Текст книги "Проводник"

– Когда?! Ты с ума сошла, Кать?

Лицо Кати стало каменным.

– Как ты сказала? – тихо произнесла она. – Повтори.

Лариса с трудом сглотнула подкативший к горлу комок.

– Прости, Кать… Я не это имела в виду.

Она вытерла повлажневшие глаза и добавила дрогнувшим голосом:

– Все, я пошла.

Она двинулась к выходу, прихватив с вешалки плащ. Катя, помедлив, направилась следом, прямо в одной рубашке выйдя за сестрой на лестничную клетку.

– Ты считаешь меня сумасшедшей, да?! – в бессильном гневе крикнула она, и Лариса обернулась.

– Как все, да? – продолжала Катя. – Ты ничем от них не отличаешься, сестричка! Ты просто двуличная стерва! Верни шарф!

Лариса печально покачала головой.

– Прости, Катя… Но этот шарф ты п-п-получишь только через мой труп.

И прежде чем ее сестра успела что-то предпринять, девушка начала быстро спускаться по лестнице.

Шаркая ногами, словно больная старуха, Катя вошла в комнату, плюхнулась на кровать. Взяла липнувший к ладоням пульт, заляпанный на днях яблочным соком, включила маленький телевизор. На экране замелькали кадры ожесточенной погони с перестрелкой.

«Неужели тебе не жаль меня, родную сестру?» – тихо поинтересовался внутренний голос.

Катя поморщилась. У нее возникло странное ощущение, будто где-то под сердцем заворочался крошечный зверек, желающий вылезти наружу.

– Опять я виновата? – вслух усмехнулась Катя, щелкая каналы. Перестрелка сменилась постельной сценой, и она машинально продолжила «листать» программы.

«Тебе ведь на фиг сдался этот шарф, – не унимался голос. – Ты просто хотела сделать Ларисе побольнее… И у тебя это почти получилось».

Катя молчала, с отрешенным видом вдавливая кнопки пульта. Секс сменился музыкальным клипом, затем мультфильмами для категории «18+», потом кадрами дикой природы, и так снова по кругу…

Глаза девушки наливались тяжестью, голова опустилась на грудь, пульт выпал из разжатых пальцев. Спустя минуту Катя спала.

– Вот… Забирай его, – неожиданно раздался знакомый голос, и она лихорадочно вскинула голову, часто моргая. По телевизору шла реклама, и Катя, приподнявшись в постели, растерянно оглянулась.

В дверном проеме стояла Лариса. Лицо бледное и застывшее, словно восковая маска, глаза мерцали холодными льдинками. Тяжело и прерывисто дыша, она странно смотрела на проснувшуюся сестру.

– Ты… вернулась? – спросила Катя, отчасти понимая, что выглядит идиоткой. Ну конечно, Лариса вернулась, вон она, только руку протяни.

– Забирай, – холодно проговорила Лариса, и Катя озадаченно посмотрела на шарф, которым была замотана шея сестры.

«Что-то здесь не так».

Она села в постели, с тревогой глядя на мокрые растрепанные волосы Ларисы и ее заляпанный грязью плащ.

– Да мне уже по барабану, – неуверенно проговорила Катя, мысленно задавая себе вопрос, что могло случиться с Ларисой и что вообще сподвигло ее передумать насчет шарфа.

«Получишь… только через мой труп».

Эта фраза всплыла в ее сонном мозгу, словно пузырек воздуха на поверхность воды.

– В общем, спасибо, – тихо сказала она, начиная нервничать. Ей явно не нравилось оцепенелое и белое как бумага лицо Ларисы, ее тяжелый полубезумный взгляд.

– Эй? Ты в порядке? – позвала Катя.

«Конечно же, нет, – заворочался внутри проснувшийся зверек. – Она похожа на твоих назойливых приятелей вроде Василия… Разве ты не видишь?!»

Не меняя выражения лица, Лариса принялась медленно разматывать шарф.

Катя потерла глаза. Ей показалось, или?!

На мелькающей ленте шарфа мерцали странные узоры, и они…

«Они живые», – в каком-то ступоре подумала Катя, не отрывая завороженного взора от шарфа. Он все разматывался и разматывался, с тихим шелестом сменялись рисунки, одни за другими, словно картежные карты, наслаиваясь друг на друга.

