Текст книги "Наполеон III. Триумф и трагедия"

Глава 7
Принц Луи Наполеон

В конце мая 1846 года Луи Наполеон снова оказался в столице Великобритании. На следующий день после прибытия в Лондон он написал письмо во французское посольство, в котором сообщал, что совершил побег с единственной целью повидаться со своим умиравшим отцом и не собирается участвовать в политике или нарушать спокойствие в Европе[524]524
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 193. См. также: Pierre Milza. Napoléon III. Perrin. Paris, 2007. P. 160.


[Закрыть]. Аналогичные письма принц послал в адрес премьер-министра Великобритании сэра Роберта Пиля и министра иностранных дел лорда Джорджа Абердина[525]525
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 193.


[Закрыть].

И действительно, слова беглого принца не разошлись с делом. Он предпринял энергичные меры, чтобы отправиться к отцу в Италию. Однако сразу же столкнулся с огромными препятствиями – Бельгия и Австрия отказали в выдаче транзитной визы[526]526
  Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & Graf Publishers, Inc. New York, 1999. P. 199.


[Закрыть]. На совещании представителей посольств великих держав, которые располагались в Лондоне, было принято решение полностью исключить всяческие контакты с «преступником» и игнорировать его обращения[527]527
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 194.


[Закрыть]. Более того, бельгийские власти предупредили, что в случае появления Луи Наполеона на территории королевства он будет задержан и передан французским властям[528]528
  Там же. P. 193.


[Закрыть]. Поскольку бельгийский король Леопольд I был женат на дочери французского короля Луи Филиппа, Луизе Марии Орлеанской, сомнений в том, что бельгийцы исполнят свою угрозу, не было. Ситуацию дополнительно усугубило то обстоятельство, что великий герцог Тосканы Леопольд II категорично заявил о нежелательности пребывания беглого принца на территории герцогства[529]529
  Там же. См. также: Pierre Milza. Napoléon III. Perrin. Paris, 2007. P. 160.


[Закрыть].

Через два месяца хлопоты по поездке в Италию оказались напрасными. В Лондон пришло сообщение, что с 24 на 25 июля 1846 года 67-летний Луи Бонапарт скончался от инсульта. С этого момента в глазах всех бонапартистов права на императорскую корону полностью перешли к Луи Наполеону.

Новость о смерти отца стала очередным испытанием для Луи Наполеона, которое он тяжело переживал. Ему так и не удалось его увидеть. Осталось только несколько писем, какими они успели обменяться. Теперь Луи Наполеону не к кому было обращаться за советом, не от кого получать письма со словами одобрения и поддержки и чувствовать заботу. Однако также не было нужды перед кем-либо отчитываться и выслушивать в свой адрес гневные и раздраженные тирады. Самых близких людей больше не было рядом, и чувство одиночества становилось полноправным хозяином в душе и мыслях.

Несмотря на то что отец и сын не видели друг друга более пятнадцати лет, последние месяцы жизни и смерть Луи Бонапарта окончательно примирили его с Луи Наполеоном. Свою привязанность и любовь Луи Бонапарт доказал тем, что объявил Луи Наполеона «единственным сыном, который остается для меня»[530]530
  Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & Graf Publishers, Inc. New York, 1999. P. 200.


[Закрыть], и завещал ему наследство. В собственность принца перешли исторические реликвии «Императора Наполеона», дом во Флоренции, денежные средства в банке (около 1,2 миллиона франков) и земельные угодья, приносившие 60 тысяч франков годового дохода[531]531
  Там же. P. 200. О наследстве Луи Бонапарта дополнительно см.: Eric Anceau. Napoléon III. Editions Tallandier. Paris, 2012. P. 110 и Pierre Milza. Napoléon III. Perrin. Paris, 2007. P. 161.


[Закрыть].

