Текст книги "Танец под запретом"

Глава 26. Поиски нового места

Ближе к вечеру понедельника следующей недели, после того, когда на прошлом занятии они дали друг другу понять взглядами, что их дружеские отношения скоро наладятся, он объявился с сообщением.

«Опять ему что-нибудь от меня нужно», – первое, о чём подумала Юна, суммируя в голове все те факты, что в последнее время он с осторожностью писал ей строго по делу.

После закрытия «Лос Аморес» из-за нерентабельности нужно было подыскивать новое местечко для проведения еженедельных вечеринок Мануэлу.

Как-то ранее Юна рассказывала Ману о «Байлес Локос» (да, да, то самое местечко, где они проводили время с Лехо ещё давно, когда Юна приревновала Мию в парном танце с ним). Неплохо украшенный клуб, в солнечном карибском стиле, идеально подходил под тематику его вечеринок.

Он располагался в том же районе, что и «Академия», поэтому был удобен.

И, действительно, он написал Юне про «Байлес Локос» и позвал её сходить туда с ним за компанию и ещё потому, что не знал точное местоположение клуба.

«Пусть точный адрес посмотрит в интернете и сам его ищет. Что я должна с ним везде ходить как нянька?! Если я пришла к нему на класс, это вовсе не означает, что мы снова друзья!» – позанудствовала Юна, но потом улыбнулась и согласилась всё-таки показать ему это место.

Клуб был нужен для пятничной вечеринки, а проблема заключалась в том, что все клубы, которые рассматривал Ману, предлагали ему любой день, но только не пятницу, поскольку в пятницу всегда много народу, и каждое заведение хочет проводить мероприятия для своих клиентов.

В таких клубах обычно ставят музыку для более широкой аудитории. Имеется в виду, что латина – это всё-таки специфическая музыка для большинства людей, и, в основном, в клубах пользуются популярностью такие направления как хаус, электроника, лонж музыка, потому что люди не хотят заставлять свой мозг изучать и, в дальнейшем, исполнять движения какого-то танца под конкретную музыку.

Большинство хочет просто расслабиться после напряжённой рабочей недели и подвигаться под «тыц-тыц-тыц».

Латиноамериканская музыка была создана самими латиноамериканцами, но она может понравиться и другим людям. В основном, конечно, тем, кто танцует их национальные танцы. Чтобы понимать и любить эту музыку, нужно, прежде всего, любить и понимать эту культуру. А, чтобы танцевать под неё, нужно непременно знать хотя бы базовые шаги. Безусловно, это на порядок сложнее «тыц-тыц-тыц». =)

Тем не менее, латиноамериканцы всегда открыты, гостеприимны и готовы поделиться национальными ритмами с теми, кто легко внедряется в атмосферу их танцев и настроение.

Именно поэтому Юне и Ману было сложно найти такое заведение, которое бы захотело принять их культуру на каждый пятничный вечер и погрузить весь клуб в атмосферу горячего, эмоционального и завораживающего латиноамериканского танца.

Конечно, изначально они искали именно такой клуб, который специализируется на такого рода латиноамериканских вечеринках. Тогда возникала проблема другого характера: в таких клубах на постоянной основе давно работали свои артисты, играющие латиноамериканскую музыку, к которым уже привыкла публика, и которые были не готовы делиться площадкой и своим куском хлеба с кем-то другим. В том же «Байлес Локос» была именно такая ситуация. Поэтому пока Юне с Ману не удалось найти идеальное место для проведения подобных мероприятий.

Во время этой прогулки в процессе разговора они, как всегда, затрагивали тему интима, и он заигрывал с ней, спрашивая, скучала ли она по нему как по мужчине.

Она старалась не давать ему конкретных ответов, подержать его в напряжении, потому что не хотела баловать его и делать так, чтобы он думал, что она вернётся к нему по первому его зову. Эти неопределённости в её ответах задевали его мужскую гордость, и в такие моменты он смотрел на неё обиженно-грустными глазами.

