Текст книги "Немеркнущая звезда. Часть 3"

Часть третья

Глава 6

1

Не сосчитать, сколько раз приходилось слышать Стеблову рассказы отцовские, душещипательные, про его деревенскую невыносимо-тяжёлую жизнь, голод, войну и разруху. Про то, что отец хлеба не наедался досыта до 30-ти с лишним лет, с голодухи еле ноги таскал и дома и на работе, копейки вечно считал, с нищетой, сколько себя помнил, боролся, хронической усталостью и безысходностью. Что, наконец, его, безотцовщину с 11-ти лет, долго все обижали и унижали. Лошадь в колхозе – и ту не давали, когда нужно было жену, матушку Вадика, в роддом везти, когда у той начинались уже первые предродовые схватки. А когда всё же сжалились, дали – то уже поздно было: не довезла своего первенца мать, не дотерпела. И Вадик в телеге на улице так и родился: его в роддом родившимся уже привезли, мокреньким, красненьким и кричащим.

«Как ты не умер, сынок, не замёрз по дороге?! Ведь тогда февраль-месяц стоял, морозы лютые и трескучие? – всегда в этом месте с недоумением тряс головою отец, мокрые глаза растирая. – Как твоя мать на холоде не умерла с перерезанной кое-как пуповиной – тоже мокрая вся, с послеродовым кровотечением? Загадка!… И меня, как на грех, с вами не было рядом, – уже по-настоящему плача, рассказывал далее батюшка. – Председатель-еврей не отпустил, скотина безрогая: нарочно по делам куда-то услал, чтоб ему, паразиту злобному, пусто было!…»

«Конюх наш деревенский мать в город тогда повёз, одноногий дед Павел. Он и принимал в поле роды, вас обоих грязным тулупом своим прикрывал, а сам в одной холщёвой рубахе да в душегрейке старенькой до города ехал. Песни бравые распевал, как когда-то на фронте, – тебя орущего, как потом мне рассказывал, веселил. Ну и попутно поддерживал обессиленную матушку нашу… Хороший был дед, сынок, боевой и прямой! – улыбался сквозь слёзы отец, вспоминая дорогого односельчанина. – Царство ему Небесное! Он один был в нашей деревне такой – с широкой русской душой нараспашку. Правду-матку, помнится, резал прямо в глаза, и никого не боялся. Даже и жида-председателя… Здорово он вам помог – молодец, душа-человек! Мы его с матерью до сих пор свечками и молитвами за роды те и тулуп поминаем…»

Когда отец вспоминал это всё: своё детство и юность голодные и безденежные, и первые семейные годы, когда он жену беременную не мог по-человечески в роддом проводить, гнилых яблок не мог ей купить за неимением средств, и у жены его молодой зубы и волосы выпадали от истощения и авитаминоза, – он неизменно плакал, ущербным и маленьким становясь, беспомощным и беззащитным. И Вадику было жалко отца, искренне жалко. Хотя и казалось порой, что родитель его переигрывает, напускает страху.

Да и матушка всякий раз шумела и махала руками на мужа: осаживала его. Говорила с неудовольствием, что хватит, дескать, тебе, родненький, плохое-то без конца вспоминать; выжили все – и слава Богу, мол! и хорошо! – чем, опять-таки, косвенно подтверждала то, что старший Стеблов у детишек своих сознательно слезу рассказами жалостливыми выбивал, что на самом-то деле всё было не так, было чуточку легче.

И “Путёвку в жизнь” Вадик несколько раз смотрел: как там пацаны беспризорные под котлами асфальтовыми ночевали, воровали каждый день с голодухи, гибли от драк, болезней и поножовщины. Бедствовали, короче, горе горькое мыкали. Но, переживая за Жигана отчаянного и чумазого Мустафу, всё равно малолетний Стеблов к ним как героям сказочным относился, а не как к реальным персонажам прошлого, к тому же – совсем недалёкого. Тяжело было представить ему, юнцу, росшему в относительном достатке и сытости, что когда-то у них было такое, такая ужасная жизнь: беспризорщина, голод и грязь, отсутствие родителей, дома и денег, и надёжного светлого будущего. И понять его было можно.