В это же время из Италии пришла еще одна новость, которая привлекла всеобщее внимание. Вместо умершего 1 июня 1846 года папы Григория XVI новым папой (под именем Пий IX) был избран 54-летний епископ Джованни Мария Мастаи де Ферретти. Новый папа пользовался репутацией либерала, а его избрание было встречено с воодушевлением всеми сторонниками реформ. Однако никто не мог и предположить, к каким последствиям приведет вступление нового папы в руководство католической церковью. В первый же месяц своего пребывания на троне он амнистировал более тысячи политических заключенных и изгнанников[532]532
  Норвич Д. История папства. М.: ACT, 2014. С. 500.


[Закрыть]. Через несколько недель по инициативе папы был устроен праздник в садах на Квиринале для лиц обоих полов.

Пий IX начал активно поощрять разработку планов строительства железных дорог, столь ненавистных его предшественнику, и устройство газового освещения на римских улицах, а также отменил цензуру и обеспечил полную свободу печати[533]533
  Норвич Д. История папства. М.: ACT, 2014. С. 500.


[Закрыть]. Началась реформа таможенных тарифов, в результате чего были достигнуты принципиальные договоренности о создании таможенного союза между Папской областью, Пьемонтом и Тосканой. В правительство Папской области были введены миряне. Последовала отмена нелепого закона папы Льва XII, обязывавшего иудеев посещать христианские проповеди раз в неделю, а также были расширены права местных властей. Еще бóльшую реакцию сторонников реформ вызвала нота протеста папы, направленная австрийскому канцлеру князю Меттерниху, связанная с занятием австрийскими войсками города Феррары[534]534
  Китс Д. История Италии. М.: ACT, Астрель, 2008. С. 150. См. также: Mike Rapport. 1848: Year of Revolution. Basic Books. New York, 2009. P. 39.


[Закрыть]. Эти шаги главы католической церкви вызвали восторг во всех слоях общества, процесс либерализации на полуострове и объединения Италии в единое государство начал ассоциироваться с именем папы Пия IX и Папской областью.

Несмотря на смерть отца, первые месяцы жизни в Лондоне были для Луи Наполеона, по понятным причинам, весьма приятными. Он встретился со своими старыми друзьями и знакомыми: Бенджамином Дизраэли, Чарльзом Диккенсом, лордом Генри Палмерстоном, лордом Генри Брумом, лордом Арчибальдом Монтгомери, графом Альфредом д’Орсе, Маргаритой Гардинер (графиней Блессингтон) и другими. Стал завсегдатаем нескольких модных лондонских клубов: The Army and Navy Club, The Junior United Services Club, The Athenaeum и др. Посещал светские мероприятия, деловые и званые обеды и ужины, театральные постановки.

Британский высший свет снова принял его. Несколько загадочный, авантюрного склада принц пользовался большой популярностью. Английские газеты с удовольствием отводили места на своих полосах для описания светских мероприятий с участием бывшего узника замка Ам.

При этом вести блестящую жизнь в стиле высшего английского общества наподобие той, какой он наслаждался шесть-семь лет назад, Луи Наполеон уже не мог. Этому было простое объяснение: принц лишился львиной доли своих накоплений и доходов. К этому времени уже были распроданы поместье Арененберг и замок Готтлибен, исторические реликвии и ценности, бóльшая часть произведений искусств и ценных бумаг. Расточительный образ жизни и политические авантюры истощили материальные возможности племянника императора Наполеона.

Жарким летом 1846 года Луи Наполеон вместе с кузеном, Наполеоном Жозефом (Плон-Плоном), отправился на воды в городок Бат. Вначале они заняли самый лучший и дорогой номер люкс в Pulteney’s Hotel, но вскоре принц любезно отдал его маркизе Анжлси, чей муж потерял ногу в сражении при Ватерлоо. По словам Луи Наполеона, «это привилегия – оказать услугу жене столь выдающегося солдата»[535]535
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 194.


[Закрыть]. Анжлси была весьма признательна, и между ее семейством и принцем установились дружеские отношения.

В сентябре 1846 года к Луи Наполеону и Наполеону Жозефу в Бат на несколько дней присоединилась Корну с супругом. Они с удовольствием провели время, в том числе в путешествиях по графствам юго-западной Англии.