«Почему он такой длинный?!»

Эта мысль раненой птицей забилась в сознании Кати.

Она встала с кровати, но приблизиться к Ларисе не решалась.

– Забирай, – хрипло потребовала сестра. Пугающие картинки постепенно уменьшались, сливаясь в какой-то замысловатый узор.

«Сейчас шарф закончится, а под ним будет поросший мхом скелет», – внезапно подумала Катя, и ее сковал ледяной страх.

– За… – начала Лариса, но закончить не успела. Шарф, словно живой, вырвался из рук девушки, сдавливая ее шею. Узорчатая длинная лента судорожно сдвигалась и расправлялась, словно гигантская змея.

Лицо Ларисы из бледного стало лиловым, изо рта вывалился язык, смахивая на пиявку, насосавшуюся крови. Налившиеся кровью глаза вылезли из орбит.

– А-а-а-а-а… – захрипела она в тщетной попытке избавиться от кошмарной твари. Потеряв равновесие, девушка подалась вперед, задев Катю, и сестры, не удержавшись на ногах, рухнули на пол.

Парализованная страхом Катя все же попыталась подняться, но ее рука неожиданно коснулась извивающейся ленты шарфа. «Оно» было холодным и скользким, словно брюхо дохлой рыбы, и девушка закричала, отпрянув.

Только сейчас Катя ощутила, что пол под ногами почему-то стал влажным и липким, и от него резко несло металлическими стружками. Катя отползла к кровати, в ужасе глядя на свои ладони. Казалось, их окунули в ведро с алой краской.

«Кровь», – застучало в мозгу.

Узорчатая тварь, подрагивая и колыхаясь, медленно поднялась вверх, напоминая огромного питона. Лариса, хрипя и елозя в луже крови, все еще пыталась предпринять слабые попытки освободиться от петли. Шарф вздрогнул, как живой, и девушку начало волочить, разбрызгивая вокруг кровь.

Катя завизжала, размазывая алые капли по перекошенному от ужаса лицу.

– Нет! Нет, Ла…

Сверкнула яркая вспышка, и ее вопль утонул в оглушительном грохоте – взорвался телевизор. Осколки экрана разлетелись смертоносной шрапнелью, один из которых чиркнул по предплечью Кати, оставив едва заметную царапинку.

Словно путь в неведомую бездну, с треском распахнулась дверь. Из проема повалил едкий, выедающий глаза дым. Из «нутра» твари слышались душераздирающие вопли и злобный смех, вспыхивали багровые искры, в комнату толчками начали вливаться свежие потоки крови, в которых белели ошметки плоти. Шарф дернулся, словно получив негласную команду, и резко потащил Ларису в визжаще-хохочущую тьму.

– Нет! – срывая голосовые связки, закричала Катя. Она на коленях поползла к сестре, ухватившись за щиколотку, но ее резко встряхнуло, словно котенка, и поволокло вместе с Ларисой. Будто какая-то неведомая, демоническая сила неумолимо тянула сестер прямо в ад.

Глаза нещадно выжигала гарь, уши закладывало от пронзительных криков и безумного хохота, но Катя упорно держалась за ногу сестры. Внезапно по телу широкой волной пробежал стылый озноб, и она хрипло закричала. Пальцы держали вязкую пустоту, никакой Ларисы рядом не было.

Зловонный дым рассеялся, и, как только Катя обрела способность видеть, с грохотом захлопнулась дверь.

– Нет, – неверяще прошептала она, с трудом поднимаясь. Поскальзываясь босыми ногами по залитому кровью полу, Катя проковыляла к двери и потянула ручку на себя.

Дверь не шелохнулась, как если бы была наглухо заколочена толстыми гвоздями.

– Лариса, – дрожащим голосом позвала Катя. Она снова и снова дергала на себя дверь, до тех пор пока в плече не начало стрелять рваной болью. Но девушка не обращала на это внимания, исступленно крича и дергая неподдающуюся, словно вросшую в пол дверь.

Из глаз девушки хлынули слезы отчаяния.

– Прости, сестричка, – всхлипывая, сказала она. – Про…

Она вздрогнула, непонимающе смотря перед собой. Сумерки отступили, пол был совершенно сухим. Катя повернулась, с изумлением глядя на телевизор, который минуту назад разлетелся вдребезги.

