Текст книги "Лиловая кружка. Газетно-сетевой сериал"

Между тем, вскоре после отправки моей эсэмэски про прокуратуру в сознании Бахвалова что-то явно прояснились – и начались звонки! Хорошо, что мой славный сосед – крановщик на Ижорских заводах Антон, коему только что исполнился 31, что мы и отметили с ним накануне вкуснейшим торто-чаем, был в тот день на работе до позднего вечера, иначе он-то за что уж страдал от трезвона. Я, естественно трубку не брал: мне не о чем говорить с людьми, к которым теряю интерес и уважение, а главное – разговоры к делу не пришьёшь, а мало ли что этот чудак с вариативной первой буквы потом обо мне наговорит: мол и угрожал я ему, и требовал под угрозами выплатить названную мной сумму, хотя она мне вовсе не положена – словом, прикинуться не обидчиком, а жертвой. Знаем мы подобные выверты: жизненный опыт большой. Так что трубку не брал – но и звонок не сбрасывал: это внятный сигнал, что я не ухожу от контакта – напиши, мол, что хочешь сказать, и я обязательно прочитаю. Ты только напиши…

Но Бахвалов почему-то упорно не хотел оставлять документальные следы общения со мной. Знал же, конечно, что разрешение суда на биллинг следствие запрашивает в исключительных случаях – убийства или другого крайне серьёзного преступления. А кто будет такое разрешение давать в связи с нарушением трудового законодательства? Да никто и запрашивать даже не станет… А вот СМС всегда можно предъявить следствию и суду, буде до этого дойдёт, и тогда не отвертишься: документ!

Но если бы в «Альфе Секьюрити» всё было чисто, а просто случилась какая-то неувязка (все мы люди: можно забыть, не успеть, в конце концов компьютер в бухгалтерии может сломаться или отключат интернет, что бывает, либо бухгалтерша впадёт, не приведи бог, не вовремя в кому), ничего же не стоило написать мне в ответ, мол, извините, тут у нас форс-мажор, но не волнуйтесь – перечислим расчёт на этой неделе (да пусть хоть и на следующей – не в Америку ж уезжаю, хотя какая разница, где держатель банковской карты в данный момент!). Разве я стал бы о чём-то напоминать и уж тем более – подключать прокуратуру? Сам же не ангел и всё понимаю…

Но Бахвалов предпочёл деликатности наглость.

На следующий день, 6 сентября, когда утром сызнова не обнаружил желанного пополнения банковской карты, мне пришлось ему написать: «Напоминаю, что Вами до сих пор, спустя уже ДВА дня после моего последнего дня работы, не зачислена на мою карту Сбербанка, номер которой у Вас имеется, полагающаяся мне при расчете сумма (17600 руб.)». Это не только напоминание, но и зондаж: если он передумал и решил заплатить мне не всё, то ведь должен же, по крайней мере, прислать часть суммы – бесспорную, с его точки зрения, как гласит ч. 2 ст. 140 ТК РФ (не сомневаюсь, он её изучил – там нет ничего не понятного и без юриста).

Но нет – опять истошные звонки, из-за которых, поскольку у Антона теперь был выходной, я убавил громкость до минимума, да ещё и прятал свой смартфон под матрацем.

Слушая эти часами продолжающиеся трезвоны, я размышлял, что же такое всё же происходит. Да, Бахвалов, конечно, бессовестный (хотя бы в том смысле, что совестливый директор чтит Трудовой Кодекс и права уволившегося работника), но всё же, однако, не наглый. Ему именно хочется о чём-то со мной конфиденциально поговорить – и договорится: о таком, что мне-то неважно, а ему крайне, нож острый, нужно. К такому выводу я пришёл, когда он сперва Манона просил мне позвонить, что мои 17600 рублей ждут меня в магазине (опять в магазине, заметьте, а не в бухгалтерии фирмы, раз уж она не способна сделать банковское зачисление!), а потом напугал тем же мою дочь, ни сном ни духом не ведавшую о моих делах и проблемах (я всегда оберегаю от них своих детей, у которых и без меня немало трудностей в жизни), и она эсэмэсит, в отчаянии, под вечер 6-го: «Мне только что звонил какой-то Сергей Владимирович… Меня нашли – город маленький!»

Тут уж я взвился (за детей я любого в порошок сотру!) и попросил районную прокуратуру привлечь этого типа к уголовной ответственности за нарушение неприкосновенности частной жизни по ст. 137 УК РФ и за вторжение в частную жизнь по ст. 138 УК РФ, «выразившиеся в противозаконном розыске и последующем использовании не по назначению номера телефона моей дочери, которая сама ему никогда его не давала, поскольку даже не подозревала о самом существовании гр. Бахвалова С. В. на свете до его пугающих звонков, а уж тем более не состоит и не состояла с ним в трудовых и каких-либо иных отношениях, а главное – которая никогда ничего не знала, не знает и не может знать о моих делах и проблемах, чтобы с кем-либо их обсуждать, в её бесцеремонном третировании со стороны гр. Бахвалова С. В.».