Она знала этот взгляд: так он смотрел, когда был расстроен или рассержен, либо просто чем-то недоволен, но не хотел этого особо показывать, однако, наши глаза – наше зеркало – всегда выдают истинные чувства, скрывающиеся в нашей душе.

Для неё всё уже давно стало предельно ясно: и из предыдущих своих наблюдений, и из нынешних Юна поняла, что он боялся поддаться той силе притяжения, которая работает в случае с ней. Он сам говорил ей ранее, что всегда контролирует себя, чтобы не влюбиться в какую-то девушку. Она поняла, что он боялся для себя стать зависимым от неё, от женщины, ведь он Мачо, а Мачо не влюбляются и не плачут. Они влюбляют в себя и плачут о них. Но никак не наоборот. Статус для них важнее всего. Это единственная правильная сторона их жизни и никак иначе.

Тем не менее, все эти новые встречи перед занятиями с целью поиска клуба и небольшие прогулки были очень весёлыми и наполненными эмоциями.

Она долго раздумывала перед тем, как совершить очередную прогулку с ним, потому что каждый раз такие встречи били ножом по её сердцу: иногда ей хотелось романтики, взять его за руку во время такой прогулки, но она не могла этого сделать, потому что, во-первых, зона действия была в районе «Академии», и их мог увидеть кто угодно. Это породило бы новые слухи, ведь народ всегда требовал «хлеба и зрелищ». Во-вторых, Ману сам был не готов к такому. А, в-третьих, всё хорошее всегда приходится скрывать: чем меньше люди знают, тем лучше спят. И Юна, да и, наверное, кроме неё, многие другие мудрые люди уже давно поняли, что, чем меньше люди знают о твоей жизни, тем лучше и для них, и для тебя. Так, по крайней мере, меньше вероятности, что тебя кто-то сглазит.

Глава 27. Точки над «i»

Настал момент, когда Юна решила глобально расставить все точки над «и». Она была упрямой, и, если кто-то не давал ей конкретного ответа, она выбивала этот ответ любыми способами. Но в ситуации расставления точек над «i» с Ману это оказалось даже более резко и печально, чем она предполагала. Однажды вечером она решила написать ему, чтобы, наконец, дать понять, что она совсем не очерствела, что, наоборот, соскучилась по нему, так как у всех в конце года много дел, и общения меньше, чем обычно. Она подумала, что лаской, а не капризами, сможет добиться большего от него. Хотя она и так это знала, но, в силу своей гордости и упрямства, ранее просто не хотела действовать таким образом. Как уже говорилось, она не была хитрой лисой или кошкой. Она любила конкретику, хоть и понимала, что кошка и лиса в итоге добьются большего, но не в её характере было изменять своим убеждениям.

Юна снова решила завести дежурный разговор о них, как о любовниках, а не друзьях, в надежде, что получит другой, а не стандартный его ответ, всегда связанный с Русой и любовью к ней.

– Я правда соскучилась по нашей с тобой дружбе. Сейчас мы много не танцуем, не общаемся, больше не встречаемся. Этого мне не хватает, – написала она.

– Да, конечно, мы будем общаться больше и много веселиться вместе, – был ответ Ману.

– Нет, я ведь не имею в виду веселиться всем вместе, а только ты и я.

– Но и я именно это имел в виду.

Всё равно это были общие фразы, и она решила подвести его разговором к неразрешающейся проблеме:

– Ну, просто я, правда, не знаю… Может, сейчас для тебя трудные времена, много дел и работы, может быть, позже мы вернёмся к лучшим временам для нас… нас с тобой… но я точно не могу знать, так как не сижу у тебя в голове и не читаю твои мысли…

– Но ведь мы всегда друзья! В общем, что касается нашей дружбы, безусловно, у нас будет ещё много счастливых и весёлых моментов. И прислал ей смайлик с пиццей. Её это немного взбесило, как будто он не понимал, о какой дружбе шла речь…

– Я не говорю только о пицце – холодно ответила она. – Я думаю, ты понимаешь, о чём именно я говорю.

– Но именно! Я понимаю. Просто пицца – это символ дружбы.