Она потерла глаза и, вздохнув, потянула за ручку. Дверь послушно открылась. Только сейчас Катя услышала, как кто-то настойчиво звонит в квартиру.

Щелкнув замком, она в недоумении уставилась на ранних гостей. Перед ней стояли следователь Морозов и рыжеволосый оперативник, который был вчера вечером на комбинате. Чуть дальше маячила пожилая соседка, с нескрываемым любопытством выглядывая из-за спин мужчин.

– Вы что здесь делаете? – наконец спросила Катя.

Антон смерил девушку цепким внимательным взглядом.

– Пиццу привезли, – обронил он. Видя, что шутка не сработала и Катя продолжает с тревогой смотреть на него, Морозов нехотя пояснил:

– Нас соседи вызвали, жалобы на вас, гражданка Калужских. Можно войти?

Катя молча посторонилась, впуская мужчин внутрь.

* * *

Дежурный полицейский остановился возле камеры, гремя ключами.

– Как он? – отрывисто спросил стоявший рядом Павел Лактин, невысокий мужчина лет сорока пяти, облаченный в форму Следственного комитета. На погонах поблескивали подполковничьи звезды.

– Жив, – отозвался дежурный, отпирая тяжелую стальную дверь. – Повезло. Можно сказать, в рубашке родился.

Многозначительно хмыкнув, подполковник вошел внутрь.

Капков, лежащий на нарах с поджатыми ногами, приоткрыл глаза и чихнул.

– Будь здоров, – хмуро произнес Лактин.

– И вам не хворать, – откликнулся следователь и, зевнув, сел.

– Ты что творишь, Капков? – процедил подполковник. Он говорил спокойно и ровно, но даже слепой мог уловить волны глухого бешенства, исходящие от мужчины. – Со смертью в догонялки решил поиграть?!

Капков пожал плечами.

– В кои веки задремал, – сказал он, словно речь шла о рыбалке, затем снова зевнул. – Что конкретно вы имеете в виду, шеф?

– Ты почему дело по трупу не возбудил? По какой причине не допросил свидетельницу? – сверкнул глазами Лактин. – Где тебя ночами черти носят?

Подойдя ближе, подполковник слегка нагнулся и, принюхавшись, скривился в гримасе:

– Да ты бухой! Несет, как от винной бочки!

Семен потянулся.

– Вы же знаете, у меня серьезные проблемы, – не стал увиливать он. – Психологические. Не справляюсь с чувством вины, так сказать.

– Не юродствуй, Семен, – холодно произнес Лактин. – Совсем берегов не видишь, по лезвию ходишь…

Выдержав короткую паузу, он сказал:

– Три месяца тебе даю, Капков. Не образумишься – уволю.

Следователь понятливо кивнул, словно только и ждал этих слов. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он вынул смятый листок бумаги.

– Отлично, Павел Петрович, – проговорил он с невозмутимым выражением лица. – Вот заявление. Ставьте автограф, только число впишите. Сегодня, кстати, какое?

Лактин фыркнул.

– Разбежался… Мумию эту определишь, а там хоть в сторожа иди! Или в курьеры, машина у тебя имеется…

– Я месяц уже не сплю, – тусклым голосом произнес Семен, убирая замусоленное заявление обратно в карман. – С ума скоро сойду. Отпусти, а?

Лактин покачал головой.

– Послушай, Капков. Ты, наверное, ждешь, что я тебя переубеждать буду? Что я тебе скажу, мол, твоей вины нет? Ну не нашел убийцу-изувера, не расстраивайся! Пусть он погуляет еще, молоденьких девочек помучает, а мы пока побухаем, да? Нет, не скажу. Это ты облажался, Семен, и тебе жить с этим грузом.

– А я и живу.

– Ты смерти ищешь, – вздохнул Лактин. – В общем, так. Приводи себя в порядок и принимайся за работу. И хватит пить, цирроз не за горами.

Не дожидаясь ответа Капкова, подполковник вышел из камеры, крикнув дежурному:

– Выпускайте его отсюда к чертям!

Капков устало облокотился на прохладно-шершавую стену и прикрыл глаза.

* * *

– Ну? Еще какие-то вопросы? – нетерпеливо спросила Катя.

Она, одетая в джинсы и легкую футболку, сидела на подоконнике, поджав к подбородку стройные ноги.

