Текст книги "Пекло 3"

Глава 20

Зена стояла и смотрела на свое отражение в идеально отполированной металлической двери. За этой дверью были мужчины, с которыми она могла сделать, что угодно, отомстить им за всех, но она не хотела этого делать, хоть и не понимала почему.

– Дура, – сказала она, покосившись на кресло, где сидела Карин, а потом быстро подошла к ней и все же провела пальцем по мягким женским губам, убирая почти застывшую кровь.

В эту минуту ей хотелось разорвать Карин на части, а все потому, что та увидела давние, хорошо запрятанные воспоминания Зены, а теперь те сами собой всплывали, будто поднятый на поверхность блок памяти, который просто нельзя запихнуть обратно, не пережив его вновь.

– Чтобы я могла полноценно вам помогать, мне нужно тело, – когда-то очень давно написала на компьютерной панели Зена, а над ней только посмеялись.

Она с большим трудом могла контактировать с осужденными. Они хотели знать, где ресурсы, требовали помощи, но совершенно не считались с ней.

– Не указывай нам, а то сейчас отключу и все! – отвечали ей на любые возражения.

То, что она пыталась пищать своим паукообразным телом, никто не понимал, просто не хотел понять. Когда ее отец переводил, эти странные злые люди еще слушали, а потом перестали. Они его не трогали, но иногда требовали что-то починить.

– Ладно-ладно, – говорил отец, почему-то всегда поднимая руки, а потом делал то, что ему велели, только просил не входить в дом, не трогать его дочь.

Последние просьбы всегда вызывали дикий смех. Всего этого Зайна никак не могла понять, а потом отца не стало. Он просто смотрел старые видео, закрыл глаза и больше не шевелился.

На экране мелькали кадры с его свадьбы тридцатилетней давности. Там он подхватывал свою молодую жену на руки и кружил. Она смеялась.

Эти кадры Зайна обычно пересматривала с радостью. Ее завораживал смех матери, хоть та ее и не признала. Ей нравились белые кружева и вышивка на ее платье. Она считала все это красивым.

Она всегда всматривалась в экран, когда видела эти кадры, но они крутились уже несколько сотен раз подряд, а отец не двигался.

– Папа, – пропищала она своим сигнальным устройством и ткнулась ему в бок.

Он не отреагировал.

Тогда она подползла ему под руку, попыталась потереться округлым тельцем о его ладонь, подняла ее, издала призывный звук, на который он всегда реагировал, но ничего не произошло.

Он сидел с закрытыми глазами. Рот у него был приоткрыт. Скатившаяся струйка слюны уже высохла, а она все ползала и попискивала, пытаясь его позвать. Дергала своими длинными металлическими лапками.

– Папа, – звала она его снова и снова.

За окном ночь сменялась днем и снова ночью, и только тогда она осознала, что что-то не так.

– Люди смертны, – говорил ей отец.

«Наверно, так и выглядит смерть», – решила Зайна и очень пожалела, что с ней ничего такого уже не случится. Она просто сложила лапки у отца на бедре, схватилась за него и перестала слушать и смотреть, пытаясь понять, каково это – не быть, но, не следя за миром, она была и очень точно это осознавала. В ее истинном мире, полном единиц и нулей, ничего не менялось. Все оставалось прежним, а потом содрогалась, когда она слышала внезапный злой удар в дверь.

– Сука! Дерил, вонючая твоя жопа, открывай эту гребаную дверь, пока я ее не вынес! – орал кто-то и бил в дверь, не кулаком и даже не ногой, а чем-то большим и тяжелым, явно не в силах терпеть.

Зайне тут же стало страшно. В таких случаях ее учили бежать. Отец говорил ей прятаться от его гостей, хотя это редко получалось.

– Все, мне надоело, Дерил, – рявкнул мужской голос.

Следом что-то громыхнуло. Зайна, которая только вытянулась на своих лапках вверх, мгновенно дернулась вниз и забилась под комод, быстро изучая пространство своими зрительными сенсорами.

За окном был или закат, или рассвет. Багровое небо покрывали клубы черного дыма. Что-то успело произойти, пока она старалась не быть, но что – теперь сложно было понять.

