Текст книги "Забавы деда Матвея. Сборник рассказов, повесть"

Иванов состроил гримасу. Потом пожал плечами и честно ответил:

– Понимаешь, Вероника, крутиться надо, чтоб продать недешевую продукцию. Жизнь сейчас настала такая, что, по большому счету, все мы стали менеджерами. Короче, не потопаешь – не полопаешь. На жизнь, в общем, хватает, а так… Я даже анекдот про менеджеров знаю. Только к месту будет ли?..

– Нет, нет, нет, – запротестовала блондинка. – Не надо никаких анекдотов. Я их не люблю по той причине, что часто из-за них попадаю в неловкое положение. Кто-нибудь расскажет анекдот, и надо бы засмеяться или хотя бы улыбнуться, а он нисколечко не смешной, а чаще глупый. Иногда, хоть тресни – не получается улыбка, и все тут.

Василий Петрович, кивнув, согласился с ней.

– Ты женат? – поинтересовалась Вероника.

– Нет. Я два года назад расстался с женой. Официально развод еще не оформляли, она просто взяла и ушла к другому мужику, и с тех пор я ее ни разу не видел.

Вероника усмехнулась. На ее лице было написано удовлетворение, будто она так и предполагала, что от такого, как Иванов, непременно должна была уйти жена, и не просто так уйти, а сразу к другому.

– Ты не пробовал ее вернуть? – ехидно поинтересовалась она.

– Я не вижу в этом смысла. Зачем возвращаться к старому? В последнее время ей стало плохо со мной. Пусть она обретет счастье с тем мужчиной. Я считаю, каждый человек проживает свою жизнь, и выбирая качество жизни лично для себя, она, как, впрочем, и все, вправе так поступать.

– Может, она еще сама к тебе придет. Пустишь?

– Нет. Я уверен, что не вернется. Ей там лучше. В отличие от меня, она намного решительней и не станет годы терпеть возле себя неудобного человека.

– Э-э-э, вы не знаете женщин, – рассмеялась Вероника. – Мы бываем непредсказуемы. Пойдем-ка, Василий, потанцуем. Что-то мне скучно делается…

Музыка в этот момент заиграла как раз подходящая, медленный, приятный на слух блюз. Громкой и чересчур темпераментной музыки Иванов не любил.

– Пойдем, – согласился он.

В следующую минуту они, делая тихие, незаметные для окружающих движения, уже топтались недалеко от своего столика.

Вероника положила руку ему на плечо и, прижимаясь к Василию пышными грудями, вполголоса замурлыкала, стараясь попадать в такт льющейся откуда-то сверху музыке.

«Какой резкий запах туалетной воды. Что за дрянью она пользуется? – подумал Василий Петрович. И снова, как и в начале встречи, у него вдруг возникло чувство неприязни. Но он тут же подавил его и, незаметно дыша в сторону, теснее прижался к ней. Нескромная мысль, уже не раз посещавшая его за вечер, опять вскружила голову: – Интересно, согласится она поехать сегодня ко мне или нет? Если судить по ее поведению, то вроде бы как и да, и нет…»

Веронике скоро надоело мурлыкать. Она, прекратив бессмысленное топтание, за руку подвела Иванова обратно к столу. Им подали горячее. Под него они выпили коньяку, а потом несколько минут с аппетитом жевали.

– Вероника, давай и ты о себе, – прервавшись, попросил Иванов.

Она отрезала кусок сочного ростбифа, подняла голову и нехотя спросила:

– И с чего мне начать?

– Ну, где работаешь, например, где живешь? Какое у тебя хобби?

– О-о-о. Так сразу много?

– Тогда хотя бы где работаешь, – смутился Василий.

– Знаешь, мое занятие, возможно, тебе покажется необычным, а я лично получаю от него огромное удовольствие.

– Ты где-нибудь работаешь? – настойчиво повторил Иванов.

– Так. Эпизодически. Когда два, а когда три часа в день, – по-прежнему неопределенно сообщила блондинка.

«Уж не из тех ли?..» – обеспокоился Василий Петрович.