В минуты же отдыха я, по возможности, изучал это странную во всех отношениях «Альфу Секьюрити». Вот, например, у нас в Питере порой крупнейшие объекты строят фирмы с минимальным уставным капиталом – 10 тысяч рублей, а тут какая-то зачуханная охранная фирмерёшка имеет зачем-то в 10 раз больший! С чего бы?

Или: в открытых источниках значится, что её среднесписочная численность – всего 6 сотрудников. Начинаем с Маноном считать: он, я, Батыр Халимов, незадачливый алкаш Володя, сам Бахвалов и ещё некий Виталий Алексеевич Полунин, которому мы по утрам, до 9.30, обязаны докладывать о прибытии на работу. Всё – шесть! Но ведь фирма имеет под охраной немало объектов – и в самом Колпине, и в районе, и, возможно, в других.

Ну ладно, ну пусть есть только ещё один колпинский магазин «Строитель» – на Тверской, который точно охраняется этой фирмой, и там тоже в охране не менее 4-х человек. Выходит, как минимум, 10 – а госорганам-то показано лишь 6. Есть над чем задуматься…

Я уж не говорю, что у нас, всех четверых охранников в «Строителе» на Веры Слуцкой, нет с «Альфой Секьюрити» трудовых договоров! Как же тогда охранникам платят зарплату? Опять же ладно, мы с Батыром там без году неделя (он – с 7 августа этого года), и с нами просто – ах, ах, простите! – «не успели» его заключить, по расхлябанности руководства. Но ведь Манон-то Хакимов охраняет этот хозмаг почти 4 года, а алкаш Володя – чуть ли даже не дольше. Как же, на каком основании составляются бухгалтерские ведомости, а также делаются положенные отчисления с зарплаты сотрудников «Альфа Секьюрити» в государственный и местный бюджеты?

А может госорганам показаны только 6 неких образцовых сотрудников, оформленных по закону, в отличие от меня и моих бывших напарников, за которых фирма аккуратно рассчитывается с государством, а остальным, получив деньги по договорам с охраняемыми организациями и обналичив их каким-то способом (а может и наличными у них получив – у магазинов каждый день скапливаются немалые кассовые лимиты – наличность в кассе предприятия, размер которой устанавливается банком), с которых, с умом скрывая их небольшое завышение, можно по чуть-чуть рассчитываться налом с той же охранной фирмой, ведь общий-то баланс не нарушается при этом), зарплата выплачивается с рук на руки Бахваловым без всяких расходных ордеров (Манон убеждает, что точно без них)? Не случайно же мне сказали напарники, помните, что его не было видно несколько дней в середине августа, поскольку-де «развозил деньги» – опять же не в один магазин и не два, для чего хватило б и пары часов..

И всё это деется открыто, на глазах всех государственных контролирующих органов. Это не макли под покровом темноты в глухом закоулке – на том же «Строителе» на Веры Слуцкой наклейки, извещающие, что данный объект охраняется «Альфой Секьюрити», пришлёпаны на самых видных местах: на главном входе, на запертом угловом и задворочном. Тут и искать никого не надо! Достаточно изучить договор об охранных услугах между опять-таки тем же «Строителем» и фирмой Бахвалова (оно так и есть: он её единственный учредитель, а значит и бенефициар – если только, конечно, не подставное лицо), чтобы легко определить, какие суммы, за вычетом налогов и нормы прибыли, да даже отчислений в фонд собственного развития, если таковой в этой «Альфе» вдруг есть, хотя я очень в этом сомневаюсь – не тот нынче бизнес, чтоб о развитии печься, остаются на оплату труда охранников. А у них выяснить, а какие ж реально выплачиваются. Думаю, госорганы, начиная с прокуратуры и заканчивая мытарями, много интересного узнают. Я бы и сам это выяснил, да только кто же мне даст посмотреть договор между магазином и охранной фирмой. А госорганам-то предъявят, как миленькие – по крайней мере, директор «Строителя», не желая оказаться замазанным аферой, если она, не дай бог, вскроется.

Я уж думал, что подобные выходки бизнеса остались далеко в 90-х, когда только шло становление государственной системы контроля за ним и лазейки были не просто широки – зияли, а контролёры из вчерашних не самых законопослушных граждан продавали себя направо и налево, посрамив обороты даже сферы продажной любви. Но нет, как оказалось, и теперь под носом у кремлёвского «кота» вертят бумажными «мышками», заставляя того вестись на фу-фу, а сами тем временем…

Так я и жил, сойдя с поезда в Хогсмит: составлял казённые бумаги, ежедневно методично повторял после обеда своё СМС-напоминание Бахвалову, меняя лишь число дней нарушения им трудового законодательства, проводил журналистское расследование, сопоставляя известные факты, а попутно писал и публиковал очередные серии своей «Лиловой кружки». Чтобы не утомлять читателя, это лыко да мочало, начинай с начала продолжалось вплоть до 11 сентября, когда в моём очередном напоминании уже значилось, что нарушения продолжаются «спустя уже ЦЕЛУЮ НЕДЕЛЮ (!)» после моего ухода. Бахвалов ничего не отвечал – только, теперь уже реже, пытался до меня дозвониться.