В октябре того же года Луи Наполеон обосновался в курортном Брайтоне. Здесь он наслаждался спокойствием и уютом, морским пейзажем и воздухом, а также возобновил свои длительные конные прогулки[536]536
  Там же. P. 194–195.


[Закрыть]. Время от времени посещал местный театр и общался с представителями высшего света, которые отдыхали на побережье.

Как и положено, героическую и загадочную фигуру 38-летнего принца постоянно окружало множество слухов, в том числе о его отношениях с женщинами. И не раз пересуды общества практически подводили его под венец вместе с той или иной представительницей какого-нибудь известного рода. При этом от глаз близко знавших его английских знакомых не скрылось, что принц заметно изменился физически и эмоционально. По мнению лорда Малмсбери, «его выражение стало более озабоченным, а плечи ссутулились»[537]537
  Alan Strauss-Schom. The Shadow Emperor: A Biography of Napoleon III. St. Martin s’ Press. New York, 2018. P. 98–99.


[Закрыть].

Тем временем засушливые лето и осень 1846 года сказались на экономике многих стран Европы. Неурожай основных сельскохозяйственных культур привел к тому, что за несколько месяцев взлетели цены на пшеницу, картофель, кукурузу, бобовые. Во Франции урожай 1845 года был приблизительно на 30 % меньше, чем годом ранее[538]538
  История Франции. Том 2. М.: Наука, 1973. С. 255.


[Закрыть]. С осени 1846 года, когда неурожай оказался еще более значительным, хлебные цены, не превышавшие 22 франка за один гектолитр пшеницы, стали резко расти, и в конце мая 1847 года гектолитр пшеницы стоил в среднем 38 франков, а в отдельных районах – более 50 франков[539]539
  Там же.


[Закрыть]. В историю страны 1847 год вошел под названием «года дорогого хлеба».

В дождливый 1845 и засушливый 1846 годы Франция претерпела и другие невзгоды: болезнь виноградников осенью 1845 года, недород шелковых коконов в метрополии и в колониях, недород чечевицы, бобов, гороха[540]540
  Там же.


[Закрыть]. В Ирландии неурожай картофеля привел к голоду, что впервые, вопреки всем проповедям сторонников свободного рынка, ужаснуло британское общество. В Англии неблагоприятные погодные условия также сказались на сельском хозяйстве. Росли цены на продовольствие, снижались потребление и спрос на промышленную продукцию. Как следствие, замедлился рост промышленного производства и внешнеторгового оборота.

В ноябре 1846 года отдохнувший и посвежевший Луи Наполеон вернулся в Лондон. В начале 1847 года он снял небольшой кирпичный дом на King Street, недалеко от Piccadilly. Как говорит Страус-Шом: «Этот довольно скромный, за небольшую плату кирпичный дом на King Street отражал его новые, значительно сократившиеся материальные возможности: только секретарь, Телен, повар и пара горничных, а не прежние двадцать человек, которых он держал в Carlton Gardens, и более трезвый взгляд на ситуацию. Вскоре к нему присоединился его ближайший компаньон Анри Конно, освобожденный из Ама»[541]541
  Alan Strauss-Schom. The Shadow Emperor: A Biography of Napoleon III. St. Martin ’s Press. New York, 2018. P. 98.


[Закрыть]. Правда, от богемной атмосферы, царившей в большом доме на Carlton Terrace, остались только воспоминания. И все же он был счастлив, о чем и написал в начале февраля 1847 года своему другу Вильяру: «Я переселился за последние две недели в мой новый дом и впервые за семь лет наслаждаюсь удовольствием жить под собственной крышей»[542]542
  Там же. P. 98.


[Закрыть].

Каждый вечер принц прогуливался до St James’s Square, где с удовольствием играл в вист со своим старым приятелем Монтгомери, лордом Эглинтоном. По его приглашению Луи Наполеон на несколько дней приехал в замок Эглинтон в Шотландии, в котором не был с 1839 года, когда принял участие в знаменитом рыцарском турнире. Кроме того, принц посетил живописнейшие места северо-западной Шотландии – озера Лох-Ломонд и Лох-Кэтрин, а также лесные массивы Троссаха и очаровательный замок Дамбартон. Ненадолго посетил также Северную Ирландию[543]543
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 195.


