Текст книги "«Баргузин» уходит от погони"

2

Когда генерал и я садимся в «Майбах», Сергей Петрович спрашивает у меня:

– Ну, отрок, как тебе сегодняшняя встреча?

– Всё, в общем-то, толково и понятно, но… никакой конкретики в дальнейших планах. Впрочем, я эти планы и не услышал вовсе.

– А что бы ты, Дима, хотел?

– Хотеть и мочь – два разных понятия, – многозначительно хмыкаю я.

Ларин в этот раз сидит на заднем сиденье возле меня и натужно сопит.

Я думаю, что сумел найти важные аргументы против генеральской самоуверенности. И поэтому отрешённо смотрю в окно «Майбаха», любуясь природой.

Но от тестюшки не так-то легко отцепиться. Он поднимает стекло, разделяющее нас, пассажиров, и водителя Васю. Теперь, когда лишние уши не задействованы, Сергей Петрович основательно наседает на меня:

– Слушай, юный умник, а что бы ты конкретно мог предложить всей сегодняшней уважаемой публике? Учти, это настоящие специалисты своего дела! Ты, Димка, великолепный стрелок, нос кому-нибудь набок запросто свернуть можешь. А вот глобально мыслить…

– «Я мыслю, следовательно, я существую», – цитирую я.

Но генерал заводится окончательно:

– Ты сентенцией Декарта не отделывайся! Озвучь хоть и дохлую, но свою позицию!

– Надо, Сергей Петрович, не только искать компромат на паразитов, но и основать собственную партию истинных патриотов.

– Эк, хватил! Как серпом… по Фаберже. Хотя и есть в твоих словах доля истины. Но… мы, генералы, полковники и примкнувший к ним ты, подполковник Дима, не «трибуны», не горлопаны. Мы люди конкретного дела.

– Хорошо, а зачем тогда было городить весь этот словесный огород? Показать свою генеральскую эрудицию простому подполковнику? – спрашиваю я довольно жёстко, задетый за живое настырностью тестя.

– Ладно… – натужно выдавливает Ларин. – В твоих словах, отрок, просматривается кое-какая положительная работа пресловутых серых клеточек.

– Хоть это вы, Сергей Петрович, оценили во мне.

– Не пререкайся с генералом… А почему ты в общем-то толковую идею не озвучил там, в рыбацкой избушке?

– Мне не хотелось ставить в неловкое положение старших по званию, – смеюсь я.

– Дипломат… Ты знаешь, Димка, у меня есть кое-какие ребята, ну, из нашей, военной среды, которые уже порядком засветились в Интернете. Но слегка разочарую тебя: ты не оригинал. Уже выдвигались похожие идеи. И, если отбросить сопровождающую, чересчур оголтелую националистическую шелупонь, то можно вполне сварганить неплохой медийный продукт. И с ним пойти на ближайшие выборы!

– Контент, как модно сейчас говорить! – подхватываю я и начинаю развивать свою идею: – Все вы и сами держали мысль насчёт партии в головах, только многолетняя, укоренившаяся в подсознании привычка к военной дисциплине и сдерживала её. Это как в народной поговорке о красной девице, достигшей половой зрелости: «И хочется, и колется, и мамка не велит».

– А ты, зять, парень не дурак. Я имею в виду, совсем нормальный, не только стрелок…

– Ещё и специалист по свёртыванию набок носов!.. – слегка язвительно добавляю я.

– Всё!.. Замнём, хотя ты, отрок, и хватил через край. Ну… насчёт «красной девицы…» Твоё предложение принимается! – смеётся генерал и тут же становится серьёзным. – А как же мы с тобой явимся домой без рыбы? Наши женщины этого не поймут, да и подозрительно им покажется. Подумают, что мы там, на Клязьме, русалок завели, причём непременно молодых.

– На рынок заедем, Сергей Петрович, там и «наловим».

– Голова!.. – делано изображая восхищение, произносит Ларин и опускает стеклянную перегородку. – Вася, гони на ближайший рынок!

