Текст книги "Зоя. Часть 3: Рывок"

– Да, действительно. – Андрей окинул её туманным взглядом. – Зоя, мне пора. Приятно было пообщаться; надеюсь, что ещё как-нибудь увидимся.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошёл вниз, в сторону своего дома. Зоя не могла двинуться с места. Она смотрела, как Андрей удалялся из виду, и чувствовала, будто какое-то чёрное облако полностью её проглотило.

Зоя не помнила, как доплелась до дома. Она порадовалась тому, что можно было прошмыгнуть на второй этаж, минуя гостиную, и сразу же бросилась к себе в комнату. Там она забилась под плед и свернулась в клубочек. Зоя хотела уснуть, чтобы не думать о произошедшем, но сон не шёл. Вместо этого она видела перед собой злые глаза Андрея. Это были те же тёмно-серые, чуть раскосые глаза, которые пронзали Зою насквозь. Но потом эти глаза превратились в глаза предателя Йоханнеса, и Зоя осознала, что ещё чуть-чуть и она потонет. Йоханнес снова обречёт её на смерть, и она снова погибнет, будучи сожжённой на костре, если не предпримет мер. Зоя вскочила с кровати и бросилась к письменному столу. Какая-то сила выдернула её из состояния оцепенения, и она вытащила дневник. Рука начала двигаться по странице, и Зоя с изумлением прочитала:

Зоя, сохраняй спокойствие. Не реагируй на выходки Андрея, он тебе не угроза. Ты сильнее, и тебе надо развиваться. Занимайся учёбой и работой. Алум

«И опять какой-то Алум», – подумала Зоя. Она уже было отложила дневник, но снова потянулась к странице, на которой появилась следующая запись:

Зоя, спроси у папы про дедушку Касаткина. Пора узнать правду.

Эта запись осталась без подписи. Некоторое время Зоя смотрела на страницу. Ей сделалось хорошо и спокойно на душе. Мысли об Андрее, смута, внесённая в её душу встречей с ним, исчезли, и появилось ощущение благости и уверенности.

Зоя решила, что тем же вечером, не оттягивая момента, задаст папе вопрос про дедушку Касаткина. Она время от времени вспоминала про фотографию, которую нашла в коробке перед отъездом в США, но перестала активно интересоваться этим. Но прочитав запись в дневнике, Зоя вдруг осознала, что ей надо срочно выяснить историю деда. Погружённая в свои мысли, она провела больше часа в своей комнате и не заметила, как наступил вечер. Она услышала папин голос:

– Зоя, Зоя, ты где? Есть будешь?

Сразу за голосом последовал звук шагов по лестнице, а потом появился и сам папа.

– Да, конечно.

Увидев папу, Зоя вдруг смутилась. Задавать вопрос про дедушку в лоб вдруг показалось ей совершенно невозможным. Ведь не просто так родители всё это время скрывали от неё его историю.

– Зоенька, пойдём, ты, наверное, проголодалась. – Папа внимательно посмотрел на Зою. – Я тебе гречку разогрею.

С некоторых пор они стали регулярно посещать «русский» магазин, и в их доме появилась гречка.

– Хорошо. – Зоя поспешила выйти из комнаты, стараясь не смотреть папе в глаза.

– Зоенька, что происходит?

– Да ничего, пап, всё нормально, просто устала.

– Зоенька, я же вижу, ты что-то скрываешь.

– Я не скрываю, пап, – ответила Зоя и вдруг сама стала сомневаться.

«Может быть, надо сказать? И что я всё тяну!» – подумала она и вдруг выпалила:

– Пап, а ты можешь мне рассказать про дедушку?

– Про дедушку? Про моего папу?

– Да. – Зоя почувствовала невероятное облегчение от того, что наконец-то решилась задать вопрос.

– Конечно, могу рассказать, почему бы и нет; давно собирался это сделать. Тебе обязательно надо знать историю твоего рода, твоей семьи, – сказал папа.

