Текст книги "Тигры Редфернов"

«Боже, что я делаю…» – мелькнуло в голове, и девушка изо всех сил рванула первый гвоздь. Брызнула кровь, сдавленно выдохнул Энджел. Маргарет выплеснула пойло из фляги в рану, и наставник сипло зашипел.

– Второй! – прохрипел он.

Второй гвоздь залило кровью, и Маргарет не сразу смогла его ухватить. Но Энджел не вскрикнул и в этот раз, только дернулся всем телом и повалился на спинку стула. Девушка бросила щипцы, полила рану выпивкой и обтерла ладонь куском бинта. Наставник очнулся с едва слышным стоном. Кровь текла так сильно, что Маргарет наложила по два тампона сверху и снизу, а потом туго забинтовала. Редферн ей помогал, но даже так вышло не очень: кровавые пятна тут же проступили на повязке.

– Так не пойдет, – покачала головой Маргарет. Почему она криворукая бездарь?!

– Пойдет. Для вашего первого опыта неплохо. – Энджел поднял руку, покрутил, осматривая повязку, и встал. – Но не будем здесь задерживаться. Возьмите лампу и…

Корабль вдруг сильно накренился на левый борт, и Маргарет едва устояла на ногах, вцепившись в стол. Энджел упал на колени, опрокинув стул.

– Бежим! – прошипел наставник, с трудом поднимаясь. – Скорей!

* * *

Под столом комиссар увидел пару залитых кровью гвоздей, щипцы и небольшую коллекцию фляжек с выпивкой. Тут же рядом – окровавленные бинты и обрывки нижней юбки. Пес понюхал щипцы, гвозди, юбку и выжидательно уставился на комиссара.

– Это его кровь? – спросил Натан. Собака кивнула, и Бреннон с глубоким облегчением перевел дух. – Сможешь их найти?

Кусач смерил его взглядом, полным превосходства, уткнул нос в пол и направился во мрак трюма.

– Фокус с мачтой – ваших рук дело? – спросил Бреннон Лонгсдейла, идя вместе с ним следом за псом. Консультант самодовольно улыбнулся. – А мы не потонем вместе с этим корытом?

– Не должны, я тщательно дозировал силу воздействия.

– А зачем вы вообще воздействовали?

Лонгсдейл озадаченно нахмурился:

– Разве ваша память еще не восстановилась? Похоже, я переусердствовал с чарами…

Проклятие! Со всем этим бедламом у Бреннона вовсе вылетело из головы, что консультант стер ему память, дабы Рагнихотри не выудил из нее план действий, который заключался… интересно, в чем?..

– Пока вы намеревались отвлекать хозяина нежити, – деликатно напомнил Лонгсдейл, – мы скрытно проникли на корабль. Когда для вас возникла непосредственная угроза, я счел нужным вмешаться. Как я понимаю, мистер Редферн и мисс Шеридан были в плену у этого человека.

– Он зовет себя Рагнихотри. – Комиссар бегло пересказал все, что узнал. – Видимо, его люди снова пытались выбить из Редферна все, что тот знает о процессе. А пироман не любит, когда его допрашивают, да еще и такими методами.

Пес сердито посопел. Бреннону вспомнилась первая встреча с Энджелом в доме отца Грейса – ведьма жаловалась на молчаливость пиромана ровно так же, как и Рагнихотри. Неужели такая устойчивость к боли – тоже из-за облучения?

«Хоть иди и облучайся перед порталом по самое некуда», – мрачно подумал комиссар.

– Интересно, – задумчиво сказал Лонгсдейл. – Некоторое время назад пропал один из моих доргернских коллег, с которым я хотел проконсультироваться по одному случаю. Тогда я не придал этому значения, поскольку мы довольно часто надолго уезжаем по делам.

– Но вы же понимаете, что это значит? Процесс превращения людей в консультантов – реален, а коли так, то если найти того, кто это делает, возможно, удастся вернуть вам память.

Пес остановился, обернулся к комиссару и долго, пристально смотрел ему в глаза. Лонгсдейл растерянно молчал. Внезапно корабль дернуло вбок и так крутануло, что все трое полетели на ящики. Консультант успел что-то выкрикнуть, и лишь поэтому Бреннон, ударившись о большой сундук, вместо переломанных ребер обрел только ссадину в полщеки.

– Вы целы?! – крикнул Лонгсдейл.

