Текст книги "Пленник Калугулы. Народный роман-игра «Золотой Уммка»"

41

Алекс устал ждать. Он, наконец, понял, что идея Войта ехать в Скиев, чтобы заработать на телешоу, не больше чем мираж, которым он тешил себя. Калугула держала крепко. Появление Спиро с проектом «Золотого Умки» встряхнуло Вика. «Вытащи меня отсюда», – повторял он. Но сначала ремонт и ничем не кончившаяся продажа «Нимфы», затянувшаяся шабашка, болезнь и что же? – они опять у разбитого корыта. Полгода просвистело. «На Скиеве можно ставить крест. На помощь из Ханадыря тоже. Расчет только на свои силы. Я для фрау Лец как пятое колесо в телеге. Генри в своем письме это ясно дал понять. Ребята что-то пытаются делать. Но вряд ли это то, что задумывалось мною. И, скорее всего, придется все начинать заново. Сайта больше нет, и неизвестно будет ли. Короче, полный облом».

Алекс написал Люси Латин – руководителю «Умки».

42

Ирен кивнула Сандро:

– Так похож на Цикловски…

– Вылитый.

Спиро пожал плечом. Это становилось забавным: нечто подобное сказал и Боух в мастерской Тобакко, когда Алекс рассказывал им о проекте, Умке и всем остальном.

«Факриус». «Гравиус».

«Бета-банк».

«Сельсин – ем один!»

«Ташир» – «Ришат». «Рашит». «Триша».

Аттракцион «Волшебник Изумрудного города».

43

Сон. Тронный зал Гудвина был круглый, с высоким сводчатым потолком; и повсюду – на полу, на потолке, на стенах – блестели бесчисленные драгоценные камни. В центре комнаты стоял трон из зеленого мрамора, сияющий изумрудами. Далекие колокольчики.

На нем был длинный халат из красивой темно-синей материи, на которой были вышиты золотые звезды и серебряные полумесяцы. На голове была черная шапка с такими же украшениями, на ногах – красные туфли с загнутыми кверху носками.

Он заметил, что туфли застегивались на пряжки, которые были сделаны в виде полумесяца со звездой.

Ростом он был не выше… старый, с большой головой и морщинистым лицом. На нем был пестрый жилет, полосатые брюки и длинный сюртук.

– Я вижу вас мучает один вопрос… Могу сказать даже какой.

– Вот как?

– Вы пытаетесь всех убедить в том, что существуют некие мерсиане, которые совершили так называемый Глобальный Сдвиг. Но на самом деле изменение наклона оси произошло само собой, без участия каких бы то ни было сил извне. Такие изменения были и раньше, они происходят с периодичностью в два миллиона лет. Это научный факт.

– Я, правда, не знаю насчет самопроизвольного изменения угла наклона… Но, позвольте, как же тогда все эти сообщения о контактах, переговорах? Ведь куча народу побывало на Мерсе, есть же документальные съемки, доказательства…

– Вы наивный человек. При современном уровне развития психотронных технологий можно сымитировать все что угодно, вплоть до переселения душ в загробный мир.

– Материализация духов и раздача слонов?

– Вот-вот, вы понимаете…

– Но смысл?!

– А деньги! Ведь даже на первом этапе якобы готовящейся войны с мерсианами и создание для этого сил космической обороны, по самым грубым прикидкам, ушло около пятисот триллионов рубларов. Но в дележке этих денег произошла крупная разборка – Гроссия потребовала слишком много с точки зрения КОМЛя и ее вышибли из комитета. Теневого. А чтобы обман не раскрылся, разыграли спектакль под названием «Глобальный Сдвиг».

– Фантастика! Но климат, но положение звезд!

– Извините, за те деньги, что были сделаны на всем этом, можно устроить Багамы и на севере Укутии. Ведь криомафия только на мнимой заморозке вечной мерзлоты имеет такие деньжищи, что никому и не снилось.

– А вы не боитесь об этом говорить?

– Нет, представьте. Дело в том, что существует предел критической массы денергии…

– Денергии?

– Ах, да, вы же не в курсе… Это соединение двух понятий – денег и энергии. Ведь что такое деньги? Это форма существования энергии. Например, в виде золотых кружочков, которые так любил ваш Остап…

– Мой? Любил? С ним что-то произошло?