– Какая аптечка тут у тебя, – сказал Антон, кивая оперативнику, который со скучающим видом разглядывал беспорядок, царивший в комнате девушки.

– Аптечка как аптечка, – пробурчала Катя. – Первый раз аптечку увидели?

– Респиридон, – продолжал следователь. – Реланиум… Рецепты есть на это богатство?

– Есть рецепты! – сказала она, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться. – Я не принимаю эти лекартсва, ясно? Потому что я давно здорова! Зачем этот бессмысленный допрос? Я же вам говорю, у меня сестра пропала! Ее искать надо!

Рыжеволосый опер с озадаченным видом почесал шевелюру:

– Пока не похоже, что здесь кто-то еще был вчера. Мы осмотрели посуду, мусор и прочие следы…

– Не было тут сестры никакой, – вмешалась соседка. Враждебно посмотрев на насупленную Катю, женщина добавила:

– Опять дряни своей наглоталась… И шумела всю ночь.

Катя глубоко вздохнула, мысленно приказывая отключить свои эмоции хоть на десять минут и держать себя в руках.

– Вы же должны были видеть, как Лариса по лестнице спускалась. Вы постоянно в «глазок» смотрите, когда кто-то приходит, я знаю!

– Не твоего ума дело, на кого и когда я в «глазок» смотрю, – хладнокровно парировала соседка, и Катя отвернулась, обреченно глядя в окно.

Оперативник остановился у полки с фотографией родителей Кати. Протянув руку, он взял фото, рассматривая его внимательнее.

Метнув холодный взгляд на полицейского, девушка сказала:

– На место поставь.

В комнату неслышно вошел Капков.

– День добрый, – поздоровался он, улыбнувшись краем рта. – Опять вы? На вас еще и соседи жалуются?

Женщина из соседней квартиры фыркнула, не преминув воспользоваться возможностью «пропесочить» юную и шумную соседку:

– Да она же сумасшедшая! Сожжет нас всех когда-нибудь, вот увидите! Никакого житья нет с такими!

– Да пошла ты, – сквозь зубы процедила Катя.

– В котором часу к вам приходила сестра? – поинтересовался Капков.

– Часа в четыре, под утро уже, – немного подумав, ответила она.

Капков и Морозов переглянулись.

– Зачем она пришла так поздно? – удивился Семен.

– Навестить приехала, – с раздражением ответила Катя. – Сестра ведь. Мы разговаривали, потом поссорились, и она ушла. Только не надо меня спрашивать почему!

– Почему? – с невинным выражением лица полюбопытствовал Капков, словно не расслышав последней фразы Кати.

– Потому что мы с ней разные, – не глядя на следователя, ответила она.

– Понятно, – протянул Семен. – Фотография сестры у вас есть?

– Нет. Хотя подождите…

Соскочив с подоконника, Катя оглядела коробки на полу и шагнула к одной из них. Порывшись внутри, она вытащила мятый конверт, из которого извлекла фото.

– Вот, – сказала она, Капков с нескрываемым интересом взглянул на изображение. С карточки на него смотрела… Катя. Разве что черты лица помягче, и волосы собраны в длинный хвост.

– Но… это же вы на фотографии, – недоуменно произнес он, взглянув на Катю.

Она с легкой грустью улыбнулась.

– А какая разница? Мы близняшки… У вас, случаем, сигареты не будет?

Капков посмотрел на Антона, тот многозначительно ухмыльнулся.

Капков снова внимательно посмотрел на фотографию. Опер достал из кармана сигаретную пачку и протянул ее Кате.

– Вы мне верите? – вдруг спросила девушка. Она в упор смотрела на следователя, держа в руке пачку сигарет.

Семен оторвал взгляд от фото.

– Следствие в своих действиях обязано руководствоваться фактами, – мягко произнес он.

– О боже… – выдохнула Катя, выбивая из пачки сигарету. – Не ломайте мне мозг своими профессиональными терминами! Просто скажите, верите или нет?!

– Я хочу помочь вам. Но чтобы это сделать, вы тоже не должны ничего скрывать.

Катя щелкнула зажигалкой и, затянувшись, выпустила кольцо дыма, которое тут же развеяла рукой:

– Значит, не верите.

Когда они вышли из подъезда, небо затянуло рыхло-сумеречными облаками, заморосил дождь.