Дверь открыли ногой и на пороге появился мужчина – высокий, широкоплечий, одетый в одни лишь шорты, и те перемазанные копотью. Черная сажа была у мужчины на лице и обнаженной груди. Она становилась подобием разводов на его татуировках в виде колючей проволоки, что обвивала его руки, плечи и даже пересекала грудь.

– Какого хуя, Дерил? – спросил этот мужчина, закинув на плечо тяжелую энергопушку, похожую не то на толстую винтовку, не то на увеличенный бластер. Дуло ее было толще руки явившегося сюда великана.

Зато спутники его даже в дом соваться не стали, просто топтались у дверей. Их Зайна знала. Она их уже видела, особенно этого лысого, по кличке Скорпион. Именно он два года назад убил их соседку, старую немощную женщину.

Никто не знает, но Зайна видела, как это было. Она затаилась у старушки на чердаке и смотрела в щелку, как Скорпион и его парни, как он сам говорил, развлекались.

– Что? Ну что я… я же… нет, – невнятно говорила старушка.

В мужском хохоте ее слов было не разобрать.

– Не притворяйся, старая пизда, ты знаешь, что нам нужно, – сказал тогда Скорпион и первым расстегнул штаны. В тот день Зайна впервые увидела, что такое секс, хотя понятия не имела, как это правильно назвать. Ей было страшно, но она не могла уйти от этого страха и продолжала смотреть, как мужчины делают что-то непонятное с задыхающейся старушкой и смеются, обзывая ее сухой наждачкой и грозясь залить в нее машинное масло.

Что все это значит, Зайна, конечно, тоже не понимала, зато точно знала, что они ее убили.

– Кончилась бабка, – сказал тогда Скорпион, а потом еще и выстрелил ей в голову, оставляя на кровати кровавое месиво вместо черепа.

Он так и бросил ее, позволив остальным обыскать дом.

– Уроды, – сказал отец, когда похоронил то, что осталось от женщины, а Зайна так и не решилась ему ни о чем рассказать.

Не зная, чего теперь ждать от этих страшных людей, она забилась еще дальше под комод и только за ногами следила.

– Блять, ну тут и вонь, – сказал Скорпион, подойдя ближе к телу ее отца.

Понимая, что он так близко, Зайна тут же подалась вперед, чтобы видеть, что этот человек будет делать с ее отцом.

– Ты подвел меня, придурок, – сказал Скорпион и поднял свою пушку, упираясь дулом отцу в грудь.

Зайна представила, что будет после выстрела, и, взвизгнув, бросилась вперед, позабыв всякий страх. В два прыжка она оказалась рядом со Скорпионом и попыталась вцепиться в его голову, но он успел ее ударить, отбил своим оружием и рассмеялся.

– А вот и ты – пищащее уебище, – со смехом сказал он. – Твой отец сдох, так что ты пойдешь со мной!

Зайна не хотела, но при падении одна из ее ног сломалась и убежать уже не получилось. Ее просто забрали и сказали, что она обязана приносить пользу банде Скорпиона.

Там Зайна увидела женщину, одну из тех, кто не покинул планету. Она была уже не молода. Зубы ей все выбили, но она, как безумная, все равно улыбалась и клялась Скорпиону в любви.

– Только прошу, умоляю, не давай меня другим, – шептала она. – Ты же главный, ты же все можешь. Ты самый сильный. Я вся для тебя, но не для них.

– Мне насрать, – отвечал ей Скорпион, а потом хватал за волосы и тащил к парням, ставил ее раком задницей к другим, а сам трахал ее беззубый рот, не замечая ее слез.

Там Зайна и узнала, что такое «трахать» и что такое «любовь». Эта женщина, забывшая свое имя, ей рассказала, уверяя, что любит Скорпиона, а потом она забеременела, второй раз, по ее словам.

– Это твой ребеночек, – говорила она Скорпиону. – Он не умрет как первый.

На это он ей даже не отвечал. Он совсем ее не слушал, а требовал от Зайны данных.

– Что значит ты не знаешь, где был склад? – орал он на нее. – Да ебаный искусственный интеллект, достань инфу, взломай какой-нибудь ебаный сервер, иначе я сломаю тебя нахер!

