Текст книги "«Баргузин» уходит от погони"

Глава 18

1

За дверью слышатся оживлённые возгласы. В камеру заглядывают трое бритоголовых крепышей-качков. У двоих отменных бугаев на меня угрожающе нацеливаются стволы укороченных пистолетов-пулемётов. Третий, держа электрошокер, властно требует повернуться и завести руки за спину.

Я подчиняюсь. Конечно же, мне не стоит особого труда вырубить парня с электрошокером, прикрыться им и затем разделаться с остальными «добрыми молодцами». Но… дверь предусмотрительно закрыта снаружи на засов. И даже при благоприятном раскладе меня наверняка не выпустят из камеры живым.

Браслеты защёлкнуты. Старший группы, тот, который надел их, громким голосом приказывает подручным в коридоре открыть дверь.

Я во главе процессии выхожу из карцера, медленно двигаюсь по коридору. Вскоре меня заводят в просторную комнату, больше похожую на операционную.

Меня грубыми толчками укладывают на «вертолёт» – узкий ложемент, похожий на тот, что используется в кабинете стоматологии или в гинекологической практике. Мои ноги и руки надёжно схвачены крепкими кожаными ремнями. Это постарались «санитары» – люди в белых халатах. Хорошо ещё, что с меня снимают наручники.

Понятно. Сейчас мне введут «сыворотку правды». И я расколюсь, запросто сдам не только себя, но и всех своих «подельников». А за организацию заговора против представителей верхов, по сути священных коров, полагается весьма суровое уголовное наказание.

Но вариант избежать этого у меня есть!..

Я вспоминаю, как на занятиях по йоге преподаватель обучал методике выхода сознания в астральное пространство.

У меня имеется время для этого. Я максимально расслабляю все свои мышцы и начинаю делать интенсивные дыхательные упражнения.

И моё астральное тело взмывает над физическим! Собственно, я и являюсь именно тем, кто вышел из оболочки плоти.

О! Я обретаю необыкновенную ясность в «астральной голове» и поразительную лёгкость. Мне хочется летать!..

Но, вспомнив советы инструктора, я не спешу делать резких движений. Вначале надо сориентироваться, приноровиться к новой реальности.

Вскоре моя астральная координации приходит в норму. Я вижу также «серебряный шнур».

Этот энергетический жгут выходит из солнечного сплетения, лежащей на «вертолёте» внешне бездыханной оболочки. Входит он в затылок астральной «копии». Я осторожно трогаю его, ощутив, как в прохладном «серебряном шнуре» пульсирует неведомая энергия.

– Что с этим хренком? – слышу я голос одного из «медбратьев». – Смотри, у него тело стало совсем как у жмурика.

– Притворяется. Этот Быстров, я слышал, мастер на такие штучки. Он, говорят, в совершенстве овладел бесконтактным каратэ, может косить противника направо и налево. Но ничего, скоро подойдёт наш Менгеле[21]21
  Йозеф Менгеле – немецкий врач, проводивший преступные медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны.


[Закрыть] и быстро приведёт хренка из ГРУ в чувство, – откликается второй «медработник».

Самое главное в этой ситуации – владение собой. Выход в астрал адептами-«умельцами» применялся в древности, чтобы противостоять нечеловеческим пыткам. А некоторые народы, например китайцы, были очень изобретательны по этой части.

Держи, Дима Быстров, свою астральную голову холодной…

Я «прохожу» сквозь стену – просто так, чтобы потренироваться в астральном полёте, если выпала такая прекрасная возможность.

И тут появляется «врач».

Я тотчас возвращаюсь на свою первоначальную позицию: под потолок «операционной».

Эфэсбэшный «Менгеле», одетый в голубой хирургический халат, коротко бросает помощникам:

– А вот и я!.. Заждались?

– Немного. По плану сегодня уже нужно выбить из него все сведения. – «Медбрат» с короткой бородкой-шотландкой кивает в сторону ложемента.

– План… – ухмыляется «хирург». – Наверху не понимают, что моя работа – творчество, песня. – Он надевает резиновые перчатки. – Но ничего, расколем паренька, как орех. Не таких я раскалывал!

Я вижу, как «Менгеле» подходит со шприцем к моему телу и делает укол в вену правого предплечья.

Примерно через пять минут «врач» треплет пациента ладонью по щекам и бормочет:

– Странно… Парень совсем ни на что не реагирует. Может быть, он обделался от страха?