Тогда Юна улыбнулась и подумала о чём-то тёплом, мягком – об уюте. Сразу вспомнила сериал «Друзья», и подумала, что пицца ведь правда символ хороших взаимоотношений между людьми.

Но Юна всё равно клонила в другую сторону и написала следующее:

– Ну, хорошо. Я спрошу у тебя, как есть, с конкретикой: я для тебя больше не сексуально привлекательна? Я просто хочу знать… Потому что, как мне кажется, у нас с тобой была и такая дружба. Я хочу, чтобы ты ответил мне правду.

– Я не думаю, что это так (но как можно было вообще так ответить. Как будто он абстрактно рассуждал о чём-то. Это же было только его мнение. Как же он не любил подобные вопросы «в лоб», так как не умел давать на них «в лоб» ответы, оставался Мачо и не делал комплименты, что даже сейчас ответил нейтрально, как будто рассуждал о чём-то, чего не знал наверняка). Но всё-таки выпалил:

– Ты привлекательна, но я думаю, ты всё время всё смешиваешь, всё должно происходить естественно.

Разумеется, он частично относился к тому типу мужчин, которые любили спонтанность в решениях. Да и она сама любила эту спонтанность, но определённость с ним ей всё же нравилась больше, однако, её было практически нереально достичь.

После этого утверждения она уже была зла как бык:

– И что именно должно происходить естественно? Если мы чувствуем влечение, разве это не естественно? Мы встречались таким образом, и тогда это всё было естественно, а сейчас – нет??? Я просто не понимаю тебя. Либо ты не хочешь говорить мне об этом. Но, поверь, будет во всяком случае лучше, если ты просто скажешь мне правду, какая бы она ни была, так как я заслуживаю её знать.

И, если бы мы встречались хоть иногда, пусть и не каждую неделю, как это было ранее, это бы не выглядело так подозрительно, но всё оборвалось резко и без объяснений, что я просто не могу найти для себя ответа. К тому же, я знаю твою природу и твои потребности, твой аппетит…

– Но ты и так знаешь основное: я уже говорил, что счастлив с Русой, со своей женщиной, и сейчас всё остальное мне не так интересно. И вот опять оно – единственное и неправдоподобное объяснение! Я думаю, это легко понять. И, когда мы действительно хотим поговорить об этом, мы говорим. А, если нет, значит, мы сконцентрированы на каких-то других вещах. Я не хочу быть плохим или грубым. Нет никакой проблемы в тебе или в чём-то ещё. Просто настали другие времена! Может, эти времена поменяются, может быть – нет. У меня нет никаких строгих правил, касаемых секса.

– Я тебе верю, но не во всё, что ты говоришь. Ты не можешь быть счастливым в сексе, занимаясь им только лишь с одной женщиной. Тебе ведь нужно больше, чем одна. Всегда. Всегда!

– Но это ТЫ говоришь и воображаешь себе, ты, а не я! Но ты никак не можешь знать, чего я хочу на самом деле или что я делаю в ту или иную минуту. Я так думаю, что ты просто должна расслабиться и сконцентрироваться на нашей с тобой дружбе. Почему я не спрашиваю тебя о том, что ты делаешь? Я просто твой друг. И я хочу, чтобы тебе было хорошо, а твои личные желания остаются только твоими.

Как это было цинично и грубо. Если он был другом, почему не спрашивал её, что она делает и что собиралась делать. И, если бы он, действительно, хотел, чтобы ей было хорошо, он бы вёл себя иначе. Так что все эти его фразы были ничем иным, как выпендрёжем и враньём. Петушиным враньём Мачо.

Она пошла в атаку до конца, уже не боясь сжечь мосты, если бы они сожглись…

– Я просто думаю, что у тебя всё же кто-то есть. Но ты просто не хочешь говорить мне об этом.

Это же очевидно: зачем сжигать мосты с одной сексуальной подругой, если можно иметь и одну, и другую, а, может, и третью. Причём, во всех смыслах.

Но она бы предпочла услышать горькую правду, чем его сладострастную ложь.