Вероника, поглядев на него, рассмеялась и закатила кверху глаза:

– Ты не о том подумал! Мне пока достаточно того, что оставил мой бывший супруг. А работа у меня… Как бы тебе это сказать поточнее?.. В общем, моя работа и хобби – практически выходит одно и то же.

– Так какое же оно, наконец, твое хобби?!

Вероника, на этот раз промолчав, загадочно усмехнулась.

Потом они сидели так, закусывая и болтая, два или три часа. Время близилось к ночи. Ресторан «Радуга» уже не вмещал жаждущих повеселиться. От людского пьяного гомона, ритмичной и громкой музыки у Иванова начала слегка болеть голова.

«Наверно, пора уводить ее», – подумал он о блондинке и собрался открыть рот, чтобы сказать ей об этом, но ему помешали… Под шумные хлопки на середину зала вырвались через боковую дверь девушки из шоу-балета толстых. Они с ходу принялись выписывать такие невообразимые па, что Василий Петрович, как, впрочем, и Вероника, позабыл про все. Бешеный танец толстушек, однако, продолжался недолго, и вскоре они так же стремительно исчезли.

– Вероника, может, прогуляемся? – спросил Иванов, после того как аплодисменты стихли.

– Фи. В такую-то погоду… – скривилась Вероника.

Он решил не настаивать, а, допив из рюмки коньяк, настроился терпеливо ждать…

Они вышли на улицу спустя полчаса, и Василию удалось сразу поймать такси.

– Я поеду одна, – неожиданно заявила блондинка. – Больше мне никогда не звони.

– То есть?! – опешил Иванов.

– Я хочу сказать, Василий Петрович, что в этом-то и заключается хобби, ну и заодно моя работа.

– Как?! Разве мы больше никогда не встретимся? – удивился Василий.

Вероника расхохоталась и шагнула к машине.

– Подожди! – остановил ее Иванов и быстро заговорил, торопясь высказаться: – Ты хочешь сказать, что, познакомившись с очередным мужчиной и приятно проведя с ним вечер, ты потом исчезаешь навсегда? И считаешь это нормальным?

– Да… именно так я и считаю. Разве это плохо? Мужчина устал от одиночества, ищет с женщиной встречи, и почему бы не уменьшить его страдания приватной беседой за столиком в ресторане?

– Да-а… – озадаченно проговорил Иванов. – Ты не боишься, что у тебя из-за этого могут случиться проблемы? Проще говоря, тебя когда-нибудь изобьют?

Блондинка посмотрела на него с подозрением:

– Неужели, поужинав с тобой, я не доставила тебе ни капельки удовольствия? Неужели тебе сегодня было плохо?

Иванов, немного помолчав, пожал плечами:

– Я не знаю, что на это ответить. По-моему, ничего плохого там, в ресторане, не произошло.

– Ну вот, видишь, как хорошо… – глубоко вздохнув, мягко сказала Вероника. – Еще вчера я по голосу сразу поняла: ты настоящий мужик. Ненастоящие, к счастью, мне попадаются очень редко. Например, как тот недавний тип. Он так орал из-за того, что потратил на меня пятьсот рублей, заплатив Алексею и купив кофе с бутербродами, что я даже его пожалела. В конце концов, нельзя же быть таким жадным…

Василий Петрович опять не нашелся что сказать, и ему ничего не оставалось, как снова пожать плечами. Он проводил взглядом Веронику, и когда машина тронулась, отправился по мокрому проспекту в сторону дома пешком. Деньги, которые он заплатил за такси, оказались в его карманах последними.

* * *

Василий Петрович Иванов много размышлял по поводу первой встречи, и только по прошествии трех дней достал из кармана заветную скомканную бумажку с номером телефона Маши. Расправив ее, он, мысленно представив фотографию этой мечтательной блондинки и, как тогда в квартире у Алексея, по достоинству оценив ее строгий серый костюм, взял телефонную трубку.

– Алё, – послышался хрипловатый женский голос.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Иванов. – Вы Маша?

– Нет, я ее мамаша, – грубо ответили ему. – Дрыхнет она. Позвать?

– Будьте добры, – попросил Василий Петрович и машинально взглянул на часы.

«Время идет к обеду, а она все еще спит…» – подумал он.

Ждать пришлось несколько минут. Затем раздался кашель, и недовольный голос сказал:

– Маша слушает.

