Текст книги "«Баргузин» уходит от погони"

Глава 22

Тромб и Стивен Кэннон вели разговор на лужайке Белого дома. На столь оригинальном месте проведения встречи настоял старший советник по стратегическим вопросам. Он всерьёз опасался «всяких шпионских штучек, которыми непременно нашпигован Белый дом, а олухи из спецслужб ни в чём не компетентны…»

– Мы как два заговорщика! – засмеялся президент. – Вот бы газетчики узнали причину нашего с тобой разговора вне стен резиденции. Они бы такое выдумали!

– На понос бы, борзописцы, изошли! – подхватил Кэннон и спросил: – Как тебе, Донни, удалось улизнуть от них?

– Я сказал, что хочу погулять на свежем воздухе, причём в гордом одиночестве. Да, побудешь тут один… – помрачнел Тромб и указал на охранников, которые торчали из-за каждого куста.

– Это их работа, – отозвался собеседник.

Президент и старший советник сели на скамью.

Светило осеннее солнце, и туча ещё не подошла с юго-востока, где уже было довольно темно. Можно было спокойно посидеть минут пятнадцать-двадцать и подышать свежим воздухом.

– Я заставил руководство АНБ проверить всё вокруг Белого дома в радиусе нескольких миль. Никаких зацепок – чисто, – сказал Кэннон.

– Выходит, ни Клинтониха, ни русские в том самом инциденте не виноваты? Про Хиллари, между прочим, в Интернете пишут, что она – натуральный рептилоид!

– Лучше бы она и спецслужбы России всей этой гадостью занимались, чем тот, с кем ты, Донни, предположительно, встречался.

– И… чем же это лучше?

– А тем, что у нас была бы абсолютная ясность.

– Понимаю, – помрачнел Тромб. – Ты, Стив, хочешь сказать, что я выдумал этого Визионера! Или, что ещё хуже, мне вся эта история с Мистером показалась. Тогда выходит, что президент самой могучей в мире державы – обычный шизик!

– Успокойтесь, сэр, я этого не только не говорил, но и не допустил ни малейшей такой мысли. Однако в том самом инциденте с Визионером пока больше вопросов, чем ответов.

Я прихожу к мнению, что Женщина в Белом, посетившая первого всенародно избранного президента Соединённых Штатов, и твой, Донни, Мужчина в Чёрном – звенья одной мистической цепи. А мистика, известно, выход за грань разумного, в область иррационального. Вот поэтому я считаю, что вы, сэр, как самое значимое лицо Америки действительно попали в сугубо мистическую ситуацию и разговаривали с вашим Мистером.

– Спасибо, утешил… – пробурчал Дональд, почувствовавший некоторое успокоение от слов Кэннона, и потребовал:

– А теперь, господин старший советник, расскажи: как идёт твоё негласное расследование по делу взорванных в 2001 году башен-близнецов?

– В этом деле трудно добиться истины, господин президент. Опрос, проведённый журналом Live Science, показал: 53 процента американцев уверены, что правительство скрывает от них правду о событиях 11 сентября. И не зря.

Так, например, группа инженеров из Университета Аляски представила новые выводы: возникший пожар никак не мог вызвать полное разрушение Всемирного торгового центра.

Ученые опровергли утверждения, что высокая температура горения топлива критически ослабила стальные конструкции. К тому же только через семь часов рухнула третья башня ВТЦ. Её падение длилось лишь семь секунд, хотя в неё и не врезался самолет. И она находилась в ста ярдах от башен-близнецов.

А это было сверхустойчивое строение с пуленепробиваемыми стеклами и автономными системами подачи воздуха и воды!

– Выходит, всё-таки подрыв!.. Не зря же в СМИ широко представлена эта версия.

– Да, сэр! Но доказать это очень сложно. В сокрытии истины заинтересованы бывшие чиновники администрации Джорджа Буша и наши доблестные спецслужбы. Но кое-что ещё комиссии удалось прояснить.

Особенно любопытно выглядит эта игра в отношении авиакомпаний American Airlines и United Airlines, чьи самолеты были угнаны террористами. За три дня до нападения уровень торговли их акциями подскочил на тысяча двести процентов. Тот, кто этим занимался, получил затем прибыль в десять миллионов долларов!

– Я слышал также, что и у владельцев башен рыльце в пушку, – пробурчал Тромб.

– Да. Поговаривают, что именно они дали «добро» на данный ужас с башнями-близнецами. И всё это якобы из-за того, что городские власти потребовали провести капитальный ремонт устаревших зданий с обновлением всех систем и удалением содержащих асбест материалов.