– Пока нет. Да и что с ним может произойти? Ведь он же, как вы изволили выразиться, вечный… Впрочем, мы отвлеклись. Итак, денергия имеет свой предел критической массы. До этого предела вы, люди, еще в состоянии ею управлять. Дальше – вступают в силу иные законы. Это как с водой. Бегут ручьи, текут реки, вы можете их перекрывать, ставить мельницы, запруды, плотины, копать арыки и каналы. И на этой стадии да, за обладание сей живительной влагой идет постоянная драка. За одну только информацию, где, когда, сколько и на какую мельницу течет или собирается потечь, можно обогатиться неслыханно или поплатиться головой. Но когда реки сливаются в одно целое… Кому принадлежит океан?

– Существуют моря, прибрежные зоны.

– Вот-вот. А остальное?

– Всем, наверное.

– Ответ неверный. Это иллюзия, что

– … Ивана Гогова. И в кошмарном сне не мог бы представить, что они будут стоить… Хотя с точки зрения … – это бездарная мазня самоучки. Кусок старого холста с засохшими потеками красок. Это сейчас они ценятся. А через тысячу лет?

– А что через тысячу лет? Упадут в цене?

– Да просто некому… Впрочем, это лишнее. Вернемся к вашим баранам.

– Нашим?

– Ну не нашим же. У нас своих хватает. Как же без них… Итак, денергия. К понятию денергии близко подошел Цикловски. Он пытался оценить человека, идею, но не нашел нужный эквивалент. Купаться в деньгах полезно для здоровья. Денежные ванны. Нужно только чтобы они были чистыми.

– Кто?

– Дензнаки. Лучше всего золото, серебро, платина. Хороший лечебный эффект дают драгоценные камни. Но тут нужно быть осторожным. Их денергия, особенно у крупных, часто бывает с большой примесью таких не слишком приятных вещей, как кровь, пот, слезы. За некоторыми весьма большой хвост тянется. Исключительно хороши самородки, вообще все новое… Также имеет значение как нажито, честным ли путем, ну и так далее. Вам это ведь все равно…

– Почему же все равно? Я бы не прочь принять ванну из…

– Из кефира? Это оставьте Паниковскому. Ваша денергия не нуждается в таких примитивных процедурах. Ее вполне достаточно, неужели вы сами не видите? Если ее правильно организовать, то хватило бы на… Впрочем, я не имею права давать количественные оценки. Это бы нарушило принцип невливания.

– Невливания?

– Да что вы цепляетесь к словам? То, что вам необходимо, вам будет сообщено.

– Извините.

– У меня время заканчивается, надо ехать. Итак, повторяю, никаких мерсов нет, а есть шайка мировых жуликов, «новых остапов»

– Вопросы есть?

– Есть. А денергия в каких единицах измеряется?

– Не в долблях.

– Да уж ясно…

– И не в рубларах. В дэнах.

– В дэнах? Это не…

– Да. Ему удалось найти формулу, вернее, ему ее открыли. Но он не смог…

– Что?

– Опять?

– Молчу. Значит, его смерть не случайна… Воин сердца принял смерть… от коня своего.

– Кое-кому наука. Мне пора.

– До свидания.

44

Весь день Алекс находился под впечатлением неожиданной встречи в парке. Эти загнутые носки штиблет. И плащ, расшитый звездами.

Кто это был? Не Остап, хотя какие-то интонации пробивались. Избранный. Почему ему надо было убедить меня в том, что мерсы – иллюзия? Что за этим стоит? Честно говоря, я про мерсов и сам-то почти забыл, и если не разговор, то не вспомнил бы еще долго. Может быть, это был мерс? Ведь цель разговора черта с Иваном была как раз в том, чтобы убедить его, что его, то есть черта, не существует. И тем самым окончательно запудрить мозги. Кому-то я тоже, видно, мешаю, раз начался такой прессинг. Но кому?

Кажется, я начинаю понимать. Этот медальон имеет какую-то связь с появлением всех этих псевдоостапов и тому подобных личностей. Стоит ему появиться, и начинаются сеансы… Надо это мне? Не надо. С другой стороны, жалко бросать, вещь ценная, вдруг пригодится.

Один муравей тащил другого, чуть поменьше и порыжее. За заднюю часть туловища. Приглядевшись, Алекс увидел, что тот, поменьше, жив и слегка шевелится. «Добычу тащит», – подумал он и нагнулся над бетонной поверхностью. Достав карандаш, Алекс слегка придавил его кончиком большого муравья. Рыжий, стал изгибаться, пытаясь укусить черного. Муравей некоторое время упирался, но потом бросил свою ношу и побежал. Рыжий, постояв несколько мгновений, как ни в чем ни бывало, побежал в другую сторону.

