Текст книги "Париж ночью"

Гибель империи

Все началось из-за ерунды. Одна теряющая популярность теледива, чтобы как-то поднять свой упавший ниже плинтуса рейтинг, решила осчастливить публику рассказом о страстном романе с молодым сладкоголосым певцом. Он тоже начал раздавать многочисленные интервью на эту тему, украшая их живописными подробностями. Парочка принялась засвечиваться на каждом светском мероприятии, тискалась перед объективами телекамер за столиками ночных клубов и даже посетила салон свадебных нарядов.

Но подлинная пикантность этого «романа века» заключалась в известной всему московскому шоу-бизнесу сексуальной ориентации «бриллиантового голоса России». Знающие люди ехидно ухмылялись, слушая очередные откровения этих «возлюбленных». При желании в столичной тусовке можно было насчитать не меньше десятка подобных липовых парочек.

А вот неосведомленная публика купилась на эту чушь. Поклонницы певца бились в истерике, оплакивая свои несбывшиеся надежды на видного жениха, газеты печатали анонсы предстоящего бракосочетания, звезды нашего шоу-бизнеса наперебой предлагали себя в качестве свидетелей.

Конечно, весь этот «свадебный пиар» был хорошо проплачен. Но «Хромосоме», позиционировавшей себя как самое крутое светское издание, не досталось ни кусочка от лакомого пирога. Поэтому на очередной летучке Вадик предложил изданию тоже погреть ручонки на этой теме, а именно: вывести на чистую воду эту сладкую парочку. Журналистское расследование он брал на себя, а иллюстрации, доказывающие фиктивность «свадебного марша», стали моей заботой.

Разобраться с женихом оказалось проще простого. Своих предпочтений он практически не скрывал. Поэтому я, не особенно напрягаясь, снял из окна припаркованной возле дома певца машины нашего героя, целующегося со своим любовником. Мальчик оказался платным, деньги для него не пахли, и за приличный гонорар он рассказал все захватывающие подробности проведенной ночи. Даже поведал, чем смазывает голосовые связки «бриллиантовый голос».

А вот с невестой вышла некоторая заминка. Проще всего было написать, что ее используют как «бороду». Так на жаргоне гомосеков называется женщина, изображающая любовь к «голубому» другу». Но все оказалось гораздо занятнее.

Теледива действительно пылала нежностью, но совсем не к тенору. Правда, на первых снимках я не узнал ее настоящего избранника. А потом случайно увидел по телику репортаж о зарубежном визите нашего президента. В рамках программы его вояжа состоялось подписание многомиллиардного контракта на поставку российских углеводородов. Знакомое лицо привлекло мое внимание к экрану. Я пригляделся к персонажу, который подписывал этот контракт, и открыл рот. Ба, да это же он – тот единственный, кому наша телеведущая открывает дверь своей квартиры и днем и ночью. «Он же с ней на всех моих кадрах мелькает, как я его не узнал?» – думал я, глядя, как хозяин углеводородов водит по бумаге золотой ручкой, а за его спиной маячит президент.

Я сразу понял, во что мы ввязались, и предупредил Вадика об опасности, но его, дурака, это только раззадорило. Он решил поведать о моем открытии всему миру. Видит Бог, я пытался остановить эту публикацию, но часть фотографий уже лежала в «Хромосоме», и редакция впилась в них мертвой хваткой. Если бы они знали, к чему это приведет!

Оказалось, что углеводородный олигарх уже давно живет на две семьи. И в той, и в другой у него были дети. Причем дети теледивы очень сильно на него смахивали. Так что публикация в «Хромосоме» оказалась для его официальной жены большим сюрпризом. Измены своему благоверному она не простила, подала на развод и раздел имущества. В результате грандиозного и скандального судебного процесса она отсудила себе значительную часть компании мужа и, чтобы окончательно насолить своему бывшему, продала эту долю его заклятому конкуренту. Империя олигарха рухнула. И он этого не простил.

Вадика хоронили в закрытом гробу. Неизвестные похитили его, увезли в лес и избили бейсбольными битами так, что живого места на теле не осталось. Попрощаться с другом на кладбище я не пришел, потому что был уже далеко от Москвы. Еще до публикации меня начали мучить дурные предчувствия, и я решил, что нужно где-то переждать бурю. Выправил визу, сел в свои «жигули» и помчался в Швецию, где жили мои дальние родственники. Мне почему-то казалось, что там я буду в безопасности.

– Но ведь и там могли тебя достать? – озабоченно произнес Пьер.