Мы как настоящие разведчики: чтобы не быть пойманными собственными жёнами, предусмотрительно покупаем окуней не только среднего размера, но и мелочь.

Ура! Наши «половинки» ни о чём не догадываются и с упоением едят уху из рыбы, пойманной «настоящими добытчиками».

3

Служба не является обременительной, всё-таки я, подполковник Быстров, официально нахожусь в Резерве.

Это означает, что иногда приходится выполнять кое-какие специфические задания. Их генерал-майор Ларин не мог из-за особой «деликатности» поручить штатному сотруднику своего Управления.

Задания больше походят на слежку и добычу информации на высокопоставленных лиц и пресловутый политический сыск. Но я понимаю необходимость подобного сыска: живём в непростое время…

Досье на всех этих высокопоставленных постоянно пополняется. И в других силовых ведомствах потихоньку начинается усиленное шевеление в данном вопросе. Компромат является очень даже ценным «контентом», который в преддверии выборов понадобится в огромных количествах.

А дома полнейший порядок. Малышка Леночка подрастает, являясь наиважнейшей скрепой семьи. Света приветлива, Ольга Васильевна любезна до слащавости. Сергей Петрович требователен, но справедлив. Сказка братьев Гримм, да и только…

И в самой стране пошли какие-то подспудные тектонические сдвиги. Оживились после зимней спячки крупные политические партии и партийки. На экраны телевизоров вылезли известные и совсем незнакомые политологи, идеологи и пророки.

Все они вещали о переменах, о новом житье-бытье внутри страны, разглагольствовали о грядущем переустройстве всего мира. И все они дружно восхваляли потенциал России, мощь её армии. Россия должна стать «Третьим Римом», спасительницей всего человечества – так, мол, предсказано изначально.

И народ верил всем этим пророкам и гадалкам, верил лидерам партий, верил в прозорливость и мудрость Первого Лица. Он терпеливо ожидал, что президент наконец-то вырвется из оков либерализма и повернётся в сторону простых людей. А туда его, понятно, не пускают демократы, которых с презрением называли «дерьмократы».

Какой наив…

Но вся эта неприглядная возня по части слежения порядком надоела мне. Поэтому я, зайдя в кабинет начальника, высказываю своё решительное «фе»:

– Сергей Петрович, ну не могу я всей этой лабудой заниматься. Я не соглядатай какой-то или филер подзаборный, а боевой офицер спецназа ГРУ! Прошу отправить меня в очередной раз в горячую точку, где я смогу принести стране хоть какую-то конкретную пользу.

– Знаю, Дима, что ты не соглядатай и не филер подзаборный. Садись и гаси свой праведный гнев.

Я сажусь.

Начальственный стол огромен – здесь, в просторном кабинете, часто проходят совещания, очередные и внеочередные «раздолбы» офицеров Управления аналитики.

Генерал-майор сидит в торце этого массивного сооружения, плотный и кряжистый, как некая человеческая глыба, вполне соответствуя масштабу стола.

Ларин придвигает мне папку:

– Вот, смотри, подполковник. Сегодня утром пришло донесение по линии внешней разведки: господа-американцы заинтересовались нашими БЖРК. Знаешь, Дима, что это такое?

– Конечно! Интернет забит сведениями об этих комплексах. Я думаю, мы специально даём понять зарубежным воякам, что имеем кое-что существенное в заначке, мол, не моги нас трогать.

– Не всё так просто, отрок. Ты почитай, вникни. Парень ты смышлёный. Может быть, ты и подскажешь что-либо путное своему замшелому начальнику.

– Как же, вы – замшелый… – усмехаюсь я, порадовав скрытой мини-лестью генерала.

Я начинаю читать и тут же даю комментарий:

– Да знают наши забугорные друзья все тактико-технические данные «ядерного поезда» «Баргузин»!

– Читай дальше, господин торопыга! Недаром и фамилия у тебя – Быстров!

Я вновь погружаюсь в чтение донесения агентуры.

Из него выходит, что американцы начали испытания средства, позволяющего засечь движение БЖРК по железной дороге. Разработка электронного опознавателя «Баргузина» считается сверхсекретной.

