Текст книги "Серьёзно – несерьёзно"

Серьёзно – несерьёзно
Александр Витальевич Тюрин

© Александр Витальевич Тюрин, 2024

ISBN 978-5-0062-1393-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Забытые игры

 
Помню с детства, как играли дядьки в домино.
И кричали очень громко: «Рыба!»
Боже мой, как это было всё давным-давно.
А сколько в нашей жизни позабыто!
Карты, шашки, шахматы, лото и домино…
Мы детьми смотрели с удивленьем,
Как «погоны» вешались красиво и легко,
И в дамки пробирались с вдохновеньем.
«Уточки», «Дедуля» или «Господин-один»
Из мешка рукою доставали.
Конь всегда от «Б-один» на «Ц-три» уходил,
А в итоге мат с ферзями ставил.
Позабыты эти игры, к ним возврата нет.
Взрослые и дети – в интернете,
Спорят, у кого же больше уровней, побед,
Вынося на обсужденье в сети.
Так давай достанем с антресоли домино
И сыграем вечером с семьёю,
Чтобы вспомнить время, что стремительно прошло
Той весёлой детскою порою.
 

Мы с одного двора

 
Мы вышли с тобой, вроде, из одного двора.
Но нас разъединила бурная река.
И ты за этой речкой два года воевал,
А я о той войне в газетах лишь читал.
Ты скажешь: «Повезло», – не уточнив, кому.
Тебе ль, что ты прошёл ту страшную войну?
Иль мне, что за рекой не побывал
И то, что ты увидел, я не испытал?
В твоих глазах всегда бездонность пустоты.
Я жду, когда расскажешь, что вспоминаешь ты.
Но ты всё больше куришь и молчишь,
Ты тайну эту в сердце бережно хранишь.
Не говори. Я прочитаю по глазам,
Как ты там бился, как стрелял, как выживал.
И как теперь ты воешь по ночам
За тех, кого не спас, зато вернулся сам.
Я разделю бутылку на троих.
Тебе и мне. И тем, что нет в живых.
Мы молча с тобой выпьем за ребят,
Чьи души с нами рядышком стоят.
Ты мне поверь, коль выпала б судьба,
И я бы там стрелял, как ты тогда,
Чтоб здесь могла смеяться детвора.
Ведь мы с тобой, братишка, из одного двора.
 

А я живу, я не унываю

 
Я не ношу Дольче с Габбаной,
Я не обедаю по ресторанам.
Я не пью виски со льдом и мартини,
Не рассекаю на «ламборджини».
Не выступаю я в ночных клубах.
Не был в Америке, не был на Кубе.
Меня в телешоу не приглашают.
Боятся, наверное – правду узнают.
Припев: Но я живу, я не унываю.
Я песни пишу и стихи сочиняю.
О том, что я вижу, друзьям пропою,
Что я ненавижу и что я люблю.
Меня не волнуют курсы валюты,
Все эти проблемы Минфином надуты.
До пенсии мне всё равно не дожить,
Зачем же сейчас мне мозг выносить.
На выборы я давно не хожу,
Я лучше с семьёй в тишине посижу.
Среди депутатов, что нам предлагают,
Никто из друзей моих не выбирает.
Припев.
Я лишь детективные фильмы смотрю,
Чуть-чуть комедийных – развеять тоску.
А новости сразу переключаю,
Мне ужасов в жизни по полной хватает.
Любую проблему никто не решает,
Пока на экран она не попадает.
Но даже когда обо всём все узнают,
Виновник уже за бугром отдыхает.
Я очень хочу, чтобы Родина-мать С
могла отряхнуться, всю нечисть прогнать,
Чтоб деньги теряли свою актуальность.
Конечно, смешно. Конечно, банальность.
Хочу, чтобы власть свой народ уважала
И чтобы лелеяла, чтоб ублажала.
Чтоб мог я спокойно писать и творить.
Чтоб Родину нашу любой мог любить.
 

Отмерь мне Бог…

 
Полвека позади, а много это или мало?
Построил дом, успел деревья посадить.
И дочка нежно называет мамой
Ту женщину, что не устал любить.
Отмерь мне Бог ещё хотя б полвека,
Чтоб я успел всё рассказать и спеть,
Чтоб воспитал из дочки человека,
И с внуками немного посидеть.
Прости мне Бог мои грехи и прегрешенья.
Бывало, заблуждался, и чудил,
И принимал неверные решенья.
Неужто добротой я всё не перекрыл?
Неужто помогал я людям мало?
Ведь были же такие времена,
Когда меня болезнь сковала —
То были рядом, кто молился за меня.
Продли мне Бог моё существованье.
Пусть не полвека, а хотя бы двадцать пять.
Я буду жить и помнить о раскаянье,
Ошибок прошлых я не буду повторять.
 