– В Москве было опаснее. Во время международного кинофестиваля произошел удивительный случай. На премьеру конкурсного американского боевика пригласили звезд Голливуда. Артисты, исполнявшие роли гангстеров, под аплодисменты поклонников поднялись по ступеням к входу в киноцентр, где должен был состояться просмотр, и исчезли за его стеклянными дверями. А в Москве тем временем шла своя жизнь. И надо же такому случиться, пока шел фильм, на ступеньках киноцентра произошла разборка двух криминальных группировок. Братки что-то не поделили и перестреляли друг друга. Лестницу оцепили, вызвали милицию. Криминалисты приступили к следственным действиям – стали собирать оружие, искать гильзы, фотографировать место преступления. Тут как раз закончился просмотр, и публика повалила из кинотеатра. Единственное, что успели сделать, это прикрыть трупы пластиковыми мешками. Но все равно из-под пластика тут торчала рука, а там нога, на ступеньках запеклись лужи крови. Устроители с ужасом ожидали выхода американских гостей. Те появились на улице, увидели эту жуткую картину и разразились восторгами.

«Как это мило, – заявил от имени голливудской делегации исполнитель главной роли, принявший открывшуюся картину за съемки нового русского боевика. – Все очень достоверно. Коллеги! Вы на правильном пути».

Эта история, при всей ее фантастичности, – чистая правда. А ты спрашиваешь, почему я сбежал.

– Ты в первый раз оказался на Западе? – поинтересовался Пьер.

– В первый.

– Ну и какие впечатления?

– Шведские порядки меня ошеломили. Буквально в один из первых дней пребывания в Стокгольме я встретил в кафе в центре города одного нашего соотечественника. Разговорились. Он сказал: «Я тут в Швеции сижу в тюрьме за угон самолета из СССР». «Как в тюрьме? Мы же в кафе сидым…» – не понял я. «Так меня же отпустили на уикэнд», – усмехнулся он и принялся разъяснять местные порядки. Шведский гуманизм меня просто потряс.

– Наверное, западная жизнь показалась тебе раем? – с иронией спросил Пьер.

– Лично для меня это погружение в новый мир больше напоминало катастрофу. Огромный, знакомый и привычный с детства корабль со всеми своими палубами ушел из-под ног, а я оказался в ледяной воде среди сверкающих айсбергов.

– Но ты же выплыл!

– Как видишь.

– И когда ты понял, что сможешь добраться до берега?

– Этому помогло мое самое первое любовное приключение там.

Большой приз

Я никогда не видел, как проносится по небу метеорит, как он вспыхивает и рассыпается искрами, как он разрывает ночную мглу ослепительным светом, но теперь я могу себе это представить. Именно таким было Ее появление на этой вечеринке.

А между прочим, не последние люди тогда собрались в роскошной квартире, расположенной в самом центре Гамла-стана – старой части Стокгольма. Гостеприимный хозяин, популярный эстрадный певец Свен Бертель, между прочим школьный товарищ действующего короля Карла XVI Густава, пригласил не только двух своих прежних жен – знаменитую актрису и дикторшу национального телевидения, но и нынешнюю избранницу, английскую топ-модель. Эти красавицы были как на подбор. То же самое можно было сказать и о других дамах – женах газетных королей, промышленников и банкиров.

Но Она была лучше всех.

И всё вокруг – эти бесконечные комнаты с лепными потолками, картины в золотых рамах и все эти свечи, мерцающие в бронзовых канделябрах, – все казалось только оправой к главной драгоценности вечера, к этой красавице, от которой не могли оторвать взгляда ни мужчины, ни женщины.

Я тоже смотрел на нее, но восторг от встречи с чудом быстро исчез, его сменили глухие накаты тоски. Холодные черные волны начали леденить мою душу, как прибой северного моря.

Как бы тебе это лучше объяснить?..

Я воспринимаю мир через картинки, через пластические образы. Возможно, это особенность профессии. Так вот, с первого же мгновения она показалась мне живым воплощением Запада. Того самого желанного и запретного мира, который столько лет виделся мне в сладких снах моей «невыездной» совковой жизни.

И вот теперь, когда я впервые выбрался на свободу, жизнь устроила мне такой роскошный подарок – встречу с воплощенной мечтой. Другой на моем месте радовался бы, но я уже хорошо понимал, как события будут развиваться дальше.

Через несколько минут она окажется совсем рядом и, возможно, даже одарит меня вежливой улыбкой, но никогда не станет моей. А все потому, что Она – это Большой приз, живое воплощение роскоши и красоты. К ногам таких женщин мужчины бросают свои состояния. За такую добычу сходятся в схватке хозяева мира, и достается она только самым влиятельным и богатым.