– Да! Что это за чертовщина?!

Корабль развернуло вокруг оси, и он стал крутиться все быстрее, как волчок. Лонгсдейл вскинул руку, прикрывая невидимым щитом их всех. Ящики и сундуки тряслись под веревками, корпус натужно скрипел, сверху глухо доносились вопли и топот.

– Это плохо! – гаркнул консультант в ухо Бреннону. – Судно сейчас попросту треснет!

– Можете это прекратить?!

– Могу! Но мне надо подняться наверх!

– Идите! Я разыщу Пегги и Редферна! Кусач?!

Лонгсдейл на миг задумался и обменялся взглядом с псом.

– Он сможет остаться, – решил консультант, бросил Натану прозрачный щит и ринулся прочь, почти сразу же исчез в темноте.

Бреннон поднялся, опираясь на холку пса, прикрылся невесомым щитом и тоже устремился во мрак, но в другую сторону. Чертов корабль уже казался ему бесконечным, как мазандранские джунгли.

Поскольку Лонгсдейл не успел вернуть комиссару память, Бреннон имел весьма смутное представление о происходящем. Ударяясь то об ящики, то о сундуки, он пробирался следом за псом, завидуя той ловкости, с которой зверюга держалась на лапах, пока наконец впереди не показался слабый огонек, колышущийся в такт корабельной качке, и Натан поспешил на свет. Пес отстал и теперь топал следом. Бреннон перебрался через несколько опрокинутых ящиков и едва не споткнулся о ноги Редферна. Раздался дикий вопль «Стоять!», и комиссар, обернувшись, узрел Маргарет с револьвером. Девушка целилась ему в голову, привалившись спиной к ящикам. На одном из них стоял фонарь.

– Пегги! – пробормотал Бреннон.

Она выглядела так, что он больше не смог выдавить ни слова.

– Дядя. – Голос Маргарет дрогнул, и она бросилась ему на шею. Натан уронил щит и крепко прижал ее к себе. Девушка мелко дрожала и чуть слышно всхлипывала ему в плечо.

– Ох Пегги, Пегги, – шептал Бреннон.

Она была вся в синяках, крови, и от нее крепко разило мужским потом. Наверное, потому, что Маргарет тащила Редферна на себе, ведь если он ранен… Комиссар повернулся к нему, не выпуская из объятий племянницу. Пироман пристально смотрел на них снизу вверх, лежа между ящиками, и его вид тоже Бреннона не порадовал. Грудь и живот Редферна покрывали длинные ожоги, больше похожие на полосы содранной кожи и обожженного мяса; лицо напоминало туго обтянутый кожей череп с огромными темными провалами глаз; повязка на левой ладони пропиталась кровью, так что едва можно было понять, из одной раны течет или из двух. Кровоподтеки и прочие следы побоев на таком фоне были еле заметны.

– Что с вами стряслось?

Губы Редферна сложились в улыбку, от которой по спине Натана пробежал холодок.

– Я убил их всех, – чуть слышно, почти мечтательно сказал Энджел. – Всех до единого. Они ее не тронули, – Его взгляд переместился к Маргарет и потеплел; но выражение лица все еще было полубезумным. – Всех до единого. Я ведь обещал…

Маргарет выскользнула из объятий Бреннона и опустилась рядом с Энджелом, приложила ладонь к его лбу. Пироман судорожно вздохнул и закрыл глаза. Его голова склонилась на руку девушки.

– Это из-за зелья. – Пегги шмыгнула носом. – Бородатый мазандранец дал мне зелье, и Энджел его выпил. Оно помогло во время драки, но теперь ему все хуже и хуже. И кровь не унимается!

Комиссар присел рядом с пироманом и осторожно взял его руку. Кровь текла из двух затянутых бинтами и тампонами сквозных ран, и Натан понял, для чего применили гвозди.

«Сукины ублюдки», – определенно, за Рагнихотри добровольно последовали самые отборные личности.

– Мы ушли, но этот проклятущий корабль все время вертится, и когда Энджел упал… – Маргарет сглотнула. Ясно, что поднять рослого мужчину девушке оказалось не по силам. – Я искала что-нибудь, чтобы остановить кровотечение, обнаружила ящик с оружием, потом услышала шаги и…

Энджел открыл глаза. Теперь он выглядел почти нормальным, но смертельно уставшим. Маргарет устроила наставника поудобней и обрывком рукава стерла пот с его лица и шеи. Энджел шелохнулся и пронзительно уставился за плечо Бреннона. Комиссар оглянулся: пес приближался к ним, неотрывно глядя на Редферна. Клыки зверя обнажились в издевательской усмешке. Пироман вжался в ящики, и Бреннон почувствовал, как задрожала от напряжения его рука.