И пусть чего-то не успел

 
Я в этой жизни много не успел,
Я в этой жизни много не исправил.
Не сделал многое, чего хотел,
Хотя пытался жить, не нарушая правил.
Был окружён различными людьми,
С печалью, радостью, проблемами своими.
Кто маялся с деньгами, кто с детьми.
А кто-то отовсюду был гонимым.
Кому советом, а кому-то и рублём
Я помогал, не чувствуя усталость.
И говорил: «Ты потерпи, мы подождём.
За чёрной полосой приходит радость».
Я тем горжусь, что многим я помог,
И пусть по жизни я чего-то не успел.
И пусть меня на небе судит Бог
За то, что я не сделал, что хотел.
 

Бесполезный человек

 
Зачем я нужен в этой жизни? Бесполезный человек.
Что делать я умею? Я и сам того не знаю.
Лишь только коротать свой грешный век,
Пролёживая днями на диване.
Хотел вскопать я как-то огород.
Я взял лопату – и она сломалась.
Забил бы гвоздь, но только молоток
Попал по пальцу – и опух мой палец.
Хотел я кран на кухне починить,
Всего-то пару поменять прокладок:
Сумел всё разобрать и раскрутить,
А как собрать – забыл того порядок.
Как хочется мне сделать что-нибудь,
Ведь мастер мастерство не пропивает!
Жена меня зовёт то «Нибудь», то «Забудь»,
Но если надо что сломать, то тут же вызывает.
И понял я, в чём смысл жизни есть,
Я чую это каждой своей клеткой.
Коль надо у врага прогнать всю спесь,
Меня зашлите ко врагу в разведку.
Я через месяц, ну а может, через два
Всё починю (скорее, поломаю),
И вам достанется чудесная страна:
Берите ворога хоть голыми руками.
Нет бесполезных в нашем обществе людей.
И для меня найдётся важная работа,
Пусть не умею забивать железных я гвоздей,
И огород мой до сих пор не вскопан.
 

Этапы жизни

 
Если есть мечты, то это юность
Балует своим очарованьем.
В это время на любую трудность
Смотрим мы, решив её в сознанье.
Если же проблемы мы решаем
Не во сне, мечтах, а здесь, сейчас —
Молодость стучится сапогами,
Ждёт мальчишек призывной приказ.
А потом жена, семья и дети.
Жизнь закрутит гайки и болты.
Понимаешь: только ты в ответе,
Если не сбываются мечты.
Подберутся дни воспоминаний,
Память возродит любую малость.
Вновь вернётся юности сознанье,
Но не юн ты. То подходит старость.
Жизнь проходит и вращается по кругу.
Стар и млад – одно и то ж, так уж связалось.
Провожай, встречай, как лучшую подругу,
Юность, молодость и даже свою старость.
 

Эх ты, жизнь моя

 
Уходите из моей жизни все тревоги.
Ждут меня ещё на ней добрые дороги.
И друзей широкий круг, нерушимость веры.
Хоть средь них я баламут, скверные манеры.
Припев: Эх ты, жизнь моя. Орёл ты или решка?
Полосатая как зебра, острая как нож.
Где-то бродят короли, а я словно пешка:
Только прямо прохожу, и не повернёшь.
Отпускаю иногда колкости и шутки,
От которых самому мне порою жутко.
Но поделать не могу ничего с собою.
Как умею, так живу и мирюсь с судьбою.
Припев.
Может, стоит поменять полосу движенья,
Да по встречной пролететь на авось, везенье?
Но разве стоит рисковать жизнью и судьбою?
Сколько их летело так, да срослись с землёю.
Припев.
В жизни ценен каждый миг прожитых мгновений.
Пусть душа сойдёт на крик от новых ощущений.
Но поставить на кон жизнь ты не торопись,
Ведь какая б ни досталась, это наша жизнь.
Припев: Эх ты, наша жизнь. Орёл ты или решка?
Как умеем в этом мире, так мы и живём.
Где-то бродят короли, а мы словно пешки:
Только прямо ходим, а наискось – сожрём.
 

