Текст книги "Тигры Редфернов"

– Я не совсем понял, но, как мне кажется, он имеет в виду, что нам надо поторопиться. Если нас не приведут в ближайшее время, Рагнихотри, в смысле Ройзман, может запаниковать и отдать ему новый приказ.

Бреннон обдумал ситуацию и решил:

– Что ж, в плен так в плен. Веди нас к этому великому учителю.

– Но зачем?! – воскликнул Бергман. – Там иметь место ловушка точно!

– А то я в этом сомневался, – хмыкнул комиссар. – Но мазандранец прав – Ройзман наверняка примет меры, если поймет, что его приказ не выполнен. Хотя погодите. – Он еще кое-что прикинул и сказал: – Редферн, узнайте у него, где сейчас Ройзман. Рейден, ты уверен, что сможешь снять ошейник, не убив своего сородича?

– Да, – ответила Джен и с удивившей Натана нежностью сжала в руке широкую ладонь бородача. – Ошейник рассчитан на сдерживание его сил, а не моих.

– Хорошо. Тогда займись этим здесь, а мы отправимся к мистеру Ройзману, уж коли он так жаждет нашего общества.

– Я шитаю, вы прави, – сказала мисс Эттингер. – Нам нельзя его упустить, если он захошет сбешать. А он захошет.

– Еще бы, – процедил Редферн. Он обменялся с мазандаранским колдуном несколькими фразами и зашагал к двери. За ней начиналась лестница, по которой консультанты и Бреннон с Двайером, держа оружие наготове, поднялись на второй этаж, в небольшой холл с несколькими дверями. Одну из них Редферн распахнул, причем без малейшего трепета или осторожности, и первым пересек порог со словами:

– Не ждали так скоро?

Бреннон тяжело вздохнул и поспешил следом за этим полоумным. И почему некоторые совершенно необучаемы?

Впрочем, судя по физиономии Ройзмана, пироман был последним человеком, которого колдун ожидал увидеть в своей святая святых. Хозяин нежити выскочил из кресла, попятился от входа и выставил перед собой руку в оранжевых узорах, принявшись зловеще бормотать. Между ним и его гостями появилось дрожащее бледно-желтое марево. Консультанты и звери окружили его полукольцом, и взгляд Ройзмана панически заметался между ними и Редферном, который остановился поодаль, сунул руки в карманы и, покачиваясь на каблуках, осматривал помещение.

Бреннон тоже огляделся. В целом комната выглядела как нечто среднее между кабинетом, в котором стоял письменный стол и книжные полки, и лабораторией. На двух других столах что-то побулькивало и дымилось в ретортах, а полки стеллажей были забиты всяческими банками, склянками и шкатулками. Перед камином стояло мазандранское резное кресло, а в промежутках между шкафами и стеллажами комиссар насчитал пять зеркал, в которых ничего не отражалось. Ему это не понравилось.

– Двайер, – тихо сказал он, – шмальни-ка по зеркалам.

Детектив охотно прицелился и выстрелил, но пуля срикошетила от невидимой преграды и разнесла вдребезги реторту с бурлящей красной жидкостью. Она хлынула на стол и немедленно прожгла его насквозь, потекла на пол и принялась прокладывать себе путь вниз.

– Прекратите, идиоты! – фальцетом взвыл Ройзман.

– А не то что? – холодно осведомился Энджел. – Мы все умрем? Что ж, пусть вас утешит мысль о том, что вы отойдете в мир иной в хорошей компании. – Он вытащил руку из кармана и щелкнул кнопкой на какой-то круглой штуке. Глаза Ройзмана вылезли на лоб. – О да, вы знаете, что это. Должны были увидеть, когда украли один из моих почтовых контейнеров со станции в Авентине.

– Зато я не знаю, что это, – буркнул Бреннон. – Вы что с собой притащили?

– Гранату, – безмятежно отозвался пироман. – Она полностью уничтожает все заклятия, чары и магические свойства предметов в радиусе десяти ярдов.

Комиссар даже не стал спрашивать, какого черта этот псих таскает в карманах гранаты. Бреннон, собственно, даже не удивился, ибо чего еще ожидать от Редферна? Натан лишь спросил сквозь зубы:

– А людей она тоже уничтожает?

– Если стоять слишком близко, возможны осколочные ранения, – сообщил Редферн и бросил гранату под ноги Ройзману.