– Кусач, – окликнул комиссар, прокляв свою дурость, по которой бросил щит. Пес неспешно трусил к Редферну. – Кусач, стой.

Энджел совсем посерел. Кусач поставил лапы ему на грудь, придавил к полу всем своим весом. Натан сжал обеими руками собачий загривок, хотя понимал, что оттащить зверюгу не сможет. Пес навис над пироманом и приблизил морду к его лицу, глядя в глаза.

– Рыжий! – вдруг вскричала Маргарет и обвила мощную шею пса. – Ох, Рыжий, пожалуйста! Пожалуйста, помоги мне!

Кусач повернулся к девушке и посмотрел на нее долгим, печальным, совсем не собачьим взглядом. Натану стало не по себе от того, насколько человеческим сделалось выражение собачьей морды, когда пес, лизнув Пегги в щеку, убрал лапу и ткнулся носом в повязку. Бреннон принялся ее разматывать. Чем дальше он разматывал, тем страшнее оказывались открывавшиеся раны. Наконец с бинтами было покончено. Кусач провел языком по ладони Энджела, и пироман вздрогнул. В пасти пса блеснуло пламя, лизнуло раны от гвоздей; Редферн судорожно выгнулся в объятиях Маргарет, но издал только короткий чуть слышный стон. Кусач повторил процедуру с тыльной стороной ладони и выпустил из пасти руку Энджела. Обе раны оказались глубоко прижженными. Пироман обмяк в объятиях Маргарет, как тряпичная кукла.

«Боже мой…» – Бреннон еще ни разу не видел, чтобы кто-то мог вынести нечто подобное практически без единого крика. Вдруг он вообще уже не человек?!

– Спасибо, – тихо сказала девушка псу и прижалась губами к волосам Энджела. Его била мелкая дрожь; Бреннону подумалось, что придется его нести. Как же он, будучи раненым, ухитрился порешить всю ораву доргерских недоносков? Неужто пара глотков какого-то зелья так быстро поставила его на ноги, а потом так же быстро свалила?

Припомнив увечья на трупах, комиссар решил отбросить этот вопрос как интересный, но пока несущественный и сказал:

– Пегги и ты, Кусач, идите узнайте, что происходит наверху. Не высовывайтесь! Рагнихотри сидит уж больно тихо – нужно выяснить почему.

– Но, дядя, как же Энджел… – начала Маргарет, прижав пиромана к себе.

– Не беспокойтесь, – неожиданно отчетливо произнес Редферн. – Не думаю, что ваш дядя намерен продолжить начатое господами из Доргерна. Идите, Маргарет. Пес защитит вас и от дюжины моряков. Чего обо мне сейчас не скажешь.

– Но…

– Идите, – мягко повторил Энджел. – Со мной ничего не случится.

Маргарет поцеловала его в лоб, поднялась и, оглядываясь на наставника, отправилась следом за псом. Пироман проводил ее долгим взглядом, в котором нежность смешивалась с тоской и с таким удивлением, будто он сомневался, что способен вызвать в девушке такие чувства.

– Ей всего семнадцать, – сурово напомнил Бреннон, у которого как раз никаких сомнений не было. Примериваясь, как бы поднять Редферна на ноги без особой боли, он перебрался к другому боку, перекинул здоровую руку пиромана себе через плечо и помог Энджелу встать.

– Нужно обыскать багаж, – заявил этот тип, шатаясь, как пьяный. – Рагнихотри наверняка держит тут богатые запасы зелий, амулетов и оружия. Нам пригодится…

– Вы что, железный? – цыкнул на него комиссар. – Я оттащу вас туда, где вы со своей рукой и всем прочим будете смирно лежать и ждать доктора, а не путаться под ногами и валиться в обморок.

– Не смейте так со мной разговаривать! – тут же возмутилась жертва истязаний. – Вы не имеете права мне указывать…

– Люди иногда друг о друге заботятся. Слышали о таком?