Мы уйдём

 
Мы уйдём, мы исчезнем, как утренний лёгкий туман.
Мы растаем, как снег под смеющимся солнцем весны.
Молчаливо оставим живущим за нас по сто грамм.
Вспоминайте о нас, не скрывая блестящей слезы.
Сколько б лет ни прошло, наблюдаем за вами с небес.
Если чуем беду, подаём надлежащие знаки.
Обернитесь вокруг, оглядитесь окрест.
Не гоните гнедых, дайте кости бродячей собаке.
Если дождик пройдёт, а потом солнце вдруг заиграет —
И появится в небе весёлый и радужный мост.
Мы на этом мосту обязательно встретимся с вами.
Не кончается жизнь, даже если ушли на погост.
 

Спиртного я больше не пью

 
Ты всю жизнь на меня положила,
На себя же порой наплевав,
И сегодня мне снова простила,
Что пришёл я опять на рогах.
Припев: Сколько ж можно гулять, куролесить?
Сколько ж надо мне водки испить,
Чтобы смог я решить и всё взвесить,
Что пора наконец бросить пить.
Но опять я с друзьями встречаюсь.
А у них лишь один интерес:
Посмотреть, как душою я маюсь,
Зажимая в руке огурец.
Припев.
Я на ушко тебе, дорогая,
Прошепчу, перегаром дыша:
«Я люблю тебя, слышишь, родная!
То не я пью, то плачет душа».
Припев.
Я согласен, хорош куролесить,
В кружке водку и пиво мешать.
Я сумею осмыслить и взвесить,
С понедельника буду бросать.
С понедельника, с первой зарёю,
Я по парку трусцой пробегу.
А друзьям скажу, гордый собою,
Что спиртного я больше не пью.
 

Ах, как же я любил!

 
Ах, как же я любил, как был на всё готов!
Ты помнишь, как дарил букет прекраснейших цветов?
Как сутками не ел, как по ночам не спал
И как с надеждой нашей встречи под часами ждал.
Все мысли – о тебе, и песни, и стихи!
Но ты всё предала, и ты с другим смогла уйти.
Один остался я, тебя со мною нет.
И вянет на окне тобою брошенный букет.
Вопрос я задаю порою сам себе:
А есть она, любовь? Всё было будто бы во сне.
Но не могу найти на это я ответ.
Тебя же в моей жизни словно не было и нет.
Забыть я не могу свиданья под луной
С той девушкой любимою и самой дорогой.
Но ты с другим ушла. Закончилась любовь.
Со многими случается такое вновь и вновь.
Ах, как бы я хотел, чтоб было всё не так.
Чтоб отношения всегда венчал счастливый брак.
И чтобы те, в ком бьются влюблённые сердца,
В любви всю жизнь прожили и не знали ей конца.
 

Навсегда

 
Суровый ветер рвёт гнилые небеса.
Ты достаёшь платок, в глазах твоих слеза.
И ничего не скажут любимые уста.
Ведь он тебя не бросил, но покинул навсегда.
Навсегда, навсегда. Это страшное слово.
Навсегда, навсегда. Угрюмо, сурово.
Как ей дальше прожить? Для кого? Без него?
Есть вопрос, нет ответа. Ни одного.
Он ушёл, не сказав даже слова: «Прощай»,
Лишь: «Прости, ты живи за двоих, так и знай.
Если встретишь того, кто поддержит тебя,
Не гони ты его для меня от себя.
Просто верь, что я рядом с тобою всегда.
Это тело ушло. Навсегда, навсегда.
А душа не покинет тебя никогда,
Нам помехой не будут лихие года.
Время лечит, в народе не зря говорят.
Ты родишь, воспитаешь счастливых ребят.
Им расскажешь что в небе ночная звезда
Зажжена твоим ангелом лишь для тебя.
Я подам тебе знак ярким светом звезды,
И тепло ощутишь только ты, только ты.
Нас по-прежнему вяжут душевные нити.
Ты живи, будет рядом твой ангел-хранитель».
 

Моим любимым

 
Топ-топ-топ детские ножки.
Шлёп-шлёп-шлёп любимые ладошки.
Кучеряшки вьются в волосах.
Я сейчас счастливейший из всех счастливых пап.
Хлоп-хлоп-хлоп голубые глазки.
Это что за чудо из старой доброй сказки?
Это же дочурочка, кровиночка моя.
Я, жена и дочка – дружная семья.
Чмок, чмок, чмок расцелую щёчки
Я своим любимым – и жене, и дочке.
За улыбки ваши, поверьте, всё отдам!
Я рад – жена счастливая, из всех счастливых мам.
Мур-мур-мур заурчала кошка,
Что на солнце греется, сидя у окошка.
Какие б ни случались по жизни заморочки,
Хочу счастливой сделать счастливейшую дочку.
 