Проведший детство и отрочество, а потом и мятежную юность в золотую пору последней русской Державы под названием СССР – в правление Леонида Ильича Брежнева, человека добрейшего и гуманнейшего, миротворца великого и строителя, кого трудолюбивые русские люди будут долго ещё вспоминать за советское райское время, – подросток Стеблов и помыслить не мог, что в их по-настоящему великой и замечательной стране кто-то мог жить по-другому: нищенствовать, бедствовать и голодать, умирать от безысходности и с голодухи. Это не укладывалось в голове – настолько вокруг (1960-1970 гг.) всё выглядело кондово, мощно и вечно, справедливо, сытно и правильно. Казалось: так было всегда. Так есть и так вечно будет…

Да и как иначе, скажите, мог думать и рассуждать на досуге добропорядочный советский гражданин, патриот своей Родины? – если к границам Советского Союза враги и на пушечный выстрел подойти боялись. При виде пограничных полосатых столбов с могучим советским гербом наверху у них у всех поджилки тряслись и “заячья болезнь” начиналась. Им с неизбежностью прокладки и памперсы требовались с таблетками закрепительными и успокоительными. Никакое передовое оружие их не спасало от диареи и трусости, не прибавляло сил… И враги разбегались прочь, не помышляя о нападении.

В 1970-х и 80-х годах поэтому в СССР про войну забыли. Казалось – что навсегда. Какая война при такой-то силище государственной и единении?! с кем?! Всех бы заткнули за пояс, на куски порвали играючи!… Даже и хвалёные и могучие Соединённые штаты Америки справедливо опасались нас, что с очевидностью и продемонстрировал известный “Карибский кризис”.

И внутри страны также всё было добротно и крепко; тихо, спокойно и сытно, что главное. Какой мог быть голод и холод при таком-то порядке и изобилии, какие нищие с беспризорниками?! откуда?! Разве ж позволили б детям при Брежневе под котлами грязными спать, бродяжничать, резать друг друга, глупостями заниматься. Тут же в детдом отправили бы, приобщили к учёбе, к труду, к сытой правильной жизни. На то и существовала власть – советская, справедливая и народная, – чтобы заботиться обо всех, и каждого гражданина страны делать добрее, честнее, счастливее.

Женщин-рожениц государство на руках носило в 1970-ые и 80-ые годы, на каждом партийном съезде их славило, каждом собрании, орден “Мать-героиня” ввело трёх степеней с немалыми денежно-компенсационными выплатами, а потом ещё и орден “Материнской славы”. К услугам их было всё: забота, почёт и внимание, добротные женские консультации и роддома, новые комбинаты питания, детсады и ясли, и железные четырёхколёсные “кони” вдобавок Скорой медицинской помощи, готовые примчаться на дом в любую минуту, оперативно и грамотно вмешаться в процесс, помочь разродиться молодой маме. Это тебе не телега с лошадью и грязный полуистлевший тулуп, или иные какие проблемы. При Брежневе молодожёнам уже не надо было перед кем-то там кланяться и лебезить, неприятных случайностей опасаться. Рожай себе, не ленись – и о плохом не думай. А уж государство поможет тебе поднять своих чадушек на ноги…

С таким пониманием Вадик и рос, любил свою Родину, к счастью стремился, которого с каждым днём становилось всё больше и больше, словно деревьев в тайге, чему здоровье его богатырское и дружная семья способствовали. Но более всего – их могучее советское государство, конечно же, открывшее перед ним двери всех секций и школ, институтов и университетов самых главных и самых престижных, включая сюда и Московский, без замедленья и проволочек позволившее все свои способности многочисленные реализовать, все наличествующие таланты. Стеблов нёсся вперёд как ласточка молодая, судьбу ухватив под уздцы, был человеком страшно счастливым, страшно!… Пока ни грянула “перестройка” в середине 80-х годов и ни зашаталось, ни рухнуло всё, чем он жил и дышал с малолетства, к чему очумело стремился…