Ремонт оценивался минимум в миллиард баксов. А по условиям лизинга, арендатор Ларри Сильверстайн избавлялся от каких-либо выплат в случае потери зданий в результате теракта.

– Выходит, что я как несистемный президент могу расковырять все эти тайны. И поэтому оппозиция всё время держит меня в режиме импичмента, – мрачно констатировал Дональд.

Его собеседник только руками развёл.

Разговор президента и старшего советника ненадолго перекинулся на правителя Северной Кореи – этого «коротышку с ракетой». «Коротышка» активно пугал и провоцировал Америку.

Но недолго разговор шёл вокруг зарвавшейся Кореи. Тромб, как заведённый, опять вернулся к своей навязчивой идее: его уже две недели беспокоило и возмущало растущее противостояние ему сената и конгресса.

– Представляешь, Стив, – громко начал апеллировать он к старшему советнику. – Эти капитолийские сидельцы сделали меня по сути политическим евнухом!

– Да, сэр, – поддакнул Кэннон, – они окончательно лишили вас возможности принимать самостоятельные важные международные решения.

Стивен понимал, что рядом с ним сидит фактически политический труп.

Действительно, президент Штатов Тромб – «евнух»! И быть у него в подпевалах означало дискредитировать самого себя…

Вышедший недавно из недр Капитолия закон лишал неистового Дональда права самостоятельно снимать какие-либо санкции. Этот закон касался не только России, Ирана и страны «коротышки с ракетой», но и вообще любого государства.

Точно! Это уже не еврейско-мусульманское лёгкое обрезание, а отчекрыживание по полной программе!

И напрасно Тромб хорохорился, раздражённо заявляя: «Я построил истинно великую компанию дорогой ценой. В значительной степени поэтому меня избрали. Как президент я смогу добиться сделок с иностранными государствами на гораздо более выгодных условиях, чем конгресс».

Понятно, что такое заявление самолюбие Тромба действительно несколько утешило, но разве что в собственных глазах.

Все средства массовой информации тут же обратили внимание, что у президента полностью отсутствует влияние не только на конгресс и сенат, но даже на заседающих там его однопартийцев. СМИ уже вовсю смаковали это важное поражение администрации Белого дома.

Труп…

И Кэннон осторожно, чтобы окончательно не травмировать самолюбие президента, начал подход к основному повороту своей беседы на лужайке:

– Понимаешь, Донни… Я принял нелёгкое решение подать… в отставку.

– Как?! – взревел Тромб, подпрыгнув на скамейке. Он выкрикнул слова настолько громко, что охранники всполошились и высунули свои физиономии из-за кустов. – И ты!..

– Да… – выдохнул старший советник, вставая.

Это, «И, ты!..» звучало в его ушах как знаменитый предсмертный возглас удивления императора Юлия Цезаря, увидевшего среди убийц своего племянника Марка Юния Брута.

Глава 23

1

Котов и технарь агентуры должны были встретиться в небольшом кафе на одной из авеню Нью-Йорка.

Виктор оставил свою машину в переулке, за квартал от места встречи. Он походил по улице, рассматривая витрины, в которых можно было увидеть и внешнее наблюдение.

«Хвоста» не было, к тому же Котов знал, что Дмитрий Быстров в это время незаметно ведёт свое наблюдение, выступая в роли подстраховки.

Чисто…

Витя зашёл в кафе. Он стал первым посетителем заведения и получил подарок – бутылку пива.

Пока он потягивал холодный напиток в дальнем углу заведения американского общепита, подоспел заказ – шашлык на деревянной пике.

Котов начал завтракать. В кафе зашло ещё несколько посетителей. В полутёмном помещении стало достаточно шумно: двое любителей шашлыка оказались также любителями бейсбола и громко спорили о качестве ударов в прошедшем недавно матче профессиональной лиги.

Точно в назначенный срок появился технарь. Он подсел к Котову и тоже заказал стандартный набор для полноценного завтрака – шашлык и пиво.

С технарём Витя был давно знаком и поэтому встреча обошлась без всяких там глупых паролей и условных фраз. Оба, слегка подкрепившись, потихоньку перешли к главной теме их пребывания в кафе.

– Мне нужен портативный квадрокоптер наподобие нашей «Птички». Но у дрона должно быть умение прикрепить крохотную видеокамеру на гнутую поверхность, – сказал Котов.

– Это как понять – гнутая поверхность? – переспросил Билл, владелец автомастерской, где он, по совместительству, изготавливал и испытывал необходимое оборудование для специальных целей. Дома, в России, его, правда, звали Володей.