Единственное, что удалось конкретно выяснить разведчикам: после испытания аппаратуры в условиях Аляски летом начнётся её тестирование на юге Америке, в штате Алабама.

– Интересно… – бормочу я и спрашиваю у генерала: – И как же они собираются обнаруживать наши «Баргузины», Сергей Петрович?

– Это и требуется узнать, причём в ближайшее время. Начальство выдвинуло правильную и своевременную мысль о создании разведгруппы в составе тебя и капитана Котова. Витя прекрасный технарь, и к тому же ты с ним хорошо сработался. Старшим и ответственным за это важное задание назначаешься ты, Дмитрий Павлович!

А вот тебе ещё кое-что на данную тему… Саму идею использовать для запуска баллистических ракет поезда нам в своё время подбросили… американцы.

В США создание железнодорожных ракетных комплексов сочли проектом дорогим, трудновыполнимым и нецелесообразным. И тогда ЦРУ предложило запустить дезинформацию советской разведке: мол, в Америке такие поезда создаются – пусть русские впустую тратят силы и средства.

Но результат «дезы» оказался неожиданным. СССР сумел создать ракетные поезда под названием «Молодец», тут же ставшие настоящим кошмаром для Пентагона.

Для слежения за ними на орбиту вывели группировку спутников. Позже, в конце восьмидесятых годов, когда «Молодцы» уже встали на боевое дежурство, из Владивостока в Швецию по железной дороге под видом коммерческого груза был отправлен контейнер со следящей аппаратурой.

Наши контрразведчики вражеский контейнер быстро обнаружили и, изъяв, приступили к его изучению.

Американский генерал Колин Пауэлл как-то признался создателю БЖРК «Молодец» академику Алексею Уткину: «Искать ваши ракетные поезда – всё равно что иголку в стоге сена».

Но на этот раз у штатников, возможно, в этом деле кое-что прояснилось. Вот эту конкретику, если она есть, и стоит выявить.

Генерал придвигает к себе папку, давая понять мне, что аудиенция закончена.

Я поднимаюсь:

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Разрешаю, подполковник Быстров.

Я, чётко повернувшись через левое плечо, как того требует Устав, выхожу. У дверей моего кабинета обнаруживается Витя Котов, смиренно стоящий у стены.

– Товарищ подполковник! – радостно улыбается капитан. – Вы получили задание?

– А ты уже о нём знаешь?

– Заместитель генерала посвятил меня в некоторые подробности. Остальное, сказал он, тебе расскажет старший группы, то есть вы.

Я открываю дверь и впускаю своего напарника. Мы садимся за стол, который у меня не такой огромный, как у Ларина.

Он – сугубо подполковничий, как раз по моим офицерским звёздам, внутренним, да и сугубо внешним запросам. А запросы у меня скромные: «Жила бы страна родная. И нету других забот…»

Шучу. Заботы личного характера всегда есть и будут, пока жив человек. Вот и Света намекает купить ей новую модную шубу к зиме. Она заикнулась было, что попросит деньги у родителей.

Но я отверг такую идею. Мало того, что все моё семейство живёт у тестя с тёщей, так не хватало ещё и деньги у них просить. И я пообещал благоверной «постараться непременно разрулить этот вопрос», хотя намеревался поставить на свой «Вольво» более мощный форсированный двигатель. Я всё-таки спецназовец, офицер ГРУ. И колёса мне надо иметь надёжные, мало ли что в жизни произойдёт…

– Вы, Дмитрий Павлович, совсем меня не слушаете! – доносится, среди мельтешения моих посторонних мыслей голос-упрёк капитана, рассказывающего что-то о перспективах грядущего дела.

– Извини, Кот, размечтался слегка я. Как женишься, начнёшь понимать действительность несколько в ином ракурсе.

– А я тогда ни за что не женюсь!