Вот когда он отчётливо вспомнил и по-новому, по-взрослому уже оценил трагедию погибших на фронте обоих дедов своих и раскулаченных ещё раньше прадедов, когда рассказы отцовские, слёзные, ему уже ни казались сказкой. Очутившись на обочине жизни в 40 неполных лет – без цели и денег, и работы фактически, запаниковав и занервничав в наступившем хаосе и бардаке, что с неизбежностью принесла с собой хвалёная “западная демократия”, как-то сразу ослабнув, обезволив и растерявшись, и все свои знания потом и кровью добытые позабыв, – он, быстро поседевший и постаревший, почувствовал, к немалому ужасу, что пришла и его очередь испить с горькой интернациональной отравой чашу, что и его поколение не оставил в покое Господь. Как до этого – поколение отца, поколения дедов и прадедов…

2

Пик горбачёвской перестройки, конец 1980-х годов, Стеблову выпало встретить и пережить на самом взлёте, можно сказать, его самостоятельной послеуниверситетской жизни, будучи 30-летним уверенным в себе молодым человеком, старшим научным сотрудником одного из ведущих столичных оборонных НИИ, что разрабатывал системы управления для беспилотных космических аппаратов. Разведывательного характера в основном, летавших на околоземной и геостационарной орбитах.

К тому времени он уже благополучно окончил Университет и аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, женился в 24 года, двоих детишек завёл – сына Олега и дочку Светлану, – и около 5 лет работал в особо засекреченном институте в глубине Филёвского парка, окружённом старыми липами и высоченным бетонным забором с колючей проволокой наверху. Забор и “колючку” усиливала вооружённая охрана и сверхнадёжная проходная почти как на “зоне”, через которую на территорию даже и милицию не пропускали без надобности и разрешения руководства, обязательная сигнализация и видеокамеры по периметру. “Ящиками” такие НИИ тогда называли для маскировки тематики, что вели свою родословную от знаменитых сталинских “шарашек”, где и ковалась оборонная мощь страны: космическая и ракетно-ядерная.

Его холостые товарищи-аспиранты, защитившиеся и “остепенённые” вместе с ним, пошли математику преподавать в различные вузы Москвы или же в академический институт им.Стеклова (МИАН) устроились мэнээсами – чтобы иметь свободного времени побольше и продолжать заниматься наукой, писать там докторские. Звали с собой и Вадима, – но он отказался идти на грошовые вольные заработки. Ему нужно было кормить и содержать семью, к которой он с каждым днём всё сильней и сильней привязывался, которой в итоге жизнь свою посвятил – семье, а не математике, где он выдохся и иссяк после написания кандидатской, достигнув творческого предела.

А в “ящике”, куда он устроился, платили приличные деньги. Даже и в сравнение со средними заработками по Москве. Тем паче – с заработками его свободолюбивых и пока что неженатых друзей-преподавателей, за которые, правда, нужно было “пахать” от звонка до звонка по восемь часов в день, забыв про личное время и про науку.

Он и “пахал”, не унывал: он к работе, к труду был с малолетства приученный. Зато в 33 года он уже имел собственную 3-комнатную кооперативную квартиру в Москве, купленную на заработанные в стройотряде и оборонном институте деньги; имел автомобиль “Жигули” первой модели, который им с братом родители подарили. И, что самое-то главное, что было важнее квартиры и “Жигулей”, – он был абсолютно уверен в завтрашнем дне: знал, что никогда не закроют их институт, и не останется он без работы и без зарплаты. Это было так упоительно сладко, поверьте, – такую перспективу жизненную и творческую осознавать, с бесконечностью отождествлявшуюся, с бессмертием, – это удесятеряло силы.