В тот же миг Двайер кинулся на комиссара и впечатал его в пол всем своим могучим телом. Бреннон только и успел прохрипеть «Твою ж мать!..», как кабинет утонул в яростной вспышке, а стены и потолок сотряс грохот взрыва, перекрывший пронзительный вопль хозяина нежити. Затем откуда-то повалил густой едкий дым, и Натан судорожно закашлялся. Потом грянула целая канонада негромких взрывов, и наконец спустя минуту или две все стихло.

Бреннон выполз из-под детектива, протер слезящиеся от вспышки глаза и, прикрыв рукой рот и нос, осмотрелся. Дымились почерневшие реторты и колбы на столах, стеллажи, раскуроченные сотней мелких взрывов, опасно кренились к центру комнаты, книги и шкафы с ними обуглились, на стенах зияли пустые рамы зеркал, и все вокруг было усеяло мелкой стеклянной крошкой. Консультанты благоразумно вжимались в пол, а сверху их прикрывали звери. Окно вылетело от взрыва, и в комнате веял нежный ветерок.

– Чего вы ждете?! – прошипел Редферн, весь в копоти, пыли и побелке, как змей взвиваясь из-за кресла у камина. – Хватайте этого выродка!

Бреннон вытащил из кобуры обычный старый добрый «Морриган» и направился к перевернутому рабочему столу, из-за которого виднелся край оранжевых одежд. Кусач соскочил с Лонгсдейла и поспешно обогнал комиссара. Из-за стола раздался слабый злобный возглас. Пес оскалился и глухо зарычал. Сердце Бреннона бурно заколотилось от страха, и он строго велел:

– Кусач, прекрати.

Ройзман вжался в стенку между столом и окном. Оранжевые узоры на его теле потемнели и казались запекшейся кровью. Тем не менее осколки стекла посекли только одежду, не причинив никакого вреда самому хозяину нежити.

– Неужели вы думаете, – прошипел он, – что вам по силам арестовать меня и удержать в тюрьме?

– Я и не собираюсь.

– То есть вы пришли договориться?

– Нет. – Бреннон опустил руку на холку пса. Ройзман коротко крикнул что-то на мазандранском. Натан узнал одно из слов и сказал: – Он не придет. Джадугар, которого вы поработили.

– Сэр! – завопил Двайер.

Бреннон обернулся: из камина уже по пояс выползло нечто с длинными черными патлами, метущими пол. Выдержка детектива дала трещину, и он всадил пулю прямо в макушку ползущего существа. Башка твари дернулась, из-пол волос блеснули зеленые глаза. Пума прыгнула на гадину и оторвала ей голову.

Пол зловеще затрещал, по стене пошла трещина. Ройзман совершил отчаянный рывок и, оставив в пасти пса кусок мазандранских одеяний, выпрыгнул в окно. Кусач ринулся следом, Бреннон тоже метнулся было к оконному проему, но тут пол встал дыбом, и нечто огромное, завывающее, похожее на вихрь, с треском вломилось в кабинет, прошибло потолок, сорвало крышу и вырвалось на свободу. Консультантов, пиромана и Двайера впечатало в стены, а Бреннона едва не выбросило из окна порывом ураганного ветра.

– Это он! – крикнула Джен, показываясь из огромной дыры в полу. – Я расплавила ошейник и теперь вот!

Дом затрещал и зашатался.

– Валим! – рявкнул Бреннон. – Сюда, тут невысоко! – и выскочил из окна.

Он удачно приземлился на мягкую травку, но его тут же пришибло к земле порывом ветра. Вокруг раскручивалась воронка урагана.

– Эй! – провыл комиссар. – Это мы! Свои!

От урагана отделился узкий рукав, нырнул в дом, вытащил всех консультантов, животных, пиромана, Двайера, ведьму и довольно бережно опустил их наземь. Неподалеку раздался торжествующий рев пса. Бреннон и Редферн чуть ли не наперегонки ринулись на звук.

Огромный огненный монстр крутился вокруг скорчившегося на земле человека и низко ревел, царапал землю лапами, но никак не мог вцепиться в свою жертву, защищаемую роем оранжевых узоров, парящих над Ройзманом.

– И что теперь? – спросил комиссар.