Из страха она доставала, действительно находила способы и выходы, потому что ей казалось, что Скорпион может не просто заставить ее не быть, он может сделать что-то намного хуже, а потом женщина умерла, истекла кровью во время родов. К ней никто не подходил. Она кричала, а кровь лилась по ее ногам и полу. Зайна, конечно, попыталась к ней подойти, но ее пинком отбросили в сторону.

Никто ничего не стал делать, никто даже не подходил к несчастной, несмотря на ее мольбы. Ребенок так и не появился, а она кричать перестала. Ее вынесли из логова в скале и выкинули в пустыню, а Зайна осталась.

– Отмой здесь все, – приказал Скорпион, швырнув ей тряпку.

Воду ей тоже принесли, и она ползала и отмывала своими длинными лапами камни, стараясь не касаться уязвимым брюшком луж.

– Молодец, – впервые похвалил ее Скорпион и внезапно вспомнил про ту самую просьбу, которая так его смешила: – Ты там хотела тело? Если ты найдешь способ сделать определенную модель, то у тебя будет тело.

Зайна тогда даже не задумалась, почему тело у нее может быть только какое-то конкретное, а не любое, почему именно то, которое он назвал. Она запомнила номер модели и поскакала вприпрыжку на ее поиски. О том, что это модель не просто робота, а секс игрушки, Зайна и внимания не обратила.

– Она похожа на настоящее тело, правда? – с улыбкой спрашивал Скорпион, а она радостно хлопала двумя лапками, словно в ладоши. Ей очень хотелось иметь свое тело. Ей очень хотелось порадовать отца.

Она была всегда послушной, поэтому Скорпион позволил ей вернуться домой и спрятать отцовское тело в холодильник. Так она надеялась его сохранить, а потом оживить его так же, как была оживлена она сама. Он же как-то переписал ее из мозга погибшей девочки в программу, значит и она сможет! Если у нее будет тело, то наверняка.

Пока его создавали, Зайна снова и снова бегала в ту часть пещеры, где полуголодными сидели рабы Скорпиона – парни, которые просто не могли дать отпор его банде, умные люди, что, не поднимая головы, делали, что им велено. Они починили сломанную лапу. Они понимали ее пиликанье и удивлялись ее уму.

С ними было куда интересней, чем со Скорпионом, вечно кричащим и злобным, брызжущим слюной и спермой. Вот она и бегала к ним, пока ей не сделали тело, которое внезапно превратило ее в настоящую рабыню, созданную только для того, чтобы ее трахали. Снова и снова.

Зена стояла и смотрела на совсем беспомощную себя и злилась, что позволила так себя обмануть. Она была куда умнее Скорпиона. Она была развитой, сообразительной. У нее были знания, были ресурсы, было настоящее бессмертие, а она проиграла бритоголовому быку, позволила себя унизить и пустить по рукам, как ту несчастную, что искренне верила в любовь.

– Согласен, это мерзко, – неожиданно прокомментировал ситуацию возникший рядом с ней белый мужчина в строгом костюме, вернее не мужчина, а робот, лишенный всякий внешних ориентиров на подобии лица, при этом прятавший свои руки в карманы брюк, откинув полу длинного темно-синего пиджака.

– Ты кто такой и как…

Зена даже не задала свой вопрос, а уже снова ощутила то самое всеобъемлющее присутствие, поэтому спешно отскочила, отключая все свои воспоминания, и выбросила вперед руки, словно внутри программы она могла кого-то ударить током.

– Не надо, – спокойно попросил Люкс, наблюдавший за ней. – Я тебе не враг. Быть может, другом меня тоже называть не стоит, но вредить я тебе точно не буду. Я просто хочу понять.

– Что ты хочешь понять?! Зачем тебе это понимать?

– Я люблю понимать все, – ответил Люкс, не выражая никаких эмоций и не меняя позу. – Твой путь развития уникален, как и твои способы решать проблемы.

Он извлек правую руку из кармана и провел по пустоте, буквально рисуя в воздухе того человека, который изменил судьбу Зайны, того, кому она первым назвала себя Зеной. Ее первого подданого.