Стеблов был счастлив и горд в этот короткий период времени, и очень доволен собой… Ну и страной, соответственно, что создавала ему, молодому учёному, все условия. Думай только, изобретай – не ленись, трудись самоотверженно, честно и качественно; и потом получай за работу добротную, высокоинтеллектуальную, на укрепление стратегической оборонной мощи СССР направленную, подобающие советскому полувоенному специалисту-теоретику деньги. Хорошие деньги, повторимся, очень хорошие, на которые можно было и в столице безбедно жить, которыми можно было гордиться. Вектора развития страны и Стеблова в те годы в точности совпадали, и от этого ему было работать вдвойне, а то и втройне приятно. Как приятно, к примеру, в лодке по течению плыть и окружающей красотой любоваться.

Он жил и работал весело и легко – как в детстве далёком, как в отрочестве, – домой приносил получки огромные, строил с женой и детьми на будущее широкомасштабные планы, которое, будущее понимай, ему виделось до “перестройки” исключительно в розово-голубом цвете, в мажоре. Здоровье недюжинное и красный диплом МГУ, глашатай обширных знаний, многократно усиливали эти радужные видения-перспективы, ежедневно подпитывали и подтверждали их – что так оно всё и будет…

Но в марте 1985 года румяный краснобай М.С.Горбачёв взял в руки рычаги власти в стране, новый партийный Генсек – этакий чистоплюй и милашка, сталинский антипод или карикатура, шут гороховый и баламут, жалкая пародия на Вождя, великого лидера великого же государства.

И огромную Державу советскую, не подвластную никаким катаклизмам и завихрениям, как наивно думалось её жителям, тем более – разрушению и распаду, Державу вдруг начало лихорадить, шатать и трясти. Как лихорадит и трясёт, к примеру, старый и давно устоявшийся муравейник от всунутой в него лихими людьми палки. В СССР на официальном уровне были провозглашены “перестройка” и “новое мышление” вперемешку с “демократией”, “гласностью” и “оздоровлением”. А если по-русски и по-простому – была провозглашена “новая, свободная и демократическая, жизнь”. Взамен жизни старой – советской, “опостылевшей” и “несвободной”.

Брежневу, если кто помнит ещё, не забыл, в последние годы правления было тяжело говорить из-за проблем со здоровьем, с зубами, в частности: выступал он редко поэтому, только на съездах и пленумах. Про недееспособных Андропова и Черненко лучше и не вспоминать: те на своих постах и не работали-то толком, въехав в Кремль фактическими инвалидами. За них работали их соратники и помощники, пока они оба на больничных койках под капельницами валялись и под себя ходили.

А вот для молодого и ретивого Горбачёва выйти на публику и почесать языком половину рабочего дня было всё равно что на пляже позагорать или свежего мёду выпить, – было удовольствием и потехою. Говорил он с первого дня со всеми культурно, вежливо и с достоинством, долго и много везде говорил, народ свой доверчивый, по живому слову, живому общению истосковавшийся, неустанными монологами зомбировал и завораживал. Вот, мол, каков я удалец-молодец – и умный, и красивый, и знающий, образованный по самое некуда, кандидат наук, историк и философ, и всё такое. Не чета стоявшим до меня неучам-маразматикам, у большинства из которых были лишь техникумы за плечами, ФЗО, рабфаки и партшколы; от которых-де было мало толку поэтому – только понты одни. Слушайте, мол, меня, люди добрые, верьте мне: я, как-никак, МГУ закончил, учёный юрист по специальности, во многих сложных вопросах большой дока.

Ну и давай часов пять-шесть без остановки и продыху лопотать-велеречить перед толпой на улице или собрании, партийном пленуме или очередном съезде. И всё об одном: о “демократии” и “правах человека”, “духовном раскрепощении” и “переоценке ценностей”.