– Красивая девка, – внезапно произнес Антон, и Капков с удивлением отметил, что на этот раз голос его помощника звучал без иронии и ехидства.

– Жаль, только с головой не дружит, – продолжал Морозов. – Семен, как ты думаешь, к ней сестра вчера приходила? И есть ли она вообще у нее?

Капков медлил с ответом. В отличие от Антона, он не считал, что эта девушка страдает какими-то психическими отклонениями, хотя некоторые закидоны у нее имелись… Но странное дело, когда Катя, едва справляясь с эмоциями, рассказывала о своей сестре, он ни на секунду не усомнился в правдивости ее слов. Просто…

«Помоги мне».

Капков вздрогнул, словно дотронулся до оголенного провода.

Катя.

«Это ее голос», – ошарашенно подумал Семен, оглядываясь. Но вокруг, кроме Антона и оперативника, усаживающегося в служебный автомобиль, никого не было.

– Ты что? – удивился Морозов, с беспокойством глядя на следователя.

– Ничего, – бросил Капков.

«Прошу тебя. Помоги», – шепнул голос Кати, и он обхватил виски, словно испытывая сильную головную боль.

«Я схожу с ума?!» – шевельнулась в мозгу.

– Мы едем или как? – крикнул опер, высовываясь из окна.

Антон осторожно провел ладонью перед лицом Капкова, словно проверяя зрение:

– Ау, шеф. О чем задумались?

Стряхнув вязкую заторможенность, Семен сунул Морозову фотографию Ларисы:

– Ориентировки разошли. По всем участкам и патрулям.

– А ты, я смотрю, серьезно включился, – многозначительно подмигнул Антон. – Аж зарумянился, товарищ старший…

– Исполнять, – оборвал его Семен.

– Ладно, ладно, – миролюбиво проговорил Морозов. – Хорошо, ты хоть работать начал… Увидимся в управлении.

Развернувшись, он направился к служебной машине, а Капков поднял лицо вверх, чувствуя уколы холодных капель. Автомобиль с его помощником уже уехал, а он все стоял, зажмурившись.

«Помоги», – колыхнулись в памяти слова Кати, и он открыл глаза.

Повернув голову в сторону дома девушки, Семен увидел ее в окне. Отодвинув занавеску, Катя внимательно наблюдала за ним.

* * *

Она продолжала смотреть на Капкова до тех пор, пока следователь не сел в служебную машину. Через мгновение заработал двигатель, и автомобиль выехал со двора.

Катя задвинула занавеску, принявшись бесцельно мерять комнату шагами.

Ее обуревали странные противоречивые чувства. Она всегда относилась к полицейским с ощущением холодной настороженности. Конечно, случай с Мариной был слишком неординарен, и было бы наивно полагать, что от нее быстро отстанут, – ведь обстоятельства обнаружения трупа несчастной девушки действительно были очень странными и много мелочей играли не в ее пользу. Во всяком случае, с точки зрения простого обывателя, к которым относился и Семен, и его настырный помощник Антон…

Но в случае с Семеном…

Во время разговора с Капковым она неоднократно ловила взгляд мужчины, и в какой-то момент она совершенно ясно увидела боль. Да-да, невыносимую, раздирающую в клочья боль, которую Капков неуклюже пытался скрыть своим напускным спокойствием и невозмутимостью. С таким же успехом можно было поливать зеленкой пораженную гангреной конечность – толку-то? Все равно некроз распространился настолько, что здесь нужна ампутация.

Она вспомнила, когда задавала вопрос Семену, верит ли он ей. Он мешкался, но вместе с тем выдержал ее взгляд, глаз не отводил. И Катя была готова поклясться, что он верил ей.

«Возможно, ему было неудобно признаться об этом вслух при своих коллегах? – проскользнула у девушки мысль. – Впрочем, даже если это так, то сейчас уже неважно».

Важно то, что в какой-то момент, не совладав с эмоциями, она мысленно воззвала к нему о помощи. Это было на уровне подсознания, когда ты в критической ситуации машинально держишься рядом с более сильным, уверенным и решительным человеком, лидером, способным взять на себя ответственность за других и повести за собой людей…

И, судя по всему, Семен получил этот призыв. По крайне мере, Кате хотелось верить в это.