45

Компьютерный клуб «Палкус» оказался в соседнем доме. Улица Карнавальная была одной из самых пестрых улиц города Калугулы. Начинаясь от Карнавальной площади, которую украшало старинное здание бывшего драматического, а ныне Ледового театра, она вела вниз к реке, соединяясь с площадью Древнего Торга.

Зданиям насчитывалось лет двести. В одном из них и находился клуб. Зайдя с тыла, Алекс обнаружил деревянную дверь с надписью черной краской. Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, он за раскрытой настежь металлической дверью с решеткой увидел длинный коридор.

В двух объединенных залах стоял десяток компьютеров, за которыми торчали мальчишеские затылки. Раздавались звуки выстрелов, каких-то команд, завывание сирен. Еще несколько недорослей сидели на скамье, то ли поджидая своей очереди, то ли просто обсуждая новую компьютерную игрушку.

О состязании по ней сообщалось на стенде в коридоре.

Алекс пришел к мысли, что необходимо в каждом городе, где ему придется быть, двигаясь на восток, оставлять по десятку-другому своих работ. Где-то что-то да продастся, а это уже хлеб. Без масла, но хлеб. И начать надо с Калугулы.

Перебравшись на Объект,

– Умом Гроссию не понять…

– Да? Вы еще скажите, что на ее территории законы Ньютона не действуют. Или атмосферный столб давит сильнее… Хотя, порой, кажется, что так оно и есть. Но ведь это же чушь!

Вспоминая об отправленной аппаратуре, Алекс стискивал зубы и успокаивал себя тем, что все же на ней работают его воспитанники. Как – другое дело. Выполняется ли та программа, которую он наметил? У Спиро были большие сомнения в том, что программа делается именно так, как он задумал. А задумано было многое: поездки по шести городкам Чумландии, записи, встречи с юными журналистами, поиск талантливых ребят и конечно, новых авторов «Золотого Умки». Ведь кроме него никто этим заниматься не будет.

Кэти в своем письме написала о командировке Вайса и Остина в Форт Марк. Но это только одна поездка, а их должно быть пять или шесть. Что с деньгами, неужели все потратили на… Впрочем, что теперь тебе до этого? Ведь фрау Лец и пальцем не пошевельнет, чтобы Спиро вернулся в Ханадырь. Да, припомнится тебе теперь твоя независимость. Тогда бы он имел хоть какие-нибудь права, а теперь, как говориться, с глаз долой – из сердца вон.

Статья

46

– Художник – это тот, кто много страдает. Стоит человеку сказать: я – художник и он сразу же намагничивается и начинает притягивать к себе, как железные опилки, всякие несчастья. И чем больше художник, тем больше несчастий и страданий.

47

Привет, старина!

Удостоверившись, что твой дом по-прежнему стоит на 15 Просеке и, получив в телефонном разговоре с твоей мамой подтверждение сему отрадному факту, шлю письмо с дискетой, где, на мой взгляд, заложен изрядный фугас, но не гексагена, а более сильного ВВ – умкогена. Или умкогона?

Впрочем, капитальным постройкам из кирпича и железобетона он не опасен. Он скорее опасен для той субстанции, которую обычно называют «серым веществом». Если оно тебе дорого, сразу предупреждаю: лучше не берись. Мало тебе проблем что ли? Но если возьмешься – честь тебе и хвала, дорогой геноссе Чек! Потому как дело спасения умок Чумландии – поистине святое дело. И не только лап самих умок.

В прошлую встречу я не допер сбросить на твой компьютер «ЗУ», но лучше поздно, чем никогда. За прошедшее время повествование обросло новыми главами и авторами. Ты не поверишь – даже Талгат разродился, хотя это мне стоило больших усилий. Остальные тоже выразили… вобщем, чего-то выразили.

Характеры некоторых героев только намечены, без проработки. Хочу дать им возможность самим обозначить его более детально. Тем самым избежать произвола одного автора. Я на собственном опыте убедился, что здесь лучше недосолить, чем пересолить. Поэтому сцена встречи с Чеком такая сдержанная. Из нее совершенно нельзя понять кто он такой. Делаю это намеренно – чтобы руки у тебя были развязаны. Если все же примешь участие. Тогда и имя можешь поменять, если такое не нравится, а пока прими как есть. (Ну не лежит у меня душа к «дубленке». )

Общая схема понятная, надеюсь. Полный хаос и перепутаница. Глобал-Пазл. Который надо собрать как надо. Вот и все. Методы и средства – на усмотрение участников. Помнить! Это – игра! Желаю успеха!

Алекс. 26.04.2000. Калугула.

