Текст книги "Зоя. Часть 3: Рывок"

– Но, может, этот дом получше будет?

– Да какая разница? – папа пожал плечами.

Он налил Зое чай, и она взяла кружку, стараясь не обжечься. Руки согрелись, и Зоя поплотнее обхватила чашку. Она поймала на себе папин пристальный взгляд.

– А ты что мёрзнешь, Зоя? Температуры у тебя нет?

– Да нет, пап, просто. Не знаю.

– Может, перестанешь бегать на твой тук-тук? – папа так называл рейвы, и Зое это название казалось очень милым. Папу она никогда не поправляла.

– Да нет, там всё нормально, весело. Мне там нравится.

– Ну-ну, – ответил папа и посмотрел на Зою испытующе. – А куда твой Власов делся? – вдруг спросил он.

– Власов? Он в Москве остался, пап. Ты что? – Зоя подозревала, что папа имел в виду Андрея, зная папину привычку употреблять любое запомнившееся имя для определения её друзей.

– Ну не Власов, а который приходил, чай пил тут, конфеты приносил.

– Он француз, пап. Точнее, корсиканец, – начала Зоя и тут же осеклась. Мысль об Андрее резала её изнутри.

– Ага, так куда он подевался? Приятный был человек.

– Приятный? Ты же его не любил!

– Почему это? Самый приличный из твоих кавалеров. Уж получше этого долговязого, как его?.. – Зоя знала, что папа имел в виду Женю Куликова, но решила сделать вид, что не поняла, о ком шла речь. – Ну и этот, с волоснёй, тоже неблагонадёжный какой-то. Мужик, а как баба подстрижен. Не люблю я таких. – Папа пожал плечами. – У нас на Домниковке он бы долго не продержался. Оттяпали бы его волосню ножичком, как пить дать.

– Пап, ну ты что? – возмутилась Зоя, хотя ей почему-то стало весело.

Она представила себе культурного и вежливого Яна рядом с домниковскими хулиганами, о которых с любовью вспоминал папа, когда рассказывал о своём детстве. Но тут Зоя вспомнила об Андрее, об их разговоре и о том, что между ними всё кончено. Уголки её рта сами по себе поползли вниз, а нос покраснел. Зоя понимала, что ещё чуть-чуть и она снова разрыдается, как и вчера вечером, на рейве.

– Что-то случилось? – папа пристально смотрел на Зою.

– Наверное. Долго объяснять, – вздохнула Зоя. Она уже еле сдерживала слёзы. Ей снова представилось лицо Андрея, перекошенное злобой. И его слова, обвиняющие её в неблагонадёжности. – Пап, я пойду прилягу, что-то мне нехорошо, – промямлила Зоя и поспешила отвернуться, чтобы папа не видел её расстроенного лица.

– Зоенька, ты чаю попей, тебе надо сейчас тёпленького. – Папа подлил Зое ещё чаю, от которого исходил пар.

Зоя, полуотвернувшись, снова обхватила кружку руками и почувствовала, что тепло её успокаивает. Слёзы отступили, и она почувствовала неожиданный прилив сил. Ей нравилось сидеть на кухне с папой и болтать, хотя вспоминать об Андрее было тяжело.

– Спасибо, пап.

– А ты, вообще-то, не зацикливайся на них, на кавалерах. Это мой тебе совет.

– Не зацикливаться?

– Да, лучше живи, не думай, нервы не трать на все эти дела. Я это только с возрастом понял, а так бы столько времени сэкономил. Распыляться не надо, вот что, доченька.

– Я не распыляюсь.

– Вот и молодец. Лучше займись учёбой, книжки читай интересные.

– Хорошо, пап, – пообещала Зоя, хотя не была уверена, что сможет заставить себя переключиться на книги или учёбу после того, что произошло между ней и Андреем.

Зоя ушла к себе в комнату. Надо было готовиться к новому учебному году, а вместо этого она села на кровать и залилась слезами. Всё было потеряно. Всё. И отношения с Андреем вместо прекрасной, настоящей истории любви, вместо того чтобы перейти на новый уровень, просто прервались. И главное – на пустом месте.