А мне, русскому фотографу, прикатившему в Швецию на стареньких «жигулях» из медвежьего угла мира, здесь было нечего ловить. В этом мире я должен был все начинать с нуля. И до таких красавиц было ой как далеко.

Краем глаза я следил за тем, как она приближается. Сияние ее красоты уже осветило нашу комнату. Свен представил ее какой-то важной паре, и они, мило улыбаясь, вели беседу в двух шагах от меня.

А я ругал себя последними словами. Как же я буду с ней объясняться? Ведь даже тройки на уроках английского учителя мне ставили исключительно из жалости. И в школе, и в институте я считал занятия иностранным языком пустой тратой времени. Вокруг железный занавес. За бугор попасть невозможно. Я точно знал – иностранный язык никогда мне не пригодится. Теперь же я проклинал себя за лень и недальновидность.

Как много я хотел ей сказать, но выразить этого не мог.

– Александр, мой друг из России, – представил меня красавице Свен.

Другом его я, конечно, не был, но в тот период русские на Западе воспринимались как большая экзотика.

Я машинально пожал руку ее мужа, мебельного магната с лицом потомственного алкоголика, и, кивнув ей, с трудом выдавил из себя какой-то комплимент на английском.

– Не мучайтесь, говорите по-русски, – сказала она с улыбкой, которая мне показалось божественной. – Я так соскучилась по родному слову.

Я не поверил своим ушам. Неужели судьба дала мне такой шанс?

Пока я соображал, Свен повел ее к очередным гостям. А у меня за спиной выросли крылья. Оставалось только подлететь к ней. Что я и сделал. Через минуту она уже хохотала над последними московскими анекдотами в моем исполнении, а через полчаса мы так увлеклись беседой, что забыли и о хозяине, и о ее муже, и обо всех остальных гостях. Она рассказывала, как попала на Запад из Питера, откуда родители вывезли ее еще девочкой, и как потом с большим трудом, через Гамбург и Копенгаген, она оказалась в Швеции, где и нашла свое место под солнцем.

Глубокой ночью, когда гости уже начали расходиться, ее муж просто оторвал нас друг от друга, а мы, не успев до конца насладиться общением, договорились встретиться завтра в полдень.

Не нужно объяснять, что ровно в двенадцать на следующий день я сидел в своих «жигулях» под закопченной кирпичной башней, венчающей городскую ратушу.

Пробили часы. Она опаздывала. И тогда, словно маленькая змея, заползла мне в душу простая и мерзкая мысль:

«А с чего ты взял, что она вообще придет? Ведь она могла просто забыть про обещанное свидание, ее могли задержать семейные дела, мог не отпустить муж, в конце концов…»

И потом – в этом новом для меня мире играли по правилам, которые я еще не успел освоить. Традиционную вежливость, являющуюся нормой в этом обществе, я мог принять за искренний интерес. Я еще делал элементарные ошибки, но они могли мне дорого стоить. Несколько дней назад по дороге из Треллеборга в Стокгольм я попал на автостраде в жуткий туман, выехал на полосу встречного движения и чуть не погиб. Я еще не привык кататься по автострадам.

Мои мрачные размышления прервал сигнал спортивного «мерседеса». Она выпорхнула из машины и замахала руками. Легкая бирюзовая блузка и яркий розовый шарф необычайно шли к ее лицу, шли так же, как это небо, как эта старая ратуша и весь этот город со всеми его мостами и башнями.

– Привет! Ты уже придумал, как будешь меня развлекать? – спросила она.

Честно признаюсь, об этом я думал меньше всего. Перед моим внутренним взором вставали совсем другие картины, но о них сейчас лучше было помалкивать. Не услышав внятного ответа, она взяла инициативу в свои руки.

По ее предложению мы пересели из наших машин в маленький плавучий ресторанчик и целых три часа катались по живописным стокгольмским фьордам. Мы наслаждались вином, рыбными деликатесами и обществом друг друга.

Но как же быстро проходят мгновения радости… Пароходик причалил к ратуше. Ей нужно было возвращаться в семью.

