Текст книги "Слуги хаоса"

Тори не подвел – несмотря на усталость, выудил из сферы все возможные сведения по имеющимся в Алтире Домам милосердия и выяснил, что, помимо Шоттика, оттуда успело пропасть еще двое пациентов. Правда, обычных, не одаренных, поэтому-то никто и не всполошился. Несмотря на то что один из них исчез недели две назад, второй – вскоре после этого, тогда как третий пропал буквально вчера, и до сегодняшнего времени его судьба оставалась неизвестной.

Поскольку исчезновения случились в разных местах, то вместе их никто не подумал увязывать. Ну подумаешь, дурачок пропал. Случай-то одиночный. В городскую стражу сообщили, охранников-ротозеев наказали, близлежащие деревни предупредили, награду объявили – и ладно.

Насчет смертей мой коллега тоже успел порыться, но здесь его внимание привлек лишь один случай, произошедший на западе Алтории чуть меньше месяца назад – один из больных, до этого страдавший тяжелейшим бредом преследования, вдруг стал без причин проявлять редкостное благоразумие, тем самым сильно обнадежив лекарей на предмет выздоровления. Но дня через три его состояние снова ухудшилось. Более того, безумие быстро прогрессировало. Бедняга начал страшно кричать по ночам и жаловаться на преследующие его кошмары, в которых на него охотится жуткий монстр. А еще через три дня парня нашли повешенным в собственной камере. Но поскольку событие это было вполне рядовым, то охранник, дежуривший в ту ночь, отделался лишь формальным порицанием. Мол, не уследил. Лекари огорчились. После чего про неприятный инцидент быстро забыли. Однако Тори вчера снова его раскопал.

Качнувшись на стуле, я задержал ненадолго взгляд на пометках мальчишки, хотя смерть во всех смыслах выглядела обычной.

Сны…

Именно это слово Тори написал на полях и даже обвел его в кружочек.

Сны – это царство Сола, загадочное и непознанное. Во снах, пусть и на время, у людей чудесным образом сбываются самые заветные мечты, происходят долгожданные встречи, появляются друзья и бесследно исчезают враги… но в них же иногда оживают и кошмары.

Я раньше мало об этом задумывался, поэтому если бы не заметки Тори, скорее всего, и сейчас не связал бы смерть некоего Малика Каниса с происходящими в Алтире событиями. Однако, раз за разом прокручивая в голове информацию из блокнота, я вдруг подумал, что сны – это ведь тоже мысли. Причем неосознанные, порой даже бессвязные и… правильно, практически всегда хаотичные.

Что, если хаос привлекают именно они? Беспорядочные мысли, беспорядочные слова или беспорядочные сны…

Что, если он не видит между ними разницу?

Но тогда значит ли это, что любой спящий человек подвергается потенциальной угрозе? Все-таки сон – это временное состояние, и после пробуждения мы хорошо понимаем, что во сне видели полную ерунду. И только безумец не различает реальность и вымысел. Только он не осознает границы сновидений. Точно так же как не способен различить границу между мирами или же между Светом и Тьмой.

Обдумав эту мысль со всех сторон, я отложил блокнот и, выяснив адрес, наведался в тот Дом милосердия, где погиб интересующий меня пациент.

Пользуясь тем, что в камере так и не появилось нового постояльца, тщательно ее изучил. Затем на всякий случай проверил соседние. Исследовал ближайший коридор. Под неодобрительное ворчание Мэла даже встал на чужой след. Но он оказался обычным, мертвым, без всяких нареканий. Так что ни голосов, ни воронки, ни прочих гадостей я не встретил. Но перед уходом все же решил кое-что уточнить, до полусмерти перепугал здешнее руководство (причем, по-моему, приказ Корна оказал на директора даже большее воздействие, нежели моя Тьма) и, только получив по Малику Канису исчерпывающую информацию, ушел, оставив взмокшего со страху лекаря обсыхать и истово творить охранные знаки.