48

– Ваш проект – чистейшей воды балагановщина! Те же дети лейтенанта Шмидта, миллион братьев! В этом что-то есть… Сколько их было? Тридцать? А тут… Все правильно, не имей сто рублей, а имей миллион братцев с парой сотней в кармане. Желательно рубларов. И вы еще говорите, что не плагиатор. Стыдно, юноша!

– Вы с удивительным упорством пытаетесь увидеть во мне мошенника, командор.

– Умный человек не может быть не мошенником.

– Ну, это по-вашему.

– Позвольте, это сказал Грибоедов.

– Не знаю такого… Да, из этого я делаю вывод, что вам просто скучно. Вам нужен компаньон, такой же как и вы. Вы одиноки, Бендер. Старый, не знаю, как со здоровьем, одинокий человек. Человек-невидимка.

– Балаганов обиделся за то, что я его хотел выписать в качестве обезьяны срывать бананы. С Паниковским иногда встречаемся, калякаем. Но он, по обыкновению, начинает с заверений о том, как он меня уважает, а заканчивает – «Вы жалкая, ничтожная личность». Козлевич, по большей части, молчит. Воробьянинов, когда проясняется сознание, начинает просить прощения и кается. Скучно, девушки. А самое главное, им ничего не надо.

– Если вы обратитесь к своим записям, то увидите, что речь шла о письме, но никак не о бандероли.

– К сожалению, Остап Ибрагимович, мне сейчас это довольно затруднительно сделать. Рукопись на руках. Компьютера нет, а черновики я с собой не вожу.

– Жаль. Так вот: произошла ошибка, обыкновенная ошибка, какая бывает в каждом ведомстве.

– Ведомстве?

– Почтовом. Не придирайтесь. В обыкновенном ведомстве, здесь, у нас…

– У вас? В Рио?

– Да. В Рио.

49

Закатное солнце валится за кирпичные корпуса завода душвеществ. шелестя шинами проносятся автомобили, выскакивая из-за поворота дороги, делающей в этом месте зигзаг. Место опасное: из-за напирающих на дорогу толпы кленов видимость ограничена и здесь часто бьются. Шибает в нос аромат химпроизводства. Улица так и называется – Ароматная. Когда Алекс сказал об этом Войту, тот сначала не поверил, а разглядев надпись на доме Петерсона и вовсе покатился со смеху – та носила название Газовая.

Сосед Петерсона, седой старик, еще крепкий, весь в заботах по хозяйству, оказался бывшим узником шифастских конлагерей, чудом выживший. По иронии судьбы он жил на улице носящей столь двусмысленное название, но не придавал этому особого значения, и с помощью «синебрюхих» возводил гараж для белой «Фольги» – правительство Гурмании начало выплачивать компенсацию бывшим заключенным.

50

– Ты тоже не железный. Хоть и прикидываешься Дровосеком.

«И куда делся этот звереныш?» Обыскав всю комнату, Спиро так и не нашел медальон.

Алекс повертел в руках медальон. Что-то изменилось вновь в облике медвежонка. Теперь он хмурил, если можно было так назвать, свои брови и вид его был довольно агрессивный.

– Ну, что зубы оскалил? – Алекс щелкнул его по носу. – Шнурок-то отпусти.

Спиро попытался вытянуть нейлоновую нить. Она с трудом поддалась. Обычно нитка свободно скользила и это позволяло играть медальоном, вертя и подбрасывая в руках. Развязав узелок, Алекс все же вытащил нить и продел ее сквозь отверстия глаз, чего раньше никогда не делал.

– Вот, другое дело. Черт!

Поддернув рукой вверх, Алекс хотел подхватить медвежонка, но его пальцы ощутили пустоту. Умка исчез.

Повесил нитку на гвоздик.

Вижу и слышу.

Наконец его осенило. Развязать нить! «Как я раньше не догадался?» Развязав узелок Спиро тряхнул нитку и на стол скатился медальон, вновь обретя свой прежний вид. Только на этот раз умка улыбался.

«Я ведь не писатель, ей-богу! Это просто смешно. Вы поймите, то чем я занимаюсь – это игра. Знаете, как-то мне попалась заметка в каком-то журнале об одном чудаке, который установил на своей голове миниатюрную телекамеру и время от времени выходил в «Инфернет», демонстрируя картинку. Получалось, что посетители его сайта имели возможность видеть его глазами, находясь, например, на другом полушарии. Не думаю, что кому-нибудь пришло в голову расценивать его выходку как попытку создания художественного произведения.