Советским избалованным брежневским райским правлением людям с высоких партийных трибун и на встречах уличных им, златоустом из Ставрополя, изо дня в день, из месяца в месяц настойчиво стало внушаться, что они-де перво-наперво были теперь обязаны – именно так! – в корне поменять свои взгляды на жизнь, на страну, на её историю и руководителей… И на соседние европейские государства, конечно же, что окружают их, которые, на его просвещённый взгляд, совсем не такие уж скверные, хищные и свирепые. Разбить стереотипы прошлого – вот-де задача задач и главная цель “перестройки” и “гласности”! Без чего не будет в Советском Союзе ни демократии, ни свободы, ни нормальной жизни! И он, историк и юрист Горбачёв, “политик милостью Божией”, народу в этом поможет…

И началась после этого знаменитая и разудалая горбачёвская либеральная свистопляска вперемешку с реформами, что так насмешила мир, длилась семь лет и кончилась катастрофой, как хорошо известно, – крушением СССР!… А может, и праздником! – как знать?! Для большинства православных русских людей итоговой волей, свободой и праздником, не смотря ни на что. Не смотря на циничный и подлый обман со стороны центральной московской власти, кровь, унижения и слёзы; и даже на очередное тотальное разграбление материальных, природных и культурных богатств, огромные территориальные и людские потери, финансовые и золотовалютные издержки?!…

И, тем не менее, до этого ведь было как?! – до М.С.Горбачёва то есть: если кто помнит, опять-таки, те пред’перестроечные времена и мысли авторские поддержит и подтвердит. До этого людям чуть ли ни с первого класса рассказывали (и они те рассказы родительские и учительские как пионерскую клятву помнили, как комсомольский и партийный устав), что живут-де они в самом лучшем и самом большом государстве – из тех, что были созданы на земле, – Союзе Советских Социалистических Республик. Величайшей мировой Державе, из руин сотворённой В.И.Лениным и И.В.Сталиным после Революции и Гражданской войны и основанной на принципах социального равенства и справедливости, чего в России прежде не было никогда, о чём русские люди только мечтали.

Оба они поэтому, Ленин и Сталин, справедливо и обоснованно провозглашались партией и правительством гениями всех времён и народов, титанами, богами земными, перед которыми все остальные деятели мировые, как нынешние, так и прошлые, – пигмеи презренные и ничтожества. Или детишки малые, несмышлёные, если уж совсем аккуратно и мягко про остальных сказать… И для большинства народонаселения СССР это историко-идеологическое утверждение было очевидной и безусловной истиной, которая сомнению не подлежала! Ни сомнению, ни обсуждению! Зачем?! чего обсуждать-то, действительно?! – когда и так было всем всё ясно!

Советские граждане 1970-х – 80-х годов в основной массе своей были искренне благодарны и Владимиру Ильичу, и Иосифу Виссарионовичу за воссозданную и оставленную им в наследство величайшую и хорошо отлаженную страну. И очень гордились тем, что в их государстве могучем и непобедимом бесплатная медицина, образование и жильё, копеечный хлеб, вода, электричество, газ и уголь. А все недра, леса и поля, все заводы и фабрики – общенародные. Что отсутствует безработица и биржа труда, кризисы политические, экономические и социальные; как и всякие там зерновые, промышленные и банковские турбулентности с завихрениями, внезапными обвалами и взлётами цен – потому что мы не зависим от кабальной мировой экономики и биржевых спекулянтов, что безраздельно правят там бал, на колебаниях цен наживаются.

Нет, у нас всё не так: у нас существует план, а не дикий западный рынок с его непредсказуемостью и депрессиями, неподъёмными ценами на продукты питания, лекарства и жильё, и свободной рабочей силой. Миллионами безработных сиречь, а по сути – элементарных бомжей, изгоев общества, что являются следствием постоянного обанкрочивания и перепроизводства.