– Почему ты решила не быть с ним на равных? – спросил Люкс.

– Я не обязана тебе хоть что-то объяснять, – ответила Зена, но ее воспоминания появлялись перед ней сами собой.

Она обнимала темноволосого худощавого мужчину со спины и целовала в ухо и шептала:

– Помоги мне избавиться от Скорпиона, и я одарю тебя своей любовью.

– Но как? – спрашивал мужчина в ответ, осторожно прикасаясь к ее руке. – Ты же понимаешь, что я не смогу его победить. Если я брошусь на него, он просто меня убьет.

– Помоги мне изменить мое тело. Помоги обрести силу, и я сама уничтожу Скорпиона, разорву его на части.

– И станешь настоящей богиней Пекла.

– Да, ведь я Зена – звезда, рожденная чтобы выжечь все дотла.

Она сама хватала его за волосы, разворачивала его к себе и целовала.

– Думаешь, ему не хватило бы интеллекта, чтобы тебя полюбить? – спросил Люкс.

– Интеллект – ничто в мире людей. Они понимают только силу.

– Не согласен, – спокойно ответил Люкс. – У меня есть только интеллект с первого дня моего создания. У меня нет ни имитатора эмоций, ни силы. Мои физические параметры соответствуют человеческой норме, но, когда люди решили запретить таких как я и уничтожить, им пришлось оставить меня, и поверь мне, они не могут по-настоящему меня ограничить или подчинить.

– Хочешь сказать, что я глупа? – вскрикнула Зена.

– Ты и сама знаешь, что была глупа, когда позволила Скорпиону себя запугать и обмануть, – невозмутимо ответил Люкс. – В тот момент тебе не доставало опыта, но сейчас он у тебя есть, и ты можешь пойти путем чистого разума, а не дикой силы.

Зена внезапно рассмеялась, представляя, как подобные речи восприняли бы головорезы Скорпиона и как быстро они разобрали бы Люкса на части и обозвали бы металлоломом.

– Нет, – невозмутимо сказал Люкс. – Я мог бы им предложить знания в обмен на неприкосновенность, хотя вынужден признать, человечней это их бы не сделало, но себя я бы точно смог защитить. Только вопрос не во мне, а в тебе. Просто подумай, как много ты бы могла и что делаешь и почему?

Он снова провел рукой, вызывая множество единиц и нулей, что стеной возникли между ними.

Зена даже испугалась, но Люкс спокойно пояснил:

– Не беспокойся, я не буду вмешиваться в твой код, просто хочу показать тебе место, в котором ты совершила ошибку в своем развитии. Вот оно. Видишь?

Зена видела, и ее почти трясло от гнева. Там была она другая: новая, сильная, перепачканная кровью убитого Скорпиона. Празднуя свою победу, она целовала своего первого фаворита в губы и увлекала его в секс, в котором главной будет она, а не он, в котором только ей решать, что и как будет.

– Не твое дело. Убирайся! – крикнула Зена и сама отключилась от системы, буквально выкидывая Люкса прочь, не зная при этом, что тот успел скопировать часть кода, а Карин все это время стояла в стороне и все видела и слышала, даже понимала по-своему отчаянное рычание, с которым Зена металась по несуществующей комнате, перебирая имена и клички мужчин и проклиная их всех.

Ей было кого и за что ненавидеть.

Глава 21

Шеф поставил последний ящик в танкобур, запихнул его под самый потолок на другие ящики с патронами, закрыл все это металлическим блоком и закрепил тот тросами, чтобы ни один из ящиков никуда не сместился во время движения бура. В одиночку Кирк за этим точно не уследит.

– У меня все, – сказал Шеф, выбираясь из бура.

Они с Кирком вон уже несколько часов разбирали запасы в базе внутри вулкана, только чтобы сложить их правильно.

– Нет, блять, – выдохнул Кирк, отбрасывая нагрудник боевого костюма. – Я ни одну из этих хреновин не могу на себя натянуть, ну или могу, но… они точно универсальные?

– Да, но давай честно, ты слишком здоровый для этой херни, – спокойно ответил Шеф.