– Можем подождать, пока он сдохнет от страха, – в предвкушении предложил пироман. – Хотя я обещал Маргарет содрать с этого гада кожу. – Он вытащил из ножен длинный узкий клинок. Пес огрызнулся на Редферна и навис над Ройзманом всем своим пылающим телом. Одежда на Ройзмане задымилась.

– Я могу предложить вам то, о чем вы даже не мечтали! – заверещал колдун. – Послушайте, мы же можем договориться!

– Нет, – отрезал Энджел. Его глаза загорелись, как у зверя, ноздри жадно раздулись, и он даже подался вперед, хотя от пса исходил невыносимый жар.

– Я могу поделиться!..

Взревел ураган. Дом тяжело заскрежетал и осел на сторону: одна из стен рухнула внутрь.

– Уже нечем, – заметил комиссар.

К ним подошли консультанты, их звери и Двайер. Джен осталась около рушащегося дома.

– Вы даже не понимаете, что вы уничтожаете!

– Мы-то понимаем, потому и уничтожаем.

Вихрь опустился на землю и обратился в бородатого мазандранца. Он стал еще выше и крупнее, глаза ярко сверкали из-под нависающих черных бровей. Гигант пристально уставился на Ройзмана, презрительно воскликнул «Бха!» и направился к бывшему хозяину. Ройзман вжался в землю, испуганно шаря взглядом по фигуре великана.

– Помогите! – крикнул колдун, не заметив на гиганте ошейника. – Помогите мне, и я… я в долгу не останусь!

Мазандранец наклонился к Ройзману и взял его за шиворот, не обращая внимания на оранжевые узоры, которые до крови жалили его руку, поднял и зажал ему нос двумя пальцами. Ройзман, задыхаясь, открыл рот; бородач прижался к нему губами и мощным вдохом вдул в повелителя нежити воздух. Ройзман судорожно задергался, засучил ногами, заскреб пальцами по руке гиганта. Тот вдохнул в рот бывшему хозяину еще порцию воздуха. Колдун издал слабый сип.

– Надо же, – заинтересованно прошептал пироман, – я хотел содрать кожу, но так даже лучше… как с лягушкой!

Ройзман безуспешно бился в хватке мазандранца. Оранжевые узоры царапали руки и грудь великана, оставляя узкие глубокие раны. От третьего вдоха Ройзман слабо выгнулся, руки и ноги повисли, слабо подергиваясь.

– Убей его, – сквозь зубы велел Бреннон.

Джадугар зажал хозяину нежити рот и нос, окинул комиссара насмешливым взглядом, прогудел что-то на мазандранском и кивнул на Редферна. Тот, очевидно, наслаждался зрелищем.

Великан вновь припал ко рту жертвы. После четвертого вдоха ребра доргернца неестественно раздуло, и он еле слышно заскулил. Раны на теле манзандранца стали затягиваться – собрат Джен питал себя болью хозяина. Бреннон вытащил из кобуры Лонгсдейла револьвер и выстрелил Ройзману в голову, но оранжевое щупальце метнулось вперед и поймало пулю.

«Черт!»

– Надежная защита, – промурлыкал Энджел.

Мазандранец, не обратив внимания на выстрел, продолжал вдыхать в Ройзмана воздух, и наконец тело человека в его руке дернулось в последний раз. Лонгсдейл поспешно воскликнул «Scutum!» и выставил щит. Грудь Ройзмана лопнула, и джадугар брезгливо швырнул труп прочь. По щиту поползли потеки крови и ошметки плоти.

– Как лягушку? – сухо спросил Бреннон у пиромана.

– Когда я был ребенком, мы через камышовые стебли надували лягушек, пока те не лопались.

– Как мило, – процедил комиссар и подошел к телу. Узоры на коже Ройзмана все еще шевелились. – Он мертв?

– Мертвее некуда. – Мисс Эттингер присела на корточки, достала лупу и осмотрела сквозь нее узоры. – Хотя менди еще долго будут сохранять эти ошметки от разлошения.

– Слишком быстро лопнул, – кровожадно заметил Редферн. – Надо было поэкспериментировать с силой вдувания воздуха. – Он с издевкой взглянул на Бреннона. – Или это не по-христиански и вы бы мне запретили?

Комиссар не ответил. Он никогда не считал, что труп врага пахнет хорошо. Хотя, положа руку на сердце, без Ройзмана мир явно стал лучше. Ну, по крайней мере, чище.