– А вот, допустим, на ротор вращающегося вентилятора, – сказал Витя.

Он указал пальцем на устройство под потолком с медленно вращающимися длинными лопастями.

– Сделаем, – пообещал сотрапезник и поинтересовался: – Что ещё?

– Комплект: записывающее устройство с камеры наблюдения с передатчиком радиусом действия в километр и приёмник, соответственно.

– У меня всё это есть в наличии. А с квадрокоптером придётся с недельку повозиться. Позвонишь.

– О’кей!..

Виктор допил остатки пива и вышел.

Ровно через неделю Витя заскочил в автомастерскую. Здесь в специальном боксе и создавались технические шедевры Билла-Володи.

Изготовитель достал из сейфа коробку. Из неё он бережно извлёк дрон и пульт управления в виде джойстика. Также Котову был продемонстрирован планшет. На нём в режиме реального времени отображалось всё то, что замечал в полёте беспилотник.

– Вчера вечером полностью закончил, – сказал он, любуясь аналогом «Птички», и оживил пульт. – Смотри, Котик, я специально подвесил работающий вентилятор для эксперимента.

Билл запустил движки квадрокоптера, который практически бесшумно взмыл вверх. Летая по боксу, он поднялся выше лопастей и приблизился к ротору. Затем дрон ловко прилепил на него настолько крохотную камеру, что её нельзя было увидеть снизу.

Камера имела большой круговой обзор и чётко считывала изображение с монитора компьютера, вплоть до мельчайших деталей. И вся цепочка «приёмник – передатчик – устройство записи информации» работала безупречно.

«Хорошо, – подумал Котов, – что удалось заранее достать чертежи типового проекта здания железнодорожной станции. В результате мы с Димой узнали, что в помещениях имеются вентиляторы, к одному из которых и нужно подцепить «жучок». Информация – великое дело…»

– А ты, Вовчик, не боишься, что радиосигнал могут засечь? – спросил он.

– Соображаешь, Витя, – улыбнулся спец по технике и пояснил: – Этот бокс экранирован металлом, так что сигнал маломощного передатчика наружу никак не прорвётся.

Он посадил дрон на стол, упаковал его с сопутствующим оборудованием и вручил Виктору.

– Владей…

Котов опустил готовое оборудование в свой рюкзачок. Заказчик и изготовитель вышли из бокса.

Жена Билла приветливо махнула рукой.

– Всё!.. Ваш автомобиль, сэр, прошёл сервисное обслуживание, – сказала она.

– Спасибо, мэм! – откликнулся Котов и тихо поинтересовался у Билла: – Она… знает про твой хитрый бокс?

– Конечно, – успокоил его владелец мастерской. – Диана своя… Во всех отношениях…

– Это хорошо… – пробормотал Котов.

Он сел в автомобиль и плавно вырулил из гаража.

* * *

Оба спецназовца, Быстров и Котов, находились в командировке совсем по другому ведомству, гражданскому.

Они являлись корреспондентами одного из международных новостных агентств. С подачей журналистского материала у них проблем не было. Они поставляли информацию в Москву по засекреченному каналу. А оттуда друзьям поступал вполне достойный готовый «продукт», который не грех было предъявить руководству агентства.

Быстров и Котов уже успели объездить юг Америки. Особенно их интересовал штат Алабама, в частности небольшой город Мобил.

Дело в том, что в этих местах начался сланцевый бум. Одна из фрекинговых компаний уже готовилась начать в благодатном крае свои изыскания. Это её неуёмное желание являлось хорошим предлогом для поездки разведчиков, работающих под таким надёжным прикрытием, как пресса.

2

В кафе отеля уютно и не очень жарко: выручают мощные кондиционеры.

Быстров и Котов негромко разговаривали. Собственно, вести какую-то особенно секретную беседу не было смысла: всё уже заранее обговорено и согласовано. Осталось только уточнить незначительные детали предстоящей операции.

– Не забудь приготовить антифрекинговый плакат, – напомнил Дмитрий.

– Сегодня же его изготовлю, – пообещал Витя, легонько стукнув себя ладонью по лбу, – мол, совсем он об этом забыл.

Дело в том, что диспозиция операции предполагала проникновение в трансформаторную подстанцию. Это распределительное сооружение как раз и питало электроэнергией здание заброшенной железнодорожной станции.

Здесь, в строениях разъезда, и располагалась исследовательская лаборатория. Чтобы сбить со следа копов, на выведенной из строя подстанции следовало оставить плакат с отвлекающей надписью: «No fracking!»

Когда ростбифы были доедены и запиты ледяной колой, друзья вышли из отеля.