Энджел на миг умолк; справедливости ради, тащить его не приходилось – ноги он переставлял самостоятельно, хотя и держался на них нетвердо. Неудивительно при такой-то качке…

– Так это что – забота? – наконец осведомился он. – Вы хотите сказать, что заботитесь – обо мне?

– Уж не потому, что вы мне нравитесь. А потому, что Пегги выцарапает мне глаза, если обнаружит на вас еще хоть одну ссадину.

Энджел хмыкнул: ему явно было приятно это слышать, куда приятней, чем комиссару – произносить.

В одной руке у Бреннона находился топор, другой он поддерживал пиромана, так что ухватиться за ящики было нечем, и от качки их обоих порядком шатало. Выбравшись из лабиринта ящиков, Натан с досадой обнаружил, что вывел Энджела к закутку, где оставалось уже четыре трупа. Однако на этот раз там копошился кто-то живой. Корабль вдруг качнуло, и комиссар не удержался на ногах. Выронив топор, он повалился на спину, Энджел рухнул сверху и безмолвно дернулся от боли.

– Простите, – прошептал Бреннон. – Как вы?

Пироман нецензурно зашипел, приподнялся, опираясь на здоровую руку, и вдруг замер. Натан тоже: корабль больше не вращался. Его слегка покачивало, но он никуда не двигался. Из каморки донеслась приглушенная доргернская ругань. Бреннон встретился взглядом с Энджелом – они оба узнали голос, и в глазах пиромана вспыхнуло зарево безудержной ярости.

Редферн вскочил, комиссар даже не успел его перехватить, и ринулся к каморке, как тигр к добыче, на ходу выдергивая из-за пояса брюк пистолет. Бреннон, подхватив топор, бросился следом, но слишком поздно – грохнул выстрел. Комиссар совершил отчаянный рывок и увидел Редферна – и вполне живого Ляйднера, который пятился от пиромана, прижимая к груди простреленную руку. Бреннон от удивления остановился. Он-то думал, что Энджел своего не упустит…

– Вы совсем не разбираетесь в том, что делаете, – вкрадчиво сказал пироман. – Но я вам объясню, чем профессионал отличается от любителя.

Ляйднер, облизнув губы, бочком-бочком двигался к столу. Там в каменном шаре дремали на углях саламандры. Огонь бросал красные блики на стены и лица людей.

– Для начала, – мурлыкнул Редферн, – жертву надо надежно обездвижить, – и скользнул в сторону, освобождая дорогу к бегству. Ляйднер метнулся навстречу спасению, повернувшись спиной к пироману, и тот с улыбкой двумя выстрелами перебил ему хребет. Моряк с криком повалился на пол.

– Прекратите! – рявкнул Бреннон.

– Помоги! – взвыл Ляйднер, наконец увидев комиссара.

Энджел бросил пистолет, подобрал совок и нагреб из очага раскаленных углей. Приблизился к Ляйднеру, пинком перевернул на спину и оповестил:

– А потом вы можете приступать к делу.

– Эй! – Комиссар шагнул к Редферну; тот поднял на него горящий полубезумный взгляд и холодно сказал:

– Он пытался ее изнасиловать.

– Я ее пальцем не тронул! – захрипел Ляйднер; глаза у него совсем побелели от страха. – Убери его! Убери!

Пироман прижал коленом горло врага, и матрос широко раскрыл рот, хватая воздух. «Пегги!» – Бреннон стиснул рукоять топора – Пегги, вся в синяках и ссадинах, Пегги, окруженная этими скотами, хрупкая, беззащитная, – и упустил момент, когда Редферн насыпал угли в рот моряку. Ляйднер глухо взвыл. Пироман рукоятью совка пропихнул угли ему в глотку и придавил челюсть коленом, стиснув жертве зубы. Моряк забился под ним, стуча головой об пол; Бреннон очнулся.

– Хватит! – Он схватил Редферна за плечо и отшвырнул его от Ляйднера. Тот еще дышал и мелко трясся.

– Неужели вам жалко? – прошипел пироман. – Ему следовало довести дело до конца, чтобы вы…

– Дядя! Энджел! – раздался голос Маргарет. – Вы где? Мы тут…

– Пег, не подходи! – крикнул комиссар, но поздно: девушка вынырнула из темноты, увидела Ляйднера и отпрянула со сдавленным воплем, зажав рукой рот.

Энджел переменился в лице и метнулся к ней.

– Маргарет! – Он поймал ее за руку. – Это Ляйднер! Вы понимаете? Маргарет, вы же помните, я обещал!