– Его нужно похоронить, – сказал вместо этого Бреннон.

– Зачем? – поднял бровь Редферн. – Гниение ему не грозит в ближайшие пару сотен лет.

– Дело не в этом. Вы бы…

– Я бы его на кол посадил за все его достижения, – холодно проговорил пироман. – Он еще легко отделался.

– Я-то думал, вы спец по сжиганию заживо.

– Одно другому не мешает.

– Почему? – спросил Бреннон, пристально глядя на пиромана. – Почему вы считаете, что мучительная смерть лучше, чем обычная пуля в лоб?

– Потому что перед смертью каждая такая тварь должна хоть на минуту ощутить все то, что чувствовали ее жертвы.

Мазандранец громко проговорил нечто непонятное, вскинул руки к небесам и обернулся бешено вращающимся вихрем. Порыв ураганного ветра швырнул всех наземь, даже пес клубком покатился по траве. Раздался отчаянный возглас Джен. Комиссар с трудом приподнялся на локтях – ураган прижимал к земле, словно гигантская ладонь. Редферн вцепился в Бреннона справа, Лонгсдейл – слева, и оба что-то заорали, но ветер с хохочущим ревом унес их слова. Буран, закручиваясь воронкой, заскользил к дому.

Там она на миг зависла над руинами и клюнула вниз, как поплавок. Рев ветра слился с грохотом и треском, а в вихре замелькали обломки камня, дерева, кирпичи, стекла, клочья ткани и еще тысячи мелких предметов, быстро исчезающих в смерче. Сверкали искрящие разряды магического тока, вспышки огня, клубы разноцветного дыма.

– Он свободен! – завопила Джен в ухо Натана: девушка впилась ему в спину, как кошка. – Совсем!

От рева урагана комиссар оглох, от бьющего со всех сторон ветра – ослеп и лишился почти всех чувств. Он ощущал лишь тяжесть ведьмы на спине и намертво вцепившихся в него Лонгсдейла и Редферна. Вдруг на миг Натана подняло в воздух, в мозгу панически мелькнуло «Конец!» – и комиссар плашмя грянулся оземь. Из него вышибло дух, и некоторое время он лежал, ощущая себя лягушкой, на которой использовали камышовую палочку. Рев ветра вдруг стал стихать, стремительно отдаляясь, ураган тоже слабел, а вскоре и вовсе исчез, и Бреннон наконец смог проморгаться.

Первое, что он увидел, – пес, распластавшийся на земле. Глаза Кусача были крепко зажмурены, уши прижаты, шерсть всклокочена, а на морде застыло обреченное выражение. Редферн справа громко закашлялся, выпустил Натана и просипел:

– Живы?

– Вы целы? – каркнул в ухо слева Лонгсдейл. Горячие руки ведьмы споро ощупали Бреннона с головы до зада, и Джен неуверенно заявила:

– Физически – да.

Длинные тощие пальцы пиромана тут же пролезли комиссару под воротник и нащупали пульс на шее.

– Горло в норме, пульс учащенный…

– Цыц! – прохрипел Бреннон и стряхнул с себя ведьму. – Все в порядке!

Он поднялся на колени и с огромным облегчением обнаружил неподалеку Двайера, мисс Эттингер и Бергмана с их зверинцем. Детектив ошалело таращился вокруг, явно не успев толком осознать, что это было и куда вдруг все делось. Потом комиссар перевел взгляд на Лонгсдейла, пиромана и ведьму. Они тоже выглядели вполне целыми, хоть и грязными, как шахтеры.

– А где?..

– Улетел, – ответила Джен.

– И слава богу, – пробормотал комиссар, узрев дыру в земле, засыпанную мелкой крошкой, в которой уже нельзя было отличить дерево от камня. Бреннон не слишком хотел продолжать знакомство.

– Интересно, – задумчиво сказал Лонгсдейл, – почему Ройзман не улетел с корабля при помощи своего джадугара?

– Потому что именно ему Ройзман велел устроить шторм, в котором мы все чуть не утонули, как котята в ведре, – фыркнул Редферн, брезгливо оглядел себя и кое-как отряхнулся.

– Как ему вообще удалось поработить такое создание, – покачал головой Бреннон и тут же об этом пожалел: башка загудела, как колокол.