– Но-но… В тебе, Витя, говорит юношеский максимализм. Семья – то, за что и приходится всем нам сражаться в первую очередь. Ну а дальше по нарастающей: Россия, всё человечество…

А теперь, давай хорошо помозгуем над заданием вместе. Прежде всего, нам понадобится подробная карта штата Алабама и графства Мобил, а также все важнейшие сведения о тамошнем населении, быте и прочее. Меня также интересует железнодорожная ветка, на которой будут проходить испытания, и подходы к ней. Ну ты, Кот, всё отлично понимаешь…

– Ага! Нам надо будет не только заниматься разведкой, но и жить, видимо, в графстве Мобил несколько дней. Вот, кое-что я уже приготовил. – Капитан подаёт мне флешку.

Я вставляю переносное устройство в разъём компьютера и вывожу на монитор данные. Затем Кот и я приступаем к первичному изучению местности.

– Понятно… – говорю я, глядя на экран монитора, и тычу пальцем в изображение. – Вот и заброшенная ветка, и станция, где размещена исследовательская группа. Но мне требуются мельчайшие подробности окрестностей города Мобил и этой бывшей разъездной станции.

– Сегодня же всё нужное будет в вашем кабинете, товарищ подполковник. Операторы уже наверняка подготовили интерактивную карту со спутника.

Котов вскакивает на ноги:

– Разрешите идти?

– Иди, Витёк, иди…

После ухода капитана я остаюсь в глубоком раздумье. Задание мне нравится своей сложностью, будет над чем поломать нам с Витей головы. Затем я начинаю шарить в базе данных ГРУ для поиска дополнительных материалов по теме «Баргузин». Допуск даёт мне право к получению сверхсекретной информации.

Глава 13

Майкл Тагер прибыл в Мобил, третий по величине город Алабамы, чартерным рейсом.

Конгрессмен остановился в местном отеле. Вообще-то ему по статусу полагалось делать такие вояжи в компании с помощником. Но, ввиду конфиденциальности поездки, приходилось коротать время в одиночестве.

Хотя… одиночество можно было бы и скрасить. В номере, на журнальном столике, лежал красочный проспект, где были изображены длинноногие девчонки и имелись телефоны для их заказа.

Но конгрессмен не стал ввязываться в сомнительное секс-приключение. Во-первых, портье, понятно, позвонил в местную пакостную газетёнку с сообщением: прибыл конгрессмен. А если ещё залётного столичного гостя застукают в компании с легкодоступной прелестницей, то может разразиться скандал на всю Америку. Нет, придётся поститься…

Во-вторых, надо всецело сконцентрироваться на задании, порученном Высшим Советом Ордена. Тут уж не до отвлекающих от дела утех.

Он, Тагер, хорошо знал самого себя: если влез по уши в порок, то выбираться оттуда будет очень трудно. Поэтому Майкл для отвлечения от амурных мыслей заказал в номер бутылку хорошего виски.

Подняв бокал, Тагер глянул на себя в настенное зеркало.

Затем он с лёгким сожалением подумал: «Старею…»

И Майкл весь оставшийся вечер потихоньку употреблял спиртное. Правда и здесь у него был абсолютный контроль: бутылка оказалась опустошённой всего лишь на три четверти. Может он, Майкл, держать самого себя в узде, может!..

Утром он еле отвязался от назойливого представителя жёлтой прессы, который, видимо, с самой ночи караулил его у подъезда отеля с диктофоном и фотоаппаратом.

– Мистер Тагер! Зачем вы приехали в Мобил? – истошно кричал газетчик.

К нему моментально присоединились другие собратья по перу. Майкл поспешил юркнуть в такси, которое он заблаговременно вызвал по телефону.

К загородной станции заброшенной железнодорожной линии конгрессмен прибыл ещё до начала рабочего дня. Охрана, предупреждённая о визите высокого гостя, пропустила Тагера в святая святых, в лабораторию.

Заведующий в тесном кабинетике терпеливо объяснил суть метода слежки за неуловимым «Баргузином». Русские символично назвали своё грозное изделие «ветром». Они наивно думали, что никто и никогда не сможет уловить и засечь с точностью до одного метра их хитроумное байкальское дуновение.

Но, оказывается, в компании, специализирующейся на системах слежения, разработали революционный принцип на такой случай.