Поблагодари своих родителей

 
Поблагодари своих родителей
Хотя бы за то, что стал ты жителем.
И вспомни свои счастливые дни.
За это за всё поблагодари.
За блеск седины на их головах,
За мокрое место в любимых глазах,
За трещинки в сердце – их не залечить.
Надо родителей благодарить.
Спеши принести им свою благодарность.
Приди, прилети, несмотря на усталость.
Недолог их век, так что ты поспеши,
Воздай благодарность родным от души.
Ты вырос уже. У тебя свои дети.
И нет ничего дороже на свете
Тех слов, что они тебе будут дарить.
За всё в этой жизни – благодарить.
 

Ещё одна весна

 
Как старый дуб, стою среди дубравы.
Вокруг растут зелёные леса.
Берёзовые рощи – молоды, кудрявы,
Мне молодости дарят голоса.
Стройны, высоки сосны на утёсе,
И ели лапами качают на ветру.
Забыл я, сколько в жизни было вёсен.
Переживу ль ещё одну весну?
Под кроной собираются туристы,
Скрываются от зноя в тень листвы,
Вдали услышав соловьины свисты.
А доживу ль до будущей весны?
А осенью багряной всё сменится,
И я надену праздничный наряд.
Ну отчего же не принарядиться,
Когда кругом такая красота.
Зимою всё укрыто белым снегом.
От тишины аж раздаётся звон.
Петляет заяц смысловатым следом,
Не видно на берёзках пышных крон.
А за зимой опять весна приходит,
Одета в шумные зелёные леса.
И слышу я, как соловей выводит:
«Дубок, ещё одна твоя весна!»
 

Моя Москва

 
Я люблю тебя, город родной,
Переулки Арбатских дворов.
Несмотря на буйство ветров,
Я тобой любоваться готов.
Засыпает тебя снегопад,
Моросит по тебе тёплый дождь
Или солнце сияет стократ —
Я тобой любоваться готов.
На Садовом кольце липы цвет,
На Бульварном – дыханье цветов.
Это всё воспевает поэт —
То, чем я восхищаться готов.
У Данилова монастыря
Блеск высоких златых куполов.
Бьют вечернюю колокола.
Этим я наслаждаться готов.
Перестроят тебя много раз.
Много офисов, банков, домов.
Через всё это ловит мой глаз
То, чем я любоваться готов.
Сбрось с себя пелену новизны
И свои семь холмов обнажи,
Чтоб увидели дети мои
То, чем я восхищался и жил.
Перекинь через реку мосты,
По проспектам гостей проводи,
Чтобы поняли внуки мои
То, за что я тебя так любил.
 

Встреча с прошлым

 
Погасли свечи, кончилось вино —
На дне бокала радостно искрится,
Как кадры позабытого кино,
В которое хочу я возвратиться.
Когда вы так юны и молод я,
Вы в восхищении над шутками смеётесь,
Которые придумываю я,
Боясь, а вдруг вы здесь не улыбнётесь.
Но это при толпе. Наедине
Двух слов связать, поверьте, я не в силах.
Ищу тогда я истину в вине,
Или в гитарных струнах-переливах.
Пусть вам они расскажут про меня:
Какие чувства душу мне тревожат.
Хотя зачем? У вас своя семья,
И у меня жена не спит в холодном ложе.
Поэтому оставим всё как есть,
Пусть в этом фильме замелькают титры.
Гремучую не будем трогать смесь.
Возьмём на память каждый по пол-литра.
 

Жизнь как поезд

 
Вот пронёсся состав, за вагоном вагон.
Первый полон улыбок, игрушек —
Это детство моё пролетело на нём,
С теплотой одеял и подушек.
Из второго же слышен шум дискотек
И признание в первой любви.
Очень быстро промчался, его уже нет,
А в нём юности светлые дни.
Слышен в третьем вагоне свадебный марш,
Пересчёты зарплатных купюр.
Это молодость мчит, сохранив антураж,
Одеваясь в новьё от кутюр.
Ну а дальше как будто замедлили ход
И устал я вагоны считать.
Это зрелость моя завершает поход,
Сохраняя осанку и стать.
Как же быстро по рельсам промчался состав!
Был большой, а промчался за миг.
Но я видел, в последнем вагоне стоял
Там со мной чем-то схожий старик.
Но я видел, в последнем вагоне стоял
Помахавший рукою старик.
 