Они направились в сторону вокзала. За ним расположена бензоколонка Томаса Рубика – самого ярого противника добычи сланцевой нефти и газа.

Здесь они должны подготовить репортаж о намечающемся пикете фрекинговой компании, уже начавшей завозить своё оборудование.

Конечно же, не очень этично подставлять под удар хорошего парня Томаса. Но для успеха завтрашней операции придётся начисто забыть об этике.

Но что сделает полиция, если обнаружит плакат? Только глупец со стороны мог совершить «противоправное действо» и оставить письменную улику. А вот для протестующих дилетантов это вполне нормально. Да и не пойман, известно, не вор: ищи-свищи ветра в поле.

К тому же у Рубика в Мобиле очень много сторонников: попробуй найди конкретного виновника порчи начинки подстанции. Прости, брат Томас…

Рубик встретил заезжих русских журналистов в своём гараже, где уже шло шумное собрание активистов.

Он жестом предложил им сесть на свободные автомобильные скаты, что Быстров и Котов исполнили, предварительно подстелив предложенные газеты.

Здесь штаб-квартира «левых», точнее радикальных социалистов Мобила. Но даже некоторые из них, одурманенные рассказами СМИ о «кознях Москвы», поначалу настороженно отнеслись к журналистам из России. Но Рубик в горячей речи призвал своих друзей «быть интернационалистами!»

И настороженность в отношении представителей российских СМИ, которые занимаются чисто своей работой, исчезла. А тут так кстати подоспела публикация журналистов о безусловном вреде фрекинга, перепечатанная местным изданием.

Пока нефтедобывающая компания не предприняла конкретных шагов по «губительному для здоровья граждан и экологии бурению». Но друзья-спецназовцы как бы невзначай обратили внимание Томаса на «странные дела» возле заброшенного карьера.

«Интернационалист» Рубик воспылал неугасимой ненавистью к главному зданию бывшей железнодорожной станции. Он полагал, что именно оттуда и исходит прямая угроза благополучию города.

Понятно, нефтяники подготовили рельсы, чтобы незаметно принимать буровое оборудование. Иначе чего бы гонять попусту вагоны? Готовят сланцевики, разумеется, ветку под большегрузы, испытывают надёжность рельс…

На завтра намечался митинг у огороженной территории станции, столь выгодный Быстрову и Котову для реализации своего замысла.

Извини, Томас, но описывать твоё мероприятие заезжие корреспонденты никак не смогут…

И поэтому, вежливо прослушав горячие выступления активистов, друзья удалились в отель, где они проживали.

Там они в уютном холле провели тщательную проработку деталей предстоящей операции.

На следующий день к обеду, ближе ко времени начала рубиковского антифрекингового мероприятия друзья выехали на арендованном «Форде» за километр до места старта собственной разведывательной «акции».

Они направились к заброшенному карьеру щебня, куда, собственно, и вела восстановленная недавно старая железнодорожная колея.

У разбитой эстакады находилась небольшая трансформаторная подстанция. Её запустили одновременно с вводом в эксплуатацию отремонтированного главного здания станции. Именно отсюда шло электропитание на охраняемый объект.

Быстров и Котов шли пешком, одетые в спортивные костюмы, с небольшими рюкзаками за спиной, где у них находились разведывательные спецсредства.

Из-под бетонной плиты эстакады Быстров вытащил приготовленные заранее топор и лом.

Взломать висячий замок на двери проволочной ограды не составило никакой проблемы. Легко поддалась и деревянная дверь, обшитая оцинкованной жестью. Дмитрий вошёл в крохотное помещение и ударил топором по предохранительной аппаратуре. Сверкнуло пламя. Гудение масляного трансформатора смолкло.

В будку заскочил Виктор и бросил на бетонный пол плакат.

3

Друзья сидели за примыкающими к зданию деревьями и наблюдали за происходящими на объекте событиями в бинокли.

А там уже забегали люди.

Вскоре на втором этаже, где располагались лаборатория и начальственный кабинет, распахнулись окна. Это и было предварительной целью операции.

Дело в том, что в здании работали кондиционеры. И теперь, после их остановки, пришлось из-за жары перейти к созданию хоть какого-то сквозняка и включить имеющиеся вентиляторы. Включенное автономное питание обеспечивало устойчивую работу только их и компьютера главного разработчика.

Тамошний народ томился, терпел тепловые невзгоды.

Но вскоре раздался спасительный удар гонга, возвещающий начало обеденного перерыва. А известно, что обед и в Америке обед.

Сотрудники лаборатории повалили стройными рядами на первый этаж, где находилась столовая.