– Маша, вас побеспокоил Василий. Я был в службе знакомств, увидел ваше фото и вот решил позвонить, – радостно сообщил Иванов.

– Пожалуйста, повторите имя, вы говорите слишком быстро, и я ничего не поняла, – сказала Маша. В трубке было слышно, как вслед за словами она подавила зевок.

– Василий, – четко произнес Иванов.

– Так вы правда от Алексея, из службы знакомств?

– Не сомневайтесь, Маша. Я действительно оттуда. Хочу сказать, что вам очень идет серый цвет. Костюм вам к лицу.

– Вы находите? – оживилась блондинка.

– Да, конечно.

Иванов, в подтверждение сказанного, по-доброму рассмеялся. Она немного погодя хихикнула, после чего в их разговоре наступила короткая пауза.

– И что же? Вы хотите со мной познакомиться? – первой сказала Маша.

– Если не возражаете. Можно где-нибудь встретиться и поговорить, – предложил Иванов.

– Хорошо. Я согласна. Когда и где вы будете меня ждать?

– Давайте завтра, в часов так…

– Нет, не стоит откладывать. Лучше прямо сегодня вечером. Я через три часа подъеду к бару «Фантазия». Устроит?

– Договорились. Я встану справа от входа. На мне будет одета светлая куртка с капюшоном.

Как в первый раз, так и во второй он среди прохожих не узнал Машу. Дама неопределенного возраста подошла к нему сбоку и спросила время. Василий Петрович не носил часов и поэтому, посмотрев на нее, жестом показал, что помочь ей не сможет.

– Василий, вы меня не узнаете? – спросила она. – Я Маша.

Иванов растерялся. Перед ним стояла женщина, совершенно не похожая на ту, что была на фотографии. Разве только челка, закрывающая пол-лица, осталась, а больше – никакой схожести.

– Вы? – удивленно спросил он.

– А кто еще? – парировала блондинка. – Конечно я.

Василий Петрович изобразил подобие улыбки и сказал первое, что пришло на ум:

– Простите, Маша, но на фото вы в летнем костюме. Сейчас одеты по сезону и стали просто неузнаваемы…

– Ладно, – хохотнула Маша. – Прощаю. Идемте скорее в бар, а то я пока шла, замерзла. Чувствуется, что скоро зима.

В баре на них резко пахнуло горелым мясом. Шашлык готовился в крохотном дворике бара, и запах в открытую дверь, как только они вошли, ворвался сквозняком в зал. Василий Петрович поморщился. Блондинка хищно зашевелила ноздрями.

– Вася, вы шашлык любите?

– Не очень. Собственного приготовления иногда ем.

– А я обожаю. И подгорелые куски мне нравятся даже больше. Не возражаете, если мы пройдем вон туда, в угол? Оттуда удобно наблюдать за залом.

Они разделись и положили одежду на свободный стул возле своего столика. Подошел парень-официант, вежливо предложил меню.

– Мне, Василий, шашлык и водки, – не раздумывая заказала Маша.

Василий Петрович, сказавшись непьющим, взял себе сок и, пока они ждали заказ, начал украдкой изучать свою новую знакомую. Лицо показалось ему несколько одутловатым. Видно было, что волосы ее давно не мылись, а неряшливая одежда местами уже лоснилась от грязи. Василий Петрович внутренне содрогнулся, угадав в блондинке Маше заурядную пьяницу. Как раз принесли заказ и она, не обращая на него внимания, с жадностью выпила полную стопку водки.

– Что же вы хотите от нашей встречи? – спросил Иванов, решив не тянуть понапрасну время.

Маша не ответила, пока не съела очередной кусок мяса и не запила его водкой. После чего правый глаз ее пьяно оживился.

– Я хочу… – таинственно сказала она и замолчала. А потом вдруг резко подалась вперед и цепко схватила Василия Петровича за отворот пиджака: – Я хочу просыпаться утром с тобой, милый, в одной постели!

Иванов ужаснулся. Но не оттого, что она его схватила, а оттого, что челка у нее в это время откинулась на висок и его холодом пронзил второй, неживой глаз блондинки.

«Протез», – молнией пронеслась у Василия мысль.