Она чмокнула меня в щеку, и ее стремительный «мерседес» затерялся в уличном потоке. Перед расставанием она продиктовала мне свои условия:

– Ты должен очень постараться. Ведь ты хочешь на время занять место в моем сердце, так? А я хочу, чтобы каждый мужчина дарил мне максимум того, на что он способен. Я встретилась сегодня с тобой, потому что при знакомстве ты показался мне человеком с фантазией. И хотя сегодня ты не оправдал моих ожиданий, я даю тебе еще один шанс. Придумай для нас такое свидание, какого у меня еще не было. Если ты в следующий раз порадуешь меня чем-нибудь невероятным, я обещаю это оценить. Но учти, в этой жизни я уже кое-что видела. Встретимся в среду.

С этого момента шестеренки в моей голове начали крутиться с бешеной скоростью. И прошу понять меня правильно. Проблема была не в том, будет принадлежать мне эта красотка или не будет. Вопрос вырос до глобальных обобщений – станет ли этот сверкающий мир моим или нет? В общем: То be or not to be? если я ничего не напутал в английском.

Но чем таким особенным можно было поразить красавицу, которая видела в этой жизни все? Выручила профессия. Я подошел к нашему будущему свиданию как к постановке фильма. Прежде всего, начал искать место действия. В кино этот процесс называется выбором натуры.

Почему-то меня потянуло на морскую тематику. Возможно, по ассоциации с нашей пароходной прогулкой. Но в голову лезла всякая чушь.

Например, пригласить ее на русскую подводную лодку, которая красовалась у причала в центре Стокгольма. Во времена «холодной войны» наши бравые подводники забрались в какой-то шведский фьорд, чтобы немножко пошпионить, но сели там на мель. Был большой международный скандал. В память об этом событии уже в эпоху перестройки и всеобщего бардака шведы купили у СССР списанную дизельную подлодку и устроили из нее аттракцион. Конечно, можно было привести туда красавицу… А что дальше? Любовь в кубрике? В антисанитарных условиях? Нет, не то…

Или такой вариант. В центре Стокгольма есть парк. Там в специальном ангаре хранится старинный бриг «Васа». Лет триста назад его спустили на воду, но что-то неправильно рассчитали. Он перевернулся и затонул. Уже в двадцатом веке его подняли на поверхность, осушили, подлатали и открыли для посещений как музей. Конечно, можно было дать смотрителю денежную купюру, чтобы он оставил нас вдвоем на этом шедевре шведского судостроения. А потом?.. Любовь на холодной пушке? «Васа» была отвергнута.

Чем же еще романтическим можно было растопить сердце красавицы? Может умыкнуть ее в Лапландию? Там сейчас в разгаре полярный день, круглые сутки солнце не заходит за горизонт. Тундра цветет и пахнет. Нет. Тоже не годится… Нужно ехать на север почти тысячу километров и еще тысячу обратно. Вряд ли замужняя женщина сможет сбежать из дома так надолго.

В общем, варианты, один бредовее другого, громоздились у меня в голове, а к вечеру вторника все они рухнули и погребли под собой мою последнюю надежду на покорение Запада. Я понял, что упускаю свой шанс. Я не могу выполнить условий красавицы. И кроме ее насмешливого взгляда, мне впереди ничего не светило.

В самом отвратительном настроении я позвонил своему приятелю, чтобы в его компании залить горе пивом. Мы решили начать с «Туборга» в баре гостиницы. Именно там ко мне пришла спасительная идея. Во время очередного глотка рука со стеклянной кружкой замерла в воздухе. А все потому, что мой взгляд случайно скользнул по стойке с буклетами, которых полно в каждом отеле, и неожиданно остановился на одной картинке.

Там было изображено то, что я искал.

На следующий день я чувствовал себя как перед премьерой. А ведь так, в сущности, и было. Для фильма под названием «Покорение гордой красавицы» я написал сценарий самого романтического эпизода. Более того, я успел выбрать для него потрясающую «натуру».

Остальное было делом техники. Меня даже не огорчило, что она опоздала на полчаса.

– Тебе повезло, милый, – заявила она, подставив щеку для поцелуя, – муж улетел в Штаты на два дня. Но надеюсь, ты помнишь мои условия…

– Еще как помню… – ответил я, и мы расселись по нашим машинам.

Ее блистающий «мерседес» прилип к заднему бамперу моих помятых «жигулей». Мы вырулили на Свеавеген, проехали площадь Сергельторг и взяли нужное направление. Я специально покрутился по центру Стокгольма. Это входило в мой план. Ее нужно было сбить с толку. Тем более что место действия находилось совсем недалеко.

Мы поднялись на горку и остановились в старом парке возле стоящего особняком обшарпанного желтого здания.

Она вышла из машины и с удивлением посмотрела вокруг. Я взял ее под руку и повел к подъезду, над козырьком которого красовалась надпись: «HOTEL».