Она вытерла влажный от пота лоб, с удивлением поймав себя на мысли, что дышать стало сложнее и воздух с шумом вырывался изо рта.

Катя остановилась, озадаченно посмотрев в сторону окна.

«Странно. Форточка открыта. Жары нет, почему так душно?!»

Откуда-то запахло гарью, виски сдавило режущей болью, и она поморщилась.

Что это?!

Где-то что-то горит? Или показалось?

А может, это месть ее многочисленных надоедливых «приятелей», которые зависли между миром живых и мертвых?!

Между тем в комнате стало не просто душно, а жарко, словно в донельзя разогретой бане. И этот удушливо-изнуряющий жар наплывал громадным, плотным облаком.

У Кати закружилась голова, к горлу подскочил горький комок, и она закашлялась.

– Нет, – прохрипела она. Колени девушки подогнулись, и она обессиленно сползла на пол. – Нет, прекратите…

«Это пришли за тобой, – мелькнула у нее мысль, прежде чем бездна беспамятства сомкнула над ней свои плотные объятия. – Ларису забрали, теперь твоя очередь…»

Тело Кати стало невесомым и…

* * *

…какая-то чудовищная звериная сила небрежно швырнула ее на мокрую от дождя траву словно плюшевую игрушку.

Судорожно переведя дыхание, она села, остолбенело уставившись на пылающий дом в паре десятков метров. Вся правая сторона старого здания была охвачена пламенем, крыша просела, слышался треск пожираемых огнем балок и перегородок.

«А вдруг внутри есть люди? Живые люди?!»

Едва отдавая себе отчет в действиях, Катя вскочила на ноги и ринулась вперед. Обогнув полыхающую часть дома, она остановилась у двери.

«Сейчас я ее открою, а меня засосет внутрь… Как Ларису», – со страхом подумала она, и тем не менее взялась за медную ручку, потемневшую от времени.

Дверь не шелохнулась, и Катя отступила назад, глядя на черные от копоти окна.

Пока она раздумывала, стоит ли разбить камнем окна, как дверь с тихим скрипом отворилась.

На нее, словно из склепа, потянуло тленом и вековой пылью.

«Заходи», – хихикнул в голове чей-то ухмыляющийся голос.

Катя осторожно шагнула внутрь. По коридору уже змеились клочья дыма, и она закричала:

– Эй! Есть тут кто живой?!

Наверху что-то с грохотом упало, по дощатому полу пошла крупная дрожь, словно во время землетрясения.

В это мгновение откуда-то справа послышался сдавленный стон, и Катя, повернувшись, толкнула ногой дверь. На этот раз она распахнулась сразу.

– Эй! – позвала Катя, осторожно входя в комнату. На шею капнуло чем-то теплым, и она застыла.

Где-то наверху раздался жалобный всхлип, и она медленно подняла голову.

Дикий, преисполненный страха крик рвался из глотки, но единственный звук, который вырвался наружу, был глухим, едва слышным хрипом.

Четыре девушки в одинаковых белых платьях, словно танцовщицы из какого-то музыкального шоу. Вот только вместо сцены их, словно освежеванные туши, подвесили к балке, прикрутив руки проволокой. Тела несчастных заляпаны кровью, и Катя машинально потерла шею, куда только что капнула алая клякса. Терла, пока не стало больно. И все время, пока она терла покрасневшую кожу, она не сводила глаз с истерзанных мучениц.

«Мне показалось, или…»

На негнущихся ногах Катя сделала шаг вправо. Потом еще один. Теперь она смотрела на девушку, голова которой была наполовину закрыта густыми волосами. Из-за крови они напоминали багровую паклю, с которой безостановочно капало вниз, образуя красную лужу.

– Не может быть, – хрипло сказала Катя. – Лариса?..

Она коснулась босой ступни девушки, с ужасом узнав на щиколотке косой шрам – результат падения с велосипеда Ларисы в детстве. Кожа на ноге была ледяной.

В комнату медленно поползли струйки едкого дыма, и Катя закашлялась.

– Лариса!! – завопила она вне себя от ужаса. – Не умирай, Лариса!! Слышишь?!

Ее взгляд лихорадочно заметался по комнате. Стул, стол, все что угодно, чтобы снять сестру!!

Однако комната была абсолютно пуста.