В следующую секунду он, убрав ее руку, вскочил, бросил деньги на стол и схватил куртку:

– Я, пожалуй, пойду! Посмотрю, как они шашлыки там жарят. Чуете, Маша, от гари дышать нечем?..

* * *

Вероятно, скоро этот каверзный случай стерся бы из памяти Иванова, поскольку уже на другой день после очередного несостоявшегося знакомства жизнь опять пошла своим размеренным ходом. Но через неделю ему позвонил Алексей из службы знакомств и напомнил о прошлом.

– Нет-нет, я больше не воспользуюсь услугой вашей фирмы, – ответил Иванов, выслушав предложение в обмен на пятьсот рублей получить номера телефонов оставленных когда-то про запас четырех блондинок.

Алексей раздраженно присвистнул:

– Тогда скажите, уважаемый Василий Петрович, со всеми ли девушками вы, так сказать, контактировали? У нас, знаете ли, все дамы нарасхват…

– Да. То есть, извините, только с двумя, – признался Василий.

– Я вам настоятельно рекомендую пообщаться и с третьей. Тут, на мой взгляд, вас подстерегает удача…

– Мила у телефона, – как-то по-особенному нежно прошелестела третья по счету блондинка, и Иванову это сразу понравилось.

«Возможно, Алексей был прав», – подумалось ему.

– Мила, я был в службе знакомств у Алексея, – начал он разговор.

– Да-да-да, – ласково торопливо перебила Мила. – Я так ждала этого звонка…

Потом она защебетала, и казалось, не будет этому щебетанью конца.

– Гм, – издал короткий звук Василий Петрович, сделав деликатную попытку остановить говорливую женщину.

– Ой! Простите. Я очень давно не разговаривала с мужчиной по телефону, – сказала Мила.

– А не по телефону? – шутливо спросил Иванов.

– Ну, если только в строгих рамках служебных отношений. Мужчина от Алексея – это же совершенно другое дело…

Василий Петрович посмеялся, а затем сделал паузу, умышленно решив на этот раз не заикаться первым о встрече.

– Наверное, нам стоит поближе познакомиться?.. – сама намекнула ему блондинка.

– Н-да-а, – неуверенно подтвердил Василий.

– Тогда давайте не откладывать. Сегодня вечер у меня занят. Так что завтра, после работы, часов так в восемь, например, в ресторане «Астория». Вам там нравится?.. Какое вы предпочитаете вино? Белое или же красное? А закуску? А какая у вас машина? Иномарка?..

Последние слова Василий Петрович не дослушал. Он, сокрушенно вздохнув, положил трубку на место. Очень кстати появившийся из соседнего кабинета Николай Николаевич с решительным видом сел за стол напротив него:

– Какой-то ты, Вася, не такой стал. Я бы сказал, квелый. Может, оттого, что пиво вместе давно не пили?

– Наверно, Коля.

– Что, бабы замучили? – догадался Николай Николаевич.

Иванов кивнул и раздраженно произнес такое, чего раньше никогда себе не позволил бы сказать о женщинах:

– Ну их, Николай Николаевич. Чтоб я еще с кем из них когда-нибудь связался – да ни в жизнь! Лучше уж мы с тобой по пиву…

Они, одевшись, уже собирались выйти за порог, но тут зазвонил телефон.

– Да! – сердито сказал Иванов, держа вдали от уха трубку. Но в следующую секунду обмяк, рука у него заметно дрогнула, и он сел обратно на стул.

– Дорогой, – произнес давно им не слышанный, но так хорошо знакомый игривый голос. – Тебя видят с женщинами. Что это может значить?! Я думаю, нам необходимо сегодня же вечером встретиться, поговорить. И будет лучше, если это произойдет у нас дома…

Падение
Повесть

Он проснулся с предчувствием чего-то необычного и машинально посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть третьего. Раздавшийся в ту же минуту резкий звонок нисколько не удивил, а лишь подтвердил его душевное состояние. Теперь он был уверен, что произошло нечто важное…

– Полковник Баранов? – спросил приятный баритон, когда он взял трубку.