Страна Счастья

 
Укрытая от всех земных ветров,
От бурь, дождей, снегов и ураганов —
Земля, где много чудных мастеров,
Где нет преступников, лжецов, льстецов и хамов,
Где бабочки летают круглый год,
Цветут сады и травы зеленеют,
Где не считают сумрачный доход,
И нужно каждому лишь то, что он имеет.
С природой в триединстве, с верой в сердце,
С любовью к ближнему, к любому существу
Там проживают в радостном блаженстве
Те, кто поклялся жизнь отдать добру.
Как только земли те не называют:
Кто Шамбалой, а кто-то Атлантидой.
Но бережно её от всех скрывают
Те, кто не хочет быть в служенье свиты.
И если мне когда-то повезёт
Найти дорогу в земли радости и счастья,
Не покажу я, как пройти в неё,
Чтоб не узнали в тех краях ненастье.
 

Мессия

 
Жил человек, он всех любил.
Он всех прощал и не грубил.
Пытался людям объяснить,
Что надо всё в миру любить.
Он говорил, что нет плохих.
Он верил людям, верил в них.
Глухих, незрячих исцелял,
Он веру в их сердца вселял.
Но некто, кто закон держал,
Сказал, что души воровал.
Тот, кто к смирению ведёт,
Погубит весь мирской народ.
И стражникам был дан приказ
Доставить наглеца сей час.
Предстал пред властью человек —
Совсем не стар, в расцвете лет.
Он на вопрос давал ответ
И чистым взором красил свет.
Но нет страшней для власти той
Потери душ толпы людской.
И был казнён тот человек,
Но жизни он не кончил бег.
Для тех, кого он к вере вёл,
Он вновь воскрес, он к ним пришёл.
И с той поры, из века в век
Шагает где-то человек,
Что призывает всех любить,
Смиренно с верой в сердце жить.
 

Кто-то молит обо мне

 
На меня луна с небес криво косится.
У иконы за меня кто-то молится.
Кто-то просит у небес мне прощения,
Для души моей больной облегчения.
В небе виден Млечный Путь в бесконечности.
Раствориться бы, пропасть в тёмной вечности.
Но нельзя лишь о себе беспокоиться.
Ведь кто-то за меня в тиши Богу молится.
В той молитве нет конца покаянию,
В ней смиренье, в ней мольба, в ней отчаянье.
Свет свечей пробьёт дорогу в полумрачной мгле,
Ведь кому я очень дорог, молит обо мне.
Все невзгоды отойдут, отыграются.
Я ж за все свои грехи буду каяться.
Перед ликами святыми низко поклонюсь.
За родных своих, любимых Богу помолюсь.
 

Разговор с немцем

 
Жил немец с нашей частью по соседству,
В наколках весь, как будто старый вор,
По-русски шпарил, мат вставлял не к месту…
Мы как-то завели с ним разговор.
Он рассказал: в апреле, в сорок пятом
Его советские забрали в плен войска
И повезли по ямам, по ухабам
В далёкие сибирские леса.
Не понимал тогда пленённый ворог
Ни слова, что зачитывал судья.
Но осознал, как дорог стал, как дорог
Весь мир ему, в советских лагерях.
Его там очень быстро научили
По-русски говорить и понимать.
И всё жалели, что на фронте не добили:
«Ну ничего, узнаешь здесь ты Кузи мать!»
Он на себе испытывал давленье
От офицеров и от каждого зэка.
В конце шестидесятых – послабленье,
Надежда засветилась как звезда.
Он написал в германское посольство,
Что хочет возвращения домой —
И разрешили. Вот только недовольство
Засунь себе туда, где геморрой.
И он молчал, и ждал, когда же поезд
Помчит его на родину, в Шверин,
Стуча по рельсам да набирая скорость.
А возвратившись, понял, что совсем один:
Нет ни родных, друзей, нет даже кошки,
Их остаётся только вспоминать.
И он у приоткрытого окошка
Глядит, как будем мы маршировать.
Под звук чеканного стального шага
Он вспоминает жизнь, что в лагерях,
И как там так же строем шли солдаты —
От них не скроешься ни в поле, ни в лесах.
Ну а наколки – зэковы забавы.
Колоть не хочешь, значит сразу в глаз.
Вот так и подсобрался без оправы
На его теле воровской иконостас.
Рассказ мы слушали с огромным удивленьем,
Нам стало жалко бедного его.
По марке скинулись и, будто в день рожденья,
Ему купили красное вино.
 