«Ведь я просто хотела ему показать рейвы; я так хотела с ним поделиться, чтобы мы вместе ездили танцевать! – грызла себя Зоя. – И зачем я его туда потащила? Надо было переждать, и всё было бы по-другому. А теперь уже всё. И какая мне разница, что он живёт в Питтсбурге? Оставался бы в своём Париже! Или пусть едет в свой дурацкий Лион к своим подружкам».

Зоя живо представила, как Андрей развлекается в группе щебечущих француженок, и ей стало совсем тошно.

Зоя всё никак не могла поверить, что Андрея больше нет в её жизни. Хотя с момента его приезда в Питтсбург прошло меньше года и они были постоянно заняты каждый своими делами: Андрей учился и работал, Зоя тоже училась и работала, а потом у неё добавились и рейвы, и всё лето он отсутствовал, – она привыкла к мысли о том, что находится в близких отношениях с Андреем. Зоя думала, что у них с Андреем были настоящие чувства и что ещё чуть-чуть и будет секс, и тогда у неё, Зои, будет самый настоящий мужчина.

Несмотря на то что они проводили очень мало времени вместе, Зое казалось, что у неё был бойфренд, парень, которым она могла гордиться. И действительно, в те редкие моменты, когда они с Андреем гуляли, когда сидели в кафе «Бихайв» или же обсуждали книги или какие-то события, Зое было с ним очень интересно и приятно. На Андрея обращали внимание девушки, и Зое казалось, что и на ней отражается всеобщее восхищение. Ведь она была рядом с таким видным кавалером. Андрей был необыкновенно привлекательным, и Зою к нему тянуло. Но он был постоянно чем-то занят, чего-то добивался, с кем-то боролся и чего-то достигал. Его было не сравнить с Мэттом, который крутился вокруг Молли и заботился о ней. Молли даже поделилась, что Мэтт испёк для неё булочки и привёз их к завтраку в субботу утром, когда узнал, что Молли плохо себя чувствует.

С Андреем ни о каких булочках не могло быть и речи. Максимумом проявления заботы от него был звонок, чтобы узнать, как у Зои дела. Мэтт дарил Молли цветы. И хотя Молли знала, что у него нет денег, она поощряла покупку цветов и булочки тоже. Андрей же даже после поездки во Францию не привёз Зое ни одного подарка, хотя знал, как она его ждала и как скучала всё лето.

После их ссоры Зоя чувствовала пустоту. Ей казалось, что у них с Андреем были особенные, возвышенные отношения, которые простым смертным вроде Молли были непонятны. И ведь Зою с Андреем связывала ещё и кармическая задача! А это означало, что Зоя должна была полностью посвятить себя Андрею и их отношениям.

Без Андрея, точнее без иллюзии отношений с ним, у Зои появилось огромное количество времени. Сначала она не хотела признаваться в том, что ей стало легче без Андрея. Но постепенно Зоя стала осознавать, что мысли об Андрее и фантазии на тему их отношений отнимали у неё огромное количество сил. Раньше Зоя постоянно анализировала, как вёл себя Андрей, пыталась понять, что тот подумает, как отреагирует на те или иные её действия. Когда Андрей исчез из её жизни, на месте мыслей о нём образовался вакуум. И эту пустоту Зоя заполнила учёбой. Она стала заниматься с ещё большим рвением, чем раньше, – ведь скоро надо было подавать документы в университет, а для этого надо было сдать экзамен SAT2424
  SAT – Scholastic Aptitude Test. Это тест на школьные способности, обязательный для поступления в высшие учебные заведения в США.


[Закрыть], состоявший из английского и математики. С математикой Зоя справлялась нормально, но к тесту на знание английского надо было готовиться, причём основательно. Для этого нужно было выучить огромное количество слов и синонимов к ним. Эти слова так и назывались: SAT words – и являлись редко употребляемыми и сложными. Многие из этих слов имели латинские корни, и Зоя могла догадаться об их значении, но другие слова были совершенно незнакомыми и дикими. Их оставалось только зубрить. Зоя по совету Молли выписала слова на карточки и проводила часы, запоминая их значение. Dearth. Peripatetic. Rancor. Bifurcate2525
  Недостаток. Странствующий. Злоба. Раздваиваться (англ.).


[Закрыть]. Иногда Зое казалось, что эти слова нарочно путаются у неё в голове и что эта словесная каша так и останется отдельными буквами. Но потом слова оседали и она узнавала их в текстах и постепенно пополняла свой словарный запас.