– Да, я, – подтвердил Баранов и, рывком подняв натренированное тело, сел. Голос был ему хорошо знаком: ответственный секретарь посольства – безошибочно определил он. – Слушаю вас, Виктор Иванович.

– Анатолий Максимович, вам необходимо срочно явиться в посольство. Собирайтесь. Машина за вами выйдет.

Положив трубку на место, Баранов, отрешенно глядя на телефон, несколько секунд поразмышлял о цели столь позднего вызова. Затем, вскочив с тахты, стал по-военному быстро одеваться…

Резиденция советского военного атташе в столице Бангладеш Дакке находилась в трех километрах от здания посольства, и можно было бы пройти это расстояние пешком, но только не ночью. Государство, недавно обретшее независимость, кишело экстремистами, религиозными фанатами и обыкновенными уголовниками, и идти пешком было бы по крайней мере опрометчиво.

Оказавшись на улице, Баранов ощутил невыносимую духоту и с тоской вспомнил о работающем в квартире кондиционере. В ожидании машины, щелкнув зажигалкой, прикурил сигарету неизменной марки «Столичные». А вскоре невдалеке показался автомобиль…

– Прошу, Анатолий Максимович, – распахнув дверцу, сказал водитель посольского гаража Григорьев, приветливо улыбаясь.

Поздоровавшись, Баранов сел позади. Машина тронулась, и за стеклом замелькали прелести ночной жизни перенаселенного города. Полковник, думая о делах, рассеянным взглядом провожал лежащих на тротуарах бездомных, упорно дожидающихся клиентов проституток и рекламные огни увеселительных заведений, которых, словно грибов после летнего теплого ливня в отдаленном лесу, было здесь великое множество.

В считанные минуты миновав четвертый, последний на пути, перекресток, машина резко свернула влево и остановилась у советского посольства…

Баранова ждали, и как только он вошел в помещение, где обычно собирался немногочисленный штат сотрудников, посол, кивком головы предложив ему сесть, тут же, в несвойственной ему манере, волнуясь, заговорил:

– Товарищи, – обратился он ко всем и, сделав паузу, внимательно посмотрел на каждого. – Получена шифротелеграмма из министерства. В ней сообщают, что президент СССР Горбачев тяжело болен. В стране резко обострилась политическая постановка. В связи с этим 19 августа в шесть часов утра советскому народу было объявлено о создании государственного комитета по чрезвычайному положению. Вице-президент страны Янаев приступил к обязанностям президента. Нам с вами предписано, не поддаваясь панике, четко выполнять указания своего ведомства… Вот коротко, товарищи, все. Я бы не собирал вас ночью, но обстановка там, в нашей далекой Родине, меняется ежеминутно, и не в лучшую сторону. Тревожные звонки начали поступать еще вчера днем. Официальная же информация пришла всего лишь час назад…

Посол замолчал. В этот раз надолго. Находясь под впечатлением услышанного, молчали и его подчиненные.

– Будут какие-нибудь вопросы, товарищи? – через какое-то время спросил посол.

У сидящих слева от него за длинным столом советника посла и руководителя консульского отдела вопросов не нашлось. Из присутствующих голос подал только сотрудник торгпредства:

– Павел Петрович, мне необходимо побывать на деловой встрече в провинции Ноакхали. Я могу туда сегодня поехать?

– Нет. До особых распоряжений, товарищи, все запланированные выезды за пределы Дакки отменить, без крайней необходимости здание посольства, а также места проживания не покидать… Это приказ!

Экстренное совещание длилось всего пять минут. Глава посольства Павел Петрович Касаткин негромко окликнул уходящего вместе с другими Баранова. И дождавшись, когда они останутся одни, спросил:

– Что вы, Анатолий Максимович, думаете по поводу шифротелеграммы?

Не торопясь отвечать, Баранов потянулся в верхний карман рубашки за сигаретой, но, спохватившись, опустил руку.

– Да, да, пожалуйста, курите, – угадав его намерение, разрешил посол и подвинул пепельницу.

Обстоятельно раскурив сигарету, полковник пожал плечами:

– Ничего определенного, Павел Петрович, сказать не могу. Мне известно столько же, сколько и вам. Никаких указаний на этот счет я не получал.

Посол пытливо заглянул ему в лицо:

– А не кажется ли вам, что от шифровки веет попыткой государственного переворота в стране?