«Какого черта я вообще сюда поперся?» – толку от него было чуть меньше, чем ноль. Двайер – и тот принес больше практической пользы. Хотя бы попытался…

– Полагаю, вам пора домой, – сказала мисс Эттингер. – Придется вернуться к кайзерской дороге, штоби открить портал.

– Мы зачесть чистильные ритуалы сами, – добавил Бергман.

– О да, гм… спасибо. – Комиссар протянул руку, и доргернцы церемонно ее пожали. Гладить пуму и волка он не рискнул, хотя оба зверя вежливо понюхали его на прощание.

– Хотите навестить племянницу? – внезапно спросил пироман.

Бреннон аж вздрогнул: раньше Редферн не вел себя как нормальный человек, а теперь вдруг… С чего бы это?

– Ладно, – согласился Натан. – Лонгсдейл, вы доставите Двайера в департамент?

– Конечно.

– Ты цел? – спросил комиссар у детектива. Тот отрешенно кивнул: похоже, пережитое потрясло его настолько сильно, что почти лишило дара речи. – Доложишься лично Бройду. Остальным – молчок. Ясно?

– Да, сэр, – меланхолично подтвердил Двайер.

* * *

Маргарет замаячила на лестничной площадке, едва рябь портала перестала мелькать в глазах Бреннона. То ли девчонка караулила возвращение наставника, то ли в замке имелась система оповещения об открытых порталах.

– Энджел! – В возгласе Пегги смешались тревога, облегчение и еще почему-то – возмущение. Она ринулась вниз по лестнице, на последних ступеньках вдруг замерла, уставилась на пиромана, точнее, окинула его взглядом с головы до ног, и покраснела, как вишня. Может, наконец заметила дядю, а может – потому, что за эти дни перестала быть невинной девицей. Энджел кашлянул и сказал:

– Ройзман мертв.

– О! – откликнулась девушка, и ее глаза вспыхнули от мстительной радости. Она скользнула к пироману и обхватила ладонями его лицо.

– Увы, это сделал не я, – сознался Редферн, обвивая девчонку руками, как осьминог – щупальцами. – А потому едва ли заслуживаю ваших благодарных поцелуев.

Маргарет перевела вопросительный взгляд на комиссара.

– И не я, Пег. Ройзмана убил его мазандранец. Джадугар.

– Колдун! – с изумлением воскликнула Маргарет. – Как Джен?!

«Откуда она все это знает?» – горестно подумал Бреннон. Впрочем, тут же есть библиотека, под завязку набитая кучей книг про магию, колдовство и все то, что совершенно ни к чему знать приличной девушке.

– Да, – кивнул Энджел. – Ройзману каким-то образом удалось поработить одного из ее мазандранских сородичей… однако мы поговорим обо всем позже. Я грязный, как черт, да и вашему дяде тоже не помешал бы душ.

– Я распорядилась насчет вашей ванны и ужина. Дядя, идем, я провожу тебя в одну из спален. Ты ведь уже пользовался душем?

– Угу, – буркнул комиссар. Хотя чему тут удивляться? Наверняка грехопадение состоялось через пару дней после того, как Редферн оклемался после целительных ванн в этом своем пруду.

– Тогда пошли скорей. Я распоряжусь, чтоб твое тряпье… одежду привели в порядок. Энджел…

– Со мной все в порядке, – мягко сказал пироман. – Никто не пострадал… кроме моего самолюбия. Я, конечно, хотел принести вам его шкуру, но у джадугара тоже недурно вышло.

Глаза Маргарет заискрились от любопытства, но она сумела удержать в себе дюжины вопросов, которые, очевидно, роились в ее голове, и жестом пригласила комиссара следовать за ней. На втором этаже Энджел свернул к своей спальне, а Бреннон пошел за племянницей. Что-то неприятно царапало его каждый раз, как он видел их вместе, но Натан пока никак не мог понять – что. Может, то, с какой радостью Пегги перенимает жестокость Энджела? Но разве она вела бы себя так, если бы от природы в ней не было подобной склонности?

«Может, мы просто не замечали?» – размышлял он; и все же тут было что-то еще, нечто настолько неприятное, что Бреннон даже не мог понять причину, которая вызывает у него странное чувство.