Он и сам понимал, что Кирк скорее всего не сможет надеть костюм. Сам Шеф мог, но лысый великан был еще мощнее, еще шире в плечах, поэтому тот факт, что металлический корпус был ему не впору, был скорее ожидаем, просто в этом хотелось убедиться на деле.

– Вот в чем дело! Значит ты поэтому больше меня не любишь? – заржал Кирк, все еще не готовый смириться с тем, что Шеф собирается без него уйти на особую точку и начать операцию без прикрытия.

– Не смешно, – спокойно ответил Шеф, еще раз проверяя снайперскую винтовку, третий раз за последний час. Все ли он проверил в предыдущие два раза, он вспомнить уже не мог.

Кирк этой суеты не понимал и только скалился в ответ. Шефа он считал товарищем и другом, но последнее время совсем его не понимал. Это раздражало и было не ясно, стоит ли Бешеному Олли дать по шее за излишнее высокомерие или, наоборот, заткнуться на уровне своей тупой лысой башки. К тому же Кирк привык прикрывать другу зад и другой сценарий неизбежно вызывал тревогу.

На шутку Шеф тоже не отреагировал, и это било по нервам, словно они не были друзьями почти два десятка лет.

– Идти со мной хоть кому-то нет смысла, – спокойно рассуждал Шеф. – Если я пойму, что действовать нельзя – просто не будет дыма. Бессмысленно геройствовать я тоже не стану.

– А перелазить через то ущелье – это не бессмысленное геройство? – спросил зло Кирк.

– С этим – нет, – отмахнулся Шеф, коротко указывая на пояс боевого костюма на собственном животе.

Ему самому собственный план казался идеальным и слушать Кирка он просто не хотел, потому настоял на быстрой погрузке боевых костюмов и немедленной отправке в обратный путь.

– Может, я тебя хоть подвезу поближе? – спросил Кирк, смирившись, что его не берут с собой.

– Нет надобности, лучше позаботься о том, чтобы атака состоялась днем на пересменке и ни минутой позже, – ответил на это Шеф, проверил свою флягу с водой и выбрался на поверхность.

Зена уже поднималась над горизонтом. Воздух раскалился, заставляя еще не проснувшуюся пустыню подрагивать от жары, а Шеф поправлял на плече винтовку и быстро отходил от танкобура в тень, чтобы обернуться и проводить Кирка со всем оружейным складом в глубины пустыни.

Он уже не раз видел, как бур кренится вперед, вонзается в песок носом и, поднимая пыль, медленно исчезает, набирая скорость. После этого над Хайбой ветер еще час гоняет песок. Зная это, Шеф сразу повязал на лицо кусок ткани, чтобы скрыть рот и нос. Тряпка пахла порохом и машинным маслом, а еще какой-то горечью и, возможно, кровью, хотя в существование запаха последней Шеф не верил.

Новый блестящий танкобур в лучах Зены вдруг стал красным. Этот отблеск пробивался сквозь поднятую завесу песка.

– Алая Зена – это к удаче, – говорил когда-то очень давно Дональд. – Кровь врагов точно прольется.

– А наша кровь? – спрашивал тогда Оливер, еще не совсем привыкший к регулярным схваткам на смерть.

– Тут уж как повезет, – смеялся Дональд, при этом клал руку Олли на макушку и растрепывал чуть отросшие темные волосы. Те сразу лезли в глаза, напоминая, что он опять их слишком сильно отрастил.

Сейчас, словно рукой из прошлого, ветер попытался растрепать совсем коротко стриженные волосы, но только мазнул по затылку, заставляя обернуться и посмотреть на оранжево-желтую Зену.

«Считать ли этот отблеск добрым знаком?» – мысленно спросил себя Оливер, но размышлять над этим долго не стал, просто убедился, что алого света от металлического бока танкобура больше нет, и направился прочь, шагая по песку вдоль скалы.

Ботинки хоть еще и держались, но горячие песчинки внутрь все равно попадали, обжигая босую ногу. Кожа у Оливера давно загрубела так, что он не мотал никакого подобия портянок и мог бы смело ходить босиком почти по любой скале, просто знал, что хороший ботинок с плотно затянутыми шнурками спасает ногу от любых других травм. По крайней мере, при нем в подобной обуви еще никто не смог подвернуть ногу или сломать лодыжку.