– Угу, – ответила Зоя, смутившись.

«Если мне надо знать историю рода, то почему от меня скрывали историю дедушки?» – подумала она, но постаралась придать лицу нейтральное выражение.

– Понимаешь, деточка, – начал папа. Деточкой он не называл Зою с незапамятных времён, и ей показалось, что в его голосе прозвучали заискивающие нотки, – твой дедушка был очень интересным, неоднозначным человеком. Я плохо его помню. Он уехал на Север на заработки, когда мне было всего три года. Он звал нас с собой, но мама не решилась покинуть Москву. Она очень боялась потерять прописку. Да и там был дикий Север, бараки, жизнь трудная. Наверное, это было неправильным решением, но дедушка посылал ей почти всю зарплату и планировал в скором времени вернуться домой.

– Пап, а он уехал в Северодвинск, да? – Зоя внимательно следила за папой, который положил гречку на сковородку и размешивал её вилкой. Папа отказывался пользоваться микроволновкой, утверждая, что от неё исходят «излучения».

– Да, в Северодвинск, Зоечка. А ты откуда знаешь? – спросил папа, но тут же сам себе и ответил: – Ах да, ведь была фотография. Как ты всё помнишь? Молодец! Ну а потом он там и остался, приезжал только в отпуск к нам, один или два раза в год. Мы к нему не ездили – там и остановиться-то было негде.

– А тебе дедушка рассказывал про Северодвинск?

– Немного; он говорил, что летом солнце там никогда не заходит. «Как на другой планете». А вообще, город ведь только в пятьдесят седьмом году стал называться Северодвинском. А до этого носил имя Молотовск, и это был военный город, всегда так было. Папа работал там на заводе по производству атомных подводных лодок. Это было секретное производство, сама понимаешь. Для него была большая честь: он ведь из крестьян, приехал в Москву, выучился на военного инженера.

Зоя была потрясена. Она никогда не представляла себе, что в её роду, который ей виделся как сугубо городской, были крестьяне.

– Как интересно, пап. – Зоя попробовала представить себе своего деда в детстве, маленьким крестьянским мальчиком, который покоряет Москву.

– Такое было время.

– Пап, а как же потом, почему он исчез? – решилась задать волнующий её вопрос Зоя.

– Мы точно не знаем, Зоенька. Он работал на засекреченном объекте, проводил испытания. И просто исчез. Связь с ним прекратилась. Та фотография, что ты нашла, была последней весточкой от него. А потом всё. Мама ходила, пороги обивала, узнавала, хотела туда ехать его искать. Но туда ведь просто так не пускали, в Северодвинск этот.

– Но ведь он не мог просто взять и исчезнуть?

– Конечно, нет. Я думаю, что он погиб на испытаниях.

– Как? Погиб? – Зое совершенно не приходило в голову, что её дедушка мог погибнуть после войны. В её понимании, гибли военные, солдаты, фронтовики, и гибли до 1945 года, а потом, когда война закончилась, наступило мирное время.

– Да, погиб. Это единственное объяснение. Но точно нам никто ничего не сказал. И даже свидетельства о смерти не подписали. А без него мы не могли получить пенсию. И жить нам с матерью стало очень трудно. На её мизерную зарплату мы еле сводили концы с концами. – Папа вздохнул.

– Пап, но почему ты мне раньше этого не рассказывал?

– Да о чём говорить?

– Но подожди, ведь это твой отец, и ты не мог выяснить, почему он пропал? Что с ним стало?

– Да, город остался засекреченным. Куда мне?

– А почему вы мне ничего не рассказали? Тогда, в Москве, когда я фотографию нашла?

– Я хотел, но мы с мамой боялись, что нас не выпустят из страны. Если ты помнишь, Зоенька, уезжать было трудно, документов могли не выдать, проверяли всех родственников. И от родителей требовалось разрешение на выезд. А свидетельства о смерти моего отца мы так и не получили. Вот представь себе. И работал он на секретном объекте, имел доступ к очень важной информации.

