери.

Уже сейчас Джессамина понимала, что это значило. И если на все прежние просьбы, вопросы и даже требования она могла солгать, сделав это вполне достоверно, то в этом случае…

–Когда ты наконец сможешь объяснить мне, почему Дар Связывается со мной все сильнее и сильнее?

То в этом случае, Джессамина действительно не знала, что отвечать.

Обычно, она считала, что правда – это лишь небольшая суша в океане правдоподобной лжи, которой можно было бы заменить истину. Однако в этом случае найти что-то правдоподобное было достаточно трудно.

Настолько, что все последние три года на этот Джессамина отвечала только…

–Я не знаю, Джесс. Правда. Поверь мне, – она стиснула ее плечо, но Джесс резко перестала быть тем святым ангелом, которым она нравилась матери больше, чем сейчас. Сейчас же на ее лице виднелась маска доверия.

Очень неправдоподобная маска.

Такая же, какой была и ложь Джессамины, поверить в которую было действительно трудно.

Однако любая ложь звучала бы разумнее той правды, которую от нее скрывала мать…

–Пойдем? – спросила она, подталкивая девочку вперед, сама уходя вперед. Впереди был один самый ближайший холм из той цепи, что окружала то, что находилось за ней.

Но Джессика никуда не шла.

–А что если это сыграет злую шутку? Со всеми нами? Ведь, чем ближе Он “стоит” ко мне, чем громче Его голос и чем более безумные мои просьбы Он может выполнить, тем заметнее я для Них. Для Гонений, от которых мы и прячемся, мама. Что если в мире нашем не осталось больше никого, кто обладал бы такой близкой Связью? – девочка говорила уже не просто слова. Это была исповедь, которую она держала чересчур долго. Исповедь, которая копилась целых три года с того самого момента, когда Джессика не поняла, почему вдруг перестала есть, пить или даже спать. Почему раны на ее теле заживали, едва ли не сразу появившись, а простые желания вдруг начинают исполняться чересчур странным способом. Будто бы вся вселенная подстраивается под них.

И с каждым годом исполнялись все более “сложные” желания…

Такими были все последние три года, сопровождающиеся с Его холодным голосом, идущим откуда-то из пустоты.

Откуда-то изнутри самой Джессики… – Что если никого заметнее меня дня Них больше не осталось? – взгляд ее стал еще более искренним. – А что если из-за меня что-то случится с Хлоей?!

Последним был не крик. Крик звучал в ее голосе, но сам голос был тих, как ветер, который перед этими холмами становился таким незаметным, как будто…

Как будто бы предупреждал кого-то своей внезапной тишиной, давящей на голову после шума леса так сильно, что желания идти дальше пропадало.

Однако не у нынешних его гостей, которых в Парке чтили.

Особенно одну из них…

–Почему ты не думаешь над этим? – уже прошептала Джесс, которая всегда впадала в подобную истерику, когда снова задавалась этим вопросом.

Джессамина снова подошла к ней и встала очень близко. Так, будто бы следующие слова должны были стать правдой…

И как будто бы Джессика должна была в них поверить…

–Я думаю над этим каждую секунду. Каждую из тех, что мы проводим в Парке. Каждую, перед сном…

Она нашла способ, как сказать хоть что-то убедительно. То, что прокатило бы только после сегодняшнего утра…

–И во сне – тоже, – Джессамина затихла после слов, давая девочке додуматься самой.

–То есть…

–И во сне – тоже, – повторила та. Она боялась сказать лишнего, потому что этот страх шел из ее же тела. Из ее боли, которая пронзала ее изнутри пылающим адом с самого утра. Боль, унять которую она могла только в Парке.

Только с Джессикой… – И сегодняшнее утро – особенный пример.

Джесс ласково схватилась за ее руки, которые она водила то водила по ее щеке, то ворошила ее волосы.

–То есть… – снова начала она. – Ты действительно не знаешь? Действительно не знаешь, почему Он все ближе и ближе ко мне?

Джессамина кивнула, понимая, что после этого девочка уже точно не убежит от нее в Парке. Точно сходит с ней на прогулку, ради чего этим утром и пыталась успеть за Джесс, вечно убегающей в Парк первой.

Теперь осталось сказать последнее перед тем, как подняться на этот холм, перейти который почему-то не мог никто.

Никто, кто приходил без приглашения…

–Да, Джесс. Я ничего от тебя не скрываю.

Ее взгляд уже был готов наполниться раскаянием за все те моменты последних трех лет уверенности, что ее мать врет ей.

Слезами, если говорить проще…

–Действительно не знаешь?.. – прошептала она уже, прижимаясь к Джессамине, которая была только рада убрать от нее свой взгляд.

–Да, Джессика…

Это были последние слова Джессамины, прижавшей дочь к груди. Последние слова Джессики, которые она услышала, пряча свои глаза в ее одежде.

Но не последние слова в принципе…

Нет, Джессика…

Самый искренний и легкий взгляд девочки, которая впервые за три года поверила своей матери, распался как хрустальная ваза – на самые мелкие кусочки, собрать которые было уже невозможно.

Потому что сейчас в этом месте был кое-кто еще. Кое-кто третий. Тот, что был с Джессикой всегда. Каждую секунду последних трех лет. Тот, кто был все ближе и ближе.

И тот, кому она доверяла больше…

Теперь ее взгляд больше не блестел хрустальным отражением легкого солнца, которое перестало падать на ее красноватого оттенка глаза, как только она уткнулась в Джессамину…

Джессика показала матери, что хочет наконец вздохнуть и вышла из ее объятий.

Теперь это была плавленная сталь, ставшая еще более прочной и жесткой.

Сталь, которая лишь продолжала делать вид, что она все еще тот же хрусталь доверия.

–Ну что, пойдем? – Джессамина взялась за руку, которую девочка подала с большим желанием наконец подняться на самый верх холма, чем они и принялись заниматься последующие минут десять.

Хрусталь, который, к несчастью для Джессамины, оказался разбит…

Не к несчастью.

К трагедии…

–

Невероятно тяжелый вздох и ее глаза открылись…

Потолок. Лишь потолок поместья, в котором она прожила последние семнадцать лет, после того, как Джессамина Хайзенберг, жившая на этой горе задолго до нее, позволила ей остаться на другом конце города. Настолько далеко, как это было возможно.

Находиться рядом друг с другом значило увеличивать ощущаемость Дара в этой местности, а учитывая, от кого они прятались, смысла в этом не было…