– Заходи. – Маргарет открыла перед ним дверь спальни, почти такой же, как та, которой комиссар пользовался в прошлый визит. – Ванна с душем там, ну, ты знаешь. Дядя, тебе тут нравится?

– В смысле? – пробурчал Бреннон.

Комнатка вполне ничего, а такое изобретение, как душ, он оценил превыше всего.

– Энджел говорил, что показал тебе лаборатории, библиотеку и вообще почти все.

– Ну, впечатляет.

– Лучше, чем в твоем департаменте?

– Пег, – сурово одернул Натан, – ты к чему меня склоняешь?

– Я? – Она невинно распахнула огромные карие глаза. – Да совершенно ни к чему! – и упорхнула, как фея, оставив Бреннона наедине с тягостным чувством, которое вызвало в нем сходство ее глаз с другими, такими же большими, темными и выразительными.

Ужин был накрыт в той же комнате, где пироман угощал Бреннона в прошлый раз. Он застал Редферна за тем, что тот держал Пегги за руку и, поглаживая пальцем ее пальчики, о чем-то увлеченно ей рассказывал, а девчонка воодушевленно внимала.

«Наверняка о лопнувшем Ройзмане», – кисло подумал комиссар; очевидно, Энджел считал растерзанный труп врага лучшим доказательством любви, которое можно предъявить женщине…

Вплоть до десерта ужин проходил в молчании: Натан изрядно проголодался, да и пироман тоже – он умял вдвое больше, чем помещается в мужчину такого сложения, и к десерту откинулся на спинку стула, напоминая сытого удава.

– Ну так что, – осведомился этот змий-искуситель, – вам понравилось командовать консультантами?

– Я был абсолютно бесполезен, – ответил Бреннон, смягчившись тем не менее после отличного рагу из ягненка. – На кой я вообще вам нужен? Как приманка?

– Я заинтересован в вас как в руководителе, а не как в пушечном мясе.

– Угу, много я там наруководил… сами бы справились.

– Но с вашей помощью они справились лучше.

– А что до пушечного мяса, – желчно заметил комиссар, – то вы сами убедились, насколько дурная это идея. Видели, что было с Двайером? А уж он-то навидался всякого за свою жизнь, да и с последствиями разгула нежити дело имел. Как вы себе представляете вербовку обычных людей для такой работы?

– Никак, – честно ответил Редферн. – Но надеюсь, что вы представляете. Поэтому и предлагаю вам…

– А кто компенсирует им их разрушенные судьбы? Как вы сможете оплатить то, чего они лишатся по вашей милости? У них никогда не будет ни семьи, ни нормальной жизни, и вряд ли кто-то из них доживет до старости. Об этом вы подумали?

Энджел опустил взгляд в чашку с кофе и пробормотал:

– Нет.

Маргарет сжала его руку и осуждающе посмотрела на Бреннона.

– Вы ведь не придаете этому значения, верно? – сухо спросил комиссар. – А зря. Нанимая людей на службу, вы должны ответить на их закономерный вопрос – что они с этого получат. А если их служба – это рисковать своей шкурой, то одним жалованьем вы не отделаетесь. Так что я могу предложить им, а? Кроме того, что они увидят больше адских тварей, чем в состоянии придумать поповский стеномаз для картинки Страшного суда?

Редферн поднял на него глаза:

– А вы будете? Ну, предлагать?

– Тьфу ты. – Бреннон с досадой отхлебнул кофе. Вот же упертое существо! – На кой че… зачем я вам сдался? Мне уже пятьдесят! Старость на пороге, а вы… вот, кстати, служащим полиции положена государственная пенсия. Чем дольше выслуга и выше чин – тем больше. А вы что предложите?

– Ну-у-у, старость… – Пироман окинул комиссара взглядом и переглянулся с Маргарет. – Пусть вас это не заботит. У вас, в конце концов, будет исключительная супруга.

Натан чуть не захлебнулся кофе.

– Чего?! – грозно спросил он.

– Ну, дядя, перестань, – вмешалась малолетняя нахалка, – все же знают, что миссис ван Аллен вот-вот загонит тебя в церковь. Вот ты вернешься и…

Бреннон вцепился в сладкий кренделек. Впервые в жизни он поймал себя на том, что хочет осмотреть замок пиромана от подвала до крыши, причем несколько раз.