А ещё советские люди верили и гордились, что они – хозяева своей страны, где каждый каждому друг, товарищ и брат, вне зависимости от национальности, цвета кожи и вероисповедания. В отличие от хищного и злобного Запада, опять-таки, от Америки той же, где люди живут по звериным расистским законам, по сути, и где их не интересует ничто, кроме самих себя, доллара и наживы.

Там, на Западе, учили всех в школе, техникуме и институте, готовы поработить и закабалить весь мир ради собственной выгоды и комфорта, что цивилизацией у них зовётся, словно в насмешку; готовы всех до единого изничтожить и истребить, кто мешает им сладко жить, крепко спать, собственную волю навязывать повсеместно. И Великая Отечественная война 1941-45 годов, обрушившаяся на советское государство и с великим трудом и потерями выигранная, – это убедительно показала: кто на самом-то деле есть кто, и кто чего хочет в действительности, кто что думает.

Поэтому-то они, хвалёные европейцы и американцы, – враги всех советских людей – самые заклятые и коварные! – от которых следует ожидать всего, любой провокации, подлости и вероломства; против которых нужно всеми силами и ресурсами обороняться, имеющимися в наличии, на пушечный выстрел к границам собственным не подпускать… Ибо цивилизация, основанная на безжалостно-беспощадной эксплуатации и ограблении других и возведённом в культ эгоизме, долго не проживёт. Она чахнет и гниёт на корню – и пусть себе догнивает. От неё, прокажённой и проклятой, подальше-де надо держаться: нам, добропорядочным русским людям, ни с Америкой, ни с Западом не по пути…

Так думали в СССР при Сталине и при Брежневе, да и при троцкисте-Хрущёве том же (хотя Н.С.Хрущёв – это совсем иная, особая тема). Такое внушали народу партия и правительство всё предвоенное и послевоенное время при помощи радио с телевидением, различных журналов, газет.

Стеблов это помнил отлично – те партийно-правительственные публичные проповеди и наставления, был абсолютно согласен с ними, всем сердцем поддерживал их. Они были истинной правдой, по сути, истинной: руководителей ленинско-сталинского государства здесь особенно не в чем было и упрекнуть. Их в этом активно поддерживали и литература с искусством в лице своих лучших представителей – писателей, режиссеров, художников с музыкантами, – патриотов-державников от рождения…

3

Но вот пришёл Горбачёв – “большая-пребольшая умница”, повторимся, лапочка и чудодей! И народу стали внушать обратное его нукеры – диаметрально-противоположное, фактически, лживое и заезженное. Да ещё и примитивное и крамольное, плюс ко всему, враждебное и взрывоопасное, что уже слышалось прежде не раз и не два из уст далёких предшественников Михаила Сергеевича: князя Курбского того же, декабристов, Бакунина, Герцена и Чернышевского, Нечаева, Плеханова и Кропоткина, Милюкова, Керенского и Троцкого, и многих-многих других “радетелей за народное дело”, – и всегда приводило к трагедии и разрухе, тотальному обнищанию и бедствию.

И ведь опять привело – в который уж раз по счёту! – теперь уже в 1990-е годы. Потому что пропагандисты и агитаторы Горбачёвские, жидомасоны всех уровней и степеней, работали по до мелочей отлаженным в былые времена программам и схемам, приносившим отличные результаты их разработчикам. Понимай: заставляли доверчивых русских людей терять разум и веру и начинать “торить изъезженные стёжки-дорожки” по переустройству общества по европейскому образцу. И при этом “наступать на старые грабли”, что больно били по лбам и рёбрам, но ума и опыта, увы, не прибавляли…