«А знаешь, что меня удивило? – уронил Мэл, когда мы вернулись в Алтир и я снова сел за свой стол. – Охранные заклинания в камере были отключены. Но при этом у меня сложилось впечатление, что они все еще пытались работать».

«Что значит пытались?»

«Там в паре мест отголоски магии проскакивали. Ну знаешь, как при замыкании…»

Я замер.

«Как это? Директор поклялся, что защиту сняли только утром, после смерти пациента. И то лишь потому, чтобы внутрь можно было зайти. И больше необходимости включать ее не было».

«А еще он сказал, что ее проверил специалист и дал заключение, что она полностью исправна».

Тьма! Я тоже ее осматривал. Правда, довольно бегло, лишь чтобы убедиться, что ее никто не взламывал. Получается, я что-то упустил?

Не обратив внимания на то, что в дверь кто-то тихонько постучал, я сорвался с места и, вернувшись в камеру Каниса, торопливо завертел головой.

– В углу, – подсказал Мэл. – Слева. В реальном мире этого, вероятно, не видно, но на фоне Тьмы единичные всполохи магии все еще можно заметить.

Я присел на корточки и, тщательно присмотревшись, действительно заметил кое-что необычное. Нет, сама защита повреждена не была. Будь это иначе, я увидел бы сразу. Но если посидеть возле нее и немного подождать, что можно было заметить, что в какой-то момент заряд в магии в ней словно заново рождается… это при отключенном-то питании… на мгновение проскакивает по одной-единственной ниточке и тут же рассеивается в пространстве.

– Такого не бывает, – озадаченно уронил я, но тут, словно в опровержение моих слов, на защите снова мелькнула крохотная искорка. – Заряду просто неоткуда взяться. Это невозможно!

– Такое впечатление, что он зарождается сам по себе, – так же озадаченно согласился Мэл, протянув к защите руку, но благоразумно не став ее касаться. – Я сперва не придал этому значения, а сейчас вот подумал… Арт, тебе не кажется, что это ненормально?

– Да это противоречит всему, что мы знаем о…

Я вдруг осекся.

– Ты прав – это действительно против правил! Против всех законов природы!

– Иными словами, это означает, что кто-то эти самые законы изменил. А это в свою очередь означает, что здесь побывал хаос, – закончил мою суматошную мысль брат, и мы с ним одновременно замолчали.

– Может, тот парень, что здесь умер, не врал насчет кошмаров? – наконец предположил Мэл. – Может, монстр действительно был?

– Но тогда почему Канис повесился? – так же тихо спросил я.

Мэл пожал плечами.

– Может, был недостаточно безумен? Или при встрече с хаосом его мысли в какой-то момент приняли более упорядоченное направление? Лекарь же говорил, что ему стало лучше. Может, в тот момент он и осознал, что в его случае сны и реальность одинаково кошмарны, а потом захотел это прекратить?

– Надо проверить камеру Шоттика, – решительно поднялся я.

Брат вместо ответа молча открыл темную тропу. А еще через пару ударов сердца мы с ним точно так же присели в углу и с одинаково хмурым видом переглянулись, обнаружив в защите точно такой же дефект.

– Иди к директору, – тяжело вздохнул Мэл, когда стало ясно, что ошибки нет. – Пусть поднимает свой зад и отключает защиту на остальных камерах, чтобы мы могли их проверить.

Я в ответ только бессильно выругался.

Ведь найти брешь в защите – это еще полдела, надо было понять, как хаос это делает? Как находит именно этих людей? Как выделяет их из толпы им подобных? И главное, как он выводит их из тщательно запертых камер, да еще и не тревожа охранные заклинания?!

Но потом неожиданно вспомнил куклу и то, как Тьма старательно от нее отстранялась. Вспомнил свое собственное отречение, в том числе и причину, по которой мне пришлось это сделать. Вспомнил про магию, законы которой хаос с такой легкостью подстраивает под свои собственные нужды, и… неожиданно понял все. После чего с такой же ясностью осознал, что должен непременно защитить этих людей. Причем как можно скорее, если, конечно, не хочу, чтобы Алтир не наводнили сотни новых марионеток.