Вопрос первого лица был неожиданно откровенным. Опытный дипломат, разведчик-профессионал Баранов посчитал нужным ответить уклончиво:

– Мне трудно судить об этом по одной телеграмме. Но кажется, происходит что-то из ряда вон выходящее. Совершенно непонятно, почему мы узнаем о создании какого-то государственного комитета с опозданием на семнадцать часов.

– Н-н-да, – неопределенно протянул Касаткин и добавил с горечью: – Чувствую, рушатся наши устои. Вон, Прибалтика открыто заявляет о выходе из состава Союза ССР. А все, по-моему, идет из-за той болтовни, какой порядком увлеклись высшие руководители государства. «Процесс пошел, процесс пошел…»… твою мать!

Выругавшись, посол сердито засопел и, помолчав, через минуту спросил:

– Верно я говорю, Анатолий Максимович?

– Я думаю, да, Павел Петрович, – все также уклончиво согласился полковник.

Высказанные послом откровения были ему не по душе. Откровенность одного человека невольно подталкивает на то же самое его собеседника, что для него, разведчика, было бы непростительно.

«Ишь как заговорил Павел Петрович, – подумал он. – Раньше, бывало, слова из него не вытянешь. Хотя чему теперь удивляться – языки развязались у многих…»

– Дорогой Анатолий Максимович, вы меня, пожалуйста, в курсе держите. Признаться, я не до конца верю шифровке, – почти жалобно попросил посол. – Надеюсь, по неофициальным каналам вам в ближайшие часы все же удастся получить более точную и правдивую информацию.

Баранов пожал плечами и поднялся, считая разговор оконченным. Но прежде чем уйти, спросил:

– Я смогу до вечера покинуть свою резиденцию?

– Анатолий Максимович, – воскликнул посол, – для вас препятствий я не вижу. Работайте, как считаете нужным, по своему плану.

Встретившись по служебным делам с двумя сотрудниками посольства, атташе Баранов отправился домой пешком. Духота в этот ранний час чуть спала, и он отметил, что дышать стало немного легче. Табло на высотном здании «Гремин-Банка» в подтверждение этого также показывало, что температура по сравнению с ночными часами упала сразу на четыре градуса, что случалось здесь крайне редко.

«Днем снова будет под сорок, – с досадой подумал Анатолий Максимович. – В полдень выезжать в Читтагонг, так что пик жары придется как раз на дорогу…»

– Сэр, купите манго, – на ломаном английском обратились к нему из глубины торговой палатки.

Баранов, не ответив, прошел мимо. Это было всего лишь начало. В Бангладеш наступил «сезон манго», и продавцы этого экзотического товара заполнили все улицы города. Уже через сотню шагов Баранову со всех сторон понеслись предложения на бенгали, уродливо смешанном с английским:

– Купите у меня, сэр!

– Господин, не проходите мимо. У меня лучшие плоды в мире!

Тем и другим языком полковник Баранов владел неплохо, и еще сносно говорил на португальском.

«Удивительно неприхотливый народ простые бенгальцы, – подумалось ему. – Могут запросто спать на голом асфальте, есть одни ими же выращенные фрукты…»

Баранов прибавил шагу. Дома решил не задерживаться и, собрав необходимые в дорогу вещи, тотчас с сумкой отправился в близлежащую фирму по прокату автомобилей. Невысокий толстяк-бенгалец, взяв плату, предложил ему серебристый «бьюик».

«Бьюик» так «бьюик», – решил про себя Баранов, и через шесть минут он уже мчался за город по пока еще довольно свободным от транспорта улицам.

Резидент советской разведки Баранов торопился на встречу, важность которой переоценить невозможно. Сегодня он должен получить от агента достоверные сведения о тайном контракте по поставкам оружия экстремистам в Пакистане, стремящимся развязать войну против дружественной Советскому Союзу Индии. Понадобился целый год, чтобы операция по передаче копий документов наконец подошла к завершающей стадии.

«Не проморгать бы тот отворот вблизи Читтагонгa, с легким беспокойством подумал атташе. – Потом двадцать километров по горному шоссе и… Хотя, черт возьми, до нужного отворота мне еще пилить да пилить. А потому можно без оглядки выжимать скорость.»