Он трогает мои брюки и, почёсывая макушку, произносит:

– Нормально, сухо…

Эта сценка с ощупыванием брюк коробит меня астрального, висящего под самым потолком. Мне даже хочется спикировать вниз и дать «Менгеле» хорошего тумака. Но я сдерживаюсь и жду дальнейшего развития событий в «операционной».

К тому же я хорошо понимаю, что, будучи астральным Дмитрием Быстровым, я не принесу мучителю, находящемуся в физическом теле, никакого вреда.

– Пусть отдохнёт немного наш пациент, – говорит «врач». – Ослабьте ремни, дайте ему слегка отдышаться, набраться сил. Они этому парню ещё ой как пригодятся! – И он тянется за «хирургическим инструментом», находящимся в небольшом шкафчике.

«Медбратья» выполняют указание «Менгеле» и внимательно наблюдают за реакцией «пациента».

Естественно, я не спешу возвращаться в тело. Этим я надеюсь обезопасить себя от адской боли, которую мне заранее уготовил «врач».

2

Полковник Бурлак и капитан Котов мчались по ночной трассе А-107 в «Приоре» Котова.

Они почти не разговаривали друг с другом. Во-первых, начальник службы внутренней безопасности – сухарь и большой педант. Во-вторых, дело было ясное: требуется доехать, сориентироваться на местности и уже там смотреть, что и к чему.

И если Котов откровенно переживал за друга, то Бурлак к тому же радовался живому делу. Он засиделся в «безопасности», «в девках», как он говорил сам себе.

Конечно же, он также волновался за подполковника Быстрова. Но полковник умел подчинить себе, как вышколенная годами сугубо аналитико-логическая личность, любые проявления сентиментальности и неконтролируемых чувств.

Леонид Михайлович также перебирал в уме всё то, что он и капитан взяли с собой в эту поездку. Хорошо, что генерал Ларин сбросил Бурлаку на планшет изображение этой секретной базы ФСБ, запечатлённое разведывательным спутником. Вот отчётливо видны ворота, фигурки часовых у КПП.

Камуфляж!.. Разведчики взяли с собой в «поход» два комплекта, на самой территории базы они могут пригодиться. Только как преодолеть высокий забор? Думай, полковник Бурлак, думай. Впрочем, чего тут и напрягать особо извилины: воздушный шар – наилучший из всех предполагаемых вариантов…

Вот засветился огнями за поворотом трассы военный городок. Впереди та самая сверхсекретная «Девятка».

Витя, взглянув на карту, проехал ещё немного и свернул на просёлочную дорогу. Миновав около двух с половиной километров, Котов отогнал машину на поляну под соснами, невидимую с дороги.

Он и полковник вытащили из багажника камуфляжную амуницию и переоделись в неё. Затем они отобрали всё необходимое для диверсионной работы и, загрузив это «добро» в рюкзаки, двинулись в сторону базы. Не забыли они и про автоматы с глушителями, ножи, пистолеты и запасные обоймы к оружию.

Конечно, нападение на секретную базу ФСБ – ЧП, пожалуй, очень большого масштаба. Но и захват в заложники офицера ГРУ – тоже неординарный случай…

Прожектора на заборе освещали «нейтральную полосу» – пространство перед периметром ограждения, на котором вырублены деревья. И поэтому разведгруппа ГРУ присела на пеньки вдалеке от «нейтралки» и начала наблюдение по приборам ночного видения.

Высота забора два тридцать, от силы два с половиной метра. Но поверх натянут армейский, так называемый спиральный барьер безопасности типа «Егоза» – труднопроходимое препятствие.

Бурлак доложил генералу:

– Сергей Петрович, мы на месте.

– Не лезьте на рожон, Леонид Михайлович, – откликнулась трубка.

– Пока осматриваемся. Всё!

Полковник спрятал в карман телефон, включил планшет. Оба разведчика сверили изображение на экране и расположение домов на местности. Правда, об их дислокации можно было судить лишь по кирпичным крышам. Но двухэтажное здание просматривалось неплохо.

– Если бы на базу следовала их машина, то задача с проникновением на объект легко решалась, – вздохнув, произнёс Котов.

– Мечтать не вредно! Будем действовать по ранее намеченному плану, – осадил его полковник.

Он достал из своего рюкзака кофр, в котором находился крохотный квадрокоптер.

Леонид Михайлович запустил «Птичку» поверх просматриваемой «нейтральной полосы» и забора. Дрон, имеющий зоркий глаз, выдал искомое на экран.

– Вот, смотри, капитан! – удовлетворённо воскликнул Бурлак.