Последнее обстоятельство – что реже – меня и насторожило. И я, чтобы не вышло полного облома (бог его знает, кто и где его прикрыл – да может та же прокуратура, вступив в сговор, разве подобного не бывает?), приписал ему после очередного долгого трезвона в традиционном уже напоминании: «Раз это Вам не по силам, буду сегодня в магазине „Строитель“ у стойки администратора в 15 час.». И Бахвалов вдруг обрёл дар письменной речи (не иначе, как более осторожные люди, а может и «органы» подсказали, чтобы перестал шутить с законом)!

«В 15 не получается, – ответил он мне тотчас. – Снимите трубку, нужно поговорить с Вами» – «Напишите, что хотите, если сочту стоящим – отвечу», – отозвался я. А он прямо нежно: «Мы можем сегодня увидеться?»!

Дружочек, где ж ты раньше был? Чего ж это самое не написал тотчас, как мы расстались после обеда 4 сентября? Зачем было тянуть до 11-го?

«Так и быть, – отвечаю не медля, – в 18 час. буду снова в магазине „Строитель“ на Веры Слуцкой у стойки администратора. Но исключительно для получения моих денег».

Спросите, зачем такие уточнения – и так же ясно, о каком магазине речь? А чтобы потом не сказал с невинными глазками, что спутал, мол, магазины, заехал на Тверскую, и потому-де встреча сорвалась. Ну а отчего именно у стойки администратора? А потому, что её контролируют (и всё пишут!) сразу три видеокамеры: мало ли какие случаются провокации – да хоть вот скажет, дескать, я-то был, а он сам не пришёл. А тут уж не соврёшь: кино без монтажа!

Пришла ещё более трогательная СМС: «Для этого нужен СНИЛС. И дата выдачи Вашего паспорта». Отправляю тотчас, поскольку у меня всё это давно заготовлено в файлах – мало ли где понадобится, а сам ухмыляюсь: загорелось поди, да прижаривает – прежде об этом не спрашивал. Ну-ну, посмотрим, что будет дальше.

А дальше новая просьба: «Ещё нужны реквизиты банковской карты». И следом пояснения для детсадовцев, где их взять. Деточка, да у меня всё это тоже всегда под рукой. Ох, думаю, не иначе парень решил задним числом оформить трудовой договор и теперь попросит его подписать в обмен на мои деньги. Эх, не знает, с кем связался…

«Дайте, – пишу, – адрес Вашей электронной почты – вышлю. Но вижу, – это следствие моих предположений, – сегодня Вы со мной расплатиться не намерены. – «Намерен! Буду к 18», – ишь припекло! Отправляю реквизиты. Приходит СМС: «Получили». И тут я не отказываю себе в удовольствии кольнуть глаза: «Отлично. Всё это можно было запросить ещё 4 числа, а не издеваться над стариком».

Дело идёт к финалу. Около 18-и подхожу к стойке администратора, машу в видеокамеры, жму руки Манону с Батыром (я нарочно время так подгадал, когда они меняются, чтобы оба были при получении мною денег – живые свидетели, помимо «мёртвых» видеокамер.

– Идите, он в дежурке вас ждёт, – шепчет Манон.

– Да вижу: пока шёл, эсэмэска об этом пришла. Но я лучше здесь.

– А что так? – простодушно спрашивает Батыр.

– Там нет видеокамер и свидетелей.

– Понял…

Манон понимающе улыбается, а Батыр уходит звать «раиса».

Появляется сразу – и тянет руку.

– Мои деньги, – игнорирую я.

– Вот они, – как-то суетливо достаёт их Бахвалов. – Только сперва это вот подпишите, – в руке у него толстая пачка листков – явно, как я и думал, договор задним числом. Повторяю:

– Мои деньги.

– Да вот же они, – протягивает он их мне. – Не доверяете, что ли?

Я молча пересчитываю: одна 5-тысячная купюра, 7 тысячных, одна «пятихатка» и одна сотня. Ровно 17600. Что и требовалось.

Поворачиваюсь и ухожу, помахав опять видеокамерам. Мои бывшие напарники давятся от смеха.

Уже спустившись с крыльца, слышу жалкое, заунывное вслед:

– Александр Васильевич!..

Оборачиваюсь, машу, не глядя на растерянного Бахвалова, внешней камере, чтобы ребята потом посмотрели и опять улыбнулись.

Отхожу за «Пятёрочку» и спиной чувствую, как смотрит мне издали в спину этот жалкий пустой человечишко, вздумавший валять дурака с журналистом. Но он ведь тоже человек, а я – ещё и честный. Поэтому останавливаюсь и набираю ему СМС: «Получил 17600».

Больше мне рассказать вам об этой истории нечего.