Заведующий лабораторией, гориллоподобный человек с пышной шевелюрой, продемонстрировал макет:

– Вот, смотрите. Это – железнодорожный путь. К рельсу посредством мощной магнитной подложки крепится неприметное на вид, плоское, в четыре миллиметра толщиной устройство.

Кинг-Конг, как окрестил учёного Тагер, продемонстрировал это самое устройство. Конгрессмен даже подержал его в руках: совершенно невзрачная полоска шириной в три сантиметра и длиной в десять. Он даже приставил полоску к куску натурального рельса. Эта «дрянь», как окрестил полоску Майкл, прицепилась к металлу намертво!

– Как видите, мистер Тагер, наше устройство внешне напоминает магнит, который люди так любят прилеплять на дверцу своего холодильника, только имеющий неодимовую основу. Она нужна, чтобы надёжно прикрепить разработку лаборатории к стальному рельсу. Нам, кстати, впервые удалось сделать неодимовую подложку гибкой!

– Ну хорошо, прикрепили к рельсу – и что далее? – сумрачно спросил Майкл, у которого во рту образовалась некоторая сухость: видимо, вчера надо было немного уменьшить дозу виски.

Кинг-Конг радостно всплеснул руками:

– Вот мы и подошли, уважаемый конгрессмен, к самому главному. Устройство нами названо «ОБ» – «Определитель «Баргузина»!

«ОБ» представляет собой сверхчувствительный тензометрический датчик, способный различать вес проходящих по рельсу вагонов с абсолютной точностью! И выдать этот просчитанный алгоритм с помощью радиосигнала на спутник!

– А короче можно, без всяких там утомляющих научных терминов? – недовольно пробурчал Майкл.

– Хорошо, мистер Тагер!.. Вся сложность разработки «ОБ» состоит в том, что русский БЖРК имеет один тепловоз и несколько вагонов, что очень нелегко для отличия от обычных составов.

Голос Кинг-Конга взлетел к потолку кабинета:

– Итак, мы имеем боевой модуль – модуль, где располагается командный пункт, вагоны для обслуживающего персонала, цистерна заправки тепловоза горючим… Вот, смотрите!

Патлатый взял в руки пульт управления – и по макету задвигался, совсем как настоящий, рефрижераторный мини-поезд.

Всё это было похоже на детскую игрушечную железную дорогу, которую Майклу подарил отец на семилетие.

– Ну и что? В чём тут каверза? Вагоны как вагоны…

– Все эти составляющие комплекса имеют разный вес. Мы, зная вес каждой из ракет «Ярс», очень точно рассчитали нагрузку на рельсы боевого модуля. А потом наши парни определили вес каждого из элементов этого состава, завели в процессор «ОБ» программу, и теперь устройство почти готово к практической работе.

– Почти? – нахмурился Тагер. – Правительство платит вам такие деньги! И их, заметьте, выбил именно мой комитет!

– Мы это знаем и ценим, дорогой наш конгрессмен! – заюлил Кинг-Конг. – Для того чтобы полностью запустить наш «ОБ», мы и работаем здесь практически без выходных!.. И через четыре-пять месяцев дадим окончательный результат.

– Через три! И ни днем позже! – резко ответил Майкл и повернулся к зашедшему в кабинет начальнику охраны. – Сколько человек под вашим началом?

– Двенадцать, мистер Тагер! И кругом натыкана куча видеокамер!

– Вы даёте гарантию, что русские не пронюхают про полигон и не попытаются поживиться секретной информацией?

– У нас тут таракан не проскочит!

– Покажите всё в действии! – приказал глава комитета по спецоперациям.

Он и ответственный за безопасность объекта вышли из кабинета начальника для практической проверки систем безопасности. Это являлось главной задачей приезда Тагера в Мобил – в научной сфере он совсем ничего не смыслил.

Конгрессмену были представлены «бойцы» – крепкие ребята в камуфляже, набранные из бывших морских пехотинцев. «Бойцы» показали отменную выучку. Майкл остался доволен: пожалуй, действительно на объект и «таракан не проскочит».