Он он уставился на нее жадно и умоляюще одновременно. «Смотрите! – прочел Натан в его взгляде. – Смотрите, я сделал это для вас! Вы же довольны? Довольны, правда?»

– Маргарет, я ведь обещал вам, и он поплатился, вы же помните… вы же…

«Рады?» – с горечью подумал Натан. Маргарет, дрожа, вгляделась в моряка – и узнала его. Натан понял это по тому, как изменилось выражение ее лица. Отвращение и ужас исчезли, словно узнавание мигом их смыло; она отстранила Энджела, чтобы окинуть Ляйднера долгим оценивающим взглядом – матрос уже не трясся, только издавал слабые клокочущие звуки.

– Маргарет… – прошелестел пироман.

Она наконец отвела взгляд от моряка и прижала ладонь к запавшей щеке Редферна.

– Ох, Энджел, – нежно сказала Маргарет, он слабо улыбнулся и привалился к стене: вспышка ярости угасла, отняв у него последние силы. – Вы совсем устали. Идемте, я нашла место, где вы сможете отдохнуть.

Она подставила ему плечо, и Энджел тяжело оперся на девушку. Он был весь в поту, как от лихорадки, и ребра ходили ходуном, натягивая обожженную кожу.

– Что наверху? – сухо спросил Бреннон.

– Рагнихотри сбежал, – ответила Маргарет. – Проблемы остались. Добей его и понимайся на палубу – тебя ждут мистер Лонгсдейл и ведьма.

– Добить? – холодно уточнил комиссар, хотя в сердце что-то сжалось. – Ты настаиваешь?

Маргарет насмешливо фыркнула:

– А ты что, думаешь, я прощу его во имя милосердия и сострадания?

– Нет, – сказал Бреннон, – не думаю.

* * *

Комиссар глубоко вдохнул сырой холодный воздух. После затхлого трюма он показался Натану опьяняюще свежим. Как будто удалось вырваться из удушающего сна – не кошмара, но липкого полубредового видения, после которого реальный мир при всей своей неприглядности выглядит чертовски милым местом.

– Что здесь у нас? – осведомился Бреннон.

Над палубой свистел пронизывающий ветер, в небе сгустились тучи, вид которых Натану не нравился. Корабль натужно скрежетал, словно собирался вот-вот развалиться на части и выбирал подходящий момент.

– Рагнихотри сбежал, – сказал Лонгсдейл; пес с виноватым видом сидел у его ног. – Мы сцепились, и он попытался провернуть со мной какой-то брахманский трюк с подчиняющими чарами, но безуспешно.

– Так что ж, от расстройства он сиганул за борт? – Комиссар огляделся. Джен нигде не было видно, и он встревожился: черт знает, кого ведьма испепеляет в эту минуту… и не утонула ли, надорвавшись после драки со змеем.

– Ну… да, – признал Лонгсдейл.

– Что да?

– Сиганул.

Бреннон поперхнулся. Море за бортом могло вызвать мысли о купании разве что у самоубийцы.

– Зачем? – Тут он заметил группку матросов, собравшихся вокруг седого мужика, который кинул ему топор. Бреннон все еще сжимал оружие в руке.

– Чтобы сбежать. Он оседлал змея, отсоединил корабль и…

– Даже не нагадил напоследок? Эта тварюга может одним ударом хвоста полкорабля разнести, а Рагнихотри просто взял и уплыл? Куда он, черт подери, вообще может направляться верхом на змее?

– Не знаю, – расстроенно признался консультант. – Мне следовало отправиться за ним, но я не могу оставить вас на корабле в таком положении. – Он выразительно взглянул на тучи. – Я послал в погоню Джен, но, боюсь, ей придется вернуться. Море – не слишком дружественная ей стихия, особенно в бурю.

– Как она? – буркнул Натан, сам не зная, о чем спрашивает: о здоровье ведьмы или о том, сколько еще жертв она выкосила.

– Змей ей не навредил.

– А она ему?

Консультант неопределенно пожал плечами. К Бреннону решительно направился седой моряк, окруженный тесной толпой товарищей по несчастью.

– Клаус Гюнтер, – отрывисто назвался он и сунул Натану куртку, которую комиссар с благодарностью натянул. – Боцман «Кайзерштерн».

– Комиссар Бреннон, отдел особо тяжких преступлений, полиция Риады. Это наш консультант, мистер Лонгсдейл.