Глава 9

– Что ты сказал? – не поверил мне Лив. – Ты требуешь у меня отпустить с участка всех темных магов и даже практикантов с задатками мастеров Смерти только для того, чтобы они охраняли сумасшедших?!

– Совершенно верно.

– Арт, да ты!..

– Он все делает правильно, – вступилась за меня стоящая рядом Хокк. – Сейчас это единственный способ выиграть время.

Херьен, уже вполне освоившийся в кресле начальника западного участка и, к его чести, почти переставший принимать поспешные решения, нервно сцепил руки над столом.

– Послушай, Арт… я очень тебя уважаю. У вас, конечно, в последнее время развелось много каких-то тайн, в которые светлых почему-то не посвящают, но я всегда тебе верил. И всегда поддерживал твои идеи, хотя они и казались порой абсолютно дикими. Однако это…

– Времени не так много, Лив, – уронил я, не торопясь светить бумагой Корна. – На территории Алтира всего три Дома милосердия, и в каждом я сегодня побывал. Знаешь, что мне там сказали? Что в последнюю неделю у многих пациентов без видимых причин случился прямо-таки всплеск необъяснимых улучшений. Больные внезапно прозревают, начинают разумно мыслить, снова ведут себя как нормальные люди и только что не смеются в ответ на недоумение своих надзирателей. Господа целители решили связать это с применением новых пилюль и новых магических практик. Сейчас они активно соревнуются друг с другом, стремясь приблизить к выздоровлению как можно большее количество больных. Некоторые уже ведут разговор о преждевременной выписке. Кто-то планирует с блеском защитить диссертацию. В Королевском университете вот-вот поднимется переполох на тему величайшего открытия века. И никто не в курсе, что защита на камерах выздоравливающих была изменена. Причем таким образом, что при попытке оттуда выйти она попросту не срабатывает.

– То есть их сейчас сдерживают только двери, решетки и засовы?

– Да, Лив, – подтвердил я. – Хотя и этого уже недостаточно, потому что на самом деле никаких препятствий больше не существует. И для полноценной марионетки не составляет труда уйти оттуда, никого не насторожив.

Под моим тяжелым взглядом Херьен непроизвольно вздрогнул.

У Корна на совещании он этим утром, разумеется, был и, пока я бешеной собакой носился по всей стране, получил все необходимые указания. И про нашего настоящего врага тоже знал, потому что шеф ввиду серьезности ситуации как раз сегодня получил добро от отца-настоятеля на разглашение соответствующей информации.

– Значит, ты думаешь, что хаос создает марионеток прямо там? – настороженно спросил светлый, все еще надеясь, что я ошибаюсь. – В Домах милосердия? Прямо у нас под носом?

– Да, Лив, – сухо повторил я. – Это наиболее удобный и быстрый путь. Найти подходящего безумца. Проверить. Подготовить. И незаметно увести тем самым путем, который не способны перекрыть ни Свет, ни Тьма. Они уходят, будучи вне времени. Вне пространства. И ни магией, ни стенами их не остановить.

– Но для чего тогда хаос сперва возвращает им разум?!

– Потому что для переселения человеческой души в чужое тело необходимо согласие, – тихо ответила вместо меня Хокк. – В нашем мире хаос не так силен, как ему хотелось бы, поэтому некоторые законы… имею в виду те, что установили боги… он пока не в силах обойти. А раз согласие должно быть добровольным, то его должны дать осознанно. Поэтому сначала он упорядочивает тот хаос, что творится в головах у пациентов, а потом уводит с собой и снова погружает их в пучину безумия.

У Херьена волосы на голове встали дыбом.