Пуста, кроме огромного зеркала на противоположной стене, на которое оцепенело уставилась Катя. Точнее, на свое отражение.

На ней было точно такое же платье, как на подвешенных.

– Нет… – забормотала она, пытаясь избавиться от этого жуткого, пахнущего кладбищем платья. Казалось, оно было живое, и складки этого ужасного одеяния лишь плотнее прилипали к коже девушки, а все ее попытки сорвать с себя платье были бесплодны. – Нет, нет!..

С оглушительным грохотом хлопнула дверь, отрезая ее от внешнего мира, и Катя зашлась в истошном крике.

Плотный туман, обволакивающий ее с ног до головы, постепенно бледнел, пока не растаял, лишь розоватые хлопья плавно поднимались к потолку, исчезая прямо на глазах.

Катя села, очумело вертя по сторонам головой.

Никакого старого дома, никаких комнат с подвешенными девушками, никаких зеркал, и, черт возьми, никакого жуткого платья, напоминающего саван, пропахший кладбищем…

Она посмотрела на руки и, побледнев, до крови закусила губу.

Оба запястья были опоясаны рваными ссадинами, словно следы от рабских кандалов.

«Проволока», – царапнуло внутри, и Кате показалось, что ее сердце остервенело сжали чьи-то костлявые пальцы.

«Сон, – подумала она, и кожа ее покрылась мурашками. – Сон, который я постоянно вижу с детства… Старый дом на отшибе… Пожар…»

– Я знаю, – прошептала девушка. – Я знаю, где тебя держат, сестричка… Подожди, я приду за тобой… Потерпи немного…

Катя поднялась на ноги, подошла к столу, на котором белела визитка, оставленная Капковым.

Набрав номер следователя, она то и дело бросала взгляды на исцарапанную руку.

«Значит ли это, что я следующая?» – в панике подумала она, слушая эти ненавистно-нудные и долгие гудки. Наконец на том конце провода послышался знакомый голос:

– Я слушаю.

– Это Екатерина Калужских, – торопливо заговорила она. – Послушайте, я знаю, где моя сестра Лариса! Пустой дом в старом городе, на опушке леса… Вы знаете его? Пожалуйста, приезжайте туда!

– Екатерина, не мелите ерунды, – отозвался Семен после небольшой паузы. – Там давно ничего нет. И вообще, откуда вам это стало известно?

– Неважно откуда, – ответила Катя, сердясь на упрямство следователя. – Это абсолютно точная информация!

– Вам надо просто отдохнуть и выспаться, Катя, – спокойным голосом проговорил Капков, и та была готова вцепиться ему в лицо за эти слова. В беспомощном гневе девушка подумала, что их разговор выглядел, будто доктор уговаривал несговорчивого пациента принять лекарство.

– Да идите вы… – в сердцах вырвалось у Кати, и она нажала «отбой». – А я почти поверила тебе, – чуть слышно промолвила девушка и принялась быстро одеваться.

* * *

До нужного места можно было добраться на электричке, но ее пришлось бы ждать, – промежутки между поездами были немалыми, а потеря времени была слишком дорогим удовольствием в сложившейся ситуации.

Таксист, пухлый дядька с крошечными тараканьими усиками, удивленно переспросил, не ошиблась ли с адресом, но Катя просто молча сунула ему пару купюр и, ни слова не говоря, выскочила из машины.

Едва не срываясь на бег, она быстро шла по разбитой дороге, сплошь изрытой ямами, в которых скопились дождевые лужицы. Вскоре перед ней появилась развилка, и Катя остановилась. Слегка прищурившись, девушка глубоко вздохнула, пытаясь воссоздать в мозгу тропинку, ведущую к дому. Спустя мгновение она открыла глаза и решительно зашагала направо. Сквозь темнеющие стволы елей мелькнуло полуразрушенное здание старой церкви, и Катя с удовлетворением кивнула – ее чутье не подвело, она на правильном пути. Вместе с тем ее не отпускало странное ощущение какой-то неестественности, это чувство можно было сравнить с малюсенькой занозой – вроде и неглубоко сидит, а палец ноет, и ногтем подцепить эту заразу невозможно.

Через несколько метров Катю неожиданно осенило:

Лес.