Гюнтер посверлил Лонгсдейла тяжелым подозрительным взглядом – ничего удивительного после всего пережитого моряками.

– Эт у вас там в полиции терь такие есть? – недоверчиво спросил боцман. – Эт ваш собственный, что ли, zauberer[8]8
  Волшебник (доргерн.).


[Закрыть]?

– Угу, – согласился комиссар.

Треснувшая мачта со скрежетом накренилась, отчего весь корабль заскрипел. Лонгсдейл вскинул руку и забормотал заклинание. Мачта встала на место, но матросы отпрянули от консультанта; Гюнтер неприязненно на него покосился. А Бреннону стало ясно, что далеко с такой мачтой они не уплывут.

– Где мы? Корабль сильно поврежден?

– Мы шли к Дессенбергу. Но дороги туда судно не выдержит. – Моряк кивнул на мачту. – Можем повернуть обратно, если повезет.

– Почему – если повезет?

Гюнтер ткнул пальцем в клубящиеся до горизонта тучи:

– Видали? Если двинемся к вашему берегу, пойдем в самое сердце шторма.

Перспективы комиссару не понравились. Матросы смотрели так, будто ждали решения проблемы – и почему-то именно от него.

– Поганая гнида и здесь свинью подложила, – буркнул боцман. – Таких штормов не бывает в этих водах в середине сентября.

Бреннон потер бородку и наконец постановил:

– Отправьте ваших людей осмотреть корабль. Я узнаю, что мистер Лонгсдейл сможет сделать с мачтой. А, и еще: в трюме находится мистер Ляйднер. Если он еще жив, разместите его где-нибудь.

– Ляйднер, – медленно повторил моряк и добавил что-то, явно нелицеприятное, на доргернском; матросы поддержали его согласным гулом. – Сдохнет – туда ему и дорога!

– Он был членом вашего экипажа до того, как переметнулся к Рагнихотри?

Гюнтер кивнул.

– А кто такой этот Рагнихотри?

– Доктор Йоганн Ройзман. – Боцман презрительно сплюнул за борт. – Профессор, мать его. Прикончил секретаря министра, полицейского, капитана и за пассажиров взялся. Никто не уцелел. Сукин выродок.

– С ним был мазандранец. Где он?

– Дикаря никто не видел с тех пор, как его хозяин прыгнул за борт.

Бреннон подошел к Лонгсдейлу, задумчиво изучавшему треснувшую мачту. Пес обнюхивал основание мачты и при виде комиссара сокрушенно покачал головой.

– Зачем вы вообще это сделали? – ворчливо осведомился Натан.

– Хотел отвлечь его внимание.

– Вам удалось. Кстати, наш мазандранец по духу – доктор Йоганн Ройзман. Он перебил пассажиров, своих спутников и прикончил капитана «Кайзерштерн». А сейчас, пока мы торчим на разваливающемся корыте, он верхом на змее уматывает в свое логово.

– По-моему, безопаснее всего будет убрать эту мачту, – заметил Лонгсдейл.

– А потом? Приближается шторм. Надо сваливать с этого корыта.

Консультант посмотрел на тяжелые черные тучи. Ветер усиливался, и корабль качало все сильнее.

– Если бы я точно знал, сколько людей на борту, где мы находимся и каково расстояние до берега, я мог бы применить какое-нибудь телепортационное заклинание.

Бреннон нахмурился:

– Погодите. Ройзман каким-то образом переправлял в Блэкуит своих вампирш. Почему бы нам не использовать его способ?

– Если идти по зеркальной тропе, то точка входа должна быть неподвижной.

– Так мы никуда не движемся. Предлагаю обыскать каюты Ройзмана. Шансов выжить при переходе по тропе у нас явно больше.

В небе сверкнула молния. Лонгсдейл встревоженно вгляделся в тучи. Пес втянул носом воздух.

– Ладно, – решил консультант. – Скажите об этом боцману. Пусть пересчитает людей.

* * *

– Двуспальная кровать? – с улыбкой спросил Энджел.

Вообще-то на ложе Рагнихотри можно было устроить рядком Энджела, дядю, Лонгсдейла, его пса и еще для Маргарет осталось бы место.