Котов вгляделся в изображение. Прямо у стены, с тыльной стороны двухэтажного здания, лежала… длинная лестница. Она вполне подходила для того, чтобы беспрепятственно преодолеть спиральный барьер безопасности «Егоза», растянутый по периметру всего забора базы.

Задача отхода разведчиков упрощалась. В принципе, попасть на территорию объекта «Номер “Девять”» теоретически не составляло особого труда. Котов как хороший спортсмен смог бы даже перепрыгнуть забор при помощи шеста. Однако «нейтралка» просматривается насквозь.

А вот отход – дело самое ответственное и опасное в данном случае. Это как в армии при занятиях на турнике или брусьях: важен не только чёткий подход к снаряду, но и молодцеватый отход от него. Лестница – настоящий подарок небес!..

Полетит, понятно, капитан. Виктор легче, да и чего греха таить, более натренирован. А он, полковник Бурлак, обеспечит надёжное прикрытие Виктору и Дмитрию, что тоже немаловажно…

Леонид Михайлович осторожно подвёл дрон к окну «операционной». Квадрокоптер заглянул вовнутрь своей мощной видеокамерой.

Оба разведчика увидели Быстрова, лежащего на своеобразной кушетке, с обездвиженными руками и ногами.

– Есть! Вот он, подполковник! – не удержался от радостного возгласа Котов.

Бурлак укоризненно глянул на него и буднично произнёс:

– Пойдём, Витя, выберем место для запуска шара!

И то, что «сухарь» Бурлак назвал его «Витей», вдохновило Котова. Он подумал: «Не такой уж чёрствый человек Леонид Михайлович…»

Группа обошла «Девятку», определяя место, точку начала полёта в ночное небо. В свете луны разведчики увидели лёгкий дымок из трубы одного из строений. Видимо, там жгли какие-то ненужные документы.

Стартовая позиция была определена.

Создатели шара не предусмотрели никаких других способов передвижения, кроме силы ветра и некоторого изменения угла наклона полёта при помощи строп. А ветерок – подспорье!

Котов и Бурлак вернулись к автомобилю, вытащили из багажника довольно тяжёлый свёрток, в котором находились прорезиненная ткань и баллоны с гелием. Всё это они притащили на полянку. И вскоре бесформенная тканевая масса начала принимать вполне округлые очертания. Пришлось даже привязать шар за стопорящую стропу к ближайшей берёзке.

Витя пристегнул карабины, соединяющие входящий в летательный комплект широкий пояс шара со специальной системой в его сетчатой оплётке. Леонид Михайлович начал подтравливать конец, держащий летательное устройство, которое, уже набрав силу и мощь, стало раскачиваться, стремясь рвануть ввысь.

Разведчики проверили работу индивидуальных переговорных устройств. Обе гарнитуры работали нормально.

– Давай, Кот, отчаливай… – сказал полковник, слегка, по-отечески ткнув ладонью в спину Вити.

– Поехали! – тихо выдохнул Котов и медленно взмыл в ночное небо.

Он, надёжно подвешенный на синтетических стропах, проплыл через «нейтралку». Затем, стараясь держаться как можно выше, перемахнул забор и, подтравив запас гелия в шаре, приблизился к задней стороне здания.

Витя, прилепившись к скату крыши, увидел, как разгораются красные огоньки сигарет. Понятно: на балконе два человека. Они швырнули окурки, рассыпавшие искры, и ушли. Котов медленно спустился на балкон. Дверь, ведущая в коридор, была открыта!

Витя отсоединил поясные карабины, но не дал шару возможности улететь, привязав его за стропу. Затем капитан доложил по рации полковнику обстановку и посоветовал:

– Первый! Пора напомнить Диме о нашем присутствии…

– Понятно, Второй, завожу «Птичку» в «операционную».

3

Астральный чуткий слух доносит до меня лёгкий звук вращающихся лопастей дрона. Я сразу же врубаюсь: пришли «свои». Естественно, мне приходится тут же нырнуть в собственное тело.

Вхождение оказывается болезненным: его сразу же почувствовала голова, которая несколько секунд сильно ощущала этот нырок.

«Птичка» медленно вплывает через форточку в помещение.

– Глянь, Петька, что за дрянь к нам залетела! – вскрикивает один из «медбратьев» и хватается за пистолет.

– Ни хрена себе! – рычит его напарник, тоже выхватывая из-под халата тяжёлый «Стечкин».

Но я не даю им возможности сбить летающую «дрянь». Сконцентрировав энергию в нижней части живота, я выплескиваю её через руки. Церберы в халатах, извиваясь, падают на пол.