– Ой, пап! – Зоя изумлённо смотрела на папу. – Получается, что дедушка Касаткин был героем, если он погиб на испытаниях. Да?

– Эх, наверное да, был героем. Только никто уже о нём ничего не узнает. – Папа пожал плечами.

– Пап, я узнаю, я обязательно узнаю.

– Зоенька, ну что ты придумала, мы ведь живём в Америке. Как ты узнаешь?

– Вот увидишь, пап, я всё выясню про него.

Зоя перенеслась в другое время. История деда, его крестьянское прошлое, папино детство – всё это было так увлекательно, что она совсем забыла о своём горе и о том, что Андрей потерян навсегда. Зоя решила, что обязательно выяснит у папы дополнительные детали из жизни дедушки и что потом их запишет. Окрылённая, Зоя удалилась к себе в комнату и принялась за уроки.

В воскресенье с утра Зое снова позвонил Ян и предложил навестить Суп. Зое очень не хотелось снова тащиться в психбольницу, особенно после того как она увидела там страшного де Виньи, но она не посмела отказаться. «Что обо мне Ян подумает, если я не поеду? Ведь это неприлично, Суп надо помогать», – думала Зоя. Но навещать Суп ей очень не хотелось. Зоя боялась снова наткнуться на страшного врача и переживала, что она увидит Элизабет Файн и тогда придётся ей рассказать, что в больнице лежит подруга Зои.

Но ровно в полдень Зоя уже садилась в машину пунктуального Яна. Лисы не было.

– Работает она, – вздохнул Ян. Он выглядел грустно и немного напоминал ослика Иа своим тоскливым выражением лица.

Зоя решила не поддаваться унынию. В кармане она нащупала талоны на питание, полученные от Элизабет в четверг. Зоя твёрдо решила их отоварить и, возможно, поделиться с Яном.

Они зашли в уже знакомое Зое здание. Она постаралась не смотреть на квадратики шахматного пола, но голова всё же немного закружилась, когда они шли по коридору в сторону приёмной.

Ждать пришлось совсем недолго, и уже через несколько минут им навстречу вышла радостная Суп.

– А Лиса где? – первым делом спросила она.

– Работает, – буркнул Ян.

– А, ну привет ей передай; а я здесь смотрю телевизор, «Рики Лейк»! Так классно. Она такая замечательная и умная. У неё такие гости, обхохочешься.

– Слушай, Эйми, ты не собираешься выписываться? Ты же вроде в порядке. Нет? – Ян с сомнением посмотрел на Суп, которая удобно расположилась на диване, скрестив ноги.

– Да не, зачем мне? Я тут ещё открыла вкусную еду – шоколадный пудинг! Это прямо кайф! Вот его бы на рейве надо вообще продавать; как поедем в следующий раз, я обязательно куплю побольше и буду продавать. Мы такие деньги заработаем!

– Эйми, ты сначала отсюда выберись. – Ян снова неодобрительно, как показалось Зое, посмотрел на пациентку.

– Да я тут бесплатно, я разве не говорила? Мне так классно. И сплю отлично, и вообще, никуда я не хочу пока выписываться.

– Как бесплатно?

– Оказывается, здесь проводится специальное исследование и я подхожу под… – Суп на секунду задумалась и нахмурила лобик. – Под па-ра-ме-тры, – с гордостью проговорила она после паузы. – Я всё подписала, и мне сказали, что не возьмут с меня ни копейки, но я должна что-то там принимать и ещё анализы сдавать. Зато у меня получается бесплатное лечение, и я как в пансионате здесь, на харчах казённых! – Суп с нежностью оглядела бледно-жёлтые стены приёмной.