[Закрыть]. Несколько дней вместе с герцогом Уильямом Гамильтоном, который был женат на Марии Амелии Баденской, дочери Стефании де Богарне, провел в средневековом замке Бродик на острове Арран[544]544
  Там же.


[Закрыть]. Побывал в Лондондерри, в парке Виньярд, в графстве Дарем и нанес визит дантисту принца-регента Сэмюэлю Картрайту в Найзель, возле Севенокса[545]545
  Там же.


[Закрыть].

Луи Наполеону понравились идиллически умиротворенная, спокойная атмосфера сельской Шотландии, отношения между дворянством и крестьянами, дружеское расположение, которое ему неизменно оказывали местные жители. Открытый и искренний характер шотландцев ему чрезвычайно импонировал.

У большинства британцев принц вызывал приятное впечатление. Его манера общения и поведения вполне вписывалась в британскую культуру, хотя некоторые суждения удивляли своей категоричностью. Не было также единства мнений относительно его политических взглядов. Например, как-то, находясь в гостях у участника знаменитого сражения при Ватерлоо полковника Дамера в Дорчестере, Луи Наполеон имел продолжительную беседу о политике с лордом Алванли, одним из генералов герцога Веллингтона. В ходе разговора принц поведал лорду, что будет делать, когда станет императором. Дамер, присутствовавший при этом, подумал, что Луи Наполеон очень «воспитанный» человек и имеет «тысячу хороших и приятных качеств», но, как он позднее сказал лорду, «в части политики, мой дорогой Алванли, он такой же чокнутый, как торговец шляпами»[546]546
  Там же. P. 195–196.


[Закрыть].

А в редакции газеты The Times, например, придерживались иной точки зрения. Однажды вечером журналист Форбс Кэмпбелл пригласил Луи Наполеона в офис издания, чтобы показать, как готовится выпуск газеты на следующий день. Один из коллег Кэмпбелла позднее сказал, что с удивлением обнаружил, как серьезно Луи Наполеон говорил о политике и не был, как им сообщили, «легкомысленным человеком развлечений»[547]547
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 196.


[Закрыть].

Сотрудники The Times, может быть, были и правы, но летом 1847 года Луи Наполеон, как и весь высший свет Британии, был полностью во власти развлечений, а точнее театрального искусства. Этот год ознаменовался тем, что в Лондоне с ошеломляющим успехом шли оперные, балетные и театральные постановки, в главных партиях выступали такие мировые знаменитости, как шведская оперная дива Женни Линд; проводившая последний сезон в своей блистательной карьере итальянская балерина Мария Тальони, а также ее молодые соперницы Карлотта Гризи, Фанни Черрито, Каролина Розати, замечательные французские актрисы Полин-Виржини Дежазе и Роз Шери. Хорошо знакомые постановки – «Сомнамбула», «Норма», «Эрнани», «Свадьба Фигаро», «Роберт-Дьявол» – чередовались с премьерами, а все театральное действо настолько заворожило публику, что постоянными зрителями лондонских театров в тот год стали королева Виктория и ее супруг принц Альберт.

22 июля 1847 года на сцене Королевского театра состоялась премьера оперы «Разбойники». За дирижерским пультом был сам автор музыки, 33-летний итальянский композитор Джузеппе Верди. На спектакле присутствовали королевская чета, премьер-министр лорд Рассел, герцог Веллингтон и другие британские и европейские аристократы. В их числе был и Луи Наполеон. Музыка очаровывала, а исполнители были в ударе. Раз за разом разгоряченная публика оглушительными овациями встречала арии Амалии в исполнении великолепной Линд. Премьера прошла с огромным успехом и получила восторженные отзывы прессы.

Луи Наполеон участвовал в специальной подписке среди аристократов, которая давала право посещать театральные постановки[548]548
  Там же.


[Закрыть]. Он старался не пропускать наиболее значимые спектакли, и в этом весьма преуспел. В общей сложности в тот сезон Луи Наполеон посетил двадцать постановок, герцог Веллингтон – девятнадцать, королева Виктория и принц Альберт – восемнадцать[549]549
  Там же. P. 196–197.