В «операционную» врывается Котов с ПСС в руке.

– Жив!.. – выдыхает Витя и бросается к кушетке, где лежу я, надёжно «упакованный».

– Как видишь, Кот!.. – радостно откликаюсь я в ответ.

По пути ко мне капитан делает отмашку рукой. «Менгеле», стоящий у стола с хирургическими принадлежностями в оцепенении, валится на пол. Стальные хромированные щипцы звякают о кафель.

Витя быстро освобождает меня от пут. И вскоре мы оба появляемся в коридоре. Из одной комнаты выскакивает здоровяк в камуфляже. Котов коротким движением разящей ладони укладывает его на пол. А вот и раскрытая дверь в торце коридора…

– Первый, я Второй, мы на балконе! – произносит капитан в микрофон переговорной гарнитуры.

– Понял! Начинаю!..

Через несколько секунд в районе северного крыла здания раздаются громкие взрывы. Это Бурлак выпускает из переносного автоматического гранатомёта несколько «шутих» – миниатюрных взрывпакетов.

– Прыгаем? – спрашиваю я, глядя вниз.

– Нет! Опустимся, как почётные гости этого заведения, на лифте! – отвечает Котов и отвязывает от перил балкона шар.

При помощи «лифта» мы плавно опускаемся на землю.

Дальше и того легче: по лестнице я и Витя быстро преодолеваем забор, спрыгиваем с конца её вниз и, пробежав пару десятков метров, оказываемся в объятиях радостного Бурлака.

Рядом, на пне, «сидит» спасительница-«Птичка». А на объекте «Номер девять» уже вовсю надрывается сирена тревоги.

Собрав все свои вещи, мы приходим к «Приоре», загружаем в чрево багажника автоматы, «Птичку», приборы ночного видения и прочие разведывательные прибамбасы.

Уже из салона автомобиля, Бурлак докладывает Ларину об успешно проведённой «внутренней» операции.

– Всё обошлось без людских потерь с противоположной стороны, товарищ генерал-майор. Правда мы пошумели немного, не без этого.

– Ну, шум к делу не пришьёшь! – облегчённо смеётся абонент и предлагает разведчикам: – Поезжайте домой, но с утра пораньше вы все должны быть у меня в кабинете с подробным отчётом. Нет, я не бюрократ, Леонид Михайлович. Просто замначальника намеревается посетить соответствующее руководство ФСБ. А мне, видимо, придётся самому пообщаться с кем-то рангом пониже. Для полного прояснения ситуации как раз и понадобятся ваши докладные. Молодцы, ребята!..

Когда мы, «ребята», добираемся до Москвы, Вите приходится выполнять функцию таксиста, развозя участников «внутренней операции» по домам.

4

Хотя спецназовцы и поспали всего по паре часов, выглядели они счастливыми. Потерей был только бедняга шар, который капитан Котов после спуска со второго этажа выпустил на волю. И технический отдел наверняка потребует полного отчёта об этом факте.

Правда начальник Управления аналитики обещал компенсировать технарям утрату стоящего на балансе «инвентаря».

У генерал-майора была такая возможность. Для поддержки аппаратуры в надлежащем состоянии по традиции, укоренившейся ещё со времён Союза, регулярно выписывали на Управление три литра чистейшего спирта. Этим «стратегическим продуктом» Сергей Петрович пообещал поделиться с владельцами шара.

И техники, услышав веский довод генерала, закрыли глаза на потерю экспериментального летательного средства. Его придётся списать на внеплановую операцию, проведённую орлами Ларина.

А тут ещё и капитан Котов, испытав устройство, внёс несколько ценных практических замечаний, касающихся управления им.

И если сугубо диверсионное средство доработать и пройти испытания комиссии, то разработчикам «грозит» неплохая премия. А всего-то предстоит проделать с четырёх сторон несколько отверстий и сделать управление клапанами, их перекрывающими. Гелий можно также выпускать из мини-баллонов, прикрепленных к летательному устройству. Тогда шар может лететь в каждую из четырёх сторон! Ну не как самолёт, но всё-таки менять направление. А это для некоторых спецопераций очень важно…

Ларин выслушал всех участников ночного инцидента с предельным вниманием. Оказывается, под утро отделом была проведена ещё одна, сугубо профилактическая операция.

Группа захвата ГРУ вскрыла гараж капитана Кареева, где обнаружила находящуюся в розыске полицейскую машину, естественно, под другими номерами. И самое главное, нашёлся фирменный китель старшего лейтенанта ГИБДД с оторванной пуговицей!