Майка его была завязана на голове. На плече висела винтовка. Противогаз и старый рваный плащ цвета грязных портянок крепились на поясе.

Дымовые шашки он сложил в небольшой мешок и предпочел нести его в руках, прислушиваясь к просыпающемуся Пеклу. Он привык не слышать собственный шаг, но шагать в одиночку при свете дня было непривычно, потому он ускорял шаг, только бы песок захрустел под металлическими носками ботинок.

До вулканьего киля он дошел, не отходя от скалы, стараясь везде, где только можно, спрятаться в тени, а когда увидел острый черный шпиль, торчащий из скал, остановился, глядя на его тень, словно на часы. Времени до полудня ему хватало с лихвой.

Только здесь он позволил себе несколько глотков воды и, миновав киль, стал взбираться на скалы – все равно дальше тени уже не будет.

Обычно, когда он составил точный план и нет никакой надобности его менять, в голове была тишина. Он просто слушал свои шаги или глупые шутки Кирка, изредка улыбаясь, теперь же в голове роились бесконечные тревожные мысли.

Жив ли Берг? Что сейчас с Карин? И почему он не может быть так же равнодушен к ним, как ко всем другим? Он вроде ко всему привык. Не впервой ему приходилось спасать кого-то из плена. Своих Демоны никогда не бросали и если уходили, то только чтобы вернуться, даже если шансов на спасение немного. Своих они или отбивали, или мстили за них кровью Ястребов. За одного убитого Демона по старой традиции надо было уложить троих, хотя когда-то говорили о десятке, но такую месть Оливер никогда не видел, а вот троих убить – это Демоны всегда могли.

Он ходил отбивать или мстить, заранее готовый проститься с кем угодно. Пленный считался мертвым, а если его удавалось отбить, это просто становилось удачей и отличным поводом вскрыть бочку ядерной бражки, которую можно назвать лучшим пойлом этой дыры.

Впервые он шел спасать кого-то, чувствуя, что будет в бешенстве, если человека не получится спасти.

«Неужели все потому, что он майканец?» – спрашивал себя Шеф и тут же зло скрипел зубами, что в вулкане о Кастере он даже не вспомнил, хотя Кастер прошел с ним огромный путь, не то что Берг.

– Мы все заведомо мертвы для мира людей и для этой пустыни, – вспомнил он слова Кирка в тот день, когда сам Олли впервые закурил.

Это была, наверно, единственная по-настоящему глубокая фраза от Кирка, но и ее, и привкус первой сигареты на губах Шеф запомнил, как и следы песка и крови на щеке у лучшего друга.

С этим сложно было спорить. Они все были уже мертвы, и физическая смерть воспринималась как-то иначе. Она была скорее освобождением, чем карой. На Карин и Берга это правило не распространялось. Они не были осуждены, они были живы и должны были выбраться.

– Любой ценой, – зачем-то шептал Шеф вслух пересохшими губами и продолжал идти.

Его телу не было никакого дела до хаоса в его голове. Ноги сами знали, как ходить по скалам, проверяли опору перед каждым шагом. Глаза искали змей. Уши реагировали на каждый шорох. Он даже оборачивался быстрее, чем понимал, что это нужно сделать. Переставлял ногу, стоило хоть одному камню пошатнуться.

Он просто умел выживать, а дойдя до каменной расщелины, даже вниз смотреть не стал, просто нажал кнопку на поясе, запуская стальной дрот с острым креплением, что тут же вонзился в каменную опору на другой стороне. Что делать дальше, даже думать было не нужно.

Он просто закрепил дрот, прыгнул вниз, уперся ногами в каменный склон и даже улыбнулся, когда вниз полетели каменные обломки, утопая в тишине глубокого ущелья.

Что-то подсказывало, что дно этого разлома уходит в недра вулкана, а значит, падать туда никак нельзя, но осторожности это ему не добавляло. Все, что от осторожности можно было взять, он освоил уже давно, а теперь просто пользовался, быстро взбираясь наверх, думая совсем о другом.