– Суп, что за исследование? – Ян с беспокойством озирался вокруг, будто стены могли выдать информацию.

– Да какая разница, ведь мне только выгода от этого, – сказала Суп.

– Может быть, у тебя есть бумаги какие-то? Ты мне дай, я посмотрю, ладно? – настаивал Ян.

– Да, у меня есть брошюрка, сейчас принесу. – Суп весело удалилась в палату.

Зоя, сидевшая молча, смотрела перед собой. Нехорошее предчувствие закралось в её сознание. Она помнила, что де Виньи в её сне упоминал какое-то исследование, которое он собирался проводить в Питтсбурге.

«Неужели он? Но этого не может быть. Этого просто не может быть», – переживала Зоя.

– Вот! – Суп, радостно подскакивая, подбежала к дивану и протянула Яну розовый буклет.

«Гормональный фон и психическое становление личности у девушек от 13 до 20 лет» – было написано на обложке белыми буквами. Под надписью располагалось стилизованное изображение женского лица, чем-то напоминавшее эмблему журнала «Юность».

– Я же говорю, ни фига не поймёшь: какой-то фон гормональный, становление. Всё глупости, – заметила Суп, наблюдая за Яном, который листал буклет, недоуменно хмыкая.

У Зои участился пульс, а ладони вспотели. Лоб покрылся испариной.

– Зоя, ты что-нибудь понимаешь? Посмотри, – Ян протянул Зое брошюру.

На первой же странице она прочитала: «Совместное исследование парижского госпиталя Святой Анны и Western Psychiatric Institute and Clinic проводится ведущим психиатром Питтсбурга доктором Радфар и известным французским специалистом доктором Жаном-Мари де Виньи». У Зои затряслись руки. Она заставила себя перелистнуть страницу и увидела фотографию пожилой женщины с короткой стрижкой, которая являлась той самой Радфар. Чуть ниже она увидела фотографию страшного врача. Комната вдруг завертелась, и Зоя поняла, что падает.

– Зоя, Зоя, ты что? Что с тобой? – Ян заботливо хлопал Зою по щекам, а Суп удивлённо смотрела на неё, широко раскрыв глаза.

– Ой, надо же. – Зоя попробовала сесть, но комната опять поехала, и ей показалось, что она снова упадёт.

– Держись за меня, – сказал Ян. – Вот так, облокотись, не бойся.

Зоя прижалась к Яну и осторожно приподнялась. Ей стало легче, и тепло Яна подействовало на неё успокаивающе. Она прижалась к нему покрепче и выдохнула.

– Зоя, ты в порядке?

– Не знаю… – соврала Зоя. – Что-то голова закружилась. Здесь такой воздух странный.

– Да, действительно, – сказал Ян. – Суп, мы пойдём тогда, ладно?

– Идите, да. Буклет возьмите, может, пригодится кому-то? Мне сказали, что им ещё пациентки нужны. Но чтобы по, как их там, па-ра-ме-трам подходили, так надо, – сказала Суп, тщательно выговаривая слово «параметрам».

Ян протянул Зое руку, и она аккуратно поднялась. Стоять оказалось гораздо труднее, чем сидеть, и у неё снова закружилась голова, но Ян ловко подхватил её под руку, и они вышли из помещения.

– Зоя, так в чём дело? Ты мне так и не скажешь? – спросил он.

– Я просто плохо себя чувствую, вот и всё, – сказала Зоя.

– Может, ты просто психушек боишься? Я тебя понимаю, я тоже смотрел «Пролетая над гнездом кукушки», и всё такое. Но ты не бойся, Суп ничего не угрожает, она в порядке.

– Ян, ты не понимаешь, она не в порядке. – Они вышли из здания, и Зоя почувствовала прилив сил. – Ян, я должна тебе всё рассказать, но ты, наверное, мне не поверишь. Этот врач на фотографии… Он очень страшный человек.

– На какой фотографии?

– В буклете, ты не заметил?