В одиннадцатом классе можно было сдавать подготовительную версию SAT, и Зоя записалась на экзамен, вызубрив очередную партию слов. Для поступления в самые престижные университеты надо было набрать больше 1300 баллов из 1600 возможных. Самые выдающиеся одноклассники получали 1400 баллов, а некоторые и все 1500. Зоя же получила всего 1200. Она была разочарована. С таким результатом дорога в Гарвард была для неё закрыта, но Зоя надеялась на чудо. «Ведь Зоя Шапиро сумела поступить в Гарвард, – размышляла она, – а значит, и я смогу. Надо только подтянуть SAT и как-нибудь ещё отличиться. Ведь чем она лучше меня?»

Лавры гарвардской Зои не давали ей покоя. Больше всего Зою раздражала Раиса, которая постоянно намекала на исключительность своей дочери и при каждом удобном случае рассказывала, как её дочь выгодно выделялась на фоне остальных, посредственных школьников Аллдердайса.

Часть третья

Завуч

– Вот куда я советую тебе поступать, – объявила мисс Тарп и пододвинула листок к Зое. На нём аккуратным почерком были написаны названия шести университетов:

Джорджтаун,

Оберлин,

Колумбийский университет,

Пенсильванский университет,

Карнеги Меллон,

Мичиганский университет.

Зоя внимательно рассматривала список, а миссис Тарп молча наблюдала. Гарварда в списке не было. Зоя вздохнула. После небольшой паузы завуч продолжила:

– Зоя, подумай, хочешь ты учиться в городе или в деревенской местности. Джорджтаун, Пенн, Колумбия – это университеты, которые находятся в городе. Колумбия – в Нью-Йорке, Пенн – в Филадельфии, а Джорджтаун – в Вашингтоне. Ну а Карнеги Меллон ты знаешь. Но если ты хочешь жить в кампусе в какой-нибудь сельской местности, то советую тебе обратить внимание на Оберлин или Мичиганский университет. Желательно съездить туда и посмотреть на кампус, подумать, нравится ли тебе университет, перед тем как ты будешь туда поступать.

Миссис Тарп постукивала ручкой о список, а Зоя думала, как именно она сможет посетить кампусы этих университетов. О том, чтобы ехать туда с родителями, речи не было. Папа постоянно работал, а мама не водила машины. К тому же родители не подозревали о том, что Зоя подыскивала себе университет за пределами Питтсбурга. Зоя отлично знала: родители считают, что она будет поступать в Карнеги Меллон и останется жить дома, а не в кампусе. Зоя помнила мамин разговор с Лидией Семёновной, которая вместе с Женей несколько месяцев назад приезжала посмотреть на их новый дом.

– Ах, Эллочка, как же тебе повезло, что Зоенька будет учиться прямо здесь и жить с вами, – говорила Лидия Семёновна. – Карнеги Меллон – прекрасный университет, и ребёнок под присмотром.

– Да, конечно, это чудесно, – отвечала Элла Леонардовна, которая до этого не выражала большой заинтересованности в Зоином поступлении в университет.

Как казалось Зое, мама считала, что всё это произойдёт само собой, поэтому выбор университета и поступление они не обсуждали. Подразумевалось, что Зоя подаст документы, «когда придёт время», а выбор университетов в самом Питтсбурге был небольшой. Карнеги Меллон был более престижным, чем Питт. А так как Зоя хорошо училась, то мама считала, что она без труда поступит в Карнеги Меллон и больше ни о чём думать не требовалось. Папа же, поняв, что его дочь не увлекается химией и не собирается стать инженером, полностью абстрагировался от обсуждения её дальнейшего образования. Он тоже считал, что всё само собой образуется и что Зоя поступит в ближайший университет и продолжит жить дома. Но перспектива дальнейшей жизни с родителями наводила на Зою тоску. Она хотела как можно скорее уехать подальше от них и начать новую, самостоятельную жизнь.

В Карнеги Меллон Зоя не хотела поступать ещё и по другой причине – в этом университете учился Андрей. Зоя, конечно же, никогда бы не призналась себе, что избегает учёбы в престижном университете только потому, что боится столкнуться там со своим бывшим возлюбленным, но с некоторых пор она возненавидела Карнеги Меллон и всё, что было с ним связано. Она шарахалась при виде эмблемы университета на майках и кепках и стала ненавидеть сочетание серого и бордового – цветов Карнеги Меллона.