Эволюция

 
Надвину кепку на глаза,
Костюмчик «Адидас» надену.
Носочек белый под мокас,
Голду блестящую на шею.
В таком наряде я пойду
На стрелку с местною братвою.
Любую тему перетру,
Я ж разводящий над шпаною.
А как настанут холода —
Я в кожане, что в пол упрётся.
Меняю явки, города
И жду, что всё перевернётся.
Но жизнь на каждого из нас
Всегда имеет свои виды.
И коль течёт слеза из глаз,
Сотри и спрячь свои обиды.
Проходит год, за ним второй —
Я в красном пиджаке-махера.
В руке мобильный телефон,
Барсетка, прочие манеры.
Я бизнесмен, а не бандит,
На стрелки я не выезжаю.
Но вдруг закрутит, защемит,
Что распальцовку вспоминаю.
Проходит жизнь, бегут года —
И я избранник от народа.
Теперь зовусь я депутат,
Иду со временем я в ногу.
Стараюсь я не вылезать
И выгляжу совсем не броско,
А трёхполосный «Адидас»
Я просто поменял на «Боско».
Висит в шкафу пиджак-махер,
А рядом старая кожана.
Почётный я пенсионер.
Костюмчик мой теперь – пижама.
 

Лесная жизнь

 
Медведь не знал, как объяснить бардак в своём лесу,
Кого ни призывал помочь – и зайца, и лису.
Прогнал он медоноса из лесоуправления
За то, что тот утратил его кредит доверия.
Сидит медведь, печалится, готов продаться бесам.
Не знает, кому может дать он управленье лесом.
Но как-то раз на глаз попался северный олень.
Вот с кем мы завтра встретим добрый новый день!
Оленю дали право делить лесной бюджет.
И через день бюджета как не было, так нет.
И затрубил олень тогда: «Инвесторов давай!
Пусть звери из далёких стран придут в наш дивный край.
А чтобы им везде пройти и не ломать копыта,
Я плитку всюду уложу. Всё будет шито-крыто!»
В лесу разгром, в лесу развал. Все местные зверьки
Не знают, куда деться от горя и тоски.
Кричат ему: «Ты прекращай лес в тундру превращать!
Езжай к себе в далёкий край свой ягель пожевать…»
Рогатый им твердит в ответ: «Живёте вы изрядно.
Я не учу вас, что вы, нет. Но чтоб было понятно:
Теперь вы будете платить за отдых на тропе,
За каждый шаг, за каждый чих, чтоб пополнять бюджет».
Невыносимо стало жить всем коренным зверькам.
Кто убежал, кто улетел. Страна-то широка.
А в том лесу теперь живут инвесторы, туристы,
Им наплевать на старый лес, они к нему корыстны.
Лес стал духовно умирать, стал гибнуть он и чахнуть.
Олень кричит всё: «Красота!!! Туристам только ахнуть!»
А лес снаружи – просто блеск, вот только изнутри
Он стал гнилой, и нету в нём родной лесной души.
Олень же может управлять лишь там, где есть бюджет.
А где бюджета вовсе нет, там и оленя нет.
 

Прямой эфир

 
Вновь выступает президент.
Прямой эфир, вопрос – ответ.
Вдруг в зал для съёмки завалил
Какой-то левый гражданин.
Он то ли левый демократ,
А то ли правый социал,
Держался, словно депутат,
Он свой вопрос при всех задал.
Он президента вопрошал:
«Да как же так, до пор каких,
Ворует тот, кто воровал
?Никто же не присел из них!
Дорог как не было, так нет,
А нефть и газ мы продаём
В другие страны, своим – нет.
Газопровод никак не проведём.
И сколько ж можно нагло врать,
Что наш любой пенсионер
По миру может разъезжать,
Как будто юный пионер?
У нас на пенсию уйти
Уже нельзя и в шестьдесят.
А в этом возрасте, прости,
Суставы, косточки болят…»
Хотел о многом он спросить,
Но не успел вопрос задать.
К нему стекалась позади
Охрана – человек так пять.
Скрутили руки. Увели.
И позабыли все о нём.
И вот, теперь уж взаперти,
Он смотрит в записи приём.
И так закончил дни свои в психушке,
На брифинги уже не выезжал.
А все вопросы спрятал под подушку.
Всё думал: «Что ж я лишнего сказал?»