Больше в дрянном Мобиле нечего было делать. Конгрессмен первым же авиарейсом отбыл в Вашингтон.

Глава 14

С утра зарядил мелкий, нудный дождь. В кабинете пришлось включить освещение, но всё равно обстановка там казалась неуютной и неприглядной.

Тромб встал и подошёл к зеркалу. На него глянул довольно подтянутый мужчина с желтоватого цвета волосами. Они напоминали парик заезжего клоуна, так понравившегося Дональду в далёком детстве.

Семья Тромбов тогда проживала в Куинсе, что в штате Нью-Йорк. В город приехал бродячий цирк шапито, и отец сводил туда маленького Дональда. В шапито Тромб-младший и увидел весёлого, остроумного клоуна, своими выходками на арене поразившего воображение мальчика. И он решил: буду, когда вырасту, таким же, как этот яркий, искромётный, рыжеволосый дядька.

Но отец не одобрил изменившееся поведение сына, посчитав его «абсолютно несносным». Более того, чтобы вспыхнувшее увлечение цирком не захватило мальчика, он сдал сына после седьмого класса школы под надёжную опеку – в Нью-Йоркскую военную академию.

Здесь подростку пришлось на время забыть свои прежние клоунские выходки. Но характер его оказался не совсем совместим со строгой казарменной системой академии. Пошли бесчисленные наряды вне очереди, лишение увольнений по выходным дням. Дональд окончательно сник…

И тут внимание на недисциплинированного кадета Тромба обратил начальник курса – майор Джерард Кук. Он вызвал его на очередную профилактическую беседу:

– Вот ты, Дональд, за три месяца обучения у нас чего добился? Ничего. И твой крутой папочка, прочитав в конце года характеристику воспитателя курса, не только не пустит тебя в дальнейшем в свой бизнес, но и, возможно, лишит наследства. Ты, как отыгранная фигура, будешь выброшен на обочину жизни. Ты хочешь лишиться наследства?

– Никак нет, господин майор! – прокричал Тромб.

– Тогда меняйся, сынок. Ты желаешь этого? Слушай, сынок, если ты намереваешься добиться чего-то в своей пока ещё прескверной жизни, то должен принять правила игры.

– Игры? – переспросил кадет, стоящий перед Куком навытяжку.

– Ну да. Жизнь, в принципе, большая игровая доска. И на ней надо самому научиться грамотно и умело переставлять людские фигуры. Этим игрок влияет на последующие события. Садись!

Дональд сел на стул. Майор поднялся, вышел из-за письменного стола и начал медленно ходить по кабинету. Он доходчиво разъяснял «недоумку» основные правила игры: расчёт, напористость, смелость.

Лишение наследства сбрасывает потенциального игрока на нижние ступени общественно-социальной лестницы. «Сброшенный» теперь будет представлять отыгранную, бесполезную фигуру.

Но даже обычная пешка может стать проходной и подняться до уровня самого ферзя. Конечно же, если к этому приложить максимум желания, знаний и умений.

– Ты хочешь быть весомым и значимым?

– Так точно, господин майор! Хочу! Я буду стараться, господин майор! – прокричал Тромб-младший, которого перспектива стать отыгранной фигурой ужаснула.

– Иди и делай свою игру, кадет Тромб!

Дональд выскочил из кабинета, где ему вставляли «фитиль», окрылённый. Вся шутовская мишура, закрывшая ранее глаза, спала. И Тромб-младший чётко увидел свою прекрасную жизненную перспективу.

Друг, кадет Джон, терпеливо поджидающий Дональда в коридоре, участливо спросил:

– Ну как, Донни, прошло куковское сношение?

– Не было его и больше не будет, Джон.

– Как? Джерард тебя пощадил? – изумился Джон. – На нашего Кука это не похоже.

– Майор открыл мне глаза. И с этого дня никаких шалостей. Я буду жить по Уставу! И тебе это советую сделать.

– Ты предал идеалы братства! – прошипел Джон.