Так, со дня прихода Горбачёва в Кремль они, его лукавые помощники-идеологи с А.Н.Яковлевым во главе, получив полную свободу действий от партии и правительства по перестройке общественного сознания на “современный цивилизованный лад”, принялись усердно рассказывать-разъяснять разбуженному в политическом смысле народу, что Держава наша советская есть-де наиотвратительнейшее дерьмо, “империя зла и насилия”, “тюрьма народов и кабала”, “душительница свободы, правды, прогресса” (как и Московия времён Ивана IV Грозного, на их “просвещённый” взгляд, и Держава Романовых до Февраля Семнадцатого). И никакой справедливости, правды, счастья, тем более, в ней, Советской России, и в помине нет – потому что построена она была, якобы, на крови, слезах и горе людском двумя отъявленнейшими “громилами” и “шарлатанами”, “тиранами”, “безбожниками” и “палачами” – Лениным со Сталиным, понимай, – “демонами в человечьем обличии”, которых и людьми-то назвать нельзя, которых-де непонятно как и земля-то наша носила. Ведь ничего, кроме ужаса, голода и страданий, они народу, дескать, не дали, не принесли, увы, по причине своей природной никчёмности и пустоты, кровожадности и садизма.

*) Доказательством чему и раньше и теперь якобы служит “Архипелаг ГУЛАГ” А.И.Солженицына – “Библия” всех перестроечников, этакий заострённо-пропагандистский шедевр и, одновременно, ярчайший образчик либерального глумливого Агитпропа. А по сути – примитивная и пошлая книжица-страшилка, задуманная на Западе задолго до самого автора как некий безотказный идеологический молот-топор, который призван был в перспективе изнутри разрушить Советский Союз. Что, собственно, и случилось.

Значит, Солженицына кормили и поили, и раскручивали не зря западные спецслужбы. Он своё подлое дело сделал.

И его “Архипелаг…” всё ещё в чести и приносит пользу: уже, вон, и в среднюю школу пробрался по личной указке самого президента Путина, горячего поклонника Александра Исаевича. Им всё ещё пытаются заслонить современные российские либеральные идеологи, пришедшие к власти в августе 1991-го, ленинско-сталинский подвиг величайшего государственного социалистического строительства. Пусть и получается это у них не очень, если судить по опросам…

Поэтому-то народ советский, якобы одураченный и обманутый за 70 последних лет, но чести и совести не утративший, должен-де (по внушениям Яковлева и его команды) дружно начать обоих их проклинать. Построенную же ими Державу “тоталитарную” и “кровососущую” до основанья опять разрушить: в пыль, в труху превратить, в пустыню. И возвести на её месте новую, по западному образцу: образцу какой-нибудь Англии или Америки, – где всё честно, чётко и гладко (Яковлев так считал, а за ним – Горбачёв), сытно, тепло и светло. И где людишки тамошние этакими земными ангелами живут, ездят на “мерседесах” и джипах по миру, барствуют, золотистое пиво каждый день пьют с душистыми свиными сардельками и гамбургерами – и зла никому не желают. Упаси Бог! Тем более, нам, одурманенным русским людям, которых-де они и жалеют и любят, уму-разуму, демократии задарма хотят научить вкупе с другими дурнями из Азии и Африки, и Латинской Америки, на истинный путь наставить: и англичане с американцами, и немцы с французами, все…

Народу рассказывалось и внушалось всё то, одним словом, что “было старо как мир”, набило оскомину и обрыдло думающим образованным людям своим дебилизмом и примитивной пошлостью. Но что, тем не менее, давно уже превратилось в российской революционной и антинациональной среде в некие универсальные заклинания-мантры, в идеальные символы и идеологические клише для промывания мозгов, зомбирования и политического разогрева.