51

– Как я отношусь к телевидению? Как к врагу. Врагу опасному и чрезвычайно сильному. Как, впрочем, к радио, газетам. Кинофильмам. И даже к книгам.

Удивлен? Поясняю. Энтони Чех как-то поинтересовался у художника Айваза, почему тот не читает книг. Знаешь, что он ответил? Мне хватает собственных мнений, к чему чужие? Он довольствовался теми впечатлениями, которые получал от окружающего мира. Да, не каждый живет на берегу прекрасного моря, обладает красавицей-женой и творит бессмертные полотна. Большинство, лишенные НАСТОЯЩИХ радостей мира, питается эрзацами, иллюзиями, которые дают фильмы, книги, симфонии, те же бессмертные плотна. Недостаток информации, который бывает хуже авитаминоза, восполняется средствами массовой, подчеркиваю, массовой, информации. Она, эта массовая, делает большинство людей «Такими Же, Как Все». Удобно, хлопот никаких. Но если ты личность, то просто обязан плыть против течения. Хорошо отдаться на волю волн, плыть в русле фантазии и произвола автора какой-нибудь очередной мыльной оперы. Вот недавно Рино что выдал: почему Герасим топит Муму, а не барыню? Почему Анна Каренина не заложит бомбу под поезд? Например, царский. Все правильно, воля автора. Но она, эта воля, выковывает те штампы, которыми потом мыслит большинство. Про телевидение уж и не говорю. Зомбирование, программирование, может быть это и нужно для рационального управления государством. Садовники как-никак, мать иху… Руки у них откуда растут?! То бишь, мозги где? Впрочем чего это я? Иногда, конечно, приятно посмотреть картинки. Вот хотя бы этот конкурс танцев. Красиво, правда? Эстетика, гармония… А сам умеешь танцевать? Или только вприглядку можешь? Так же со спортом. Чего глазеть без конца на бугаев на поле, выйди сам на лужайку, промнись. Концерты? Песен сколько знаешь? Хоть одну до конца споешь, кроме «Прилетит к нам волшебник»? Короче, моя идея такая: не хрен только потреблять, бери в руки перо, кисть, скрипку, камеру и – вперед с песней! Каждый! Сначала будет, понятно, вкривь да вкось, но потом дело пойдет. И не зацикливаться на одном. Чтобы у каждого к концу жизни была своя опера, балет, фильм, роман, симфония…

– Оратория. «Все люди братья».

– Намек понял. Пусть даже неоконченная. Но своя. Своя тропа, как в «Умке», куда ты просто обязан после такой речи написать хотя бы пару строк!

– Ну, ты и змей! Да напишу еще, напишу! Отстань ради Христа.

– Впрочем, я не ответил на твой вопрос «Как я отношусь к телевидению?» Изучаю со стороны, как Медузу Горгону, не глядя. Врага надо знать, чтобы ему эффективно противостоять. Удовлетворен?

– Героя создают трудности. Чем больше трудностей – тем круче герой.

– Если он их преодолевает.

– «Нормальные герои всегда идут в обход». Поэтому если бы все пошло как по маслу, то читателю стало бы неинтересно через десяток страниц. Что же говорить про самого героя. Вспомни любую компьютерную игру. И обязательно должен быть коварный враг, персонифицированное зло. Этакий Мальчиш-Плохиш.

– А если женского рода?

– Хм… Старуха Шапокляк.

– Да нет, та, о которой я думаю, на старуху не похожа.

– Ты имеешь ввиду Эолиту?

– Как тебе сказать. Я когда вспоминаю ту встречу, не могу отделаться от странного чувства. Какая-то смесь обиды и злости. Обиды за людей. Мы какие-то насекомые по сравнению с ними. И они нас изучают.

– Дело ведь не в Полярном круге как таковом.

– Я не удивлюсь, если животным дать возможность мыслить, они бы начали войну с людьми. Как в «Скотном дворе» или «Войне с саламандрами». Хотя там другое, но близко. Понимаешь, как закон: или ты должен быть таким же как мы или ты враг. А враг должен быть уничтожен.

– Или стать другом.

– Это самое сложное. Легче развести полномасштабную войну, переколотить уйму народа, вместо того, чтобы стать друзьями, братьями.

– Ну, попытки-то были…

– Ты имеешь ввиду колунистов? Хороша попытка, нечего сказать. Своих извели полстраны, так, оказывается, теперь выясняется, что под лозунгами братства и равенства хотели весь мир захватить. И был бы уже не ГРОБЛАГ, а ГЛОБАЛАГ.