– А мой Женя… Как бы я хотела, чтобы он учился в Карнеги Меллон, ведь это чудесный университет. Но у нас в Кливленде нет такого чуда, а я моего мальчика никуда не отпущу. – Лидия Семёновна любовно посмотрела на Женю, который ковырял вилкой голубец.

В этот раз Лидия Семёновна приехала в гости с огромными сумками, набитыми снедью, и Зоя подозревала, что женщина была невысокого мнения о кулинарных способностях её мамы.

– Но, Лидочка, может быть, Женя захочет здесь учиться? А мы-то уж за ним присмотрим, – предложила Элла Леонардовна, чем вызвала негодующий папин взгляд. Тот давно переживал по поводу того, что Лидия Семёновна пыталась «сплавить своего глиста», как выражался папа.

– Ах, Элла, спасибо вам; я знаю, что вы для Женечки на всё готовы, – Лидия Семёновна с благодарностью посмотрела на маму, – но ведь я не переживу разлуки. Мой мальчик должен быть рядом со мной, правда, сынок? – и она снова умилённо глянула на Женю, который продолжал ковырять уже полуразвалившийся голубец.

Зоя точно знала, что учиться она хочет в городе. Жизнь в каком-то селе, где единственная достопримечательность – сам университет, казалась ей абсурдом. «Ведь я из Москвы, мне надо жить в большом городе, – думала она. – Значит, Оберлин и Мичиганский университет вычёркиваем». Оставались Джорджтаун, Колумбия и Пенн.

Зоя решила, что первым делом пойдёт в библиотеку и посмотрит на рейтинг этих университетов. И вдруг она спросила:

– А в Гарвард меня примут?

Задав вопрос, который не давал ей покоя чуть ли не с момента знакомства с Зоей Шапиро, Зоя покраснела, ожидая, что миссис Тарп поднимет её на смех. Но этого не произошло. После непродолжительной паузы завуч ответила:

– Зоя, с оценками у тебя всё в порядке, продолжай в том же духе. В Гарвард тебя вряд ли примут, но я бы тебе посоветовала обратить внимание на Колумбию и Пенн. Это тоже очень престижные университеты, одни из самых лучших в Америке. Тебе, конечно же, нужно подтянуть твой балл SAT.

– Спасибо, миссис Тарп, – ответила Зоя.

Она была благодарна женщине за то, что та всерьёз восприняла мучивший её вопрос. Зоя была разочарована тем, что не сможет поступить в Гарвард, но слова миссис Тарп про Пенн и Колумбию запали ей в душу.

– И ещё я бы тебе посоветовала заняться волонтёрством. Надо показать, что ты занимаешься благотворительностью или подобной деятельностью. Что ты активный член общества, принимаешь участие в чём-то исключительном и при этом демонстрируешь лидерские качества. Приёмные комиссии на это обращают особенное внимание. Надо чем-то выделяться. Одних оценок и SAT недостаточно.

– Понятно; спасибо, миссис Тарп, – кивнула Зоя.

Она и сама знала, что срочно надо было найти что-то помимо французского клуба и работы в библиотеке. Какую-то благотворительность, или волонтёрство, как это называлось в школе. Но Зоя никак не могла придумать, куда ей следовало обратиться.

Некоторые одноклассники ходили читать книги в дом престарелых. Но от мысли о том, что надо проводить время со стариками, Зою мутило. Ей виделись хищные старики и старухи с волосатыми родинками, от которых несло плесенью и нищетой. Проводить время в их компании Зое ужасно не хотелось. «Вот если бы можно было посидеть с Инной Львовной, это другое дело, – думала про себя Зоя. – А так тоска какая-то».

Другие школьники раздавали еду бездомным в церкви, но это занятие Зою привлекало ещё меньше. Она представляла себе огромные баки с серым месивом, которое ей пришлось бы разливать в тарелки, и грязных, оборванных и обязательно вонючих бездомных, которые бы трясущимися руками выхватывали у неё из рук тарелки. «Это тоже не для меня», – вздыхала Зоя.

Однако она понимала, что ей обязательно надо будет следовать совету миссис Тарп, которая была опытным педагогом и выпустила не одно поколение школьников. И Зоя продолжала подыскивать себе волонтёрство.