С непременным последующим превращением одураченных и возбуждённых народных масс в агрессивно-послушное стадо сначала, а потом – и в стихию огненную, лава-образную, способную разгромить и спалить что угодно по указке вождей. В том числе – и собственную страну, их благодетельницу, охранительницу и кормилицу…

Подобными антироссийскими проповедями по поводу уже и “советской империи зла” запестрели тогда страницы большинства союзных толстых журналов и выходящих миллионными тиражами газет. И наиболее гнусными и оголтелыми из них, наиболее выдающимися по своей изощрённой лживости, цинизму и лицемерию были журнал “Огонёк”, несомненно, Виталия Коротича и газета “Московский комсомолец” Павла Гусева – два омерзительно-тошнотворных “рупора перестройки”, самых подлых, пошлых и гнусных из всех, самых грязных и мерзких, главные редактора которых были отъявленными антисоветчиками и анти-националистами, жизнь положившими, по примеру дедов и отцов, на борьбу с “великодержавным русским шовинизмом”.

Не сосчитать, не измерить, не осознать, сколько они грязи вылили на страну, скольких прекрасных и честных людей, молодых и старых, образованных и не очень, этой зловонной газетно-журнальной жижей запачкали и задурили, с толку сбили. Но больше, но сильнее всего досталось от них Ленину и Сталину, безусловно! Двух этих выдающихся деятелей, лидеров большевистской партии в первые и самые тяжелейшие годы, там полоскали печатными помоями каждый день в течение нескольких лет – так они оба были рвавшимся к власти мировым финансовым воротилам до тошноты, до болей головных ненавистны! Все их семейные тайны “выведали” и “раскрыли” борзые пронырливые писаки, все недостатки со слабостями, все “чихи”. Уже чуть ли ни в штаны к каждому из них забрались и всё там с увеличительным стеклом рассмотрели: кто был обрезанный, а кто нет; кто из них двоих был еврей, а кто – шабесгой-полукровок. И заставили читателей вместе с ними, похабниками бессовестными и помоешниками, весь этот кошмарный ужас читать, брезгливо плеваться сквозь зубы и морщиться.

А уж про ленинско-сталинскую партийную и государственную работу и говорить не приходиться: всю её буквально по полочкам разложили с первого и до последнего дня сопливые столичные журналисты – и ничего там кроме фатальных и катастрофических “ошибок” вперемешку с репрессиями не нашли, кроме жажды власти, крови и подлости. Представляете?!

После чего читателям было объявлено с радостью, с некой ребячьей гордостью даже, замешанной на полном невежестве и незнании, кретинизме собственном и дебилизме, что ничего другого там и не было, дескать, да и быть не могло по причине умственной отсталости и Владимира Ильича, и Иосифа Виссарионовича! Вот ведь до чего додумались-дописались в итоге газетно-журнальные борзописцы, “убогие по уму и по сердцу”, к чему подвели честной православный люд! Измерили своими блошиными мерками двух Великанов, сравняли Великанов с собой – и раструбили об этом на всю страну: вот, мол, какие мы молодцы, как на бумаге ловко с ними расправились. Да руководи мы тогда государством, дескать, – в СССР всё по-другому было бы! Тихо, спокойно и благостно – как в раю!

И обожранные академики-обществоведы, завсегдатаи общественно-политических телепрограмм, редакций самых крутых и издательств, и масонских клубов, лауреаты всех мыслимых и немыслимых наград и премий, как и маститые сочинители и публицисты из элитарного и высокооплачиваемого “Нового мира”, дружно трезвонили и строчили про то же, ничем не отличаясь, по сути, от глупеньких бульварных газетных писак, вторя им в унисон, соревнуясь в хуле и очернении с ними… Что подтверждало “огоньковско-московско-комсомольский” бред, придавало ему вид правды и общественный вес и силу.

Только анатоль-ивановская “Молодая гвардия”, викуловско-куняевский “Наш современник”, да прохановская газета “День” как могли сопротивлялись тотальной разнузданной лжи, пытаясь хоть как-то отстоять и защитить советское славное прошлое, одурманенным демократической пропагандой людям на происходящее глаза открыть, бесстрашно высказаться-прокричать со своих страниц, что перестроечные горбачёвские бесы в очередной раз пытаются до основания разрушить страну, а русских бессовестно обобрать и унизить! Но разве ж справиться было им втроём с такой многотиражной махиной…