* * *

Перед уходом Энджел, как и обещал, вручил ей книжку с заботливо размещенными закладками, подписанными «Мужчины», «Женщины» и «Процесс». Маргарет послушно начала читать, и не позднее чем через пять минут весь ее мир рухнул. Анатомический атлас открыл ей такие бездны, о которых она и не подозревала! Сперва она в ярости бросилась на поиски наставника – как он мог ТАКОЕ от нее скрывать?! Однако Энджел предусмотрительно исчез, не оставив ни единого намека на то, куда именно.

Пришлось дочитывать, то и дело заливаясь жгучей краской. Тем не менее, невзирая на бунтующую стыдливость, любопытство в конце концов оказалось сильнее, и Маргарет, изрядно потрясенная тем, как на самом деле устроена каждая женщина, перечитала все дважды, а отдельные места – и трижды. К третьему разу пошло легче.

Изучив анатомический атлас вдоль и поперек, девушка к вечеру готова была вцепиться в наставника, как хорек в курицу, но, когда он вернулся, весь в пыли, грязи, потрепанный, хоть и довольный, все это напрочь вылетело у нее из головы. Живой, целый и невредимый – остальное не важно. Тем не менее вопросы, терзающие девушку, никуда не делись, и она, преодолев смущение, после ужина пришла к кабинету Энджела. Особенно ее мучил один…

«Едва ли ему это нравится со мной, – грустно подумала Маргарет и поскреблась в дверь. – По сравнению с какой-нибудь женщиной… поопытнее».

– Да, – приглушенно донеслось из кабинета, и мисс Шеридан вошла, прижимая к груди анатомический атлас.

Наставник нежился в большом кресле у камина и, увидев ее в обнимку с книгой, насмешливо поднял бровь.

– Я, наверное, кажусь вам полной дурой, да? – пробормотала жертва просвещения и робко присела на краешек кресла напротив.

– Вы маленькое невинное создание, – добродушно отозвался Энджел и тут же хмыкнул: – Хотя теперь уже и не такое невинное.

Маргарет снова стала розоветь. До нее наконец дошло, от чего так возмущались ее родители и дядя. Она смущенно заерзала, из-под ресниц разглядывая Энджела и терзаясь вопросом, который не могла внятно сформулировать даже в мыслях.

– А… вы… ну, вы…

– Маргарет, – серьезно спросил он, – по-вашему, я их отстегиваю, когда вы рядом?

Девушка покраснела, зажмурилась и в отчаянии уткнулась лицом в атлас.

– Ну же, идите сюда. – Энджел взял ее за руку и потянул к себе; Маргарет тут же забилась поглубже в свое кресло. – Вы теперь будете меня избегать?

Рядом зашуршало, и рука наставника легла ей на плечо.

– Вы меня боитесь? – тихо спросил он. Девушка выглянула из-за книжки: Энджел стоял рядом и внимательно, с тревогой смотрел на нее.

– Нет, – подумав, решила Маргарет и взяла его руку. От одного воспоминания о том, как она выглядела, ее пробрала мелкая дрожь. Энджел прижал ладонь к ее щеке. Вдруг на глазах девушки выступили слезы – она так упорно отгоняла кошмары, которые мучали ее после бегства с корабля, но они все возвращались и возвращались… неужели ей никогда не забыть!..

Энджел забрал атлас, за которым спряталась Маргарет, поднял ее и усадил к себе на колени. Девушка съежилась.

– Поплачьте, – шепнул он. – Теперь можно.

Маргарет уткнулась ему в плечо и сдавленно всхлипнула. Энджел поцеловал ее в висок и прижал к себе. Слезы вдруг потекли, как вода, сами собой. Девушка молча прильнула к наставнику всем телом, не в силах справиться с дрожью, которая била ее все сильнее. Энджел не отпускал Маргарет, поглаживая по голове, касаясь губами ее лба – в тишине, без слов, пока слезы не кончились. Наконец она утерла глаза кулачком и пробормотала:

– Это из-за меня… с вами сделали…

– Глупости. – Энджел дал ей платок. – Он бы в любом случае перешел к пыткам, потому что я не собирался с ним разговаривать. И потому, что такие, как он, всегда этим заканчивают.

– Но… но они делали с вами ужасные вещи…

– Не хуже, чем я уже переносил. По крайней мере, они не делали ужасных вещей с вами.