Его машина только что вышла за город и он, сев поудобнее, развернул ее на юго-восток. Затем включил кондиционер, который, к счастью, заработал, и до отказа придавил педаль газа. Первую сотню километров Баранов проскочил, даже не заметив необычно частого присутствия дорожной полиции на дороге. На сто восьмом километре выскочивший из машины полицейский замахал жезлом, заставив его остановиться. Дипломатический паспорт, который Анатолий Максимович с достоинством протянул темнокожему бенгальцу в форме, казалось, не произвел на него должного впечатления. Он долго, придирчиво изучал каждую страницу документа.

– Что-то не так? – поинтересовался Баранов, заподозрив, что полицейский попросту безграмотен. Ему не ответили, и он повторил вопрос на английском.

– Ваша машина, господин Баранов… – неожиданно сказал полисмен на хорошем английском и взглядом окинул «бьюик».

– А-а-а, – махнул беспечно рукой полковник. – Всего лишь частная поездка. Решил один раз попробовать обойтись без служебного транспорта.

– Счастливого пути, – козырнул страж порядка. – Будьте осторожны, господин атташе. На трассе орудует банда, предположительно из двух-трех бандитов. Убит офицер дорожной полиции. По нашим сведениям, они разъезжают на черном «кадиллаке».

«Еще этого не хватало, – отъехав, ругнулся Баранов. – Это может помешать делу. Не дай бог, кто-нибудь из полиции докопается до моего человека или на месте встречи вдруг окажется временный полицейский пост».

Он еще раз воспроизвел в памяти все события вчерашнего дня. Сомнений не было: его агент поступил разумно, воспользовавшись экстренной связью. Условный знак на неприметной старой мечети о том, что документы находятся у него, Баранов заметил в полдень. Для убедительности прошел возле оговоренного ими места еще дважды, с промежутками в три часа…

«Теперь только б не сорвалось», – подумал полковник и опять вспомнил Всевышнего.

Его больше никто не останавливал, несмотря на то что полицейские по-прежнему сновали по трассе, разыскивая скрывшихся на «кадиллаке» бандитов. Проехав двести пятьдесят километров, Баранов издалека увидел нужный отворот и заранее приготовился к маневру. Движение на этом участке было весьма оживленным.

Асфальтированная дорога, местами разбитая, серпантином уходила в гору. К ней с обеих сторон вплотную подступали густые заросли, напоминающие непроходимые тропические джунгли. Впереди через дорогу торопливо ползла, двигаясь как-то странно, зигзагами, толстая змея. Полковник сбавил скорость и, с омерзением наблюдая за действиями рептилии, дал ей возможность убраться в лес…

Он проехал еще несколько километров, и наконец показалось место встречи с агентом. Оно очень походило на небольшое горное плато, поскольку дорога здесь резко расширялась. А потом, через каких-то сорок-пятьдесят метров, так же резко сужалась, принимая прежние размеры. Знакомая «тойота» там уже стояла, и Баранов, в очередной раз с удовлетворением отметив дисциплированность своего подопечного, припарковался впереди его машины. Одно колесо на «тойоте» было снято, на асфальте возле колеса лежали ключи. Это являлось необходимым условием для соблюдения конспирации: машина агента, по легенде, должна была тут непременно сломаться.

Внимательно оглядевшись вокруг, Баранов медленно выбрался из «бьюика». Не услышав обращения с просьбой о помощи, ощутил неприятный холодок, пробежавший сверху донизу по спине. Увы, его человека возле машины не оказалось.

«Что за чертовщина? Куда мог Дуду подеваться?» – с тревогой подумал полковник, назвав при этом агента его настоящим именем. В главном разведывательном управлении Дуду значился под псевдонимом «Техник».

Обойдя вокруг «тойоты», он обнаружил свежие пятна крови, ведущие к обочине, а далее след волочения по траве через сточную канаву в лес, и у него тотчас же созрело решение. Заскочив в свою машину, Баранов с места развил бешеную скорость, уезжая дальше по серпантину вверх.