[Закрыть].

Луи Наполеон, как и другие «господа», прекрасно ощущал себя в театральной среде. Он познакомился с Верди, подружился с одним из организаторов лондонского театрального сезона 1847 года, «очаровательным и предприимчивым евреем Бенджамином Леви, который взял себе имя Ламли и отказался от карьеры парламентского репортера, чтобы стать самым успешным театральным импресарио своего времени»[550]550
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 196. См. также: Pierre Milza. Napoléon III. Perrin. Paris, 2007. P. 162.


[Закрыть].

По завершении театрального сезона Ламли пригласил принца на вечеринку в саду, которую он дал в своем доме в Фулхэме для оперных певцов и балетных танцоров. Там Луи Наполеон встретил Линд и был одним из танцоров в кадрили с Тальони, Гризи и Черрито[551]551
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 197.


[Закрыть]. У него и Тальони не было недоброжелательности друг к другу, которая существовала со времени их последней встречи восемь лет назад. Она считала его очаровательным, а он больше не пытался ее соблазнить.

Возможно, у него была любовь с красивой Шери во время ее сезона в комедиях Огюстена Скриба в апреле 1847 года, поскольку она позволяла ему посещать ее одну в своем доме. Он не добился успеха у другой французской актрисы, Эжени Дош, которая через два года после встречи с ним в 1846 году была первой исполнительницей роли главной героини Маргариты Готье в драме «Дама с камелиями». Она отказалась стать его любовницей и вместо него выбрала графа Пембрука, покинувшего ее несколько месяцев спустя[552]552
  Там же. P. 197.


[Закрыть].

Луи Наполеон компенсировал неудачу с Дош своим успехом с обворожительной Рашель. Элиза Феликс, дочь блуждавшего еврейского торговца, родилась в придорожной гостинице в Швейцарии и, воспитанная в трущобах Парижа, отправилась на французскую сцену под именем Рашель. Она стала самой известной актрисой в Европе и любовницей нескольких видных господ. Ее любовниками были Альфред де Мюссе и граф Валевский, сын Наполеона и польской графини Марии Валевской, который стал высокопоставленным дипломатом на службе Луи Филиппа[553]553
  Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & Graf Publishers, Inc. New York, 1999. P. 201.


[Закрыть]. Хотя она специализировалась в роли величественных и трагических героинь, в личной жизни Рашель была жизнерадостной и веселой, очень гордилась своим прошлым и еврейским происхождением.

«Moi toute juive», – любила она похвалиться[554]554
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 198.


[Закрыть]. Рашель стала любовницей Луи Наполеона летом 1846 года, после того как он увидел ее в роли Федры в одноименной трагедии Расина[555]555
  Там же. P. 198. См. также: Eric Anceau. Napoléon III. Editions Tallandier. Paris, 2012. P. 112.


[Закрыть]. Ее любовные дела были такими же печально известными, как вспышки ярости, каким она иногда подвергала своих безуспешных и отставленных любовников.

Луи Наполеон восторженно отзывался о Рашель. Несомненно, она скрасила его пребывание в Англии в этот период времени, но гораздо важнее стало знакомство с другой женщиной, которая стала его любовницей и помощницей в делах. Эта женщина сыграла огромную роль не только в личной жизни принца, но и в политической. Ее звали Элизабет Энн Харриет, или просто Харриет Говард.