– Хочешь сказать, что все безумцы, кому сейчас стало лучше…

– Потенциальные куклы, – кивнул я. – Одну из них я недавно уничтожил. Где еще двое, никто не знает. Сколько их вообще, тем более неизвестно. Но допустить появление новых мы не можем, поэтому я и забираю у тебя людей.

Лив нервным движением взъерошил и без того растрепанную шевелюру.

– Х-хорошо. Я не буду мешать. Но предпочел бы, чтобы хоть кого-нибудь ты в Управлении оставил. Хотя бы на тот случай, если марионетка объявится именно здесь.

Я вместо ответа просто положил на стол сразу четыре маячка.

– Максимум четверть свечи, и кто-нибудь из нас обязательно появится. С подмогой.

– Спасибо, Арт, – вымученно улыбнулся Херьен, тут же сгребая монетки в карман. – За предупреждение и вообще… У Грэга и Эрроуза ты, наверное, уже побывал?

– Да. Ты последний.

И при этом единственный, кого мне не пришлось заставлять и кто без долгих раздумий согласился полностью мне довериться.

– А что насчет жрецов? – все-таки рискнул уточнить Херьен, когда мы с Хокк направились к выходу, где нас уже дожидались Тори, Триш и кусающая губы от досады Лиз, которую никто из нас не стал бы подвергать ненужному риску. – Арт, они нам помогут?

– Они уже помогают, – ровно отозвался я и ушел, оставив его разбираться с проблемами Управления в одиночку.

Насчет храма я не кривил душой, потому что визитом к коллегам успел заглянуть на нижний слой и спросить совета у жрецов Сола. Но такие детали Ливу, как непосвященному, было знать ни к чему, а вот Корну я весточку уже отправил, так что, надеюсь, он примет необходимые меры.

– Ну что, начали? – негромко произнесла Хокк, как только мы вчетвером перешли на темную сторону. – Сделаем хаосу небольшую гадость?

Я испытующе на нее взглянул.

– Справишься?

– Темные тропы – не мой конек, – неохотно согласилась Лора. – Но думаю, до ближайшего Дома милосердия я дойду, не рассыплюсь. Надеюсь, Эрроуз со своими парнями тоже скоро подтянется.

– Тогда я забираю себе тот, что подальше, – без колебаний выбрала Триш. – Мастер Рош обещал, что не далее чем к ночи его парни меня прикроют.

– Ну а я – в последний, – не стал протестовать Тори. – Господин Илдж сказал, что на него тоже можно рассчитывать.

– А Йен, если что, придет на помощь к любому из вас, – прошелестел откуда-то из темноты мой вездесущий брат. – Не потеряйте только поводки. Арт, ты готов?

Я оглядел свой маленький отряд.

– Запомните: ни вам, ни персоналу, ни пациентам в ближайшие несколько суток ни в коем случае нельзя засыпать. Сол подтвердил, что проще всего хаосу отыскивать и воздействовать на свои жертвы именно во снах. Разницы между сном и явью для него действительно нет, однако для нас разница огромна, поэтому не стоит давать ему повода зацепиться за чью-то душу.

– Жаль, что антисонных пилюль целители пока не придумали, – с сожалением шмыгнул носом Тори. Он хуже всех переносил длительное пребывание во Тьме, но уже сейчас, стоя рядом со мной, больше не покрывался инеем и вполне спокойно разговаривал. – Все только бессонницу лечат. Но ничего. На темной стороне снов ни у кого не бывает. Да и бодрящий состав у охранников наверняка найдется, а все остальное сделает темная сторона.

– Я там все стены проморожу до хрустящей корочки, – кровожадно улыбнулась Хокк, мысленно уже потирая кулаки. – Вместо кроватей и подушек у них там будут сплошные сугробы. А любого, кто попробует прилечь, буду тут же сосульками шпынять, чтобы не задрыхли.

– Надолго этого не хватит, – с сожалением признала Триш. – Если бы наши коллеги могли хотя бы подремать на темной стороне, это упростило бы дело. Но нас некому подменить. Так что да, спать нельзя никому. Но я надеюсь, мастер Рэйш найдет источник этой гадости, а мы тем временем постараемся сберечь людские души.