Одиннадцатый класс оказался очень напряжённым. Занятий было столько, что Зоя еле справлялась с домашней работой, а потом начиналась зубрёжка слов для SAT. Контрольные, задачи, сочинения, а после школы работа в библиотеке. Несмотря на занятость, приблизительно два раза в месяц Зоя ездила на рейвы. Это было её время, и никто и ничто не могло у неё отнять этих танцев. Возил на рейвы Зою почти всегда Ян, но появились и другие знакомые. Иногда появлялась Молли и подвозила Зою на танцы, но это случалось всё реже и реже. Молли всё ещё встречалась с Мэттом, хотя их отношения Зоя плохо понимала. Мэтт продолжал одаривать Молли шариками, леденцами и плюшевыми мишками, а Молли спокойно принимала подарки и проводила с ним время. Мэтт нигде не работал и не учился, хотя изредка упоминал о том, что собирается стать художником и вот-вот поступит в училище.

После разрыва с Андреем Зоя старательно избегала Окленд. Даже в «Бихайв», который она так любила, теперь не ходила. Если Молли предлагала поехать посмотреть, как Мэтт с друзьями катается на скейте на улице Букет, то Зоя быстро меняла планы и увиливала. Улицу Букет Зоя обходила стороной и с момента ссоры с Андреем ни разу на ней не была.

Постепенно Андрей стирался из Зоиной жизни, будто его никогда в ней и не было. Маленького тигра, которого он подарил Зое ещё в Москве, она убрала в сервант, вглубь полки, загородив мамиными чашками из парадного сервиза.

Зоя очень старалась не думать об Андрее. Она радовалась тому, что не успела рассказать о нём подругам и что об Андрее знала только Молли. Это облегчило задачу. Единственным препятствием был французский. Каждый раз, когда Зоя приходила на занятия французским, то невольно вспоминала про Андрея и их первую встречу в Оружейной палате. И тут же Зоя вспоминала своё путешествие в Париж и тамплиеров Йоханнеса и Робера. Правда, теперь это видение казалось ей чем-то вроде кошмара. И келья, где она подсмотрела разговор страшного де Виньи с предателем Йоханнесом, и всё остальное, и жуткий костёр, на котором потом сожгли Робера, – всё это было кошмаром.

«И зачем я ему всё рассказала? – переживала Зоя. – Надо было просто подождать, и всё! Потом бы я и сама всё забыла. Да и какая разница, что я с этими тамплиерами нафантазировала? Жила бы себе спокойненько и не думала о глупостях. И у меня бы был нормальный бойфренд, как у всех».

Замыкание

Утром 20 марта 1994 года Зоя проснулась пораньше. Было воскресенье, и она решила с пользой провести день и как следует подготовиться к SAT.

В пятницу они с Яном побывали на очередном рейве, и Зоя проспала половину субботы, приходя в себя. Вечером в субботу она начала готовиться к тесту по физике, но полусонный мозг отказывался воспринимать информацию, и в результате Зоя только зря потратила вечер. С утра же она была в полной готовности и ощущала необыкновенный прилив сил. Сразу после завтрака она разложила учебник, тетради и красиво написала на странице дату. Затем девочка приступила к заучиванию формул. Физики Зоя не понимала. Зубрёж был единственным вариантом, чтобы не провалить предмет.

Зоя провела за учебником несколько часов, как вдруг раздался звонок в дверь.

«Может, соседка?» – подумала Зоя. Она всё никак не могла привыкнуть к тому, что живут они теперь не в квартире, а в своём отдельном доме. «Как настоящие американцы», – шутил папа.

Дом оказался совсем не таким, как низенький домик Раисы или же тот дом, смотрящий окнами на хайвей, а стоял на небольшом холмике. Окна у него были весёлыми и светлыми, и дом неожиданно Зое очень понравился. Во всех комнатах были высокие потолки, так как дом был построен в начале ХХ века, поэтому дышалось там легко и ощущался простор. Были и свои странности, как, например, невероятной красоты камин и то, что в доме не было кухни. Точнее, кухня была, но построена она была позже и являлась крохотной холодной пристройкой. Зимой на кухне было холодно, а семья Касаткиных заехала в дом именно зимой. Зоя, уже привыкшая к тому, что в питтсбургской квартире постоянно дуло, не слишком удивилась тому, что и в новом их жилище было неуютно. Они быстро обжились на новом месте, а папа даже притащил откуда-то кургузые древние валенки и водрузил их около кухонной двери. Мама же приспособилась готовить в пуховом платке. И несмотря на то, что кухня была холодной и неуютной, или же, быть может, из-за этого скоро и она, как и все предыдущие кухни семьи Касаткиных, заросла грязными тарелками, очистками, неубранными крошками, а плита покрылась слоем липкой слизи.