– А, если всё так, как ты говоришь, – продолжала она, – значит, ты просто исключение из латиноамериканских правил. Но есть это «но»: я знаю твой аппетит, поэтому думаю, что, как минимум, кто-то один у тебя есть, в дополнение к Руслане. Я не хочу обижать твою добродетель, но я в этом уверенна. В силу твоей природы… И, хочешь сказать, что с двумя другими сексуальными подругами ты тоже больше не видишься, как и со мной? То есть из-за Русы ты бросил всех одним махом? Это же очевидная неправда, Мануэлу…

– Это ничего, что ты так думаешь (имелось в виду, что это её дело думать так, а ему всё равно). И он включил чёрта с издёвкой, который стал переводить всё в шутку.

– Да и вообще: мои друзья могут думать всё, что захотят. Я не вижу в этом никакой проблемы. Это их мысли, не мои. Конечно, иногда это происходит. И вот – наконец-то она прозвучала, хоть и довольно нейтрально, но нужная фраза, которой Юна добивалась изначально как в этом разговоре, так и в 10ти предыдущих, и которую, наконец, услышала. Она не была счастлива от этого, конечно, нет. Зато теперь она нашла хоть какое-то объяснение всему происходящему, и почувствовала облегчение. Но в тот момент ей хотелось написать что-то, что бы выразило её желание с ним попрощаться. В какой именно форме написать, она ещё не решила: она писала и стирала, потому что эмоции обиды, злости и грусти переполняли её через край.

– И дальше-то что? – была его следующая фраза. (Что с того, что у меня бывает секс с кем-то другим – имелось в виду). Важно здесь отметить, что с Мачо можно дружить, но, когда дело доходит до обсуждения их личных дел, они целиком включают внутреннего «мачо», даже не задумываясь над тем, что такие ответы могут сильно ранить кого-то из их подруг, тем более, таких, с кем что-то было или ещё есть. Юна не жаловалась, она сама выбила эту фразу из него путём уже большого количества бесед на эту тему. И ему самому захотелось, чтобы она отстала от него с подобными вопросами.

– Это просто твоё потерянное время, если будешь много об этом думать, – продолжил он.

Потерянное время? Да как можно было не думать, если не было никакого объяснения происходящему и тут оно наконец-то появилось! Много почвы для размышлений.

– Да? А почему ты считаешь, что я не имею права об этом знать? И разве то, что между нами было, было плохо? Или тебе не нравилось? Было неприятно иметь со мной секс? Я этим просто наслаждалась и думала, что и ты тоже, и мы никогда с тобой не говорили о разрыве наших основных отношений (Юна говорила про Стаса и Русу), мы этим занимались для получения новых впечатлений (конечно же, для Юны это было не только животное влечение и значило гораздо большее, чем для него, но она должна была держать марку и не признаваться ни в чём, потому что хотела возобновить сексуальную связь с ним, уж очень он сладок был в постели! А, если бы сказала ему о чувствах, он бы испугался и сбежал или чувствовал бы жалость к ней, что ещё хуже, и тогда он бы уж точно не решился на повторный секс без обязательств, зная, что, каждый раз занимаясь с ней этим, разбивал бы её сердце, так как для неё это значило гораздо больше. Вот он – хитрый ход для получения желаемого – возвести интимную близость в рамки основной её цели, однако, и это не работало…)

– А такой опыт, – продолжала она, – всегда помогает разнообразить существующую сексуальную жизнь с постоянными партнерами, так как это изюминка, приобретение новых эмоций (Юна обладала прекрасным даром ораторского искусства, мастерски могла ввести в заблуждение кого угодно и заставить поверить в истинность слов без намёка на ложь или недоговорку. Особенно этот талант проявлялся в стрессовых и критических ситуациях.