– Нет, где? – Ян раскрыл брошюру, и Зоя поскорее отвела глаза. Она боялась снова увидеть самодовольное лицо страшного врача. – Ну да, рожа у него не очень. А эта, которая вторая, тоже красотой не блещет. – Ян разглядывал брошюру, а Зоя смотрела куда-то вдаль.

– Я знаю; просто поверь мне: он очень страшный человек, и Суп не должна у него лечиться. Понимаешь? Мы должны её спасти.

– Но ты же видела, она там всё подписала и вроде как всё у неё отлично. И она хочет там остаться. Зоя, Суп уже двадцать лет, она ведь не ребёнок.

– Ей угрожает опасность. Её надо оттуда забрать, Ян. Этот врач будет пичкать её всякими препаратами, а потом… потом, вообще, может, она… – Зоя не знала, что может быть потом, если дать де Виньи волю.

Она вспомнила, как де Виньи издевался над ней, как её кисти и щиколотки были изранены ремнями, как кружилась голова от клонопина и лития, который де Виньи считал безвредными лекарствами. И хотя всё это было во сне, воспоминания о де Виньи наводили на Зою ужас. А потом она вспомнила Андрея, которого де Виньи насильно держал в психушке, чтобы получить его наследство. Мысль об Андрее пронзила Зою насквозь. Ей было больно думать о том, что она навсегда потеряла этого человека и что их отношения теперь уже никогда не возобновятся. На глаза сами собой навернулись слёзы, и Зоя остановилась, чтобы успокоиться.

– Зоя, ты что? – Ян смотрел на неё ласково, и Зое стало неудобно.

«Наверное, я ему нравлюсь. Ведь Лиса тогда мне говорила, а я так себя с ним веду, некрасиво как», – подумала Зоя.

– Я просто думаю про Суп, как её спасти, – ответила Зоя, постаравшись придать своему голосу нейтральное выражение.

Ян пожал плечами:

– Если кто и сможет Суп оттуда вытащить, так это Лиса. Больше некому.

– Давай тогда Лисе всё расскажем? – Зоя разнервничалась. Спокойствие Яна начинало её раздражать.

– Ну давай. Она с работы вернётся, и я ей расскажу.

– А она до скольких работает? Может, мы за ней заедем? – Зое очень хотелось растормошить Яна, чтобы он хоть как-то осознал, что Суп грозила страшная опасность.

– За Лисой? На работу? – Ян вздохнул. – Ну давай, хотя я так не люблю это место.

Зоя совсем забыла, что Лиса работала в стрип-клубе, но теперь ей стало интересно посмотреть на заведение, которым Лиса так гордилась и где ей платили такие огромные деньги.

– Ян, спасибо; может, сейчас прямо и поедем?

– Хорошо, возможно она к нам выйдет и мы с ней поговорим. Только я очень не хочу туда заходить; может, ты сама её позовёшь?

– Конечно, конечно, – пообещала Зоя, хотя она начала сомневаться, как именно она найдёт Лису в стрип-клубе.

Ехали они молча. На дорогах в центре Питтсбурга в воскресенье было пусто, и вскоре они оказались на узкой улочке на окраине даунтауна.

– Вот, заходи в ту дверь, где написано «У Рика», – Ян указал на низкое длинное здание без окон, напоминавшее барак. – Внутри будет вышибала стоять, спроси у него Лису, скажи, что ты её сестра и по срочному делу.

– Хорошо, я пошла.

Зоя перешла дорогу и уверенно направилась к двери. Она дёрнула ручку, но дверь не открылась. Зоя ещё раз потянула, но дверь была заперта. Тогда Зоя огляделась и увидела звонок, но на кнопку нажать не успела. Откуда-то за её спиной возник высокий лысый мужик. Он приторным голосом объявил:

– Детка, ты, наверное, первый раз сюда, да? Меня зовут Ник, я здесь частенько бываю, ты меня обязательно найди, ладно, кошечка?