Да, лес. Чем ближе она подходила к дому, тем страннее выглядел лес. Поблекший, мутно-серый, из него словно неведомая сила высосала все соки и краски, оставив лишь бутафорско-плоские силуэты деревьев и кустарников, а трава и вовсе напоминала опилки, шуршащие под ногами. Не было слышно пения птиц, не ощущался запах хвои и свежести, как обычно бывает после дождя…

Она замерла, не в силах двинуться с места. Там, среди деревьев, кто-то стоял. Заметив Катю, человек медленно двинулся к ней.

Катя попятилась назад.

«О господи! Это еще кто?!»

Фигура вышла на тропу, и у Кати отлегло от сердца. Ковыляя по ухабинам, к ней шел Василий.

– Тьфу ты… Напугал до смерти! – крикнула она.

Василий растерянно улыбнулся. Он открыл рот, чтобы произнести какую-то фразу, но Катя уже стремительно пронеслась сквозь его аморфно-зыбкое тело. Василий, спохватившись, заспешил следом.

– Катюнь, дело есть, – начал он примирительным тоном, словно заранее был готов к отрицательному ответу. – Смотри, план такой. Ты с призраков деньги берешь? Ну да. Только вот часто они тебя кидают. Ну, то есть мы кидаем тебя. Так вот, у меня предложение. Давай я буду весь этот процесс контролировать. Все терки, все просьбы – только через меня. Я типа как фильтр буду. У меня они не забалуют! Ну, конечно, за соответствующий процентик. Надо же как-то устраиваться в этой… смерти. И потом…

Он резко умолк, словно кто-то невидимый заткнул ему рот, с нескрываемым страхом глядя на высившийся впереди дом. Массивный, потемневший от времени и непогоды, он напоминал громадный барак. Тропа, ведущая к крыльцу, заросла травой, которая доходила до пояса. Одна из стен обуглена, но крыша, окна и дверь целы.

На лицо Кати упала капелька дождя, и она рассеянно смахнула ее, продолжая изучающее разглядывать заброшенное строение.

– Слушай, – снова заговорил Василий, маленькими шажочками отступая назад. – Я, наверное, пойду. Вспомнил, день рождения у одного приятеля… Потом договорим… Хорошо?

Катя даже не удостоила его взглядом, но Василий уже развернулся и, испуганно озираясь, заторопился обратно.

– Ты это… Осторожней, – вполголоса произнес он.

Катя подошла к крыльцу, аккуратно обходя буйные заросли крапивы. Наклонилась, провела пальцами по рыжеватой шляпке гвоздя, вколоченному в ступеньку.

«Сейчас все повторится», – с нарастающим ужасом подумала она, немигающим взглядом рассматривая перепачканные ржавчиной пальцы.

Катя обернулась, глядя на тропу, которая привела их с Васей сюда несколько минут назад. В какой-то миг ее охватило жгучее желание развернуться и кинуться прочь. Прочь от этого гиблого места, где молодых девушек подвешивают, как освежеванные туши…

К горлу подкатил комок, и Катя встряхнулась, словно сбрасывая липкую паутину сомнений.

Дверь с первого раза не поддалась, хотя и шаталась, как гнилой зуб. Она быстро отыскала толстую палку и, используя ее как рычаг, с трудом выдавила дверь наружу.

Некоторое время Катя стояла в полной неподвижности, устремив тревожный взор в чернеющий зев дверного проема.

Войдя внутрь, она непроизвольно зажмурилась. В груди бешено колотилось сердце, выбивая по ребрам суматошную дробь. В эти секунды, длящиеся, казалось, целую вечность, она вдруг подумала, что стоит ей открыть глаза, как вокруг вновь начнет клубиться едкий дым, а на балке будут висеть безжизненные тела замученных девушек в одинаковых платьях, залитых кровью.

Она с трудом приподняла веки.

Все тихо и спокойно. Обстановка совершенно обычная – коврик для ног, чистый, но вытертый до проплешин, вешалка, колченогий стул. Никаких признаков пожара или вообще каких-либо повреждений даже при тщательном осмотре не наблюдалось. Со стороны вообще создавалось ощущение, что жилец дома всего несколько минут назад вышел по своим делам…

Катя осторожно двинулась вперед. Она ступала очень осторожно, и все равно старый пол предательски скрипел, и каждый звук рассохшихся досок отзывался впрыском свежей порции адреналина в кровь.