– Пошёл ты, брат долбаный!.. – зло выпалил Дональд и направился в туалетную комнату.

Здесь он умылся, успокоился и вскоре был в спортзале. Преподавателя гимнастики Тромб-младший поразил чётким и беспрекословным выполнением всех рекомендуемых упражнений на брусьях и турнике.

«Братство… – думал он, делая сложную стойку на брусьях. – Несколько сорванцов, сбившихся в стаю, пытающихся держать верх над всеми кадетами курса. Вы – жалкие, никчёмные фигуры! Нет, даже не фигуры, а настоящие непроходные пешки!..»

Но братство в военизированном учебном заведении было. Уже на старших курсах Тромб вступил в него, пройдя суровые, точнее, глуповатые испытания. Впоследствии членство в этом тайном сообществе помогло ему вступить в настоящую масонскую ложу…

Пять лет в академии кардинально изменили Дональда. Он стал отличником в спорте и учёбе, ему присвоили звание «капитан-кадет» и назначили старшим в почётном карауле.

Капитан-кадет Тромб стал воистину сильной фигурой, чем порадовал своего отца. Тромб-старший впоследствии с большим удовольствием приобщил Дональда к семейному бизнесу.

«Доска», на которой Дональд уверенно обосновался, стала весомой и перспективной. Молодой строитель намного улучшил и финансово приумножил отцовское состояние. И он не стал размениваться на нечто эфемерное, не совсем конкретное.

Так, например, в 1964 году, когда Дональд с отличием закончил академию, из Филадельфии приехал известный бейсбольный тренер. Арт Дитмар предложил молодому человеку выступать в Малой лиге. Но Тромб отказался, сказав, что пойдет «учиться ведению своего дела». И он начал энергично овладевать премудростями бизнеса.

А теперь он значимая игровая фигура не только в Соединённых Штатах Америки, но и во всём мире!..

Президент прошёл на третий этаж. Он пересёк холл и по небольшой лестнице поднялся в солярий. Здесь много света и не так тоскливо ощущать себя во время долгого, непрекращающегося дождя.

Сюда Тромб распорядился принести удобные кресла. Он использовал солярий как место уединённого отдыха и встреч со своими ближайшими друзьями.

В солярий вошёл самый близкий из них: Стивен Кэннон, главный советник администрации Тромба по стратегическим вопросам.

– Привет, господин президент! – сказал вошедший.

– Привет, господин стратегический советник! – откликнулся Тромб. – Спасибо, что соизволил заглянуть в мрачную берлогу, называемую Белым домом.

– Хорошо ещё, что он не жёлтый.

– Почему это?

– В России до революции было принято красить дома для умалишённых именно в такой цвет. Считалось, что он успокаивает пациентов.

– Понятно… – процедил президент и указал пальцем на бар, где хранились бутылки с виски в ведёрке со льдом. – Не желаешь ли, Стив, промочить глотку?

– Только слегка. У меня впереди встреча с министром обороны. А ты, Дональд, хорошо знаешь этого напыщенного индюка. Он сразу же протрубит в свою громогласную воинскую глотку-трубу: советник Кэннон посмел показаться перед ним выпивши.

– Хорошо. Саданём всего лишь по чуть-чуть.

Президент налил в бокалы виски «по чуть-чуть», получившееся на два пальца. Он бросил в бокалы кубики льда. Друзья, усевшись в удобные глубокие кресла, начали смаковать отменный напиток.

Стивен занял важный пост, на который президент назначает соискателей сам, не спрашивая одобрения у конгресса. Это кандидатов в министры Тромб предлагал, и их либо утверждали, либо отвергали.

Предполагалось, что Кэннон, руководивший штабом Дональда в последние месяцы предвыборной кампании, станет главой администрации Белого дома. Но этот пост получил Райнс Прикус, куда более умеренный политик-республиканец.

Ох и достала до печёнок трусливая американская государственная система сдержек и противовесов…

– Как идут дела, Донни? – поинтересовался Кэннон. – Уже вникаешь во все эти чёртовы политические выкрутасы?