Обед привезла «кормящая» фирма на автомобиле. Её работник выгрузил судки и накладывал порции в пластмассовые одноразовые тарелки. Обедать персонал в этот раз предпочёл на открытом воздухе.

Теперь всё здание было в полном распоряжении разведчиков, и они запустили дрон.

Американская миниатюрная «Птичка», которую друзья окрестили гордым именем «Игл»[29]29
  Игл – орёл (англ.); символ Соединённых Штатов Америки.


[Закрыть], взмыла в воздух с прикреплённой начинкой.

«Игл» поднялся на уровень вершин платанов и хищно скользнул в кабинет босса – начальника над всем персоналом станции-лаборатории.

На планшете хорошо видна обстановка кабинета: стол, на нём компьютер, сверху под потолком вентилятор.

Вот туда, в ротор, как в темечко, и клюнул забугорный «Орёл»! И успешно: микрокамера была сделана из белого пластика и совсем не видна на вентиляторе.

Затем квадрокоптер поднялся выше и опустил приёмопередатчик на козырёк, нависающий над окном. В небольшой ящичек было вмонтировано крохотное взрывное устройство для дистанционного подрыва внутренностей «улики».

Дело сделано.

Тут и раздался многоголосый рёв с противоположной стороны здания.

Это Томас Рубик повёл своих сторонников на опоясывающий станцию проволочный забор. Правда, легче было пройти со стороны путей. Но на рельсах стояли охранники с резиновыми дубинками – символами истинной демократии.

Поэтому участники акции противников сланцевой нефти предпочли не обострять ситуацию. Оно и понятно: всё-таки из-за ограды бесноваться и размахивать плакатами как-то сподручнее.

К митингующим вышел начальник – высокий, с копной волос мужчина в добротном синем костюме с алым галстуком. «Волосатик» долго и нудно объяснял рубиковцам, что «здесь частная территория и никаким фрекингом никто не занимается».

Но Томаса Рубика со товарищи трудно было унять. Они ещё в течение пятнадцати минут кричали, пока их праведный гнев потихоньку не сошёл на нет.

Подобрав свою амуницию – флаги, транспаранты и плакаты – толпа утихомирилась. Демонстранты предпочли ретироваться тем же путём, по которому они и пришли сюда.

А в здании уже вовсю трудились электромонтёры. Они проверяли проводку и аварийный щиток. Через двадцать минут им по переносной радиостанции сообщили: причина в приведённой в негодность трансформаторной подстанции.

Босс вызвал полицию, которая и забрала улику: плакат. Но подстанция была на балансе мэрии как не находящаяся в постоянной эксплуатации, официально считаясь законсервированной. Поэтому стражи порядка пожали плечами и укатили восвояси.

Уже через три часа после всей этой катавасии во всём главном здании бывшей разъездной станции вспыхнули «лампочки Ильича», точнее – «лампочки Эдисона».

Свет был повсюду. Он радовал глаз и давал надежду, что крупный заказ будет выполнен точно и в срок, а значит, премию выплатят без урезания и всяких там штрафов-неустоек.

Друзья ещё успели присоединиться к активистам, которые после ухода «массовки» шли плотной кучкой, плечом к плечу.

Быстров и Котов записали кое-какие диалоги-размышлизмы на диктофоны. Они даже сделали по нескольку снимков героев.

Затем они сели в свой «Форд». Перед этим они так и не согласились на заманчивое предложение горлана-главаря Рубика присоединиться к бурной «пивной сессии». А эта разливочная «сессия» была непременным атрибутом каждой митинговой вылазки, так сказать окончательный и весомый гвоздь программы.

У разведчиков был для этого свой резон.

Они расположились в номере Котова и с превеликим наслаждением стали лицезреть результаты «поклёва» «Игла».

На экране ноутбука появилось первое, довольно чёткое изображение. Оно давало кое-какие ответы на волнующие разведчиков вопросы.

Основное изображение пришло на следующий день.

Некто Уильям Скотт, главный разработчик, внёс рационализаторское предложение. Он предлагал заменить конденсатор в блоке ОБ на более мощный. Как указала его докладная записка, скинутая на имя начальника, «это меняет, тактовую частоту изделия, что должно повысить его надёжность». Схема, разумеется, была тут же отправлена Виктором на флешку, а с ноутбука, на всякий случай, стёрта компрометирующая информация.

Дела в славном Мобиле были закончены, и корреспонденты, выписавшись из отеля, направились на вокзал. Там их ожидали забронированные билеты спального вагона поезда, следующего в Нью-Йорк.