Зоя не успела отреагировать, потому что дверь открылась и она попала в совершенно тёмное помещение. Где-то вдалеке грохотала музыка. Ник сразу же исчез, а перед Зоей предстал вышибала, это был огромный мужик в кожаном жилете. Его волосатые руки были сплошь покрыты татуировками. Зое пришлось выгнуть шею, чтобы посмотреть на него, таким громадным он был.

– На работу устраиваться? – мужик с сомнением осмотрел Зою.

– Нет, мне Лиса нужна.

– Кто такая Лиса?

– Моя сестра, она здесь работает, – нашлась Зоя.

– Не знаю никаких Лис, тут только по кличкам.

– По кличкам? А какие есть клички?

– Ну знаешь что, девочка, – вышибала сложил руки на груди и уставился на Зою, – ты лучше иди отсюда, не место здесь тебе.

– Пожалуйста, мне очень надо; у нас подруга попала в беду, Лиса может помочь, только она одна.

Мужик ещё раз с сомнением посмотрел на Зою, а потом покачал головой:

– Ведь говорили мне, что у меня слишком доброе сердце, права была моя бабуля: в душе я просто плюшевый медвежонок. Стой здесь, – рявкнул он на Зою и удалился.

Через несколько минут мужчина вернулся. Вид у него был недовольный. За ним семенила Лиса. Она бросилась к Зое и потянула её в угол, озираясь на мужика.

– Зоя, привет, это ты? Я всё никак не могла понять, кто это ко мне срочно приехал. А Тони такой суровый, я его боюсь, но на самом деле он добрый. А вообще, у меня времени почти нет, у меня выход через пять минут.

– Лиса, мы только что были у Эйми, – Зоя постеснялась назвать Суп по кличке, – и она нам рассказала, что подписала какие-то бумаги и теперь она будет… – Зоя прочистила горло. – Будет как подопытный кролик. Она теперь находится в психушке бесплатно, но над ней будут ставить опыты.

– Да ты что? Я думала, она скоро выпишется.

– Она не хочет выписываться.

– Как это не хочет?

– Вот так, говорит, что ей там нравится. Мы с Яном подумали, что, может, ты её переубедишь?

– Я попробую, – Лиса чмокнула Зою в щёку и улыбнулась. – Спасибо, что меня тут навестила, – она воровато покосилась на вышибалу Тони, а тот с осуждением покачал головой.

– Так ты с ней поговоришь? – уточнила Зоя. Ей казалось, что Лиса должна была тут же сорваться с места и броситься в психбольницу, чтобы уговорить Суп выписаться оттуда как можно скорее.

– Конечно; может, после смены сегодня или на днях заеду к ней. Ты так не переживай, Суп у нас крепкая девчонка. Если бы ты знала, какой дрянью она себя накачивает на рейвах, так бы не переживала.

– Спасибо, Лиса, – пробурчала расстроенная Зоя.

Она выскочила из клуба и бросилась к машине. Яркий дневной свет резал глаза.

– Ну как? Поговорила? – спросил Ян.

– Да, она сказала, что заедет к Суп, но что ничего страшного в этих экспериментах нет и что Суп и так принимает не пойми что.

– Гхм, – Ян откашлялся, – тут она права, между прочим. Ладно, поехали. Лиса – серьёзная девушка, она всё сделает как надо. Только время ей дай.

– Угу, – пробурчала расстроенная Зоя.

– Может, в «Бихайв» поедем? – предложил Ян. – Давно там не были.

– В «Бихайв»? – Зоя представила себе, как наткнётся там на Андрея, и от одной мысли об этом ей сделалось дурно. – Нет, давай лучше домой, мне уроки надо делать.

– Как знаешь, – ответил Ян.

Зое показалось, что он расстроился, но она сделала вид, что не обратила на его настроение внимания.