Я только улыбнулся, чувствуя, что связавшие нас узы крепки как никогда, после чего ободряюще кивнул ученикам, дождался, пока они разойдутся по своим делам. После чего окутался Тьмой и одним рывком ушел на тропу.

Правда, не в Алтир и не в один из Домов милосердия, где и без меня будет достаточно народу. А далеко на север. В горы. На поиски старого, промерзшего насквозь ущелья под нехорошим названием Проклятая пасть, о котором в тех местах уже давненько ходили пугающие слухи. И о котором, услышав про обещанную награду, буквально четверть свечи назад Корну доложил один из его же сотрудников, чьи предки вот уже несколько поколений старались к тому ущелью близко не подходить.

* * *

Само собой, я не рассчитывал, вот так просто, с ходу, наводка Корна даст нужный результат и мне удастся с первого раза найти то место, где хаос просачивается в наш мир.

Напротив, я был почти уверен, что мне придется порядком помотаться по миру, прежде чем я смогу отыскать место – вполне вероятно, что не одно, – где в божественной защите однажды возникла крохотная, совершенно незаметная на первый взгляд трещинка.

Впрочем, насчет возможной неудачи я не переживал. Не найду здесь, значит, отправлюсь в другое место.

Какое?

На этот счет тоже волноваться не следовало. Думаю, уже сейчас по всей стране разлетелись официальные уведомления, а всего через пару свечей в алторийские Управления валом повалит народ. Активно заработают писцы, начнутся торопливые опросы. Потом отсеянная, профильтрованная и предварительно проверенная информация отправится в Алтир. Так что всего через свечу-другую я могу смело возвращаться к Корну, чтобы получить от него целый список возможных мест, где чисто теоретически может обосноваться наш неуловимый враг.

Конечно, по большей части это будут ложные наводки. Старые бабушкины сказки, жуткие развалины из чьих-то кошмаров, древние сказания, дикие небылицы, подслушанные где-то страшные истории, которые, пройдя через десятки рук, могут измениться до неузнаваемости…

От повторяющихся слухов Корн и его люди меня, конечно же, избавят.

От наглого вранья и откровенной чуши – тоже.

Понятно, что сами поиски легкими не будут, но рано или поздно в нескончаемом потоке самых невероятных и порой неправдоподобных сведений непременно найдется рациональное зерно, и вот тогда мои таланты очень пригодятся.

Быть может, кто-то скажет, что для единственного в мире полноценного жнеца Смерти это неподходящее занятие – рыскать по лесам и полям, самолично проверяя правдивость чужих бредней. Однако, как и сказал Корн, каждый должен делать то, что умеет. Сам он, например, остался следить за порядком в Алтире и организовывать добычу необходимой нам информации. С его же подачи наверх уже наверняка ушел рапорт с просьбой максимально расширить круг поисков, в том числе вовлечь в него соответствующие структуры в соседних государствах, поскольку гарантировать, что хаос залег не в Алтории, а где-нибудь в окрестностях, скажем, Лотэйна, никто из нас не мог. Само собой, это было непросто и наверняка потребует времени, искусства убеждения, в какой-то степени влияния на королеву… Но шеф на то и шеф, чтобы мыслить как можно шире и делать то, о чем даже я сразу не подумал.

Мои ученики, соответственно, отправились на защиту наиболее уязвимых для хаоса людей.

Все темные маги Алтира были отряжены им в помощь.

Целители лечили.

Жрецы молились…

И только у меня была возможность беспрепятственно перемещаться по темной стороне. С помощью прямых троп мгновенно преодолевать огромные расстояния. Из всех темных магов только я мог беспрепятственно спускаться на нижние слои Тьмы. Только мне не нужно было опасаться обитателей темной стороны. И только я мог в кратчайшие сроки проверить стекающиеся к Корну слухи, потому что для этого мне было нужно лишь название и координаты, по которым я мог бы переместиться.