Один из самых авторитетных биографов Наполеона III, Ридли, пишет об этом следующее: «Существуют противоречивые истории о том, где он впервые встретил женщину, которая запомнилась в истории как “Мисс Говард”, хотя современники чаще всего ее называли “Миссис Говард”. Элизабет Энн Харриет родилась в 1823 году в Брайтоне, где ее дед владел Castle Hotel, а отец был сапожником. К тому времени, когда ей исполнилось двадцать четыре года, летом 1847 года, она была инструктором верховой езды в Кембридже, любовницей жокея Джеймса Мейсона, который в 1839 году выиграл первые Великие национальные скачки. Она с шиком жила в большом доме в районе St John’s Wood в качестве любовницы майора Фрэнсиса Мартина, служившего в лейб-гвардии. Однако маловероятно, что она когда-либо была обычной проституткой на Tottenham Court Road (одна из улиц Лондона. – Прим. авт.), как утверждали злые языки. Майор Мартин ввел ее в полупорядочную часть общества, где доминировали друзья Луи Наполеона, граф д’Орсе и леди Блессингтон. Согласно одной истории, мисс Говард впервые увидела Луи Наполеона и влюбилась в него, когда пошла понаблюдать за ним и его коллегами-конкурентами, готовившимися к турниру в Эглинтоне в таверне Eyre Arms, в St John’s Wood.

Элизабет Энн Харриет (Харриет Говард).

Художник Э. Каппелар, 1850

Другая история гласит, что она столкнулась с ним в тумане у Королевского театра в районе Haymarket в Лондоне зимой 1846/ 1847 года, и он проводил ее домой. Говард дала ему чаевые, предполагая, что он полицейский, но он появился на следующий день, представился и сказал, что сохранит монету, которую она ему дала, в качестве сувенира на всю оставшуюся жизнь. Скорее всего, леди Блессингтон познакомила их в Гор-Хаусе.

В это время мисс Говард была несчастна, поскольку майор Мартин, кого она очень любила, покинул ее. Ее тотчас начали преследовать несколько пэров и джентльменов, стремившихся занять место майора, но она выбрала Луи Наполеона. Среди тех, чьи домогательства она отвергла, был Александр Кинглейк, барристер, путешественник и писатель. Кинглейк не мог понять, как мисс Говард могла предпочесть Луи Наполеона, а не его. Позднее он стал членом парламента и в палате общин, а также на страницах своей книги об истории Крымской войны нещадно критиковал политику Наполеона III. Было высказано предположение, что это он делал из зависти к Луи Наполеону, кто обошел его на любовной стезе к мисс Говард. Однако представляется, что это большая несправедливость по отношению к Кинглейку, который отнюдь не был единственным англичанином, осуждавшим в то время Наполеона III.

Луи Наполеон поселил мисс Говард в доме номер 9 на Berkeley Street, недалеко от собственного дома на King Street. Она была ему преданна и чрезвычайно полезна. Несмотря на свое скромное происхождение, Говард была очень богата, получив большое наследство. Предоставив свои деньги и помощь в полное распоряжение Луи Наполеона и бонапартистского дела, она тем самым облегчила его финансовые трудности»[556]556
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 199–200. Об Элизабет Энн Харриет (Говард) см. также: Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & Graf Publishers, Inc. New York, 1999. P. 196–198, и Pierre Milza. Napoléon III. Perrin. Paris, 2007. P. 163–165.


[Закрыть].

Луи Наполеон был чрезвычайно доволен своими отношениями с Харриет Говард. С ее помощью удалось поправить финансовые дела. Кроме того, она, имевшая собственного сына, Мартина, взяла на воспитание двух сыновей Луи Наполеона от его связи с Элеонорой Верже-Камю (Александрин) – Эжена и Людовика[557]557
  Alan Strauss-Schom. The Shadow Emperor: A Biography of Napoleon III. St. Martin ’s Press. New York, 2018. P. 101.


[Закрыть].

Во второй половине 1847 года внимание Луи Наполеона опять было сосредоточено на ситуации во Франции. Там продолжал разворачиваться жесточайший социально-экономический кризис. Проблемы в сельском хозяйстве совпали с общей стагнацией в экономике. Наблюдалось снижение добычи угля и промышленного производства. В тяжелом положении оказались текстильная, строительная отрасли, железнодорожное строительство.

Проблемы в сельскохозяйственном и промышленном секторах привели к существенному снижению реальной заработной платы, обнищанию части населения в городах и многих сельскохозяйственных районах, росту безработицы и преступности.