– Надеюсь, хотя бы на кровати вы какое-то время полежите спокойно, – проворчала она, усаживая наставника на белоснежную кружевшую постель. Колени у него подогнулись в последний момент, и Редферн не столько сел, сколько упал на одеяло, ухватив девушку за руку. Взгляд его поплыл. Маргарет торопливо уложила Энджела на подушки, и он наконец позволил себе вздохнуть и закрыть глаза.

«Как исхудал…»

Его голова утонула в пышной подушке, и оттого лицо казалось совсем худым; черная щетина только подчеркивала провалы щек и натянувшуюся на носу, подбородке и челюсти кожу. Едва лишь закрылись горящие темные глаза – и он стал измученным, смертельно уставшим человеком, словно угас поддерживающий его огонь.

Маргарет налила в чашку лимонной воды из графина, висевшего в стальном держателе на стене, приподняла голову Энджела и коснулась краем чашки его губ. Он с усилием приподнял веки, увидел воду и стал жадно пить. На ковре валялся поднос, вокруг него – мягкие хлебцы. В желудке девушки забурчало от голода.

– Еще!..

Она налила ему еще воды. Энджел выпил до дна и уронил голову на подушку.

– Устал, – еле слышно пробормотал он.

Маргарет хотела встать, чтобы найти еду и обезболивающее, но наставник вдруг сжал ее руку.

– Простите меня, – прошептал он. – Маргарет?

Она нежно провела ладонью по его волосам. Редферн прижался щекой к ее руке, покалывая жесткой щетиной.

– Я не должен был допустить, чтобы с вами случилось… нечто подобное.

– Энджел…

– Я должен был защитить вас… и не смог… На что я годен, черт подери, если даже на это не способен! – озлобленно прошипел он и вдруг добавил: – Вы меня презираете. Имеете право. Теперь.

Маргарет обняла наставника и поцеловала темные завитки волос за ухом. Энджел слабо вздрогнул и недоверчиво взглянул ей в глаза. Голова у девушки вдруг закружилась от слабости, и Маргарет, устало задрожав, вытянулась рядом с лежащим. Энджел обнял ее здоровой рукой и коснулся губами ее макушки.

«Господи, он не мог меня защитить! – подумала девушка. – Да что бы со мной было, если бы он не…» – Она теснее прильнула к наставнику.

Они лежали так, не шевелясь, пока мисс Шеридан не собрала достаточно сил, чтобы подняться. Ноги у нее подгибались, слабая качка корабля мигом отзывалась тошнотой и головокружением, но Маргарет встала, держась за столбик балдахина.

– Нам нужны лекарства и еда. Я сейчас поищу.

– Мне хватит вон той булки с пола, – немного невнятно отозвался Энджел. – Будьте осторожны.

– Ага. – Девушка наклонилась за мягкими хлебцами, упала на колени и с трудом сглотнула кислую рвоту, прижимаясь лбом к борту кровати. Маргарет не смогла вспомнить, когда в последний раз ела, и с ужасом подумала, что ведь у Энджела тоже ни крошки во рту не было бог знает сколько.

– Маргарет! – встревоженный возглас заставил девушку выпрямиться и улыбнуться.

Она подобрала с ковра хлебцы, обтерла их краешком простыни от ворса и села рядом с наставником, чтобы разделить скудную пищу.

Они ели молча. Маргарет рассматривала каюту. От качки все незакрепленные вещи разметало по полу, но ничего интересного среди них не было. Однако дверь справа от кровати выглядела многообещающе. Как бы ее открыть?

– Как вы себя чувствуете? – спросил Энджел.

– Сносно. Надо все-таки обыскать его каюты. Уверена, что здесь уйма всего полезного.

– Вы не слишком хорошо выглядите.

– Смотря с кем сравнивать, – хмыкнула Маргарет. Она чувствовала такой зверский голод, что даже свинцовая усталость не помешала бы ей выломать дверь, если с той стороны только запахнет едой. – Как вы думаете, что там?

Энджел не ответил. Он приподнялся на локте и повернулся к двери, через которую они вошли. Маргарет тоже услышала шаги, обернулась и увидела ведьму. Джен выглядела так, словно сперва вымокла до нитки, а потом мгновенно высохла. Она вперилась в девушку и ее наставника остекленевшим взглядом; вдруг на щеках ведьмы вспыхнул румянец, глаза жадно загорелись, и она шагнула в каюту.

Энджел рывком сел и толкнул Маргарет себе за спину, но девушка успела ощутить силу ведьминого взгляда: он впился в нее, будто жало, вытягивая боль – но вместе с ней и силы, оставляя пустоту и одуряющую слабость.