А еще мы с Мэлом все-таки пришли к выводу, что искать логово хаоса рядом с Алтиром бессмысленно. Даже с учетом того, что именно там находится его главная цель.

Более того, я, кажется, понял, почему он так долго бездействовал – пока наши боги не имели физических воплощений, а их разумы блуждали во Тьме, до них, вероятно, было трудно добраться. Их святилище оказалось разрушено. Где искать их самих, даже жрецы не знали. Поэтому хаосу пришлось выжидать, пока его главные цели не вернулись на положенное им место, и только после этого он начал действовать.

К тому же Лотий обмолвился, что в нашем мире у хаоса даже сейчас есть какие-то ограничения. И я был склонен с этим согласиться, потому что в противном случае он бы нас уже уничтожил, да и явился бы сам, а не прислал своих марионеток.

Если бы я оказался его месте, то, будучи сильно ограниченным в средствах и не имея возможности завоевать мир с нахрапа, предпочел бы затаиться. В какой-нибудь глубокой норе, откуда удобно наблюдать и отдавать приказы.

На месте хаоса я бы не стал бездумно уничтожать все прилегающие к месту моего обитания территории, а обошелся лишь небольшим плацдармом, который несильно привлекает внимание.

При этом я не попер бы напролом к первохраму, оставляя после себя целую просеку из праха, песка и камня. Напротив, я бы спокойно все обдумал, подготовил, по максимуму ослабил своих врагов, а затем выждал момент и одним ударом уничтожил то, что наметил.

Хаос, конечно, далек от человеческой логики, да и мыслит, я полагаю, совсем иными категориями, так что мои догадки вполне могли оказаться ложными. Однако при этом мы совершенно точно выяснили, что, как и все боги, хаос мало что делает напрямую и предпочитает использовать посредников. Причем в этом качестве он очень любит (а может, и вынужден) использовать не нормальных людей, а исключительно безумцев.

Более того, находит он свои жертвы не в реальном мире, а через сны. Быть может, он сам не совсем материален. А может, и еще по какой причине, но сны для него как маяк. Цепочки наших неосознанных мыслей чем-то сродни путеводной ниточке. Причем мы, сами того не зная, создаем их для хаоса. Ему же остается их только подобрать и, размотав клубок из снов, добраться до первоисточника.

Насколько реален сам хаос, никто точно не знал, однако последователи Сола непрозрачно намекнули, что у наших снов есть определенный цвет, запах и даже вкус. Хорошие светлые сны оставляют после себя приятное послевкусие. Тяжелые недобрые и пугающие, напротив, дарят нам поутру самые отвратительные впечатления.

Хаос, как выяснилось, тоже неплохо в этом разбирается. И безошибочно находит именно таких людей, от которых во сне отчетливо исходит привкус безумия.

Когда такой человек появляется на примете, хаос незаметно проникает в его сны и, как обычный вампир, цепляется за них длиннющими отростками. Сперва осторожно пробует на вкус, опутывает невидимыми щупальцами, как-то время изучает добычу, проверяет, смакует и, только убедившись, что жертва подходит, намертво к ней присасывается.

После этого несчастный обречен. Если хаос окажется особенно голоден, то душу он высосет подчистую, и однажды утром в постели обнаружат еще один труп. Для жертвы это всегда означает окончательную смерть, ее душа никогда не попадет в божественные чертоги, и леди Смерть не сможет вернуть ее на круг перерождения, потому что от собственно души уже ничего не осталось.

Если же хаосу захочется поиграть, то душу он, конечно же, высосет, однако не целиком. Оставит обглоданный, почти не соображающий кусок, который будет способен лишь на то, чтобы выполнять самые примитивные задания.

Так, собственно, и появляются куклы.

Зачем для этого вообще нужна душа, никто из нас не знал. Но если предположить, что привязкой для кукловода служили именно сны, то, вероятно, внутри должен был остаться кто-то, кто способен их видеть. И именно так телом можно управлять.