– Кое в чём я уже разобрался. Но по многим вопросам всецело полагаюсь на тебя, дорогой советник.

– И, как обычно, всё сделаешь шиворот-навыворот, – притворно смиренно сказал Стивен.

– Это основное правило настоящего мужчины: выслушай, что скажет женщина, и сделай наоборот. А вот в отношении тебя, знатока человеческих душ и правителей мира… Я почти всегда солидарен с тобой, – весело заметил президент.

– Всегда у тебя это «почти»…

– Для того чтобы иметь постоянно выбор во всём, я и забрался на данную высокую должность. И с твоей неоценимой помощью, Стив! А выбирать на моей должности приходится многое.

Тромбу было за что подпускать откровенную лесть Кэннону. Именно Стив, ярый противник Клинтонов, взялся за ведение предвыборной кампании Дональда. И он прекрасно помог своему ставленнику!

Поэтому Кэннон в Белом доме на особом положении. Оно видно невооружённым взглядом: Стив единственный из всей администрации не носит строгих деловых костюмов.

При этом в Белом доме действует жёсткий дресс-код. Согласно ему, женщинам предписано «одеваться как женщина»; мужчинам не прощаются малейшие ошибки в гардеробе, приказано обязательно носить галстук.

Вот и сейчас на Стивене надет серый пиджак и столь любимые им мешковатые брюки. И никакого галстука!

Оба, Тромб и Кэннон, любят покрасоваться, поразить обывателя. И кандидат в президенты вёл себя во время встреч с населением и на дебатах как откровенный хулиган и хам в дорогом костюме. Он делал это не только из-за пожеланий руководителя его предвыборной кампании. Нет, такое поведение отвечало самой натуре Тромба, оставшегося с детских лет клоуном в глубине души.

Дональду нравилась роль эпатажного бизнесмена, каковым, в общем-то, он всегда и являлся, в предвыборном спектакле! И для этого Дональд подобрал полновесные фигуры, одной из которых и был Кэннон.

«Я – ленинец! – гордо заявил Стивен на вечеринке в своём особняке на Капитолийском холме летом 2016 года. – Ленин, – подчеркнул Кэннон, – хотел разрушить государство, и это моя цель тоже. Я хочу, чтобы всё обрушилось, хочу уничтожить все сегодняшние учреждения».

Но Кэннон хочет кое-что и создать. Стивен мечтает построить сеть тюрем на несколько сот тысяч «посадочных мест», чтобы содержать там нелегальных мигрантов. И он, как и Дональд, не любит зарвавшихся журналистов, от которых идёт масса бед.

«Средства массовой информации должны чувствовать стыд и унижение, помалкивать и просто слушать, – сказал однажды главный стратег Тромба в телефонном интервью с корреспондентом одного из изданий. – Они не понимают эту страну. И они до сих пор не поняли, почему Дональд Тромб стал президентом Соединённых Штатов».

– Слушай, Стив, почему у тебя такая немного странная цель – разрушение нашего государства?

– А потому, Донни, что я однажды услышал голос, прозвучавший прямо здесь. – Главный советник по стратегии указал бокалом с виски на своё сердце.

– Голос? А видений у тебя не было?

– Нет, иначе бы я сейчас находился в жёлтом доме, а не в Белом. А почему ты, господин президент, спросил меня об этом?

– Так…

– А именно, сэр?

– Ну, неожиданно появился пару дней назад в Овальном кабинете некто. Он назвался Визионером… Я теперь опасаюсь подолгу там находиться – вдруг опять какой-либо подобный Мистер выскочит как чёрт из табакерки.

В старину, я помню, продавались весьма оригинальные зажигалки. Представь устройство в виде миниатюрного гроба. Нажмёшь на крышку – она сдвигается, а в гробу скелет! Представляешь, у костлявого парня вдруг выскакивает огромный член!..

– А ну-ка, Донни, расскажи всё о данном случае, подробно!

– Об оригинальной зажигалке с членом, на конце которого горит огонь?

– Нет. О твоей встрече с этим… Визионером.

– Ладно…

И Тромб начал свой рассказ.