Это были серьёзные улики. С ними Сергей Петрович и уехал на Лубянку для обстоятельного разговора кое с кем из «верхов».

* * *

Вскоре генерал Ларин сидел в кабинете одного из заместителей начальника Федеральной службы безопасности. Моложавый генерал с щегольскими усиками встретил Сергея Петровича приветливо. Но за этой приветливостью скрывалась озабоченность. Ещё бы, ФСБ не только похитила подполковника ГРУ, но и намеревалась пытать!

Только что у первого заместителя главы службы прошло внеплановое совещание, можно сказать, разбор «ночных полётов». На этом «раздолбе» приводилось недовольство самого директора службы теми, кто так бездарно позволил умыкнуть с секретной базы столь важного свидетеля.

Если бы этот чёртов Быстров раскололся, то можно было запросто выйти на след замаскированной преступной группировки силовиков. О! Вырисовывалось перспективное дело!

И второй вывод вытекал из последствий этой ночи. Оказывается, система охраны объекта «Номер “Девять”», поставлена настолько скверно, что гэрэушники легко перемахнули через забор с колючкой. При этом они умудрились выкрасть своего подполковника и совершенно беспрепятственно смыться!

Выходило, что подготовка в ГРУ намного сильнее и эффективнее, чем в тайной полиции, каковой, по существу, является эта могущественная служба.

И вот приходит генерал-майор Ларин, которому надо улыбаться и от которого придётся выслушать много нелицеприятных вещей. А инцидент необходимо максимально сгладить. Если его суть выплеснется в самые-самые верхи, к вице-премьеру, курировавшему спецслужбы, то ещё неизвестно, как всё это аукнется на местах…

Известную формулу «От улыбки станет всем светлей…» генерал-майор ФСБ применил на практике. Этим он попытался хоть как-то снять напряжение, возникшее сразу же после появления генерал-майора ГРУ.

Но Ларин – тёртый калач!..

Он понимал, что только факты – а они, известно, вещь упрямая – способны погасить улыбку оппонента. Факты также обязаны заставить его восстановить утраченный ночью статус-кво в отношениях двух мощных силовых организаций России.

Сергей Петрович сел на стул, но начисто отклонил приглашение к чаепитию или кофепитию. Никаких отвлекающих действий!..

Он, вытащив из кармана мундира планшет, продемонстрировал «полицейских», имена, фамилии и звания которых тоже стали уликами в «деле».

Тонкоусый генерал только недоумённо пожал плечами. Но Ларин продемонстрировал второй факт: форменную полицейскую пуговицу, вырванную с мясом.

Это тоже особо не впечатлило оппонента из ФСБ. Более того, когда Сергей Петрович предъявил протокол обыска гаража капитана Киреева, хозяин кабинета немедленно перешёл в наступление:

– Проникновение на частную территорию без прокурорского ордера, между прочим, уголовное преступление!

– Оно бы так, – парировал Ларин, – но гараж поставлен самовольно, без всякого оформления. И если подключить МВД, то наличие незаконного гаража, находящейся в розыске спецмашины и прочие нарушения тянут на настоящий, реальный срок.

Хозяин кабинета нервно забарабанил костяшками пальцев правой руки по столешнице.

Но и это было не всё.

Генерал-майор ГРУ показал… изображения, полученные с «Птички». На них хорошо видны: лежащий, привязанный к ложементу подполковник ГРУ Быстров, «медбратья» «операционной» с пистолетами и «Менгеле» с щипцами.

В кабинете повисла тишина. Генерал ФСБ понимал, что все эти улики – настоящая бомба, которая может смести с тёплых и насиженных должностей многих генералов службы и в первую очередь его самого.

– Что будем делать, Сергей Петрович? – хрипло спросил он и облизал пересохшие губы.

– Жить, точнее, сосуществовать, как и прежде! – твёрдо бросил Ларин и поднялся, давая понять своей решительной фразой, что дальнейшие «шутки» так просто для ФСБ не пройдут.

– Конечно, конечно!.. – пробормотал хозяин кабинета, найдя в себе решимость провести опасного посетителя до двери.

* * *

Вечером того же дня руководство «аквариума» подписало приказ о переводе операции, связанной с «Баргузином», в решающую фазу. Подполковник Быстров и капитан Котов поступали в распоряжение резидента агентуры ГРУ в Соединённых Штатах Америки.

Эта командировка была необходима не только для успешной разведывательной деятельности. Она также убирала Быстрова на некоторое время из России – как говорится, от греха подальше.