Она покрутила пальцем у виска:

– Ты что, решил поразить меня дешевым отелем? Видно, я переоценила твою фантазию.

– Дорогая, – ответил я, – прошу тебя в ближайшие десять минут не задавать никаких вопросов. А потом ты сама примешь любое решение. Договорились?

– Обещаю, – озорно сверкнула глазами она.

Дверь распахнулась. Портье из-за маленькой стойки приветствовал нас, проверил резервацию, улыбнулся и дернул за шнур. Зазвонил колокольчик, и возле стойки появились два мрачных типа в фуражках, синей форме и с резиновыми дубинками в руках. Они принялись устрашающе кричать, схватили каждого из нас за пальцы и, обмакнув их в красную краску, сняли отпечатки.

Потом повели вниз по лестнице через какие-то мрачные кирпичные коридоры, освещенные тусклыми лампами. Это было сделано так быстро, что мы не успели опомниться. Стоило нам замешкаться на каком-нибудь повороте, надсмотрщики начинали орать на нас благим матом и оглушительно шлепать по стенам своими дубинками. То же самое происходило, когда моя подруга пыталась у них что-то спросить.

Нас вывели к винтовой лестнице и погнали на третий этаж. Там приказали остановиться возле одной из многочисленных дверей. Потом втолкнули в тесную комнату. Прокричав что-то угрожающее, люди в синем заперли дверь снаружи, оставив нас наедине.

– Что все это значит? – закричала на меня возмущенная красавица.

– Сам не знаю, – попытался я свалять дурака.

Но она была близка к истерике. Пришлось во всем признаться. Я пригласил ее на чисто шведский аттракцион.

Тут нужно понять, что такое Швеция. Что это за королевство победившего социализма с высочайшим уровнем жизни. Рождаясь на этой земле, каждый швед уже знает, на каком кладбище его похоронят. Жизнь здесь сытая, размеренная, но пресная.

Поэтому, когда власти закрыли старую тюрьму в центре города, какой-то предприимчивый тип выкупил ее и превратил в оригинальный отель. Теперь любой швед мог получить незабываемое удовольствие – провести целый день за решеткой и испытать на себе все прелести тюремного режима. От добровольных узников не было отбоя.

Подозреваю, что моим соотечественникам это трудно понять. Но когда я случайно увидел рекламу этой «тюрьмы», то понял, что лучшего места для нашего свидания не придумать.

Так мы оказались в настоящей камере с двухъярусными нарами и зарешеченным окном. Я сообщил своей сокамернице, что нас выпустят отсюда только через сутки. Красавица была в ярости. Она принялась барабанить в железную дверь, но никто не откликнулся.

Я приуныл. Ведь ее настроение никак не располагало к нежности, и кораблю моей мечты была уготована участь невезучей «Васы».

Но меня спасло чудо. Оно возникло в виде бумажного листочка в рамочке, висевшего на внутренней стороне двери. Он попался ей на глаза, и когда моя подруга прочитала его содержание, то забыла о своей ярости и принялась хохотать. С женщинами такое бывает.

– Ты знаешь, что тут написано? – сквозь смех спросила она.

– Откуда? Там же по-шведски…

Она принялась переводить, и теперь уже мы смеялись вместе. Это было меню местного тюремного ресторана. В вольном переводе на русский оно звучит так:

1. «Баланда рыбная» (французский суп буйабес).

2. «Колючая проволока» (морские ежи с икрой).

3. «Тараканы тюремные» (лангусты) и т. д. и т. п.

– Ну и насмешил ты меня, – примирительно сказала красавица, и я получил в награду первый поцелуй.

О втором, третьем и последующих рассказывать не в моих правилах. Скажу только – все тюремное меню было продегустировано по полной программе, включая и мое любимое шабли. Еду нам подавали через «намордник» в двери. Перед сном мы мылись в тесном душе. А вместо пижам облачились в полосатые тюремные робы. Мою прекрасную подругу все это страшно веселило. Мы продлили пребывание в нашей тюрьме еще на одни сутки.

Но ничто не вечно под луной, как говорил поэт. Счастью пришел конец. Срок заключения закончился, и нас выпустили на свободу. Что добавить еще? Прощальный поцелуй на автомобильной парковке возле тюрьмы был самым нежным.

И я понял – этот мир теперь мой. Да и в зубрежке английского появился какой-то смысл.

– Кстати, – сказал Пьер, – русские в Европе – это очень интересующая меня тема.

– Да, о том, как ухитряются наши соотечественники устраиваться за границей, можно слагать поэмы.