Последователи Сола, правда, не подтвердили и не опровергли моей догадки, однако я все же дал им повод задуматься. А еще решил, что некоторое время буду спать исключительно на темной стороне, и ученику посоветовал научиться это делать.

– Мастер Рэйш, а вы уверены, что хаос нас не обнаружит?

Я сошел с тропы и, бегло оглядев виднеющуюся неподалеку крохотную деревушку, опустил взгляд на появившегося рядом Роберта.

В большой широкополой шляпе ученик по-прежнему смотрелся несколько комично, но его бледное лицо выглядело подчеркнуто серьезным, а почерневшие глаза недвусмысленно предупреждали, что шутить над выбранным им образом будет чревато.

Я, кстати, поначалу не хотел его с собой брать. Маленькому мальчику не место на большой войне, которую вот-вот готовились развязать боги. Да и я пообещал себе его сберечь. Однако этим утром он, не дождавшись меня дома, сам пришел в Управление. Внимательно выслушал все, о чем мы говорили с сотрудниками. Дождался, когда мои старшие ученики разбегутся кто куда, а потом просто подошел ко мне и тихо сказал:

– Я пойду с вами, мастер Рэйш. Без меня вам будет не справиться.

Причем он так это сказал, что я ни на миг не усомнился – маленький жнец знает, о чем говорит. Поэтому игнорировать его предчувствия было почти то же самое, что игнорировать пожелания нашей общей богини.

К тому же оказалось, что, будучи частым гостем в Управлении, он успел от нас нахвататься навыков оперативной работы, поэтому перед уходом из дома сначала тщательно подготовился, прибрал комнату, взял только самое необходимое и честно оставил на столе записку, предупредив родителей, что ушел в первохрам.

Поскольку лжецом он не был, то действительно вскоре появился на нижнем уровне. Однако так как отец Гон в это время был наверху и, насколько я понял, затевал в главном столичном храме какой-то грандиозный молебен, то мальчик спокойно развернулся и, никем не остановленный, ушел ко мне, о чем, разумеется, в записке не было ни слова.

Формально он никого не обманул, хотя, конечно, ближе к ночи его непременно хватятся. Но я решил, что лучше пусть маленький жнец проведет это время со мной и Мэлом, чем останется в растревоженном городе один или, чего доброго, не надумает отправиться на поиски в одиночку.

– Мастер Рэйш? – не услышав ответа на свой вопрос, запрокинул голову Роберт.

– Есть вероятность, что простых людей хаос воспринимает так же, как наши боги, – наконец ответил я, взяв его за руку. – Они для него не опаснее муравьев. Мы с тобой, правда, больше похожи на ос, однако поскольку теперь на мне нет благословения Фола, то я для него уже не такая лакомая цель. А про тебя вообще мало кто знает, так что серьезного повода для беспокойства пока не вижу.

– А благословение Ферзы он может почувствовать?

Мда. Сообразительный у меня все-таки ученик.

Божественное благословение – это вам не поцелуй. Такую метку издалека увидеть можно. Не зря владыка ночи меня от нее избавил.

– А сама Ферза тебе что по этому поводу сказала? – вместо ответа поинтересовался я. – Ты ведь уже спросил у нее совета? В храм, небось, сегодня не зря сходил?

Роберт неожиданно смутился.

– Она сказала, что полноценных благословений не дает, а метка, которую она поставила, видна лишь обреченным. Поэтому даже хаос не сможет ее увидеть вплоть до того мига, когда она за ним не придет.

– Вот видишь, – усмехнулся я. – Ферза просто так не скажет. Так что доверься ей и не переживай по пустякам.

– Арт, я пробегусь по округе, посмотрю, что тут и как, – прошелестел Мэл, ненадолго появившись рядом.

– Давай. А мы зайдем к людям и выясним, где находится ущелье. Чем Фол не шутит? Вдруг нам и правда повезет?