Боясь что её раскусят, она, сама не понимая как, отводила всякие мысли собеседника о какой-то возможной недоговорке или неправде от того предмета разговора, который нужно было раскусить). – Это всё, чего я хотела – продолжала она, – просто чувствовать приятное, чувствовать себя хорошо. Разве тебе больше не нужны эти эмоции? Эти впечатления? Или сейчас они тебе нужны от кого-то другого из твоих, может быть, уже новых подруг? Но ты должен понять вот что: если у кого-то (с намёком на себя) уже было с тобой что-то большее, уж поверь, что эта кто-то не хочет соглашаться на меньшее. И мне всё равно, если с кем-то из них у тебя что-то происходило и происходит, меня волнует моя ситуация, и почему сейчас так? Почему всё-таки?… где она – настоящая причина всего этого? Она сходила с ума от отсутствия реальных ответов. Точнее, она получила ответ от него, что иногда это происходит у него с кем-то другим, но ему никогда не мешало иметь близость с несколькими девушками. «Тогда почему именно я теперь не нужна? Какого чёрта?!» – думала Юна.

– Но что тебе нужно? – грубее стал он. – Я не понимаю тебя. Тебе что не нравится твой парень? И, пожалуйста, никогда не перемешивай всё в один котел, я тебе 1000 раз это говорил (имелось в виду, не смешивать дружбу, секс, любовь, работу). Мы ведь не были любовниками ( – Не были!???!). Это были просто хорошие моменты в наших жизнях и всё. Ты всё хорошо знала!

Мысли Юны:

Не были любовниками? А кем же мы были? Знала про моменты, но чем мы отличались от любовников? Когда делали всё то же, что и обычные любовники, которые так же, как и мы, делали это. Это была изначальная цель таких встреч, а потом уже и всё остальное.

Она гнула свою линию:

– То есть сейчас тебе всё это не нужно вообще? Я же сказала, что речь не шла о том, чтобы бросать наши с тобой серьёзные отношения и тех, с кем мы состоим в этих серьёзных отношениях, речь идёт о новых впечатлениях. И мне, помимо Стаса, иногда тоже нужен кто-то другой. Для разнообразия. (Юна сама решила сыграть роль Мачо, чтобы войти к нему в доверие, так как он бы чувствовал свояка и общался бы с ней как с мужчиной, на равных. Это просто был психологический приём Юны для вывода Ману на чистую воду).

– Но я же сказал, что ничего никогда не планирую. Я счастлив с моей женщиной сейчас и уделяю ей много времени. И так будет всегда, что она останется одной единственной, которая будет занимать всё моё время. А всё остальное это так, нестабильно.

Удивительно то, что как подругу он её уважал, а как девушку, получается, нет. Что за парадокс? Но у бразильцев всегда возможно всё: иметь несколько граней отношений с одним и тем же человеком и общаться с ним абсолютно по-разному, в зависимости от того, какая грань была включена в тот или иной момент. Так сказать подруга-универсал. Прямо как робот-кукла: включил дружбу, когда надо; когда нужен секс, нажал на другую кнопочку, раздел и выключил потом, да так, чтоб она ещё молча ждала следующего раза.

Но мы не куклы, у нас есть чувства. А таким мужчинам просто нет дела до этих чувств. Общаться они будут со всеми, кто им интересен. Всё будет только так, как хотят они, и только они устанавливают все правила общения, а ты либо их принимаешь, либо нет. В этом плане у латино всё намного жёстче и циничнее, чем у представителя любой другой национальности.

– Всё так оно и есть (как я тебе сказал). Что я обещал внимание и время только одной женщине (они переписывались на английском. При этом, всегда в слове женщина он писал «е» вместо «а», а эти две буквы означают принадлежность к числу (единственному или множественному – «woman», «women»5858
  Woman, women (англ.) – женщина (ед. число), женщины (мн. число)


[Закрыть]). И Юна уже в который раз шутила на эту тему и говорила про себя: «оговорочка по Фрейду». Потому что вместо женщины одной получалась фраза: «Я счастлив со своими женщинами». – И именно по этой причине я и понятия не имею, когда и с кем именно у меня может произойти что-то ещё, – продолжил он.

Но это было ровно то же самое, что он говорил ей и ранее, например, во время откровенного разговора у неё дома, что есть только Руса и всё. Но кому он это рассказывал?