«На мое счастье, дорога как раз пустынна, – подумал он. – Я обязательно должен узнать, что с ним случилось. Вряд ли это дело рук спецслужб. Они бы попросту забрали Дуду живого и невредимого с собой…»

Прогнав несколько километров вверх по серпантину, он остановился в той точке, откуда, если смотреть по прямой вниз, отчетливо видна была «тойота». До нее, казалось, было подать рукой, всего сотня метров, не больше. Он, вынув из потаенного дна сумки спортивный пистолет «беретта» и надев легкую куртку, вышел на обочину. Потом, оглядевшись вокруг, быстро шагнул в буйную растительность муссонного леса, туда, где саловые и тиковые деревья, переплетаясь ветвями высоко над землей, стали прибежищем многих ядовитых тварей. Почуяв добычу, москиты тучей бросились на Баранова. Он же, не обращая на них внимания, ловко перепрыгнув через клубок шипящих змей, кошачьей походкой устремился вниз. Встревоженное семейство обезьян при его появлении взмыло вверх, громко крича и невообразимо кривляясь. С каждым шагом движения полковника становились медленнее и осторожнее. Пистолет он держал наизготовку, чтобы в случае необходимости в любую секунду можно было без промедления выстрелить. Дорога была уже совсем близко. Он почувствовал это и, притаившись за деревом, прислушался. Многоголосие птиц не помешало ему спустя минуту уловить справа звук, похожий на человеческий стон, и Баранов, соблюдая крайнюю осторожность, стал перемещаться в ту сторону. Он увидел Дуду метрах в трех от себя и невольно ужаснулся. Изъеденное москитами лицо агента распухло до неузнаваемости. Кровь обильно сочилась из разбитой брови на землю, привлекая запахом гадов. Убедившись, что рядом никого нет, полковник бросился к беспомощному Дуду. Две змеи, злобно шипя, отползли вкусты, паук невиданных размеров медленно убрался восвояси с колыхавшейся груди смертельно раненного человека. Дышал Дуду тяжело, с хрипом. Обломав ветку, Баранов яростно замахал ею над ним, пытаясь согнать кровососов, но это оказалось бесполезным делом.

– Дуду, – тихо позвал полковник, отбросив ветку.

Веки агента дрогнули. Он открыл глаза, и в них помимо невыносимых страданий затеплился слабый лучик надежды. Баранов понял, что он его узнал.

– Дуду, что случилось? Кто тебя так отделал? Где документы?

Вместо ответа агент пошевелил рукой, что, вероятно, причинило ему дополнительные страдания. Он застонал и закрыл глаза, но уже через несколько секунд снова открыл их и взглядом указал на свои брюки. Баранов неуверенно взялся за его брючный ремень и, расстегнув, ослабил. Дуду снова пошевелил рукой, лицо его при этом мучительно напряглось. Баранов догадался, что он пытается заговорить, и в надежде что-либо услышать низко склонился над несчастным так, что их лица почти соприкоснулись. Сначала Дуду хрипел, а потом из последних сил прошептал с десяток бессвязных слов, из которых Баранов с трудом смог разобрать только три: пояс, двое, черный… Сказав, Дуду глубоко вздохнул и вытянулся.

«Конец Дуду», – понял полковник и, немного поразмышляв над его последними словами, осторожно и вместе с тем быстро начал прощупывать брюки Дуду в поясе изнутри. В какой-то момент руки его дрогнули. Ошибки быть не могло, Баранов почувствовал, что нашел именно то, ради чего сюда приехал и из-за чего поплатился жизнью его бесценный агент «Техник». Бережно достав крохотный контейнер с микропленкой и поместив его в тайник изготовленной по специальному заказу авторучки, он, прикрыв веки Дуду, поднялся на ноги. И, попрощавшись, сразу же направился обратно, клянясь отомстить за его смерть убийцам. Он не предпринял попытки по-человечески похоронить Дуду, решив, что так для него, разведчика, будет лучше. Через пару часов от «Техника» ничего не останется – его до костей сожрут обитатели леса. А с темнотой, благодаря вездесущим шакалам, бесследно исчезнут и кости… Поднявшись вверх, Баранов оглянулся и, примерно определив взглядом то место, где остался Дуду, еще раз мысленно простился с ним и поблагодарил за верную службу.