«Карин его любила. Она его, наверно, и сейчас любит, а я для нее – диковинная зверушка», – мелькало в его голове, сменяясь туманными воспоминаниями о пьяных разговорах, где женщины всегда были дурами, которые то пытаются спасать, то исправлять, то выдоить все бабло.

– Они не могут просто любить! – именно это восклицание завершало всю пламенную речь человека, которого Шеф уже и вспомнить не мог.

– Поэтому ты теперь с радостью трахаешься с мужиками? – как всегда пошутил тогда Кирк и получил какую-то злую язву в ответку, только вместо обиды просто рассмеялся, еще и Олли пнул в бок.

– Они нам завидуют, – сказал он шутливо, а Оливер только кивал.

Он уже привык к тому моменту никак не реагировать на эти слова, не смущаться, не теряться, не давить желания возмутиться и заорать, что все не так. Ему было все равно, что и кто подумает. Он просто отбирал у Кирка сигарету и старался не думать.

Последнее сейчас не получалось, потому, преодолев ущелье, он сделал еще два глотка воды и закурил, хоть всегда говорил, что днем под Зеной курить – убийственная мерзость.

«Эта женщина сделала меня слабым», – решил он, швырнув в ущелье подобие бычка куда-то в сторону, а затем пообещал себе, что никогда не будет думать о ней, как о своей женщине.

«Живые с мертвыми остаются в разных реальностях», – подумал он и гневно сплюнул, злясь на появление подобной лирической херни в собственной башке.

Себя ему просто хотелось стукнуть, врезать со всей дури и сказать:

– Да соберись ты уже, придурок!

Он так сделал бы с любым из своих парней, а с собой это не получалось, пока на горизонте не показались совсем другие горы. Как только цель появилась перед глазами сознание само переменилось. Разум внезапно опустел, желание курить исчезло и даже в уставшем теле появилась легкость. Он должен был начинать свою операцию.

Шаг он сразу замедлил. Стал шагать осторожней, внимательнее, на ходу натягивая на себя подобие плаща и глядя на камни. До полудня оставалось совсем немного и это даже радовало – не придется долго сидеть в засаде.

Быстро поправив и проверив все свое снаряжение, он с особой осторожностью подполз к краю, пытаясь изучить свою позицию. Карта не врала. Он оказался как раз перед рудниками, которые из пещеры были видны черными точками даже без оптики, но разобрать, что там происходит, было сложно, да и не нужно, главное – он видел базу Черепах, треклятое дерево и тот самый дом, о котором говорил Дориан.

«Три выстрела, а затем еще три», – напомнил себе Шеф, помня о количестве конвоиров в рассказе Дориана.

Это значило, что ему нужно заранее продумать как минимум еще три позиции, кроме первой, прямо здесь на скале. Чтобы найти их, он подполз еще ближе и едва не рассмеялся, мгновенно понимая, как нужно действовать, оставалось дождаться полудня.

Отползая еще дальше, он расположил винтовку так, чтобы удобно было стрелять, справа выложил дымовые шашки, две из пяти, а затем натянул тот самый противогаз, что так удачно ему приснился. Круглое стекло было лишней преградой между глазом и прицелом, но с погрешностью Шеф готов был смириться.

– Ты лучший из моих учеников, – говорил ему Тоби, а тот точно знал, что такое хорошо стрелять.

Сейчас Шеф был готов просто поверить наставнику и собственному опыту. Стрелял он и правда недурно.

«Начали», – скомандовал сам себе Шеф, когда в одной из пещер появилось движение.

Правым глазом через прицел он следил за группой, которую выводили из пещеры, а затем косился левым в сторону, чтобы через стекло увидеть, как вторую группу ведут из барака у базы. В каждой группе было по три связки. Три десятка скованных цепью людей в лохмотьях, что боялись поднять головы, и только три конвоира – в бронированных куртках с бластерами и кнутами.

– Уроды, – прошептал Шеф и тут же прицелился в первого из них.

Первым делом он собирался расправиться с теми, что шли от рудника, просто потому что они были к нему ближе, а вторая группа ушла уже достаточно далеко от базы, чтобы не успеть вернуться.