Новый дом Зое нравился гораздо больше их первой американской квартиры. Тогда, в феврале 1991 года, впервые попав в продувавшееся со всех сторон помещение со льдом на рамах и с белыми, больничными стенами, Зоя решила, что Америка – это тест на выживание. Что переехав в Америку, они всей семьёй, сами того не подозревая, каким-то образом подписались на целую вереницу трудностей и препятствий.

В новом же доме это ощущение постепенно начало испаряться. Трудности уже не казались непреодолимыми, и Америка постепенно начала обретать облик родного места. К весне 1994 года, спустя три года после иммиграции, Зоя почти перестала вспоминать квартиру на Второй Брестской, колодец двора, вид из окна кухни, да и соседку Инну Львовну почти забыла.

Сам их переезд из первой питтсбургской квартиры в новый дом прошёл сумбурно. Родители договорились с какой-то парой мужчин, которые на небольшом грузовичке умудрились перевезти всю их мебель. Книги же паковал и перевозил папа в течение двух недель. Вся их библиотека, привезённая из Москвы, дополненная тухлыми книгами Саула, была благополучно доставлена в новое жилище. Новый дом порадовал ещё и тем, что в гостиной, уже вполне себе настоящей, а не отгороженной, были встроенные полки, которые родители тут же заставили книгами. И новое помещение постепенно приобрело вид обжитого и привычного.

Услышав звонок, Зоя скатилась вниз по лестнице и распахнула дверь. На пороге стояла Лиса. Лицо у неё было зарёванным, а всегда аккуратно подкрашенные глаза были залиты размытой тушью. За ней возвышался мрачный Ян.

– Что случилось? – вскрикнула Зоя и тут же огляделась, опасаясь родителей. Но тех дома не было.

– Собирайся, поехали. Мы по дороге всё расскажем, – выдавила из себя Лиса.

– Куда? Что произошло?

– Суп… – Лиса произнесла имя подруги и тут же зарыдала.

– Лиса, иди в машину, – пробурчал Ян. – Подожди там.

Лиса послушно развернулась и кубарем скатилась вниз по лестнице в так хорошо знакомый Зое чёрный сааб. Зоя вопросительно посмотрела на Яна.

– Слушай, тут с Суп проблемы. Давай мы тебе по дороге расскажем. Времени мало, надо ехать. Мы решили к тебе зайти, ты ведь с Суп дружишь.

– Конечно, дружу, – ответила Зоя, хотя сама она тут же задумалась: можно ли было считать Суп подругой?

Они перезванивались очень редко, Суп кочевала, жила у друзей, дома у неё как такового не было, телефоны она постоянно меняла, и если Зое надо было найти Суп, то делать это приходилось через Лису. Да и то, что Суп подторговывала наркотиками, которые ей поставлял Икечи, тоже Зое не нравилось. Но после того как Андрей разорвал их отношения на рейве и обвинил Зою в том, что она употребляет наркотики, Зоя сблизилась с Суп, делая это назло Андрею. Зоя считала, что так как сама она не имела к этому никакого отношения, никогда ничего у Суп или Икечи не покупала и ничем не пользовалась, то вся эта параллельная жизнь её не касалась. А Суп была милой и доброй, радовалась всему на свете.

– Ну вот мы и подумали, что тебе не всё равно. Её забрали позавчера вечером.

– Куда забрали?

– Мы тебе всё расскажем. Поехали? – Ян кивнул в сторону машины. – Ты готова?

– Да, секунду, только вещи захвачу.