– Но Энджел! – в смятении воскликнула Маргарет. – Почему же вы им просто не сказали…

– Я никогда не говорю с ними, – угрюмо ответил Энджел. – Никогда ни о чем не говорите с ними и никогда ни о чем их не просите. Они истязают других исключительно ради своего удовольствия.

Маргарет вновь вспомнила то, что ему пришлось пережить когда-то, но не осмелилась спросить – не из этого ли он вынес такой урок. Редферн пристально посмотрел на нее и тихо сказал:

– Впрочем, если бы дело дошло до вас… тогда… тогда бы…

Маргарет прижалась к нему.

– Никогда в этом не сомневайтесь, – пробормотал Энджел. – Не сомневайтесь в том, что я сделаю, чтобы защищать вас.

Она робко коснулась губами его щеки, и наставник процедил:

– Секрет процесса никогда не будет мне дороже, чем… – Он смолк, только крепче сжал ее в объятиях.

– Я знаю, – прошептала Маргарет. И проклятущий Ройзман тоже наверняка знал! Только не успел воспользоваться этим знанием.

– Впрочем, он бы все равно не поверил, если б я сказал, что процесс возможен лишь с живыми людьми, – вздохнул Энджел. – Так что наш разговор быстро бы зашел в тупик.

– Уж конечно, – хмыкнула девушка и тихонько высморкалась в платок. – Редкостно упертый тип. С чего он взял, что вы готовите дядю к прохождению этого самого процесса?

– Черт знает, что может прийти в голову идиоту. Ройзман после опытов на Регине Эттингер, конечно, понял, что она человек и что ее подвергали определенным магическим манипуляциям. Вот только он не смог установить, каким именно, и с чего-то решил, что я могу делать это с вашим дядей дистанционно.

Маргарет вздрогнула.

– Энджел! А что, если Ройзман успел кому-то рассказать? Ну, про процесс?! Вдруг еще кто-нибудь…

– Не думаю. Этот тип слишком жаден, чтобы делиться, так что едва ли на нашем пороге нарисуется его безутешный наследник и потребует выдать ему секрет процесса.

– Вы говорили, Ройзман уже не первый…

– М-да. – Энджел поудобнее устроил девушку у себя на коленях. – Изредка меня находили разного рода личности и пытались ограбить. Ни один, однако, не пережил даже первой попытки.

– Странно все это, – подумав, сказала девушка. – Как так вышло, что магия и все ее могущественные штучки оказались уничтожены?

– Они никогда не были уничтожены, маленькое несведущее создание. В древности, во времена Никхата, владык Двуречья, античных республик и царств сложную и мощную магию практиковали жрецы и особо просвещенные личности, а в деревнях местные недоучки лечили заговорами крестьян от поноса, а их скотину от падежа.

– И куда все это делось? – скептически поинтересовалась Маргарет.

– Смело песками времени, а если говорить конкретней – с падением этих самых царств и наступлением эпохи варварства магические лаборатории, изощренные ритуалы и сложные заклятия ушли в забвение. Остались лишь деревенские недоучки с поносом и скотом. Ну, а поскольку христианских мучеников отдавали в том числе и на опыты магам, – хмыкнул Энджел, – то, как вы понимаете, матерь наша церковь относится к чародеям без особой любви. Так и собираем по крупицам утраченное. Как-нибудь я расскажу вам сказку на ночь, про Фессандрею, Гидеона и его заклинания – вот это была магия!

– Ладно. – Девушка склонила голову к наставнику на плечо. Ей было хорошо: она слышала мерный стук его сердца, глубокое ровное дыхание, чувствовала тепло и запах его тела – приятный, холодноватый, с примесью аромата зелий. Ей было уютно, спокойно и безопасно. – Давайте, рассказывайте.

– О, это страшная сказка с плохим концом!

– Как будто меня могут напугать страшные сказки.

– Что ж, пожалуй, уже нет, – помолчав, сказал Энджел. – Тогда слушайте…

21 сентября

– Давайте, Бреннон, садитесь, – хмуро велел Бройд. Комиссар вскарабкался в экипаж начальства, гадая, к чему все это. Уже вечерело, кафе Валентины было закрыто, к разочарованию постоянных клиентов. Экипаж тронулся, и Натан спросил:

– Парни из ОРБ наконец до нас добрались?

– Хуже, – лаконично отвечал шеф и задернул шторки на окнах.