Рынок ценных бумаг, который стремительно рос в предыдущие годы, начал резко откатываться назад. Подешевели акции многих компаний. Последовала череда банкротств. Возникла биржевая паника. Вкладчики массово начали изымать свои вклады. Государственный дефицит в 1847 году в размере 247 миллионов франков достиг 25 % бюджета[558]558
  История Франции. Том 2. М.: Наука, 1973. С. 256.


[Закрыть]. Налоговая система была неспособна сбалансировать и обеспечить потребности государственного бюджета. Впервые с 1817 года Банк Франции повысил учетную ставку до 15 % годовых[559]559
  John P.T.Bury. France, 1814–1940. Routledge. London and New York. 2005. P. 50.


[Закрыть]. Золотой запас Банка Франции, который в 1845 году равнялся 320 миллионам франков, в январе 1847 года насчитывал всего 47 миллионов[560]560
  История Франции. Том 2. М.: Наука, 1973. С. 256.


[Закрыть]. Правительство Ф. Гизо предпринимало отчаянные меры для стабилизации ситуации, но они не привели к положительным результатам. Банк Франции обратился к англичанам с просьбой получить кредит в размере 1 миллиона фунтов стерлингов[561]561
  John P.T.Bury. France, 1814–1940. Routledge. London and New York. 2005. P. 50.


[Закрыть].

В этих условиях общее недовольство, естественно, трансформировалось в активизацию политической и общественной жизни. Происходил процесс консолидации различных групп оппозиции (республиканцы, монархисты, бонапартисты, династическая оппозиция и др.). Гораздо более внушительную силу на политической карте страны начали представлять рабочие, имевшие уже к этому времени свои кружки, определенный идеологический инструментарий и лидеров.

По инициативе лидера «династической оппозиции» Одилона Барро начали проводиться публичные банкеты, во время которых произносились под видом тостов речи, содержавшие критику правительства и требование реформ. Банкеты проводились с целью подтолкнуть правительство к проведению реформ и тем самым, по мнению О. Барро, избежать революционного взрыва[562]562
  William Fortescue. France and 1848. The end of monarchy. Routledge. London and New York, 2005. P. 50.


[Закрыть].

Законодательная сессия, открывшаяся 28 декабря 1847 года, проходила в бурной обстановке. Речи ораторов оппозиции изобличали правительство в продажности, расточительности, предательстве национальных интересов. Через несколько дней в своем выступлении депутат-либерал Алексис де Токвиль прямо заявил о неизбежности революции. По его словам, она должна произойти вследствие изношенности режима, консерватизма власти предержащей, недовольства сторонников всеобщего голосования, обнищания народа и возвращения сознания рабочих к идеям революции[563]563
  Там же. P. 54.


[Закрыть]. Правительство Луи Филиппа всячески пыталось отбиться от нападок оппозиции, в том числе используя репрессивный аппарат. Предстоявший 1848 год обещал быть во Франции весьма жарким.

Для Луи Наполеона 1847 год был в целом удачным, и он в приподнятом настроении с удовольствием принял приглашение семейства Анжлси провести Рождество в их живописном загородном доме в Бодесерте в Стаффордшире. Маркизы Анжлси славились своим гостеприимством, и к ним постоянно приезжали друзья и знакомые. Луи Наполеон на несколько дней оказался в уютной семейной обстановке. Дни проходили в беседах, прогулках по замечательному местному парку, за игрой на пианино и карточным столом.

На хозяев и всех гостей Луи Наполеон произвел самое приятное впечатление. Впоследствии они единодушно говорили, что он был «всегда вежливым»[564]564
  Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 201.


[Закрыть]. Луи Наполеон также наслаждался обществом добрых людей, в том числе привлекательных женщин. В числе гостей в Бодесерте была красивая графиня Десарт, и когда кто-то спросил Луи Наполеона, как ему понравился дом, он ответил, обратившись к графине: «Мне очень нравится Бодесерт, но еще больше красивая Десарт»[565]565
  Там же. P. 202.


[Закрыть].

Наступил новый, 1848 год, и никто в Бодесерте не мог и представить, что этот год станет одним из важнейших в истории континента, а Луи Наполеон станет хозяином Елисейского дворца в Париже и руководителем Франции.