Зоя кинулась внутрь дома и бросилась в туалет. Ей было страшно. Сердце билось быстро-быстро, а дыхание перехватило. Руки почему-то дрожали. Зоя посмотрела на себя в зеркало, стараясь успокоиться, и попробовала задержать дыхание. В голове крутилось страшное слово: «Забрали. Забрали. Забрали». Потом она сполоснула лицо холодной водой, и ей сделалось легче. Она выдохнула ещё раз и только после этого спустилась на улицу. Ян уже сидел за рулём, а Лиса стояла рядом и курила.

– Ты что, куришь? – спросила Зоя.

– Да нет, просто так, от нервов. Я редко, – ответила Лиса и пожала плечами. – Всё никак не могу успокоиться, понимаешь? – Зоя кивнула. – Я как узнала… Даже не знаю, она ведь одна совсем; что делать?

– Садитесь уже, поехали, – приказал Ян.

Девушки послушно сели в машину. Зоя оказалась рядом с Яном, хотя до этого там сидела Лиса.

– Так вот, её забрали в психушку, мы это только что узнали, – объявил Ян, как только они тронулись с места.

– Как в психушку? – У Зои закружилась голова. Она тут же увидела Святую Анну и себя, привязанную к кровати, с ранами от ремней на щиколотках и кистях рук.

– Так, в Western Psych. Она тут рядом, совсем рядом, но она там, понимаешь?

– Как это случилось?

– Ещё на рейве, в пятницу… Это всё я виновата, мне на работу было надо, и я её одну оставила, – голос Лисы задрожал.

– Ты не виновата, Лиса, о чём речь? Суп – самостоятельный человек, – пробурчал Ян.

– Ну ты же знаешь, она такая доверчивая. Я всегда ей говорила не связываться с этим гадом. А она всё думала, что лишние деньги не помешают.

– С Икечи? – уточнила Зоя.

– А с кем ещё. В пятницу мы с ней вместе заехали на рейв, а потом мне надо было на ночную смену, я ушла. Пятница, вечер, понимаешь? Такие деньги – это главный заработок. Я была так рада, что меня в расписание поставили, даже про неё не подумала. Если бы я знала, что такое произойдёт, я бы ни за что не поехала.

– Ну хватит уже; ты дальше рассказывай, – приказал Ян.

Они уже выехали в Шенли-парк, и Зоя поняла, что едут они именно в Western Psych. Это здание она часто видела. Больница была расположена в многоэтажке на холме в северной части Окленда, и у Зои создавалось ощущение, будто психбольница наблюдала за городом.

– Так вот, – послушно продолжила Лиса, – я на работу уехала, а Суп осталась на рейве. Её этот упырь обещал подвезти. Ну а в субботу днём мы, как всегда, договорились встретиться. Я после смены обычно только часа в три встаю, пока одно, другое, Суп мне сама звонит, меня будит. – Лиса снова вздохнула. – И она мне не позвонила. Это впервые; она всегда, всегда мне звонит, а иногда просто приходит ко мне, но на прошлой неделе она у меня не ночевала, где-то ещё была, так что я подумала, что, может, она у этого остановилась. Я даже не сразу стала её искать. Понимаешь? Это всё я виновата! Я только Яну сегодня утром сказала, что волнуюсь.

– Слушай, ты так вообще ничего не объяснишь, только запутаешь, – влез в разговор Ян. – Короче, мне Лиса сегодня позвонила и сказала, что Суп пропала. Я сразу у Икечи проверил. Потом мы начали больницы и морги обзванивать, но её нигде не было, а в психушку не догадались позвонить. А только спустя время она сама позвонила, ей разрешили, уж не знаю как, и мы едем сейчас к ней, чтобы её проведать.

– Так она в Western Psych? – произнеся название больницы вслух, Зоя тут же вспомнила страшного врача и его отвратительное лицо.

Де Виньи будто смотрел на неё и улыбался. «Неужели он? – промелькнуло дикое предположение и тут же исчезло. – Да не может этого быть, это всё мои фантазии. Здесь нет никакого де Виньи, и всё это чепуха. Он остался в своём Париже, и Андрея тоже, наверное, уже нет в Питтсбурге», – успокоила себя Зоя. Но лицо страшного врача всё так же стояло перед глазами. Зоя чётко видела и длинный, нависающий над челюстью нос, и странные, перекошенные губы, и бегающие глаза.

– Да, там. А ты что такая странная? Ты боишься, что ли? – Ян насмешливо посмотрел на Зою.