Он снова противоречил как себе, так и всей бразильской нации: никогда им не было достаточно одной женщины, как минимум, для сексуальных отношений. Их желание разнообразия никогда не зависело от того, хорошими или плохими были их отношения с основной женщиной. Он просто нёс несусветную чушь, и от этого вранья Юне становилось всё хуже и хуже, потому что это означало, что причина заключалась в чём-то другом, и он не хотел с ней делиться этой причиной. А она не любила скрытности.

Она считала, что лучше услышать голую правду, пусть, даже если это было бы слишком, чем что-то недоговоренное, – что-то, что оставляло много вопросов у неё в голове и в сердце. Это было неправдой ещё и потому, что несколько дней назад он ей писал о своей эрекции прямо в метро, о том, что он слишком любвеобилен, что у него это желание может возникнуть на ровном месте. Суть была в том, как казалось Юне, что он запутался и потерялся в том количестве женщин, которое у него было. Видимо, он также забывал, что он говорил и кому, иначе невозможно было объяснить слишком явные противоречия в его словах.

Вообще интерес бразильца к девушке – это как короткий и довольно завершённый жизненный цикл: иногда этот цикл приостанавливается, а затем механизм вновь продолжает свою работу. Иногда он затухает раз и навсегда, однако, такое бывает редко. Потому что все мы люди привычки: с кем нам хорошо, и с кем уже проверено, что было и будет хорошо, к тому мы возвращаемся снова и снова. И он возвращался… до поры до времени.

Масштаб катастрофы для женщины, с которой перестают общаться таким образом, по масштабу сравним разве что с ударом атомной бомбы: ничего более неприятного, чем узнать, что ты больше не нужна, нету, а понять истинную причину очень часто невозможно.

Но сама Юна оставалась точно такой же, как когда понравилась ему при первой встрече. Хотя, что говорить: какой бы красивой ты ни была, через какое-то время интерес пропадает. Постепенно. Иногда быстрее, иногда медленнее. Скорость зависит от многих и разных факторов. Но как же тогда у него не пропадал интерес к мужеподобной Русе? Или он просто обещал на ней жениться кому-то… Точнее, родителям и ей самой. Будет ли он от этого счастлив? А почему нет? Девушка при нём, гулять он всё равно будет. Всегда. Внимания со стороны девушек всегда будет достаточно, а таких, как Юна, – всегда много.

Но разве в красоте единой дело? Таких, как она, чтобы сочеталась красота, доброе сердце, отсутствие подлости и предательства, немного. Остаться верной мужчине, которого ты поистине любишь – это самое лучшее, самое правильное – принадлежать только ему одному. Но для этого необходимо встретить правильного человека.

Много ли таких девушек встречал он на своём веку? Ведь он сам рассказывал, что, либо девушки начинают лезть в его жизнь больше, чем ему самому это нужно, либо они делают подлости и гадости, чтобы поссорить его с Русой, или просто плетут интриги. Всё это ему не нравилось. Разве Юна хоть раз пыталась сделать что-нибудь подобное? – Нет. Она получала как дар то, что он ей давал, – какие-то моменты, проведённые вместе. Она никогда не просила его ни о чём и, уж тем более, никогда не заставляла его что-то делать. Она лишь терпеливо ждала, когда он сможет и захочет уделить ей внимание, и плакала про себя, если ждать приходилось слишком долго. Да, порой она устраивала какие-то разговоры и даже небольшие разборки, но это происходило лишь в тех случаях, когда она больше не могла терпеть и держать это в себе, когда пыталась разобраться в нём с надеждой, что услышит слова той взаимности к ней, которые она так ждала. Но разве делала она ему какие-то подлые вещи, даже когда узнавала, что между ними ничего серьёзного не будет? – Нет. Она просто пыталась молча уйти, потому что было тяжело, и ради его ценности её только как подруги она не могла с ним общаться. Ведь для неё это было гораздо сложнее. Но главное то, что подстав она ему никогда не делала и не собиралась делать. А он этого качества в ней не ценил… Она поистине любила его и хотела, чтобы он был счастлив, даже если не с ней…

Прошло время, и все эти обиды она пережила в себе и больше не хотела и не видела смысла на него обижаться.