– Пошла вон, тварь! – прошипел Энджел.

Ведьма остановилась перед ним, протянула руку и…

– Джен!

Она отпрыгнула от кровати, повернулась к комиссару Бреннону и выпалила:

– Я не хотела!

– Ступай наверх, – сухо велел дядя. – Собери моряков и тащи их сюда вместе с Лонгсдейлом.

Ведьма кивнула и опрометью выскочила из каюты. Комиссар подошел к кровати. Вид у него был суровый и недружелюбный.

– Как вы?

Маргарет уложила Энджела на подушку. Он был таким белым, словно ведьма пила его кровь, а не боль.

– Как видишь. Что там наверху?

– Приближается шторм. Одна мачта треснула, поэтому оставаться на корабле небезопасно, и я решил, что мы проведем всех людей через зеркала, которыми пользовался Рагнихотри.

Энджел приподнял голову и уставился на Бреннона:

– А вы хоть знаете, как ими пользоваться?

– У нас есть консультант. Вы выдержите переход?

– За кого вы меня принимаете? – с холодком осведомился Энджел.

Маргарет вздохнула: ну когда они наконец перестанут цапаться по любому поводу?!

– За человека, который помрет от плевка, – проворчал комиссар. – Вы хоть знаете, насколько погано выглядите?

– Догадываюсь, – процедил Энджел. – Все еще обо мне заботитесь?

– Люди иногда так делают. Заботятся друг о друге, знаете ли.

В каюту вошел Лонгсдейл, пригнувшись, чтобы не врезаться в низкую притолоку. Следом с достоинством ступал пес.

– Можете что-нибудь сделать? – Дядя кивнул на Энджела.

Маргарет почувствовала, как наставник, едва увидев консультанта, весь окаменел от напряжения.

– Не вздумайте! Не смейте ко мне прикасаться!

Лонгсдейл присел на край кровати, взял его раненую руку и несильно сжал. С лица Редферна схлынули последние краски.

– Вы сейчас не можете адекватно воспринимать действительность, – мягко увещевал консультант, разгибая его скрюченные от боли пальцы. – Не бойтесь, это совершенно безболезненно.

Энджел стиснул зубы так, что под кожей желваки выступили. Маргарет уложила наставника к себе на грудь и обняла, хотя сейчас больше хотела хорошенько стукнуть его по гениальной голове за ослиное упрямство. Консультант склонился над ладонью Редферна и забормотал заклятия, рисуя пальцем знаки над ранами. Энджел сверлил его ревнивым взором. Маргарет вздохнула. Причина, по которой взрослый мужчина ведет себя хуже пятилетнего мальчика, так и осталась для нее загадкой.

Дядя тем временем изучил дверь, которая так волновала Маргарет, и переглянулся с псом. Зверь обнюхал замок и щель у пола, отступил на несколько шажков и прыгнул, в щепки разнеся преграду. Внутри оказались ряды закрытых прозрачными дверцами полок, книжных стеллажей и три больших зеркала, привинченные к полу и бортам. Энджел зашевелился в объятиях девушки и подался вперед, как кот на запах валерьянки.

– Цыц, – нежно мурлыкнула ему в ухо мисс Шеридан. – Не то удавлю подушкой.

– Вот отсюда он их и выпускал, – сказал Бреннон; склянки за дверцами угрожающе позвякивали в такт корабельной качке. – Как думаешь, Кусач, успеем протащить всех в Блэкуит? Двадцать два матроса и нас шестеро.

Пес покосился на иллюминатор. За ним сгустилась чернильная темнота, корабль качало все сильнее.

– Здесь готово. – Лонгсдейл отпустил ладонь Энджела: шрамы выглядели жутко, зато на лицо наставника вернулись хоть и бледные, но живые краски, и дышал он гораздо ровнее.

Консультант протянул руку к ожогам и встретился с Энджелом взглядом. На миг Лонгсдейл замер; вдруг в его глазах загорелся огонек. Консультант поднялся, опираясь на колено, и угрожающе навис над Редферном. Рука Лонгсдейла сжалась в кулак, лицо потемнело от ярости. Энджел ударил первым – ребром ладони в горло, коленом в живот. Консультант увернулся, поймал его руку, выкрутил за спину и повалил Редферна ничком на кровать.