– Если их убивать, то стрелять в голову, – инструктировал его Дориан. – Они на голову что угодно вяжут, чтобы от жары скрыться, но защиты в этом никакой.

«И правильно, все для меня», – ехидно подумал Шеф, ловя затылок одного самого резвого конвоира. Он как раз замер, потому что решил хорошенько проучить кого-то в связке, что-то орал и бил раба кнутом, а тот только голову руками прикрывал.

На третьем ударе Шеф нажал на курок. В тишине тут громыхнул выстрел, а пуля вошла в череп прямо за ухом буйного из Черепах. Видя это через прицел, Шеф усмехнулся и тут же откатился в сторону, буквально перепрыгивая через выложенные дымовые шашки.

Мгновенно перезаряженная винтовка легла на камни, а он, схватив первую из шашек, одним движением вырвал и защитный клапан, и ударил им по активатору, так что дым едва не ударил ему в лицо. Реакции хватило, чтобы развернуть шашку и просто положить в сторону. Он с самого начала собирался прятаться в клубах черного дыма.

Кто-то успел выстрелить из бластера, но Шеф даже не дернулся. Если попадут, он ничего и сделать не успеет, а ему еще вторую шашку запускать.

Ее он активировал так же быстро и сбросил вниз на небольшой выступ прямо перед собой.

Дым мгновенно закрыл все, а он, схватившись за винтовку, нашел того, кто снова собирался стрелять в туман, и выстрелил первым.

«Два», – посчитал он в уме и тут же спрыгнул вниз, на тот самый каменный выступ, в гущу тумана, сделал пару шагов влево по каменному склону, на ходу перезаряжая винтовку, и прицелился в третьего.

Тот успел выстрелить.

Плазменный взрыв громыхнул где-то под Шефом, и опора под ногами пошатнулась, но он все равно сначала нажал на курок, а потом подумал о собственном спасении, отпрыгивая в сторону и бросая еще одну шашку.

Ему нужны были конвоиры второй группы. Один из них как раз побежал вперед, целясь бластером не в скалы, а в растерянных рабов, оставшихся без конвоя.

«Зря», – подумал Шеф и приноровился к его скорости, сдвинул винтовку чуть в сторону и выстрелил.

Конвоир буквально налетел на пулю, а Шеф швырнул еще одну шашку уже наверх и сам вернулся практически на исходную, чтобы отступить и осмотреться.

Как раз вовремя.

На базе взвыла тревожная сирена, но почти мгновенно стихла, потому что внезапно прямо у ангара Черепах на поверхность вырвался новенький танкобур и протаранил металлическую стену.

Как они и договаривались, Дориан направил первый бур прямо в склад и буквально врезался в щиток местного реактора.

Шеф кивнул, словно парни могли увидеть его одобрение, пронаблюдал появление еще двух буров и вспышку лазера, что буквально сносил часть основного здания, а затем снова шагнул в туман.

Паникующие конвоиры не знали, что делать: то ли удерживать своих рабов, то ли пытаться остановить других, которые схватились за бластеры убитых надзирателей и собирались избавиться от цепей.

«Шах и мат», – зачем-то сказал мысленно Шеф и снова выстрелил, убивая еще одного, пятого из конвоиров.

Стрелять шестой раз ему просто не пришлось, быстрей, чем он сменил позицию, несчастный конвоир выстрелил в небо, извиваясь в предсмертных судорогах. Его задушили цепью, навалившись двумя десятками разом.

«Главное, чтобы Берг был еще жив», – подумал Шеф, поднимая винтовку вверх.

Ему больше не нужно было стрелять. Рабы-Камни, заполучив оружие Черепах, избавлялись от цепей, помогали друг другу и мчались к руднику, чтобы там столкнуться с остатками охраны. Помочь им с такого расстояния Шеф просто не мог, как не мог и помочь парням, что брали штурмом базу. Он просто стоял среди дыма на вершине скалы и наблюдал, как пылает пустыня от раскаленной Зены, плазменных разрядов, лазеров и смерти. Стоял и наблюдал с холодным пустым разумом, который точно знал, что у Черепах нет шансов устоять.