– Не-е-ет, почему? – ответила Зоя, хотя от страха у неё заледенели кончики пальцев. Она хотела одного: выпрыгнуть из машины и сбежать куда-нибудь подальше.

Тем временем они выехали на улицу Букет, и Зоя поняла, что ещё чуть-чуть и они окажутся возле дома Андрея. У Зои перехватило дыхание. Она совсем забыла о том, что Андрей никуда не исчезал, а всё так же продолжал жить на улице Букет. Теперь же её мысли унеслись к Андрею и к тому, как могли бы выстроиться их отношения за это время. Она попыталась отвернуться, но какая-то неведомая сила заставила её смотреть в окно. Зоя увидела знакомое крыльцо и заметила, что на нём появилось новое серое кресло. Выглядело оно совсем обыденно, и Зоя подумала, что ведь и она могла бы сидеть на этом кресле с Андреем, если бы не поступила так опрометчиво и не решилась взять Андрея с собой на рейв. Горечь, которую Зоя так успешно подавляла все эти месяцы, заполнила всё её сознание, и на глазах у неё выступили слёзы. Она не старалась их побороть. Зоя плакала от чувства жалости к себе, но в её слезах было ещё и сострадание к Суп, которую они не уберегли. Зое почему-то стало казаться, что и она, Зоя, тоже несла ответственность за то, что теперь Суп упекли в психушку, и что она, как Лиса и Ян, должна была себя винить за то, что с Суп произошло нечто нехорошее.

Ян припарковал машину на соседней улице, и они направились к зданию Western Psych пешком. Зоя ещё никогда не стояла рядом с этим заведением, и у неё создалось ощущение, будто башня хотела придавить пешеходов своим весом и масштабом. Девочке показалось, что если она сделает шаг в неправильную сторону, то это сооружение рухнет прямо на её голову.

– Ой, как здесь мрачно! – вскрикнула Лиса, будто прочитав Зоины мысли.

– Ну а ты что хотела, не в цирк пришла ведь, – буркнул недовольный Ян. Он явно нервничал, и Зое захотелось куда-нибудь сбежать.

Ян шёл первым, за ним Лиса, следом Зоя. Они зашли внутрь помещения и направились к регистратуре. У Зои вдруг закружилась голова. Она увидела клетки, те самые чёрно-белые клетки на полу, которые были в точности как клетки палаты в Святой Анне. Зоя вспомнила, как в полубредовом состоянии передвигала шахматные фигуры по этим клеткам и как ползла к кровати в парижской психушке.

«А что если здесь всё так же? Что если я на самом деле была здесь, а не в Святой Анне? А что если это был не сон?» – подумала Зоя. Руки вспотели от страха. Зое чудилось, что ещё вот-вот и санитары свяжут её и отправят в палату Western Psych, а потом к ней придёт страшный де Виньи, и будет рассказывать ей про литий и клонопин, и скажет, что ей очень повезло и он будет её курировать всю оставшуюся жизнь, и литий она тоже будет принимать до конца своих дней.

– Мы хотим навестить Эйми Вейден, – объявила Лиса.

Зоя сначала не поняла, о ком идёт речь, и хотела поправить Лису, но тут же себя одёрнула. «Ах да, ведь она же Эйми», – вспомнила Зоя. Фамилию Суп она слышала впервые и задумалась над её происхождением. «Наверное, немецкая», – решила Зоя.

Она огляделась. Вестибюль лечебницы выглядел мирно. И даже Лиса перестала плакать, да и Ян, похоже, успокоился и уже не выглядел так сурово. «Мне всё это показалось, просто дурацкие клеточки на полу, а так, конечно, никакого де Виньи здесь быть не может», – успокоила себя Зоя. Она всё ещё с опаской оглядывалась по сторонам. Тем временем им оформляли пропуск. Женщина за стойкой что-то объясняла Лисе, которая внимательно слушала, а Зоя, осмелев, начала читать многочисленные объявления, висевшие на стенах. Там были указания по посещению больных, анонсы курсов и реклама центра психотерапии. И тут Зоя увидела надпись: «Мы ищем волонтёров! Наш игровой детский центр психотерапии срочно нуждается в волонтёрах! Звоните Элизабет по телефону 412-521-0600». Зоя схватила ручку, лежавшую на стойке, и записала номер у себя на ладони.